Текст книги "Спасение Рейн (ЛП)"

Автор книги: Келси Кингсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

«Я не мог ожидать, что ей – или кому-либо – будет все равно, но что, если она просто смирится с этим?»

«Или она могла бы просто поискать мое чертово имя и выяснить это сама».

«Но разве не лучше было бы услышать это от меня?»

И с этой мыслью я со свистом выпустил воздух из легких и, убедившись, что мой голос звучит тихо – слишком тихо, чтобы Ной мог его услышать, – сказал:

– Его смерть была результатом того, что я сделал, но, нет, я не убивал его намеренно.

Рэй отвернулась от раковины и подняла на меня свой зеленый взгляд. Ее глаза были такими добрыми, такими яркими, и я готов был поклясться, что знал их откуда-то, но не мог понять, откуда.

– Значит, ты на самом деле не убийца?

Я покачал головой.

– Несмотря на то, что некоторые люди хотят в это верить, нет, я не убийца.

Рэй глубоко выдохнула, ее щеки окрасились в глубокий цвет с намеком на смущение, когда та кивнула.

– Вообще-то я это знала. Погуглила о тебе некоторое время назад. И знала, что ты был осужден за непредумышленное убийство, но… ты знаешь… люди скрывают такие вещи, и…

– Не в этом случае, – сказал я ей, ободряюще улыбнувшись.

– Но все равно странно, что парень, который кого-то убил, стоит у меня на кухне, – обвела взглядом небольшую комнату Рэй, а затем снова опустила глаза на меня. – Кажется, что должно быть страшнее.

Я скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Ты хочешь сказать, что я тебя не пугаю?

– Ну, а ты хочешь причинить мне боль? – спросила она почти с вызовом.

Я покачал головой.

– Нет. Я не хочу никому причинять боль.

– Значит, нет, ты меня не пугаешь.

Я прищурился и попытался заглянуть в свое прошлое, в то время как дежа вю пронеслось по мне, как чертов товарный поезд. Где я уже имел подобный обмен мнениями? И почему не мог вспомнить, если этот момент казался мне таким знакомым?

Рэй достала из холодильника коробку и открыла ее, обнародовав торт идеального размера для троих. Вид его вызвал у меня те же эмоции, что и год назад, когда Гарри подарил мне кусок пиццы на мой тридцатый день рождения.

«Боже, это было всего год назад?»

Меня вдруг осенило, что такие парни, как я, могут быть окружены хорошими людьми. Людьми, не связанными кровным родством. Людьми, которые сделали выбор, чтобы узнать меня и полюбить меня, просто за то, что я был самим собой, несмотря на все то дерьмо, за которое меня осудили.

– Ты в порядке? – спросила Рэй, глядя на меня с беспокойством.

Осознав, что мои глаза начали слезиться, я прочистил горло и сморгнул их.

– Да, – сказал я, кивнув. – Все в порядке.

– Хорошо, – сказала она с улыбкой и позвала Ноя обратно за стол.

Они спели «С днем рождения», и мы съели торт, который был восхитителен. После этого Ною и мне пора было ложиться спать, а еще мне нужно было кормить кота. Поэтому я пожелал им обоим спокойной ночи и отсчитал тринадцать шагов между ее домом и моим, зная, что это, несомненно, была очень, очень хорошая ночь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

МОНСТР ПО СОСЕДСТВУ

Постепенно трейлер стал больше походить на дом и меньше на разрушенную развалюху.

С каждой зарплатой я покупал что-нибудь еще, чтобы помочь ремонту – банку краски здесь, ковер там. У миссис Хендерсон я приобрел диван, а у другой дочери Гарри, Памелы, – старый журнальный столик. Однажды, возвращаясь домой, я обнаружил на обочине дороги несколько совершенно замечательных ламп, а в другой раз – вполне приличный обеденный стол, который нужно было лишь немного отшлифовать и покрасить.

После нескольких месяцев работы в «Фиш Маркете» я накопил достаточно денег, чтобы купить себе настоящий матрас. И вот так спальня стала больше похожа на то, чем она должна была быть, и меньше – на подземелье.

