Текст книги "Тёмное крыло"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Пока Сумрак наблюдал, фелид стремительно спрыгнул с ветки на землю. Но он не помчался к побережью, чего Сумрак боялся больше всего; он развернулся и побежал в противоположном направлении, дальше в лес, в сторону секвойи.

ГЛАВА 13. Переправа

– Там, на деревьях, был фелид! – задыхаясь, выдавил Сумрак, обращаясь к отцу и старейшинам. – Он видел нас, всех нас, я в этом уверен!

– А где он сейчас? – с тревогой спросила Нова.

– Он убежал в лес. К секвойе.

– Разведчик, – сказал Икарон. – Он ушёл, чтобы сказать другим. Мы должны уходить прямо сейчас.

– А как же ветер? – спросил Сол.

– Мы не можем ждать, – сказала Нова.

– Папа, там, среди деревьев, есть восходящие потоки, – сказал Сумрак и поспешно объяснил своё открытие. – Если мы поднимемся на них достаточно высоко, мы сможем спланировать прямо на материк.

– Мы никогда не делали ничего такого, – сказала Нова. – Кто сможет поручиться, что все остальные сумеют это сделать?

– Сильфида так делала, – ответил Сумрак. – Если она может так делать, то и каждый сможет.

Он искренне надеялся, что был прав насчёт этого.

– Не нравится мне всё это, – сказала Нова. – Самый короткий путь – отсюда. Если мы вернёмся на то место, мы лишь увеличим расстояние.

– Это верно, – сказал Икарон, – но если прав мой сын, то дополнительная высота, которую мы получим благодаря тепловым потокам, позволит нам легче парить над водой.

– Твоему сыну хорошо, – сказала Нова. – Всё, что ему надо делать – лишь махать парусами.

– Я не буду махать своими парусами, – ответил Сумрак, чувствуя себя и виноватым, и возмущённым. – Я буду делать всё то же самое, что и все остальные.

– Ты не будешь так поступать, – резко ответил ему Икарон. – Ты будешь использовать все свои навыки и силы. В этом нет ничего постыдного, – добавил он, свирепо взглянув на Нову.

– Мы должны подождать хотя бы до тех пор, пока не появится песчаный перешеек, – настаивал Сол. – На всякий случай.

– Это был бы идеальный вариант, – ответил Икарон, – но, если мы станем ждать, прогалина остынет, и силы нагретого воздуха не хватит, чтобы поднять нас.

– А как же птицы? – спросил Барат. – Нас заметят.

– Мы должны рискнуть, – сказал Икарон.

– Я вот ещё о чём подумал, – смело сказал Сумрак. – Если мы уйдём сейчас, до того, как уйдёт вода, это будет означать, что фелиды не смогут преследовать нас.

Икарон кивнул:

– Сумрак прав. Хорошая мысль.

– Такое решение молодняк не принимает, – огрызнулась Нова.

– Он не принимает решений, – сказал Икарон. – Я принимаю. Мы возвращаемся на то место и седлаем восходящие потоки. Идите и сообщите своим семьям. У нас мало времени до возвращения фелид.

Хищнозуб вытянул своё гибкое тело на нагретой солнцем ветке и с довольным видом облизывал лапы. Ему нравилось это дерево. Его широкие ветви были густым, а животу было мягко лежать на коре. От острого аромата хвои секвойи его клонило в сон.

Он был доволен теми усилиями, которые предприняли его Рыщущие прошлой ночью. Почти каждый убил по одному разу, а некоторые даже дважды. Рукокрыл, которого он добыл, партнёрша предводителя, был немного жилистым и жёстким, но позже он поймал более молодого зверя, плоть которого была гораздо приятнее на вкус. Его живот привык к новому мясному рациону, больше не сжимался, и его не крутило после еды.

Он подрос; вначале он заметил это у Миациды и у некоторых других. Мясо делало их крупнее и сильнее. Хищнозуб ощущал это в своих груди, плечах и шее. Всё шло так, как он и надеялся. Насколько ещё они подрастут? – вот, что интересовало его. Станут ли они когда-нибудь такими же огромными, как ящеры? Нет, это уже слишком много. Как только ты станешь таким огромным, ты уже не сможешь свободно ходить среди деревьев, и ещё ты будешь медленным. Ему просто нужно было стать достаточно крупным, чтобы главенствовать над всеми другими зверями.

