Текст книги "Целевая колода"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Мимо пролетает первая летучая мышь. Я чувствую порыв воздуха от её бьющихся крыльев. Она летит со стороны провала, направляясь к часовне.

Вот почему Страуд был удивлён. Над нами, в джунглях, уже занимался рассвет. Летучие мыши возвращаются в свои убежища. Они летят сквозь провалы, разбросанные по холмам площадью в несколько квадратных миль.

Мимо пролетают ещё летучие мыши. Животные не любят находиться рядом с людьми, но мы преграждаем им путь к дому.

Голос Страуда дрожит. «Чёрт возьми».

«Замолчи», – прошипел Штейн.

Ещё одна летучая мышь останавливается, цепляется когтями за каменную стену и смотрит на меня. Её глаза – серебряные точки в свете моих НОДов.

В клаустрофобной темноте присутствие животного успокаивает меня.

Привет, малыш. Мы оба дальтоники, понимаешь?

Эта крошечная штучка читает мои мысли. Пищит и продолжает свой путь.

Я ползу за Крокеттом. Прошло тридцать минут. Сорок пять.

Он останавливается, переворачивается на спину.

«Что случилось?» – шепчу я.

«Не могу найти свою цель», – говорит он. «Дай мне минутку. Отвернись».

Я поворачиваю голову. Крокетт поднимает очки и включает фонарик. Прищурившись, я смотрю мимо него. Туннель раздвоился. Каждый раз, когда мы проходили через такую развилку, Крокетт вёл нас вперёд. Теперь он оглядывает потолок туннеля.

«Ты это видишь?»

«Нет. Я не ожидал, что через пятьдесят лет всё будет как прежде».

Крокетт выключает фонарик и опускает очки.

Ещё больше летучих мышей порхают в воздухе, заполняя пространство в туннеле. Я чувствую, как их крылья бьются о мои плечи.

«Крокетт, – кричит Страуд, – вытащи нас отсюда к чертям».

«Расслабься, – говорит Крокетт. – Я всё понял».

Неужели? Вонь аммиака просто невыносима. Дышу ртом.

Крокетт начинает двигаться.

Он следует за летучими мышами. Тот же трюк, который спас его пятьдесят лет назад, на этот раз наоборот.

Я смотрю на часы. Мы уже больше часа в лабиринте.

Этой цифре придаётся определённое значение. Она указывает, на какой срок следует установить задержку запуска ядерного оружия.

Планируется установить одну ядерную бомбу в часовне, другую – в соборе. Полы под куполами круглые. Мы уберём часовых, а затем спрячем бомбы в тени. Вдоль края мы обязательно найдём подходящие каменные ниши.

Мы отступим прежде, чем НОАК узнает о нашем вторжении.

После этого наша судьба окажется в руках богов.

OceanofPDF.com

38

OceanofPDF.com

БИТВА

Цзян Ши

Туннель расширяется и переходит в вестибюль.

Я ползу вперёд, пока не лежу рядом с Крокеттом. Он стоит спиной к нам, часовой стоит в трёх футах от нашего носа. Камуфляж НОАК, винтовка буллпап, бронежилета нет. Тамбур не совсем чёрный. Красное свечение заливает пространство, отбрасывая чёрные тени. На потолке установлены тусклые красные лампы.

Крокетт достает нож.

Я качаю головой. Держа в руке пистолет с глушителем, я поднимаюсь на ноги. Подхожу к часовому, прижимаю дуло к его затылку, нажимаю на курок. Пуля с выемкой в конце перерезает ему позвоночник и выбивает шейные позвонки через горло. Он падает. Я пинаю его и стреляю ему второй раз в лицо.

Видны только его глаза. Приборов ночного видения нет, он полагался на окружающее освещение. На нём белая маска с фильтрами. Закрытой кислородной системы нет. Защита от гуано-пыли, но китайцев не беспокоят болезни, передающиеся воздушно-капельным путём.

Это утешает.

Мы подходим ко входу в часовню. Прижимаемся к стенам, заглядываем внутрь. Центр купола обрушился. В ста двадцати футах над нами зияет открытое пространство. Края провала украшает неровная растительность.

Боже Всемогущий.

От этих насестов у меня мурашки по коже. Кожистые существа висят перевёрнутыми длинными рядами. Их глаза смотрят со злобой.

Они чувствуют наше присутствие. Их очертания рябью мелькают в темноте.

Капли мочи, серебристые в свете НОДов, стекают на пол. Пропитанная зловонием атмосфера пещеры бьет по моим чувствам. Голова болит.