Не стоило и говорить, что из всего, чего добился в жизни – я имею в виду, хорошего, – этим я гордился больше всего.

К марту интерьер выглядел вполне прилично. Не до конца, конечно, – кухня все еще отчаянно нуждалась в капитальном ремонте с ее дерьмово-коричневыми шкафчиками и отслаивающейся столешницей «Формика», – но как дом он был вполне пригоден. А поскольку снег начал таять и дни стали теплыми, решил, что пора начать планировать, что я буду делать снаружи.

У Ноя тоже были идеи.

– У тебя должен быть огород, – заявил он, когда мы вместе стояли на улице, оценивая внешний вид трейлера и то немногое, что у меня было для работы. – Мама всегда хотела иметь огород, но у нее не было времени.

– Так почему же он должен быть у меня? – спросил я, хотя и был с ним согласен.

Мне нравилось заниматься садоводством, когда я был в «Уэйуорде», и идея выращивать свою собственную еду звучала лучше, чем платить за нее.

Говард любил поднимать цены на продукты – скорее всего для того, чтобы финансировать пристрастие своей жены к модной одежде и сумочкам, – а я зарабатывал недостаточно денег, чтобы регулярно удовлетворять свою потребность в свежих овощах.

– Потому что я люблю помидоры, – просто ответил Ной.

Я скрестил руки на груди и посмотрел на него, приподняв бровь.

– Итак, давай разберемся. Ты хочешь, чтобы у меня был огород, потому что тебе нравятся помидоры.

Ной кивнул и засунул руки в карманы джинсов.

– Ага.

– И что я получу от этой сделки?

– Думаю, ты тоже можешь съесть немного, если хочешь.

– О, хорошо, – сказал я, весело фыркнув. – Конечно. Звучит как план.

День был тихим для субботы, особенно для такой прекрасной. Солнце грело, и птицы радостно пели с деревьев, окружавших наши дома. Весна быстро приближалась, и мы были единственными людьми на улице в нашей части района. Поэтому, когда по Даффодил-лейн прогрохотал огромный автомобиль, нарушив покой и тишину, мы с Ноем аж подпрыгнули от неожиданности.

– О, это мой папа, – пробормотал он без особого энтузиазма.

Мне показалось странным, что с самого начала парень несколько раз упоминал, что у него есть отец, но я ни разу его не видел. Почему прошло несколько месяцев моей жизни в этом городе, прежде чем я наконец увидел хоть какое-то свидетельство наличия отца?

– Ты должен пойти в дом, – поспешно сказал Ной, как будто он был на грани паники.

– Почему? – Я всматривался в дорогу, желая хоть мельком увидеть этого парня, который, казалось, никогда не проверял свою семью.

– Потому что… – Его дыхание участилось, а руки судорожно вцепились в края штанов. – Потому что мой отец не любит, когда я разговариваю с незнакомыми людьми, так что… уходи… пожалуйста.

Я почувствовал отчаяние, когда услышал это, и послушал из уважения к Ною. Но мне не понравился тихий, испуганный тон его голоса, и именно по этой причине остался стоять по другую сторону входной двери, наблюдая сквозь хлипкую занавеску, как серебристый пикап появился в поле зрения и небрежно припарковался у дома Рэй и Ноя, уперев переднее колесо в кирпичи, окружающие ее маленький передний дворик.

Этот пикап не понравился мне почти так же, как и панический голос Ноя.

Он был большим, с тонированными стеклами и грохочущей аудиосистемой, которая вызвала дребезг той немногочисленной посуды, которую я хранил в кухонных шкафах. Пикап напоминал мне о машинах, на которых ездили парни из «Ямы» – те, у кого были деньги. Парни, которым нужно было компенсировать то, чего им не хватало. Наличные. Уличный авторитет. Большой, заслуживающий внимания член.

Теперь я был заинтригован, мне было интересно, как выглядел этот парень. Кто же все-таки был отцом Ноя? Почему я ничего не слышал о нем почти три месяца? Почему за все это время я ни разу не видел ни его, ни этого грузовика? Шквал вопросов обрушился на меня разом, пока я наблюдал, заглядывая в окно и ожидая увидеть неуловимого чувака с несносным грузовиком.

