Текст книги "Стражи цитадели"
Автор книги: Кэрол Берг
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)
ГЛАВА 10
Чувство времени отказывает, когда имеешь дело с целительством. Можно считать удары сердца, но, как правило, есть куда более важные вещи, которыми нужно заниматься: связывать поврежденные кровеносные сосуды или разрушать яды, стекающиеся к ранам, словно стервятники. Так что, когда я приступил к чародейству, затянувшему порез на моей руке, и распутал узел, связывавший меня с раненым дульсе, я не знал, как долго он уже наблюдает за мной.
– Се'на давонет, Гире Д'Арнат, – произнес он тихо. «Славься, Наследник Д'Арната». – И прими мою благодарность за то, что не может быть оплачено.
– Тебя зовут Барейль? – спросил я. Он устало кивнул.
– Определенно, Вазрина Ваятельница оберегает глупых и непокорных, иначе бы я не смог тебе сейчас ответить.
– Тебе повезло, что я не нашел оружия. Я думал, что ты один из убийц и вернулся закончить работу… или прикончить и меня тоже.
Хотя голос дульсе был ровен и самообладание не оставило его, глаза его наполнились слезами.
– Значит, ему удалось вернуться, и ты знаешь, что произошло.
– Ничто из того, что я знаю, не имеет смысла. Только то, что Дассин мертв. Скажи, кто это сделал… если можешь, конечно.
Дульсе обладают безмерной восприимчивостью к знаниям и необычайной способностью подбирать, анализировать и связывать воедино разрозненные кусочки известных им сведений. Но лишь небольшая часть знаний дульсе доступна ему в каждый отдельный миг. Так, сегодня он мог назвать каждую звезду в небесах, а завтра припомнить всего две или три, или же иметь сейчас самое расплывчатое представление о том, как зовут человека, а через час-другой вспомнить всю историю его жизни. Тот дар'нети, кому посчастливилось быть связанным с дульсе обрядом мадрисса, мог вызвать из глубин его разума любую, самую мельчайшую деталь и воспользоваться ею. Поскольку я не был связан с Барейлем и имел над ним власть лишь как особа королевского происхождения, я не обладал возможностью управлять его разумом.
– Вы увидите, мой государь, что я обладаю в некотором роде лучшими возможностями к познанию, чем большинство дульсе. И я, разумеется, сделаю для вас все, на что способен. – Вид нахмурившегося Барейля не слишком-то обнадеживал. – Но если, как вы мудро предположили, те, кто убил моего мадриссона, захотят добраться до вас, нам надо выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Чтобы вернуться в дом, мне пришлось нарушить магическую защиту. Надеюсь, моя неосмотрительность не станет помехой на нашем пути.
– Я уже собирался уходить, когда ты появился, – ответил я и рассказал о своих приготовлениях.
Дульсе задумчиво кивнул.
– Есть несколько вещей, которые вам надо взять с собой. Сейчас я их достану.
Он попытался встать, но я решительно удержал его.
– Ты потерял много крови, дульсе, – столько даже мое искусство не может возместить. Скажи, что необходимо взять, и я достану сам.
Барейль опустился на подушки.
– Как скажете, государь. Прежде всего, в деревянном комоде, в самом нижнем выдвижном ящике, под стеклянными трубками и точильными брусками, вы найдете небольшой, холодный на ощупь розовый камень… да, этот. Храните его бережно. Не могу объяснить, насколько это важно.
Я сунул камень в мешок.
– Что еще?
– Деньги… я достану по дороге отсюда. Что касается одежды, вы нас недооценили, мой господин. Если вы откроете дверцу шкафа для химических препаратов…
Что ж, это выглядело именно как шкаф для химических препаратов – высокая деревянная конструкция с застекленными дверцами. Сквозь стекло виднелись полки с баночками, скляночками, синими и красными пузырьками, коробочками, трубками, медными горелками. Ничего интересного. Но стоило мне только открыть дверь и заглянуть внутрь, как весь этот скарб исчез, а взамен обнаружился опрятный платяной шкаф, доверху забитый одеждой, которая никогда бы не подошла Дассину.
