Текст книги "Безумие 2. Выдумка (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 61

– Звонил Вам? – Я знаю, что звонить Фабиоле было довольно оскорбительно, но, должно быть, это одна из его зловещих уловок.       – По телефону, Скайпу, WhatsApp? – спрашивает Пиллар, но мы игнорируем его.       – Он явился ко мне, забравшись в какую-то каявшуюся женщину, прямо в исповедальне, – отвечает Фабиола. – Даже говорить об этом не хочется.       – И он сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться, – шутит Пиллар.       – Чешир сказал, что знает как остановить Пекаря, – продолжает Фабиола. – И прежде, чем пойдут всяческие комментарии, я знаю как унизительно и иронично все это. Человек, который создал злого убийцу, чтобы терроризировать нас, сообщает нам, как избавиться от него.       – Он дурачит нас. Это аналогия. – Серьезность Пиллара возвращается.       – Для чего? – спрашиваю я.       – По рассуждениям Пекаря, продовольственные компании создают еду, от которой мы заболеваем, так что, в конце концов, мы обращаемся за лекарством в медицинские компании. И медицинские и продовольственные компании принадлежат Корпорации Черные Шахматы. Они продают нам яд, от которого после лечат нас. То же самое сейчас делает Чешир.       – Я не хочу сейчас смущать ее деталями о Корпорации Черных Шахмат. – Фабиола всплескивает на Пиллар руками. – На самом деле, Чешир настаивает на том, чтобы рассказать тебе, как избавиться от Пекаря. – Она смотрит на меня. – Он встретиться с тобой в Мадфоге...       – Мадфоге, где сейчас все мертвы. Он выглядит, словно уменьшенная версия Английской Черной Чумы в 1600, – комментирует Пиллар.       – Туда мы едем? – спрашиваю я.     Фабиола кивает.       – Тебе придется пожать руку дьяволу, чтобы спасти невинных. Я знаю, это благородный поступок.       – В задницу такое благородство, – бормочет Пиллар, но я все равно его слышу.       – Ты готова ко встрече с ним? – спрашивает меня Фабиола. Я киваю.     Шофер останавливает машину. Полагаю, мы прибыли в Мадфог. Когда я опускаю окно, из города тянет мертвечиной. Вид распластанных тел ничем не отличается от любого другого зомби – фильма, что я видела.      – Неужели никто не убрал в городе? – Не могу поверить в это.       – По новостям передавали обратное. – Морщится Пиллар, но затем он меняется в лице. Он замолкает и смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, что он пытается во мне разглядеть. – Ты еще не прочла мою записку о Джеке? – спрашивает он.       – Нет. Я не нашла ее. – Сую руку в карман и снова не нахожу ее.       – Странно, я искал ее в твоих карманах, пока ты спала и тоже не смог найти, – говорит он. – Не желаешь узнать кто он, прежде чем встретиться с Чеширом?      Идея узнать шла в паре со словом «ужасный». Когда я очнулась в кабинете психотерапевта, я закончила тем, что у меня оказались искалеченные ноги. Правда или нет, я боялась узнать кто такой Джек, я боялась, что это окажет на меня тот же эффект. Пару дней меня не покидало дурное предчувствие.       – Думаю, я сперва увижусь с Чеширом. – Я берусь за ручку на двери. – Я сразу же вернусь, как узнаю, чего ему от меня нужно. – Выглядывая на улицу, я вижу пухлого мальчика, который кувыркается и танцует на вершине стены. Движения невозможны с его -то строением тела и фигурой. Я знаю, что это – Чешир. Я выхожу.       – Передай ему «мяу» от Пиллара! – Щебечет Пиллар, прежде чем я закрываю дверцу за своей спиной. – И по возможности, пусть расскажет, как запихнуть голову внутрь арбуза, потому, что я считаю это гениальным!