Но он так и не вышел, так и не показался. Вместо этого придурок проревел сквозь свою дерьмовую музыку, чтобы Ной «немедленно садился в этот чертов грузовик», и парень сделал то, что ему было сказано, повесив голову, когда забирался внутрь.

И знаете что?

Это мне понравилось меньше всего.

* * *

– Привет, Патрик, – сказал я, заходя в «МакКенну» в следующий понедельник, и не удивился, увидев, что он околачивается поблизости.

Жена офицера Кинни, Кинси, работала за прилавком в гастрономе. Поэтому, естественно, парень проводил там немало времени, пока она работала.

На мое приветствие он дружелюбно улыбнулся.

– Привет, Солджер. Как дела?

– Нормально. Не могу пожаловаться. – Я остановился и прислонился к стойке рядом с ним. – Вообще-то, у меня к тебе вопрос.

– Да? В чем дело?

– Ты ведь много знаешь о людях, живущих здесь, верно?

Он поджал губы в раздумье, а потом сказал:

– Конечно, я бы так сказал. Почему ты спрашиваешь?

– Итак, что ты знаешь о парне Рэй?

Патрик наморщил лоб, повернулся к Кинси, которая ждала за стойкой, пока я озвучу ей свой заказ.

– У Рэй есть парень? – спросил он ее, и Кинси, пожав плечами, ответила:

– Нет, не думаю.

«Что ж, интересный поворот событий».

– Хорошо, – хмыкнул я и постучал пальцами по стеклянной витрине с мясными деликатесами и готовыми салатами. – А что тогда с отцом Ноя? Что ты о нем знаешь?

– Ну, я знаю, что у него есть один… очевидно, – ответил Патрик, все еще погруженный в размышления. – Но мы нечасто его здесь видели. Насколько я знаю, он никогда не жил с Рэй. Честно говоря, не уверен, что они вообще когда-либо были вместе – по крайней мере, за то время, что она здесь живет.

– И как давно это было?

Кинси скривила губы, прежде чем сказать:

– Гм… может быть, пять, шесть, семь лет, плюс-минус? Ной не был младенцем, когда она купила свой дом. Ему было, по крайней мере, несколько лет.

– Хмм… – Я медленно кивнул, с каждой секундой испытывая все большее любопытство.

Патрик стукнулся своим плечом о мое.

– Почему бы тебе просто не спросить ее? Разве вы двое иногда не тусуетесь вместе?

Это не было ложью. Рэй стала моим хорошим другом за те недели, что мы начали проводить время вместе. Мы регулярно общались, виделись каждый вторник в магазине, а с тех пор, как узнал, что Рэй работает в библиотеке, я стал заходить к ней еженедельно, когда мне нужны были новые книги, чтобы скоротать время. Но это не означало, что мне хочется, чтобы она знала, что я копаюсь в информации о ней или ее ребенке.

– Да, возможно, – наполовину соврал я, потому что кто знал? В конце концов, я мог бы найти повод спросить.

Но сейчас было не время.

* * *

Однако это время действительно наступило, когда пару дней спустя тот же самый грузовик был припаркован у дома Рэй поздно вечером.

Ной сидел на бордюре в тихой темноте.

– Эй, – окликнул я, высунув голову из своей двери. – Что ты делаешь на улице так поздно?

Было девять часов будничного вечера. Ной никогда не выходил на улицу так поздно в будний день.

Он посмотрел в мою сторону, но ничего не сказал. Тогда я отмахнулся от Элевен – этот чертов кот всегда пытался улизнуть обратно в тот же мир, из которого я его спас, – и вышел за дверь на ступеньки, которые я так и не починил.

При виде моего приближения Ной начал трясти головой, его глаза предостерегающе расширились.

– Ной, почему ты на улице? – спросил я снова, уже строже, чем прежде. – Все в порядке?

– Я не могу сейчас говорить, – тихо прошептал он.

