Текст книги "Сломанная стрела"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Штейн убирает рацию в кобуру. Хватает морпеха. «Морпех, мне нужна твоя винтовка».

«Мэм?»

«Мне нужна твоя винтовка». Штейн берёт у морпеха М4 и сует ему в руки Mark 23. Протягивает ему два запасных магазина. Берёт у него два запасных магазина калибра 5,5,6 и запихивает их в боковые карманы пиджака.

Она бежит со мной во двор.

«Можете ли вы заставить свою команду разблокировать коды экспресса Синкансэн?» – спрашиваю я.

«Да, если бы было достаточно времени. У нас его не хватает».

Мы выходим во двор и вдыхаем прохладный ночной воздух.

V22 стоит во дворе, его роторы работают на холостом ходу. Подобно гигантской хищной птице, он затмевает генеральский «Чёрный ястреб». Глядя на него прямо, мы видим широкий стеклянный фонарь, короткие крылья и две длинные гондолы двигателей с огромными ветряными пропеллерами на концах каждой. Гондолы развернуты в вертикальное положение. Конвертоплан переоборудован в вертолёт.

В базовой комплектации V22 не оснащён вооружением. Он предназначен для перевозки войск и грузов в труднодоступные места, недоступные для других самолётов. Он оснащён задней погрузочной рампой и боковым люком для командира экипажа.

Мы со Штайн бежим к V22. Она делает круговое движение правой рукой. Подаёт пилотам сигнал увеличить обороты.

Старшина экипажа помогает нам пройти через боковой люк, и я ступаю на грузовую палубу V22. Мужчина закрывает люк.

«Пошли», – кричит Штейн.

Командир экипажа вручает нам наушники. Единственный способ слышать и быть услышанным в шумной машине. Пилот оглядывается на Штайна через плечо.

«Нам нужно успеть на скоростной поезд», – говорит ему Штейн.

«Когда мы это сделаем, мы спустимся на крышу на вашем вертолете-проходчике».

«При всем уважении, мэм, вы сошли с ума».

«Я не мёртв, он мёртв», – Штейн кивает головой в мою сторону. «А теперь давай, поднимемся в воздух».

Пилот включает турбовинтовые двигатели Rolls-Royce, и V22 взлетает. Штейн приказывает второму пилоту предоставить ей доступ к команде в Вашингтоне. Он подключает её к одному из радиоблоков, и она переключает переключатель с режима внутренней связи на режим радиопередачи. Через несколько минут её соединяют с командой в Вашингтоне.

Штейн десять минут общается со своей командой, а затем переключает переключатель в положение «ИК». «Порода».

«Что это за история?»

«Поезд ушёл из Фукуоки. Мы поедем быстрее, успеем за полчаса до Токио».

«Как устроен поезд?»

«Это один из новых грузовых поездов Синкансэн. Восемь вагонов, один из которых грузовой. Как вы и ожидали, грузовой вагон находится на один вагон дальше от замыкающего. Если порвать сцепку между грузовым и головным вагонами, грузовой вагон может сойти с рельсов».

Вмешивается второй пилот: «Мисс Штайн, командир в замке хочет поговорить с вами».

«Подключите его». Штейн переключает переключатель в положение R/T.

Через три минуты она снова выходит на связь.

«Разведка морской пехоты захватила замок, – объявляет она. – Они захватили центр управления в главном зале, и моя команда анализирует систему, которую они использовали для захвата Синкансэна. Ситуация выглядит неважно».

«Ты не можешь восстановить контроль?»

«Нет. Люди Конго запрограммировали свою собственную программу, и мы не можем её взломать. Они превратили этот сверхскоростной пассажирский экспресс в управляемую ракету».

«Как дела у Рин?»

Улыбка Штейна мягкая. «Я знала, что ты спросишь, Брид. Санитар говорит, что она сильно пострадала, но с ней всё будет в порядке. Мы эвакуируем её на вертолёте. Ей окажут наилучшую помощь».

«А как насчет людей Конго?»

«Те, кто в замке, мертвы. Мы их убили».

«Нет, остальные тридцать тысяч».

«Я не думаю, что они будут создавать проблемы без лидера»,

Штейн говорит: «В любом случае, наша главная задача сейчас – не дать им нанести ядерный удар по Токио».

«Давай проверим снаряжение», – я поворачиваюсь к бригадиру и хлопаю его по плечу. «Давай посмотрим твой лазган для джунглей».