Глава 62

Г ород Мадфог, семьдесят миль от Лондона   П робираясь среди трупов, я иду в сторону танцующего на стене мальчика. Его яйцеобразное туловище напоминает мне Шалтая – Болтая из Зазеркалья. Когда я подхожу поближе, я замечаю, что у него отрублена голова. Он, то снимает ее, то одевает, даже подкидывает, словно футбольный мяч, а после бежит за ним. Придется поговорить с еще одним покойником. Но тишина в городке Мадфог не такая уж и тихая. Там и тут поднимаются тела и приветствуют меня.       – Добро пожаловать на мою чудную игровую площадку безумия, – говорят они, одержимые одной из девяти жизней Чешира.      – Что за чудный денек! – приветствует меня мальчик, раскинув руки и указывая на заходящее вдали солнце.       – Уже почти четыре часа. – Я останавливаюсь перед ним, выгибая шею, совсем как Алиса в книге при разговоре с котом на дереве. – Ближе к делу.       – Не раньше, чем ты увидишь вот это. – Он идет по стене на руках, жонглируя своей головой ногами, словно мяч.       – Рада за тебя, – говорю я. – Тебе бы в цирк.        – Почему ты так сильно меня ненавидишь, Алиса? – Он выпрямляется и зацепляет пальцы за лямки комбинезона.       – Если не будешь говорить, я уйду, – говорю я.     Мальчик падает и притворяется, что у него сломана шея. Голова катится к моим ногам. Он вскакивает на ноги уже без головы. Его голова у моих ног обращается ко мне.       – Разве я не говорил тебе, что меня зовут Шалтай – Болтай?       – Очень приятно, – отвечаю я, сквозь сжатые губы. – Я все поняла. Я ухожу.       – Не могла бы ты передать мне голову, пожалуйста? – его голова давится от смеха. – Как мне по – твоему говорить с тобой без головы на плечах?      Я опускаюсь на колени, подбираю голову и бросаю ему в руки. Он с легкостью ловит ее и насаживает обратно.       – Говори, – требую я. – Быстро. Никаких игр.       – Взгляни на себя, – говорит ребенок одновременно с обидой и восхищением. – Ты больше не боишься меня.      – Недостаточно быстро. – Я в ужасе. Каким-то образом, я научилась скрывать это.       – О, да ты выучила парочку отменных острот. – Он потирает свой жирный подбородок.       – Единственная острота, что ты заслужил – это кулаком в свой стремный подбородок. – Думаю, мой страх лишь снова пробудил калеку, что руководит мною сейчас.       – Ты начинаешь мне нравиться, – говорит он. – Вот сделка. Я помогу тебе убить Пекаря и остановить массовое отравление.     Так и подмывает задать вопрос, с какой стати, но у меня есть вопросы и понасущней.       – Убийство не решит проблемы. Он, должно быть, уже отравил еду по всей стране. Я нужно лишь узнать, что за еда и где ее искать.       – Ты поверила в это? – Он вынимает йо-йо и играет с ним.       – Он блефовал?       – Не совсем, – отвечает мальчик. – В данный момент, еще пока ничего не отравлено.Н о он и пара его знакомых начнут отравление большей части конфет и фаст фуда по всей стране.       – Не совсем понимаю.       – Отравление, что он пророчил, не сработало бы. В лучшем случае умрет несколько человек, и подозрение сразу падет на всю еду, что отравлена , и что нет. У него есть план покруче. Чтобы шокировать тебя и ничего не делать, а потом по всем новостям объявят, что Пекарь блефовал, отравление начнется без предупреждения.       – Потому что еду, что он отравит сейчас, довезут до магазинов лишь через неделю, а когда все начнется, возврата назад не будет. – Я высказываю его зловещий план.       – Туше. Я – гениальный кот. – Ухмыляется он. – Не смотря на то, что все можно было бы прекратить, если Королева и Парламент признали бы свои неправомерные действия, но мы оба знаем, что этого не произойдет.       – Что означает, я должна остановить его прямо сейчас.       – Верно, упрямица. – Он сжимает руки в кулаки, строя из себя супергероя из комиксов. – Если ты убьешь Пекаря, его пособники немедленно прекратят, и ты спасешь Англию.       – Как мне убить его? – Я пытаюсь быть прямолинейной и точной, как Пиллар.       – Это самая легкая часть. – Он вынимает из-за спины мой зонт и раскрывает его с усмешкой джокера на лице.       – Откуда он у тебя?        – Стащил его из твоей палаты, когда в последний раз навещал тебя, – отвечает он. – Мне всегда были любопытны гаджеты, что изобрел Льюис Кэрролл. Фабиоле много об этом известно, но мне бы она не рассказала. – Он печально мяукает, словно кот клянчащий еду. – Но все в порядке. Я всегда получаю то, чего хочу. В конце концов, я же кот.       – Значит, ты знаешь, что я не чокнутая , – говорю я. – У тебя мой зонт, и ты знал, что я воспользовалась им, чтобы сбежать из башни в Ипре.       – Этого я не знаю, – отвечает он. – А знаешь почему? Потому что все мы здесь чокнутые. – Он бросает зон и убегает.       Я ловлю его и, не колеблясь, целюсь ему в спину. Нажимаю на курок и стреляю в него. Такие шансы выпадают мне редко, и мне следовало прикончить его еще в морге. Пуля, похожая на зубочистку, вонзается ему в живот и не выходит. Думаю, мне, наконец – то, удалось убить Чеширского Кота.

