Текст книги "Серебряная цепь"

Автор книги: Кэрол Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Перестаньте, я не хочу слушать. – Ее голос звучал еле-еле, и мальчики замолчали.

Глубоко задумавшись, Тодд достал из кармана маленькую кожаную сумочку и начал скручивать сигарету с марихуаной. Остальные внимательно наблюдали, как будто эта операция была самым важным событием в комнате. Он зажег сигарету, глубоко затянулся и пустил по кругу. Когда она опять дошла до него, затянулся еще раз и посмотрел на Дану.

– Послушай, дорогая. – Необычная нежность в голосе обычно ироничного Тодда тронула Дану, и она чуть не расплакалась. Их отношение к ее замужеству значило для Даны гораздо больше, чем она сама думала. Он мягко продолжал: – Ты знаешь, что нам не безразлична и потому мы не хотим, чтобы ты потом жалела.

– Поэтому мы здесь, – голос Питера был суровым, и Дана отметила, до чего он похож на своего отца. – Мы не хотим, чтобы ты ошиблась.

– Ты уже это говорил, – запротестовал Тед. – Продолжай дальше.

Трое ребят переглянулись, и Питер неохотно сказал:

– Ладно, я это сделаю.

– Что сделаешь? – беспокойно спросила Дана и залпом осушила свой бокал, пытаясь замаскировать свое нервное состояние опьянением, которого не чувствовала.

– Помнишь Тони Артура, кузена Теда? – Питер стряхнул остатки травки в пепельницу и дождался согласного кивка Даны. – Он знает Маршалла. – Сидящий рядом с ней Тед подвинулся так, чтобы опереться о стену кабинки за Даной. – Прошлые выходные они обедали с Тедом в Бостоне и, конечно же, говорили о тебе и Маршалле. – Дана сокрушенно покачивала головой. Конечно же, все только и говорят об их помолвке – новость застала врасплох и Нью-Йорк, и Гросс Пойнт. Питер облокотился на стол и решительно продолжал: – Послушай, он рассказал много всего об этом Фоулере, о том, что скрывается под внешней оболочкой приятного парня. Он, увы, не так хорош. Когда выпьет, то превращается просто в чудовище. А Тони знает, что говорит, потому что раз видел его пьяным.

– Пьет как сапожник, – угрюмо подтвердил Тед. – А пьяный он становится другим человеком. Поэтому его никто не любит, и терпят его только из-за его семьи.

– Расскажи ей остальное. – Тодд выглядел усталым.

– Была у него неприятность с местной школьницей из Гросс Пойнта. – Тед обнял Дану за плечи. – Она утверждала, что он ее изнасиловал. Но все замяли, опять же из-за семьи. Может, они откупились. – Он ласково погладил подругу по плечу. – Дело в том, Дэйнс, что нет дыма без огня.

– Я знаю об этой девушке, – возмутилась Дана. – Маршалл рассказал мне все. – Она искренне хотела успокоить их.

– И какова его версия? – надменно спросил Питер.

Дана подумала, как тяжело ее другу, раз он приехал в такую даль, чтобы уговорить ее не выходить замуж за другого. Она знала, что со временем юношеское увлечение пройдет, но сейчас она ему сочувствовала.

– Маршалл был молодым, немного буйным. Он признает, что у него был роман с дочерью рабочего, провинциальной девчонкой. Она сама этого хотела и устроила скандал, чтобы получить с Фоулеров деньги. – Лицо Даны стало мрачным, но голос спокойным. – Это было так давно. Теперь он остепенился и хочет завести семью, женившись на мне. Все остальное уже стало достоянием истории. Вы не даете Маршаллу ни одного шанса. Вы его совсем не знаете.

– Может, мы его и не знаем, но ты тоже мало знаешь, думая не той частью тела, – съязвил Тодд.

– Заткнись, Майнс. – Питер стукнул его по руке. – Это у тебя только секс на уме.