Где это установлено?

Командир экипажа встаёт и ведёт нас через грузовую кабину. Мы проходим между двумя рядами сидений для тридцати двух морских пехотинцев. По шестнадцать с каждой стороны фюзеляжа. В задней части грузовой кабины находится погрузочный трап и распределительный щиток, который его открывает и закрывает. Над ним расположен циферблат приборов, показывающий высоту и атмосферное давление снаружи и внутри самолёта. Кабина негерметична. Мы летим на высоте семь тысяч футов (2100 м), поэтому кислород не требуется. На высоте выше десяти тысяч футов (3000 м) нам понадобятся дыхательные аппараты.

«Это пенетратор?»

Бригадир кивает: «Лебедка там, пенетратор там».

Я рассматриваю ярко-жёлтый пенетратор. Это тяжёлый кусок стали, похожий на трёхфутовый якорь. У его основания толстые металлические штыри, которые можно использовать как сиденья. Вы берётесь за вертикальный металлический стержень или подвесной трос и зацепляете ноги за штыри. Трос подаётся в лебёдку.

Ехать на пенетраторе к поезду при ветре в двести миль в час будет не очень-то весело. Старшина экипажа даёт мне страховочную привязь. На передней части привязи есть D-образное кольцо, которое я пристегну к тросу пенетратора.

«Как только D-образное кольцо пристегнуто к тросу, ничто не сможет случайно убить вас», – говорит бригадир. «Просто обхвати эту штуку ногами, и лебёдка сделает всё остальное. Подожди минутку».

Командир экипажа роется в готовом шкафчике. Возвращается с парой защитных очков военного образца. «Знаешь, что это?»

«Баллистическая защита глаз».

«Точно. На улице будет ветрено. Не снимай это».

Я беру у бригадира очки и надеваю их.

Сначала я поправляю ремешок, затем опускаю очки так, чтобы они болтались на шее. «У тебя есть бронежилет?»

Мужчина возвращается к коробке и приносит с собой Уровня IV.

Жилет. «Тебе повезло. Сначала надевай это, а потом шлейку».

Я надеваю жилет и накидываю поверх него вещмешок. Он тяжёлый из-за детонаторов, аккумуляторов и кумулятивных зарядов, которые мне понадобятся.

Мы в деле.

OceanofPDF.com

35

OceanofPDF.com

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

Шторм на юге давно утих. Лучи восходящего солнца пронзают облака и окрашивают чёрный океан в красноватый цвет. Я щурюсь. Прозрачные очки не защищают от яркого света.

Это прекрасно. Теперь понятно, почему Японию называют Страной восходящего солнца. Почему японцы считают Тихий океан своей судьбой.

Я чувствую, как Штейн схватил меня за руку. «Вот он»,

говорит она.

Она указывает мимо пилота в сторону труднопроходимой береговой линии. Синкансэн состоит из головного вагона, идущего в Токио, за ним следуют пять пассажирских, грузовой и замыкающий вагон. Бомба должна быть в грузовом вагоне. Сверхскоростной экспресс мчится по путям со скоростью двести миль в час. Наш V22 догоняет его, приближаясь с правой задней четверти Синкансэна.

Я поправляю гарнитуру. Шум двух винтов V22 оглушительный. Я кричу в микрофон: «Поехали!»

Ветер будет дуть в противоположном направлении движения.

Это значит, что V22 придётся обогнать машину, в которую я собираюсь въехать. Это не должно быть проблемой, но я буду смотреть в другую сторону. Я не пойму, что перелетел машину, пока она не проедет подо мной.

Я затягиваю липучки на бронежилете. Рюкзак с взрывчаткой, перекинутый через плечо, имеет тонкий поясной ремень. Я затягиваю ремень, чтобы рюкзак не болтался. «Стерлинг» я ношу на поясе. Хотелось бы иметь больше, чем один магазин.

Штейн вставляет патрон в свой М4. Вместе мы пробираемся в хвостовую часть самолёта. Я смотрю в боковое окно на вертикальные двигатели и роторы. Пилот перевёл поворотный винт V22 в режим вертолёта для переброски.

Моя гарнитура бесполезна вне самолёта. Я передаю её командиру экипажа. Плотно натягиваю перчатки на руки. Погрузочный трап опускается, и я вижу, как мимо проносятся размытые японские пейзажи. У меня такое чувство, будто я играю в какую-то сумасшедшую видеоигру.

