Текст книги "Безумие 2. Выдумка (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 54

Студия Льюиса Кэрролла, Университет Оскфорда, 1862   Путешествие в прошлое оказалось не таким уж и сложным, как мне думалось. Как только я шагнула в зеркало, я ощутила под своими ногами скрип деревянного пола. И вот я в студии Льюиса Кэрролла. Воздух благоухает фиалками и ароматом Цветы Болгарии (прим. пер. Fleurs de Bulgarie – женские духи). Не знаю, откуда мне это известно. Просто знаю, даже не смотря на то, что сейчас их уже не продают.     Мне страшно, что если я открою глаза и увижу перед собой еще одно зеркало. Логически, оно должно оказаться позади меня, но я слишком боюсь снова увидеть того жуткого кролика. Впрочем, я наверняка уверена в одном. Мне снова семь лет, прямо как тогда, когда я встретила Льюиса в Том Тауэр.      – Мне нужно больше одежды, Алиса. – Голос Льюиса облегчает мои страхи. – Кажется, я купил мало одежды на Друри Лейн.     Я медленно открываю глаза. Передо мной нет зеркала. Я издаю вздох облегчения и бросаю взгляд на карманные часы в своей руке. На часах без четырнадцати минут семь. Здесь, в Оксфорде, время определенно идет по-другому, поскольку сейчас должна была наступить полночь. Я смотрю на Льюиса, который стоит перед большим ворохом костюмов. На верхушке кучи стоит кролик; грызет морковку и чешет затылок. Оба смотрят на костюмы, надеясь решить какую-то проблему. Сваленные в кучу костюмы разрезаны только затем, чтобы их сшили снова, но уже куда меньшего размера. Интересно, зачем Льюису потребовалось делать нечто подобное со своими драгоценными костюмами.       – Зачем вы порезали костюмы? – спрашиваю я, предполагая, что я только что удачно вписалась в сцену, а не появилась из ниоткуда. Кто знает, как устроены эти путешествия во времени.      – Я говорил тебе, Алиса, – говорит Льюис.       – Он говорил тебе, Алиса, – повторяет кролик.      – Каждый костюм сшит на взрослого, – объясняет Льюис. – Разрезав их напополам, мы сделаем, таким образом, из одного костюма два для детей.       – Ты хочешь, чтобы они играли в твоих пьесах? – спрашиваю я.       – Не в пьесах. – Вздыхает Льюис, по – прежнему , глядя на груду одежды. – Сначала, я использовал одежду, чтобы развлекать бедных и бездомных детишек. Но потом, я узнал, что одежда нужна им, чтобы защититься от холода.      Чем больше я узнавала Льюиса, тем больше восхищалась им.        – Может, нам порезать костюмы на три части, – предлагает кролик. – Дети гораздо меньше своих обычных сверстников. Думаю, это может сработать.       – Почему эти дети меньше своих сверстников? – спрашиваю я, удивляясь между отличиями прошлого от будущего. В наши дни все чаще встречаются дети с излишним весом.       – Голод, плохое здоровье и холод, – отвечает Льюис. – Эти времена довольно суровы, Алиса. Оглянись. Дети бездомны и голодают. И это только в Оксфорде. В Лондоне грязь и нищета еще хуже. Это разбивает мне сердце, Алиса. Я должен найти способ спасти их.      Слова звенят тревожными звоночками в моей голове.  Спасти их , сказал он. Значит, их он не смог спасти? Удастся ли мне изменить прошлое и помочь ему спасти их?       – Мы могли бы построить укрытие в университетской церкви, Льюис, – говорит кролик. – Быть может, дать им немного морковки. – Кролик пожимает плечами, и его уши уныло повисают. Он осознает всю роскошь житья с Льюисом и достаток еды, в качестве моркови. Он опускает глаза и разламывает морковку на две части. Одну часть он откладывает на потом, другую медленно грызет.        – Нам нужно найти способ раздобыть для них еды. – Льюис выглядит так, словно ответственен за все их невзгоды. – И нам нужно обучить их. Большинство даже не умеют читать.     Не смотря на то, что я очень хочу помочь ему с детьми, мне необходимо попросить их помочь Горгону.        – Льюис, – выдавливаю я. – Мы должны спасти Пекаря.      Льюис ощущает мое внезапное напряжение и поворачивается ко мне.       – Какого еще Пекаря?      – Пекаря. Пекаря. Что живет на Друри Лейн, – подпевает кролик.       – Того самого Пекарь. – Я указываю на кролика.        – Ты имеешь в виду детскую песенку? – спрашивает Льюис.        – Нет, я имею в виду, Пекаря, – возражаю я.– Хмм...повара. Да, я имею в виду повара.        – Повара? – Льюис обменивается озадаченными взглядами с кроликом.       – Того самого, что работает на Герцогиню. – Не ожидала, что это будет так сложно.       – У Герцогини нет повара, – отвечает кролик. – Она подыскивает себе повара, но пока не нашла.        – То есть повар Королевы. – Я вспоминаю, что Пекарь раньше работал на Королеву, по словам Пиллара. – Червовой Королевы.      Кролик ныряет в карман Льюиса, не говоря ни слова. Я слышу, как у него от страха стучат зубы.      – Ты напугала его. – смеется Льюис. – Он боится Червовой Королевы. Думаю, ты имеешь в виду Горгона, королевского хлебороба?      – Да, это он. – Боже, я уже потеряла столько времени на одни только разговоры.      – А что с ним?       – Он в опасности, – говорю я. – Мы должны спасти его.       – Какого рода опасности? – запинается Льюис. Это второй раз, когда я слышу, как он начинает заикаться. Интересно, он уже родился таким?       – Не знаю, но мы должны помочь ему, прежде чем с ним кое-что случиться.       – Это же б-б-бессмыслен-н-нно. – Он кажется смущенным от внезапного приступа заикания. Он потирает лоб. Думаю, у него мигрень.       – Знаю, но прошу, Льюис. Позволь мне увидеться с поваром.       – Аа, – говорит Льюис. – Т-тты используешь Горгона в качестве предлога, чтобы вернуться в Ст-т-ттрану Чудес. – Видимо он имеет в виду некий предыдущий разговор, о котором я даже не помню. – Как я уже сказал. Я заточил их и не планирую открывать эти двери в ближайшее время.        – Но нам придется. – Я хватаю его за руки. Он не понимает. – Ты должен спасти его. Разве ты не помнишь о видении, когда говорил мне, что не смог пасти их? Думаю, это касалось и повара.      – У тебя было видение обо мне?       – Прошу, Льюис. Ты ведь не из тех, кто бросает человека в беде. Поверь мне.       – Хорошо. Хорошо, – говорит он. – Давай посмотрим, что там опять приключилось в Стране Чудес. Закрой глаза. Я проведу тебя сквозь одну из дверей в Страну Чудес. – Я киваю и закрываю глаза. Значит, двери в Страну Чудес и вправду находятся в университете, как и предполагал Пиллар? – Не вздумай открывать глаза, пока я не скажу тебе.      Я снова киваю, не смотря на то, что я борюсь с желанием открыть их и узнать расположение двери. Опять же, нельзя. Что если я все испорчу? Пекарь превыше всего. Я чувствую, как Льюис берет меня за руку, и мы идем. Почти целую минуту. Мы спускаемся по лестнице, а затем я слышу звук поворота ключа. А мой ключ открывает дверь в Страну Чудес? По этой причине он отдал его мне? После мы проходим сквозь что-то.., не уверена, что это дверь,.. он просит меня открыть глаза.

Глава 55

Это все та же Страна Чудес, что я видела в своем видении. Фееричная и с бесконечным разнообразием красок. Вдалеке виднеется радуга, а поблизости растут несколько огромных грибов, похожих на деревья. К сожалению, у меня нет времени детально разглядывать все это.     Льюис осторожно оглядывается, чтобы исключить опасность любой разновидности. Я замечаю, что он прихватил свой меч.        – Действовать нужно быстро, Льюис, – говорю я.       – Не весь всей этой красоте, Алиса, – произносит он. – Страна Чудес уже не та, какой была прежде.       – Это не имеет значения. – Я смотрю на часы. Десять минут до семи. – Прошу, мы должны найти Горгона.      – Погоди. – Льюис достает из кармана кролика и приказывает ему бежать как можно скорее и порасспрашивать, знает ли где Горгон. Кролик колеблется, но затем прыгает и исчезает в лесу.       – Не можем мы сразу пойти к нему домой? – спрашиваю я.       – Я не знаю, где Горгон живет.     Кролик выпрыгивает, но уже с новостями.       – Она права, Льюис. Червонная Королева заключила Горгона под стражу, – говорит он. – Она наказала его за кражу перца и маффинов с ее кухни.        – С какой стати ему это делать? – я должна выяснить.        – Они с детьми ужинали, и они попросили его купить перца, чтобы приправить еду и маффинов на десерт, – говорит кролик. – Горгон живет в бедном районе, потому он отправился на поиски, но никто не согласился дать ему перца задаром. В итоге он позаимствовал горстку с королевской кухни. Королева разозлилась и послала за ним Красных. Говорят, сегодня она в плохом расположении духа, как, впрочем, и в прошлом году, и все последующие годы.       – Дети в Стране Чудес также бедны, как и дети Лондона, – рассказывает мне Льюис. – Мы не должны допустить, чтобы Королева причинила ему вред. – Льюис берет меня за руку и бежит. – Горгон – хороший человек. Его жена умерла при родах последнего ребенка, и он заботиться о них, упорно работая, чтобы вырастить их. Думаю, перец лишь послужил поводом, чтобы придраться к нему. Гнев Королевы разрушителен.      Я задыхаюсь, следуя за Льюисом. Кажется, он выбрал дорогу подлиннее , пытаясь тем самым избежать всего того, что пугает его в лесу. Кто я такая, чтобы жаловаться. Главное добраться до места.     Мы выбегаем к огромному замку, у меня даже нет времени рассматривать его. Мы становимся позади орды Красных, которые окружили Королеву и Горгона. Оба слишком далеко от нас. Не могу даже разглядеть их лиц.       – Пойди, посмотри что происходит, – приказывает Льюис своему кролику.      Кролик появляется снова. Мы пригибаемся, боясь, что Красные заметят нас. Пока мы ждем, я чувствую, что мне нужно спросить кое-что у Льюиса.       – Льюис, есть какой-либо шанс, что мы сможем использовать Чепу Ху против Красных?      – Без шансов, Алиса, – отвечает Льюис. – Я даже еще не изобрел подобное искусство.      Значит, Джек не блефовал. Чепу Ху действительно существует, боевое искусство, о котором он рассказывал мне в Ватикане. Но откуда Джек узнал о нем?     Минуту спустя, кролик возвращается с огромными от ужаса глазами.        – Червонная Королева пытает Горгона перед подданными, – сообщает кролик.        – Неужели она хочет отрубить ему голову? – спрашивает Льюис.       – Хуже, – отвечает кролик. – Она намерена пытать и унижать его перед знатью, которых пригласила на угощение с чаем и пирожными. Сейчас она набивает его нос тоннами перца, пока он не начнет чихать без остановки.        – Она хочет заставить его чихать до смерти, – бормочу я. Неужели, поэтому он превратился в Пекаря, из любящего отца в убийцу. Все это кажется бессмысленным и неуместным.       – Ее стражники держат его за руки, им приказано держать его до тех пор, пока от чихания у него не вывалятся глаза. – Кролик находит это отчасти забавным, но поспешно прячет свои чувства.       – В этом вся Королева. – Вздыхает Льюис. – Я не хочу иметь с ней ничего общего, но бросать его в беде просто неправильно.       – Ты уверен? – спрашиваю я, поглядывая на карманные часы. Шесть минут до семи.       – Почему ты спрашиваешь, Алиса? – говорит Льюис. – Человек потеряет глаз из-за чихания. Разве этого мало?       Я не отвечаю, потому что как бы жутко это ни звучало, это не кажется мне достаточной причиной для того, чтобы обратить обычного человека в жестокого зверя. Зачем тогда он принялся убивать невинных детей?       – Извини. Я ожидала худшего, – отвечаю я. – Давай спасем его.     Теперь Горгон кричит громче. Должно быть, они уже начали пытать его.       – Ладно. – Вздыхает Льюис. – Полагаю, именно я должен сделать это. Оставайся здесь, Алиса. – Он поворачивается к кролику. – Ты отвлечешь Красных. Пусть погоняются за тобой немного, чтобы я смог пройти. Я знаю, как сражаться со стражей и освободить Горгона. Он должен убежать, понял?       – Не думаю, что он сильно ранен, – говорит кролик. – За исключением глаз, кажется, один он потерял.      В этот самый момент Горгон громко вскрикивает, и мы слышим звук, похожий на звук пробки, вылетающей из бутылки. Мои глаза широко распахиваются, а кролик обхватывает голову лапками. В Стране Чудес бред продолжается безостановочно. Я слышу, как Королева громко и радостно смеется, словно ей рассказали невообразимо смешной анекдот.     Все становится еще страньше, когда глаз Горгона выкатывается и останавливается перед нами. Кролик поднимает голову и смотрит прямо на глаз, его ушки дергаются, а по выгнутой спинке побежали мурашки. Знаю, что это жутко и несправедливо, но я по – прежнему считаю, что это недостаточная причина, чтобы обратить его в детоубийцу. Кажется, я стала отчасти равнодушной ко всей этой крови вокруг меня.        – Помогите им! – раздается из круга чей-то крик, но мне не разглядеть.        – Кто это говорит? – спрашиваю я.        – Это Горгон! – отвечает кролик.       – Почему он кричит «Помогите им?» – спрашивает Льюис.       – Кому помочь? – говорю я.       – Может, он потерял уже оба глаза, отсюда и крики. – Кролик вынимает сумку и сует в нее потерянный глаз, оглядываясь в поисках другого.       – Довольно. – Гнев Льюиса усиливается. Он поднимается, не дожидаясь пока кролик отвлечет Красных. Он начинает отрубать головы карточной армии.