Изнутри дома Рэй раздался громкий звук. Это могла быть брошенная мебель. Захлопнутая дверь. Что бы это ни было, предупреждающие звоночки громко зазвенели в моей голове, раздаваясь с каждым ударом моего сердца, и я сделал еще один шаг навстречу Ною.

– Нет, нет, нет. Пожалуйста, Солджер, – взволнованно взмолился Ной сиплым голосом, когда мужской голос прокричал что-то бессвязное изнутри дома.

Я не хотел возвращаться к себе домой. Не хотелось делать вид, что ребенок не напуган, что в доме, где он живет с мамой, ничего не происходило. Все подсказывало мне, что нужно поступить наоборот, и я так и сделал.

Поэтому прошел мимо Ноя, который все еще умолял и просил меня остановиться и вернуться домой, поднялся по ступенькам крыльца и громко постучал в дверь.

– Кто это, блядь, такой? – услышал я мужской голос.

– Я-я не знаю.

Это была Рэй, и голос у нее был маленький и испуганный. Ее голос… так отличался от той женщины, которую я знал, и был таким знакомым, откуда-то из далекого прошлого.

– Ну тогда, может быть, тебе стоит открыть эту ебаную дверь? – Он был зол, снисходителен.

Еще не встретившись с этим человеком, я понял, что уже ненавижу его.

Рэй сделала, как ей было велено, и медленно открыла дверь, показав залитое слезами лицо и огромный, мешковатый свитер, свободно облегающий тело. Ее глаза расширились при виде меня, стоящего на крыльце, щеки покраснели от смущения, и она, как и Ной, покачала головой.

– Ты должен идти…

– Нет, – остановил я, прижав ладонь к двери, когда она пыталась ее закрыть. – Что там происходит?

– Пустяк. Ты должен уйти сейчас же.

– Это не похоже на пустяк, Рэй, – заметил я тихо.

Я не хотел, чтобы монстр внутри меня услышал меня. Не хотел навлекать на Рэй еще больше неприятностей, просто находясь рядом и заботясь о ней. Но если она была в опасности, – а мне чертовски казалось, что так оно и было, – я не собирался сидеть сложа руки и слушать, как это происходит.

– Просто моргни два раза, если тебе нужно, чтобы я что-то сделал, и я сделаю это прямо сейчас.

Она демонстративно держала глаза открытыми, лишенными каких-либо эмоций, кроме искреннего предупреждения.

– Что мне нужно, так это чтобы ты ушел. Пожалуйста.

Ее голос был ровным и напряженным, а лицо оставалось таким же невыразительным, когда я отступил на один-два шага назад. Рэй должна была понять, что я говорил серьезно. Если бы она сказала мне хоть слово, я бы ворвался в эту дверь и физически устранил того, кто, черт возьми, терроризировал Рэй и ее сына. Но я не знал фактов. Не знал, что происходит, поэтому, несмотря на жгучее желание поступить наоборот, покорно кивнул, и Рэй закрыла дверь перед моим носом.

Мне не хотелось, чтобы у Ноя были неприятности из-за разговора со мной, поэтому не стал останавливаться по дороге к себе. Вместо этого, проходя мимо, я сказал:

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Стучи в дверь, зови меня – что угодно, и я тебя защищу.

Ной ничего не ответил, но я знал, что он меня услышал, и соврал себе, решив, что этого вполне достаточно.

* * *

Ной не возвращался внутрь, пока Рэй не открыла дверь час спустя, а я не переставал наблюдать за ним сквозь выцветшую ткань, висевшую на окне. Как только он оказался внутри, Рэй вышла на крыльцо и заплакала. Она прижала руку к груди, и я прищурился.

«Что за хренотень там происходит?»

Мне хотелось подойти и потребовать объяснений. Но решил, что сейчас не время, поэтому продолжал наблюдать, пока темная фигура монстра по соседству не ушла, даже не взглянув на женщину на крыльце, и не уехала на своем большом и отвратительном грузовике, и я не перестал наблюдать за происходящим до тех пор, пока Рэй не вернулась в дом.