Железнодорожные пути, сдвоенные рельсы стандартной колеи, тянутся под нами и исчезают вдали. Громада V22 закрывает Синкансэн. Мы смотрим назад через открытую грузовую дверь. Корпус поезда находится позади нас, ближе к передней части V22. Пилот приближается к поезду на высоте шестидесяти метров.

Бригадир вручную перетаскивает тяжёлый джунглевый пенетратор через грузовой отсек. Я опускаю защитные очки. Продеваю руки в ремни, которые дал мне бригадир. Карабином я пристёгиваю ремни к тросу бура. Если я ослаблю хватку, D-образное кольцо раскроется и зацепится за металлический якорь. Я сажусь на грузовую палубу и протягиваю ноги через два зубца. Киваю бригадиру. Мужчина встаёт позади и помогает мне выйти.

У меня сжимается живот. Я повисаю в воздухе, глядя вниз на свои ноги и кроссовки. Подо мной проносятся трасса и японские пейзажи. Я вытягиваю шею и наблюдаю, как бригадир кладёт руку в перчатке на три пластиковых переключателя сбоку лебёдки.

Я смотрю вниз на трассу. Пилот подруливает к V22.

Я передаю командующему

Большой палец вверх. Он нажимает кнопку, которая светится зелёным.

Раздается громкий визг, и автомат выдает кабель.

Насколько мне известно, это будет первый в истории воздушный перехват V22. Скорость – двести миль в час.

Порыв ветра отбрасывает меня от V22. Я оглядываюсь и вижу, как Штейн и командир экипажа смотрят на меня. Пулемётчик летит за самолётом под углом сорок пять градусов.

Рукава и полы моей рубашки яростно развеваются.

Подо мной – грузовой вагон. Бомба заключена в эту блестящую, обтекаемую оболочку. Командир экипажа разматывает трос. Пилот крадётся вперёд. Моя цель – сцепка между грузовым и пятым пассажирским вагонами. Она скрыта от глаз соединительным шлангом трапа. Мне нужно попасть в пассажирский вагон.

Завывание ветра обрушивается на меня. Боль от сломанных рёбер пронзает всё тело, выбивает дыхание из лёгких. Я качаюсь на конце троса. Подо мной рельсы скользят влево, затем вправо. К счастью, маршрут Синкансэна был спроектирован так, чтобы путь оставался максимально прямым. Разработчики хотели минимизировать износ колёс и максимально увеличить скорость поезда. Пилот смотрит на три-четыре поворота вперёд и старается держать курс неизменным.

Я извиваюсь всем телом. Не обращаю внимания на острую боль, пронзающую грудь и спину. Моё тело словно сплошная ноющая рана от побоев якудза, но острая боль в сломанных рёбрах перебивает всё остальное.

Вот легковой автомобиль. Крыша гладкая и аэродинамичная. Два люка, в трёх метрах с каждого конца. Мне нужно добраться до одного, открыть его и залезть внутрь.

Рев винтов V22 оглушительный. Любой, кто хоть раз провёл время под вертолётом на стройке, знает, как этот шум разносится по городу на полмили вокруг. Вагоны Синкансэна изолированы от шума ветра.

сомневаюсь, что они защищены от звука двухмоторного вертолета, зависшего прямо над ними.

Я прохожу мимо вагона-бомбы и смотрю сверху на пассажирский вагон. Его обшивка блестит и гладкая, как ударопрочный окаменевший пластик. Белая поверхность кажется влажной. Это иллюзия, но она словно течёт, словно жидкость, на ветру. Я бы не удивился, если бы этот материал был специально создан для уменьшения сопротивления воздуха.

Из боков машины летят рваные обломки. Осколки отсвечивают оранжевым в лучах восходящего солнца. Кто-то внутри выбивает окна. Разбивая стекло, машина открывается стихии. Из открытого окна высовывается голова и смотрит на меня.

Дерьмо.

Я снова поворачиваюсь, игнорируя боль в боку, и смотрю на Штейн. Она видит то же, что и я, и выхватывает свой М4.

Сколько якудза в поезде? Невозможно сказать.

Их не может быть много… Для них это самоубийственная миссия. Если я их не убью, это сделает бомба. Я держу кабель обеими руками. Когда будет возможность, я потянусь за «Стерлингом».