Остров был идеальным местом. Рукокрылы были их пленниками. На деревьях жили птицы, а в подлеске – пожиратели корней и листьев. На рассвете он сделает вылазку и посмотрит. Когда его фелиды покинут остров, их будет не удержать.

– Хищнозуб!

Его уши дёрнулись, и он поглядел вниз со своей ветки. Через поляну скакала Миацида, которой он дал задание обыскать остров и отследить передвижение рукокрылов. Хищнозуб хотел, чтобы их можно было найти этим вечером. Похоже, что Миацида бежала издалека.

– В чём дело? – окликнул он её.

– Они собрались на деревьях вдоль побережья, – ответила Миацида. – Все, на той стороне, что обращена к материку.

– Быстрее, – крикнул Хищнозуб, спрыгнув на землю. – Собери Рыщущих. Мы не можем позволить им покинуть остров.

Сотни рукокрылов качались в воздухе над маленькой прогалиной, а в это время Сумрак порхал рядом с ними, выкрикивая советы и слова поддержки.

– Почти вышло!

– Попробуй ещё разок!

– У тебя получилось! Теперь держи паруса под углом и не выскальзывай оттуда!

Восходящие потоки были многочисленными и сильными, и уже множество рукокрылов поднялось в небо. Сумрак с облегчением видел, что многие из них, особенно молодые, схватывали это удивительно быстро. Некоторые, казалось, проявляли инстинктивное отвращение к взлёту, и избегали восходящих потоков воздуха. Они привыкли снижаться, а не взлетать, и это казалось им неестественным. Сильфида ныряла из одного потока в другой, выкрикивая советы всем, кто только мог её слышать. Сумрак был благодарен ей за помощь, так как она объясняла всё очень ясно – и гораздо громче, чем это мог сделать он сам.

Сумрак поглядел в небо, и его передёрнуло от отвращения, когда он увидел большое скопление птиц, кружащихся над островом. Они рассыпались по всему небу, словно созвездие из тёмных звёзд, а потом зловеще сбились в плотную чёрную массу. Но они пока оставались вдали и, похоже, не приближались.

– Наверное, фелиды выдвигаются, – сказал Икарон, планируя мимо него. – Птиц вспугнули.

Сумрак знал, что у них осталось немного времени. Многие рукокрылы уже покинули деревья и скоро начнут планировать в сторону материка. Но очень многие из них пока ещё не оседлали тепловой поток. Всё это было его идеей, и он чувствовал на себе огромную ответственность. Он заметил небольшую группу рукокрылов, по-прежнему бесцельно планирующих над поляной, и поспешил к ним. Он направил их к ближайшему тепловому потоку. Но не все были ему благодарны.

– Это была плохая мысль, – бормотал один разочарованный рукокрыл.

– Я и сам могу это сделать, мелкота, – проворчал старый самец из семьи Барата. – Мне твоя помощь не нужна.

Сильфида по-прежнему парила вокруг, предлагая советы и поднимаясь на восходящих потоках, поэтому она не теряла высоты. Она была удивительно целеустремлённой, но сейчас Сумраку хотелось, чтобы она просто поднялась повыше и начала планировать в сторону материка. На поляне уже осталось совсем немного рукокрылов.

– Они здесь!

Крик издал один из часовых. Все оставшиеся рукокрылы сразу же спрыгнули с деревьев и начали планировать в воздухе в поисках восходящих потоков нагретого воздуха. Среди них был и Икарон.

– Сильфида! Сумрак! Пора уходить!

– Давай! – сказал Сумрак Сильфиде. – Я тебя догоню.

Часовым он крикнул:

– Прямо здесь есть сильный восходящий поток!

Они спланировали к нему, и он помог им вырулить в поток тёплого воздуха. Они стрелой взмыли вверх! Ну, а где же Папа?

Из-за деревьев показались фелиды. Некоторые из них выскочили на середину прогалины и задрали морды к небу. Другие запрыгнули на ветки и полезли вверх.

Сумрак увидел отца и полетел над ним.

– Папа, залетай в этот поток, прямо здесь! – сказал он.

