Текст книги "Перед рассветом"
Автор книги: Кэндис Проктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 29
Пату сидел на берегу, у самой кромки воды; вместо обычных полосатых брюк, сорочки и ботинок на нем было лишь ярко-красное парео, повязанное на талии. Он расположился на бревне и болтал ногами в воде.
– Вы уже знаете о выживших на Ракайа? – спросил он, завидев Джека и Индию. – О тех, что поселились на южном побережье?
– Да, Ватсоны нам все рассказали, – ответила Индия, и Джек лишь молча отвернулся и уставился на темную гладь воды перед ними.
Пату сжал кулак и опустил его на ровную, отполированную морем поверхность бревна.
– Похоже, здесь никто ничего точно не знает. Местные островитяне теперь живут оседлой жизнью и на южном побережье не были уже несколько лет. – Он деланно рассмеялся и сокрушенно покачал головой. – В море почти никто не выходит – сидят здесь как сычи, гнут спину на ванильных плантациях да едят рыбные консервы и соленое мясо.
Все трое замолчали, прислушиваясь к шуму прибоя и крикам морских птиц.
– А как твоя мама? – спросил Джек. Лицо Пату напряглось.
– Она все время плачет, – сказал он и покраснел.
– Знаешь, когда я в последний раз ездил в Квинсленд, с семьей повидаться, – задумчиво произнес Джек, – то вдруг обнаружил, что все там совсем не так, как мне представлялось. Я думаю, они тоже заметили, что я очень изменился. Так всегда бывает. Непросто возвращаться домой после долгого отсутствия: ты рвешься туда всей душой, а потом понимаешь, что это больше не твой дом.
Пату кивнул в сторону яхты, стоявшей на якоре в бухте, и почти беззаботно спросил:
– Как думаешь, скоро мы сможем починить ее и отплыть?
– Утром осмотрим повреждения, – пожал плечами Джек, – и тогда все станет ясно.
– Я здесь все равно не останусь, – вдруг резко выпалил Пату, как будто ему предлагали именно это. – Ни за что!
Джек не сводил глаз с покачивающейся на волнах яхты.
– А как же твоя матушка?
– С ней куча моих братьев и сестер, – не моргнув глазом, ответил Пату.
Вдалеке послышалось странное пение, печальное и веселое одновременно. Индия обернулась на звук и почувствовала, как легкий тропический ветерок коснулся ее волос.
– Что это? – спросила она.
– Луау,[23]23
Гавайский народный праздник.
[Закрыть] – помолчав, ответил Пату. – Они празднуют мое возвращение. – Он сжал губы, подавляя приступ ярости. – Некоторые отговаривали мою семью устраивать праздник, заявляя, что преподобный Ватсон будет от всего этого не в восторге.
Индия обернулась и удивленно посмотрела на него:
– Почему?
– Вы же не видели, как это бывает, – ответил Джек, в голосе его слышались насмешливые нотки. – Зажигательная музыка, ритуальные танцы… Все это выглядит довольно шокирующе… и слегка непристойно.
– Как интересно! – С этими словами Индия заглянула в рюкзак проверить, не забыла ли блокнот для путевых заметок. – Я бы с удовольствием посмотрела на любые проявления языческой культуры, если только меня не заставят есть жареную свинину.
И тут впервые лицо Пату прояснилось, и он рассмеялся.
* * *
Эти звуки ей долго не забыть, подумала Индия. Мерный, возбуждающий ритм барабанов, тихие вздохи теплого ветра, шелест перистых пальм над головой и потрескивающий костер на фоне бесконечного гула серебристых волн, набегающих на чернеющий в ночи пляж, – разве это не чудесно?
Они с удовольствием поедали креветок и крабов, сырую рыбу с кокосовым молоком; таро и зеленую тыкву, а также цыплят, завернутых в листья и запеченных на горячих камнях. Факелы из длинных, связанных вместе пальмовых веток, мерцая, шипели и потрескивали, выхватывая из темноты смеющиеся лица, смуглые руки и горы манго, бананов, гуавы, апельсинов и жареных ананасов. Воздух был наполнен пряными ароматами пышно цветущей гардении, растущей у кромки темного леса, а также гибискуса и папоротника, из которых островитяне плели себе венки и юбки. Ко всему этому благоуханию примешивался солоноватый запах моря.
