Текст книги "Целевая колода"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Капитан Фогель и Бауэр будут следить за ядерным оружием. Четверо других из разведывательного подразделения Штейна.

Мы оставили Хета с лейтенантом Кармайклом. Она отвела меня в сторону. «Вернись», – сказала она. Затем, пристально глядя на Штейна,

«Оставь ее там, куда ты идешь».

Надеюсь, Хет применит сильное лекарство. Она хотела позвонить в Толл-Дир. Я объяснил, что нам нельзя звонить за пределами базы. Интересно, что скажет Штейн, если я скажу ей, что мы хотим обратиться за помощью к знахарю-салишу. Наложи заклинание, чтобы мы были в безопасности.

Грузовой отсек разделён переборкой на две трети длины рампы. На переборке нарисовано предупреждение. Красные заглавные буквы высотой в фут:

Зона ограниченного доступа. Вход запрещен.

Команда Штейн занесла ноутбуки и другое оборудование на борт самолёта. Они укрылись за этой переборкой. Дверь открывается, и Штейн входит в грузовой отсек. Она оглядывается и пристально смотрит на меня.

«Что у тебя там, Штейн? Полагаю, это шифрование для связи».

«Вы угадали. Мы постоянно на связи с Вашингтоном».

Я сижу, скрестив ноги, на надувном матрасе. Жестом приглашаю Штейна присоединиться. Мы все одеты в немаркированную форму и ботинки для джунглей. Я чищу Тип 64. Это прекрасный китайский пистолет, разработанный специально для спецопераций. Спецназ Северного Вьетнама использовал их для убийств во время войны во Вьетнаме. Позже, в семидесятых, китайский спецназ применил их против Северного Вьетнама.

Что посеешь, то и пожнешь. Я оснастил оружие тритиевыми прицелами, чтобы лучше видеть цели в темноте. Оказавшись в часовне и соборе, я нейтрализую часовых.

«Вы беспокоитесь о команде отмены».

Штейн опускается на колено и смотрит, как я смазываю оружие.

Да. Пул снова вызвал генерального юрисконсульта и Джейкоба Фишера в Овальный кабинет. Они утверждали, что Раздел 50 не даёт президенту полномочий на тайное применение тактического ядерного оружия.

«Мы не развернулись, поэтому это не сработало».

Штейн улыбается. «Президент спросил адвоката, соответствует ли Раздел 50

запретил ему выпускать меморандум об уведомлении в ядерном контексте. Они сказали «нет». Он отправил их обратно к чертежной доске.

«Похоже, высшая власть тоже не хочет оставлять китайцев с вирусом конца света».

«Не хотел бы я быть Джейкобом Фишером. Когда он впервые вошёл в Овальный кабинет, он сказал, что у президента есть полномочия сделать это. Пул вывернул ему руки, чтобы он вошёл туда снова и заявил, что полномочия президента неясны. Его принесут в жертву».

«Откуда вы все это знаете?»

«Допустим, у меня есть союзники, – говорит Штейн. – При условии успеха».

«Уоррен Тиль?»

«Он маневрирует против Пула».

«Я не знаю, почему ты это терпишь».

«Потому что именно это мне нужно, чтобы что-то изменить».

Штейн встаёт. Подходит к Фогелю и Бауэру, которые сидят спиной к стене каюты. Перед ними, привязанные к прочному поддону, лежат две бомбы в оливково-серых рюкзаках. Когда мы доберёмся до Кадены, их подготовят и упакуют для парашютной высадки.

Фогель выглядит спокойным и уравновешенным. Бауэр медленно оправляется после того, как Крамер чуть не устроил нам катастрофу.

После того, как я выдернул капсюль, двое специалистов вызвали команду по обезвреживанию бомб. Просверлили корпус B54 рентгеновским излучением. Убедились, что Крамер не подключил обычную взрывчатку к передней пластине.

Убедившись, что бомба не заминирована, Фогель и Бауэр разобрали устройство до последнего винтика и собрали его заново.

Довольная, Штейн встаёт и идёт к переборке безопасности. Открывает дверь и исчезает в своём сверхсекретном убежище.

Я убираю Type 64 в кобуру и присоединяюсь к Ортеге. Он занимает одно из откидных сидений по бокам грузового отсека. Он разложил карты, компасы, GPS и другое навигационное оборудование на одном из наших ящиков. Перед взлётом он убедился, что ящик надёжно закреплён.

