Текст книги "Сломанная стрела"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Она точно знает, что делает.

Рин поднимает ко мне лицо и целует меня.

Черт, я еще об этом пожалею.

OceanofPDF.com

23

OceanofPDF.com

СТАНЦИЯ ХАКАТА

Положите SIG в прозрачный пластиковый пакет и положите его на мыльницу. Включите душ и наслаждайтесь горячей водой.

Рин бросила меня сразу после того, как мы пролетели над Хиросимой. Мы свернули бальсовый экран, но ничего не разглядели в темноте. Она задвинула экран и прижалась ко мне спиной.

Я прижал ее к себе сзади, обхватив рукой ее грудь.

Она положила свою руку на мою и попросила меня сжать её.

В этой девушке нет ничего застенчивого. Похотливая, но не скупая. Напротив, она занимается сексом с напористым достоинством. Девушка, которая знает, чего хочет, и не стесняется просить об этом.

Уверена в своих способностях и готова угодить.

«Разве Япония не устала от этого ядерного безумия?» – спросил Рин.

«Думаю, миру давно пора было с этим покончить», – сказал я. «Нико прав в одном. Нет смысла в оружии, способном уничтожить мир несколько раз».

Нам следует избавиться от них всех».

«Я не питаю на это больших надежд». Рин мягко отстранилась и скатилась с кровати. Я любовался её подтянутым телом, длиной и упругостью конечностей, тёмным треугольником под животом. Она натянула пижаму. «Спасибо, Брид, что ты рядом».

Для меня. Разве тебе не кажется, что утром всё становится более терпимым?

Я знала, что она имела в виду. Мои кошмары были хуже всего ранним утром. В эти сумеречные часы, зависшие между сном и бодрствованием. Лица мужчин и женщин, которых я снимала, были так близко, что я могла различить каждую морщинку, каждую каплю пота. В такие моменты я заставляла себя встать и занять руки работой. Деятельность отгоняла призраков. Облегчала одиночество.

Рин ушла в свою комнату, а я решил принять душ перед завтраком. Громкая связь поезда, молчавшая всю ночь, объявила, что завтрак будет подан в вагоне-ресторане для пассажиров первого класса. И что мы прибудем в Фукуоку через полтора часа.

Я ЗАКАНЧИВАЮ ДУШ, вытираюсь полотенцем и надеваю одежду. Достаю SIG из пакета и обматываю его полотенцем. Возвращаюсь в комнату и разбираю вещи. Вещей почти нет. Мы же не на Кюсю в отпуск едем.

Когда я приехал, Рин и Нико были в вагоне-ресторане. Спортивная сумка Нико лежала у его ног. Кроме дайсё, никто из нас не нес багаж.

Стюард подаёт чай, и я заказываю кофе. Мы сидим молча, и я смотрю, как светлеет небо на востоке. Вулканический пейзаж Кюсю возвращается ко мне. Суровые, изрезанные холмы, лесистые склоны. В дальнем правом углу длинного овального окна огромная громада заслоняет светлеющее небо.

Это гора Мияноура, самая высокая вершина Кюсю.

Здания мелькают по обе стороны. Становятся выше. Синкансэн начинает замедляться. Компьютер управляет приближением к станции, заботясь о нашем комфорте. Поверхность кофе в моей чашке наклоняется. Единственный признак замедления – наклон его мениска.

«Кто-нибудь из вас уже бывал здесь?» – спрашиваю я.

Рин и Нико переглядываются. Оба знакомы, но ни один из них не знает ни станции, ни города.

«Нам нужно найти парковку, где можно взять машину напрокат», – говорю я им.

«Возьми взаймы», – говорит Рин. «Почему бы не арендовать?»

«KOK, вероятно, следит за нами со стороны Якудза. Они будут следить за высадкой пассажиров. Они будут следить за арендованными автомобилями и автобусами».

Я достаю телефон и включаю Magellan Navigator.

Осмотрите станцию Хаката в Фукуоке. Это огромное сооружение. Не такое большое, как станция Токио, но достаточно большое, чтобы внушить страх. Я просматриваю трёхмерные карты, наклоняю и вращаю их.

Magellan включает фотографии всех мест в базу данных. Фотографии с улицы, фотографии с крыш, фотографии интерьеров. Я изучаю их все.