Индия что-то быстро записывала в блокнот, как вдруг рука Джека остановила ее.
– Отложите ваши заметки на потом, – произнес он, наклоняясь к ней. Лицо его освещали пляшущие в костре языки пламени. – Позвольте себе немного отдохнуть и повеселиться.
Индия взглянула туда, где, выстроившись в две линии, женщины в папоротниковых юбках и с венками из белых цветов на головах лихо отплясывали причудливый танец, напоминающий французский гавот. Много лет назад французские миссионеры, тщетно пытаясь приобщить местных жителей к христианской культуре, обучили их этому танцу в надежде заменить «непристойные» пляски чем-то более степенным и подобающим.
– Мне и так хорошо. Наблюдая и делая заметки, я чувствую себя вполне счастливой, – возразила она.
Тем временем мужчины в своеобразных папоротниковых манжетах, с серьезными лицами стали исполнять настоящие пируэты.
– Вряд ли вы способны писать и танцевать одновременно. – С этими словами Джек увлек Индию за собой; позабытый блокнот упал с колен и остался лежать на песке.
– Но и без блокнота я вряд ли смогу танцевать, – смеясь, сказала она.
– Сможете. – Джек потащил ее в круг танцующих.
Мужчины с серьезным видом сделали последний пируэт, поклонились друг другу и, опустившись на корточки, стали руками выбивать на вытоптанной, покрытой песком земле древний, первобытный ритм, сопровождаемый грохотом тамтамов.
– Я н-не умею, – произнесла Индия, ее охватила паника.
Джек водрузил ей на голову венок из белых цветов тиары и листьев папоротника, поцеловал в губы и уверенно сказал:
– Не бойся, у тебя все получится.
Руки танцующих задвигались, изображая морскую волну; стоящие в кругу мужчины и женщины двинулись вправо, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, подчиняясь ускоряющемуся ритму, который звучал все громче и напористее. «Трам-трам-там», – пели барабаны…
Индия сделала шаг, затем вернулась в прежнее положение. Джек был рядом, он мягко направлял ее движения и смотрел на нее с ободряющей улыбкой. Тело ее само стало искать подходящий ритм, и через мгновение она уже перестала смотреть на ноги, контролируя движения. Волосы ее выбились из тугого пучка и разметались по лицу, но она этого даже не заметила и, повернув голову, лишь неотрывно следила за движениями Джека. Она смотрела, как легкий ветерок теребит фалды его рубахи, как выгибается его шея, когда он запрокидывает голову и смеется…
А когда факелы отбросили соблазнительно-причудливую тень на его лицо и от этого вида внутри у нее что-то оборвалось, она почувствовала себя странно свободной.
Песок тихо поскрипывал у них под ногами, легкий бриз нежно касался ее щеки, воздух был напоен сладостными ароматами леса и моря. Индия глубоко вдохнула, ощущая свое единение с душой этого леса, моря, темного тропического неба с мерцающими на нем звездами. Она была частью окружающего ее странного мира, и он стал частью ее самой. Она слышала бой барабанов, ощущала руки Джека на своих плечах… И когда он развернул ее лицом к себе, их взгляды встретились и словно приросли друг к другу.
Медленно, не отводя глаз, двигались они в танце словно единое целое, рука в руке, соблазнительно покачивая бедрами. Черты лица его заострились, глаза излучали яростный, почти хищный огонь. Барабаны били все громче, ритм ускорялся, становился все более первобытным и напористым…
Какое-то дикое желание наполнило кровь Индии, отозвалось в висках. Джек сжал ее руки в своих ладонях, резко развернул спиной к себе и крепко прижал к разгоряченной груди. Оглянувшись, она в свете факела увидела, как он улыбнулся, и почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание.
Звук барабанов смешался со звуком далекого прибоя, и Индия вдруг подумала, что только сейчас для нее наступила настоящая жизнь – настоящая и первобытная, – которую она столько раз видела и даже описывала в книгах, но которой никогда не жила сама.