Отец попытался это сделать, но влетел в него, слишком накренившись, и его выбросило наружу. Он сделал круг, быстро теряя высоту. Сумрак посмотрел на землю, и увидел, что меньше чем в тридцати футах под ними стоит Хищнозуб и рычит, глядя прямо на них.

Сумрак порхал вокруг отца, едва сдерживаясь, чтобы не давать ему советы. Даже сейчас его отец не приветствовал бы этого.

Икарон вновь влетел в столб тёплого воздуха и хрюкнул от боли, когда воздух ударил снизу в его раненый парус. Он потерял равновесие и заскользил кругами, опускаясь с каждым витком.

– Папа, тебе нужно…

– Знаю! – оборвал его отец. – Всё будет нормально. Улетай.

Сумрак не мог улететь. Ему нужно было поднять отца вверх. На деревьях уже кишели фелиды. Если Папа не оседлает вскоре тепловой поток, он упадёт на землю. Под ними Хищнозуб встал на задние лапы и подскочил вверх. Перевернувшись в воздухе, фелид упал обратно. Ему ещё было далеко до них, но Сумрака всё равно напугала высота его прыжка.

– Думаю, неподалёку найдётся ещё один тепловой поток, – сказал он, но отец упрямо продолжал попытки в этом месте. Икарон влетел в поток, растянул паруса и поймал нагретый воздух. Он начал подниматься.

– Получилось, – пробормотал он, вздрагивая во время подъёма. Сумрак махал парусами рядом с ним.

– Я волновался, – сказал ему Сумрак.

– Обо мне не стоило волноваться.

Они поднимались над прогалиной, оставляя фелид шипеть от ярости внизу.

Хищнозуб с изумлением глядел, как последние рукокрылы уносились в небо. Как это было возможно? Он ни разу не слышал, чтобы рукокрылы могли это делать. Это было неестественно. Он скрипел зубами, расхаживая туда-сюда в полном расстройстве. Потом он увидел, что Миацида и остальные выжидающе смотрят на него.

Меньше, чем за пятьдесят длинных шагов он добрался до побережья. Над его головой к материку тянулась тёмная полоса колонии рукокрылов. Вся его добыча. Он бегал по пляжу, разыскивая песчаный перешеек, по которому они прошли вчера. Блики солнечного света на воде едва не ослепили его.

– Где он? – ревел Хищнозуб.

– Ещё не время, – сказала Миацида, стоявшая у его бока. – Не раньше, чем после заката.

Это будет лишь через несколько часов, а к тому времени рукокрылы уже успеют уйти. Он повернулся к Миациде, ощерив зубы.

– Почему ты не сказала мне раньше, что они уходили?

– Твоё распоряжение было лишь следовать за ними, – ровным голосом ответила Миацида. – Я и подумать не могла, что они хотели покинуть остров.

Хищнозубу тоже не пришла в голову такая мысль, но ему нужно было свалить на кого-нибудь вину, поэтому он рванулся вперёд и укусил Миациду за ухо. Она съёжилась, больше от шока, чем от боли. Струйка крови медленно засочилась по её шерсти.

Хищнозуб повернулся к остальным членам клана.

– Нам не нужны рукокрылы, – прошипел он. – Для нас на этом острове полно добычи: в подлеске и на деревьях. Я это видел. Пусть летуны улетают. Они не стоят наших усилий.

Ликование Сумрака было недолгим. Когда они с отцом взлетели, в воздухе теснились сотни других рукокрылов: многие из них ещё поднимались в восходящих потоках, но часть уже начала планировать в сторону материка. Только сейчас огромная стая птиц, кружившаяся над островом, медленно двинулась в их сторону.

– Не маши, – коротко приказал Икарон.

Не слишком ли поздно, подумал Сумрак. Возможно, птицы уже заметили, как он летает над прогалиной. Но у него не было никакого желания сталкиваться с ними ещё раз. Он в страхе наблюдал, как масса птиц собиралась прямо над ними, кружась, словно туча. Восходящие потоки несли рукокрылов всё ближе к ним.

– Яйцееды! – раздался вопль одной из птицы, а потом его подхватили остальные.

– Яйцееды!

– Яйцееды!