Проверьте даты фотографий. Подумайте, не изменился ли рельеф местности с момента съёмки.

«Там сразу два, – говорю я. – Один на восточной стороне, у ворот Тикуши. Другой на северо-востоке, между станцией Хаката и отелем Centraza Hakata. Один находится на уровне улицы, другой – на уровне платформы. Доступ осуществляется по пандусу. В отель можно попасть с любого из них».

Раздается тихий звонок, и приятный женский голос объявляет о нашем прибытии на станцию Хаката.

Поезд замедляет ход. Путей, должно быть, два десятка, по дюжине с каждой стороны нашего поезда. Все они тянутся к длинным платформам. Там, через несколько платформ, я вижу изящный, футуристический скоростной поезд. Обтекаемый и аэродинамичный, с носом, напоминающим клюв хищной птицы.

Я указываю на одно из самых странных зрелищ, которые я когда-либо видел.

«Что там происходит?»

Задняя часть вагона Синкансэна откинута на петлях. Мы видим, как электродвигатели откидывают полый цилиндр. Мужчина в мятой форме стоит у платформы и разговаривает по рации. Другой вагон.

Синкансэн приближается сзади. Это грузовой вагон, толкаемый локомотивом. Движение медленное. Человек в форме ведёт его.

Дюйм за дюймом грузовой вагон поглощается сверхскоростным поездом. Это похоже на то, как одна змея пожирает другую. Когда несколько футов грузового вагона уже поглощены, рабочие в комбинезонах выходят вперёд, чтобы направить оставшиеся вагоны в Синкансэн. Ошибка в выравнивании может легко повредить вагоны.

«С самого начала, – говорит Рин, – Синкансэны были предназначены для пассажиров. За последний год была разработана технология загрузки ценных грузовых контейнеров в специальные вагоны Синкансэна. Они соединены с пассажирскими поездами, и сверхскоростные поезда могут перевозить множество грузов на высокой скорости по всей стране. Это идеальное решение для доставки точно в срок».

Я складываю эти подробности в шкафчик памяти. Вспоминаю, как мы с Рин занимались любовью прошлой ночью. Интересно, стали ли мы вести себя по-другому по отношению друг к другу? Нико молчит.

Он не подает виду, что знает об изменении моих отношений с его сестрой.

Снова звонит звонок. Вежливый голос женщины на громкой связи сообщает, что мы прибыли. Рин и Нико встают и направляются к выходу. Я следую за ними, но мои глаза уже осматривают платформы через окна.

Уборщики ждут нас, пока мы высаживаемся. Они одеты в чистую зелено-белую форму с козырьками.

Они приветливо улыбаются. Вежливо кланяются. Мы следуем за другими пассажирами на платформу и идём к станции. Я заглядываю в вагон. Уборщики ходят по вагонам, словно маленькая армия. Они моют, трутся, меняют тканевые чехлы на подголовниках.

К моему удивлению, сиденья перевернуты. Ряды сидений закреплены на петлях. Поскольку поезд не вращается на поворотном круге, замыкающий вагон, следующий до Фукуоки, становится головным вагоном для обратного рейса в Токио. Сиденья развёрнуты так, чтобы пассажиры всегда сидели лицом вперёд.

Я ищу признаки того, что к нашему поезду прицепили грузовой «Синкансэн». Ничего нет. Войдя в главный зал, я ориентируюсь по оси путей. Я знаю, что мы подъехали с севера, а нужные мне парковки находятся на восточной стороне станции.

Врата Тикуши добавлены в закладки моего Magellan Navigator. Пока мы идём, приложение ведёт меня к цели. Я сверяю указания приложения со своим собственным ментальным ориентиром.

«Нам нужны ворота Тикуши», – говорю я им. «Идите к тем эскалаторам».

Синкансэн ходит по надземным бетонным путям. Крупные станции многоуровневые: платформы для поездов находятся на втором этаже, автобусы и автомобили – на первом, а подземные переходы – под землей. В Хакате также расположен огромный торговый центр на первом этаже. В каждом из четырёх направлений света расположены крупные универмаги, а магазины выстроились вдоль каждого вестибюля.

Хаката – коммерческое предприятие. Оно было построено с учётом того, что железнодорожное сообщение обеспечивает предсказуемый поток пассажиров. Станция спроектирована так, чтобы привлекать этот поток потребителей. Они не могут ни войти, ни выйти, не столкнувшись с многочисленными возможностями потратить свои деньги.