Глава 63

– Ауч, – произносит он. – Щекотно. – Он снова ухмыляется своей жуткой улыбочкой. – Поэтому я встретился с тобой в теле мертвого мальчика, потому что нельзя убить то, что уже мертво. Впрочем, хорошие рефлексы. В этом оружии очень мало пуль, поэтому не стреляй в меня больше, пожалуйста.

– Что еще за пули?

– Чудовищные зубочистки, еще одно Кэрролианское изобртение. Ты ведь знаешь о Чудовище, верно?

– Монстр, что бросит по лесу Страны Чудес, согласно книгами, упоминался в поэме Кэрролла (прим пер. речь идет о поэме «Бармаглот»)

– У тебя внутри было три пули. Теперь осталось две. – Он хмурит брови. – Никакая другая пуля не сможет убить Пекаря, если только ты не планируешь подобраться к нему поближе и сразиться с таким здоровяком врукопашную.

– Где он, чтобы я смогла остановить его?

– Он в Аксбридже, в Лондоне, на фабриде «Кэдбери», подмешивает в горячий шоколад немного перца.

– Погоди минуту. Что-то не так. – Аксбридж недалеко отсюда. Я просто не понимаю, почему Чешир хочет, чтобы я убила созданного им монстра. – Зачем ты все это делаешь? Ты водишь меня за нос.

– Это просто, правда. – Он вынимает Чудовищную Зубочистку и возвращает ее. – Я с самого начала планировал всю эту заварушку , чтобы передать вам послание. Под вами, я имею в виду Пиллара, Фабиолу и целый мир.

– И какое же?

– Я продемонстрировал вам пример человека, которого общество подмяло под себя, на которое он и обратил весь свой гнев. – Похоже, он гордится этим. – Это учебник по созданию террориста или преступника. Пускай жестокое общество раздавит его, пусть его душой завладеет безумец вроде меня, и наводнит его голову мстительными мыслями, настолько мощными, что он свяжет людей со всеми своими бедами. В итоге получится первоклассный чокнутый маньяк, убийства которого будут бессмысленны.

Я безмолвно смотрю на него.

– Что?

– Просто мне еще не доводилось встречать кого-то больнее тебя, – признаюсь я. – Что ты такое? Что подвигло тебя на столь сильную ненависть к человечеству?

– Люди, конечно же. – Он широко разводит руки. – Они сотворили меня таким. Тоже самое я сделал и с Пекарем. Я человеческое отражение жестокости и безумия; вот только вы не были готовы к такому могущественному отражению, как я. И знаешь что? Я лишь демонстрирую Пилару и Фабиоле как слабы человеческие души, как я могу использовать их против них самих же в надвигающейся Войне Страны Чудес. Знаешь , сколько жестоких мужчин и женщин бродят по улицам, которыми я мог бы воспользоваться?

– Каким-то образом, я не считаю это достаточной причиной для убийства Пекаря, – возражаю я.

– Я хочу увидеть, сможешь ли ты сделать это. – Он делает шаг вперед, его мертвые глаза сияют живым огнем. – Мы по-прежнему мне интересна. – Он отбрасывает йо-йо. – Либо ты не сможешь этого сделать и окончательно сойдешь с ума, тогда я и думать о тебе забуду; или же ты убьешь его и докажешь, что ты – та самая Алиса, которой так сильно доверял Льюис.

– Что случится тогда?

– Если ты – она? – переспрашивает он. – Ох, детка. Это уже другая игра.