«Что ты думаешь?» Я опускаю сиденье рядом с ним и падаю на него.

«Всё просто, мужик. Время полёта от Кадены до точки старта – два часа. Мы начнём подготовку к прыжку в полёте за час до прыжка. Разгерметизируем грузовой отсек, и вперёд».

«Я рассчитываю на то, что вы доставите нас к зоне высадки».

«Всё в порядке. GPS настроен на зону высадки и два запасных варианта».

«Помнишь, что случилось со мной, когда я прыгнул с Рахими?»

Ортега смеётся: «Чёрт, чувак. Это был закон Мёрфи.

Здесь."

Он лезет в рюкзак и достает еще один GPS-навигатор.

единица.

«Превосходно», – говорю я ему. «Мы любим избыточность».

«Стайн красивее Рахими», – говорит Ортега.

«Она – кубик льда».

«Нет», – Ортега откидывается назад и прислоняется головой к фюзеляжу. «Ты ей нравишься, чувак».

«Ты спишь».

Я задавался вопросом, почему Штейн постоянно появляется у моей двери.

Я рад своей работе, но так ли я хорош? Есть много операторов с моими навыками. Конечно, я продемонстрировал единственный талант, который имеет значение. Я победил, и я жив.

«Спроси нас, латиноамериканцев, детка, – мы знаем. Глаза этой женщины – для тебя».

Штейн – это клубок противоречивых посланий. Девушки вроде Трейси из Gilbert’s легкодоступны. Они либо готовы к этому, либо нет.

Время от времени Штейн приподнимает крышку, чтобы заглянуть. Затем она захлопывает её и закручивает.

Я встаю. «Тяжёлая работа, чувак», – говорю я ему. «Мне нравится, когда всё просто».

Ортега пожимает плечами. «Как хочешь, братан. Просто говорю».

Могут ли два зла дать одно добро? Интересно, Штейн такая же чокнутая, как я? Сколько же отвратительных мыслей она замуровала, словно крыс, у себя в затылке?

Выбрось эту мысль из головы. «Я запрограммирую свою навигационную панель. У нас будет двойное резервирование».

«Есть план».

«Понаблюдайте за старожилами».

«Что-нибудь конкретное?»

Я качаю головой. «Просто будь осторожен».

Ортега хихикает: «Не волнуйся, чувак. Этот кубик льда растает».

OceanofPDF.com

35

OceanofPDF.com

ВСТАВКА

35 000 футов над Вьетнамом

Я встречаюсь взглядом со Штейном через грузовой отсек «Глоубмастера». Я вижу тревогу, а не панику. Ничего страшного, это ожидаемо. Мы шестеро сидим в двух рядах, по три человека в каждом.

У самолёта широкий трап, и мы будем прыгать парами, близко друг к другу. Ортега и Такигава. Крокетт и Страуд. Стайн и я – в тандеме.

Чтобы имитировать коммерческий рейс, мы летим на реактивном транспорте. Снизим скорость перед прыжком. Надеюсь, ни один любопытный авиадиспетчер не заметит кратковременного изменения скорости.

ВВС выделили нам трёх инструкторов по прыжкам. Двое – в помощь мне и Штейн. Третий стоит вместе с инструктором по погрузке у начала трапа. Грузовой отсек разгерметизирован, и мы все дышим кислородом авиационного класса. Мы с инструкторами наблюдали, как Штейн выполняет предварительные дыхательные упражнения. Она была как кубик льда.

Шесть минут.

Я не слышу инструктора по прыжкам. Он поднимает шесть пальцев – всё, что мне нужно видеть. Светофор горит красным.

Штейн бросает взгляд в сторону носа самолёта. Я улыбаюсь про себя. Она больше боится команды «прекратить полёт», чем падения с высоты тридцати пяти тысяч футов.

А что, если Пул отдаст команду, когда команда уже наполовину вылетела из самолёта? Мы со Стайном согласились. Если ядерные бомбы покинут самолёт, мы покинем его.

Руки разведены в стороны, ладони вверх, инструктор жестом показывает нам встать.

Двое инструкторов по прыжкам со Штейн приступают к работе. Она стоит передо мной, выпрямившись, руки по швам. Её обвязка пристёгнута к моей, страховочные штифты защёлкнуты.

Не всё так просто. У каждого из нас есть личное оружие. Наши рюкзаки и КВ-рация ManPack крепятся к D-образным кольцам спереди на обвязке Штейна.