Станция полна звуков, красок и запахов. Запах шоколада из кондитерских. Аромат духов, одеколонов и тканей из универмагов. Всё это усложняет мою работу.

Я ищу людей, посланных убить нас.

Время года ещё больше усложняет работу. В летнюю жару люди ходят легко одетыми. На дворе осень, дни комфортные, а вечера прохладные. Пистолеты легко спрятать под пиджаками или даже свободными рубашками. Люди в полупальто вполне уместны, к тому же они достаточно длинные, чтобы скрыть вакидзаси. Длинных пальто не так много, но в них можно спрятать катану.

На железной дороге полно охранников в форме, но они не вооружены. Полицейские, которых я вижу во время пешего патрулирования, вооружены перцовыми баллончиками и электрошокерами. Я не буду их недооценивать.

У всех есть рации, находящиеся в зоне прямой видимости, с помощью которых можно мгновенно оказать вооруженную поддержку.

Плохие парни должны иметь отличительный внешний вид.

Свободные агенты якудзы будут одеты в простые деловые костюмы, возможно, в полупальто или тренчи. KOK, серьёзные любители, могут выглядеть как угодно. Общее для всех одно: они будут нас ждать и искать. Высокий гайдзин будет выделяться.

Мы доходим до эскалаторов.

Рин выглядит обеспокоенной. «Что случилось, Брид?»

«Мы разделимся», – говорю я ей. «Я пойду первым, вы с Нико – через пять минут. Ведите себя так, будто вы вместе. Может быть, муж и жена. Если они ищут Нико, то вас они точно не будут ждать. Меня они точно будут искать. Встретимся у ворот Тикуши через двадцать минут. Не приходите рано, сначала немного пройдитесь».

Спускаюсь по эскалатору, выгляжу расслабленно. Утренний душ помог. Свободная рубашка, спортивная куртка, SIG за поясом. Я стою неподвижно, опираясь на резиновый поручень, пока эскалатор спускается. Осматриваю торговый зал с высоты своего положения.

Там. Двое мужчин, японцы. Недорогие тёмные костюмы. На одном светло-коричневый тренчкот. На другом тёмно-синий. Пальто выглядят громоздкими, словно в них спрятаны тяжёлые вещи. Ростом пять футов восемь дюймов и пять футов десять дюймов, мужчины крепкого телосложения. Они накачаны мускулами.

Мужчина в коричневом пальто смотрит на часы. Они осматривают людей, спускающихся на лифтах. Мужчина в синем замечает меня и что-то говорит. Я смотрю прямо перед собой, слежу за ними боковым зрением.

Я использую оставшуюся высоту, чтобы проверить расположение туалетов, служебных лифтов и служебных проходов. Сверьте их с планами этажей, которые я просмотрел на Magellan.

Навигатор. Схожу с эскалатора в толпу. Стоя на полголовы выше большинства мужчин в вестибюле, я замечаю приближающиеся ко мне плащи.

Поверните направо, идите на запад. Подальше от Рина и Нико. Быстро пробирайтесь сквозь толпу. Плащи спешат меня поймать. Я ныряю в служебный проход, чтобы убедиться, что якудза меня заметили.

На потолке висят универсальные таблички для туалетов. Маленькие человечки и малютки. Сверху и снизу японские иероглифы, стрелки, указывающие влево для мужчин и вправо для женщин. Я проталкиваюсь через дверь и оказываюсь в коридоре. Стены из простого бетона, выкрашенные в серый цвет.

Это классический дизайн туалета. Две двери, чтобы запахи не проникали в вестибюль. Я открываю наружную дверь, затем внутреннюю. Мой взгляд скользит по туалету. Там никого нет. Я занимаю позицию сбоку от двери, в левом проходе. Прижимаюсь к стене.

Якудза не обучены ближнему бою.

Коричневый плащ проходит прямо через дверь. Дверь открывается внутрь, он толкает её правой рукой. В левой руке у него вакидзаси, длиной в два фута, блестящий на свету.