На следующий день, рано утром, перед работой, я подошел к соседнему дому и постучал, пока Рэй не открыла дверь.

На ее запястье был бандаж, а на лице – вымученная улыбка.

– П-привет, Солджер. Что я могу?..

– Что, черт возьми, произошло здесь прошлой ночью?

Рэй равнодушно покачала головой.

– Ничего. Правда. Мы с отцом Ноя просто поссорились, и ситуация немного накалилась. Я сказала Ною выйти на улицу, чтобы он не слышал, как мы кричим.

– Я мог слышать крики из своего дома, – возразил я, скрестив руки и пристально глядя на нее. – Что случилось с твоей рукой?

Рэй посмотрела на черный бандаж на ее запястье. Должно быть, она приобрела его где-то ночью, после того как я каким-то образом уснул, и сейчас сглотнула при виде этого. Затем Рэй пренебрежительно махнула рукой, отгоняя вопрос легкомысленным смешком.

– Я убирала кое-какие вещи и упала. Кажется, я вывихнула его или что-то в этом роде. Это было так глупо.

– Оно сломано?

Рэй закатила глаза и покачала головой, как будто сама мысль о том, что это может перелом, была нелепой

– Нет, – сказала она с насмешкой. – Скорее всего, просто небольшое растяжение. Я просто поношу бандаж, пока оно не перестанет болеть.

Я скептически прищурил глаза.

– И ты сказала, что ты… упала?

– Да.

С того момента, как мы стали друзьями, Рэй никогда не вешала мне лапшу на уши. Она всегда была откровенной, честной и настоящей, никогда не сдерживалась и не фильтровала себя. Эта ее новая сторона беспокоила и волновала меня, и мне это чертовски не нравилось. Ни капельки.

Я подошел к ней ближе, побуждая ее откинуть голову назад и посмотреть на меня.

– Если ты хочешь мне врать, то научись делать это лучше, – сказал я низким, хриплым, обеспокоенным голосом, чтобы Ной не услышал, если он, конечно, не спал. – Мне нужно идти на работу, но я надеюсь, что ты расскажешь мне, что происходит. Ты можешь доверять мне, Рэй, ты знаешь это, и что бы ни происходило, я могу помочь. Я хочу помочь.

Рэй ничего не ответила, когда я повернулся, чтобы уйти с крыльца и взять свой велосипед. Но надеялся, что она отнесется ко мне серьезно. Надеялся, что она скажет мне об этом скорее раньше, чем позже, и, в конце концов, мое желание исполнилось… всего две недели спустя, когда еще одно новое, случайно совпавшее событие коснулось наших жизней.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПИСЬМА: ДОСТАВЛЕНО

Как только список дел, которые нужно было сделать в трейлере, начал становиться короче и дороже, я стал больше читать книги, приближаясь к своей тюремной норме. В среднем брал две-три книги в неделю, в зависимости от продолжительности сюжета, и, к счастью, библиотека находилась в нескольких минутах ходьбы от работы.

И, к счастью, у меня была причина обращаться к самой симпатичной библиотекарше.

Один день в неделю мой рабочий график совпадал с графиком Рэй, и в этот день мы шли домой вместе. Иногда, если погода была достаточно хорошей, мы шли пешком. В другие дни ездили на ее машине, а мой велосипед клали на заднее сиденье.

Я всегда предпочитал те дни, когда мы шли пешком. Воздух в Ривер-Каньоне отличался от воздуха в любом другом месте, где я бывал раньше. Он был слаще, легче, как сахарная вата, но без боли в животе. Я не понимал, как это возможно, ведь тот находился недалеко от крупных городов и автомагистралей, а движение на дорогах не отличалось от других городов. Но, возможно, я чувствовал только запах надежды.

А может быть, все дело в красивой девушке, которая была рядом со мной.