– Мой кузен говорит, он становится таким паршивым, когда надерется. – Увидев, как Дана нахмурилась, Тед упорно продолжал: – Плохой знак, Дэйнс.

– Он совсем не паршивый, и пьет не слишком много, – горячо заспорила девушка. – У вас нет никакого права так говорить о нем. – Ребята переглянулись. Вместе с Пэгги и Нэнси они были ее лучшими друзьями и приехали в такую даль не только, чтобы повидать ее, но и предостеречь от беды. Она это понимала и потому сдержалась, чтобы не накричать на них. – Он рассказывал, что раньше бывал совсем диким, но уже прошел через это и теперь хочет остепениться и забыть все сумасшествие. – Дана не была уверена, что Маршалл говорил именно так, но, кажется, что-то в этом роде все же было.

За столом воцарилась неловкая тишина, которую прервал Питер, жестом показав официантке, чтобы она принесла еще кувшин пива. Тед зажег сигарету с травкой и передал ее Дане. Слава Богу, тема закрыта, подумала она, но рано радовалась, потому что Тодд, медленно барабаня по столу, многозначительно сказал:

– Люди не меняются так быстро. – Остальные двое согласно закивали, и Дана вспыхнула. Она вернула сигарету Тодду, не глядя на него, и уставилась на толпу посетителей. Она была оскорблена. "Как безжалостны мои друзья. Вместо того, чтобы поддержать, разделить мое счастье, они прибегли к грязным сплетням и совсем не жалеют меня".

Она почувствовала, как Тед нежно дотронулся до ее плеча, но сбросила его руку.

– Вы не должны так говорить, мы любим друг друга, – холодно сказала Дана. – Черт возьми, не ваше дело, за кого я выхожу замуж, – желая задеть их, выпалила она.

Наступила мертвая тишина, пока парни обдумывали ее слова. Дана прислонилась к стене. Нечестно, что они отказывались признавать замечательные черты в Маршалле Фоулере, черты, за которые она его полюбила: утонченность и сила, желание иметь семью, стремление сделать "Фоулер Моторс" еще более мощной компанией, не говоря уж об его искрометном юморе и поразительной чувственности. Она никогда не скажет Маршаллу, что здесь про него наговорили, и никогда не допустит, чтобы Маргарет и Джосс узнали о сплетнях, которые могут расстроить свадьбу. Ей стало очень одиноко, особенно потому, что у нее нет матери.

– Мы все еще друзья? – Тед обнял ее за талию. Голос его стал беспокойным.

– Конечно. – Дана кивнула и попыталась изобразить улыбку. Неловкое молчание опять нависло над столом. Девушка задумалась, останутся ли их отношения такими же беззаботными, как раньше.

Она решительно отмела все дружеские предупреждения и попыталась завести беседу на какую-нибудь отвлеченную тему. Дана внезапно почувствовала себя намного старше этих молодых людей, и ей ужасно захотелось оказаться рядом с Маршаллом, за много миль от маленького университетского городка и этого гриль-бара.

5

– Боже мой, – причитала Дана, стоя посреди комнаты и с отчаянием глядя на груды одежды. На полу, рядом с пустыми холщовыми сумками, стоял раскрытый чемодан. Санди Грант, соседка по комнате, сидела на подоконнике, вытянув скрещенные ноги, и красила ногти на левой руке в темно-красный цвет. На голове у нее был цветной платок, шею обвивали несколько рядов разноцветных бисерных бус. Дана беспомощно развела руки. – Как же собрать все это? И надо умудриться накопить столько ерунды всего за шесть месяцев.

– Ты же никогда ничего не выбрасываешь, – спокойно ответила Санди, изучая свои ногти. – Неужели нужно сохранять каждую полученную открытку? – Она посмотрела на захламленный письменный стол. – Зачем оставлять каждый эскиз, который ты когда-либо сделала?

– Нет. Да. Не знаю. – Дана отложила стопку шарфов, которую держала в руках, и взяла пачку бумаг. – Я не могу выбросить рисунки пастелью, которые сделала этой осенью.

– Ну и что?

