Текст книги "Тёмное крыло"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 22. Одни в поле

Сумрак и Сильфида забились в окутанной туманом гуще мёртвых веток. С другой стороны лежащего дерева слышался басистый лай гиенодонов, к которому примешивалось рычание фелид.

– Где все остальные? – прошептала Сильфида.

– Прячутся, как и мы, – ответил Сумрак. Во всяком случае, он на это надеялся.

– Слетай, посмотри, – попросила Сильфида.

– Ты уверена? – ему не хотелось оставлять её одну.

– Только сделай это быстро. Выясни, как дела.

Он выбрался из их укрытия и взлетел в воздух; ночь посеребрила его шерсть. Он хотел лететь быстрее, но яд землероек ещё не полностью вышел из его тела, и взмахи крыльев были вялыми. Он пролетел вокруг упавшего дерева.

Парализованный гиенодон, чья голова лежала внутри ствола, был облеплен землеройками, деловито обдиравшими с него шерсть и плоть. Второй гиенодон уползал прочь от дерева, сопровождаемый большой группой терпеливых крохотных хищников, соблюдающей почтительное расстояние. Каждый новый шаг гиенодона был медленнее, чем предыдущий, пока, в конце концов, зверь не растянулся на земле в изнеможении. Несмотря на яростный лай находящихся поблизости гиенодонов, землеройки целой кучей облепили свою упавшую добычу.

Хищнозуб и другой фелид держались далеко в стороне. Но за их спинами из скрытых в земле нор потоком вырвались другие крохотные землеройки.

Летая кругами, Сумрак разглядел несколько небольших групп рукокрылов, ползающих в разные стороны среди высокой травы.

Австр мог быть среди них, но Сумрак не мог в этом убедиться. Царил полнейший хаос. Как вообще они смогли бы снова найти друг друга? Он чувствовал, что искать их, исчезающих среди сгущающегося тумана – это безнадёжное дело, но не осмеливался окликать их и привлекать внимание к тому, что они спасаются бегством.

Он полетел обратно к Сильфиде.

– Идём туда, – шепнул он, уводя её от дерева.

– А где все остальные?

– Везде, – буркнул он, не останавливаясь. У него не было чётких мыслей: он просто хотел двигаться дальше, уйти подальше от всех этих хищников. Гиенодоны и фелиды отступят на равнину и вновь начнут их вынюхивать – это было лишь вопросом времени. Листья и веточки хлестали их по мордам. Сумрак тихо испускал звук, прощупывая путь впереди. Он также следил за землёй, вынюхивая норы, из которых могли бы выскочить другие краснозубые землеройки.

– Сумрак, куда мы идём? – спросила через несколько минут Сильфида. Он не останавливался.

– К сумаховому дереву.

Сильфида казалась потрясённой.

– А как же другие? Мы же не можем просто взять, и убежать!

– Мы не убегаем! – сердито сказал он. – Хочешь, чтобы тебя съели?

– Но как мы думаем снова собраться вместе? – поинтересовалась Сильфида.

– Все разбежались. Мы все встретимся на дереве.

– А если они не знают дороги?

Он остановился, тяжело дыша.

– Австр знает дорогу; он им поможет.

Но он помнил, как быстро колония сбивается с пути, если в воздухе никого нет. Он пытался думать как предводитель. Что же лучше всего сделать в этом случае? Его мысли сталкивались и разлетались в стороны. На сколько групп разделилась колония? Осмелятся ли они звать друг друга?

– Мы должны их найти, Сумрак, – сказала Сильфида. – Ты им нужен.

Сумрак сделал дрожащий вдох. Он очень жалел, что рядом не было отца, который подсказал бы ему, что делать.

– Я посмотрю, – ответил он, наконец. – Никуда не уходи.

Он взлетел по спирали высоко в воздух, чтобы выяснить своё местонахождение. Поваленное дерево лежало, протягивая вверх свои мёртвые ветви. А к востоку от него росло одинокое сумаховое дерево – очередной пункт на пути следования колонии. Он спустился так низко, как смог, и начал медленно летать кругами, прочёсывая высокую траву при помощи эхозрения в поисках других рукокрылов. Он надеялся, что разыщет их уже на пути к сумаху.