– Это все мое? – изумился я.
– Думаю, оно может вам подойти по размеру.
Я недоверчиво покосился на отдыхающего дульсе и заметил в его глазах искорку и в изгибе уголков рта знакомую иронию, запомнившуюся мне еще с первой встречи.
Скинув белую робу, спереди жесткую от крови, я быстро натянул ничем не примечательные коричневую блузу, штаны и жилет из мягкой кожи, шерстяные чулки, – всё подходящего размера. Обнаружив в шкафу пару туфель из оленьей кожи, в точности по моей мерке и так прекрасно выделанных, что мои ноги не протестовали даже после четырех месяцев хождения босиком, я заметил:
– Ты, как и Дассин, уклоняешься от прямых ответов.
– Я тридцать лет был мадриссе мастера Дассина. Он доверял мне свои знания и замыслы. Если вы пожелаете, я приму мадрисс и подчинюсь вам, но я должен и буду отказывать вам во всем, что противоречит желаниям мастера Дассина, как я их вижу. Вам ясна моя позиция, государь? – Он смягчил резкость своих слов очаровательной улыбкой.
– Барейль, клянусь всеми моими жизнями, уверенность в том, что хоть кто-то разбирается в происходящем, вызывает у меня восторг, и я с радостью приму любые поставленные тобой ограничения. – Я вытащил из шкафа тяжелый шерстяной плащ. – А теперь, думаю, нам пора уносить ноги отсюда, пока до нас не добрались те, кто ломает дверь там, наверху.
Громкие удары, похожие на землетрясение, доносились с верхних этажей дома.
– Быстрее, пока мы не ушли! В дальнем углу шкафа, – сказал дульсе, со стоном спуская ноги с дивана.
Позади рубах, штанов и парадных платьев висела перевязь. Большой меч с рукоятью, покрытой искусной резьбой, и гардой, образованной переплетением лоз и листьев, и серебряный кинжал в прекрасно сработанных ножнах – оружие Д'Арната, бесценное оттого, что безопасность двух миров зависела от него вот уже тысячу лет. Я застегнул перевязь меча на поясе под плащом и помог Барейлю подняться.
Дульсе задержался на миг, чтобы открыть расписной шкафчик, затем бросился рыться на письменном столе и полках, но крякнул в недоумении и устало потер лоб.
– Еще кое-что нужно забрать, но я не могу это найти. Странная маленькая штуковина…
Сверху донесся чудовищный грохот – входная дверь поддалась.
– Кажется, у меня уже есть то, что ты ищешь. А нам действительно пора убираться.
Я схватил короткий плащ с крюка у двери в сад, отдав его дульсе взамен излохмаченного и окровавленного. Позже надо будет попросить его рассказать мне о кристалле.
– И в самом деле. Сюда, государь. – Он хмуро оглядел образовавшийся беспорядок, развернулся и прошел сквозь стену кабинета.
Я понятия не имел, куда он мог деться. Когда я провел пальцами по стене, она оказалась столь же тверда, как пол, на котором я стоял. Пытаясь сообразить, как бы мне сбежать сквозь камень, я почувствовал себя идиотом.
– Мои извинения, – усмехнулся дульсе, вернувшись из стены в том самом месте, которое я счел непроницаемым. – Отступите к углу стола, вот так, а теперь повернитесь налево, – он указал рукой и мотнул головой влево, – и сразу же снова налево. Никакой магии не требуется.
Он крутанулся на месте и снова исчез.
Все вышло, как он и сказал. Я отступил к углу рабочего стола, повернулся налево, но, вместо того чтобы врезаться бедром в столешницу, оказался посреди коридора из серого камня. Краем глаза я все еще видел лекторий Дассина. Грохот башмаков по лестнице заставил меня отложить удивление на потом, и я снова повернулся налево.