Не уверена , что хочу рисковать, подвергнувшись дальнейшему безумию. Я рискую снова очнуться калекой в своей палате.

– Не думаю, что ты смогла бы застрелить Пекаря, – осмеливается вставить Чешир. – Тебя ослабило то, что увидела в Стране Чудес. Глубоко внутри, ты считаешь его хорошим человеком, с которым жестоко обошлась Червонная Королева, убив его детей.

– Этого мы не можем знать наверняка, – возражаю я. – Льюис отправился спасать его детей. Он должен был...

– Нет, не спас. – Ухмыляется он. – Разве этого не видно? Если бы Льюис спас детей Горгона, он бы не продолжал делать все это. Что? Ты думала, что сможешь изменить прошлое? Пиллар использовал тебя в качестве эксперимента, чтобы посмотреть на Доску Эйнштейна в действии. Дети Горгона Рамштайна были найдены мертвыми, они исцарапали ногти до мяса об дверь грибного домика, пытаясь дотянуться до дверной ручки, которая бы все равно не открылась.

Я сжимаю зонт так сильно, как только могу. Если это произошло на самом деле, я не могу даже нарисовать эту картину у себя в голове. Неужели Пекарь вознамерился отплатить за жестокость мира или же он умрет за тех, кто был жесток к нему?

– Поверить не могу, что нечто подобное случилось с Пекарем. – Мне больно говорить эти слова. Я сражаюсь с тошнотой и слезами одновременно. Но как уже сказал Пиллар, я не могу все время лить слезы из-за безумного мира. Я должна стать сильнее, не смотря на то, что рецепт мне неизвестен. – Что произошло с Льюисом, когда он увидел их? – Я зла из-за того, что приходится все узнавать от Чешира, но я даже представить себе не могу, как Льюис отреагировал на это. Ведь я знаю, как сильно он любит детей.

– Ах он, ну, п-п-п-позаикался н-н-н-немножко. – издевается Чешир над недостатком Льюиса, улыбка кривит его жирные мясистые губы. Я едва сдерживаю себя, чтобы не выстрелить в него снова. – Но потом, после того как он собрался, религиозный математик прозрел на всю жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

– Льюис Кэрролл наконец-то узнал, что может спасти бедных детей в Викторианские времена, – ответил Чешир, шутливо выделяя каждое слово. – Он решил, если дети не смогут раздобыть одежду, друзей и прочие блага настоящей жизни, он собрался дать им все это сполна в книге. Книге, полной огромных грибов; печенья, от которого можно стать выше; зефира, пирожных и всего прочего. Все бесплатно, но всего лишь плод воображения бедных детишек.

– Ты имеешь в виду...

– Я имею в виду, что история Пекаря легла за основу книги Алиса в Подземелье. Он и вправду верил, что будь у детей Горгона такая книга, они, быть может, и не умерли бы от голода так быстро. Я, знаешь ли, имею в виду, «пищу для души». – Он закатывает глаза, очевидно завидуя всему тому, что сотворил Льюис.

– Мой Бог.

– Да? Чем могу помочь? – Чешир склоняет голову набок и вскидывает брови. – Шучу. Брось, давай посмотрим, сможешь ли ты нажать на курок, так-называемая Алиса. – Чешир одаряет меня последней улыбкой. Он исчезает, покидая голову и тело мальчика, которое тут же падает наземь.

Глава 64

Фабрика Кэдбери, Аксбридж, Лондон

Пиллар заботиться о том, чтобы я попала на фабрику. Это не сложно, поскольку сейчас место заброшено. Кто захочет делать шоколад, когда через полтора часа настает конец света?

В лифте на этаже цеха изготовления, Пиллар нажимает на кнопку «Стоп».

– Ты сможешь, – говорит он.

– Я знаю, я должна, – отвечаю я, сжимая в руке зонт. – Но я боюсь, что замешкаюсь в самый последний момент, зная о том, что произошло с детьми Пекаря.

– Если бы мы принимали во внимание несчастное детство каждого террориста вроде Бен Ладена и этим самым оправдывали его, мир , в конечном итоге, погиб бы за несколько дней, – говорит он. – Каждый сам несет за себя ответственность. Нельзя винить мир за то, что произошло с тобой. – Он замолкает, чтобы сделать вдох и спрашивает меня, – Теперь, ты хочешь узнать кто такой Джек на самом деле, прежде чем сделаешь это?