Якудза высовывается из разбитого окна, борясь с ветром. Поднимает свой «Стерлинг» и стреляет в V22.

В дуле сверкают светлячки, и я вижу, как пули высекают искры на фюзеляже. Штейн поднимает винтовку и открывает ответный огонь. Пули М4, попадая под острым углом, скользят по блестящей обшивке «Синкансэна».

Прежде чем я смогу сесть в поезд, нам придется уничтожить якудза.

Наш пилот жмёт на V22 сильнее, и мы медленно приближаемся к легковушке. Он пытается дать Штейну возможность выстрелить.

Мои мышцы горят от напряжения, вызванного удерживанием пенетратора.

Открывается сервисный люк в передней части пассажирского вагона. В проём просовывается голова и плечи второго якудзы. Я вижу, как развевается его чёрный пиджак.

На ветру. Мышцы напрягаются, и он с силой открывает металлический люк. Он прижимается к крыше и запирается. С диким выражением лица он наклоняется и берёт «Стерлинг». Он смотрит на V22, затем на меня.

Я стискиваю зубы. Одной рукой цепляюсь за трос. Правой сжимаю рукоятку пистолета «Стерлинга». Я поворачиваю туловище. Боль в сломанных рёбрах застилает мне глаза красной пеленой. Якудза выбрасывает магазин, левой рукой сжимая магазин пистолета-пулемёта.

Вот так стрелять из «Стерлинга» не стоит. В кино он выглядит хорошо, но подъём ствола контролировать невозможно. К тому же, это создаёт нагрузку на магазин. Я стреляю из своего «Стерлинга», прижимая рукоятку пистолета к боку. Я надавливаю на ремень, чтобы натянуть его.

Под завывание ветра пули якудзы пролетают мимо моего уха. «Стерлинг» дергается, и я изо всех сил давлю на ремень. Борюсь с задиранием ствола. Якудза изо всех сил пытается сменить магазин. Яркие искры сверкают на крышке люка позади него. От его куртки вырываются розовые облачка. На груди его рубашки распускаются багровые цветы.

Он роняет оружие с крыши поезда и падает в люк.

Снова стрельба. Якудза из окна врывается прямо в кабину V22. Штейн, прижавшись к грузовому люку, стреляет из своего М4. Один из выстрелов якудзы достигает цели, и она, покачиваясь, заезжает в грузовой отсек.

Никогда не думал, что Штейна подстрелят. Я подавляю тревогу, переношу вес на трос, левая рука онемела.

Снова нажимаю на курок. Из «Стерлинга» вылетают полдюжины пуль. Раздаётся глухой стук, когда затвор защёлкивается по пустому патроннику.

У меня сжимается желудок. Якудза ныряет обратно в поезд. Я смотрю на V22. Там стоит Штейн, вжавшись в дверь, с лицом, искаженным болью. Она всё ещё сжимает свой М4. Кричит в микрофон гарнитуры.

Какого черта она делает?

Пилот кренится в сторону. Я отпускаю рукоятку пистолета и держусь обеими руками, раскачивая конец троса.

Пилот падает, и мой желудок подскакивает к горлу.

Словно маятник, я качаюсь ниже уровня крыши Синкансэна. Смотрю в открытое окно и вижу пассажиров внутри поезда. Якудза перезаряжает свой пистолет-пулемёт.

Поезд входит в поворот, и бок вагона летит на меня. Я отворачиваюсь, изо всех сил цепляюсь за трос. Моё тело и пенетратор ударяются о твёрдую оболочку. Раздаётся лязг.

Металлическая вибрация пронзает моё тело. На мгновение я теряю сознание. Когда я включаю свет, я уже свободно парю в десяти метрах от машины.

Якудза смотрит мне в глаза. Он поднимает оружие к плечу.

Пули изрешечивают якудзу. Пронзительный треск M4 Штейна перекрывает вой ветра и грохот двигателей. Мужчина падает спиной вперед в машину.

Пилот цепляется за высоту. Поднимает меня над крышей поезда. Измученный тревогой, я ищу взглядом Штейн. Лицо её бледнеет, она машет мне рукой и говорит в микрофон. Я заставляю себя выбросить из головы мысли о её ране и сосредотачиваюсь на работе.