Как бы то ни было, в этот вечер воздух был как никогда сладок, когда мы медленно шли по городу – у меня под мышкой был сверток с новыми книгами, в другой – небольшая сумка с продуктами. Рэй несла свою сумку, а также книгу, которую я еще не читал – «Редкие кондоры» Сюзанны Лакер. Я сказал, что мне стоит ее прочитать, а Рэй ответила, что мне книга не понравится, что, вероятно, на мой вкус она слишком приторна и романтична. Но с самого момента знакомства с ней я был уверен, что мне понравится все, что она даст, просто потому, что так я смогу лучше узнать ее сердце и душу.

Так мы и шли, под небом с большим количеством звезд, чем я видел в любом другом городе с таким количеством огней. И старался идти в ногу с ней, не желая от нее отходить. Во время затишья в разговоре решил спросить то, что никогда не думал спрашивать раньше, что-то глупое. Что-то, о чем я и не подозревал, что оно должно было изменить наш мир навсегда.

– А Рэй – это сокращение от какого-нибудь имени? Например, Рэйчел или что-то в этом роде?

Она ответила не сразу, прижимая к груди ушибленное запястье. Даже несколько недель спустя я не мог смотреть на нее в этом корсете без того, чтобы колючий гнев не пробирался под кожу.

– Я думал, это невинный вопрос, – пробормотал я, чувствуя себя слегка уязвленным, пока шел по дороге, сворачивая с Мейн-стрит в сторону нашего района.

– Это так, но… – Рэй раздраженно хмыкнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть на деревья над головой, на которых начинали распускаться новые листья. – Дождь.¹⁰

Я посмотрел вверх, щурясь на чистое, усыпанное звездами небо.

– Что? Я не вижу никакого…

– Нет. Я имею в виду, это мое имя. Рэй – это сокращение от Рейн.

Я замедлился, когда вспомнил девушку с мягкими каштановыми волосами, кричащей так, что этот крик я слышу до сих пор. Единственную девушку – единственного человека – из того времени, что провел в «Уэйуорде», которого я никогда не обижал, которого я просто спас. Девушку, которая сохранила мне рассудок в то время, когда я мог бы сойти с ума.

– Странно, – тихо сказал я, почти не видя дороги перед собой, когда мог видеть только это лицо. Эти большие зеленые глаза, полные страха и подозрительности.

– Что именно?

– Однажды я встретил девушку по имени Рейн.

Рэй еще крепче прижала к себе книгу.

– А я однажды встретила парня по имени Солджер.

«Этого не может быть. Нет никакого возможного способа…»

«Но… что, если…»

Я сглотнул комок в горле, но безрезультатно. Он не сдвинулся бы с места, точно так же, как мое сердце не замедлилось бы, а руки не перестали бы дрожать.

– Когда… когда ты с ним встретилась?

Мы не спеша завернули за угол в наше общее сообщество, и стук моего бешено колотящегося сердца заглушал шум проезжающих поблизости машин. Мы держались за что-то, что меняло нашу жизнь, и мне хотелось, чтобы Рэй просто сказала то, что, как я предчувствовал, она скажет, совершенно не зная, как я отреагирую, когда Рэй это скажет. И не мог даже предположить, как отреагирую на подобное.

– Я… я знала, что это ты, – наконец тихо призналась Рэй. – Когда Конни сказала нам, что в город переезжает человек по имени Солджер, я поискала тебя. Подумала, что это может быть безумным совпадением, но потом я увидела тебя в продуктовом магазине и… шрам на твоем лице, и… я просто знала.

Она была слишком мала ростом, чтобы разглядеть, пока мы шли к нашим домам, но я улыбался так широко, что у меня чертовски болело лицо.

– Почему ты ничего не сказала? – спросил я, боясь, что вещи, которые нес, упадут – так сильно тряслись мои руки.

– Потому что я… – вздохнула и покачала головой Рэй. – Мне было страшно.

Это сразу же стерло с моего лица глупую ухмылку.

– Подожди. Ты боялась меня?

Рэй остановилась и повернулась ко мне лицом, непреклонно качая головой

– Нет, нет, нет! Солджер, я никогда тебя не боялась. Но боялась, что если ты узнаешь, что я знала тебя по твоей прежней жизни, то ты не захочешь меня знать. А Ной любит тебя, и я…

Я вопросительно приподнял бровь, услышав, как резко оборвались ее слова.