Туман сгущался, а Сумрак уже стал отчаиваться, когда эхо принесло ему изображение одинокого рукокрыла в траве. Он подлетел поближе и увидел, что вместе с ним путешествовали и другие. Сумрак шёпотом приветствовал их, планируя вниз с приподнятыми крыльями, и неуклюже сел на высокие стебли.

– Сумрак!

Австр поспешил к нему и быстро обнюхал его – и Сумрак почувствовал от этого прилив сил. Запах Австра был похож на запах отца.

– Я видел, что тебя укусили, и думал, что мы тебя потеряли, – сказал Австр.

– Меня спас гиенодон. Мы с Сильфидой выбрались оттуда последними. Остальные спаслись?

Австр кивнул.

– Мы потеряли семерых. И среди них был один из моих сыновей.

Сумрак вспомнил ужасные кучи землероек, которые видел внутри дерева, и его передёрнуло.

– Мне очень жаль, Австр.

– Но позже всем остальным так или иначе удалось отыскать друг друга, – продолжил Австр. – Нам очень повезло.

– Вы сбились с пути к сумаху, – сказал ему Сумрак и подтолкнул старшего брата в верном направлении. – Он недалеко отсюда. Я возвращаюсь, чтобы забрать с собой Сильфиду. Встретимся на дереве.

– Мы будем ждать вас там, – сказал Австр. – Пожалуйста, будь осторожнее.

Взлетев, Сумрак снова удивился тому, насколько гуще стал туман. Дальние холмы нельзя было увидеть, и равнина тоже начала растворяться в нём. Некоторые приметы местности больше не были видны. Он летал кругами, пытаясь сориентироваться. Темнота сгущалась вокруг него.

Сумрак продолжал летать, глядя, как туман струится между стеблями трав. Он был достаточно твёрдо уверен, что сейчас был близко к ней. Ему не хотелось этого делать, но выбора просто не было: он должен был позвать её.

– Сильфида! Сильфида!

Её ответный крик заставил его резко свернуть влево, и он начал стрелять потоками звука, разыскивая её. Эхо ещё ни разу не возвращалось к нему так быстро, и его мысленный взор был почти ослеплён. Всё, что он видел – только пульсирующую стену света.

– Сумрак! Я здесь!

Он сделал глубокий вдох, наполнив лёгкие до отказа, и на сей раз изменил силу и скорость ультразвуковых криков. Эхо принесло ему расплывчатый образ травы и растений, и ещё яркое пятно с одного края: Сильфида.

– Вижу тебя!

Но едва только он нырнул в высокую траву, как что-то схватило его. Он отчаянно вырывался, но вскоре понял, что его держало вовсе не какое-то животное. Его тело и крылья были опутаны паутиной. Он много раз пролетал сквозь паутину – так бывало с каждым рукокрылом – но ни одна из них не была соткана из таких липких и прочных нитей. Время от времени он поедал пауков, но они не были его любимой едой; зачастую они были ядовиты, и хотя он обладал устойчивостью к их яду, у него был противный вкус. Он ещё немного подёргался в паутине, но это было совершенно бесполезно. Он раскачивался в нескольких дюймах над землёй.

– Сумрак? – донёсся до него голос Сильфиды; он звучал гораздо дальше, чем он того ожидал. Он, вроде бы, видел её где-то справа от себя?

Холод заструился по его венам.

– Сильфида! – отозвался он. – Ты где?

– Иду, уже иду, – ответила она. – Просто продолжай говорить.

Но сейчас он слишком сильно боялся говорить. Сумрак исторг целую волну звуков и различил форму неясных очертаний, которую принял за Сильфиду. Размером она явно походила на неё, но была совершенно неподвижной. Внезапно она зашевелилась, поднявшись на восьми худощавых ногах.

Двигаясь с ужасающей стремительностью, самый огромный паук, какого он когда-либо видел в жизни, полз в его сторону.

Сумрак вывернул шею, яростно пережёвывая паутину. Его зубы казались почти бесполезными против прочных нитей. Он сумел оборвать лишь одну, когда паук уже вышел на него. Его брюшко было полосатым и очень жирным. На густо заросшей волосками морде мрачно сверкало множество шаровидных глаз.

Сумрак увидел клыки.

Паук сделал шаг в его сторону, и он заорал во весь голос, вертясь в разные стороны. Этой ночью его уже один раз кусали, и его не особенно тянуло быть укушенным ещё раз. Он кричал, шипел и скалил зубы, пытаясь заставить паука отступить.