Сумрак боялся, что они нападут на них, но они оставались в высоте, выкрикивая свои глупые обвинения. Все больше рукокрылов начинали планировать, строго соблюдая дистанцию между собой и птицами. Сумрак и его отец замыкали процессию. Сердце Сумрака тяжело билось. Он неотрывно смотрел на материк, ожидая нужного момента для начала спуска.

Почти там, где нужно.

Рассерженные птицы кружились в воздухе. Он ощущал ветер, поднятый их крыльями.

Наконец, они с отцом выскользнули из теплового потока и поставили паруса под углом, чтобы оседлать ветер. Странно было двигаться в воздухе, не прикладывая никаких усилий. Перед ним другие рукокрылы скользили в воздухе в сторону береговой линии. Длинноногие птицы важно бродили по мелководьям с каменистым дном, опуская клювы в освещённую солнцем воду и выуживая из неё растения.

Сумрак ощутил, как по его спине и хвосту прокатилась воздушная волна, и что-то острое оцарапало его плечи. Над его головой промчались и резко свернули три птицы – их опущенные когти были отчётливо видны в солнечном свете. Они возвращались, нацелившись прямо на него и на Папу.

– Яйцееды! – заверещала одна из них.

Сумрак инстинктивно согнул свои паруса, чтобы снизиться – и его отец сделал то же самое. Птицы вновь налетели на них, нанося удары взмахами крыльев и царапая их своими когтями.

– Они пытаются заставить нас снизиться! – сказал Икарон.

Шокированный Сумрак ещё раз прикинул траекторию их планирования. Они всё ещё могли добраться до деревьев. Не более того. Но если они снизятся ещё больше, им повезёт, если они дотянут до основания скалистых утёсов.

– Сумрак, взлетай выше.

Но отец не мог этого сделать.

– У нас всё будет хорошо, – откликнулся Сумрак.

Мимо них пролетали другие птицы – они преследовали остальных членов колонии. Они легко настигли рукокрылов, начали кружиться возле них, царапая своими когтями и клювами, хлеща крыльями. Сумрак в панике наблюдал, как рукокрылы сворачивают с курса, или, что ещё хуже, снижаются, сходя с намеченной траектории планирования.

Преодолев уже половину пути через воду, Сумрак услышал хор криков и обернулся; он увидел трёх птиц, налетающих на них со стороны. Но на этот раз Сумрак был готов к встрече. Он замахал своими парусами и отклонился от курса; их он встретил, оскалив зубы и издавая самый отвратительный и громкий звук, на какой был способен. У него получился сдавленный вопль, какого он сам никогда раньше не слышал. Это так сильно испугало птиц, что они свернули в сторону, пытаясь разминуться с ним.

Сумрак не знал, сколько времени ему удалось выиграть; всё, что ему было нужно – это лишь время, чтобы добраться до материка. Хлопая крыльями, он поспешил к Папе.

– Мы доберёмся до деревьев, – тяжело дыша, сказал он.

– Ты очень храбрый, – ответил отец.

У Сумрака было мало времени, чтобы насладиться похвалой отца. Впереди он увидел нескольких рукокрылов, опустившихся опасно близко к воде – их всё ещё гнали птицы. Они коснулись поверхности воды, и Сумрак беспомощно смотрел, как они несколько мгновений боролись за жизнь, но затем громоздкие паруса утянули их под воду.

Ещё один рукокрыл шлёпнулся в воду всего лишь в нескольких футах от пляжа, но сумел выбраться из воды на камни. Ещё несколько зверей сели на берегу и начали долгий и опасный подъём на деревья.

– Яйцееды! – в последний раз крикнули птицы, а затем развернулись и направились обратно на остров.

Материк был уже близко, и вскоре Сумрак уже проплыл над пляжем. Деревья быстро приближались. Он планировал по одной траектории со своим отцом, и сел на ветви в средней части кроны секвойи. Тяжело дыша, он вцепился в кору; все его лапы дрожали от усталости и облегчения.