– Они могут понадобиться мне. – Дана решительно положила их на дно чемодана.

– В Гросс Пойнте? – сухо спросила Санди. Она грациозно спустилась с подоконника, пробралась по загроможденному вещами полу к своей кровати и откинулась на подушки, держа на весу руки с еще не высохшим лаком. – Да ладно, не понадобится вся эта ерунда, если ты выходишь замуж.

Дана внезапно засомневалась в правильности своего решения выйти замуж. В первый раз с тех пор, как Маршалл сделал предложение, она задумалась о семейной жизни. Она станет замужней женщиной, женой Маршалла Фоулера, всегда будет делить комнату с мужчиной. Конечно, расстроили ее неловкие предупреждения друзей. Да ведь и правда, как можно будет жить в Гросс Пойнте, а не в Нью-Йорке, в квартире на Пятой авеню, в своей комнате, где всегда рядом заботливая Джилли. Не будет ежедневных встреч с Пэг и Нэн.

Она села на свою кровать, зная, что подруга вопросительно смотрит на нее. Как она сможет оставить Джосса и Маргарет, бросить Уэллесли, променять все это на незнакомый город и человека, которого едва знает? Дана решительно тряхнула головой, освобождаясь от сомнений, которые бывают, наверное, у каждой невесты. И все-таки какая-то нерешительность осталась, когда вспомнила, как мальчики столпились вокруг нее, прежде чем уехать. Питер молча обнял ее и отвернулся, но Тед Артур, мило улыбнувшись, серьезно посмотрел на нее и сказал: "Мы желаем тебе только счастья, Дэйнс, помни об этом". В ответ на ее неуверенную улыбку грубовато добавил: "Пусть это не разрушит нашу Семерку, ладно? Навсегда останемся друзьями". Смахнув набежавшие слезы, она повернулась к Тодду Майнсу и обняла его, пообещав, что ничего не изменится.

Она стояла, закутавшись в куртку, когда сначала Питер, сигналя из своего разбитого фольксвагена, направил машину вниз по узкой улочке, затем Тодд Майнс. После того как хвостовые огни машин исчезли из виду, она повернулась и медленно побрела назад в спальный корпус.

Дана хотела, чтобы Семерке понравился Маршалл и чтобы Маршалл понял, какие близкие и верные у нее друзья. Надо сделать так, чтобы они все любили друг друга. Скоро все члены Семерки женятся, выйдут замуж, и все семьи будут так же близки, как в то время, когда они росли вместе.

– С тобой все в порядке? – Санди внимательно посмотрела на соседку. – Ты уверена, что действительно хочешь выйти замуж? – Она стянула с головы платок, и ее пепельные волосы рассыпались по плечам. Чуть раскосые голубые глаза были мрачными, а ямочки на щеках исчезли, когда она изучающе посмотрела на Дану.

Долгие зимы Санди проводила на лыжных склонах Среднего Запада. Высокая, гибкая и мускулистая, она надеялась участвовать в зимних Олимпийских играх. Пропустила один раунд, всего один, но философски рассудила, что жизнь второсортной лыжницы не для нее, и поступила в Уэллесли. Ко всеобщему удивлению, у нее обнаружились способности к научной работе. Девушка разработала план подготовки к поступлению в медицинскую школу и тщательно его выполняла. Родители всегда баловали ее и мечтали пораньше выдать замуж, как это было со старшими сестрами. Решение дочери стать врачом сбило их с толку, но одновременно и польстило им. Санди и Дана сдружились за то короткое время, пока были соседками по комнате. Дана знала, что Санди считает ее слишком легкомысленной.

– Знаешь, тебе совсем не обязательно выходить замуж. Можно подождать. Никто ведь не заставляет. Почему бы вам просто не жить вместе? – спокойно спросила она.

– Санди, ты когда-нибудь была по-настоящему влюблена? – ответила Дана вопросом на вопрос. – Только по-настоящему!

– Мне так казалось. – Санди откинулась на подушки. – Но сейчас понимаю, что не была.