В ярости он не понимал, что происходит – кусают его, или заматывают в кокон. Паук метался вокруг него с отчаянной целеустремлённостью. Лишь почувствовав, что его правое крыло высвободилось, и увидев разорванные паутинные нити, он всё понял. Паук освобождал его.

Сумрак испортил его паутину, и паук хотел, чтобы он уходил, чтобы не мешал ему ловить подходящую добычу. Прошло несколько секунд, он ощутил сильный толчок и кувыркнулся вниз, в туман.

Он шлёпнулся на землю.

Сильфида была неподалёку от него.

– Что происходит? – крикнула она. – С тобой всё хорошо?

– Я попался в паучьи сети, – ответил он, тяжело дыша.

– Скажи же правду, Сумрак, – теперь её голос был сердитым. – Весь этот шум из-за маленькой паутинки?

– Она была огромная, Сильфида, и…

– Где же она? Я её не вижу.

Сумрак тоже огляделся по сторонам, но туман был настолько густым, что он не смог различить ни паутины, ни паука.

– Прямо там! Паук был размером с меня самого. Его клыки…

– Ты не кажешься таким уж напуганным, – заметила Сильфида. – Что же мы не убегаем?

– Ну, он не ест рукокрылов. Он обкусал нити и выбросил меня из паутины.

Она недоверчиво взглянула на него.

– Ты веришь мне, или нет?

– Теперь я верю во всё, что угодно. Ты нашёл остальных?

Он рассказал ей о плане встретиться на сумаховом дереве.

– Туман слишком густой, – с беспокойством сказал он.

– А как же твоё эхозрение?

– В тумане я не могу видеть достаточно далеко, и всё кажется расплывчатым.

– Просто лети и смотри, что впереди.

– Это плохая мысль, Сильфида. Я почти потерял тебя сейчас. И я не покину тебя ещё раз.

– Хорошо, тогда давай стараться изо всех сил.

Он вздохнул.

– Думаю, нам стоит подождать, пока туман рассеется.

– Здесь я больше не хочу ждать, – сказала Сильфида, и он увидел, насколько она была напугана. – Всё время, пока тебя не было, я прислушивалась к звукам в траве. Рано или поздно кто-нибудь наткнулся бы на нас и съел. Я хочу двигаться дальше. Я хочу добраться до дерева.

Она поползла вперёд, удаляясь от него.

– Сильфида! Подожди!

Она не остановилась, и он увидел, что её уже ничем нельзя было убедить.

– Это даже не в ту сторону. Давай же.

Он догнал её, подтолкнул в нужном направлении, и они вместе поползли сквозь туман.

– Я их чую.

Запах был слабым, но ноздри и язык Хищнозуба определили его безошибочно.

– Яйца, – сказал он. – Неподалёку отсюда есть гнездо ящеров.

Даний злобно взглянул на него:

– Сходи и убедись.

Хищнозуб знал, что гиенодон в любом случае ставил ему в вину эти две смерти в своей стае. Хищнозуб привёл их к тому дереву – да, это было верно. Но не он опрометчиво проломил в нём дыру когтями, вызвав гнев землероек. Он знал многие разновидности землероек, но ни одной с такой слюной, которая могла парализовать. И что ещё хуже, в последовавшей суматохе всем рукокрылам удалось сбежать. От голода у Хищнозуба болел живот.

– Я в этом вполне уверен, – ответил он Данию.

– Я тоже их чую, – добавила Пантера.

Удрав от землероек, они почти вслепую блуждали в сгущающемся тумане по равнинам, которые Даний решил объявить своим новым домом.

Хищнозуб с жадностью вдыхал запах ящеров, но ему было очень трудно сказать, откуда он исходил. Туман обманывал его, иногда ослабляя запах, а иногда, напротив, усиливая его. Бывало, он исчезал совершенно, и Хищнозуб вынужден был бродить кругами, пока не находил его снова.