– Я хочу тебя, – прошептал Джек, приблизив свои губы к ее губам.
– И я тоже, – просто сказала она ему в ответ.
Джек нежно обхватил ее лицо руками, заставляя посмотреть ему в глаза, и Индия подумала, что сейчас он ее поцелует, однако вместо этого он сказал:
– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать. – И улыбнулся одним уголком рта, отчего у Индии сразу перехватило дыхание.
Глава 30
Извилистая тропинка, протоптанная веками ходившими здесь босоногими островитянами и укрытая кустами папоротника и гибискуса, вела вверх по склону горы прочь от деревни.
Индия всю дорогу приставала к Джеку с расспросами, стараясь выведать, что он хочет ей показать, но тот лишь мотал головой на манер местных жителей да хитро улыбался.
Наконец они вышли на залитый лунным светом мыс, выступавший из темноты океана и защищавший бухту. Волны разбивались о скалистый склон горы, оставляя барашки белой пены, в то время как с подветренной стороны мыс утопал в зелени. Ярко-красные цветы, рассыпанные то тут то там, делали зрелище просто бесподобным.
– Как красиво! – невольно воскликнула Индия, отступая от края скалы, где земля обрывалась и крутой склон спускался к самому морю. Вокруг было пустынно, лишь порывы ветра свободно резвились да море тихонько играло волной. Звезды мерцали над их головами, и казалось, что свет их будет струиться на Землю вечно.
– Очень красиво, – согласился Джек и, подойдя к Индии, опустил руки ей на плечи и повернул лицом к другой оконечности мыса. – Посмотри: вот что я хотел тебе показать…
Она подняла глаза и увидела это. Дерзко и гордо, как воплощение мужественности, огромное сооружение торчало прямо из вершины горы. Индия подошла ближе и, приглядевшись, поняла, что оно создано с любовью и умением из огромного куска гранита. В длину оно было около восьми – десяти футов, а верхушка его, круглая и ровная, словно дьявольское копыто, упиралась в небо.
– Бог мой! – выдохнула Индия. – Да это же огромный фаллос!
Она осторожно обошла все сооружение вокруг, стараясь не приближаться к краю пропасти, а затем взглянула на Джека.
– Как ты его отыскал?
Он подошел, стал рядом и, задрав голову, принялся рассматривать красную вершину огромной колонны.
– Мне рассказал Пату сегодня вечером. Преподобный Ватсон ничего об этом не знает, я полагаю, иначе он тут же велел бы сбросить эту чудо-скульптуру в море.
Индия вздохнула и тоже подняла голову, пытаясь охватить взглядом исполинское сооружение над ними.
– Обычно больше всего затрудняет мои исследования полинезийской культуры то, что значительная часть древних каменных статуй уничтожена, а все деревянные постройки и статуи сожжены дотла. – Индия хотела было коснуться гранита рукой, но так и не решилась и вместо этого просто спросила: – А разве Пату не говорил, с какой целью его здесь поставили?
Джек отрицательно покачал головой:
– Нет. Может быть, это что-то вроде маяка?
Индия кивнула.
– У древних греков были такие указательные башни – они назывались по имени бога Гермеса, покровителя путешественников. Сначала греки ставили настоящие статуи, а потом стали заменять их простыми столбами. – Невольная улыбка коснулась губ Индии. – Но одна анатомическая деталь Бога всегда выполнялась очень реалистично.
– Только не говори, – произнес Джек, глядя ей прямо в глаза, – что ею они показывали дорогу.
Индия не выдержала и рассмеялась.
– Да, именно за этим они и были нужны. К сожалению, проезжавшие мимо первые христиане уродовали все попадавшиеся им на пути статуи Гермеса.
– Ты хочешь сказать, что они их кастрировали?
Индия искоса взглянула на него: Джек стоял, подставив лицо ветру, рубашка натянулась и облепила его сильный мускулистый торс, волосы разметались по сторонам. Он улыбался, и в его улыбке, в уголках губ и в глубине глаз она различила восхищение и затаенное желание.
Внезапно Индия смутилась, ей стало неуютно, и она снова перевела взгляд на огромный красный фаллос.