Штейн ведёт пилота, чтобы тот спустил меня на крышу поезда. Он управляет горизонтальным вектором, пока Штейн корректирует высоту. Я поворачиваюсь лицом к хвосту поезда. Всматриваюсь в длину пассажирского вагона, вагона с бомбами и замыкающего. Штейн медленно ведёт пилота, чтобы тот спустил меня к открытому люку.

Это непростая задача. Ветер и турбулентность заставляют V22 подниматься и опускаться на несколько футов за раз. У самолёта два ротора и крыло значительной площади, создающие подъёмную силу. Я промахиваюсь через люк и приземляюсь на крышу. Порыв ветра сдувает меня.

Я снова и снова пытаюсь ухватиться за люк. Каждый раз ветер и неустойчивость V22 мешают мне это сделать. Меня перекидывает через крышу поезда, как баскетбольный мяч.

Наконец, мне повезло. Я приземляюсь возле люка и хватаюсь за его край одной рукой. С колотящимся сердцем я нащупываю карабин.

Отчаянно желая освободиться от V22, я отцепляюсь от троса. Отталкиваюсь от пенетратора, просовываю ноги в отверстие и падаю в легковую машину.

Я еду на ядерной бомбе, направляющейся в Токио.

OceanofPDF.com

36

OceanofPDF.com

ОКОРИ

Присев на корточки, я осматриваю поезд на предмет появления других членов Якудза. Ничего.

Убитый мной человек лежит на спине в луже крови. Его пиджак расстёгнут спереди. Я ищу у него запасные магазины, но ничего не нахожу. Он переоделся, прежде чем выронить оружие.

Я держу «Стерлинг» у бедра. Якудза, которого подстрелил Штейн, лежит в дальнем конце вагона. Он упал между рядами… Его голова и туловище загораживают проход. Я сниму с него журнал.

Поезд не полон. Пять рядов сидений. Ряды по три слева, ряды по два справа. Сиденья обращены к носу поезда. Они обращены ко мне.

Любой, кто ожидал увидеть машину, полную рыдающих и плачущих пассажиров, будет разочарован. Ничего подобного, совсем не похоже на то, что показывают в кино. Эти люди шарахаются от ветра. Он прорывается сквозь разбитые якудза окна. Складной приклад «Стерлинга» – не самая эргономичная конструкция, но он прочный. Достаточно прочный, чтобы ударить противника прикладом или разбить оргстекло.

Я шагаю вперёд, держа пистолет-пулемёт у пояса. Он пуст, но, держа его в руке, я чувствую себя лучше. Мы уже далеко за Нагоей, в получасе езды от Токио. Офисные башни, невысокие холмы и горы обозначают горизонт. Мощные промышленные парки.

Они врезаются плечом в железнодорожные пути. Они проносятся мимо бесконечным потоком.

У нас мало времени.

Дверь в другом конце прохода ведёт в товарный вагон. Чтобы добраться до него, мне придётся перешагнуть через мёртвого якудзу. Пассажиры смотрят на меня с выражением тревоги и страха на лицах.

Давайте. Если я сделаю свою работу правильно, эти люди, возможно, выживут.

Синкансэном управляет компьютер. Безжалостная программа, которая по команде перенаправляет поезда и переводит рельсы. Каждое действие рассчитано с точностью до секунды. Каждый поезд отправляется и прибывает точно по расписанию. В товарном вагоне, в «Толстяке», тикают другие часы. Синхронизированные с программой Синкансэна. С точностью до секунды.

Сорю в поезде. Он увидит бомбу в Токио и погибнет в лучах славы.

Я на полпути по проходу. Дверь в конце открывается, и входит тёмная, угрожающая фигура. Это не человек в чёрном костюме. И не тень, отбрасываемая живым существом, стоящим перед светом. Нет. Сорю – это отсутствие света. Кусок материи, вырезанный из внутренностей поезда. Дыра, поглощающая весь свет и цвет. Его конечности – едва различимая рябь в эфире.

Черная фигура переступает через тело мертвого якудзы.

Встаёт между мной и нужным мне магазином. Сорью, должно быть, знает, что затвор «Стерлинга» заблокирован вперёд, а это значит, что у меня закончились патроны.

Сорю держит катану на бедре, правой рукой опираясь на рукоять. Он скрывает длину меча за своим телом. И снова изгиб ножен – рябь в матрице. Лучи восходящего солнца льются сквозь окна поезда. Глаза Сорю отражают их, словно раскалённые угли.