Глава 56

Я поражена, насколько ловок и опытен Льюис. Неужели из-за Страны Чудес ему пришлось научиться драться? Что же такого здесь произошло, что заставило его заточить их всех?       Судя по часам, у меня осталось всего лишь четыре минуты. Я поднимаю свое хрупкое семилетнее тельце и бегу, уклоняясь от Красных к сражающемуся Льюису.        – Червонная Королева, – кричит Льюис. – Я требую, чтобы ты освободила этого человека.        – Помогите им, прошу! – кричит Горгон.      Впервые за все время, я вижу его. Он не может освободиться, его держат Красные. Руки и ноги привязаны к четырем деревьям. Королева, чьего лица я детально не вижу, посыпает его перцем. Горгон чихает, рискую лишиться второго глаза. Ей нравится мучить его. Ее вовсе не беспокоит Льюис, который за ее спиной сражается со стражниками.     – Это научит тебя никогда больше не воровать мой перец, – рычит она. – Это научит всех и каждого бояться меня в Стране Чудес. – Она смеется, словно злая ведьма.     Я, пользуясь своим маленьким ростом, проскальзываю мимо красных плащей вокруг меня. Я должна добраться до Горгона. Быть может, само страшное случится с ним не сейчас, а гораздо позже. Если я помогу ему сбежать от Королевы, это изменит события в будущем и спасет его от превращения в убийцу.     Я спотыкаюсь обо что-то и падаю плашмя. На часах осталось три минуты. Обыскивая взглядом то, обо что я споткнулась, вижу крокетные мячи. Жаль не молоток. Я набираю пригоршню крокетных мячей и несу их в подоле своего желтого платьица. Прежде чем я успеваю воспользоваться ими, двое Красных хватают меня под руки. Я кричу и брыкаюсь в своем детском тельце, но все без толку.      – Помогите им, прошу! – Горгон начинает плакать слепым глазом. Я теряюсь в догадках, как такой здоровяк не смог высвободиться от Королевы? И кто он такой, чтобы просить нас о помощи? Я этого не понимаю!     Я пинаю Красного по лицу, но это не слишком – то помогает. За моей спиной раздается крик Льюиса.       – Алиса, я же сказал тебе держаться подальше! – Он рубит Красных направо и налево, но все равно никак не может приблизиться ко мне и к Горгону. Льюис Кэрролл в одеянии священника сражается с Красными в Стране Чудес; эта сцена надолго останется в моей памяти.      – Прошу Вас, Ваше Величество, – говорит Горгон. – Освободите меня, или они умрут.       – А я и хочу, чтоб они умерли, – рычит Королева. Такой страшный рык, для столь миниатюрной персоны. – У детей маленькие головы. Я использую их в качестве шаров для игры в крикет. – Фыркает она и осыпает его перцем.     Наконец, я понимаю, что имеет в виду Горгон. Кто-то должен спасти детей в его отсутствие. Я достаю мяч и ударяю им одного из Красных по затылку. Это срабатывает, но мне нужно освободиться от другого.       – Он хочет спасти своих детей, Льюис! – кричу я. – Он, скорее всего, оставил их дома, когда пошел раздобыть перца.     – Я не знаю, где он живет. – Судя по голосу, Льюис устал после битвы.     Я бью другого Красного мячом, но он не причиняет ему особого вреда. Поэтому, я бью мячом по его хрупким ножкам. Странным образом, это срабатывает. Красный плащ падает наземь и то, что было внутри – исчезает. Я снова вскакиваю на ноги, и на бегу забрасываю их мячами. Раз у них мечи, у меня – мячи, полный каламбур.     Издали я целюсь в крохотную голову Королевы. В яблочко. У нее кружится голова, вокруг начинают порхать птички, и она медленно оседает, словно подкошенная. Я бегу к Горгону и пытаюсь освободить его. Узлы слишком тугие для моего детского и тщедушного тельца. Он привязан сразу к четырем деревьям в саду.     Судя по моим карманным часам, осталось две минуты.       – Где твои дети? – спрашиваю я.       – Они заперты в моем доме. – Он безостановочно плачет, пытаясь освободиться, в то время как у нас под рукой нет ни ножа, ни меча. – Я живу в грибном доме, и я запер их внутри.       – Что? – я хватаюсь за голову руками. – Зачем ты запер своих детей?      – По Стране Чудес бродит чудовище, которое ест детей. Они попросили у меня перца. А самый младший попросил у меня маффинов. Я заплатил Герцогине за маффины, но она съела их прямо у меня на глазах, сразу после того как взяла деньги. Она сказала, что Хромоножкам вроде меня не пристало есть маффины, такое изысканное лакомство только для богачей. Я всегда старался исполнять желания своих детей, после смерти их матери. Я совершил ошибку и украл с Королевской кухни. Она поймала меня. Спасите моих детей, пожалуйста. Они заперты в доме.       – Все хорошо, – говорю я, пытаясь перегрызть толстую веревку зубами.       – Что?       – Я имею в виду, все в порядке, – отвечаю я, не совсем самой себе веря. – Если они заперты, мы доберемся до них, как только Льюис убьет Красных и освободит тебя.       – Все хуже некуда, – возражает Горгон. – Я оставил их три дня назад. Еды в доме совсем мало. Они умрут от голода.       – Три дня назад? – Мир вокруг меня закружился, когда я слышу его слова. Я сама должна пойти и спасти их. Быть может, взять Льюиса с собой.       – Скажи мне, где ты живешь, Горгон? – требую я. – Где твой гриб?     И прежде чем он успевает ответить, ответ уже звенит у меня в голове.       – Я живу на Друри Лейн!