Я хватаю его за запястье руки с мечом. Тяну его вниз и вперёд, стоя слева от него. Правой рукой рублю ему горло. Удар проходит по руке с мечом. Я отвожу большой палец под углом в девяносто градусов. От этого жёсткий край моей ладони напрягается. Удар разбивает ему гортань. Глаза выпячиваются, колени подкашиваются. Меч с грохотом падает на кафельный пол.

Синий плащ прорывается вперед, тянется за оружием.

Там я вижу вентилируемый кожух ствола «Стерлинга». Он перекинул его через плечо и грудь, под плащом. Ему следовало убрать оружие до того, как они вошли в комнату.

Такие ошибки совершаются только один раз.

Парень в коричневом пальто падает. Я хватаю его за голову обеими руками и поддерживаю. Смотрю, как его глаза выпучиваются, и…

Язык становится фиолетовым, когда он задыхается. Разбейте его затылком о лицо в синем плаще. Раз, другой. Это как ударить парня десятифунтовым шаром для боулинга. От второго удара у него лопается нос, и кровь хлещет изо рта. Ещё один удар для пущего эффекта, и его лицевые кости разрушаются, а затылок его приятеля разлетается вдребезги. Лицо в синем плаще похоже на раздавленную скорлупу сваренного вкрутую яйца. Вогнутая масса трещин, раздавленная в кашу.

Бросаю парня в коричневом пальто. Хватаю его за отвороты синего плаща, тащу его навстречу его другу. Я бросаю его лицом вниз на кафельный пол и опускаю колено ему на поясницу. Массирую правым кулаком вторые суставы каждого пальца. Бью его кулаком в шею сзади, туда, где его ежик переходит в голую кожу. Чувствую, как разъезжаются его шейные позвонки.

Я встаю, ногой захлопываю дверь туалета.

Прошедшее время: десять секунд.

Я снимаю с мертвеца его синий плащ, забираю у него «Стерлинг». Обыскиваю карманы. Нахожу то, что ищу, в левом нагрудном кармане. Запасной магазин для «Стерлинга». На поясе у него висит танто в ножнах. Теперь он мой.

Ремень «Стерлинга» перекинут через левое плечо. В отличие от «Якудзы», я ношу оружие дулом назад, чтобы правой рукой дотянуться до рукояти пистолета. Затем я натягиваю синий плащ. Спереди есть несколько пятен крови, но на тёмном фоне они не так заметны.

Выпрямляю спину, выхожу из туалета. Нажимаю на кнопку замка на двери и закрываю её за собой. Проверяю, надёжно ли она. Иду по коридору, вхожу через дверь обратно в торговый центр. Мимо меня проходят мужчина и женщина, входя внутрь. Не повезло. Я лавирую в толпе, которая хлынула туда-сюда через универмаг. Направляюсь к воротам Тикуши.

Позади меня раздаётся крик. Это не сигнал тревоги. Скорее, как будто кто-то пытается привлечь чьё-то внимание. Рискни оглянуться.

Мужчина, которому нужен туалет, машет мужчине, похожему на сторожа. У него-то и будут ключи.

Я пробираюсь сквозь толпу. Там, за шоколадной лавкой. Ещё один якудза. Должно быть, он видел, как его друзья идут за мной, как я ухожу. Он чувствует, что что-то не так, и направляется ко мне. Я не знаю, как он вооружён и рискнёт ли он напасть на меня в толпе.

Есть знаки на японском и английском языках с надписью AMU.

Слева от меня – ПЛАЗА. Я сворачиваю в вестибюль. Мысли лихорадочно соображают, как нейтрализовать якудзу. Он следует за мной, вероятно, думая о том же.

Сзади раздаются ещё крики. Это крики паники.

Два трупа якудзы в туалете – это немного драматично. В центре вестибюля справа стоит киоск. Большая вывеска на японском и английском сообщает, что это информационный центр станции Хаката. За ним находятся ворота Тикуши. Я пришёл рано, но кого это волнует? Железнодорожная охрана и полиция бегут к туалетам.

Якудза, который сидит у меня на хвосте, тоже в стрессе. Он хочет меня расстрелять, но не знает, как это сделать в толпе. Вдобавок ко всему, есть сцена в туалете, которая означает, что его друзья, вероятно, мертвы.

Я прохожу мимо информационного киоска. Смотрю на часы. Пять минут до того, как Рин и Нико появятся у ворот.

Через ворота я смотрю в обе стороны. Парковка именно там, где ей и положено быть. Похоже, так и было на фотографиях с «Магеллана».