Я шагнул в крохотный кабинет, где теснились письменный стол, подвесной светильник, книжный шкаф и высокий, обитый кожей сундук, который как раз сейчас отпирал Барейль. Из его недр дульсе вытащил два небольших полотняных мешочка. Он кинул один из них мне, и тяжелый, размером с кулак, сверток приятно звякнул. Барейль запер сундук и, оперевшись на стол, поднялся на ноги. Его взгляд упал на ворох бумаг и рукописей, что загромождали стол. Дульсе глубоко вздохнул.
– Если вас не затруднит, государь… сожгите всё.
– Ты уверен?
– Мастер Дассин мог защитить свою работу, но мы не можем. Скорее, если позволите.
Бумаги было вдоволь, и огонь легко вспыхнул, оставив после себя лишь взвихрившееся облако пепла и дым.
– Все сведения, что были здесь, – во мне, – пояснил криво усмехнувшийся дульсе, распахнув дверь и вытолкнув меня под лучи негреющего солнца на какую-то пустынную улочку. – Если вы надеетесь когда-нибудь узнать, что было там написано, вам придется поберечь меня.
– Одна из моих первейших забот, – ответил я не громче, чем говорил он сам. – А пока скажи, где мы? Я бы хотел взглянуть на наших преследователей.
– К сожалению, у нас сейчас не самая выигрышная позиция, чтобы наблюдать за ними. Мы оставили их далеко позади. Я думаю, вы должны узнать это место, государь, – бодро прошептал он, проведя меня между двух домов розового кирпича и оглядывая из-за угла вымощенный белыми плитами внутренний дворик. – Мы находимся с внешней стороны крайних западных укреплений С'Регире Монпассе д'Тондей – королевского дворца Гондеи. То, что вы видите перед собой, было домом для вашей семьи, по меньшей мере, двенадцать столетий подряд. Это та самая площадь, где слуги мастера Экзегета нашли вас в толпе, собравшейся у горящего бочонка, в ночь, когда вас провозгласили Наследником.
Я перевел взгляд на величественные розовые башни, высившиеся над мощенным белым камнем двором. Бело-золотой стяг развевался над самой высокой из башен: два льва, стоящие на задних лапах, поддерживают арку, увенчанную двумя звездами. Знамя Д'Арната. Я и в самом деле помнил ночь, о которой говорил дульсе…
Жгучий холод. Никто не хотел тратить заклинания, чтобы поддержать огонь, так что всё, что только могло гореть, вытаскивали наружу, ломали и бросали в пламя, согревающее солдат: ящики, столы, стулья. Трое солдат пили вино и рассказывали о кровавой стычке на стенах прошлой ночью, как Поиск зидов, словно мор, переползал через стены и просачивался в тех, кто слишком долго вглядывался в ночную тьму. Мокрый снег бил в лицо и растаявшей струйкой стекал за шиворот…
– Государь, – Барейль трясся на холодном ветру, – с вашего позволения, нам надо двигаться. Я знаю укромное место неподалеку. Можно будет поспать и поесть в безопасности, и вы сможете обдумать наши дальнейшие действия.
– Веди.
Я встряхнулся и отогнал воспоминания прочь. Словно звездочет, наблюдающий первое затмение, или студент-историк, с вершины скалы следящий за битвой у ее подножия, я начинал верить в истинность того, что узнал за прошедшие месяцы.
Мы торопливо пересекли дворик и спустились между двух коротких стен по разбитым ступенькам, которые закончились узкой, темной дорожкой, усыпанной опавшими листьями и грязными комьями снега. Но вместо того, чтобы свернуть направо или налево, Барейль оглянулся, показал рукой влево и снова влево, вскинул бровь и исчез. Я попытался вспомнить, где именно он стоял. Потом дважды повернулся и оказался в душном проходе, пахнувшем жареным беконом. Две масляные лампы на стене едва рассеивали темноту, в которую я окунулся после ослепительной середины дня.
Барейль осторожно двигался по проходу, миновав пять или шесть скромных дощатых дверей. Боковых ответвлений не было. Людей тоже. Никаких украшений, ожидаемых от дворца. Возможно, это помещения для слуг. Достав из кармана ключ, дульсе отпер дверь в дальнем конце коридора и с поклоном пропустил меня внутрь.