У него не было права на ошибку. Ему нужно было найти гнездо, чтобы доказать Данию, насколько он полезен для них. Взглянув по сторонам, он увидел, что четверо гиенодонов нервничали: их головы были опущены, а уши торчали вверх. Даний притопывал лапами по земле. Хищнозуб чувствовал, что часть страха гиенодонов передалась и ему самому. Они знали, кто такие эти ящеры, знали, что они могли сделать, даже если были больны или умирали. Все чувства Хищнозуба были настороже, когда он брёл в тумане, вынюхивая путь к гнезду.

– Мы потерялись, ведь правда? – спросила Сильфида.

Сумрак раздражённо хрюкнул. Его лапы болели, а шерсть промокла от росы.

– Нам нужно было оставаться там, где мы были.

– Ты же сказал, что знаешь дорогу.

– Ты же знаешь, как трудно идти прямо к цели? – огрызнулся он. – Ты просто проходишь рядом с растением – и уже отклоняешься от курса, а дальше всё становится только хуже и хуже.

– Выходит, что мы потерялись.

– Да, мы потерялись.

Он злился на Сильфиду из-за того, что она торопила его, и на самого себя – за то, что пошёл у неё на поводу. Они наверняка уже должны были добраться до дерева. Единственное, что он знал – то, что они могли пройти мимо него. Или же они могли сделать полный круг и вернуться туда, откуда начали путь. Он по-прежнему цеплялся за надежду, хотя и порядком угасшую, что путешествие всего лишь затянулось чуть дольше, чем он рассчитывал, и что вскоре они доберутся до сумаха.

– Чувствуешь, туман стал теплее? – прошептал он.

– Земля тоже стала теплее, – сказала Сильфида.

Сумрак остановился в нерешительности. Сестра была права, земля определённо казалась тёплой, а местами даже горячей. Он в страхе поднимал свои лапы.

Внезапно Сильфида вскрикнула и едва не запрыгнула на него.

– Он выходит из земли! – сказала она.

Сумрак пригляделся и смутно различил среди дымки тонкий столб пара, курящегося от самой земли. Единственной причиной, благодаря которой он был виден ему, был его тёмный оттенок, заставляющий его слегка выделяться на фоне тумана. У пара был тяжёлый землистый запах. Осторожно двигаясь вперёд, он разглядел ещё несколько струй тёплого пара, с шипением вырывающихся из земли. Содрогнувшись, Сумрак представил себе, как прямо под ними сидит и дышит какой-то ужасный зверь.

Прежде, чем сознание дало ему команду остановиться, впереди среди тумана что-то возникло. Перед ними возвышался огромный череп, лежащий на земле. Сумрак застыл на месте – ему было слишком страшно обследовать его звуком. А потом туман вновь пришёл в движение, являя его взгляду остальные части этого громадного существа.

Сумрак сглотнул. То, что это существо двигалось, ему лишь показалось – причиной обмана зрения был туман.

– Всего лишь кости, – выдавил он из себя.

– Ящер, – сказала Сильфида. – Больше никто не был таким огромным.

Очевидно, он умер, лёжа на животе. От его плоти мало что уцелело. Это существо размером с небольшой холм лежало на земле и, казалось, источало пар в ночной воздух. Сумрак окинул его взглядом по всей длине: длинный череп, частые пильчатые зубы, затем шея и огромная арка из позвоночника и рёбер, сужающаяся в извилистый костлявый хвост. Его правая передняя лапа была придавлена телом, а задняя – вывихнута и сломана в бедре.

Сумрак обернулся, держа уши торчком, и посмотрел в туман за собой. Он что-то услышал. Возможно, это был всего лишь звук горячего пара, вырывающегося из-под земли. Он послал в туман ультразвуковой крик, а когда от него вернулось эхо, ему пришлось бороться со своими инстинктами, чтобы удержать себя от взлёта.

– Забирайся в череп! – завопил он сестре.

Прям к ним скачками неслись двое фелид. Сумрак и Сильфида рванулись к скелету и протиснулись в глазницу, провалившись сквозь гладкую белую внутренность черепа в челюсть ящера.

Сумрак глядел сквозь щель между сжатыми зубами чудовища. Хищнозуб и его спутница прыгнули на череп и начали пробовать втиснуть свои головы и плечи в разные отверстия в нём. Но они были слишком велики, на что и надеялся Сумрак.

Внезапно Хищнозуб просунул внутрь лапу с выпущенными когтями. Сумрак съёжился за пределами его досягаемости.

Фелид разглядывал его сквозь глазницу:

– Летун, спустившийся на землю. Это была ошибка.