Даже лучше. Парковка, ворота Тикуши и отель выглядят точь-в-точь как на 3D-изображении, которое я изучал в Magellan Navigator. Мой разум ориентируется сам. Он соотносит реальность, которую я вижу перед собой, с изображениями, которые я видел и запомнил. У меня такое чувство, будто я уже был здесь раньше.

Я уже на открытом пространстве. Там есть пешеходы, но толпа не такая плотная, как на станции. Если у якудзы есть пистолет, он может рискнуть и выстрелить.

Я прохожу вдоль ряда машин, проверяя марку и модель каждой. Мне всё равно, заперта она или нет. Вот «Хонда» начала 90-х. Старая, но в хорошем состоянии. Заперта. Я достаю SIG, переворачиваю его и использую рукоятку как молоток. Разбиваю водительское стекло.

Залезаю в машину, вытаскиваю танто из-за пояса. Вытаскиваю его из ножен, осматриваю толстый гребень вдоль обуха клинка. Он крепкий, добрых шесть дюймов длиной. Я вставляю остриё в зажигание. Рукояткой SIG ударяю по рукоятке.

Вбиваю лезвие в замок, пока пластиковый кожух рулевой колонки не треснет. Якудза бежит ко мне. Я хватаю танто за рукоять и поворачиваю. Если не получится, придётся его застрелить.

Стартер скулит. Я плавно нажимаю на педаль газа, затем отпускаю её. Стараюсь не залить карбюратор. Снова поворачиваю ручку танто. На этот раз двигатель заводится, и я включаю передачу заднего хода.

Якудза лезет в карман и достает револьвер.

Похоже на «Смит-энд-Вессон» 38-го калибра. Я уже много лет не видел, чтобы кто-то пользовался таким. В Японии очень трудно достать оружие, поэтому якудза используют всё, что могут достать.

Этот 38-й калибр, может, и вышел из моды, но он может убить так же насмерть, как современная автоматическая коробка передач. Я даю «Хонде» газу, и машина отскакивает назад. Заднее крыло врезается якудзе в колени, и он падает на землю. Я разворачиваюсь и переключаю передачу.

Рин и Нико выходят из ворот, смотрят налево и направо.

«Хонда» рванула вперёд, и я резко остановился перед ними. «Садись».

На другой стороне парковки я вижу, как якудза пытается подняться на ноги. Он поднимает пистолет. Убирает его. Он достаточно умен, чтобы понимать, что не попадёт в нас из двух с половиной дюймового ствола с шестидесяти ярдов.

Рин и Нико дергают за ручки, но пассажирские двери заперты. Я наклоняюсь и открываю переднюю пассажирскую дверь. Рин рывком распахивает её и запрыгивает в машину. Она поворачивается на сиденье и открывает заднюю пассажирскую дверь для Нико.

Вдали воют сирены. Полиция в участке вызвала подкрепление. Через несколько минут Хаката станет настолько горячей, что к ней невозможно будет прикоснуться. Я делаю вдох, нажимаю на газ и направляюсь к тому, что похоже на главную транспортную артерию.

Я смотрю в зеркало заднего вида. Якудза стоит на парковке и смотрит нам вслед. Он прижимает к уху мобильный телефон.

OceanofPDF.com

24

OceanofPDF.com

Сломанная стрела

«Хонда» стоит с работающим на холостом ходу двигателем. Я припарковался в роще на окраине Фукуоки. Рин и Нико ждут в машине. Я стою снаружи, прислонившись к водительской двери, с телефоном у уха.

«Японская полиция в панике», – говорит Штейн.

«Какой-то гайдзин убил пару якудза в туалете станции Хаката. Рукопашная, настоящий бардак. Знаете что-нибудь об этом?»

«Кто, я? Вообще-то, это была рукопашная».

«Ты просто нечто. Синкансэны придерживаются расписания с точностью до минуты. Они никогда не опаздывают».

«Я был впечатлен».

«Полиция тоже. В вашем билете указано, что вы прибыли на станцию Хаката за десять минут до убийства».

«Мы знали, что они нас ждут. К сожалению, я не успел их всех убить до вмешательства полиции».

«Ты теряешь хватку».