Глава 57

Я бегу, пока в голове зудит детская песенка. Та самая детская песенка, которую написали в его честь. Потому что Пекарь, схваченный Королевой, никогда больше не вернулся на Друри Лейн, чтобы спасти своих детей. Поэтому в моем видении, Льюис сказал мне, что не смог спасти их. Смогу ли я спасти детей Горгона?     Я прошу кролика показать мне дорогу на Друри Лейн в Стране Чудес. У меня осталась всего минута. Льюис подхватывает меня на руки, узнав, что мы должны спасти детей. Он В едет меня к другой доске, что спрятал в лесу для того, чтобы иметь возможность в любой момент сбежать от зверя, которого смертельно боялся сам. У Льюиса повсюду были спрятаны Доски Эйнштейна с зеркалами, чтобы он без труда мог сбежать из Страны Чудес в свою студию в Оксфорде.       – Выслушай меня, Алиса. – Он падает на колени и хватает меня за руки. – Прямо перед доской стоит зеркало. Сквозь него ты вернешься обратно в Оксфорд. Я больше не в силах рисковать твоим присутствием здесь. Ты уже сделала все, что было в твоих силах. Боюсь Красные выследят нас и могут навредить тебе. Ты так много для меня значишь, Алиса. И ты всего лишь дитя. Я не хочу, чтобы ты погибла совсем юной от лап королевских стражников, – говорит он, не зная, что я так или иначе не могу здесь больше оставаться. Если я останусь, я умру без помощи стражников. – Я спасу детей.      – Но он сказал, что они провели там три дня...       – Верь мне, Алиса. – Успокаивает он меня. – Я спасу их. Надеюсь, они еще живы.       – Я тоже надеюсь, – говорю я, глядя на карманные часы. У меня почти не осталось времени. Я даже не знаю, как я смогу вернуться обратно через зеркало, которого так боюсь. Но Льюис единственная надежда Горгона на спасение его детей и лишь он один в силах предотвратить его превращение в Пекаря. Черт подери, Льюис единственная надежда Англии от массового отравления еды.      Льюис разворачивает меня лицом к зеркалу. Он делает это настолько быстро, что у меня нет времени сопротивляться. Когда глаза встречаются с отражением, я вскрикиваю, думаю, что увижу страшного кролика. Но там его нет.      Льюис целует меня в лоб и убегает спасать детей, его преданный кролик следует за ним. Я всем им желаю удачи, сожалея, что прямо сейчас вынуждена вернуться.., если еще не опоздала.      Что касается зеркала, теперь мне все понятно. Я понимаю, почему не боюсь его. Думаю все оттого, что сейчас мне всего лишь семь. Все мои страхи касательно зеркал пришли позже, когда я повзрослела.      Я смотрю на карманные часы и понимаю, что четырнадцать минут истекли. У меня начинает кружиться голова. Нечто подстегивает меня опустить руку в карман и прочесть записку Пиллара о том, кто такой Джек на самом деле. По крайней мере, я заслужила знать это. Сунув руку в карман, я понимаю, что он пуст. Внутри не оказывается письма. Как такое возможно? Думаю все потому, что в этом мире на мне другая одежда. Если я умру, я никогда не узнаю кто такой Джек. Собрав все свое мужество в кулак, я заставляю себя шагнуть в зеркало, надеясь, что Льюис спасет детей Пекаря.