– Я не уверена.

– Все зависит от тебя. Я лишь напоминаю, на случай, если ты не вернешься живой, – говорит он. – Кто знает, что там может случиться?

– Кажется, я знаю, кто такой Джек. – Наконец, я дрогнула под давлением. С какой стати я должна отрицать это? Я очнулась калекой в мире, который показался мне вполне реальным, не смотря на это, все здесь ощущается реальным, и этого просто не может быть, потому , что тогда все это бессмысленно. – Джек – плод моей фантазии.

– Продолжай..

– Я выдумала его, чтобы хоть как-то компенсировать его отсутствие, после того, как убила его в школьном автобусе по причинам, которых не могу вспомнить...

– И?

– Он появляется, когда я оказываюсь в большой опасности, где бы я ни была, потому что я чувствую себя лучше, от одной только мысли, что он пришел спасти меня. – Я уже плачу. – Я выдумала его, что не чувствовать себя виноватой в его смерти. Иногда, мне кажется, что остальные люди тоже видят его, но все это я тоже выдумала.

– И это все?

Я поднимаю голову, глядя на Пиллара. – Я готова признать это, но я хочу, чтобы он остался рядом. Прошу, не заставляйте его исчезнуть, – говорю я Пиллару, бросаясь ему на грудь. Мне уже давно нужно было сказать эти слова.

– Я не могу заставить его исчезнуть, Алиса. – Пиллар не обнимает меня. Он просто позволяет мне делать то, что захочется, вот только сам не спешит проявлять сочувствие.

Я отстраняюсь и спрашиваю, что он имеет в виду.

– Все, что ты сказала неверно, – говорит Пиллар.

– Неужели это значит, что Джек реален? – Я вытираю слезы тыльной стороной руки.

– Не совсем.

– Что это должно означать?

– А ты готова к правде?

Я яростно киваю.

– Джек не плод твоей фантазии, Алиса, – отвечает Пиллар. – Он выдумка своего собственного воображения.

– Что? – я даже не могу осмыслить предложение, которое он только что сказал. – Выдумка собственного воображения?

– Когда люди умирают в этом мире, порой они не готовы перейти на другую сторону, – объясняет он. – Обычно, это кто-то у кого остались незаконченные дела, которые удерживают его в мире живых. Такое происходит нечасто. Быть может, один случай на миллион. – Я начинаю понимать , к чему он ведет. – Вне сомнений, ты убила Адама.., то есть Джека. Он просто не был готов оставить тебя одну в этом мире. Он верит, что ты до сих пор чему-то не научилась, и он не может уйти, пока не поможет тебе с этим. Только не спрашивай меня, что это, потому что я не знаю.

– Вы имеете в виду, что он – живой покойник?

– Он не знает об этом. Если ты спросишь его, где он ночевал прошлой ночью, он , скорее всего , не сможет ответить, так ведь? – спрашивает Пиллар. – Он не более чем дымка, что движет единственной силой его временно – выдуманное существование.

– Единственной силой?

– Своей любовью к тебе.

Я снова плачу.

– Он появляется, когда твое сердце нуждается в нем больше всего на свете. Другие будут его видеть , и он будет иметь силу, – рассказывает он. – Те, кого он убьет – погибнут. Когда он существует, он – реален. Думай о нем, как о живой душе, призванной из потустороннего мира.

– Все так запутанно. – Всхлипываю я. – Но это значит, что он навсегда останется здесь из-за меня.

– Как ангел – хранитель. – Пиллар жует слова. – Я притворился, что не видел его из-за эмоционального давления, что он оказывает на тебя. Мир опасен, Алиса, а эмоции лишь делают нас слабее. Так нельзя. Ты должна научиться искусству беспристрастности, чтобы противостоять врагу.

Я поднимаю зонт и утираю слезы. – Вы ошибаетесь, Пиллар, – говорю я ему. – Не знаю, что именно Вы знаете о любви или что произошло с Вами в прошлом, почему Вы стали таким циничным и бесчувственным, но любовь придает сил, а не ослабляет. Почему Вы сразу не сказали мне, что он выдумка своей же собственной фантазии?