Это не те милые маленькие летучие мыши, которые вели нас по туннелям. Крокетт описывал нам эти гнезда, но я не был готов к такому разнообразию колонии.

В этом круге ада обитают всевозможные летучие мыши. Хищные животные с острыми, как у волков, мордами. Лижущие нектар существа с тонкими челюстями и длинными, двигающимися языками. Насекомоядные сбрасывают переваренные оболочки экзоскелетов в отвратительный суп, покрывающий пол.

Я заставляю себя сосредоточиться на работе.

Без вопросов, под землёй есть лаборатория. Пол неестественный. Под тушеным мясом он искусственный, гладкий, как бетон. Посередине – бетонный блокгауз. Одна дверь, окон нет. Двое часовых в масках, одетых так же, как убитый мной человек. Один у двери, другой у входа в более широкий туннель на другой стороне. Должно быть, он ведёт к собору.

Как и вестибюль, в котором мы находимся, большой туннель светится мягким красным светом.

Почему бы не осветить весь купол? Почему не белым светом?

Мое сердце колотится.

Им нужны летучие мыши.

Мы с Крокеттом киваем друг другу.

Я достаю пистолет с глушителем. Тщательно прицеливаюсь в часового у блокгауза. Поворот влево, переход на

Человек у входа в туннель. В момент естественной задержки дыхания я прерываю выстрел. Пистолет плюётся. Часовой падает на землю. Я поворачиваюсь вправо, перемещаюсь к человеку у блокгауза. Стреляю ему в лицо.

Мужчины лежат неподвижно. Я подхожу к ним, стреляю им обоим второй раз в голову. Вытаскиваю пустой магазин из пистолета, перезаряжаю.

Крокетт и Страуд присоединяются ко мне у входа в большой туннель. Я даю Ортеге и Штейну сигнал заложить первую бомбу в вестибюле. Это будет не по пути. В случае проблем у них будет хоть какое-то укрытие.

Я поворачиваюсь и веду ее к собору.

Будет ли в конце этого туннеля еще один часовой?

Возможно, тот, кого я убил, должен был прикрывать оба конца. Я подхожу к входу в туннель, держа пистолет с глушителем наготове. Я уверенно чувствую себя с Type 64. Отрегулировал прицел и попрактиковался с ним перед тем, как покинуть Петерсон. Я знаю, на что он способен.

Я иду у стены туннеля. Туннели залиты красным светом. Часовня и собор не освещены – для удобства летучих мышей.

У входа в туннель нет часового.

Как и в часовне, в центре собора находится блокгауз. Большая стальная дверь под тусклым красным светом. У двери часовой в маске. На другом конце этажа ещё один часовой у входа в большой туннель. Пещера, ведущая к устью шахты.

Мой взгляд скользит по полу. Железнодорожные пути, о которых нам рассказывал Крокетт, исчезли. Как и в часовне, пол – гладкий бетонный, покрытый вонючей лужей. Поверхность орошается моросящим дождём. Не дождём, потому что купол собора цел.

Моча миллионов летучих мышей, обитающих наверху

Гроты. Волны аммиачных паров поднимаются с поверхности и дрейфуют во влажной атмосфере.

Я поднимаю пистолет обеими руками. Крокетт подходит ко мне сзади, держа АК-47 наготове.

Страуд прислонился к стене туннеля. В свете моих НОДов он выглядит ужасно. Бледное лицо, покрытое серебристыми каплями пота. Усы свисают, как у доктора Фу Манчу. Автоматическая противогазовая пушка перекинута через грудь, он отмахивается от ядерного оружия.

Стены колышутся. В соборе так много летучих мышей, что им не хватает места под куполом. В трещинах и выступах, по всему периметру собора, они цепляются пальцами лап. От пола до потолка собор оклеен обоями с этими созданиями. Ряды летучих мышей перекрывают друг друга. Скрытые от глаз, младенцы пищат в колыбелях, вырытых в скале.

Страуд шатается.

Часовой у дальнего туннеля отвернулся от меня. Угол сорок пять градусов. Человек у блокгауза – более лёгкая цель. Я выдыхаю, расслабляюсь и стреляю дважды.

Первая пуля попадает охраннику в левую щеку. Вторая рикошетит от края шлема и попадает в висок.

Пытаясь удержаться на ногах, Страуд тянется к стене и кладёт руку на тёмное кожистое крыло.

Крик, хлопанье крыльев и щелчок челюстей.

Страуд вскрикивает и вырывает руку из лапы летучей мыши. Но слишком поздно: острые, как нож, зубы зверя прорезали его перчатку, разорвав её, словно канцелярский нож.