– Но тебе так казалось тогда?

– Да.

– Это был Билл?

– Ага. – Санди встала, подняла руки вверх и наклонилась, коснувшись пола кончиками пальцев. Проделав несколько раз упражнение, она плюхнулась обратно на кровать. – Это был Билл. Он потрясающе выглядел, был поразительно хорош в постели, и я была уверена, что люблю его.

– Ты сразу с ним переспала? – спросила Дана почти шепотом и сделала вид, что сортирует свитера. Вдруг стало слишком жарко, и она стащила через голову свитер, аккуратно сложила его и положила к остальным. Санди молчала, и когда Дана подняла на нее глаза, та смотрела на нее как-то странно, в ее глазах читалось удивление.

– Ты ведь спала с Маршаллом, правда? – настаивала Санди. Ей и в голову не приходило, что могло быть иначе. И теперь сомнение шокировало ее.

– Конечно, – поспешно ответила Дана. – Он потрясающий! – О том, что она девственница, знали только Пэгги и Нэнси, еще Маршалл. Признаваться в этом Санди ей не хотелось. Огорченно думала она о своей невинности: неужели она единственная девушка, которая в таком возрасте ни разу не переспала с мужчиной? Несмотря на долгие разговоры с подругами о сексе, она знала об этом мало. Несколько лет назад бабушка оставила в ее спальне книгу под названием "Быть рожденным". Немного узнала она из прочитанного и не посмела обратиться с вопросами к бабушке. Девушка завидовала тем подругам, у которых были доверительные отношения с матерями, отвечавшими на любые вопросы девочек. У нее совсем не было сексуального опыта. Спать с Питером, или Тоддом, или даже Джеффом – все равно что лечь в постель с братом.

Маршалл был единственным мужчиной, разбудившим в ней сексуальность, заставившим думать о том, как мужчина входит в тебя, о так называемых удовольствиях оргазма… Она знала, что Маршалл будет ожидать от нее страсти, хотя бы немного, и ощущала волну тепла, прокатывающуюся по ее телу при воспоминаниях о тех минутах, когда они были вместе, он касался ее, прижимал к себе, когда его руки ласкали ее. Она знала, что он ее желал, и нелегко было сдерживать его, но все не было подходящего момента, чтобы уступить. Может, она фригидна, а может, боится только потому, что ничего толком об этом не знает. Дана никогда ни с кем не обсуждала свои тревоги, и с нарастающим беспокойством думала о предстоящем замужестве. Хотелось спросить у Санди, не больно ли это, будет ли у нее оргазм, и что это такое, понравится ли она Маршаллу, но не могла. Стеснялась признаться, что никогда не занималась любовью.

– Ты уверена? – уточнила Санди, явно встревоженная ноткой растерянности в голосе Даны, и продолжала материнским тоном: – В этом нет ничего страшного. То есть, если тебе не очень понравилось, это всегда может измениться.

– Нет, мне понравилось. – Дана закрыла чемодан и защелкнула медный замочек. – Не знаю, что со мной.

– Тебе совсем не обязательно выходить замуж только потому, что с ним переспала. Лучше подождать, – повысила голос Санди. Некоторое время она наблюдала, как Дана неторопливо сгребала письма и открытки в картонную коробку для мусора. – Ребята тебя чем-то расстроили? – внезапно спросила она. – Мне даже не по себе стало, когда они вот так все сюда заявились.

– Мне тоже, – согласилась Дана. – Кузен Артура рассказал ему много всякой дряни о Маршалле, что, конечно лее, неправда, и они раздули из этого неизвестно что.

– Что рассказал? Что они тебе сказали? – Санди внимательно слушала.

– Ну, что он пьет, и всякое такое.

– А что еще?