Пиллар молчит. Я чувствую, что ему больше нечего сказать.

– Если мне следует знать еще что-нибудь, прошу Вас, скажите.

– Нет, – отвечает он. Я верю, что он лжет. – Окажи мне услугу и не зови Джека, когда будешь сражаться с Пекарем. Я хочу, чтобы ты познала свои силы и все то, на что ты способна. Мы с Джеком не сможем вечно приходить тебе на помощь.

– Как мне сделать это?

– Просто не думай о Джеке, когда встретишься со своим врагом, – говорит Пиллар – Будь собой. Не полагайся на кого-либо еще.

– Хорошо. – Мне нравится эта идея. Я не могу постоянно использовать Джека или Пиллара, чтобы решать каждую свою проблему. – Но опять же, Вы понятия не имеете, какого это, влюбиться. – Я нажимаю кнопку лифта, готовая убить.

Пиллар, кажется, слегка оскорбленным моими словами. Впервые за все время, я понимаю, что этот безжалостный убийца тоже когда то был влюблен. Быть может, та любовь и сделала его таким , как сейчас.

Глава 65

Фабрика Кэдбери, цех смешивая шоколада

Я прошу Пиллара оставить меня наедине с Пекарем.

– Как пожелаешь, – бормочет он, когда закрываются двери лифта. – Я бы хотел посмотреть на шоколадную фабрику, как в «Чарли и Шоколадная Фабрика», – дразнится он.

Звук производственных машин окружает меня , когда я иду между ними. Фабрика огромная; я боюсь , мне понадобится слишком многое времени , чтобы найти Пекаря. На удивление, все оказалось проще, чем я думала. Горгон Рамштайн мурлычет свою же собственную песенку себе под нос, пока работает.

– ..Пекаря, Пекаря. А ты знаешь Пекаря, что живет на Друри Лейн?

Я снимаю обувь, чтобы он не услышал моих шагов , и я смогла застать его врасплох, мой зонт, словно заряженное ружье, высоко поднят.

– Пекаря, Пекаря. А ты знаешь Пекаря, что остался без мозгов?

Пройдя несколько рядов сложенных материалов, я вижу его, стоящего за огромной, круглой махиной. Похоже на ванную, полную шоколада. Перемешивающие лопасти такие огромные , что могут с легкостью перерезать человека. Пекарь протягивает мешок перца к этой ванной. Он начинает открывать его и высыпать перец в смесь.

– Пекаря, Пекаря. А ты знаешь Пекаря, что чокнулся совсем?

– Остановитесь! – Я намерена серьезно и целюсь в него зонтом. Удивительно, какой у меня вышел хороший обзор для выстрела. Наверное, я прежде уже умела пользоваться этим зонтом.., или моего столкновения с Чеширом в Ипре было достаточно? – Или я выстрелю! – говорю я.

– Откуда ты узнала, что я здесь? – Он удивлен, один из мешков, что у него в руке, открыт.

– Это не имеет значения. – Мне удается контролировать свой голос. Мне приходится говорить громко, чтобы он знал, что в случае чего я выстрелю. – Мне нужно, чтобы Вы опустили мешок на землю, сэр, – Не знаю, как это работает, но Чешир упоминал, что если Горгон остановится, его пособники тоже прекратят.

– Как ты нашла меня? – Недоумевает он. – Ты должна быть вместе с остальными паникующими людьми, пытаться найти отравленную еду или вообще не вмешиваться во все это.

– Прошу, сэр, – повторяю я. – Опустите на землю мешок с перцем.

Из-за звука смесительной установки, мне приходится повышать голос.

– Единственный, кто знает, что я здесь – это Чешир. – Он напрягает челюсть. – Неужели он рассказал тебе, что я буду здесь? Зачем он так поступил?

– Потому что он – Чешир. Не следовало ему доверять. – Я пытаюсь воспользоваться этим конфликтом. – Обещаю, что не причиню Вам вреда, если Вы остановитесь, сэр. Мы будем считать Вас нашим союзником, который помог предотвратить миллионы смертей. – Я лгу. Я говорю, словно полицейский. Что – угодно, только бы он остановился. – Обещаю, что расскажу Вам , что пожелаете, как только Вы опустите мешок. – Я переступаю с ноги на ногу. Оказывается, держать оружие так долго, чертовски сложная задача.