Охранник у входа в туннель поднимает винтовку. Купол трещит от автоматных очередей. Пули разбивают скалу, вонзаются в Страуда, сбивают B54 набок.

Три раза подряд я быстро нажимаю на курок.

Часовой роняет винтовку и падает на пол.

Оглушительный рёв наполняет воздух. Он словно шуршание страниц в библиотеке. Усиленный в тысячу раз.

Летучие мыши вылетают из купола собора. Кружатся, словно листья, попавшие в вихрь. Бегут к устью шахты, несутся по противоположному туннелю к часовне. Одна летучая мышь врезается мне в грудь, и я отбиваю другую от лица.

Уберите пистолет в кобуру.

Дверь блокгауза открывается. Внутри – прямоугольник белого света. Три бойца НОАК ворвались в собор, но свет в блокгаузе лишил их ночного зрения. Крокетт расправляется с ними. Позади нас, в часовне, треск китайских винтовок и барабанная дробь АК-47.

Крокетт мчится к туннелю. Ему нужно удержать вход в шахту до прибытия подкрепления.

Я наклоняюсь к Страуду. Он всё ещё жив, кашляет кровью из разорванных лёгких. В руках он сжимает РПД.

«Ты жалкий сукин сын, – говорю я. – Если ты не мог справиться с летучими мышами, ты должен был нам сказать».

«Я думал, что смогу, – выдохнул Страуд. – Я удержу блокгауз».

Я хватаю B54, открываю багажник. Две пули попали в заднюю часть корпуса, рядом с защитной крышкой. Диск кодового замка отказывается поворачиваться. Крышка сильно помята, заклинило. Не знаю, не утечка ли радиации.

Скорее всего, нет. Передняя часть корпуса и большая часть задней части целы.

Страуд прислоняется спиной к стене и поднимает РПД.

«Прикрой дверь», – говорю я ему. «Помни, мы с Крокеттом в этом туннеле».

Купол заполнен кружащимся облаком летучих мышей. Эхо выстрелов разносится из часовни и от входа в шахту. Я хватаю патрон Страуда для «Карла Джи» и бегу к устью. Вспышки выстрелов мелькают у двери блокгауза. Я вытаскиваю из паутины лимонку и бросаю её внутрь.

Крики паники. Кто-то внутри бросает гранату обратно. Она катится в лужу с помётом летучих мышей.

Лимонка взрывается, но я уже далеко в туннеле.

Снова треск винтовок, а затем удар затвора РПД Страуда. Крики на китайском.

Хаос. Я бегу сквозь метель летучих мышей, врываюсь в переднюю пещеру шахты. Смотрим налево и направо. Крокетт лежит ничком, стреляя из винтовки в долину. Он приподнимается, опираясь на локоть, и поворачивается ко мне вполоборота.

"Порода."

От живота до паха, униформа Крокетта, предназначенная для джунглей, пропитана кровью. «Сэм, что случилось?»

«Эти двадцать «микрофонов» разбрасывают много осколков, – говорит он. – Попал в живот».

"Ебать."

«Спускайтесь. Они несут жару».

Я присоединяюсь к Крокетту у входа в шахту. День.

Летучие мыши проносятся мимо и, по спирали, взмывают в небо, чёрные на фоне облаков. Позади нас они отскакивают от стен. Армия НОАК льётся из казарм справа. В старом госпитале, где теперь располагаются учёные, царит тишина.

Снаряды пушек обстреливают вход в пещеру, взрываются в ней. Осколки изрешечивают мой рюкзак.

Откуда они берутся?

Гусеничная машина. На башне установлена счетверённая 20-мм зенитная установка. Она остановилась недалеко от железнодорожных путей.

«Лучше вооружитесь своей артиллерией», – говорит Крокетт.

Я снимаю с передка «Карл Густав», ложусь ничком и устанавливаю сошки. Чтобы избежать отдачи, я ложусь под тупым углом к стволу.

Механические прицельные приспособления – всё, что мне нужно на сто пятьдесят ярдов. Я прицеливаюсь.

«Стреляю», – говорю я.

Крокетт закрывает уши руками и открывает рот.

Сила сотрясения мозга от выстрела из «Карла Густава» вошла в легенды. Отдача от выстрела опасна на расстоянии до пятидесяти ярдов от оружия.

Армейская политика ограничивает количество выстрелов во время учений.

Взрыв настолько силен, что вызывает черепно-мозговую травму.

БАМ!