Я смотрю, как Ортега и Такигава ковыляют к рампе, держа между ног ядерные бомбы и снаряды. Крокетт и Страуд несут «Карл Джи» и боеприпасы к нему. Запальная труба «Карла» длиной в три фута горизонтально закреплена на груди Крокетта. Я не доверял ядерное оружие старожилам.

Один из инструкторов по прыжкам хлопает меня по спине и показывает большой палец вверх.

Другой инструктор по прыжкам отступает от Штейн. Показывает ей большой палец вверх. Они бьются кулаками, словно она делала это уже сотни раз.

Три минуты.

Рампа открыта. Мы смотрим на чёрное небо безлунной ночи. Под нами толстый ковёр облаков. Я чувствую, как сердце Штейн колотится в груди. Я поднимаю и опускаю очки ночного видения. Приборы ночного видения ограничивают моё периферическое зрение. Надевать их поверх очков для прыжков – всё равно что смотреть через соломинку.

Тридцать секунд.

Ортега и Такигава, словно спортсмены перед пистолетом, размахивают руками.

Левая рука Штейн касается моей. Она хватает мой указательный палец и сжимает его. Сердце замирает.

Светофор мигает зеленым светом.

Ортега и Такигава ныряют в космос.

Страуд следует за ним.

Крокетт делает пируэт и выпрыгивает назад.

Шоу-бот.

Мы у края пандуса. Штейн скрещивает руки на груди. Запрокидывает голову мне на плечо.

Как я ей и показывал.

Прыгай.

Мы падаем в космос. Плавающий якорь ловит нас и резко опускает на землю. Я расправляю руки, и мы держимся ровно и устойчиво. Мы идеально выровнены.

Тысяча один. Тысяча два.

Проходит пять секунд. Я тяну за основной парашют. Поток воздуха, проносящийся мимо, не даёт ничего услышать. Я скорее чувствую, чем слышу, как нейлон купола раскрывается из лотка. Стропы парашюта вытягивают свободные концы.

Я прижимаю Штейна к груди и готовлюсь к удару. Воздух устремляется в секции, и крыло раскрывается с треском, слышным сквозь ветер. Ноги Штейна, крепко сжатые вместе, взмывают в воздух и ударяются о наши рюкзаки. Купол раскрывается неравномерно. Сначала нас бросает влево, затем вправо. Мой шлем ударяется о свободные концы.

Мы парим на высоте девяти километров над вьетнамскими джунглями. Сквозь очки NOD мы смотрим на облака под ногами. Хаос прыжка и раскрытия парашюта позади.

Я включаю микрофон. «Это Five-One Real. Зарегистрируйтесь».

«Five-One Bravo», – говорит Ортега.

«Пять-один Оскар». Это Такигава.

«Пять и один кило». Крокетт.

«Пять-один Сьерра». Страуд.

Тишина.

«Five-One India», – говорю я. «Это правда. Зарегистрируйтесь».

«Five-One India», – признает Штейн.

Другие купола светятся белым, зелёным и чёрным в моём ночном видении. Мы летим под контролем инфракрасного излучения. Дешёвый ИК-наблюдатель.

Прицелы доступны в продаже. Можете быть уверены, что противник

Они у них есть. Я вижу парашюты команды через НОДы. Первые четыре находятся в пределах ста ярдов друг от друга. Мы со Штайном отстаём на шестьдесят ярдов. Прыжок не мог бы пройти лучше.

«Команда, постройтесь на Пять-Один Браво».

Ортега ведёт нас в сторону Китая. «Цзян Ши» находится там, в двадцати пяти милях отсюда. Мы не знаем, насколько толстым будет слой облаков. Он может скрыть проливной дождь.

Ортега оснащён самонаводящимся устройством. Поскольку у него больше всего шансов попасть в зону высадки, это позволяет остальным сосредоточиться на нём. Как запасной пилот, я оснащён самонаводящимся устройством, но не буду его активировать, если Ортега не будет недееспособен. Хотя устройства предназначены для использования на земле, мы можем использовать их и в воздухе.

Самонаводящиеся устройства – это крайний вариант. Лучше всего сохранять курс Ортеги, когда мы входим в облачный массив. Мы должны выйти в пределах видимости друг друга.

«Five-One Bravo», – говорю я. – «Это правда. Что ты думаешь об этих облаках?»

«Слоистые облака высотой шесть или семь тысяч футов», – говорит Ортега.

«Прикрытие зоны высадки».

«Хотите попробовать альтернативу?»