Затяжные бои случаются только в кино и бульварных романах. В реальном мире чем дольше длится бой, тем...

Увеличивает ваши шансы на смерть. Цель каждого профессионального киллера – уничтожить врага за тридцать секунд. Именно столько нам осталось жить.

Ряды по обе стороны прохода забиты пассажирами. Проход словно загоняет меня в угол. Когда Сорю атакует, я не могу отступить ни в одну сторону. И не могу отступить. Безоружный против меча отступление смертельно. Нападающий нанесёт удар всей длиной своего оружия, от которого у тебя нет защиты.

Я перевариваю это с когнитивным спазмом. Окори – твой противник сигнализирует о своих намерениях. Ты просто знаешь, что нужно делать.

Сорю выхватывает меч и наносит косой удар мне в левый воротник. Катана сверкает, как ртуть, но он уже предугадывает атаку. Чтобы нанести косой удар, он опустил правое плечо и открыл левый бок. Это как раз то, что мне нужно.

Я отбиваю катану «Стерлингом». Острый, как бритва, клинок попадает в угол между магазином и кожухом ствола. Эх, если бы только пистолет-пулемёт был оснащён штыком! Я делаю выпад. Металл звенит, летят искры. Металл «Стерлинга» царапает клинок по всей длине. Три фута сверкающей стали проскальзывают мимо моего левого уха и через плечо.

Сорю держит клинок двумя руками. Стерлинг застревает в цубе катаны – богато украшенной медной гарде, расположенной между рукоятью и клинком. Он теряет равновесие, а я нахожусь в непосредственной близости. Я наношу удар рукой-копьём через его левое плечо. Вонзаю четыре пальца, жёсткие, как лезвия, в его горло сбоку, над левой ключицей.

Мягкие ткани не оказывают сопротивления. Мой толчок разрывает вены и артерии, проходя сбоку и за гортанью. С другой стороны шеи у него вырастает огромный зоб, прежде чем внутренние структуры лопаются и разрушаются.

Кровь вытекает из разорванных сосудов и заполняет шею внутренним кровотечением.

Глаза Сорю, пылающие красными угольками в лучах восходящего солнца, тускнеют, когда жизнь покидает его. Они закатываются, тело обмякает и заваливается набок.

Чёрная фигура падает в проход. Принимая форму человека. Его руки и ноги сгибаются под странными углами.

Глаза Сорю мертвы, как мрамор.

Не прошло и пяти секунд с тех пор, как его меч покинул ножны.

Я прохожу мимо тела Сорью. Наклоняюсь к мёртвому Якудзе, меняю «Стерлинги». Затвор у него отведён назад и готов к выстрелу. Я ставлю оружие на предохранитель, вытаскиваю магазин из патронника и проверяю его заряд. Пятнадцать патронов. Вставляю магазин обратно, снимаю оружие с предохранителя.

Проталкиваюсь через дверь и шагаю в узкий проход. Дверь вагона с бомбой манит. Резиновый кабель и шарнирный пол соединяют два вагона. Снаружи оглушительный рёв ветра. Я переступаю через проход и открываю дверь грузового вагона. Сорю охранял бомбу.

Был ли он один в машине? Да, был. Компанию Сорю составлял только Толстяк. Бомба находится в чёрном контейнере из стальных труб. Выпуклая яйцевидная форма бомбы занимает большую часть пространства грузового контейнера. Она легко помещается в Синкансэне.

Часы тикают. Я отвожу взгляд от бомбы и захлопываю дверь. Металлический пол трапа тут же сочленён над сцепкой. Пол трапа тонкий, но сцепки Синкансэна прочные. Они спроектированы так, чтобы тянуть тонны подвижного состава и защищать органы управления и другие соединения, увеличивающие длину поезда.

Муфта расположена под металлическим полом трапа.

Кумулятивный заряд сфокусирует струю плазмы, которая прорежет и пол, и муфту. Я прижимаю устройство к полу, прямо над вращающейся муфтой. Устанавливаю детонатор и устанавливаю таймер. Вдохни, нажми на кнопку.

Я спешу обратно в вагон. Пассажиры оживились. Мелькающие за окном дома говорят мне, что мы приближаемся к Токио. Я установил плату за проезд, чтобы пощадить вагон, но рисковать не собираюсь.

