Текст книги "Перед рассветом"
Автор книги: Кэндис Проктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Кэндис Проктор
Перед рассветом
Пролог
«Это все мать Индии виновата», – говаривал преподобный Хэмиш Макнайт в те редкие часы, когда отвлекался от проповедей и богословских трактатов и вспоминал наконец о существовании своей единственной дочери.
«А чего вы, собственно, ожидали, миссис Макнайт? Не вы ли дали ей столь диковинное языческое имя? – восклицал он. – И что за книги вы ей читали! «Арабские ночи», «Марко Поло» и прочий нечестивый вздор. Зачем смущать детское воображение, пробуждать в маленькой головке мечты о далеких экзотических странах? Девочке куда больше пристало заниматься вышиванием и катехизис учить».
Когда же Хэмиш Макнайт всерьез задумывался о будущем дочери – что случалось не слишком часто, – то всегда утешал себя тем, что, когда придет время, он заставит Индию забыть о жажде путешествий и приключений. Она выйдет замуж за спокойного, рассудительного викария, каким был сам преподобный Хэмиш, и будет вести размеренную жизнь замужней женщины. Однако преподобному не суждено было узнать, как горько он ошибался, – кончина Хэмиша наступила до того, как разбились его мечты.
Глава 1
Ветер-озорник, теплый и свежий, дул со стороны Кораллового моря; он со свистом проносился между судами и шлюпками, пришвартованными в залитой солнцем гавани Рабаул, пробуждая жажду странствий. Даже тяжелая саржевая юбка мисс Индии Макнайт колыхалась от его дуновения.
– Сожалею, мэм, но я не могу вам помочь. – Капитан, пожилой индус, стоял перед ней, широко расставив короткие ноги, в привычной готовности удержать равновесие при любой качке.
Индия Макнайт, незамужняя шотландская путешественница и довольно известная писательница, привыкла встречать препятствия; впрочем, преодолевать их она тоже умела. Капитан прибегал к всевозможным уловкам, пытаясь избежать разговора, но Индия снова и снова вставала у него на пути; и поскольку ее собеседник высоким ростом не отличался, а в Индии было добрых пять футов десять дюймов без каблуков, то ее маневр в очередной раз заставил его остановиться.
– Мне говорили, что ваше судно можно нанять, – сказала Индия, улыбкой смягчая воинственность выбранной ею тактики убеждения.
Индус как-то неопределенно затряс головой, что означало то ли «да», то ли «нет».
– Правильно. Но на Такаку я вас ни за что не повезу. Уж по крайней мере не к южному берегу острова.
– Как это «не повезу», – возразила Индия, и голос зазвучал ровно и спокойно, – как это «не повезу», если мне нужно именно туда.
– Но это опасно, очень опасно. – Индус выпучил глаза, подался вперед и тихим голосом, словно хотел открыть ей страшную тайну, произнес: – Людоеды, знаете ли. Один человек из Лондонского общества миссионеров в прошлом году поехал туда, Библию аборигенам читать вздумал. Те его выслушали и даже позволили помолиться за них, а потом просто съели на ужин в качестве главного блюда.
– Но я-то не миссионер и не прошу вас сопровождать меня на гору Футапу. Все, что от вас потребуется, это стать в заливе на якорь, переправить меня на берег и подождать четыре или пять часов до моего возвращения.
– Идти через рифы у южной оконечности острова очень опасно. – Взгляд капитана заскользил по сверкающей лазурной глади воды – туда, где в дымке, вдали от золотых берегов и качающихся кокосовых пальм острова Рабаул, на изрезанных берегах Такаку, возвышались пики вулканов и манили нераскрытые тайны. – Очень опасно, – снова повторил индус. – Там скалы и пролив очень узкий.
Индия с такой силой сжала ручку дорожной сумки, что это привлекло внимание собеседника.
– Я заплачу вам вдвое.
Он облизал потрескавшиеся от соли губы.
– Хотите ехать на Такаку? Я отвезу вас на северный берег, во французский порт Ла-Рошель. Там очень хорошо. Вам понравится. И никаких людоедов, – на его лице промелькнула улыбка, – зато французов полно.
Индия покачала головой.