– Они… они думают, что я его совсем не знаю, но я его прекрасно знаю. Человека, которого они описали, больше не существует. Ну и что, что гулял в молодости? Он изменился, мы оба хотим одного и того же: жить вместе, семьей. – Дана вытащила средний ящик стола и вытряхнула его содержимое. Коллекция ручек и мелков высыпалась на деревянную поверхность, и Дана, чуть помедлив, выкинула все в мусорную корзину. С внезапной вспышкой злости сказала: – Он просто им не нравится. Они не дают ему шанса на исправление, и вообще, не их дело. – Самолюбие ее было задето, и она понимала это. – Кроме того, он пьет не больше, чем любой из нас.

– Это много для его возраста, – мягко сказала Санди. – Он уже не студент, который пытается произвести впечатление на своих друзей.

Обе замолчали, вспомнив, как много они пьют, и что иногда еще прибегают и к наркотикам. Подруга продолжала, стараясь казаться безучастной:

– Тебя действительно беспокоит, как нью-йоркские друзья относятся к твоему замужеству?

– Конечно, беспокоит. – Злость Даны вдруг исчезла. – Мы всегда были так близки.

– Другими словами, – рассудительно сказала Санди, – это первый раз, когда кто-то из вас отделился от группы?

– Да. – Дане стало легче оттого, что соседка объяснила мотивы поведения ребят. Конечно, от испуга, что она первой выросла и вышла замуж. Они хотели, чтобы все оставалось, как прежде, а она ускользнула в неизвестный мир любви и брака. – Он не много пьет! – защищала своего будущего мужа Дана. – Ты просто его не знаешь.

– Знаю, дорогая. Единственный раз, когда я его видела, он напился как свинья. – Они переглянулись и засмеялись. Потом слезы навернулись Дане на глаза, и она зарыдала. Санди встала и, перешагнув через чемодан, обняла подругу.

– Подожди, успокойся… Не плачь, Дэйнс.

Девушка заплакала еще сильнее, когда Санди произнесла имя, которым ее называли в Семерке. Ей было очень жалко себя, душили слезы, тело сотрясалось от рыданий. Санди гладила ее по спине, пыталась успокоить, но у самой голос стал встревоженным.

– Не слушай меня. Я его совсем не знаю. Не плачь, милая. Он любит тебя, и только это важно… – Она запнулась, не зная, что еще сказать, подвела Дану к кровати, усадила и стояла рядом, пока рыдания не прекратились.

– Я знаю, – икнула Дана, вытирая слезы цветным платком, который подобрала с пола. – Я знаю, что люблю его. Я просто никогда не думала, что так трудно будет расставаться со всем остальным.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Санди озадаченно. – Твою семью? Конечно же, не Уэллесли. Вечеринки? В Гросс Пойнте будут балы гораздо роскошнее. И потом, у тебя будет там своя студия. Что же ты бросаешь?

– Не знаю. – Дана расправила майку, заправленную в джинсы. – Не знаю, что-то…

– Да, ты его любишь, но тебе только восемнадцать. – Санди с преувеличенным разочарованием пожала плечами. – Зачем тебе замуж? Почему бы тебе просто не завести с ним потрясающий роман?

– Потому что мы любим друг друга, и Маршалл говорит, что нет причин ждать. Мы хотим жить вместе, быть одной семьей. Он сказал, что очень долго искал подходящую девушку, чтобы жениться на ней и иметь детей, и наконец нашел меня. – Неосознанно Дана даже начала подражать тону жениха, повторяя его слова.

– Но он намного старше тебя!

– Всего на одиннадцать лет. Он не хочет ждать, а я не хочу его терять, – защищалась Дана.

– Но это те годы, которые уже никогда не вернутся, годы, когда ты свободна, чтобы экспериментировать, пока не остановишься и… Не знаю… мы же слишком молоды, чтобы выходить замуж. – Санди оперлась на подоконник. Оконное стекло задрожало от порыва ветра, и она сняла с гвоздика над кроватью яркую цветную шаль. – Черт возьми, не слушай меня. Что я об этом знаю? – Она вздохнула и положила руку на склоненную голову Даны. – Я знаю только, что любовь излечит все тревоги и сомнения. Если ты уверена в своей любви, ничто не должно останавливать.