– Я не опущу мешок, – отвечает он. – Мне плевать даже если вы схватили Чешира и заставили его сознаться. Этот мир должен заплатить или же пускай Королева Англии приносит публичные извинения.

Мне так сильно хочется его спросить, означает ли это то, что Королева Англии – Червонная Королева, но не буду. Мне нужна твердая рука. Убийцу нужно остановить или убить.

– Сэр, в последний раз. – Дыхание срывается. – Опустите мешок на землю или я выстрелю.

– Стреляй, если хочешь, – говорит он. – Пули меня не убьют.

– У меня Чудовищные пули, сэр. – Почему я продолжаю обращаться к нему «сэр»?

Внезапно Пекарь начинает паниковать. Он осознает, какая мощь у меня в руках.

– Тогда это действительно Чешир. Неужто , он сдал меня?

– В последний раз, сэр. – Я стискиваю зубы. – Я серьезно. В последний. Опустите мешок на землю или я выстрелю.

– Ты знаешь, что она сделала с моими детьми в Стране Чудес? – Его печаль выходит на поверхность. Могу сказать, что она искренняя. – Можешь себе представить , как мои дети без еды в течение трех дней скреблись в двери и окна? – Мне это не помогает. – Ты знаешь , сколько раз я умолял Червонную Королеву убить меня и послать кого-нибудь открыть им дверь? Они же были всего лишь детьми. – Образ Льюиса в слезах от того, что не смог спасти их, так и стоит перед глазами. Не хочу, чтобы слова Пекаря смягчили меня. Не уверена , что смогу продержать достаточно долго. – Потом, в этом новом мире, я сказал себе, что все начну сначала. Я сказал себе, что в этом мире нет места жестокости Страны Чудес. Но стоило мне предупредить правительство о своих научных открытиях, по поводу преступлений в пищевой отрасли, они убили моего адвоката и моих детей. СНОВА! – кричит он. Вены у него на шее вздулись. Его крики поглотил шум смесительных установок фабрики. Еще одна несправедливость сотворенная с ним. Каждая частичка меня переводит его слова как «боль».

Слезинка катится по моей щеке. Не думаю, что смогу выстрелить. – Я знакомы все Ваши лишения , сэр. – Мой голос дрожит. Голос лгуньи. Как, скажите мне, можно понять такую жестокость? – Как только Вы опустите мешок, мы сможем поговорить об этом.

– Нет. – Он открывает мешок, какая-то часть его уже просыпалась. – Ты похожа на хорошую девушку. Вот только ты не очень-то много знаешь об этом мире. И тебе не хватит смелости, чтобы..

Я внезапно делаю шаг назад. Не знаю почему. Затем закрываю глаза и стреляю в него. Я не могу позволить ему играть на моих чувствах. Выстрел раздается кратким эхо, прежде чем звук снова поглощает шум машин. За ним следует издевательский смех Горгона. Я открываю глаза, а он уже рассыпает перец. Его смех злобный и глухой, как и его голос, напоминает мне о том, что мне не удастся остановить его. Пиллар прав. С Горгоном плохо обошлись, но это не дает ему право убивать детей и взрослых. Я начинаю подстраиваться к некой разновидности морального компаса, которому стараюсь следовать. Спасение жизней превыше всего.

Чья-то рука выхватывает у меня зонт и отталкивает меня. Это Пиллар. Он вернулся и собирается выстрелить. Видя, как он делает это, я ощущаю, как внутри меня разгорается пламя. Я не проиграю. Если мне суждено спасти мир, тогда, черт подери, спасу его. Делаю шаг вперед, чтобы выхватить зонт у Пиллара, и при этом вижу удивление в его глазах. Я отталкиваю его с пути и целюсь в Пекаря, который уже успел опустошить один мешок, волосы убраны с лица, поэтому я вижу его пустую глазницу. Он потешается надо мной, зная, что я не выстрелю.

– Стреляй, Алиса! – кричит Пиллар за моей спиной.

Пекарь тянется к другому мешку и открывает его, нагло глядя на меня. У меня осталась всего одна Чудовищная Зубочистка. Боясь, что я промажу, я бегу прямиком к Пекарю, целясь в него. Чем ближе, тем лучше. В это время он опустошает второй мешок. Проклятие! Он тянется за третьим.