«Немного хаоса делает жизнь интереснее. Парень, которого я пропустил, хорошо разглядел Нико и Рин. У него также есть номер машины, которую я угнал».

«Угнать другую машину».

«Штайн, ты подталкиваешь меня к совершению преступления?»

«С момента прибытия в Японию ты убил пятерых. Угон автомобилей – это ничто».

«Пять якудза. Ты хоть представляешь, как сложно завести современную машину?» Я смотрю на часы. «Что у тебя для меня, Штейн? Мне пора в путь».

«У меня есть глава в истории», – в голосе Штейн явно слышалось удовлетворение. Она собирается меня задолбать.

«Что вы знаете о Хиросиме и Нагасаки?»

«То, что знают все. В конце Второй мировой войны японцы были разгромлены, но отказались сдаться. Мы сбросили первые две атомные бомбы, чтобы показать им серьёзность наших намерений. Они сдались, Вторая мировая война закончилась, и мы стали единственной страной в истории, применившей ядерное оружие в войне».

«Всё гораздо глубже», – говорит Штейн. «Во-первых, японцы были фанатичны в своём сопротивлении. Они были готовы умереть до последнего мужчины, женщины и ребёнка. Мы собирались вторгнуться и очень беспокоились о тех потерях, которые они нам нанесут. Мы спорили, стоит ли применять ядерное оружие.

В конце концов Трумэн решил, что с этим нужно покончить.

6 августа 1945 года бомбардировщик B-29 «Энола Гэй» со специально обученным экипажем сбросил первую атомную бомбу на Хиросиму. Это была бомба «Малыш» (Little Boy) с урановым зарядом, похожим на бомбу с пушкой.

Три дня спустя, 9 августа, другой B-29 сбросил «Толстяк» на Нагасаки. «Толстяк» был бомбой с плутониевым имплозивным зарядом. Он стал прародителем всех последующих бомб.

«Как бомба, которую создавал Бауэр», – говорю я.

«Всё верно. Две бомбы. Но японцы всё равно отказывались сдаваться. Император хотел положить этому конец, но армия и флот были непреклонны. Они хотели сражаться до конца.

Дела шли наперекосяк. Русские были готовы объявить войну Японии и вторгнуться в Маньчжурию. Трумэн приказал сбросить третью бомбу на Фукуоку.

У меня внутри всё оборвалось. Я понимаю, куда она клонит. «Господи.

Очевидно, что посылка так и не была доставлена».

Нагасаки находится на юге Кюсю. Фукуока – на севере, и оба города находятся в пределах досягаемости бомбардировщиков B-29 с Тиниана. 12 августа самолёт B-29 вылетел для удара. Он попал в шторм над островом и исчез.

«Мы потеряли атомную бомбу?»

«Да. Это был первый инцидент «Сломанная стрела», связанный со случайной потерей ядерного оружия. С 1950 года их было тридцать два, но этот был первым».

«Тридцать две пропавшие бомбы?»

«Не волнуйтесь, они нашли все, кроме шести, за исключением этого, который пропал до того, как они начали вести учет».

«Спасибо, Штейн. Мне стало гораздо легче».

Военно-морской флот и армейская авиация сходили с ума, пытаясь найти его, но это было безнадежно. В конце концов, они решили, что B-29 сбился с курса, пролетел над Тихим океаном и разбился.

Либо он был поврежден во время шторма, либо у него закончилось топливо.

В любом случае дело было признано закрытым, а материалы – засекречены».

«Японцы сдались».

Да, но не сразу. Трумэн был вне себя. У нас была четвёртая бомба, но она находилась в Лос-Аламосе, и её могли доставить на Тиниан только девятнадцатого числа. Трумэн приказал Ле Мэю возобновить бомбардировку японских городов. Армейской авиации было приказано поддерживать темп воздушной войны до тех пор, пока не будет доставлена четвёртая бомба.

«Но и четвертая бомба не была сброшена».

«Нет. Америка собиралась вторгнуться с юга.

Россия вторглась в Маньчжурию, заняла Курилы и готовилась к вторжению на свои острова с севера. Союзники держали японцев в тисках. Японцы сдались.

Нетрудно понять, к чему клонит Штейн. История простая, но настолько невероятная, что в неё трудно поверить.

«Ладно, Штейн. Сдавайся».