– Я действительно люблю его, – повеселела Дана и посмотрела на Санди с вызовом. – На самом деле люблю.

– Тогда нечего переживать. Ты просто нервничаешь перед свадьбой. – Санди попыталась вытащить чемодан в коридор, и Дана встала, чтобы помочь ей. Они обошли комнату, складывая стопки одежды в холщовые сумки. Дана застегнула свой портфель, и Санди бережно поставила его на чемодан в холле.

Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Дана торжественно произнесла:

– Мне будет недоставать вас, доктор Грант.

– Миннеаполис не так далеко от Гросс Пойнта. Ты от меня так просто не отделаешься. – Санди обняла подругу. – Кроме того, я приглашена на свадьбу, и я собираюсь убежать с Джоссом. Так что мы будем видеть друг друга довольно часто.

– С Джоссом? – Дана закатила глаза, притворившись испуганной, и девушки рассмеялись, вспомнив, как отец Даны ухаживал за высокой блондинкой Санди на балу у Даны. – Тогда ты будешь моей мачехой.

– Нет, я не собираюсь выходить замуж еще долгие годы – может быть, никогда.

– Да? – удивилась Дана. – А почему?

– Я человек независимый. – Санди поплотнее закуталась в шаль. – Когда окончу медицинскую школу, уеду работать в какой-нибудь маленький городок. Там посмотрим. Если ни один мужчина не захочет последовать за мной – что ж, тем лучше. – Она усмехнулась. – Я вполне могу завести роман с твоим отцом. Ты ведь не будешь против? – вежливо спросила она.

– В твоей шутке ведь есть доля правды? – засмеялась Дана. – Только не говори, что ты из легиона женщин, которые сходят с ума по Джоссу. Знаешь, он человек увлекающийся, и большинство из того, что говорит, несерьезно. – Она наклонилась и похлопала подругу по руке. – Его тянет к прекрасным женщинам, но он, как огня, боится тех, кто воспринимает его серьезно.

– Я знаю, – печально согласилась Санди. – У нас много общего.

– Ты встретишь того, кому будешь действительно нужна, как я нашла Маршалла. – Дана не заметила гримасы собеседницы. – Вот увидишь.

– А Джоссу нравится Маршалл? – Вопрос повис в воздухе. Санди оперлась на дверной косяк, ожидая ответа.

Дана задумалась о Джоссе и Маршалле. Загадочное выражение промелькнуло на ее лице, когда вспомнила о Маргарет и Джоссе, но нахмурилась от вопроса Санди. Она не знала, нравится ли Джоссу Маршалл, но была уверена, что он будет вежлив с ним, потому что Дана его любит. Посмотрела на подругу и пожала плечами.

– Не знаю. Надеюсь. Джоссу все нравятся. – Она сосредоточенно оглядела комнату: вещи исчезли в коробках и сумках, ее стол и шкаф были непривычно пустыми, только одежда, которая понадобится в ближайшие несколько дней, осталась висеть в шкафу. – Вот я и собралась.

– Ты уверена? – Санди огляделась вокруг. – Пожалуй, я пойду в лабораторию, если тебе больше не нужна.

– Я уверена, – усмехнулась Дана. – Иди. – Санди подхватила свою длинную куртку и направилась к двери. – Спасибо! – крикнула ей вдогонку Дана. – Я одна не справилась бы.

Дана постояла в тихой комнате и решила позаниматься. Села за пустой стол и вспомнила, что по ошибке она упаковала и книги. Дотянулась до лежавшей у ее ног сумки, достала учебник по истории искусств и положила перед собой. Надо было повторить все пройденное за этот семестр. Но сосредоточиться не удавалось, строчки расплывались перед глазами.