Часть II: МАТЕРИК

ГЛАВА 14. Материк

Сумрак оглянулся на остров и увидел Хищнозуба, который стоял, ссутулившись, на каменистом берегу, окружённый остальными членами своего клана. Их устрашающие визг и рычание, доносившиеся через воду, заставляли его шерсть встать дыбом. Когда наступит отлив, фелиды могут перебраться через воду и продолжить преследование. Сумраку хотелось убраться отсюда как можно дальше.

– Они пойдут за нами? – спросил он у отца.

– Не думаю.

Остальные члены колонии, рассеянные по соседним деревьям, торопливо собирались и планировали в воздухе; стоял шум: их считали по головам и окликали по именам. Всё это было печальным подобием событий прошлой ночи, когда четыре семьи пытались выяснить, кто был жив, а кто мёртв.

– Кого мы потеряли? – крикнул Икарон. – Барат, Сол, Нова, кого не хватает в ваших семьях?

– Сильфида! – закричал Сумрак. – Сильфида?

Каждая секунда его ожидания была такой долгой, но, к счастью, их прошло не так уж и много, прежде чем она появилась, благополучно спланировав к нему.

– Мы сделали это! – воскликнула она. – Это было так легко, когда ты поднимаешься выше. Я чувствовала себя так, словно почти летела. Ну, немножко, – добавила она, и Сумрак вспомнил о том, как сильно он её любил, и как тосковал без неё в часы своего долгого и мрачного отшельничества.

– Твоя идея сработала, – сказал отец, погладив его своим парусом. – Я горжусь тобой.

– Ты спас всю колонию, – сказала Сильфида.

– Почти всю, – сказал Сол, садясь рядом с ними. – Трое из моей семьи пропали.

– Мне жаль, Сол, – ответил Икарон.

– Всё было бы намного хуже, если бы не изобретательность твоего сына, – сказал Сол. – Спасибо тебе, Сумрак. Это не будет забыто.

Сумрак не знал, как ответить на эту похвалу, поэтому просто молча кивнул. Он не ощущал особого удовлетворения, зная, что эти рукокрылы погибли, следуя его плану.

Вскоре появились Нова и Барат, и сообщили, что Барат потерял двоих, а Нова четверых. Австр принёс новость, что семья Икарона также потеряла двоих: они утонули, как и все остальные, после того, как птицы вынудили их снизиться слишком сильно. Сумрак посмотрел, как они всё ещё кружились в небе над островом. Как они могли это сделать? Теперь он ненавидел их всех, и Терикса тоже. Пыталась ли эта молодая птица хотя бы остановить остальных в своей стае? Участвовал ли он сам в этом?

– Мы должны продолжать идти, – сказал Сол, поглядев на фелид на противоположном берегу.

– Согласен, – поддержал его Икарон. – Дальше по побережью мы можем найти себе временный дом и следить за островом. Когда фелиды покинут его, мы сможем вернуться.

– Должно пройти некоторое время, – сказала Нова. – И мы, конечно же, должны попробовать воссоединяться с нашей старой колонией. Сейчас материк чужд для нас, и многие вещи меняются. Нам нужны защита и поддержка. Это путешествие на юг – дело трёх дней, не больше. Мы все четверо помним путь домой.

– Наш дом – остров, – многозначительно сказал Сол.

– Я не особо спешу искать нашу старую колонию, – сказал Икарон. – Она не забудет четыре семьи, которые были сосланы. Вы и вправду ожидаете, что нам устроят тёплый приём?

Сумрак взглянул вверх: в этот момент прямо над их головами спланировала самка-рукокрыл, выкрикивая слова приветствия. Она была не из их колонии – он сразу понял это. Её морда сужалась гораздо плавнее, а кончики ушей были острее. Её шерсть была бледно-серого цвета, но не в силу возраста. Всю свою жизнь Сумрак знал только таких рукокрылов, шерсть у которых была чёрной, бурой или медно-рыжей.

– Мне нужен предводитель! – крикнула она.

Икарон отозвался, и она изящно села рядом с ним и старейшинами. Нова отогнала Сумрака и Сильфиду подальше, но Сумрак оставался достаточно близко, чтобы можно было слушать.

– Я Кона, – представился странный рукокрыл, отвесив краткий формальный поклон. – Я солдат из семьи Гирокуса.