«Я вытащил файл и просмотрел все схемы поиска с 1945 года. Поисковики пришли к выводу, что самолет и

Бомба упала над водой. Если бы она упала над сушей, её обнаружили бы либо японцы, либо мы. Они проложили веерные линии поиска, простирающиеся от Тиниана через траекторию шторма и далее над Тихим океаном. Затем они сосредоточились на веерных линиях, которые, как они рассчитывали, должны были сохранить самолёт целым как можно дольше. Выбор был невелик.

Штейн делает эффектную паузу.

«Один из этих вентиляторов пролетел прямо над заливом Араши».

Я КАЧАЮ ГОЛОВОЙ. «Ты правда думаешь, что кто-то нашёл пропавшую бомбу?»

«Мы не можем игнорировать эту возможность, – говорит Штейн. – Всё сходится.

Бомба пролежала под водой почти восемьдесят лет. Её полониевый инициатор давно разложился. Тот, кто нашёл бомбу, поручил Бауэру собрать новый инициатор.

«Бомба была бы уничтожена при крушении».

«Не обязательно. Наши экипажи были хороши. Они могли бы совершить вынужденную посадку. Самолёт и бомба могли упасть относительно целыми. Даже если самолёт развалился и бомба вывалилась, последствия вынужденной посадки на воду не сравнятся с последствиями крушения.

Залив Араши мелководный. Перед атакой на Пёрл-Харбор Императорский флот дорабатывал конструкцию торпед. Им нужно было убедиться, что торпеды не зайдут в мелководье Пёрл-Харбора. Араши был одним из заливов, которые они использовали для испытаний.

Штейн начинает понимать. Это невероятно, но она права. Всё сходится. «Бауэр восстанавливал бомбу», – говорю я. «Его модель была работоспособна во всех отношениях, и он вёл подробные записи. На самом деле, Сорю украл не только инициатор, но и записи Бауэра».

«Верно, – говорит Штейн. – Возникает целый калейдоскоп вопросов, Брид. Если КОК нашёл бомбу, то инициатор был проблемой номер один. Но другие аспекты

Конструкция могла быть повреждена. Возможно, потребовался бы значительный ремонт. Если да, то подробные записи о ходе строительства были бы бесценны.

Меня поражает способность Штейна находить информацию. «Откуда вы узнали об этой «Сломанной стреле»?»

«Мы с Лессопом обдумывали варианты. Зачем красть устаревший инициатор? Я поручил команде проверить инвентарь «Толстяков».

Было изготовлено 120 бомб Mark III. Я хотел, чтобы каждая из них была учтена: уничтожена, обезврежена или законсервирована. Мы нашли 119.

«И история вокруг числа 120».

«На самом деле, номер три. С годами вокруг Третьей бомбы сложилась целая мифология. Это как Зона 51. Меня мифология не интересовала, поэтому я воспользовался своим допуском, чтобы узнать правду».

«Ладно», – говорю я. «Чем раньше я отправлюсь в путь, тем быстрее мы сможем заглянуть в этот замок».

OceanofPDF.com

25

OceanofPDF.com

КЮСЮ

Синий тренчкот лежит сложенным на заднем сиденье рядом с Нико. Я снял «Стерлинг» и зажал его между ногой и дверью. Старые привычки неизлечимы.

Оружие обеспечивает дополнительную меру защиты от пуль, пролетающих через дверь.

Самое главное, если я покину машину, мое оружие останется со мной.

Рин открывает приложение «Магеллан» на телефоне и ведёт меня на юг, сквозь пробки Фукуоки. Через двадцать минут мы будем в Тосу. Там мы выезжаем на скоростное шоссе Оита и направляемся на восток. Залив Араси находится недалеко от Оиты. Если всё пойдёт хорошо, мы доберёмся туда за два часа.

Дороги в Японии хорошие. Четырехполосная скоростная автомагистраль бетонная и современная. Она петляет по неровной местности. Петляет среди холмов. Местами поднимается, местами спускается.

Я осматриваю зеркало заднего вида. Насколько я могу судить, за нами никто не следит. Якудза на вокзале, вероятно, передали нам номер нашего автомобиля и описание машины. Чтобы сделать жизнь ещё интереснее, вмешалась полиция.

«Они последуют за нами?» – спрашивает Рин.

«Я бы поспорил на это», – говорю я ей, – «но им сложно вывести нас на крупную скоростную автомагистраль».