Пламя вырывается спереди и сзади безоткатного орудия. Поджариваемые от взрыва, летучие мыши визжат. Мозг взрывается в черепе и брызжет из ушей. Мои внутренности сотрясаются от удара в корпус. Вот что ощущается при сотрясении мозга. Достаточное количество выстрела из «Карла Джи» может содрать слизистую оболочку с лёгких стрелка.

84-мм снаряд пронзает лобовую часть 20-мм орудия Quad. Как по волшебству, в броне появляется чёрная дыра. Сталь вокруг неё светится вишнево-красным.

«Ещё раз», – говорит Крокетт. Он обходит меня справа и открывает затвор. Стреляная гильза с грохотом выбрасывается. Он вытаскивает ещё один патрон из патронника Страуда. Всаживает его в «Карл Джи», запирает затвор. «Готово».

«Стреляю», – говорю я.

Крокетт закрывает уши.

Клубы дыма поднимаются от смертельно раненого 20-мм орудия Quad.

Люк водителя открывается, и мужчина пытается выбраться наружу.

БАМ!

На этот раз снаряд попадает в 20-мм пушку Quad между башней и корпусом. Боекомплект взрывается. Башню вместе с останками расчёта взмывает в воздух. С грохотом она падает на землю в шести метрах от нас.

Из погона башни и люка водителя вырываются языки пламени, а легкие человеческие останки падают вниз.

От этого выстрела мои глаза чуть не выскочили из орбит. Я передаю «Карл Джи» Крокетту. Он оставил на полу пещеры широкий след крови. Похоже на след слизи слизня, смешанный с каменной пылью. Уродливая паста.

«Дай-ка я посмотрю».

«Не беспокойся. Выгрузи ещё патронов».

Китайская пехота мчится из казарм к жилым помещениям учёных. В окнах обоих зданий мерцают светлячки. Вокруг нас свистят пули, отскакивая от камней. Я

снял с себя четыре транспортировочные трубки и поставил их на пол.

Откройте их и освободите ракушки.

Крокетт стреляет из АК-47 по пехоте НОАК. «Жаль, что у нас нет РПД Страуда».

«Он сильно пострадал, – говорю я. – Не думаю, что он выкарабкается».

«Лишь бы он прикрывал наших шестерых».

«Мы потеряли одну ядерную бомбу», – говорю я. «Ты можешь здесь подождать? Я пойду проверю Страуда».

Крокетт ухмыляется: «Мне больше нечем заняться».

Я встаю на ноги. Пригнувшись, бегу обратно в пещеру.

Летучие мыши кружат вокруг, не желая убегать на дневной свет. Эхо выстрелов китайских винтовок и РПД кажется слабее. В конце туннеля я прижимаюсь к стене и заглядываю внутрь.

Страуд ведёт перестрелку с НОАК в блокгаузе. Сколько там? Я не видел ни одного выходящего учёного.

Китайский мозговой центр заперт под землёй. Одна ядерная бомба уничтожит весь технологический капитал Китая в области биологической войны.

Я вытаскиваю из паутины лимонку. Интересно, успею ли я добраться до блокгауза, не опасаясь, что меня подстрелят НОАК или Страуд? Лучше всего подойти сзади. Я проскальзываю в собор и бегу налево. Когда вспышки выстрелов исчезают, я меняю направление и бегу к стене блокгауза.

Запал у лимонки – три с половиной секунды. Я выдергиваю чеку, уворачиваюсь за угол и отсчитываю две секунды. Бросаю гранату в блокгауз и ныряю на пол. Раздаётся всплеск. Я весь в моче и дерьме летучей мыши.

Глухой взрыв, и металлическую дверь блокгауза срывает с петель. Стрельба прекращается.

«Страуд».

"Порода."

«Не стреляйте в меня».

Я встаю, стряхиваю с одежды жуков, тараканов и всякую дрянь. На бедре у меня АК-47. Осторожно подхожу.

Дверь блокгауза. Изнутри льётся яркий белый свет. Заглядываю внутрь и насчитаю четверых убитых и раненых солдат НОАК. Расстреливаю раненых и осматриваю комнату.

Ничего особенного. Помещение охраны с деревянными столами и стульями. В глубине – лифт. Сбоку – крепкая металлическая дверь с китайскими иероглифами на стене над ней. Пожарная лестница.

Раздаётся звонок, и дверь лифта с грохотом распахивается. Внутри стоят трое мужчин в белых халатах. Стреляя от бедра, я изрешечиваю их автоматным огнём. Они дергаются, ударяясь о стенки лифта, и сбиваются в кучу.