Сумрак с большим интересом смотрел на неё. Он никогда не знал, что бывают солдаты. У его колонии никогда не возникало нужды в них. Кона настороженно сидела на ветке, подняв голову, а её взгляд стремительно переходил с одного старейшины на другого, пока они представлялись.

Сумрак осторожно понюхал. У неё был необычный запах. Возможно, так пахли все рукокрылы на материке. Интересно, едят ли они какую-то другую пищу, или устраивают гнездо на деревьях, кора которых так странно пахнет?

– Моё отделение охраняло береговую линию, – сказала Кона Икарону.

И сейчас, приглядевшись к деревьям, Сумрак заметил ещё нескольких рукокрылов с серой шерстью, которые внимательно смотрят на них с кончиков высоких ветвей.

– Мы наблюдали за вашей переправой, – продолжала Кона. – Пострадали ли вы от птиц?

– Девять из нас не добрались до берега, – ответил Сол. – Они утонули после того, как птицы загнали их в воду.

Единственной реакцией Коны на эту новость было лишь подёргивание её ушей. Похоже, это её не тронуло. Её пристальный взгляд обратился к стае птиц, которая только сейчас начала разлетаться по острову.

– Ваша переправа, наверное, была очень трудной, – прокомментировала она. – Особенно без ветра, который ускорил бы ваше планирование.

– Мы воспользовались восходящими потоками тёплого воздуха, чтобы они подняли нас вверх, – сказал ей Икарон. – Не было возможности ждать, пока подуют благоприятные для нас ветры. Мы спасались от клана фелид-разбойников.

Кона коротко кивнула ещё раз:

– Да, мы отслеживали их передвижения.

Сумрак с удивлением взглянул на Сильфиду.

– Вы знаете об этих злодеях? – спросила Нова.

– Конечно. Именно поэтому Гирокус расставил везде часовых. Мы видели, что они переправились туда вчера вечером. Но мы не знали, что на острове живёт кто-то из рукокрылов. Гирокус захочет поговорить с вами. Пожалуйста, идём со мной, и я отведу вас к нему.

– Да, мы пойдём, – сказал ей Икарон.

Кона держалась вежливо, но отстранённо, и Сумраку явно не понравилось, как она разговаривала с его отцом. Её манеры не выглядели достаточно уважительными. Однако в её облике ощущались уверенность и дисциплинированность, и Сумрак не мог не заметить, что сейчас он находит это весьма успокаивающим. Он был очень благодарен судьбе за то, что первым существом, которое они встретили в этом новом мире, был рукокрыл, и что они, наконец, попали в безопасное место.

Икарон и Кона продолжили разговор, а в это время Барат и Сол ушли, чтобы навести порядок в своих семьях. Сумрак нервно сглотнул, когда увидел, что Нова повернулась и направилась к нему. Он усомнился в том, что она шла к нему для того, чтобы похвалить за то, что Сумрак помог колонии добраться до материка: слишком уж строгой была её морда.

– Послушай меня, – спокойно сказала Нова. – Здесь ты не должен летать. На материке рукокрылы вовсе не так снисходительны, как твой отец. Они гораздо суровее обходятся с отклонениями.

– А что они сделают? – писклявым шёпотом спросил Сумрак.

– Скорее всего, изобьют тебя, а затем прогонят – и нас вместе с тобой. Ради своей собственной пользы, и ради пользы нашей колонии, ты должен использовать свои паруса только для планирующих прыжков. Ты меня понял, Сумрак?

Он был напуган её напором, но не настолько, чтобы не испытывать негодование от того, что ему указывают, что нужно делать.

– Я думал, что только предводитель может…

– Ты прав, Сумрак, – сказал отец, внезапно оказавшийся рядом с ними. – Колония должна исполнять только команды предводителя. Но в данном случае я должен с неохотой согласиться с Новой. Здесь мы – чужаки, и я не хочу выяснять пределы доброты колонии Гирокуса. Мы должны избегать скандала, по крайней мере, первое время. А ты, Нова, не должна читать нравоучения моему сыну: я сам попросил бы его, чтобы он поступил именно так.

– Я просто хотела быть уверенной в этом, – невозмутимо сказала Нова.