Комната была небольшой и скромной. В ней едва хватало места для низкой кровати, квадратного стола, двух стульев с прямыми спинками и маленького, выложенного плиткой камина с чистой жаровней. На столе стояли четыре оловянные кружки и маленький латунный кувшин, от которого шел острый фруктовый запах саффрии, наполнявший всю комнату. Над входной дверью висела маленькая бронзовая маска: голова с двумя лицами, мужским и женским – обычное изображение Вазрина и Вазрины. Свет, необыкновенно яркий, режущий глаз, лился через чистые оконные створки на гладкий деревянный пол. Подойдя к окну, я увидел зрелище такой поразительной красоты, что не хватило бы и года, чтобы описать это чудо. Бело-розовые шпили, стержень города, тянулись поперек ступенчатых подножий заснеженных гор, которые ослепляли белизной на фоне лазурного неба. Арки мостов нависали, по меньшей мере, над пятью водными потоками, и гладко вымощенные улочки вились между домами и садами, поднимаясь вверх и сбегая вниз по склонам холмов, и сливались в широкую площадь, раскинувшуюся передо мной.
Огромное открытое пространство было вымощено тем же ослепительно белым камнем, что и маленький внутренний дворик, через который мы проходили. Толпы мужчин, женщин и детей самых разных сословий и достатка сновали по площади среди голых, сверкающих инеем деревьев, среди фонтанов, застывших в ледяном великолепии. В центре высилась огромная скульптура, изображающая пятерку скачущих лошадей. На средней сидела верхом женщина, чьи волосы и одежду, как и гривы и хвосты лошадей, трепал воображаемый ветер.
По краям площади теснились продавцы в одеждах из красного, зеленого и желтого атласа, торговавшие колбасками на палочках и напитками, разливаемыми из пышущих паром горшков. Там были гроздья цветных шариков, шелковые птицы, трепещущие на ветру флажки. Две женщины в серебряных масках продавали небольшие сверкающие облачка размером с ладонь. Девочка, стоящая почти под самым моим окном, разжала пальцы и выпустила облачко, и оно осыпало ее сверху тысячей блесток. Звуки лютни и виолы взмыли ввысь, стихнув лишь тогда, когда она ушла. Кузнецы и оружейники выставляли образцы товаров на широких столах, чтобы завлечь прогуливавшихся воинов в свои лавки, расположенные в боковых закоулках. Казалось, я смотрю на какую-то выдуманную картину, вызванную к жизни Певцами, такими, какой была моя мать.
Но мои изумленные глаза были прикованы уже к другому, потому что дальше, возвышаясь на фоне предгорий над ступенчатой россыпью садов и распростертой внизу площадью, стоял тот самый дворец, в который, как мне казалось, мы вошли только что через потайную дверь, – розовые башни и бело-золотые стяги, реющие в небе. Более того, хотя мы пересекли внутренний двор и спустились вниз, не поднявшись ни на единую ступеньку, сейчас мы находились где-то на уровне четвертого этажа в некой скромной гостинице.
Я обернулся спросить, что происходит, но Барейль обмяк на одном из стульев, опустив руки на колени и склонив голову.
– Простите, государь, что-то меня совсем ноги не держат.
Я выудил бутыль бренди из дорожного мешка, вытащил пробку и опустился перед дульсе на колени.
– Как я понимаю, вино особого урожая, – сказал я ему. Он потянулся было за бутылью, но его руки так дрожали, что мне пришлось придерживать ее, пока он пил.
– Послушай, дульсе, ты вроде бы говорил, что мы были у западной стены королевского дворца?
– Да, государь. – Он еще раз глотнул из зеленой бутылки, откинулся на спинку стула, вздохнул и прикрыл глаза. – Благодарю вас, государь мой. Вы так заботливы.
Я поставил бутыль на пол у его ног и вернулся к окну.
– Меня обманывают глаза, или вон там, где-то за двадцатью акрами открытого пространства, и в самом деле стоит тот же самый дворец, чья западная стена наполовину спрятана за склоном холма?