Я бегу так быстро, и удивляюсь тому , что еще не взлетела. Я кружу вокруг огромной ванной. Ее острые помешивающие лопасти поблескивают опасным и смертельным блеском. Я боюсь подскользнуться и упасть вниз.

– Ты не можешь меня убить! – вопит он, нас разделяют дюймы.

Я не мешкаю. Я целюсь ему прямо в сердце. Это ведь должно убить его, верно?

Чудовищная Зубочистка попадает прямо в цель, но его пиджак словно сделан из стали. Одноглазый Пекарь оскаливается и высыпает третий мешок. Меня охватывает безумие, переполняет злоба и я готова взорваться. Не раздумывая, я бегу к нему, хватаю один из мешков и наношу ним удар по спине Пекаря. Кажется невозможным, что я смогу причинить вред такому большому парню. Выражение на лице Пекаря бесценно. Этого он не ожидал, согнувшись пополам на краю смесительной ванны, вцепившись руками в бортики. По-прежнему, этого не достаточно, чтобы навредить ему.

Я снова бью его. Он наклоняется ниже, едва не касаясь головой смесительных винтов. Его высокий рост помогает ему удержаться. Я собираюсь ударить его еще раз, но он выпрямляется и перехватывает у меня мешок. Судя по выражению его единственного глаза, он собирается столкнуть меня в бадью.

Пиллар вмешивается и ударяет Горгона кальянным шлангом, словно Индиана Джонс. Шланг похож на змею, обвиваясь вокруг его шеи. Горгон задыхается, а Пиллар затягивает удавку. Но Пекарь сильнее. Я бегу и помогаю Пиллару.

– Не тяни, – сетует Пиллар. – Толкни его в смесительную установку!

Горгону неким образом удается высвободить руки , и он начинает душить Пиллара одной большой гигантской ручищей. Эти двое в итоге сплетаются в битве.

– Надо было Королеве заставить тебя чихнуть посильнее, – выпаливает Пиллар писклявым голосом, его шея покраснела под давлением руки Горгона. – Чтоб у тебя и второй глаз вывалился! – Его лицо сейчас взорвется, как воздушный шарик. Он по-прежнему затягивает кальянный шланг.

Я поворачиваюсь и продолжаю пинать его, пока Пиллар затягивает удавку, но все напрасно. Я опускаюсь на колени, чтобы схватить еще один мешок, но останавливаюсь, когда вижу сияющий кухонный нож Горгона. Я поднимаю его. Он такой тяжелый. И я продолжаю смотреть на него.

– Красивый ножик, а? – Пиллар едва может говорить, Горгон все еще душит его. – Ударь его!

Не знаю, как отнестись к тому, чтобы ударить его ножом. Оружие проще. Нажимаешь на курок издали, почти не чувствуя никакой ответственности за причиненную боль..., не удивительно, что во всем мире так и убивают. Нож – это слишком личное. Слишком интимное. От ответственности не убежать.

– Лучше ударь его или просто прирежь меня! – говорит Пиллар. – Потому что, если я не справлюсь с ним , он наверняка порубит меня на кусочки и подаст как гусеничный суп.

Я поднимаю руки и ударяю Пекаря ножом в спину. Он выгибается и смотрит на меня в неверии. Выражение его глаз пугает меня. Я ударяю его снова, у меня все руки в его крови. Затем еще раз и еще раз. Все это напоминает мне о том, как Эдит рассказывала о той девочке, которой я вернулась из Страны Чудес с кухонным ножом в руке. Что, черт подери, произошло со мной в Стране Чудес?

Пиллар пользуется мгновенной слабостью Горгона и подталкивает его ближе к краю. Я на подхвате, чтобы поставить финальную точку и столкнуть Пекаря вниз. Он падает, свесившись над краем смесительной ванны. Пользуясь случаем, Пиллар пинает его пару раз. Наконец, Пекарь падает вниз. Острые винты смесительной установки прикончили его. Я отворачиваюсь от крови, которая хлещет по шоколаду, меня немного мутит. Убить кого-либо, даже ради блага миллионов, ломает что-то внутри тебя.

– Фух. – Пиллар утирает лоб. – Упрямое чудовище.