Теперь вокруг черепа нарисовались четыре туши гиенодонов.

– Мелкая добыча, – сказал один из них гортанным голосом, словно намереваясь высмеять фелида.

– Мне нужно добыть их, – ответил Хищнозуб, расхаживая по черепу и прикидывая, как бы проникнуть внутрь него.

Гиенодон фыркнул и бросился вперёд; Сумрак подумал, что он хотел спихнуть на землю Хищнозуба, который благоразумно посторонился. Но целью гиенодона был сам череп. Он сжал свои челюсти вокруг глазницы. Сумрак в ужасе смотрел, как массивные зубы зверя медленно смыкались, проламывая кость – белые осколки разлетались в стороны.

– Сумрак, сюда!

Сильфида развернула его. В основании черепа было узкое отверстие, нечто вроде защищённого прохода, образованного шейными позвонками ящера. Сумрак втиснулся в него следом за Сильфидой.

В просветах между шипастыми позвонками он урывками видел Хищнозуба, бегущего бок о бок с ними. Сумрак ощущал горячее дыхание фелида.

Когда позвоночник начал выгибаться вверх, Сильфида пролезла между двумя позвонками в похожую на пещеру полость грудной клетки. Сумрак следовал за ней. Земля под их лапами была тёплой. Вокруг поднимался зловонный пар. Рёберные кости изгибались от хребта ящера вниз, их тонкие концы были погружены в землю. Сумрак с опаской взглянул на промежутки между рёбрами и с облегчением понял, что они были достаточно узкими, чтобы не пропустить фелид и гиенодонов, которые со злобным видом расхаживали по другую сторону от них.

Хищнозуб посмотрел на него и угрожающе промурлыкал:

– Вы попали в ловушку среди костей вымершего животного, и сами уже практически стоите на грани вымирания. Похоже, что миру больше не суждено увидеть летающих рукокрылов.

– Есть и другие, – ответил Сумрак.

Хищнозуб фыркнул и обратился к одному из гиенодонов.

– Прокуси, и мы их изловим.

Сумрак был поражён тем, с какой готовностью огромный зверь подчинился приказу. Мощные челюсти сомкнулись вокруг нижней половины ребра и начали с хрустом проламывать отверстие, которое вскоре стало бы достаточно большим для того, чтобы двое фелид смогли пролезть внутрь.

Внутри грудной клетки поднимался и клубился пар, на мгновение скрыв Сумрака с глаз хищников.

– Давай убираться отсюда, – шепнула Сильфида.

Сумрак в отчаянии бросался по сторонам в поисках запасного выхода. Дальше к бёдрам ящера рёбра становились короче, а свод – ниже, потому что позвоночник изгибался вниз и опускался на землю. Сумрак выстрелил звуком и увидел, что хвостовые позвонки образуют защищённый тоннель.

– Туда, – прошипел он Сильфиде. Он слышал, как перемалывают кость зубы гиенодона, затем раздался резкий хруст, и он понял, что фелиды попадут внутрь через считанные секунды. Он бросился внутрь скелета хвоста.

– Где они? – кричал Хищнозуб в тумане, где-то за их спинами.

Сумрак полз всё дальше. Фелиды не смогут преследовать их.

Пока ещё просветы между постепенно уменьшающимися позвонками ящера были достаточно велики, чтобы можно было пролезть сквозь них наружу, но он хотел отойти подальше от хищников, прежде чем выбраться оттуда. Тоннель, похоже, сворачивал вниз, и Сумрак внезапно понял, что они уже оказались под землёй. Просветы между позвонками сузились, и с обеих сторон была лишь плотно слежавшаяся земля.

– Сумрак, как же мы будем выбираться отсюда? – спросила Сильфида откуда-то сзади.

Туннель сужался, и Сумраку становилось всё труднее ползти вперёд.

– Кажется, тут тупик, – шепнул он Сильфиде.

– Полезли обратно вверх, ну же! – пискнула Сильфида: в её голосе звучала паника.

Струи пара обдували морду Сумрака. Он испустил пульсирующую серию звуков.

– Погоди-ка, – сказал он, – здесь есть отверстие!

– Я ни в какую дыру не полезу, – огрызнулась Сильфида. – Мы даже не знаем, куда она ведёт!