Дана захлопнула книгу, встала из-за стола и присела на подоконник, где недавно сидела подруга. Кругом была тишина. Большинство девушек либо готовились к экзаменам, либо еще не вернулись после выходных. Она машинально нарисовала на грязной оконной раме маленькую птичку и стерла ее рукавом. Можно позвонить Маршаллу, подумала она и посмотрела на часы. Было не поздно, он еще ужинал со своей матерью и дядей в Гросс Пойнте. Прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, она пыталась представить, как выглядит Гросс Пойнт. Маршал говорил, что он – как Коннектикут, только еще лучше. Вспомнила о его дяде Гэвине Фоулере, главе семьи Фоулеров и президенте "Фоулер Моторс". Она видела его всего один раз, когда тот прилетел на небольшой семейный вечер, который Маргарет устроила в честь помолвки Маршалла и Даны. Он оценивающе посмотрел на девушку, когда их знакомили, и сжал ее руку в своей.

– Итак, вот она, молодая леди. – Это было скорее утверждение, чем вопрос. Дана широко улыбнулась, пытаясь скрыть внезапное смущение. – Добро пожаловать в семью Фоулеров, дорогая, – продолжил он, и Дану поразила жесткость его голоса. – Мы рады, что Маршалл наконец решил остепениться и завести семью.

Марта Фоулер поспешно обняла Дану за плечи, и она с облегчением отвернулась от Гэвина.

– Гэвин просто имел в виду, что такую молодую и красивую все в Гросс Пойнте обязательно полюбят. – Колье из крупных изумрудов обвивало шею Марты, на ее пальце сиял поразительной величины изумруд, окруженный бриллиантами. – Я знаю, вы, дети, любите все делать сами, но мы с Гэвином решили подарить вам ваш первый дом, и я уже начала его украшать.

Маргарет Уэллес изумленно подняла брови, Джосс поспешил занять разговором будущих родственников дочери.

– Пока никаких планов, – сердечно сказал он, – до тех пор, пока мы не подняли бокалы за счастье наших детей. – Подошел Дэймон с бутылкой шампанского, Джосс открыл ее с громким хлопком, и все сосредоточились на том, как он разливал вино в хрустальные бокалы на серебряном подносе. Когда каждому поднесли бокал, он возвысил голос и сказал:

– За Дану и Маршалла, пусть они всегда будут так же счастливы, как в этот вечер!

– О да! – пробормотала Марта Фоулер, но Гэвин лишь слегка пригубил свой бокал, рассматривая Дану, стоявшую рядом с его племянником.

Маршалл обнял невесту за талию и привлек к себе. Он был горд и счастлив.

– Спасибо, сэр, – сказал он Джоссу и вызывающе посмотрел на дядю. – Я не мог сделать лучшего выбора.

Дана вспомнила, с каким восторгом смотрела она тогда на Маршалла и думала, что он красив как Бог.

Сейчас ей больше всего на свете захотелось поговорить с женихом, чтобы он рассеял ее сомнения насчет дяди и жизни в Гросс Пойнте; чтобы сказал, как он любит ее и сделает ее счастливейшей женщиной на свете. Вытащив из сумки свитер, она заспешила к телефонной будке в другом конце холла, набрала номер и нетерпеливо постукивала по стене, пока на другом конце взяли трубку. Ее сердце забилось чаще, и она счастливо улыбнулась, услышав голос любимого.

– Маршалл, – сказала она, ожидая ответа.

– Ты уже собралась? – его голос стал немного громче, и она представила себе, что он готовится к долгой беседе с ней. – Ты все упаковала? – и, не ожидая ответа, продолжал: – Я сейчас был на этом чертовом обеде с мамой и Гэвином. Ему все неймется… насчет нашей свадьбы.

Дана почувствовала разочарование от его резкого тона. Он был груб, совсем не походил на того нежного и почтительного любовника, которого она вспоминала пару минут назад. Конечно, он много работает, устает, его дядя требователен, подумала она с раскаянием, и попыталась вложить в интонацию голоса всю любовь, которую испытывает к нему.

– Тебе незачем волноваться о свадьбе, дорогой. Раз бабушка согласилась, она доведет до конца. Все будет отлично.