Когда вся колония собралась, Кона и ещё несколько солдат повели их всех дальше в лес. Икарон и старейшины планировали впереди; Сумрак и Сильфида находились далеко сзади. Удаляясь от фелид, они ощущали большое облегчение, хотя это также означало, что они уходят всё дальше от дома. Сумрак в последний раз оглянулся в сторону острова, но весь обзор ему уже закрыли деревья.

Он входил в новый мир. Всё вокруг него казалось озарённым светом совсем иного солнца. Многое выглядело знакомым, но Сумрак уже заметил лианы, цветы и плоды, которых раньше никогда не видел. Он втягивал воздух и ощущал вкус пыльцы и спор, которых не было у них на острове. Когда он сел на дереве, чтобы залезть повыше, его когти скользнули по нему, и он обратил внимание на то, какой гладкой и твёрдой была кора. Это был материк – место рождения его родителей. Его мать больше никогда не увидит его вновь.

Тоска Сумрака по ней постоянно звучала эхом в его голове, и хватало даже самого маленького воспоминания, чтобы оно начало гудеть, словно гром.

Этот новый лес жил такой жизнью, какой он никогда не знал. Он привык быть единственным зверем на деревьях, но здесь ветви делило друг с другом множество существ. Сумрак заметил многочисленных мелких поджарых животных с тонкими хвостами и быстрыми глазами.

На земле каждый хруст прутика заставлял его сердце биться быстрее. Это была родина ящеров, и, как он знал, они по-прежнему жили здесь. Он видел их кости; он знал, насколько крупными они были. Он увидел устрашающе крупное наземное существо с клыками, которые росли, изгибаясь, из его верхней челюсти. К счастью, оно было слишком уж тяжеловесным, чтобы суметь забраться на дерево.

– Ты это видел? – спросила его Сильфида. – Что это?

– Не знаю, – ответил он, чувствуя себя ужасно несведущим. И почему родители не рассказывали ему о самых разных существах, живущих в мире? Даже если бы им не пришлось их увидеть, узнать о них было бы интересно.

– Они ведь дружелюбны, да? – спросила Сильфида.

– Да, – ответил ей Сумрак, понятия не имея, о чём идёт речь.

Планируя через поляну, он увидел нечто, напоминающее кости, но не захотел останавливаться и разглядывать более подробно. Колония всё время двигалась вперёд, и у него не было желания отставать.

Он остановился лишь один раз, чтобы слизнуть немного влаги с цветка, и издал крик от неожиданности, когда лепестки закрылись вокруг него, словно намереваясь его сожрать.

– Это всего лишь растение, – проплывая мимо, сказал Кливер.

Тени постепенно наполняли лес, тянулись по веткам и перетекали друг в друга. Эта ночь была ясной, и лунный свет проникал сквозь полог леса. Впереди Сумрак увидел более светлое место, и понял, что они должны быть уже рядом с поляной. Ему стало интересно, живёт ли колония Гирокуса на секвойе, как они.

В разных местах среди ветвей сидело несколько других солдат с серой шерстью. Они не выкрикивали поздравлений, а просто оставались на своих местах, когда колония проходила мимо них, и лишь пристально разглядывали их издали.

– Им и вправду нужно столько часовых? – шепнул Сумрак Сильфиде. Он уже начинал думать, что материк был ещё опаснее, чем он представлял себе. Дома им никогда не было нужно выставлять охрану. Они спали на своих ветвях, не зная страха – до прошлой ночи, когда всё изменилось. Но, возможно, весь остальной мир всегда жил в этом состоянии неусыпной бдительности.

– Думаешь, они высматривают ящеров? – шепнула Сильфида.

– Надеюсь, что нет. Но всё похоже на то, что они находятся в состоянии войны, – сказал Сумрак. – Или же ожидают её начала.

– Они очень хорошо организованы, – ответила Сильфида с явным восхищением. – Они выглядят готовыми ко всему.

Когда они вышли на поляну, колония рассыпалась в стороны, садясь и занимая места на нескольких могучих соснах. Это наверняка и был дом колонии Гирокуса, потому что на деревьях уже теснились целые толпы рукокрылов с серой шерстью. Пока все расселись по местам, многие осторожно принюхивались и щебетали.