– Мне нужно на гору Футапу, а туда гораздо проще добраться с южной стороны острова. Не снаряжать же сухопутную экспедицию из Ла-Рошели!
Индус внимательно посмотрел на нее, и его щекастое с плоским носом лицо сделалось задумчивым.
– А, так вот почему ваше имя показалось мне знакомым, – протянул он. – Вы та сумасшедшая англичанка, которая пишет книгу о полинезийцах. Но ведь на Такаку нет никаких полинезийцев, там только чернокожие охотники за скальпами, очень голодные охотники.
– Я не англичанка, а шотландка. – Терпение Индии было на исходе, голос становился все громче и нетерпеливее. Стоявший неподалеку, у края пристани, в компании двух офицеров военный капитан британского флота обернулся и пристально на нее посмотрел. – Я знаю, что там нет полинезийцев, – Индия сдерживалась изо всех сил, – зато они живут на островах Онтонг-Джава и Тикопия, и если подтвердится, что…
– Так вы хотите побывать на Онтонг-Джава? Пароход живо вас туда доставит, и к тому же он делает много остановок: на островах Нойбренен, Онтонг-Джава и Фиджи, а потом еще Самоа и Маркизские и Сандвичевы острова.
– Я осмотрю их позже, а сейчас мне надо добраться до Такаку.
– Только не на моем судне, – изрек капитан, и не успела Индия опомниться, как он отступил в сторону и опрометью кинулся на берег. Улепетывая, он бросил на нее полный ужаса взгляд, в то время как луч яркого тропического солнца пробежал по его загорелым, блестящим от пота щекам.
– Проклятие! – прошептала Индия. Четвертый отказ подряд! Кажется, она уже все испробовала, но так и не нашла того, кто бы согласился доставить ее на этот загадочный остров.
Бравый военный поклонился своим приятелям и направился к ней. Это был высокий крепкий мужчина лет тридцати с небольшим с приятными чертами лица и светло-серыми глазами, в уголках которых собирались морщинки, когда он улыбался.
– Прошу прощения, мадам, – он коснулся рукой края шляпы, – вы ведь мисс Индия Макнайт, путешественница и писательница?
Индия так и расплылась от удовольствия. Конечно, индус, этот торговец кокосами, тоже узнал ее, но в его устах слова «путешественница» и «писательница» звучали скорее неодобрительно, чем восторженно.
– Да-да, это я.
Загорелое лицо капитана осветилось приветливой улыбкой.
– Меня зовут Саймон Грэнджер. Видите, вон там – мой корабль, «Барракуда». – Он кивнул, указывая на легкий корвет, пришвартованный в залитой солнцем гавани. – Я нечаянно услышал ваш спор, и должен заметить, что вы вряд ли найдете здесь смельчака, который отважится идти в южную бухту Такаку.
Индия ответила ему улыбкой.
– Сейчас вы скажете, что это опасно, что пролив между рифами узок и скалист, а аборигены по старинной привычке поедают всех и каждого.
Капитан издал короткий смешок.
– Вы правы, именно это я и собирался вам сообщить.
– Но тогда мне тем более нужно туда попасть. Мой опыт подсказывает, что самые пленительные и стоящие внимания места находятся как раз там, куда меня настойчиво уговаривают не ездить.
Капитан снова рассмеялся, а затем, задумчиво глядя вдаль, произнес:
– Вообще-то есть один человек, который может согласиться вам помочь, раз уж вы решительно настроены ехать на Такаку. Его зовут Райдер. Джек Райдер. Он все рифы знает как свои пять пальцев и каннибалов не боится.
Индия с любопытством посмотрела на капитана Грэнджера.
– Почему не боится?
– Может, потому, что прожил с ними два года.
У Индии перехватило дыхание.
– Жил с людоедами? Англичанин? Как это?
– Он не англичанин. То есть не совсем. Он из Квинсленда, из колониальной Австралии.
– Понятно, – пробормотала Индия. Ну конечно. Эти австралийцы – все отпетые негодяи. Может, и не такие мерзавцы, как головорезы с островов, но тоже не ангелы небесные.
– Он живет на Нойбренене, у него там маленькая кокосовая плантация, – продолжал капитан. – Завтра утром первым пароходом и поезжайте.