– Какой большой, – сказала она сдавленным голосом, слова с дрожью слетали с ее языка.
– Неужели он тебя пугает?
Индия неуверенно взглянула на него. Она слышала, как волны бьются о скалистый берег далеко внизу и шум прибоя смешивается с барабанной дробью – в деревне все еще продолжался праздник. Ей вдруг представилось, что никогда не было у нее человека роднее и ближе, чем этот мужчина, и что никто в мире не знает ее так хорошо, как он; ей даже казалось, что он всегда ее знал.
Она потянулась, взяла его руку в свою и положила себе на грудь.
– Я не боюсь, – сказала она, не отводя от него взгляда, и улыбнулась.
* * *
Джек медленно раздевал ее прямо на краю мыса, где земля встречалась с небом и морем. Сначала он расстегнул вышитую мужскую сорочку и дрожащими пальцами снял ее.
– Отчего ты дрожишь? – спросила она.
Он тихонько засмеялся, обдавая ее теплым дыханием, и принялся расстегивать пояс ее широкой юбки.
– От нетерпения. Знаешь, чего бы мне хотелось больше всего? – Джек принялся стягивать с ее бедер тяжелую ткань. – Сорвать с тебя все до последней нитки одним движением и выбросить в море.
– Вот этого не надо, – Индия скинула туфли и стащила чулки, – потому что мне больше нечего надеть. Если ты разорвешь мою последнюю одежду, мне придется носить юбки из травы на манер местных жителей.
Его губы расплылись в широкой улыбке, которую Индия так любила; от одной только этой улыбки у нее перехватывало дыхание и звенело в ушах от счастья.
– Не искушай меня, – тихо сказал он.
Индия отступила на шаг. На ней оставались только тонкая сорочка и панталоны. Теперь и она тоже вся дрожала, каждой клеточкой ощущая на себе его взгляд. Под этим тяжелым горячим взглядом она стянула через голову сорочку. Теплый ветерок ласкал ее обнаженное тело. Помешкав в нерешительности, она также сняла панталоны и бросила их на землю.
– Как ты прекрасна! – прошептал Джек, грудь его мощно вздымалась, дыхание участилось. В этот момент Индия и сама чувствовала себя красивой – красивой и желанной.
– Твоя очередь, – хрипло произнесла она.
Джек принялся расстегивать рубашку. Когда он улыбнулся, на щеке его обозначились складки.
– Ты ведь уже видела меня.
– Да, верно. Но тогда я так старательно отворачивалась…
– Неужели? – Джек содрал с себя рубашку и взялся за брюки. Мышцы на его руках напряглись. – У меня сложилось иное впечатление…
Индия рассмеялась. Она и правда старалась не смотреть на него все время, пока они оба убегали от Грэнджера в джунглях, да только это у нее не очень-то получалось.
Он скинул брюки, и Индия замерла. Она пожирала глазами его узкие, обнаженные бедра, его рельефные напрягшиеся мускулы, а когда он разогнулся, так и осталась стоять, приоткрыв рот…
Джек коснулся ее плеча, затем обхватил ладонью голову и притянул к себе. Индия подалась вперед, ее обнаженное тело потонуло в его крепких объятиях, и она спрятала лицо в изгибе его шеи.
Так они долго стояли не шевелясь. От Джека пахло морем, ночной свежестью и еще чем-то неуловимым. Индия вцепилась ему в плечи, затем разжала руки и провела ладонями по его гладкой загорелой коже. Касаясь его, она чувствовала странное благоговение, в ней проснулось желание трогать его снова и снова и при этом ощущать на себе его нежные прикосновения.
Джек тоже принялся ее ласкать, не пропуская ни дюйма восхитительного тела, покрывая его поцелуями. Не в силах стоять, они опустились на землю, прямо на груду брошенной в беспорядке одежды, и он стал касаться ее языком, трогая в таких сокровенных местах, до которых она и себе не позволяла дотронуться. Он посасывал ее груди и улыбался, слушая ее учащенное дыхание. Его темные волосы упали ей на живот, он опустился ниже, и вот Индия уже перестала понимать, где она и что с ней, отдаваясь волшебным ощущениям, вызванным прикосновениями его языка и нежными ласками его губ.