«Отрицательно. Действительно. Они все мокрые».

Проблема дождевых облаков – турбулентность. Сильный ветер может разнести каплю по всему миру. Эти слоисто-дождевые облака низкие. Если повезёт, нам не придётся слишком уж терпеть.

Мы скользим всё дальше и дальше. С каждой минутой мы теряем высоту. Зона высадки и облака приближаются. Я наблюдаю за вспышками молний. Искрами в облаках, предвещающими беду. Я их не вижу. Прошло пятнадцать минут, и худшее ещё впереди.

«Браво», – говорю я. «Включай свой гомер. Команда, подтягиваемся, прежде чем войдем в облака».

Конечно, существует риск столкновения в воздухе. Что меня больше беспокоит – столкновение в воздухе или разрозненность команды?

Команда разбросана. Потеря ядерного оружия не входит в мои планы.

Гравитация тянет нас в облака. Я проверяю высотомер и GPS. Мы идём по курсу, долго в облаках не задержимся.

Три-четыре минуты, затем мы выполним манёвр для посадки. Я чувствую напряжение в конечностях Штейн. Она знает, что облака не предвещают ничего хорошего. Ни одно её слово или действие не поможет…

она достаточно умна, чтобы промолчать.

Первые капли дождя попадают на мои очки и очки NOD. Ветра почти нет. Тропический ливень часто льёт прямо вниз. Вскоре мы уже скользим по автомойке.

Я кручу голову. Я осматриваю пространство вокруг себя на предмет других куполов. Сверяюсь с высотомером, с GPS. Справа от меня в опасной близости пролетает тень. В моём ночном зрении мелькает крыло, под ним – чёрное тело. Я не могу понять, кто это.

Я промок насквозь. НОДы бесполезны. Лечу сквозь эти облака и ничего не вижу. Я пилот по приборам. Взгляните на часы. Ещё минута-другая, и мы должны пролететь.

Штейн пытается оттереть воду с линз своих очков. Безнадёжно.

«Пять-один Браво», – говорю я. – «Это факт. Ситуационный отчёт».

«В курсе, действителен. Через минуту будем на месте».

На высоте шести тысяч футов мы прорываем облака. Меня ошеломляет яркий свет в моих очках NOD. Мы пересекаем границу, летим над Китаем. Долина Красной реки ясна, окаймлена тысячами огней. В отличие от Гиндукуша, провинция Юньнань электрифицирована. Китайцы построили плотины вдоль всех рек. Свет ослепляет в моих очках NOD. На севере лежит полоса тьмы. Это холмы и горы, скрывающие Цзян Ши.

Я ищу команду. Четыре купола рядом. Ортега и Такигава летят плотным строем. За ними – ещё один парашют. Страуд или Крокетт. В двухстах ярдах позади из облаков появляется пятый.

«Это правда. Кто отстаёт?»

«Это Five-One Sierra», – говорит Страуд. «Извините, правда. Я заблудился в облаках».

Чёрт. Если он попытается догнать, то потеряет высоту и приземлится не долетев.

«Не торопись, – говорю я ему. – Смотри, как мы приземляемся, и маневрируй, когда захочешь».

Мы с Ортегой так часто прыгали вместе, что можем читать мысли друг друга. Он оценивает ветер, опускает крыло и плавно входит в левый разворот на двести семьдесят градусов. Мы уже на высоте меньше тысячи футов. Я вижу огни деревни в миле к востоку. Рисовые поля, чистое поле.

Мы выстраиваемся в ряд перед посадкой. Даём друг другу место, чтобы не загромождать подход. Я наблюдаю, как Ортега сбрасывает первую бомбу B54. Боеголовка скользит к основанию своего семнадцатифутового троса. Она приземляется и кувыркается. Ортега включил сигнальную ракету перед ударом бомбы, минимизировав удар. Он присоединяется к ней на земле.

Такигава опускает второй B54. Приземление выполнено так же хорошо. Он приземляется на ноги, но исчезает из виду. Я моргаю, глядя сквозь свои НОДы. Поле, казавшееся сверху ровным, заросло слоновой травой высотой по плечо.

Крокетт совершает идеальную посадку.

Я снимаю кислородную маску, оставляю её свободно болтаться. Наклоняюсь к уху Штейн. «Ноги вместе», – говорю я ей. «Когда скажу, согните ноги в коленях и коснитесь ими сидений. Я приму удар на себя».