Я бросаю магазин и заряжаю новый. Беру деревянный стул и заклиниваю дверь лифта. Поднимаю АК-47 к плечу и разлетаю на куски панель управления. Пересекаю комнату к пожарной двери, проверяю ручку. Она заперта. Дверь и металлическая рама прочные.

«Страуд».

"Порода."

«Я выхожу».

Я выхожу из блокгауза. Моё ночное зрение пропало. Я моргаю от красного рассеянного света, льющегося из туннелей.

Опускаю НОДы, иду в Страуд.

БАМ!

Ещё один залп из «Карла Джи». Снова грохот автоматического огня из устья шахты. Крокетт отлично проводит время.

Страуд смотрит на меня. Изо рта и носа у него пузырится кровь.

«Я влип, Брид».

«Я так думаю, Страуд».

«Чертовы летучие мыши. Извините».

Я не скажу ему, что всё в порядке. Этот сукин сын в одиночку нас всех поимел. Я забираю у него РПД. Снимаю патронташ с барабанами РПД с его плеч и надеваю их на свои. Отдаю ему мою винтовку.

«Прикрывай этот блокгауз, – говорю я ему. – Если кто-нибудь войдёт в эту дверь, поджигай».

Я отбрасываю бесполезную ядерную бомбу. Бегу по туннелю к часовне.

В часовне воцарилась тишина.

«Штайн!» – кричу я. «Ортега!»

«Брид», – зовёт Штейн. «Верни сюда».

Я пересекаю часовню. Воздух полон летучих мышей, которые летают туда-сюда. Порхают, словно осенние листья, уносимые ветром в небо. Уверен, многие скрылись в туннелях. Не знаю, сколько из них на самом деле покинуло шахту.

Небольшой блокгауз открыт. Заглядываю внутрь и вижу трёх убитых солдат НОАК. Как и в более крупном здании в соборе, здесь есть лифт. Кажется, тихо.

Я спешу к Штейн. Она сидит у входа в вестибюль, охраняя ядерную бомбу.

Ортега сгорбился рядом с ней, прислонившись спиной к стене.

Кажется, он спит.

«Что случилось?» – спрашиваю я.

Лицо Штейн бледное и осунувшееся. «По нам открыли огонь из блокгауза», – говорит она. «Ортега бросил гранату. Прежде чем она взорвалась, они застрелили его. Всё закончилось за считанные секунды».

«Я вошёл внутрь и убедился, что они мертвы. Когда я вышел, Ортеги тоже не было».

«Другая бомба – тост», – говорю я ей. «А эта как?»

"Это хорошо."

«Готовься к бою. Я помогу Крокетту».

«Страуд?»

«Он умрёт».

«Мы все умрём».

"Да."

Глаза Штейна горят священным огнём. «Давай сделаем это сейчас».

"Еще нет."

«Почему бы и нет, черт возьми?»

«Мне нужно поговорить с Крокеттом».

Штейн хватает меня за паутину. Рвёт меня к себе. «Нет! Сейчас же!»

– прежде чем я передумаю.

Ее лицо, словно бичевание, сияет серебром.

Я хватаю Штейн за плечи. Удерживая её, сую ей в руки АК-47. «Нет. Оставайся здесь и держись». Я указываю на блокпост. «Если кто-то войдёт в эту дверь – убей».

OceanofPDF.com

39

OceanofPDF.com

ЯБЛОЧНЫЙ ДВОР

Цзян Ши

Страуд мертв.

Он сидит с моим АК-47 в руках, невидящим взглядом устремлённый на блокгауз. Я беру винтовку, подхожу к двери и заглядываю внутрь. Лифт по-прежнему заклинен. Никто не трогал противопожарную дверь.

Я выхожу наружу, спешу через туннель и направляюсь к устью шахты.

Человек ко всему привыкает. Летучие мыши всё ещё отскакивают от стен. В воздухе всё ещё пахнет аммиаком. Дышать ртом стало для меня второй натурой.

Стрельба продолжается. Крокетт ведёт перестрелку с НОАК.

«Крокетт».

"Порода."

Не хочу поджариться от выстрела безоткатного орудия. «Я иду. Не стреляйте из этого Карла Г.».

Еще одна бронированная машина стоит на железнодорожных путях.

Из открытых люков, словно паяльные лампы, вырываются жёлто-оранжевые языки пламени. Густой чёрный дым клубится в небе.

«Они набросились на меня на этом бронетранспортёре, – говорит Крокетт. – На нём установлена 75-миллиметровая пушка. Если они попадут в один из них, нам конец».

«У нас много патронов для Карла Джи», – говорю я. «Какая у них пехота?»