Я прыгаю к открытому люку в потолке. Пальцы находят опору. Я хватаюсь за край люка, поджимая запястья, словно подтягиваюсь. Резкое растяжение тела под собственным весом пронзает меня болью. Я кричу, стискивая зубы. Сжимаюсь в калачик, подтягиваю колени к груди и выталкиваю ноги вверх, в люк.

Порыв ветра чуть не сбрасывает меня с поезда. Мой крик уносит ревущим потоком. Я перехватываю хватку и ложусь лицом вниз на крышу. Оглядываюсь через плечо.

Тёмные волосы Штейн развеваются вокруг её лица. Она кричит в микрофон, направляя пилота вниз. Старшина экипажа, присев у лебёдки, управляет джунглевым пенетратором. Утяжелённый трос тянется ко мне.

Десять футов. Пять футов. Два фута.

Эта чертова штука качается взад и вперед на ветру.

Я держусь за край люка одной рукой. Мышцы руки ноют, когда я тянусь к пенетратору.

Промах. Желтый якорь улетает, и я собираю силы для второй попытки.

Вот оно.

Попав в нисходящий поток воздуха, V22 теряет высоту. Жёлтый якорь подпрыгивает на крыше, летит ко мне, пролетая в нескольких сантиметрах от моего лица. Он взмывает в воздух, достигает конца дуги и откидывается назад. Я хватаюсь обеими руками за край люка и пригибаюсь.

Я смотрю на часы. Две гребаные минуты.

Штейн упирается в грузовой люк V22. Она выглядит слабой, словно истекает кровью. Она подносит микрофон гарнитуры к губам. Уговаривает пилота попробовать ещё раз.

Пилот снижает обороты, позволяя V22 откатиться назад. Он гасит резкие колебания пенетратора. Кабель свисает из грузового отсека, тянется ко мне. Штейн машет рукой. Уговаривает меня схватить его.

Два фута.

На мгновение трос держится крепко. Я хватаюсь за него одной рукой и перекидываю ногу через один из штырей якоря.

Отпускаю люк. Висящий на руке и ноге, я рывком пролетаю сквозь пространство. Мир вращается, и я хватаюсь за трос другой рукой.

Штейн падает духом.

Пилот отходит от поезда. Я перекидываю другую ногу через штырь и скрещиваю лодыжки. Наблюдаю, как поезд «Синкансэн» мчится к сверкающим небоскребам Токио.

Из прохода вырывается ярко-оранжевая вспышка. Резиновый шланг взрывается, поднимая густой чёрный дым. Вот тут-то я и узнаю, убил ли я пятьсот человек.

Первые шесть вагонов несутся вперёд. Вагон-бомба раскачивается на трассе и заваливается на бок. Под действием инерции замыкающий вагон врезается в вагон-бомбу. От удара вагон-бомба сходит с рельсов сзади. Он раскачивается вбок, пока замыкающий вагон не переворачивается, и оба вагона падают с трассы.

Разбитые машины вместе врезаются в промышленную зону и врезаются в деревянный склад. Машины сделаны из металла и того самого блестящего, твёрдого пластика. Они разбивают здание в щепки. Одна из машин проезжает прямо через конструкцию, врезается в другое здание и разваливается на две части.

Другая машина, накренившаяся под углом в сорок пять градусов, останавливается. Она остаётся целой, наполовину погребённой под обломками. Я задерживаю дыхание. Вот тут-то и детонируют взрывные линзы.

Ничего.

От столкновения поднимается облако пыли. Легковые автомобили исчезают из виду.

Штейн показывает мне большой палец вверх. Я машу ей рукой и даю знак, чтобы она затащила меня в V22. Трос в моих руках и стальные зубцы якоря дают мне чувство безопасности. Впервые за, казалось бы, целую вечность, я позволяю себе расслабиться.

Вдали восходящее солнце освещает башни Токио золотистым светом.

OceanofPDF.com

37

OceanofPDF.com

КЁДАЙ

Рин, одетая в больничную рубашку, сидит прямо. Спинка её больничной койки поднята под углом 90 градусов. Это положение минимизирует давление на спину. Она опирается на неё множеством мягких, пушистых подушек.

Я сижу в больничном кресле у её кровати. Мы ласкаем руки друг друга, наслаждаясь близостью.

«Вас завтра выпустят?» – спрашиваю я.

«Да. Я удивлен, что они продержали меня так долго. Со мной всё в порядке».