– На Нойбренене? Но ведь этот остров принадлежит Германии, кажется?
– И немцы готовы защищать свою собственность – в их гавани всегда наготове канонерская лодка. Потому-то Райдер там и обосновался.
Индия испытала смешанное чувство волнения и любопытства.
– Он что, пират?
– Ну не то чтобы пират, однако человек довольно опасный. Вам лучше об этом знать.
– Надеюсь, не очень, иначе вы бы не стали мне о нем рассказывать. – Индия протянула ему руку. – Как хорошо, что мы случайно познакомились. Я очень ценю ваше участие.
Капитан Грэнджер пожал протянутую ему руку, но все же неодобрительно покачал головой.
– Многие скажут, что я оказал вам медвежью услугу и, наоборот, надо было посоветовать держаться подальше от Джека Райдера. И еще следовало бы настойчивее отговаривать вас от поездки на Такаку.
– У вас из этого все равно ничего бы не вышло. От удовольствия, отразившегося на его лице, морщинки вокруг глаз обозначились резче.
– Да, пожалуй, вы правы.
Саймон повернулся, намереваясь идти, затем вновь обернулся к Индии и задумчиво сдвинул брови, словно какая-то мысль беспокоила его.
– Если вы и в самом деле решите обратиться к Джеку Райдеру, лучше не называйте моего имени.
– Вы с ним враги?
Капитан улыбнулся, и Индия внезапно ужаснулась – такой холодной и свирепой была эта улыбка. Боже, куда делось все его обаяние!
– Как раз наоборот. Мы были лучшими друзьями. Когда-то.
Глава 2
Шум стоял такой, как будто залпы орудий сотрясали землю – это волны вдали от берега с грохотом разбивались о рифы. Иногда Джек, забравшись на скалу повыше, любил отдаться силе волн, которые, словно тамтамы, будили в нем неясные мечты и еще нечто вроде ощущения бессмертия, смешанного со странным, будоражащим чувством свободы.
Но сейчас у Джека Райдера раскалывалась голова, и этот бесконечный тарарам бьющихся о рифы волн попросту сводил его с ума. «Слишком много кава-кавы[1]1
Крепкий алкогольный напиток; производится из корня и стеблей кустарника с тем же названием. Распространен на островах Полинезии и Новой Гвинеи. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть] выпил вчера», – сказал он себе и, пошатываясь, вышел на крытую пальмовыми листьями веранду. Где-то здесь было ведро воды.
Отыскав ведро возле крыльца и обнаружив, что оно почти полное, он опрокинул содержимое себе на голову и тут же хрипло выдохнул – вода оказалась неожиданно холодной. Стекая по его голой груди и спине, вода намочила кусок материи, обернутый вокруг бедер и представлявший всю его одежду. Что поделаешь – местный колорит.
Джек затряс головой, отряхиваясь, как намокшая собака, затем открыл глаза и, щурясь от беспощадного тропического солнца, стал вглядываться в даль, туда, где в лагуне солнечные лучи превращали подернутую рябью воду в сияющие и переливающиеся бриллиантами доспехи. Ему вдруг показалось, что от старого ржавого корабля, пришвартованного в бухте, к его доку приближается лодка. «Нет, вряд ли», – подумал он и снова закрыл глаза.
Сквозь отдаленный шум набегающих волн мудрено было расслышать легкие шаги на дорожке по ту сторону бунгало.
– А я-то все думаю, когда ты очухаешься, – послышался веселый молодой голос.
Джек открыл один глаз, увидел сияющее улыбкой лицо Пату и застонал. Ему очень хотелось облокотиться о стену, да только плетеное из бамбука сооружение опорой служить никак не могло, так что вместо этого он примостился на верхней ступеньке крыльца и сжал коленями голову.
– Я слышал, что тебя разыскивает один англичанин, по имени Грэнджер, – сказал Пату, – Саймон Грэнджер, капитан английского военного судна «Барракуда».
– Знаю.
– Говорят, он не прочь увидеть тебя болтающимся на виселице. Он и еще его лейтенант, который, кстати, премьер-министру Англии, будь он неладен, кузеном приходится. Так вот, они поклялись, что вздернут тебя.