Крокетт держит свой АК-47 в руках в перчатках. Ствол раскалён до вишнево-красного от непрерывной стрельбы. «Полагаю, около сотни, – говорит он, – но все патрули, которые есть в этом районе, уже спешат вернуться».

Я передаю ему РПД Страуда. «Возьми это».

Крокетт берёт пулемёт, патронташ с сотней патронов. Я лежу на полу. «Похоже, они заняли жильё учёных».

«Они потеряли много людей, делая это», – говорит Крокетт.

«Они хотят использовать это как плацдарм, чтобы поторопить нас».

«Когда они его загрузят, давайте ударим по нему с помощью Карла».

«У них больше брони», – говорит Крокетт.

«Мы отсюда не выберемся».

«Нет, я так не думаю».

«Именно здесь Эпплйард дал свой последний бой, не так ли?

Ты присвоил себе его личность. Ты убил Фэрчайлда.

Крокетт улыбается: «Как ты это понял?»

«Компания Spears сделала для вас все современные ножи SOG. Чтобы вы могли пользоваться ими, а свои оригинальные убрать. Страуд использует нож Spears Special. А вы пользуетесь своим оригинальным клинком».

«А что если это так?»

Вы оставили свой «Спирс Спешл» в сундуке одного из телохранителей Фэрчайлда. В домике Хет сказала, что вы забрали свой нож. Мне и в голову не пришло, что она имела в виду, что вы забрали свой настоящий нож.

Крокетт проверяет барабан РПД. Складывает ещё несколько патронов на пол рядом с собой. Вместе с «Карлом Джи» и патронами к нему. «Чёрт возьми», – говорит он. – «Полагаю, теперь это не имеет значения».

«Зачем ты убил Фэрчайлда, Сэм? Зачем ты его пытал?»

«Это сложно, Брид».

«Попробуй меня».

«Фэрчайлд был кротом, – объясняет Крокетт. – Я узнал об этом после войны. Он обратился ко мне и предложил поработать на китайцев. Они хорошо платили, а ложа испытывала финансовые трудности. Я был на грани банкротства».

«Значит, ты работал на врага».

«Да ладно тебе, Брид. Всё не так просто. Китайцы заплатили мне за убийство вьетнамцев. Чёрт, мы убивали вьетнамцев семнадцать лет. Меня наградили Серебряной Звездой за убийство вьетнамцев. Я спас ранчо, позаботился о Хете».

«Почему ты убил Фэрчайлда?»

«Фэрчайлд зашёл слишком далеко. Он пытался шантажом заставить меня убить Канга».

"Почему?"

«Вот это я и хотел узнать».

Дюжина солдат НОАК направляется к резиденции ученых.

Крокетт открывает огонь из РПД. Убивает четверых.

Остальные ныряют за здание.

Подумай, Брид. Ты уже знаешь ответ. Феникс рассказал Компании о Цзян Ши и бешенстве. Фэрчайлд рассказал своим хозяевам. Китайцы запаниковали и убили Феникса. В тот момент Фэрчайлд понял, что попал в дыру, если китайцы решат зачистить дом. Он получил указание встретиться с Кангом и принести все свои документы. Он решил, что Канго собирается его отменить.

«И он попросил тебя убить Канга. Зачем ты это сделал?»

«Он пригрозил, что всем станет известно, что я – Эпплйард».

«Поэтому ему пришлось умереть».

«Да. Но это не единственная причина. Миссии SOG регулярно срывались. Мы никогда не могли понять, почему Северная Вьетнамская дивизия была так хорошо подготовлена. Они часто знали, куда и когда нас высадят. Они знали состав наших групп. Поимённо».

Град китайских винтовочных пуль обрушивается на вход в шахту. В лицо летят осколки камней. Крокетт обстреливает жилище учёных из РПД. Переносит огонь на казармы.

«Вспомните «Гильотину», – говорит он. – Разве вы не задумывались, почему генерал Зунг не появился в 09:00, как ожидалось? Разве это было случайностью, что крупные силы НОАК сбили нас с высоты 34?»

Крокетт вывернулся на локте и уставился на меня. «Фэрчайлд нас предал, Брид. Он предавал нас годами. Этот сукин сын убил наших друзей из-за денег. После войны я подозревал, но не стал обращать на это внимания. Потому что мне нужны были деньги».

«Почему бы тебе не убить Канга ради него?»

НОАК отступает к жилым помещениям учёных со склона высоты 48. Патрули возвращаются, привлечённые шумом боя. Крокетт открывает по ним огонь.