Сзади послышался звук разгрызаемых костей, а затем яростного рытья.

– Продолжайте, не останавливайтесь! – раздался голос Хищнозуба. – Они прячутся внутри хвоста!

– Лезь в ту дырку! – закричала Сильфида, ущипнув Сумрака за зад. – Шевелись!

Он подполз к отверстию. Переборов непроизвольное отвращение, он переполз через его край, цепляясь когтями за землю и камни. Тёплый туман пахнул влагой на его морду. Он выкрикнул поток звуков, но ещё до того, как к нему успело вернуться эхо, его хватка ослабла, и он полетел вниз.

ГЛАВА 23. Место рождений

Сумрак провалился через дыру в огромную подземную пещеру. Он инстинктивно раскрыл крылья и бешено замахал ими. Извитые остроконечные каменные пряди свисали с гладкого потолка.

Он быстро развернулся к отверстию – как раз, чтобы успеть увидеть, как из него с криком вываливается Сильфида. Она автоматически развернула свои паруса и начала планировать.

– Сумрак? – выкрикнула она.

– Я здесь, – ответил он, пролетев рядом с нею.

От стен исходил жуткий свет. Над желтоватыми лужами поднимался пар. С неровного пола вырастали причудливые скальные образования – одни гладкие и бледные, словно гигантские яйца, другие тощие, как молодые секвойи, третьи неровные, словно пачка сложенных друг на друга грибных шляпок.

– Туда, – сказал Сумрак, направляя сестру к одному из каменных образований повыше.

Они сели на самой его вершине. Скала под когтями Сумрака была влажной и меловой. Влажный воздух был неприятно тёплым и сильно пах минеральными веществами. По его спине и голове барабанили капли воды. Он лизнул немного из лужицы и сразу же выплюнул, почувствовав отвращение из-за странного вкуса.

– Фелиды сюда не пройдут, – сказала Сильфида, взглянув на покрытый каменными колючками потолок. – Они просто не пролезут сквозь ту дырку.

Но больше Сумрак беспокоился о том, куда им обоим нужно было двигаться, чтобы выйти отсюда. Пещера казалась бесконечной – она простиралась в темноте во всех направлениях. Он вполне смог бы взлететь и выбраться наружу через отверстие. Но Сильфида ни за что не смогла бы поступить так же. В любом случае, их могли бы поджидать фелиды и гиенодоны. Он ещё раз оглядел огромную пещеру, и, несмотря на жар, внезапно ощутил ледяной холод внутри.

Кости.

Они были не той формы, какую он смог бы узнать. Все они были оторваны друг от друга, разломаны, обгрызены и свалены в огромную кучу. Здесь было гораздо больше костей, чем нужно, чтобы сложить скелет какого-то одного животного, и даже целого десятка, если уж на то пошло.

– Сумрак, – позвала его Сильфида хриплым от страха голосом. – Я вижу яйца.

Он проследил, куда она смотрела. Возле одной лужи, с поверхности которой поднимался пар, укрытые травой и гниющими листьями, лежали восемь длинных яиц с рельефной скорлупой. Но в пещере было так много предметов самых странных форм и цветов, что какое-то мгновение Сумрак надеялся, что она ошибалась.

Он вспомнил их забавное происшествие с шишкой тогда, на острове. Но чем дольше он смотрел, тем больше был уверен в том, что Сильфида была права. Это определённо было огромное гнездо с высокими краями, примерно десять футов в поперечнике.

А гнездо означало взрослых ящеров.

Сумрак огляделся, подняв уши и прислушиваясь. Вокруг стоял постоянный шум от капель воды, падающих на камни и в лужи. Тихо шипел пар. Слышалось дыхание – его и Сильфиды.

– Мог ли отложить эти яйца только один ящер? – спросила она.

– Не знаю, – шепнул он в ответ. – Но если они устроили в этом месте своё логово, где-то должен быть большой выход наружу.

Не было смысла в том, чтобы блуждать им вдвоём, потому что Сильфиде постоянно нужно было бы садиться и забираться вверх. Сам он мог двигаться быстрее и оставаться на высоте, поэтому вряд ли кто-то смог бы причинить ему вред.

– Побудь здесь, – сказал он. – Я попробую разведать дорогу.