«Не здесь», – говорит Нико. «Они нападут ближе к Оите».

Якудза сидит на заднем сиденье. У его ног лежит спортивная сумка, полная смерти.

«Рекомендуемый маршрут до Араши пролегает через Оиту, а затем на юг по платной дороге Оита-Миядзаки».

«Три часа», – говорит Рин.

«Мы можем срезать дорогу», – говорю я ей. «Свернём перед Оитой. Двигайтесь на юго-восток через горы по трассе E26».

Рин хмурится: «Это дорога уже».

«Так прямее, и пробок меньше. Можно сэкономить час».

«Они будут следить за нами на всех маршрутах к Араши». Нико выглядит полусонным.

«Они будут ждать в замке, – говорю я ему. – Нам не избежать противостояния».

«Это правда, Брид. Но мы не знаем, скольких нам придётся убить, прежде чем мы столкнёмся с Сорю».

Конечно. Нико волнует только встреча с Сорю.

«Мы не знаем, что в замке», – говорю я. «Как думаешь, сколько там якудза?»

Нико шмыгает носом. «Сколько у них денег? Свободных агентов столько же, сколько у них денег».

«Как вы думаете, чем они будут вооружены?»

«Ты видел, – говорит Нико. – Стерлинги и пистолеты.

Мечи. Мечи – традиционное оружие в стране, где чтят традиции.

Рин проверяет, как мы продвигаемся на Магеллане. Я знаю, что КОК будет ждать нас, а якудза попытаются уничтожить нас до того, как мы доберёмся до замка. Если мы не сможем от них уйти, мы, по крайней мере, можем уравнять шансы.

«Трасса E26 находится на расстоянии мили впереди», – говорит Рин.

Вот он, длинный, плавный поворот. Я смотрю в зеркало заднего вида, затем в обе стороны съезда. Якудза не будут так очевидны. Они подождут съезда со скоростной трассы.

Я плавно тормозлю «Хонду», плавно вхожу в поворот. На съезде – заправка. За ней прижалась небольшая группа зданий. Несколько припаркованных машин, но я замечаю серебристый седан «Лексус», который смотрится неуместно в этом деревенском окружении. Лобовое стекло машины непрозрачное.

Рин указывает на мощеную дорогу, ведущую в холмы.

Это Е26.

Как я и думал, машин почти нет. Я смотрю в зеркало заднего вида. Серебристый «Лексус» с матовым лобовым стеклом остаётся припаркованным у станции. Он исчезает вдали, а затем исчезает совсем, когда я поворачиваю.

Трасса E26 неплохая. Она уже, чем скоростная автомагистраль.

Две полосы вместо четырёх. Ещё более клаустрофобно, потому что с обеих сторон её окружают холмы. На дороге много срезов там, где шоссе врезано в склон холма.

На дорогах, вырытых из-под земли, возведены огромные бетонные решётки высотой тридцать футов. Во многих случаях их длина достигает ста пятидесяти ярдов.

Я недоумевал по поводу этих решёток, пока не понял, для чего они нужны. Они не декоративные. Япония страдает от землетрясений и штормов. Это означает оползни. Решётки построены для укрепления склона холма над дорожными выемками.

Некоторые из этих срезов просто ужасны. Я плавно притормаживаю на повороте. Слева – срез. Бетонная решётка удерживает пару сотен футов земли и склона, поросшего соснами.

Справа от нас – скалистый выступ. Я бы не назвал его скалой.

Ничего особенного. Просто сорокаградусный склон, уходящий на несколько сотен футов в густой лес. Достаточно, чтобы убить и спрятать тело на месяц.

Трескаться.

Пуля врезается в лобовое стекло между мной и Рин. Насквозь, паутина трещин. Мы выехали из поворота и несёмся навстречу двум чёрным седанам Toyota. Они припаркованы под острым углом, нос к носу…

Нос, перекрывая дорогу. За ними стоят четверо мужчин, направив на нас пистолеты. Они держат оружие равнобедренными хватами, упираясь локтями в капоты и крыши автомобилей.

«Ложись». Я хватаю Рин за плечо и укладываю её на землю. Она ложится на ручник, прижавшись головой к моей ноге.

Она в безопасности за единственным по-настоящему пуленепробиваемым объектом в автомобиле – блоком двигателя.