– Сказал же, знаю.
– И тебя это не волнует?
– Думаешь, есть о чем беспокоиться?
– Уж я бы точно побеспокоился.
Скоро четыре года, как этот мальчик живет у Джека. Пату утверждал, что ему то ли пятнадцать, то ли шестнадцать лет, но точно никто не знал, и к тому же он был такой худенький и маленький, что казался еще моложе. Мать его была полинезийкой, родом с какого-то острова неподалеку от Таити, а отец – англичанином, одним из тех, чей путь лежал как раз мимо этого острова. Англичанин полюбил смуглую экзотическую красавицу, а потом бросил ее, да и уплыл восвояси. Поговаривали, что Джек усыновил мальчонку, потому что когда-то он оставил собственного ребенка, но настоящая правда была в том, что это Пату взял на себя заботу о Джеке.
– Знаешь, по-моему, ты слишком долго общаешься с папалаги,[2]2
Белые люди, европейцы (полинез. нар.).
[Закрыть] – сказал Джек. – А не вернуться ли тебе на какой-нибудь полинезийский островок, где только и делают, что в облаках витают, целый день плавают да хохочут, а ночью под пальмами предаются любви на пляжах, залитых лунным светом.
– Хм, похоже, это не я, а ты витаешь в облаках. – Пату подошел и сел на ступеньку рядом с Джеком. В отличие от своего друга он носил полосатые брюки, рубаху с открытой шеей, не брезговал и обувью. Пату постоянно напоминал Джеку об угрозе в лице гоняющегося за ним английского офицера, а тот, в свою очередь, всем своим образом жизни не позволял мальчишке забыть о его полинезийских корнях.
– Что ты там рассматриваешь? – спросил Пату. Джек поднял руку козырьком, защищая глаза от солнца.
– Корабль только что пришвартовался в гавани.
– Это из порта Рабаул.
– Ага, только непонятно, зачем они послали лодку к моей пристани.
– А ты ничего не просил привезти?
– На этом дырявом ведре, кишащем крысами и тараканами? – Джек состроил гримасу и зажмурился. То ли от яркого солнца, то ли от бесконечных ночей, полных греха и излишеств, у него в голове стоял туман. – Ну так что ты думаешь?
Пату поднялся на верхнюю ступеньку и стал всматриваться в даль.
– Я думаю, они что-то тебе привезли, хочешь ты того или нет, – усмехнулся он. – Я бы даже сказал – кого-то. Слушай, а может, ты выписал себе жену по почте? Хотя она больше похожа на миссионершу, которая решила наставить тебя на путь истинный и уберечь от адского пламени.
В виске вспыхнула адская боль, и Джек, застонав, снова опустил голову.
– Не слишком ли много ты болтаешь, парень? Просто пойди к ним и скажи, чтобы убирались прочь.
– Ну нет. – Пату поднял вверх руки, словно защищаясь. – Боже упаси! Она гораздо крупнее меня – с такой рискованно связываться. Лучше уж ты сам.
* * *
«Итак, она миссионерша, черт бы ее побрал», – решил Джек и с неудовольствием посмотрел на женщину, которая сидела на носу лодки неестественно прямо, словно жердь проглотила, и сжимала в руках простенький зонтик от солнца. Ворот уродливого бледно-коричневого платья был наглухо застегнут. И как она в нем еще не задохнулась?
Стоя на краю пристани, Джек широко расставил ноги и скрестил руки на голой груди, глядя, как лодка со стуком налетела на деревянный пирс.
– Каоха нуи,[3]3
Добрый день (полинез. нар.).
[Закрыть] – поздоровалась женщина, очевидно, принимая его за туземца.
– Здрасте, – процедил Джек, одаривая ее хмурой улыбкой.
Она бросила на него быстрый взгляд и, раздувая ноздри, судорожно втянула воздух. Индия прямо-таки кожей ощущала его неприкрытую враждебность. Ничего, она заставит себя уважать!
«Вперед – и не робеть!» – приказала она себе.
– Должно быть, вы и есть Джек Райдер.
Его поразил ее акцент: резкий, без сомнения шотландский.