Он ожидал, что она станет возражать, но она лишь кивнула, в оцепенении разглядывая яйца.

Он очень тихо перелетел на другую высокую каменную башню и огляделся. Со своего нового наблюдательного пункта он почти сразу же заметил ящера, растянувшегося на полу пещеры. Его глаза были открытыми и немигающими, а грудь не вздымалась и не опадала. В призрачном свете под сводами пещеры казалось, что пятна яркой зелёной и фиолетовой гнили на его чешуе светились. Он был мёртв уже довольно долгое время, судя по дряблой коже и отвратительному запаху, который исходил от него. Его живот и одно из бёдер явно были обглоданы.

Сумрак не знал, что это был за ящер. За свою жизнь он видел только кетцаля, а у этого явно не было никаких крыльев. Этот был мельче, с тонкими и проворными ногами, несомненно, способными развивать значительную скорость. В смертном оскале он показал все свои острые зубы: это точно был пожиратель мяса. Его отец знал бы, как он называется.

Сумрак продолжил полёт. Дальше, наполовину погружённый в горячую лужу, лежал второй взрослый ящер; его труп был настолько уродливо вздувшимся, что сложно было сказать, принадлежал ли он к тому же виду, что и первый. Тело покачивалось и дёргалось в пузырящейся воде, а кожа висела так свободно, что, казалось, едва не слезала с костей.

Он продолжил углубляться в пещеру, исследуя её при помощи звука, и его заметно ободрило то, что эхо не возвращалось к нему слишком уж скоро. Через некоторое время земля, усыпанная камнями, начала подниматься вверх, и темнота показалась не такой уж непроглядной. Он почуял свежий воздух. Сумрак нетерпеливо продолжил полёт, пока, наконец, не добрался до выхода из пещеры.

Его закрывали плотно переплетённые стебли высоких трав и других растений. Похоже, эту завесу никто не тревожил уже достаточно долгое время. Сумрак присел на веточку. Им с Сильфидой совершенно не составило бы труда выбраться сквозь эту завесу. Ему была видна часть луны и слышен шорох трав на ветру. Снаружи вход в пещеру был бы незаметен для кого угодно, кроме тех, кто знал, что он находится здесь. Ему стало любопытно, насколько долго Хищнозуб станет его преследовать. На равнинах наверняка нашлась бы добыча получше. Он с волнением полетел обратно за Сильфидой.

– Всё просто прекрасно! – воскликнул он, сев рядом с ней. – Здесь есть выход наружу.

– А как же ящеры?

– Я видел двух мёртвых. Взрослых. Думаю, они были заражены той гнилостной болезнью, о которой говорил Папа.

– Они, наверное, пришли сюда, чтобы отложить свои последние яйца, – сказала Сильфида, не сводя глаз с гнезда. – Они не выведутся, если не держать их в тепле.

– Я не слишком уверен в этом. Но здесь довольно тепло.

Сумрак задался вопросом, знали ли ящеры о том, что пар от горячих луж помог бы инкубировать их яйца даже после того, как родители умрут.

– Это были мясоеды? – спросила Сильфида.

– Думаю, да. Нам нужно уходить отсюда.

Сильфида спрыгнула со своего насеста, но вместо того, чтобы планировать в высоте, она круто спикировала вниз, прямо к яйцам.

Среди земли и разбросанных хвостовых костей Хищнозуб нюхал пар, выходящий из дыры в земле.

– Они там, – сказал он.

– Мы убили кучу времени на мелкую добычу, – пролаял Даний.

– Я говорю не о рукокрылах, – сказал Хищнозуб. – Внизу гнездо. Яйца.

К землистому запаху минералов примешивался другой запах – тот, который он часто чуял во время странствия по ночной равнине.

Пантера глубоко вдохнула:

– Да. Я его тоже чую.

– Есть ли пещеры где-то неподалёку? – спросил Хищнозуб у Дания.

– Мы не знаем ни одной.

– Должен быть вход, большой вход, неподалёку отсюда, – настаивал Хищнозуб.

Он и Пантера побежали в разные стороны, разыскивая его. Он потерял запах гнезда, но сейчас это уже не имело особого значения. Он знал, что искал, и когда восточный горизонт начал окрашиваться бледными красками, его глазам было более чем достаточно света, чтобы ориентироваться. Ящеры редко устраивали гнёзда в пещерах, но в свою бытность охотником он обнаружил несколько подземных гнёзд. Он искал на холмистой части равнины. Ему был нужен склон, где можно отыскать вход в пещеру.