Земля устремляется нам навстречу. Я изо всех сил тяну за задние свободные концы и подруливаю. «Давай», – говорю я. «Поднимайся».

Штейн поднимает колени. Я развернулся как можно сильнее, но носы висят на весу. Мы несёмся сквозь слоновую траву, ощущая прилив. Ноги принимают удар на себя – несильно. Я откидываюсь назад и оказываюсь на заднице. Штейн и раки лежат на мне. Она срывает маску.

Я отстегиваю нашу тандемную сбрую и освобождаю оружие. Переворачиваюсь, встаю на одно колено и ищу в небе Страуда. Дождь.

Струится по лицу. Я смаргиваю, выплевываю.

Вот он. Чёрная фигура под тёмным крылом. В зелёном свете моих НОДов облачность кажется ярким фоном. Я боялся, что Страуд приземлится с небольшой задержкой. Он вот-вот совершит идеальную посадку. Через несколько секунд он приземляется в пятидесяти ярдах справа от меня.

Продеваю руки в лямки рюкзака. Помогаю Штейн взвалить на плечи рюкзак и рацию. Собираю парашют и направляюсь к месту, где видел приземление Ортеги. Мы промокли насквозь, а слоновая трава мокрая. Земля грязная и скользкая.

Команда собирается за пятнадцать минут, и мы распределяем оружие и снаряжение. Ортега и Такигава проверяют B54. Оба боезаряда целы. Мы вынимаем их из парашютных чехлов с пенопластовой подкладкой. Страуд и Ортега несут их в рюкзаке.

Лицо Страуда покрыто то ли дождём, то ли потом. Не могу сказать точно.

Вероятно, и то, и другое. Его усы, закрученные вокруг руля, ничуть не обвисли.

Мы закапываем парашюты и шлемы в лесу.

Дождь ужасный, но ни один фермер не выйдет на улицу и не увидит нас. Без шлемов мы устанавливаем наши НОДы на лёгкие пластиковые каркасы. Закрепляем их брезентовыми подбородочными ремнями и липучками. Надеваем их под мягкие тропические шляпы.

Джунгли омолодили Крокетта на двадцать лет.

Держа АК-47 наготове, он поворачивается ко мне. Я киваю, и он направляет оружие.

Крокетту предстоит привести нас к Цзян Ши.

OceanofPDF.com

36

OceanofPDF.com

ОТСЛЕЖИВАНИЕ

Юньнань

У каждого поколения своя война. Моё было в пустыне Ирака и в горах Гиндукуша.

Крокетт и Страуд обожают джунгли. Мы движемся медленно, осматривая выделенные зоны наблюдения.

Это ад. Чем глубже мы заходим в джунгли, тем гуще растительность. Маневрировать ночью с НОДами просто ужасно. Мой обзор ограничен тридцатью градусами. Мне требуется целая вечность, чтобы охватить назначенные мне участки над головой. У Крокетта дела идут не лучше. Впрочем, пятьдесят лет назад у них не было НОДов. Они затаивались ночью и маневрировали днём.

Мягкое зелёное свечение НОДов, бьющее прямо в глаза, представляет угрозу безопасности. Мы согласились, что риск невелик и стоит того, чтобы на него пойти.

Комары просто невыносимы. В темноте они роятся густыми, удушающими тучами. Они забивают ноздри и губы, пока не разворачиваешь защитную москитную сетку, прикреплённую липучкой к внутреннему краю шляпы. Мелкая сетка натягивается на ваши НОДы, ещё больше ограничивая обзор.

Но меня больше волнуют пиявки. В темноте мы их не видим и не чувствуем. Я представляю себя укрытым ими, когда наступает рассвет. Представляю слизней, раздувшихся от моей крови.

Крокетт рассекает кусты, словно нос корабля рассекает воду. Обтекаемая и плавная растительность смыкается за ним. Он не оставляет ни следа.

Я несу Carl G и четыре патрона, стянутые ремнями в тубусах. Остальное снаряжение – двухквартовый рюкзак Camelback и магазины для АК-47. Само безоткатное ружьё вертикально закреплено ремнями к левому борту рюкзака. Два патрона находятся справа, а два других – вертикально снизу. Как и все остальные, я несу через плечо петлю спусковой верёвки.

Я заставляю себя адаптироваться.

Перед прыжком я взял карты масштабом 1:50 000 и 1:25 000. Вырезал квадраты десять на десять ключевых районов операций и накрыл их плёнкой. Мои карты охватывают зоны высадки.