– Точно. – Он переменил положение, уперев руки в бока и подавшись вперед. – Понятия не имею, кто вы такая и зачем приехали, но в любом случае велите своим людям разворачиваться и убирайтесь к черту.
Поскольку он не предложил ей руку, Индия с шумом закрыла зонтик и самостоятельно вскарабкалась на причал, удивив Джека своей ловкостью. Перед его глазами промелькнули стройные икры и неправдоподобно изящные лодыжки, обутые в удобные, туго зашнурованные ботинки.
– Меня зовут Индия Макнайт, – сказала вновь прибывшая, тщательно отряхивая юбку, затем подняла голову и решительно посмотрела на него. – Как поживаете?
Джек вообще-то слышал о ней, даже прочел одну из ее книг – «У подножия Монтесумы». Книга была написана в удивительно остроумной, даже несколько хлесткой манере, как раз на его вкус, и потом он еще долго размышлял о прочитанном. Но говорить ей об этом незачем, хотя все равно это странно: вот теперь эта шотландская леди, которую он и не думал когда-нибудь встретить, стоит прямо перед ним. «Что ж, действительно неисповедимы пути Господни», – подумал Джек.
– У меня к вам деловое предложение, – сказала Индия, поскольку Джек, стоя как столб, лишь молча буравил ее глазами и не говорил ни слова.
– Оно мне не интересно.
– Да откуда вы знаете, если даже не выслушали меня? Пату прав, этой палец в рот не клади, настоящая амазонка.
Индия кивнула в сторону легкой американской яхты, стоящей на якоре в лагуне.
– Это ваше судно?
Солнечный свет, отражаясь от водной глади, слепил глаза. Да, нелегко иметь дело с этой чертовкой, одновременно мучаясь похмельем. Проклятие, даже отлить спокойно не дадут. Как раз сейчас Джеку ужасно хотелось в туалет. Но если он начнет справлять нужду прямо с края пристани, эта мисс Ханжа Макнайт быстренько убежит на свой ржавый корабль и запишет этот курьезный случай, чтобы использовать в своей следующей книге. Джек никогда не думал, что собственные мысли способны привести его в замешательство, но он и в самом деле смутился.
– Яхта называется «Морской ястреб», – сказал он и расщедрился на еще одну хмурую улыбку. – Я выиграл ее пару лет назад в покер у двух янки, промышлявших работорговлей.
– А вы сами не работорговец, мистер Райдер?
Будь она мужчиной, врезал бы он ей за такие слова! Джек даже и хотел, да вовремя опомнился. Торговцы живым товаром – самые отпетые негодяи, – свое ремесло именовали рекрутским набором. Они похищали молодых меланезийцев и полинезийцев и увозили их на работу на поля Квинсленда и в Южную Америку. На деле это было самое настоящее рабство.
– А вы сами как думаете?
Индия стойко выдержала его взгляд. Ее серые глаза потемнели, стали серьезными, и Джек уже почти сожалел о своей грубости.
– Думаю, мне стоит попросить прощения, – помедлив, сказала она. – Говорят, вы хорошо знаете проход через рифы на южной стороне Такаку…
Вопрос настолько застал Джека врасплох, что он не удержался и тут же выпалил:
– Довольно хорошо, а что?
– Я бы хотела нанять вас. Вы доставите меня к горе Футапу: если мы отправимся завтра с самого утра, то будем там еще до одиннадцати. Я хочу подняться к вершине вулкана и исследовать так называемые «Лики Футапу». Мне понадобится четыре-пять часов, а пока…
– Эй, леди, придержите коней, – Джек обеими руками схватился за свою больную голову, – никуда я вас не повезу.
Индия смерила его холодным взглядом, приведя тем самым в настоящую ярость.
– Никак вы людоедов испугались, – презрительно сказала она. – Уверяю вас, вы будете в полной безопасности, поскольку мне не нужно сопровождение – на гору я поднимусь и без вас, – а вы оставайтесь на яхте. – В ее тоне читалась плохо скрываемая снисходительность. И конечно, этого оказалось достаточно.
– Мне нет никакого дела до ваших проклятых людоедов, – взревел Джек и застонал: собственный крик эхом отдался у него в голове.