– Это он.
– Значит, эти потайные «двери» не связывают место с соседним, как можно было предположить?
– Это зависит от того, кто предполагает, государь мой. Если кое-кто не забыл детские уроки – которым некая персона королевских кровей уделяла явно недостаточно внимания, – то он сможет вспомнить, как делаются порталы. Соединить одно место с другим – непростая задача, но ничего удивительного в этом нет. Мастер Дассин в этом деле был одним из лучших. Он умел создавать необнаруживаемые порталы, которые меняли направление по его воле. Полагаю, с его смертью все они застыли в одном из вариантов и потому стали менее безопасны. Как только я вспомню необходимые действия, вы должны будете уничтожить тот портал, с помощью которого мы попали сюда, чтобы враги не последовали за нами. – Дульсе улыбнулся, обводя комнату взглядом. – Мастер Дассин любил это место, «Гостиницу трех арфистов». Он частенько наведывался сюда сыграть партию в сонкель или выпить глоточек саффрии с друзьями в салоне на первом этаже.
Я хотел знать больше. Намного больше. Прикосновение к миру, глоток свежего воздуха, вид диковинного и прекрасного города разбудили во мне воодушевление, которого я не знал уже много месяцев. Но на моих руках все еще были видны темные следы земли в саду, где я похоронил Дассина, а рубаха Барейля была испачкана кровью, которой следовало бы бежать по его венам и окрашивать его бледные губы. Я отошел от окна и сел на пол у ног дульсе.
– Расскажи мне, что произошло, Барейль.
Он со вздохом прикрыл глаза. Удовольствие исчезло с его лица.
– Вчера утром, сразу после того, как он отправил вас спать, мастер Дассин получил записку. Я могу в точности сказать, что в ней было, если вам угодно.
– Да, пожалуйста.
– Там говорилось: «Я узнал новость исключительной важности. Время вышло, нам придется сотрудничать. Третий жив и заполучил добычу, которую всегда вожделел. Приходи на закате в сад статуй при обсерватории».
– И все? Кто ее послал? И что это значит?
– Больше ничего. Хотя в записке не было подписи, я думаю, мастер Дассин знал отправителя. Мне он не сказал. Что-то в этом послании заставило его забыть о предосторожностях, как если бы оно подтверждало его худшие ожидания.
– Какие ожидания?
Дульсе излагал события спокойно и последовательно, и от этого слова его звучали почему-то еще более угрожающе.
– Мой хозяин опасался этого неестественного затишья. Ночь за ночью он беспокоился все сильнее. Он пристально изучал зидов с тех пор, как вы были еще ребенком. Прислушивался к сплетням, догадкам, изменениям в мире, наносил на карту перемещения зидов и их маневры, пытаясь понять ход мыслей правящих ими лордов. В последние несколько лет он отмечал тревожные знаки, которых не понимал. Я не могу рассказать вам о деталях прямо сейчас, но, когда вы будете готовы, вы сможете спросить меня об этом снова и узнать все. Понимаете?
Он открыл глаза, чтобы удостовериться в моем ответе.
– Да, я понял.
Как это, должно быть, странно: обладать знанием большим, чем ты сам способен воспринять, и нуждаться в другом. Беспокоит ли его это? Может, потом, когда я узнаю его лучше, я спрошу об этом.
Барейль продолжил:
– «Мы стали самодовольны, – сказал мастер Дассин после вашей победы на Мосту. – Мы живем так, как будто не было этой последней тысячи лет. Почему зиды отступили с поля боя? Мост крепок, и Ворота открыты, но зиды никуда не делись…» – Барейль смолк и воззрился на пустые стены комнаты, словно мысленно продолжил речь Дассина.
– Значит, он пошел на эту встречу?