«Отец Канга был моим другом, – говорит Крокетт. – Мы вместе сражались против вьетнамцев в 1977 году. Мы работали вместе во время китайско-вьетнамской войны и после неё».

Я был гостем у него дома, когда родился Кан. Двадцать лет спустя я работал с Каном, когда его отец вышел на пенсию.

"Тайвань."

«Да, прерванная миссия. Знаешь, я разговаривал с Кангом в ту ночь, когда убил Фэйрчайлда».

Это меня удивляет.

«Канг был снаружи, когда я вышел из горящего дома. Он велел мне исчезнуть, и он не убьёт меня. Я сказал ему, что если он придёт за мной, я его убью».

«Ты ведь на той неделе ездил во Францию, не так ли?»

«Нет, я был в Вашингтоне. Фэрчайлд тряс телохранителей и договаривался о встрече со мной. Вместо этого я опередил Канга и добрался до Фэрчайлда».

«Ты верил, что Канг убьёт Фэрчайлда».

«Конечно. Фэрчайлд поверил. Но я хотел получить свою долю, так сказать. Мне нужно было признание, и я хотел узнать правду о Цзян Ши», – улыбается Крокетт. «Я надеялся, что Кан не придёт за мной. Когда он убил Батлера у скалы Салиш, я понял, что всё кончено».

Я думаю о том, как Крокетт изрезал Фэрчайлда, прежде чем сжечь его. Потом я думаю обо всех солдатах, которых Фэрчайлд продал.

«Думаю, Фэрчайлд сам напросился».

«Смотри туда, Брид. Китайцы выкатывают ещё один «Квад» 20 мм. Скоро нападут».

«Да. Я возьму Карла Джи».

«Нет», – говорит Крокетт. «Это ты взорви бомбу. Я буду их сдерживать отсюда».

«Хорошо», – я поднимаю винтовку.

"Порода."

"Да."

«Вам с Хетом было бы хорошо вместе».

Я БЕГУ ОБРАТНО в собор.

Страуд исчез. Там, где он сидел, на стене лежит тень. Красный свет над дверью блокгауза слишком тусклый, чтобы освещать угол. Я откидываю свои NOD. Винтовка у бедра, я подхожу ближе.

Тень движется. Отрывается ветка, крыло летучей мыши.

То, что оно покрывало, было неузнаваемо. Разъярённое вмешательством, животное поворачивает голову ко мне и пищит. Глаза – словно серебряные шарики, клыки сверкают, словно скальпели. Одна из множества летучих мышей, пирующих на лице и туловище Страуда. Ковёр из тараканов и жуков колышется по его ногам.

Я ныряю в туннель и продолжаю бежать.

Добравшись до часовни, я обнаружил, что меня ждёт Штейн. Она вытащила B54 из багажника и открыла защитный кожух.

Побледнев, она замахнулась на меня дулом своего АК-47.

Штейн опускает винтовку. «Ты долго ждал».

«Крокетт их задержит. Давайте заложим бомбу».

«Как долго он сможет продержаться?» – спрашивает Штейн.

«Этого времени недостаточно, чтобы мы успели пройти через эти туннели».

Штейн берёт себя в руки: «Хорошо».

Ее длинные пальцы достают капсюль из безопасного колодца и вставляют его в ручной колодец.

Я поворачиваю ручку таймера на пять минут – это минимальный шаг.

Штейн переводит переключатель охраны из положения SAFE в положение ARM.

Отдёргивает руку, словно обжёгшись.

Часы начинают тикать.

Мы сидим рядом с телом Ортеги.

«По крайней мере, мы уйдем отсюда с размахом», – говорит Штейн.

«Я так думаю».

Штейн зажмуривает глаза.

Я обнимаю Штейн за худые плечи и притягиваю её к себе. Она уткнулась лицом мне в грудь.

Мы умрём вместе. Кто бы мог подумать?

OceanofPDF.com

40

OceanofPDF.com

Уста ада

Цзян Ши

«Порода!» – крик эхом отдаётся от стен. Его слышно даже сквозь хлопанье крыльев летучих мышей.

Этот голос.

Такигава жив.

Я поднимаюсь на ноги, захожу в часовню. Из провала доносится голос Такигавы. «Сюда!» – кричу я.

«Какова ваша ситуация?»

«Нас атакуют, – говорю я ему. – Через пять минут взорвётся ядерная бомба».

«Чёрт. А можно его сбросить?»

Я снова смотрю на Штейна. «Да».

«Все сюда! У нас есть шанс».

«Это я и Штейн», – говорю я. «Крокетт серьёзно пострадал».