Пантера нашла его первой. Он услышал её клич и побежал, чтобы встретиться с ней у входа. Ей удалось произвести на него впечатление. Вход, который было так легко проглядеть, находился за несколькими рядами густого кустарника.

– Посмотри: там, среди растений, поднимается пар, – указала она ему.

Гиенодоны следовали за ними на некотором расстоянии, не приближаясь ко входу.

– Убей яйца! – злобно выкрикнул Даний.

– Обязательно, – ответил Хищнозуб.

Бок о бок с Пантерой он нырнул сквозь заросли в подлеске в тепло пещеры. Он знал, что многие ящеры активизировались лишь с восходом солнца. В эти часы они бы ещё спали – если, конечно, были ещё живы. Гнилостная болезнь действовала быстро, и если Даний уже видел её на их шкурах, их смерти не пришлось бы долго ждать.

Они всё больше углублялись во влажную пещеру, окружённые странными каменными башнями и кипящими лужами. Стены светились. Теперь запах гнезда был сильным.

– Мы оставим два яйца нетронутыми, – сказал он Пантере.

Она взглянула на него с непониманием.

– Мы должны оставить гиенодонам хоть каких-то врагов, иначе они станут слишком сильными. Мы должны держать их в страхе. Из-за этого мы будет постоянно нужны им, чтобы искать и уничтожать другие гнёзда.

– Когда-то мы были охотниками на ящеров. Теперь мы – их защитники, – одобрительно промурлыкала она. – Мои малыши будут счастливы иметь такого хитрого отца.

Хищнозуб с удивлением поглядел на неё:

– Ты уверена?

– О, да, – ответила она. – Я чувствую, как они растут внутри меня.

Несмотря на опасности, поджидающие его, он чувствовал, как его переполняют гордость и счастье. Он обнюхал её, а потом они продолжили свой поиск яиц ящеров.

– Сильфида, лезь вверх! – удивлённо попросил Сумрак, слетев к ней. Голос сестры был ясным и спокойным:

– Мы должны их уничтожить.

Она распахнула паруса и опустилась в самую середину гнезда. Сумрак сел рядом с ней на толстую растительную подстилку. Теперь, когда он оказался внутри гнезда, оно казалось значительно больше. Вокруг них возвышались яйца ящеров. Сумрак не хотел подходить к ним слишком близко. Яйца были почти вдвое больше его. Неподвижные и тихие, они излучали зловещую мощь. Сумрак знал, что по другую сторону этой толстой скорлупы пульсируют мокрые, скрученные в клубочек жизни, просто ждущие своего часа, чтобы появиться на свет и кормиться.

– Сильфида, нам нужно уходить отсюда! А вдруг фелиды найдут сюда дорогу?

Не обращая на него внимания, она неуклюже подползла к ближайшему яйцу и начала откапывать его когтями. Сумрак схватил её за заднюю лапу и оттащил прочь. Она развернулась к нему, оскалив зубы. От неожиданности Сумрак отпрянул назад.

– Я не думаю, что они даже могут лазить по деревьям! – поспешно сказал он. – Они не смогут причинить нам вред!

– Ты уверен в этом, абсолютно уверен?

– Нет.

– Тогда мы должны их убить.

– Это не то, чего хотел Папа!

– Папа уже умер.

– Сильфида, прекрати!

– Помоги мне, Сумрак! Ты хочешь, чтобы они вылупились и сеяли среди нас страх в нашем новом доме?

– Не думаю, что они…

– Я тоже хочу делать что-то великое! – не унималась она. – Ты умеешь летать и видеть в темноте, и ведёшь нас всех в безопасное место, а что же сделала я? Это будет моё великое деяние!

– Это – не великое деяние, Сильфида, – умоляюще произнёс он, чувствуя, что дрожит от осознания того, что она намеревалась уничтожить не только яйца, но ещё и их собственного отца – всего, во что он верил.

– Это не то, чего хотел бы Папа!

– Он был не идеальным, Сумрак. В конце концов, он даже не был хорошим предводителем. Он был слабым, и он причинил вред колонии! Он даже не смог защитить своих собственных детей.