– Ты не слушаешь, – раздраженно перебил ее Маршалл. Она услышала позвякивание льда в стакане и подумала, что он там пьет. – Дело не в чертовой церемонии, дело в самом браке.

– В чем проблема? – Дана попыталась представить, что могло вызвать раздражение Гэвина Фоулера. Она знала, ему было приятно, что Маргарет Уэллес была с ним так мила, и не каждый даже самый влиятельный автомобильный магнат сможет противостоять обаянию Джосса Армстронга и его легендарной славе. Все вроде бы в порядке. Они – прекрасная пара, все так говорят. – Должно быть, ты устал, дорогой. Начинаешь выдумывать невесть что.

– Черта с два! – почти орал жених. – Он решил, что должен узнать больше о твоих настоящих родителях.

– О моих настоящих родителях? – растерянно повторила Дана.

– Он хочет знать, были ли твои родители здоровы. Его не волнует, что ты на самом деле не Уэллес, по крайней мере, не Армстронг, но он беспокоится, не появились бы идиоты в следующем поколении Фоулеров. Он заявил, что я привел в семью неизвестно кого, будто я собираюсь разрушить семью. Сукин сын не успокоится, пока не выгонит меня из фирмы тем или иным способом.

Дана уловила, что его сердитый голос становился все громче и громче, и внезапно почувствовала дурноту. Всю свою жизнь она была Армстронг, и никто в этом не сомневался. Она вспомнила холодный оценивающий взгляд Гэвина Фоулера и, опершись о стену, зажала трубку между ухом и плечом, руки скрестила на груди.

– Но он не сможет этого сделать, – запротестовала она. – Твоя часть акций перейдет к тебе, когда тебе исполнится тридцать пять, а часть акций твоей матери ты получишь, когда… – Она запнулась, стараясь унять обиду из-за того, что Маршалл вел себя так, как будто это был просто выпад против нее, а не ужасное оскорбление невесты.

– Не в этом дело. Он может все затруднить для меня. Он всегда так делал и так будет, – холодно добавил Маршалл. – Но я не дам этому ублюдку шанс расправиться со мной! Я позвоню твоему отцу и попрошу уладить это раз и навсегда. В конце концов, ему следует объясниться перед нашей семьей.

– Не делай этого! – Дана почти рыдала. – Ты говоришь, как будто со мной что-то не так. Я же ни в чем не виновата…

– Глупышка, с тобой все в порядке, но ты – приемная дочь Джосса, и это надо прояснить перед свадьбой. – Голос Маршалла слегка смягчился, и Дана вздохнула с облегчением. Он просто расстроен ссорой с дядей, подумала она. Он совсем не сердится на нее. Он любит ее.

– Бабушка и Джосс решат, что делать, – пообещала она. – Бабушка все объяснит твоему дяде.

– Да уж, не мешало бы, – мрачно ответил он. – Я не хочу, чтобы что-то угрожало моей свадьбе. – Неловкое молчание между ними было прервано донесшимися издалека звуками смеха возвращавшихся девушек. – Послушай, Дана, я не позволю ему вмешиваться в наши отношения. Мы поженимся, как планировали. – Он рассмеялся, и его гнев утих. – Ты будешь миссис Маршалл Фоулер, любимицей Гросс Пойнта. – Его голос стал более нежным. – И моей повелительницей, когда останемся вдвоем. Ты ведь этого тоже хочешь, дорогая?

– Конечно, хочу. – Дана ощутила знакомое тепло, разливающееся по телу, когда услышала его соблазнительные слова. – Больше чем когда-либо. – Тишина наступила опять, но на этот раз она была полна невысказанными словами желания. Они проговорили еще четверть часа, снова и снова обсуждая свадебные приготовления, и в конце концов Маршалл зевнул, а Дана засмеялась над ним. Послав воздушный поцелуй на ночь, она повесила трубку и постояла немного, обдумывая беседу. Улыбка исчезла с ее лица, и она снова взяла трубку. Медленно набрала знакомый номер квартиры на Пятой авеню и попросила позвать Маргарет Уэллес.