Движение от каждой зоны высадки к провалу, в который мы планируем спуститься. Цзян Ши и окружающие холмы.

Я отметил наиболее выраженные особенности рельефа. Самая большая проблема – визуализация рельефа. Вершина холма, которая должна быть видна на карте, может быть полностью скрыта за густыми джунглями.

На каждом шагу я упражняюсь в навигации. Сверяюсь с GPS и компасом. Я намеренно следую за Крокеттом и проверяю его маршрут. Я всегда был хорош в походах. Я могу читать карту и визуализировать местность перед собой так же чётко, как в любой игре виртуальной реальности.

Моя уверенность крепнет. Я вижу, куда идёт Крокетт. Он обходит тропы. Для контроля над территорией НОАК, вероятно, минирует определённые тропы. Их патрули знают, какие именно. Мы – нет, поэтому движемся в кустах.

Крокетт не супермен. Раньше они с отцом не маневрировали по ночам. У них не было навигаторов, а без них ничего не видно. Из-за этого невозможно определить азимут. Неважно. Как взять пеленг, если видишь только в полутора метрах впереди? В самых густых джунглях невозможно ориентироваться по карте и…

Компас. Днём – просто геморрой. Ночью – невозможно.

Старожил пользуется GPS, и это нормально. Но он не супермен.

Принципы маневра и ведения войны одни и те же.

Местность другая.

Мы продираемся сквозь густые джунгли. Дождь барабанит по растительности, стекает, льётся нам на головы.

Штейн безропотно обследует землю. Всякое беспокойство, которое она могла испытывать в воздухе, исчезло. Она – машина. Конечно, она несёт самый лёгкий груз, около 20 килограммов. АК-47, рация ManPack и два патрона к Carl G. Её рюкзак набит запасными магазинами, водой и двумя готовыми к употреблению обедами.

Остальные из нас несут по сто двадцать фунтов каждый.

Крокетт и Страуд – крепкие псы. Сейчас они выглядят хорошо, но подождите, пока закончится этот поход. Они будут измотаны за месяц.

Или мы все умрём.

Растительность такая густая, что я не вижу ничего, кроме бомбы на спине Ортеги. Если обернуться, то увижу Штейна в двух метрах позади.

Шелест листьев, и чья-то рука нежно касается моего плеча.

Штейн?

Я медленно поворачиваюсь. Это Такигава. Шляпа-джунгли, москитная сетка, НОДы. Похоже на инопланетное существо. Он проскользнул мимо Штейна, чтобы поговорить со мной. Притягивает меня к себе, шепчет на ухо.

«У нас есть тень».

«Как далеко?» – спрашиваю я. «Как долго?»

«Сто ярдов. Пятнадцать минут».

Если Такигава говорит, что у нас есть тень, я ему верю. Мы были правы, проявляя осторожность. Если китайцы патрулируют…

В кустах тропы, должно быть, заминированы. Один из их отрядов заметил следы нашего прохода.

«Казнить Кобру», – шепчу я.

"Заметано."

Такигава отходит, не говоря ни слова. Пропускает Штейн и занимает своё место. Я останавливаюсь и пропускаю её. Она смотрит на меня, но я не могу прочитать её взгляд сквозь наши кивки.

Вместо этого я занимаю место Такигавы в качестве хвостового стрелка, арьергарда.

Я оглядываюсь на пройденный нами путь.

Джунгли поглотили его.

Мы с Такигавой обсуждали этот сценарий в самолете.

Крокетт никогда не думал, что вражеский патруль нападет на нас сзади.

Мой договор с Такигавой был прост: если китайцы подойдут с тыла, он отделится от нашего патруля и уведёт их. Это был тонкий трюк. Если всё сделать правильно, они пойдут по его следу и ничего не заметят. Позже он их оттолкнёт и встретит нас в Цзянши.

Конечно, он мог бы их не стряхнуть. В таком случае его бы убили.

В худшем случае наши преследователи столкнутся с двумя тропами. Не зная, по какой из них идти, они разделят свои силы. Нам придётся сражаться с вдвое меньшим числом врагов.

Я останавливаюсь, закрываю глаза, напрягаю слух. С трудом различаю разные звуки джунглей: крики птиц, треск обезьян, писк комаров.

Перечислите звуки, доносящиеся из разных секторов джунглей передо мной. Одна треть слева, одна треть по центру, одна треть справа.