Сумрак спланировал на свободное место рядом с Сильфидой. Поверхность ветви напоминала чешую ящера, и даже хотя он понимал, что это была просто кора, ему было не по себе от этого ощущения. Он разыскал глазами своего отца – тот сидел просто на соседней ветке, вместе с остальными старейшинами.

Им навстречу планировали Кона и группа пожилых рукокрылов. В их быстром спуске тесной группой ощущалось что-то почти угрожающее. Они сели рядом с Икароном и его старейшинами.

Вперёд выступил седеющий самец. Это был самый крупный рукокрыл, какого Сумрак видел в своей жизни, и у него была выправка воина. Поперёк его широкой груди тянулся толстый розовый валик шрама. Его когти, хотя и изогнулись со временем, были огромными, и Сумрак мог легко представить себе, как они режут яйца ящеров, а возможно, даже самих ящеров.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! – закричал он. – Я Гирокус, и вы – желанные гости здесь.

От его мощного голоса и выправки веяло властью, но в его приветствии ощущалась также искренняя теплота. Он продолжил, представляя своих многочисленных старейшин, каждый из которых по очереди выходил вперёд, коротко кивал, а потом делал шаг назад. Похоже, его колония была многочисленной и в ней царила хорошая дисциплина.

– Кона говорит мне, что вы сильно пострадали на острове, – сказал Гирокус.

– Да, – ответил Икарон. – Клан фелид во главе с Хищнозубом устроил резню в моей колонии. Они убили тридцать восемь рукокрылов.

С ветвей послышался потрясённый шёпот.

– Мой друг, мне жаль, – сказал Гирокус. – Это злодеяние – худшее из всего, о чём я когда-либо слышал. Мы следили за этой группой. Некоторое время назад Хищнозуб ушёл от Патриофелиса и разбойничал в лесах. Здесь мы всегда настороже, но я предусмотрительно удвоил число часовых, и пока мы остаёмся невредимыми. Я знаю, что эти фелиды убивали наземных животных и разоряли гнёзда птиц. Птицы тоже становятся чрезвычайно неприятными соседями.

– Они напали на колонию Икарона, когда они переправлялись с острова, – сообщила Кона своему предводителю. – Они вели себя свирепо.

– Они думают, что мы – яйцееды, – сказал Икарон.

Гирокус фыркнул снисходительным тоном.

– Птицы слишком глупы, чтобы понять, что у нас нет никакого интереса к их яйцам. Здесь они пока ещё не нападали, но я боюсь, что это не заставит себя ждать. Фелиды Хищнозуба принесли хаос в звериные королевства. Многие отправляли посланников к Патриофелису, требуя от него остановить бойню, и он уже направил солдат, чтобы выследить Хищнозуба. А мы уже послали ему сообщение, что нашли его рыщущих убийц на острове.

– И что же будут делать эти солдаты? – спросила Нова.

– Они должны убить отщепенцев, – прямо ответил Гирокус. – Это лучшее решение. Мы должны действовать жестоко, чтобы сохранить мир сейчас, когда ящеры, наконец, стёрты с лица земли.

Сумрак едва сумел подавить удивлённое чириканье и взглянул на Сильфиду, глаза которой блестели от волнения.

– Это правда? – изумлённо спросил Барат. – Разве можно было уничтожить каждое гнездо и каждое яйцо?

Гирокус рассмеялся.

– Вы что, не слыхали новостей на своём острове? Это правда. Ящеры исчезли навсегда.

Сумрак взглянул на серьёзное выражение своего отца, и попробовал представить себе, что он должен был чувствовать. Разве мир не стал лучше и безопаснее без ящеров? Но как мог его отец действительно радоваться этому – выполнению плана, который он считал таким неправильным?

– Потрясающая победа! – сказала Нова.

– Несомненно, – подтвердил Гирокус.

– Несколько дней назад у нас на поляне разбился кетцаль, – нерешительно сказал Сол. – Его крылья были поражены гнилостной болезнью.

– Одинокий бродяга с побережья, без сомнения, – уверенно сказал Гирокус. – Все их гнёзда на утёсах были уничтожены. По иронии судьбы, именно Хищнозуб и был тем, кто уничтожил последние из яиц. Он был героем, пока его вкусы не стали варварским. Но он может быть не единственной причиной наших волнений за последние дни.