Когда он наконец поднял голову и посмотрел на нее, лицо его выражало крайнюю степень возбуждения. Это одновременно напугало и распалило ее еще больше. Непреодолимое желание наполнило все ее существо, желание слиться с ним воедино, вобрать его в себя целиком, впустить в свое тело и в свою жизнь навеки.
Она потянулась к нему, ноги ее раздвинулись, и Джек накрыл ее своим телом. Он оперся на локти, откинул ей волосы с лица и стал покрывать поцелуями ее лоб и щеки. При этом он непрерывно шептал ей на ухо нежные слова.
– Боже, – выдохнул он, – я люблю тебя, люблю, люблю тебя…
Лицо Джека напряглось, губы приоткрылись, и в следующее мгновение он стремительно вошел в нее.
Она шумно вздохнула, а он чуть подался назад и снова вонзился в нее, погружаясь все глубже и глубже. Индия застонала.
– Тише, милая, – прошептал он, целуя ее глаза, кончик носа, губы. Она слышала, как бешено колотится сердце у него в груди. Джек тяжело и отрывисто дышал. – Тебе не больно?
– Нет, – прошептала Индия, хотя на самом деле ощущала какую-то странную боль. Однако это не было тем жутким, невыносимо болезненным ощущением, которое она испытала в свой первый раз; теперь это больше походило на ожидание, на неудовлетворенное желание, нараставшее в ней все сильнее и сильнее.
Индия обхватила Джека руками и прижала к себе.
– Не останавливайся, пожалуйста… Только не останавливайся!
Неотрывно глядя ей в глаза, Джек стал медленно двигаться, сердце ее наполнилось нежностью, на глаза навернулись слезы. Он поцеловал ее в губы. И сразу их обоих словно обожгло огнем, тела задвигались быстрее. Ночное небо над ними, мерцал мириадами звезд, завертелось в бешеной круговерти…
Издалека доносились звуки барабанов, и волны неистово бились о скалистый берег. Джек со стоном оторвался от ее губ, погрузил пальцы в густые пряди волос и принялся покрывать поцелуями ее нежную шею. Индия закусила губу, чтобы не закричать от удовольствия и вновь нахлынувшего желания.
Извиваясь всем телом, она обхватила его ногами за талию, заставляя погружаться все глубже. Она ощутила его учащенное дыхание на мокрой от пота коже, и из горла ее вырвался хриплый вздох.
Его руки нащупали у нее между ног сокровенный холмик. Джек сжал его и придавил тяжестью своего тела, и тут же все ее существо затопило столь сильное наслаждение, что Индия закричала и впилась ногтями ему в плечи. Голова ее кружилась, наслаждение вместе с болью перешло во всепоглощающий восторг.
* * *
Индию разбудили лучи утреннего солнца, медленно поднимавшегося над морем.
Открыв глаза, она улыбнулась и взглянула на Джека, мирно спавшего рядом, его загорелая грудь мощно вздымалась при каждом вздохе. Индия положила голову ему на плечо, его рука еще крепче обхватила ее стан, и она, прижавшись к нему, снова заснула. Они лежали на вершине мыса, обнаженные и счастливые, обдуваемые нежным ветерком с моря, золотой свет мягко освещал их сплетенные тела. Индия вдруг вспомнила, как проснулась среди ночи и, приподнявшись на локте, долго смотрела на спящего в ее объятиях Джека.
Она могла бы пролежать с ним так целую вечность, разглядывая его лицо, резкие черты, нежный изгиб губ… Когда она смотрела на него, сердце ее болезненно сжималось от грусти и томления.
Индия так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как Джек открыл глаза.
– Что ты делаешь? – спросил он с тихой нежностью.
– Просто смотрю.
Он улыбнулся и потянулся к ней.
И вновь она оказалась в его объятиях, и он опять доказал ей, что ничего она не знает о тех радостях, которые могут доставить друг другу мужчина и женщина. Только теперь Индия поняла, что доставлять удовольствие мужчине так же приятно, как и испытывать его самой, что любовь может быть страстной или, наоборот, нежной и сладостной. А еще хорошо было бы держать его в объятиях всю жизнь, не отпуская ни на минуту.