Глава 58

Сеанс Психотерапии , Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд   Я снова лежу на спине. На этот раз я на удобной кожаной кушетке. Температура в комнате нормальная. Комнату наполняет запах цветов, которая практически не освещена, за исключением слабой желтой лампы напротив меня. Я чувствую себя уставшей, но мне уютно. Думаю, я просто очнулась ото сна.       Где я? Почему я не оказалась в комнате Эйнштейна в Университете Оксфорда?        – Ты понимаешь, что все, что было сказано тобою, не имеет смысла, – говорит мне мужчина. Я не вижу его лица, которое скрыто в тени. Я лишь ощущаю запах табака из трубки, что он курит. Аромат весьма специфичен, вот только руки у меня не двигаются. – Пиллар, Чешир, Белая Королева; ты понимаешь, что они всего лишь персонажи из детской книжки, – говорит он; стул, на котором он сидит, скрипит по паркетному полу.     Я слишком устала, чтобы осматриваться или попытаться встать. Лежать на кушетке намного лучше. Знакомо ли мне это место? Бывала ли я здесь раньше? Почему я не ощущаю потребности сопротивляться мужскому голосу? Его голос успокаивает и мне это нравится.      Где я? Кто я?      – Вижу, ты предпочитаешь тишину, – произносит мужчина. В его голосе проскальзывает оттенок жалости. – Желаешь окончить сеанс прямо сейчас?     Руки налились тяжестью и не двигаются. Я что, под препаратами? Меня загипнотизировали? Почему этот человек говорит, что Пиллара не существует? Неужели я вернулась не в свое время?       – Мы достигли большого прогресса в твоей истории, – говорит человек. – Обычно пациентам нужно дать своей фантазии разгуляться. – Он делает затяжку из трубки. Что за табак он курит? – Мы сознательно побуждаем пациентов активно выдумывать , поскольку какой бы креативной не оказалась выдумка, она всегда выходит из-под контроля и разбивается о воздвигнутые стены абсурда. – Он замолкает, а я не ощущаю желания говорить.       Как можно говорить, когда ты не уверен с кем ты говоришь? Когда ты не знаешь кто ты такой?       – Абсурд – это хорошо для пациентов. Так их можно заставить понять, что у них галлюцинации. Потому что, честно говоря, в некоторые истории нельзя поверить, даже самым бредовым пациентам. Вроде той истории, что ты рассказала мне сейчас о том, как ты попала в Страну Чудес через комнату Эйнштейна в Оксфордском Университете, потом пыталась спасти Горгона из лап Червонной Королевы. Человека, у которого выпал глаз из -за чихания? Ты и сама не веришь во все это. Да?     У меня такое ощущение, словно рот исчез и мне хочется кричать. Руки по – прежнему , словно каменные. Я понятия не имею где я или кто этот человек.        – Как я уже сказал, на сегодня хватит, – говорит мужчина и пишет что-то на бумаге. Скрип его карандаша меня раздражает. – Я выпишу тебе новый наркотик под названием «Колыбельная». Он поможет разгуляться твоему воображению. Мне необходимо, чтобы твой разум сам увидел и осознал насколько все это неправда. Все из тобой сказанного, всего лишь плод твоей буйной фантазии под влиянием книги, что ты прочла, будучи ребенком. – Он вынимает лист бумаги. – Я скажу Вальтруде ненадолго прекратить шоковые терапии. Увидимся на следующей неделе? – Судя по голосу, он похож на заботливого доктора, который улыбается мне, но я до сих пор не могу разглядеть его лицо в полумраке. – Замечательно. – Он поднимается. Я слышу шаги у ближайшей двери.  Я выгибаю шею, чтобы посмотреть на свои онемевшие руки. Они не онемели. На самом деле с ними ничего такого, за исключением того, что на мне надета смирительная рубашка, от которой на этот раз я не в силах освободиться.

Глава 59

Палата Алисы, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд   Вальтруда и Оджер входят в комнату и помогают мне пересесть в кресло. Сперва я говорю им, что мне не нужно инвалидное кресло, потом что я сама прекрасно могу идти. Я позволяю им везти себя по коридору подземного блока. Пациенты прильнули к решеткам, не говоря ни слова. Ни Вальтруда, ни Оджер не разговаривают со мной. Они закатывают меня в палату, которая пугает меня еще больше, как только я вхожу. Ничего особо не изменилось, кроме зеркала в полный рост на стене прямо напротив меня.     Я закрываю глаза и кричу.        – Что это зеркало здесь делает?        – Расслапься, – произносит Вальтруда с немецким акцентом. – Зеркало тебя не укусит.       – Ты не понимаешь, – я зажмуриваюсь еще сильнее. – Унеси его отсюда.       – Ты долшна встретить лицом к лицу сфои страхи, – говорит Вальтруда. – Прикас доктора.       – Не могу, – умоляю я. – Прошу, унеси его.       – Я тоже не могу, – отвечает она. – Тфой доктор сказайть, что ты должна заглянуйть ф зеркало. Ничего плохого оттуда не выйдет, кроме прафды. И настайть фремя встретить прафду, Алиса. Ты больше не можешь отрицайть того, что с тобой произошло. Взгляни своим страхам в глаза, и как знайть, быть может, ты выйдешь отсюда раньше, чем ты думайть.       – Отрицать то, что произошло со мной? – Я понятия не имею, о чем она говорит. Затем меня осеняет мысль, и я меняю свое решение.      Я сумасшедшая. Абсолютно сдвинутая по фазе, мир в моей голове выдуманный. Затем, я очнулась на кушетке и доктор говорит мне, что мне нужно попридержать свое воображение, если я хочу вылечиться. ХОЧУ ВЫЛЕЧИТЬСЯ. Быть может, стоит послать все к чертям и заглянуть в зеркало. Что я теряю? Меня стошнит или я снова потеряю сознание, когда увижу жуткого кролика?     Делаю глубокий вдох и открываю глаза. Ничего не происходит..., как и в Стране Чудес. Быть может, я, наконец, исцелилась от своей фобии. В зеркале передо мной нет кролика. На поверхности лишь несколько грязных пятен, да паутина в верхнем левом углу. Белый кролик больше не скалится, глядя на меня из отражения. Это еще не значит, что мне не нужно паниковать. Фактически, вместо этого я могла бы кричать. Днями. Годами.      Девушка в зеркале передо мной одета в смирительную рубашку и сидит в инвалидном кресле не потому, что ее ноги онемели, а потому, что она – парализована.       – Это случилойсь после тфой афария, – говорит Вальтруда. Она выглядит счастливой от того, что я наконец осознаю свое затруднительное положение и встречаюсь лицом к лицу со своими страхами. – Ты единтсфенный, кто выжил, но фот так. – Она указывает на мои ноги. – Видийшь, что доктор имейть ф виду. Встретийть свой страх лицом к лицу. Ты выйдумать этот глупый история о кролике ф зеркале, чтобы отрицайть реальность того, что ты парализована.      Взгляд мечется по комнате в поисках Тигровой Лилии, но ее нет. Я чувствую себя еще более одинокой; меня словно затолкали в темный угол, который слишком тесен для меня.       – Я бы хотела побыть одна, – говорю я, по – прежнему сдерживая слезы, не уверена, как долго я смогу их сдерживать.       – Не могу отрицайть. Ты счастливица. Доктор отказайть мне в сеансе шокофой терапии для тепя на целый неделя. – Она поворачивается, чтобы уйти, но затем останавливается и смотрит на меня в зеркале. – Но я уферена, ты выкинуть какой-нибудь глупойсть и снофа станешь моей рапыней в Мухоморне. – Она смеется и захлопывает дверь.     Снова одна. Я больше не могу это выносить. Правда или ложь, я закрываю глаза и молю Бога, чтобы все это прекратилось, даже если это означает снова вернуться в тот безумный мир, что я себе нафантазировала. Я не против побыть сумасшедшей. Я не против всего того безумия, что творится в мире, если только я снова очнусь и смогу ходить. Если реальный мир на самом деле таков, тогда я просто обожаю свой, безумный. Выдумки или нет, я хочу быть девушкой, которая спасает жизни. Прошу, я хочу очнуться от этого кошмара.

Глава 60

Лимузин Пиллара, где-то по дороге обратно в Лондон   – Все в порядке, милая? – лицо Фабиолы освещает широкая и спасительная улыбка, даря чувство безопасности, которого мне всегда так не хватает: редкий момент ощущения, когда кто-то по-настоящему заботиться о тебе.     Я не отвечаю ей. Я понимаю, что лежу в лимузине Пиллара, моя голова покоится на коленях Фабиолы. Перво наперво , я смотрю на свои ноги. Они выглядят нормально. Но этого недостаточно. Я шевелю носком. Все в порядке. Но и этого недостаточно. Я сгибаю колено, и оно работает. Я не калека. Тогда что все это было? Плохой сон? Или прямо сейчас я живу в выдуманном мною мире?       Значит, так тому и быть! Я не возражаю.       – Где я? – Я выпрямляюсь на сиденье в лимузине Пиллара. За рулем шофер. Фабиола, она же Белая Королева, элегантно сидит рядом со мной, а Пиллар расположился напротив на пассажирском сидении. Полагаю, Фабиола заставила его сесть там, вопреки его желаниям.      – Мы в..., – начинает Пиллар, поворачиваясь ко мне лицом.      Фабиола тут же шикает на него.       – Мы в лимузине Пиллара, едем в Лондон. Кажется, ты вернулась в наш мир обратно сквозь зеркало, но немного позже четырнадцати минут. – Она передает мне стакан воды. – Хвала Господу Богу, ты опоздала не на много. Несколько секунд после четырнадцати привели к потере сознания, а не к большему вреду. По-крайней мере, так гласили надписи Льюиса на Доске. Ты вернулась назад без сознания, и Пиллар подумал, что ты умерла. Он послал ко мне за помощью. И я рада, что оказалась полезной.       – Послал за Вами? – я сделала глоток, который не утолил ни жажды, ни вопросов, которые лишь продолжали множиться. – В Ватикан?        – Это заняло у меня несколько часов, включая дорогу и ожидание в аэропорту, – объясняет она. – Прошли те дни в Стране Чудес, когда я могла оказаться там, где пожелаю в мгновение ока.      Я помню, как входила в Доску Эйнштейна несколько минут спустя полуночи. Сколько же сейчас времени? Как долго я не могла очнуться? Я сунула руку в карман, в поисках часов. Оказалось, что я потеряла их вместе с часами.       – Я взял свои часы назад, если не возражаешь. – Пиллар показывает часы у себя в руке. На его лице играет слабая улыбка. Он и вправду сердит оттого, что его место заняли. Как всегда, Фабиоле он не может и слова поперек сказать, и мне до сих пор интересно почему.       – Сейчас три часа дня, – сообщила Фабиола. Ее успокаивающий голос обладает способностью с легкостью переносить столь ужасные известия. В противном случае, я бы запаниковала. Срок, установленный Пекарем, заканчивался через два часа.      Нельзя паниковать. Нельзя жаловаться. Чтобы ни происходило в этом безумном мире, я обожаю это. Потому что, если в реальной жизни, я калека в психиатрической лечебнице, то мне не хочется возвращаться туда, не смотря ни на что. Мне нравится здесь. Рука зудит , в том самом месте, где располагается татуировка. Прямо в месте где слова:  Я не могу вернуться в прошлое, потому что там я была кем-то другим.  Что если "прошлое " означает "реальность ".       – Я так долго пробыла без сознания? – спрашиваю я.       – Твое задание было не из легких, – ответила Фабиола. – Я имею в виду, никто из нас не смог бы вернуться вовремя сквозь то зеркало. В записке, что оставил Льюис говорилось, что «девушка сможет».        – Неужели это значит, что я – Алиса?       – Не могу сказать, – сказала Фабиола. – «Девушкой», что упомянута в его записке, может оказаться кто угодно. Мы лишь предполагаем, что это – Алиса.        – Но я прошла.       – Это было нелегко. Ты чуть не умерла. Пришлось использовать специальные и крайне редкие снадобья, чтобы вернуть тебя назад, – рассказывает Фабиола. – Мне, правда, очень жаль; до сих нет никакого подтверждения, что ты – Настоящая Алиса.      Не смотря на то, что я обожаю Фабиолу, я ужасно зла на нее. Почему она просто не скажет мне, что я и есть Алиса? Теперь мне так нужно это услышать, потому что я так боюсь снова потерять сознание и вернуться обратно к ужасной «реальности».       – Не слушай ее, – фыркает Пиллар. – Религиозные люди как всегда нерешительны и старомодны. Они едва ли могут с чем-либо справиться, если это не относится к их древним верованиям. Будто мы не должны развиваться и творить. – Фабиола пытается шикнуть на него, но Пиллару плевать. Не тогда, когда разговор заходит о том, Настоящая ли я Алиса. – Ты единственная и неповторимая, Алиса. Хочешь, чтобы я это доказал?       – Пиллар! – Фабиола деликатно повышает голос.       – Да, докажите, пожалуйста. – Я всем телом подаюсь вперед.       – Если ты не Настоящая Алиса, зачем тогда она спасла тебя? – Пиллар показывает на Фабиолу, которая , потупив взор, избегает моего взгляда. – Зачем тогда сейчас мы отправляем тебя на последнюю новую миссию? Спроси ее!       Я снова смотрю на Фабиолу и не могу поверить, что она могла солгать. Когда-либо. Но зачем тогда она отводит взгляд?       – Когда Галилей открыл вращение земли, подобные Фабиоле убили его за предположения о «человеке в небе», – говорит Пиллар.      – Прекрати! – Фабиола напрягает челюсть. – Мы могли бы спорить, кто ты такая целый день напролет, – говорит она мне. – И позволить людям умереть. – Она отрывисто вздыхает и, закрывает глаза будто бы медитируя. Когда она снова открывает глаза, ее охватывает безмятежность. Есть ли вероятность того, что иногда она показывает свою темную сторону?       – У нас новая миссия, Алиса, – говорит она. – Осталось менее двух часов до массового отравления Пекарем миллионов людей. Ты последняя надежда человечества.       – Значит, он не передумал? – Я разочарована, что не смогла изменить ход событий, когда была в Стране Чудес. Я даже не могу начать думать, что все это значит. Неужели Льюису не удалось спасти детей Горгона? Боже мой. Кажется, меня сейчас снова стошнит.       – Нет, отвечает Пиллар. – У нас нет времени, чтобы рассказать тебе, что произошло, к тому же все равно ничего не вышло.       – Значит это конец? – Я не заплачу. Я уже многое повидала. Я знаю, что слезы делу не помогут.       – Тебе остается сделать лишь одно, – выкладывает Пиллар, когда мы въезжаем в Лондон. – И выбора у тебя нет.       – Я сделаю это. Время истекает, – говорю я им обоим. – Что такое?       – Мне стыдно за то, что я сейчас скажу, но это наша последняя надежда. – Фабиола с Пилларом обмениваются взглядами, а после поворачивается ко мне. – Чешир позвонил мне в Ватикан несколько часов назад.