Раздаётся тихий шорох. Более тихий и размеренный, чем естественный шум джунглей. Манёвр слева направо под углом в тридцать градусов. Медленно отступаю назад, держа АК-47 наготове.

Ещё движение. Не уверен, что слышу его. Это рябь в эфире. Я чувствую её так же, как акула улавливает волны давления. Естественные звуки джунглей стихают по мере того, как инопланетное движение прогрессирует. Влево, по центру, вправо. Очевидный прогресс.

«Кобра» работает. Китайский патруль следует за Такигавой. Его отклонение от нашего курса было настолько незначительным, что они его не заметили.

Я прислушиваюсь. Отступаю, прислушиваюсь ещё. Убедившись, что мы исчезли, я поворачиваюсь и догоняю Штейна.

Такигава не доберётся до провала к рассвету. Возможно, ему повезло. Он может быть за много миль отсюда, когда взорвётся бомба.

Наша маленькая группа сократилась до пяти человек.

OceanofPDF.com

37

OceanofPDF.com

ТУННЕЛИ

Цзян Ши

Крокетт ведёт нас к ручью. Я изучаю карту.

Ручей протекает мимо известнякового пласта, скрывающего провал. Пятьдесят лет назад он, должно быть, использовал ручей, чтобы сориентироваться после побега команды. Он отметил это место на карте, чтобы найти его снова.

Нам не нужен ручей. У нас есть десятизначные координаты провала. Используя ручей в качестве ориентира, мы доберёмся туда быстрее, но это рискованно. Ручьи – как тропы.

Охотники выслеживают добычу. Враг делает то же самое.

Всё живое нуждается в воде. Посчитайте.

Встревоженный, я следую за командой. Растительность редеет.

Гибкая фигура Штейн, отягощённая снаряжением, хорошо видна. За ней Ортега пробирается сквозь кусты.

Сдавленный крик пронзает воздух.

Какого хрена?

Я проталкиваюсь мимо Штейна и Ортеги. Пот заливает глаза, растительность густая и влажная. Джунгли раздвигаются, и я выхожу на берег ручья. Растительность по обе стороны отброшена. Небо над головой светлеет, приближается рассвет.

Крокетт стоит одной ногой в воде, обнимая за голову китайского солдата. Глаза мужчины безумны от боли. Он вонзил зубы в руку Крокетта, пока «зелёный берет» пытается заглушить его крики. Крокетт вонзил нож в правую почку мужчины, перерезав почечную артерию.

Сукин сын.

Страуд поднимает РПД к плечу и направляет его на джунгли позади Крокетта.

Я хватаю дуло РПД и опускаю его вниз. Выхватываю из кобуры свой Тип 64.

В шести футах от Крокетта из джунглей появляется второй китайский солдат. Поднимает винтовку.

Я держу пистолет с глушителем двумя руками, направив большие пальцы в сторону НОАК. Не дожидаясь прицеливания.

Мои большие пальцы направлены в лицо ублюдка. Я нажимаю на курок. Раздаётся щелчок, когда затвор возвращается в исходное положение. Дульное пламя мелькает. На скорости семьсот пятьдесят футов в секунду дозвуковой пуля ударяет НОАК в лицо. На переносице волшебным образом появляется дыра.

Китаец падает на землю, когда я стреляю снова. Вторая пуля попадает ему в лоб.

Я наступаю, подняв пистолет. Прикрываю джунгли за смятым солдатом НОАК.

Крокетт вытаскивает нож из спины жертвы. Вытирает лезвие о куртку солдата. Чтобы убедиться, что оно чистое, он поворачивает лезвие в руке. Поношенный семидюймовый револьвер SOG.

Крокетт улыбается про себя и вкладывает его в ножны, рукояткой вниз, на левую сторону груди.

«Что, черт возьми, произошло?» – прошипел я.

«Он наполнял флягу и заметил меня. Мне пришлось его тихонько вывести».

«Было чертовски тихо».

К нам присоединились Страуд, Ортега и Штейн.

«Где Такигава?» – спрашивает Крокетт.

«Надеюсь, в миле отсюда. Мы уловили тень».

Крокетт наклоняется и хватает свою жертву за запястья.

Тащит труп в кусты. «Помогите мне скрыть этих ребят с глаз долой».

Я убираю в кобуру бесшумный Тип 64. Страуд тащит человека, которого я застрелил, к краю джунглей. Кладу его рядом с другим трупом. Запихиваю их под растительность.