Яркое солнце заливало все вокруг, и Индия, обернувшись, посмотрела вниз, где в бухте стоял на якоре «Морской ястреб».
Она приподнялась, потянулась и вдруг заметила, что яхта как-то странно накренилась на один бок.
– Джек, – тревожно позвала она, – Джек, да проснись же!
Услышав беспокойство в ее голосе, Джек резко поднялся и, нахмурившись, оглянулся вокруг.
– Что за черт? – вскричал он, заметив накренившуюся яхту.
Индия поспешно схватила сорочку и стала озираться в поисках юбки, а Джек как был, без одежды, бросился бежать вниз по склону. В это время стоявшая в бухте яхта покачнулась и медленно пошла на дно.
– Проклятие! – завопил Джек. – Нет, только не это!
Внезапно остановившись, он вскинул руки и в бессильной ярости сжал кулаки, глядя, как «Морской ястреб», пуская пузыри, медленно исчезает под водой.
Глава 31
Они сидели бок о бок на черном песке пляжа, устремив взгляд на ровную гладь воды, туда, где совсем недавно покачивалась на волнах яхта. Вода в бухте была чистая и прозрачная, и Индия без труда различала темные очертания «Ястреба», покоящегося на дне.
– А ее можно поднять? – спросила она и обхватила руками колени.
– Надеюсь. Пату говорит, что островитяне готовы нам помочь.
Она обернулась к нему.
– И долго вы провозитесь?
– Не знаю, – со смехом ответил Джек, – не так-то это просто. И потом, даже если мы и поднимем яхту, одному Богу известно, какой потребуется ремонт. Кроме того, сезон дождей уже не за горами.
Индия кивнула. Порыв ветра налетел и обдал ее струей прохладной морской воды. Она потекла по ее щекам, словно слезы.
– Зачем мы только встретились. Если бы я послушала тебя, когда ты отказался плыть на Такаку, ничего бы этого не случилось…
Джек приложил палец к губам Индии.
– Нет, не говори так. Даже не думай. Рано или поздно я должен был встретиться с ними лицом к лицу. «Барракуда» все равно попыталась бы найти и арестовать меня. У них ведь приказ. К тому же сам премьер-министр жаждет моей крови. – Он провел пальцем по ее нижней губе, погладил по щеке, нежно коснулся шеи. – Десять лет в бегах – это слишком. Давно надо покончить с этим.
Она сжала его руку. Рука у него была большая, сильная и загорелая, с огрубевшей кожей.
– А что, если мы не найдем навигационные карты и бортовой журнал «Леди Джулианы»? Что, если ты так и не докажешь свою невиновность?
Джек отвел глаза и, щурясь от солнца, уставился в синюю морскую даль.
– Не знаю, – задумчиво произнес он. – Я устал убегать… – Он вдруг сжал ее руку. – Индия… – Помолчал, поводил большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. И все это он проделал с таким видом, словно не было ничего важнее. Потом поднял глаза, посмотрел на нее в упор и выпалил: – Выходи за меня.
Она вдруг похолодела, и на минуту ей показалось, что ее сердце остановилось.
«Я тебя люблю, люблю, люблю», – шептал он ей прошлой ночью, только она не приняла его слова всерьез. Для него это лишь удовлетворение случайной страсти, только и всего.
– То есть… когда меня оправдают, – продолжал Джек. Глядя ей в лицо, он все больше хмурился. – Я не хотел тебя просить ни о чем таком, пока мое будущее не определено и я не знаю, что смогу предложить тебе, но прошлая ночь все изменила, я решил открыть тебе свое сердце.
Его слова ошеломили Индию. У нее никогда бы не достало смелости сказать нечто подобное. В груди вдруг что-то болезненно сжалось, и она глубоко вздохнула, но это не помогло.
Индия давно уже решила – замужество не для нее. И это новое, глубокое чувство, которое она испытывала к Джеку, не заставит ее передумать. Даже если бы она верила в брак, то и тогда вряд ли отважилась бы стать женой Джека. Он был слишком необузданный человек с непредсказуемым характером – словом, настоящий бунтарь.