«Тебе пришлось изрядно попотеть».

Рин качает головой. «Ничего страшного. Конго знал по собственному опыту, что дисциплинированный ум способен выдерживать подобные избиения бесконечно».

«Тогда почему?»

«Это было ради тебя», – Рин переплетает свои пальцы с моими и сжимает их. «Когда дело касается женщины, стоит полагаться на мужскую галантность».

Я чувствую, как жар приливает к лицу. «Мне жаль».

«Не надо», – говорит Рин. «Я не хотела, чтобы ты ему что-то рассказывала. И я знала, что ты не поддашься шантажу».

«Мы со Стейном едем в Беппу на несколько дней, – говорю я ей. – Пойдём с нами».

Рин качает головой и улыбается. «Ты ей нравишься».

«Что? Штейн? Ни за что».

«Это же так ясно, как твой нос на лице. Я понял это ещё в первую ночь, когда ты пришёл в моё додзё».

"А ты…"

«Запал на тебя?» – смеётся Рин. «Конечно. Ты нравишься Штейн, но она сама не знает, чего хочет».

Конечно, Рин права. Честно говоря, я тоже.

Рин становится серьёзным. Играет с моими пальцами. «Нам хорошо вместе, правда, Брид?»

«Да, это так».

«Но мы не должны быть вечными».

У меня сердце болит. «Нет, не будем».

«Так что мы будем наслаждаться временем. Но не ждите большего, да?»

"Да."

«Завтра я уезжаю в Америку».

«Ты собираешься навестить Кена?»

«Я обязан рассказать ему о Нико».

«Гири».

«Привет. Вы с Кеном как братья, но они кёдай.

–моя семья."

"Я понимаю."

«Вы с Кеном – самураи. Нико, возможно, был самураем, но это была не его карма».

Рин целует мою руку, и меня охватывает грусть.

OceanofPDF.com

38

OceanofPDF.com

Минитмен

Фонд «Минитмен» выглядит точно так же, как мы покинули его три недели назад. Дни стали немного короче, воздух немного прохладнее. Мы со Стайном так и не выписались из отеля в Стэнфорде, поэтому вернуться за вещами было необходимо.

Мы идём по игровому полю и красной синтетической дорожке. Алан Пирс стоит у входной двери. Он встречает нас тёплой улыбкой. Он жмёт мне руку с идеальной силой.

«Рада тебя видеть, Брид. Аня. Должна сказать, мы были очень расстроены, пропустив твою лекцию».

Штейн так же тепло улыбается Пирсу. «Ничего не поделаешь, Алан. Не волнуйся, я всё исправлю. Я выступлю снова в следующем году, если хочешь. И я открыт для любых других мероприятий, которые ты захочешь организовать».

«Как мило с вашей стороны», – Пирс огляделся. «Зайди ко мне в кабинет на кофе. Может, потом сходим куда-нибудь прогуляемся».

«Звучит замечательно».

Штейн одета в свой фирменный чёрный наряд. Юбка длиной на дюйм выше колен. Пиджак. Белая блузка, практичные туфли на плоском каблуке. Я замечаю крошечное красное пятнышко на её блузке – там, где кровь просочилась сквозь бинты. Я…

Конечно, ей больно, но пуля прошла навылет. У неё останется пара интересных шрамов.

Мы поднимаемся на лифте на верхний этаж здания фонда «Минитмен». Проходим по светлому коридору мимо приёмной. Кабинет Пирса находится в самом конце. Стены обшиты сосновыми панелями, а дверные проёмы расположены равномерно. Имена жильцов выведены чёрными буквами по трафарету на матовых стёклах.

Некоторые окна подсвечены изнутри, и стекло искажает очертания движущихся внутри фигур.

Пирс толкает дверь и проводит нас в свой кабинет. Благотворитель, основавший фонд «Минитмен», не поскупился. В кабинете пахнет новизной. Просторная комната с обшитыми панелями стенами, удобными диванами и гостиным гарнитуром.

Огромные окна выходят на беговую дорожку цвета ржавчины и зеленые игровые поля.

Наша хозяйка поднимает руку и указывает на обстановку гостиной. Штейн сидит на диване, Пирс – на стуле поодаль от неё, а я – на таком же стуле напротив Пирса. Разговор Штейн с Пирсом выглядит более интимным. Сидя сбоку, я чувствую себя более отстранённо.