Винтовка китайского солдата лежит на берегу. Я поднимаю её.

Стандартный китайский военный образец. Конструкция «булл-пап», как у французов и британцев, но без такой же эргономики.

Дерьмовое оружие. Поэтому я и вооружил нашу команду АК-47.

Я бросаю его в кусты.

«Давайте начнем», – говорит Крокетт.

С этими словами он отправляется вдоль берега ручья.

Как ни в чем не бывало, Страуд следует за ним.

Мы меньше чем в двухстах ярдах от провала. Я молчу.

Проходя мимо, Ортега встречается со мной взглядом и качает головой.

«Это было не круто, бро».

Нет, не было. Крокетту не следовало маневрировать так близко к ручью. Ортега возвращается на свою позицию в патруле. Я позволяю Штейну пройти, затем занимаю позицию хвостового стрелка. Штейна чувствует атмосферу, выглядит обеспокоенной. У неё ко мне тысяча вопросов, но нет времени их задать.

Я подавляю свою ярость, словно раскаленную лаву.

Нам с Крокеттом нужно все обсудить.

Уже немного поздно.

Он быстро идёт по берегу ручья. Я осматриваю тыл каждые несколько ярдов. Убитые нами люди, должно быть, были частью более крупного патруля. Их хватятся. Когда их найдут, мы можем рассчитывать на дюжину солдат НОАК, которые будут их искать. Эти тела будут найдены.

Проверяю GPS. До провала осталось метров тридцать.

Крокетт съезжает с тропы. Я раздвигаю кусты и бамбук, чтобы скрыть следы нашего перехода. Растительность здесь редкая.

Грязи стало меньше, камней больше. Впереди я вижу выступ породы.

Треск винтовочных выстрелов разрывает воздух. Китайские винтовки.

А затем… барабанная дробь АК-47.

Раздаётся взрыв. Взрыв «Клеймора».

Больше выстрелов из винтовок.

Мы догоняем Крокетта на выступе скалы.

«Что это, черт возьми?» – хрюкает Страуд.

«Такигава», – мой голос мрачный. «НОАК его настигла».

Выстрелы затихают. Мы остаёмся в тишине.

Меня тошнит от Такигавы, но нам пора двигаться. Мы перераспределяем груз. Штейн передаёт Крокетт патроны «Карл Джи», которые она несёт. Страуд и Ортега отвязывают ремни, которыми будут тянуть бомбы, пробираясь по туннелю. Остальные делают то же самое с рюкзаками.

Растительность окутывает край. Крокетт и Страуд расчищают место своими ножами SOG. Когда они заканчивают, я беру у Ортеги патрон Carl G. Вытаскиваю его из транспортировочного барабана, заряжаю пушку. Захлопываю затвор безоткатного орудия и запираю его.

Гуано летучих мышей пачкает растительность и известняк. Животные гадят, приземляясь и взлетая. Я напрягаюсь, чтобы услышать шорох жизни внутри ямы. Ничего. Невидимый сквозняк, аммиачная вонь летучей мочи доносится из ямы.

Несущую трубу я прислонил к краю провала.

Снимаю с плеча спусковую верёвку, перекидываю её через трубу и вниз в отверстие. Ортега делает то же самое. Свободные концы мы закрепляем за стволы ближайших деревьев.

«Иди», – говорю я.

Крокетт взмывает в воздух и спускается в отверстие. Я смотрю вниз, и он показывает большой палец вверх.

Я хватаю верёвку и делаю глубокий вдох. Сквозь перчатки нейлон кажется грубым. Я встаю, уперевшись ногами в край, и проверяю свой вес. Страуд убирает нож в ножны, берёт

Другая верёвка. Вместе мы спускаемся вниз, за нами следуют Штейн и Ортега. Мы соглашаемся оставить верёвки на месте. В этот момент риск обнаружения перевешивает необходимость иметь верёвки под рукой для быстрого отхода.

Я меняюсь местами со Страудом. Крокетт поведёт нас в туннель, я пойду вторым.

Крокетт усмехается.

Пот стекает по морщинам на обветренном лице Страуда. Его усы свисают.

Выражение лица Штейна – холодная маска.

Словно прощаясь с миром, Ортега поднимает взгляд на провал.

Крокетт разворачивается и ныряет в туннель.

Страуд кричит: «Чёрт!»

Я в шоке. Всё моё внимание приковано к фигуре Крокетта. Подтягивая рюкзак, он продвигается вперёд на несколько сантиметров.