Вокруг глаз у него собрались морщинки, как будто он силился улыбнуться, да только не мог.
– Индия, ты что, язык проглотила?
– Ты же знаешь, как я отношусь к браку, – наконец ответила она, стараясь никак не выдать своих истинных чувств. – Замужество лишает женщину индивидуальности, мы ведь уже говорили об этом.
– Тогда давай поженимся по местным обычаям. Просто пообещаем любить друг друга без брачного свидетельства и прочих условностей.
– Это не выход.
– Но почему? – без тени улыбки спросил он.
Высоко в небе над бухтой кружила одинокая птица.
Она закричала так жалобно, что у Индии сжалось сердце.
– Потому что… – начала она и замолчала. – Потому что я люблю путешествовать, а ты хочешь дом, семью и спокойную жизнь.
– Ну так давай заведем дом и семью, а потом поедем путешествовать.
– Ну и где ты хочешь обосноваться? – Взгляд ее лихорадочно блуждал вокруг. Она смотрела на темное море, ярко-синее небо, цветущий зеленый берег, залитый солнцем. – В Эдинбурге? К твоему сведению, там всегда ненастно – море серое, небо серое, дома тоже серые.
– Мы можем поехать в Шотландию. – Джек помолчал и добавил: – Если меня не повесят.
Индия покачала головой. Джек в Шотландии? Его дом здесь, в южных морях, среди теплых песков и пальмовых деревьев, где соленый ветер приносит с собой запах свободы, а ночное небо полно сияющих звезд, от одного взгляда на которые сердце сжимается и хочется плакать.
– Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь там жить? Не обманывай себя, Джек.
– А как, по-твоему, я буду жить без тебя? Об этом ты не думала?
Она заглянула ему в глаза и подумала, что они у него такие же синие и глубокие, как это южное море. Что смотреть в них она не устанет никогда. Но горло ее болезненно сжалось, и слова так и остались невысказанными.
– Это просто отговорки, и ты сама это знаешь, – резко произнес Джек, его ярко-синие глаза потемнели.
– Отговорки! – фыркнула Индия.
– Вот-вот, – продолжал Джек, рассерженно раздувая ноздри. – Правда в том, что ты боишься. Боишься так сильно, что даже себе не можешь в этом признаться.
Индия схватила рюкзак, стала трясти им прямо перед его носом.
– Ничего я не боюсь, – выпалила она.
Джек отодвинул ее руку от своего лица.
– Это все чушь собачья. Может, ты и не боишься болтаться по свету и лазить по темным пещерам, набитым человеческими останками, и все-таки ты ужасная трусиха. Ты прошла по висячему мосту и не испугалась акулы, зато боишься опоздать или выглядеть смешной, боишься признаться, что тебе бывает одиноко. Тебе страшно даже подумать, что кто-нибудь полюбит тебя или что у тебя будут дети. А еще ты боишься ошибиться так же, как твоя мать, и сделать в жизни неправильный выбор.
Индия горько рассмеялась в ответ, но смех ее звучал фальшиво.
– Да как ты смеешь? Как ты смеешь читать мне нотации о мужестве и храбрости, когда сам за десять лет так и не отважился вернуться на Ракайа и узнать правду.
Эти жестокие слова сорвались с ее губ сами собой, и она тут же пожалела о них, но было слишком поздно. Джек побагровел и дернулся как от пощечины.
– По крайней мере я знаю, от чего убегаю, – тихо проговорил он, цедя каждое слово. – А ты… ты даже понятия не имеешь, от чего бежишь.
Он повернулся и пошел прочь. Индия осталась стоять одна на черном песке пляжа, прижимая рюкзак к груди. С отчаянием она смотрела ему вслед и думала, что никогда в жизни ей не было так одиноко и страшно.
* * *
Замешкавшись у входа в бунгало, Индия услышала веселый смех Синтии Ватсон. Она стояла у натянутой меж деревьев бельевой веревки с мокрой мужской сорочкой в руках. Позабыв обо всем, Синтия, задрав голову, наблюдала за двумя желто-зелеными шумными птичками.
Индия направилась к ней.