Она снова оценивающе взглянула на него, и Джек готов был поклясться, что на этот раз в ее серых глазах промелькнула насмешка.
– Судя по всему, мистер Райдер, у вас в голове черти на барабане играют, как говорят у нас в Шотландии. Уж не поэтому ли вы сегодня такой милашка?
Пугающее обнаженное бронзовое тело надвинулось на Индию почти вплотную.
– Я вам не милашка, – тихо произнес Джек, отчетливо выговаривая каждое слово, он наклонялся все ближе, и вот уже прядки ее каштановых волос, выбившихся из-под шляпки, заколыхались от его дыхания. – И я вам не проводник по туристическим местам. Я презренный изменник, разыскиваемый британским военным флотом за нападение и убийство, ясно? А это значит, что я гораздо опаснее каких-то там охотников за черепами с Такаку.
Индия судорожно вздохнула – Джек видел, как вздымается ее грудь, – и уставилась на него, широко раскрыв глаза. Она была заметно моложе, чем ему показалось сначала. Двадцать четыре – двадцать пять лет от силы, гладкая кожа, прекрасные глаза, резко очерченные черты лица. Некоторые мужчины назвали бы ее красавицей, но только не Джек.
Кроме того, не так уж она самоуверенна, хотя и притворяется неплохо.
Индия огляделась вокруг в поисках качающейся у причала лодки. Может, людоедов она и не боялась, зато голая мужская грудь в непосредственной близости от лица привела ее в настоящий ужас. Она уже готова была убежать прочь и оставить его в покое, но тут Джек произнес:
– К тому же эти ваши так называемые «Лики Футапу» – скорее всего обычные природные образования.
Ну все. Теперь не отвяжется. В ее глазах вспыхнул неподдельный интерес:
– Природные образования? Вы уверены? А вот мои источники…
– Какие еще источники? – Вопрос буквально сорвался у него с языка.
– Дансберри! – провозгласила Индия с таким видом, будто Джеймс Дансберри и есть главный эксперт по Тихому океану.
– Ха, Дансберри и ста миль не прошел на Такаку. Если бы он забрался на гору Футапу, то обнаружил бы, что это просто такие причудливые наросты затвердевшей лавы.
– Так вы их видели? – Индия задыхалась от волнения, губы ее слегка дрожали. «Наверное, именно так она дышит, когда ее ласкает мужчина», – совершенно некстати пронеслось в голове у Джека.
Он отвел взгляд и уставился вдаль, стараясь придумать хоть что-нибудь, чтобы некая непослушная часть его плоти перестала чудить.
– Конечно, видел, – пробормотал он, очень жалея, что не надел что-нибудь более существенное, чем легкая набедренная повязка.
– Вы понимаете, что это значит? – спросила она, словно находилась сейчас на собрании ученых дам в душной лондонской гостиной, а не на краю обдуваемого всеми ветрами причала, на крошечном островке посреди Тихого океана, да к тому же рядом с полуобнаженным австралийцем, поглощенным сладострастными мыслями о том, как она выглядит без своего уродливого платья с высоким воротом. – Если только это правда, – повторила Индия. – Тем более важно поехать на Такаку и проверить ваши слова. Дансберри полагает, что «Лики Футапу» – это древнее связующее звено между традициями наскальных рельефных изображений Лаоса и Бирмы и теми памятниками, что найдены на Маршалловых островах и острове Пасхи. Но если он ошибается и если в Меланезии никогда не было полинезийских наскальных изображений, тогда этот факт просто невозможно переоценить.
– Постойте-ка. – Джек с трудом сфокусировал взгляд на оживленном лице Индии. – И откуда же тогда, по-вашему, взялись полинезийцы?
– Из Южной Америки. – Произнеся эти слова, Индия плотно сжала губы и твердо посмотрела ему в глаза.
Чтобы удержаться от смеха, Джек картинно затряс головой.
– Вы очень заблуждаетесь.