«Тогда пошевелитесь».

Я поворачиваюсь к панели постановки на охрану B54. Перевожу переключатель в положение «БЕЗОПАСНО».

Часы останавливаются.

Такигава бросает свою веревку через край провала. Под собственным весом она проносится сквозь облако

летучие мыши, толстая катушка разматывается. Конец верёвки шлёпается на пол.

БАМ!

Представляю, как 20-мм пушка Quad стреляет по входу в шахту. Крокетт обстреливает её из «Карла Густава».

Как долго он сможет продержаться?

Я наклоняюсь к бомбе. Поворачиваю ручку таймера на тридцать минут.

«Принеси рацию и батарейки», – говорю я Штейну. «Остальное брось».

Когда мы выберемся на поверхность, мы побежим со всех ног. Но сначала нам нужно подняться по этой веревке. Это сто футов, и ничто не поможет ей подняться. С одним лишь рюкзаком, который нужно нести, у неё есть шанс. Она весит сто двадцать фунтов без одежды. Если подтянуть её достаточно близко, Такигава сможет тащить её до конца пути.

«Иди так далеко, как сможешь. Если думаешь, что дальше не пойдешь, держись. Такигава попытается тебя вытащить».

Штейн натягивает перчатки ещё туже и бросается на верёвку.

Она освоила технику захвата ног. Хватает верёвку руками в перчатках, обматывает её вокруг ног, чтобы встать. Выпрямляет колени и поднимается.

Я смотрю, как она поднимается в вихрь крыльев. На краю провала Такигава смотрит вниз. Он не станет тянуть за верёвку, если сможет. Упражнение само по себе опасное.

Военные учения по лазанию по канату редко превышают высоту в двадцать футов.

Обратитесь к рюкзаку Штейна. Разорвите его на части, чтобы найти что-нибудь полезное.

Чёрт, всё полезно, но мне ещё и по этой верёвке лезть. Не буду же я тащить две винтовки и патроны Штейна на себе. С отвращением я пинаю её рюкзак в угол.

БАМ!

Взрыв «Карла Густава» настолько силён, что сотрясение мозга проходит сквозь углы. Поверьте, солдаты получают черепно-мозговые травмы, находясь за углами. Летучие мыши сходят с ума. Представьте, как эти ударные волны действуют на уши в тысячу раз сильнее.

Чувствительнее, чем наши. Хуже того, летучие мыши используют свои уши не только для слуха. Датчики в их ушах передают в мозг данные о тангаже, крене и рыскании. Они эффективнее авионики любого истребителя, поскольку животные обрабатывают эту информацию в режиме реального времени.

Штейн прекращает восхождение. Цепляется за верёвку, прикрывая лицо.

«Ты в порядке?» – кричу я.

«Да», – кричит Штейн. «Подождите минутку».

Не могу не почувствовать напряжение в её голосе. Она уже больше чем на полпути. Я сбрасываю рюкзак. Снимаю верблюжью накидку, выбрасываю сухие пайки. Оставляю себе журналы и аптечку, сигнальные щитки и сигнальные ракеты. Натягиваю рюкзак обратно. Он легче. Я потуже натягиваю перчатки.

Штейн достигает края провала и перекидывает ногу через край.

Такигава тащит ее за собой.

Черт возьми, она это сделала.

Я поворачиваюсь к ядерному оружию. Перевожу переключатель режима «БЕЗОПАСНО» в режим «ОХРАНА».

Прыгай за скакалку.

Это гонка. С этого момента каждая секунда имеет значение.

Первые сорок футов дались легко. На полпути руки горят. Без полной боевой экипировки я бы в мгновение ока взбежал по этой верёвке. Винтовка и рюкзак, висящие на плечах, сгибают тело. Я не поднимаюсь вертикально. Скорее, каждый раз, когда я выпрямляю ноги, моим рукам приходится нести больший вес, чем обычно.

БАМ!

Крокетт задаёт им жару. Сколько он ещё продержится? Я сосредотачиваю все силы на верёвке. Ещё десять футов.

Взбираться.

Летучая мышь, дезориентированная сотрясением мозга, отскакивает от моего плеча. Другая пролетает мимо моего лица, глядя на меня гневными глазами.

Взбираться.

Чем выше я поднимаюсь, тем сильнее мои мышцы застывают, превращаясь в бетонные блоки. Мой позвоночник горит от боли.

Барабанная дробь автоматического огня. РПД. Очереди по пятнадцать и двадцать патронов. Пехота атакует мину. Как быстро Крокетт сможет сменить барабан?