Ей многое не нравилось в деятельности миссионеров, но все же она не могла не восхищаться этими людьми. Ватсоны избрали нелегкий путь. Острова Океании сплошь усеяны могилами миссионерских жен и детей.
– Мисс Макнайт, – защебетала Синтия, завидев приближающуюся к ней девушку. – Доброе утро! Что вы думаете о вчерашнем луау?
– Довольно забавно. Хороший материал для моей книги, – ответила Индия.
– Вильям, конечно, впал от этой новости в бешенство, но я была уверена, что вам-то их праздник понравится.
– Скажите, а какое-нибудь судно заходит на Вайгео? – спросила Индия и, подойдя к корзине с бельем, достала оттуда фартук и повесила на веревку.
– Вам в какую сторону надо?
«В любую», – чуть не выпалила Индия. Но вовремя вспомнила, что ее сундук остался в гостинице на Нойбренене.
– На запад, – ответила она.
– Завтра или послезавтра должен быть пароход с острова Фиджи. Кстати, скорее всего это будет последнее судно в этом сезоне. Потом до апреля ни одного утлого суденышка не дождешься.
Индия кивнула. Сезон дождей тянулся в этих местах с декабря до апреля. Дожди не прекращались ни на один день. Из-за угрозы попасть в сильный шторм суда в этот период не покидали гавани. На отдаленных малонаселенных островах изоляция становилась невыносимой. Были известны случаи, когда торговцы из Европы или Америки, а также миссионеры и их жены не выдерживали и попросту сходили с ума. Некоторые, не в силах дождаться окончания ненастья, выходили в море и погибали. Индия надеялась встретить сезон дождей уже на Гавайях и мысленно молила Бога о том, чтобы не застрять на Нойбренене.
Миссис Ватсон встряхнула нижнюю юбку и повесила сушиться.
– Вам очень повезло, что ваша яхта не затонула в открытом море. Вильям ходил сегодня утром к бухте. Он говорит, что ее можно поднять.
– Я не стану дожидаться и уеду на попутном пароходе.
Синтия Ватсон удивленно обернулась.
– А я, признаться, думала… – Она осеклась, закусила губу и рассмеялась. – Вот глупая. Я почему-то решила, что вы с мистером Райдером… ну, вы понимаете…
Индия почувствовала, что заливается краской смущения.
– Да мы почти не знаем друг друга. Я просто наняла его.
– Мы с мистером Ватсоном и трех недель не были знакомы, когда нас поженили. Когда мы встретились, он должен был отбыть на Вайгео, так что на долгие ухаживания просто не было времени.
Индия удивленно уставилась на довольное лицо собеседницы.
– И вам не было страшно?
– Нет, я не боялась долгого пути. Ведь сам Бог ведет нас.
– Да нет, я хотела спросить, не страшно ли было вам выходить замуж за малознакомого человека?
Задавая этот вопрос, Индия ожидала услышать, что и в этом Синтия полагалась на волю Бога. Но вместо этого в глазах миссис Ватсон мелькнула странная, загадочная улыбка, и она просто сказала:
– Я его знала.
* * *
Пату повел Индию осматривать древнее полинезийское кладбище и храм, о которых ей говорил Джек.
Храм стоял на небольшой равнине прямо у линии прилива. Индия никогда не видела такого большого полинезийского храма. Тысячи огромных серых камней были сложены в некое подобие стен в две сотни футов длиной и около пятидесяти – высотой. Сначала Индия просто обошла сооружение вокруг, время от времени забираясь на заросшие травой камни. Наклонив голову набок, она с интересом осматривала ограду, сооруженную из старых гигантских деревьев. Это место выглядело пустынным и заброшенным.
– Сюда что, никто не приходит? – спросила она.
Пату отрицательно покачал головой:
– Это запрещено. Табу.
Индия удивленно на него посмотрела:
– Разве местные жители не приняли христианство?
– Приняли, – улыбнулся Пату, – но все равно не нарушают древний запрет.
Индия остановилась между двумя огромными базальтовыми плитами, служившими воротами в храм. Похоже на древний собор под открытым небом, подумала она, заглядывая внутрь. От этого места исходила такая мощная энергия, что Индия даже слегка испугалась.