– Неужели? – Судя по ее тону, она не раз это слышала. – Полинезийцы обосновались на восточных островах Тихого океана: считается, что им помешали мигрировать на запад, на Новую Гвинею или Соломоновы острова, живущие там меланезийские охотники за черепами. Доказательства обнаруживают преимущественно на востоке. А вдруг это именно потому, что полинезийцы пришли с востока? Биологи находят бессчетное количество южно-американских растений на всех перечисленных выше островах, к примеру сладкий картофель, кокосовые пальмы и многие другие. Если растительность мигрирует с востока на запад, почему люди не могут? Я сравнила изображения скульптур с острова Фату-Хива с теми, которые видела в джунглях Центральной и Южной Америки, – они поразительно похожи.
Джек, прищурившись, с любопытством рассматривал ее.
– И об этом вы пишете свою книгу?
Щеки Индии слегка подернулись румянцем.
– Вообще-то да. Я подумываю назвать ее «Из Мандалая к островам каннибалов».
– Ха! Если принять ваши доводы, не лучше ли начать поиски в Америке и назвать книгу «Из Перу к островам каннибалов»?
Он попросту смеется над ней, это ясно. Грудь Индии резко поднялась и опустилась от возмущения.
– Вы ведь морочите мне голову, не так ли? Все, что вы тут говорили о «Ликах Футапу»? Никакие это не природные образования: вы все придумали от нечего делать. Я ухожу, так что счастливо оставаться.
Джек вздохнул.
– Я так сказал, правда, но это не значит, что я солгал.
– Тогда докажите.
Ему надо было ответить, что он не станет ничего ей доказывать, что она может убираться ко всем чертям, да там и оставаться, но вместо этого Джек произнес:
– Вы забыли о людоедах.
Индия осуждающе покачала головой:
– Вы же говорили, что не боитесь их…
– Я – нет. А вот вам не мешало бы поостеречься.
– Потому что я женщина?
– Верно. Из женщины получается самое вкусное блюдо. – Сказав это, Джек зловеще улыбнулся, явно пытаясь напугать ее.
– Да что вы! И вам тоже довелось попробовать?
Вопрос застал его врасплох, и Джек чуть не подпрыгнул.
– Да за кого, черт подери, вы меня принимаете?
– Но ведь говорят, вы два года прожили среди людоедов. Разве это не правда?
– Это было не здесь.
– А где?
Джек повернулся, собираясь уйти, но вдруг резко сдал назад и спросил:
– Послушайте, вы хотите, чтобы я отвез вас на Такаку, или нет?
Ее лицо сразу оживилось. «Игрок в покер из нее никакой», – подумал Джек.
– Значит ли это, что вы согласны? – спросила Индия.
– За десять фунтов.
– Десять фунтов! Это неслыханно!
Он пожал плечами:
– Ну, воля ваша.
Прищурившись, Индия задумчиво посмотрела на него: так делала одна женщина, когда торговалось с кем-нибудь по дороге из Египта в Мексику.
– Пять.
– Восемь, – усмехнулся он.
– Семь с полтиной.
– Идет. – Он кивком головы указал на немецкое поселение Нойбрененберг по другую сторону зеленого холма, темнеющего неподалеку от бухты. – Велите своим людям отвезти вас в местечко под названием Лимерик – там заправляет одноногий ирландец, похожий на пирата, и он сдаст вам бунгало. По крайней мере там гораздо чище, чем на вашем пароходе, если, конечно, вам не нравятся крысы.
– Вообще-то я научилась ценить преимущества, которые они приносят, – сказала Индия с легкой улыбкой. – Крысы распугали всех тараканов.
Джеку уже нравилась ее улыбка, нравилось, как исчезает с ее лица серьезное выражение и из-под личины «синего чулка» появляется на свет совсем другая сторона натуры.
– Я возьму вас на борт с первыми лучами солнца, – решительно произнес он и отступил на шаг.
Вытянувшись во весь рост, Джек неподвижно смотрел, как Индия с помощью одного из матросов спускалась в лодку. Она остановилась, склонила голову, нахмурилась и снова взглянула на него.
– Вы точно приплывете за мной завтра, не обманете?
Последний шанс отказаться от глупой затеи. Он вдруг всем существом ощутил, как тропическое солнце обжигает его голые плечи, как неистово бьются волны о рифы там, вдали, и как качается под его ногами причал. Всего только миг, и он выговорил:
– Я буду у вас с рассветом. А сейчас убирайтесь отсюда, и побыстрее – мне нужно отлить.