– Да. Хотя он рассчитывал задержаться немногим дольше обычного времени, отведенного вам на сон, он не хотел, чтобы вы проснулись до его возвращения. Как и всегда, уходя из дома, он велел мне оставаться с вами. Риск, что с ним может что-нибудь случиться, был всегда. Вот почему он хранил знания о своих целях и средствах во мне: чтобы я мог помочь вам, если случится худшее. Прошлой ночью он вдвойне настаивал на своем приказе, – дульсе снова закрыл глаза, – но я ослушался, и произошло худшее'.
– Ты последовал за ним. Дульсе кивнул.
– Открытое пространство сада скульптур вынудило меня держаться на расстоянии, так что я не слышал слов и не мог рассмотреть того, кто ждал моего хозяина в назначенный час. Они разговаривали около получаса, пока не напали убийцы. Когда мастер Дассин упал, я, как дурак, выхватил меч и бросился на защиту. Нет ни единого дульсе, столь же далекого от победы в рукопашной схватке, как я. И я знал, что обязан быть совсем в другом месте… но я не смог его бросить.
– Я не спорю с твоим выбором. Но неужели он не воздвиг никакой защиты?
– Убийцы были вооружены мечами и кинжалами, а не чарами. Мастер Дассин отклонял их мечи и запутывал ноги, но нападающих было слишком много. Единственное, что я заметил, прежде чем упал, – человек, позвавший Дассина на встречу, все еще стоял.
– Кто это был?
– Я не разглядел лица, помню только, что на нем была синяя мантия Наставника с золотой каймой понизу.
– Что было потом?
– Я боялся, убийцы обнаружат, что я еще жив, и заполз под скамейку, надеясь собраться с силами, но потерял сознание. Позже ночью я пришел в себя и увидел людей с факелами, разыскивающих мастера Дассина. Один из них сказал: «Я не поверю в смерть Дассина, пока не увижу его тело. Найдите его. Я уничтожу того, кто за это в ответе, кем бы он ни был».
– И кто же это был?
– Наставница Мадьялар. Я пытался позвать на помощь, но меня не услышали. Спустя некоторое время обыскивать сад пришли Другие – причем тайком, государь. Приглушенные голоса, прикрытые светильники. Мастер Экзегет возглавлял этот второй отряд – я узнал его голос. Он был в ярости, не найдя нигде мастера Дассина. Я продолжал прятаться, пока они не ушли. Я никому не мог довериться и попросить о помощи, поэтому возвращение домой отняло у меня столько времени. Кажется, слишком много.
– Ты видел, во что был одет мастер Экзегет? Долгое время Барейль не отвечал.
– Его одеяние было синим, государь, с золотой каймой понизу.
Утверждение дульсе лишь подтвердило мои подозрения. С того мига, как Барейль упомянул о Наставнике, я был убежден, что это Экзегет. Должно быть, Мадьялар услышала о нападении и поспешила на помощь Дассину, не дав Экзегету времени убедиться в смерти старого врага. Я выслушаю Экзегета, прежде чем вынести суждение, но если он виновен, я убью его. Дассин не мог отправить меня в руки убийцы.
Но что насчет загадки Дассина?
– Дассин сказал, что схвачен какой-то мальчик. Похищен зидами, я полагаю. Он сказал, что, если его заберут в Зев'На, я должен подчиниться совету Наставников и пройти проверку. Ты знаешь, о чем он говорил?
– Не сейчас, государь. Если у меня и есть эти сведения, и вы желаете их получить, мы должны пройти мадрисс.
– Если ты не возражаешь, это могло бы нам помочь, – ответил я.
Дульсе усмехнулся.
– Я польщен тем, что вы принимаете в расчет мои чувства, ваше высочество, но, как вы уже наверняка догадались, а сам я знаю точно, мастер Дассин планировал нас связать. Думаю, если мы откажемся, он вернется из-за Грани, и будет преследовать нас, пока мы не смиримся.
– Так я не единственный, кого он запутал до беспрекословности?
– О нет, государь, вовсе нет… хотя, я полагаю, вас ему нравилось стращать более прочих… вы ж были его принцем, и все такое.
Тут мы оба с удовольствием расхохотались, но смех наш был приправлен горечью, и, подняв зеленую бутыль, мы выпили в память о нашем требовательном учителе.