– Ты что?

Она вздохнула и подняла глаза, чтобы встретиться с моими.

– Мне очень, очень нравится, что ты рядом.

– Мне тоже нравится быть рядом, – тихо ответил я, глядя на нее сверху вниз и крепко держась за свои книги и сумку с продуктами.

Я чувствовал себя ребенком, который нес свои вещи домой из школы и смотрел на самую красивую девочку в классе. Это был момент, переломный момент, и я знал это, несмотря на то, что никогда в жизни не имел настоящего момента. И дело было не в отсутствии опыта общения с противоположным полом. Я был далек от неопытности, далеко не девственник. Но мой опыт общения с девушками был связан с тем, чем я занимался раньше. Они были со мной не ради того, чтобы быть со мной. Девчонки были со мной ради связей, ради того, что я мог им дать. Честно говоря, оглядываясь назад, я не уверен, что хоть одна из этих девушек любила меня по-настоящему. И мне никогда не приходило в голову, как это чертовски грустно – до тех пор, пока не оказался в этом моменте. Я смотрел на Рэй-Рейн, сжимал в руках сумку с продуктами и книгами, и думал, так ли мягки и гладки ее волосы, как кажется.

– Я просто не хотела, чтобы ты нас отрезал или… не знаю… пожалел о том, что оказался здесь, или что-то в этом роде.

Я не мог не рассмеяться, глядя на небо и думая о том, чего она не знала. Смущающие вещи. Вещи, которые я никогда бы не рассказал ни ей, ни кому-либо другому, если бы не этот странный поворот событий.

– Что смешного? – спросила Рэй, немного защищаясь.

– Ладно. Я собираюсь рассказать тебе кое-что, что, возможно, прозвучит странно, но выслушай меня.

Она нахмурила брови и кивнула.

– Хорошо…

– Итак…

Я прочищал горло, когда пакет с продуктами начал выскальзывать из моей руки. Поднял его обратно, размышляя о некоторых письмах, которые так никогда и не отправил, но хранил в качестве своеобразного альбома.

– Знаешь что? Подожди. Оставайся здесь.

Я поспешил мимо нее в сторону своего дома, пока Рэй нервно проговорила:

– Эм, ладно…

Я неловко удерживал книги и сумку, пока рылся в кармане в поисках ключей. Нужно было действовать быстро. Мне не хотелось, чтобы Рэй проводила слишком много времени, гадая, что за безумное дерьмо происходит после того, как она только что сбросила на меня бомбу.

«Ни хрена себе. Не могу поверить, что это происходит прямо сейчас», – подумал я, бросил все на стол и побежал в свою спальню, где встал на колени на пол и вытащил из-под кровати коробку.

В ней лежала пачка писем, которые я написал девушке, существовавшей по большей части в моей голове, представляя, какие невероятные вещи она могла бы совершить после того, как я спас ее от насилия, которое никогда бы себе не простил, если бы позволил ему произойти под моим присмотром. Достал эти письма и впервые за несколько месяцев взял их в руки, не в силах поверить, что человек, которому я их написал, стоял прямо на улице. Но колебался лишь мгновение, прежде чем поднялся на ноги и выбежал обратно через парадную дверь, где обнаружил ее, все еще ожидающую у своих ступенек.

– Хорошо, – сказал я, крепко сжимая письма в дрожащих руках. – Итак, когда меня заперли, у меня никого не было. То есть у меня было несколько друзей внутри, но из прежней жизни у меня не было никого. Ни одному человеку не было до меня дела. Черт, даже моя собственная мать навестила меня всего два раза за все время, пока я там находился.

Лицо Рэй вытянулось от нахлынувшей грусти.

– Она видела тебя всего дважды… за девять лет?

– Да, – просто ответил я, боясь, что если скажу что-то еще, то обида, злость и все остальное затмят то, что мне нужно было сказать.

– Боже, это ужасно.

– Да, ну, ты никогда не встречалась с моей матерью… или… я так не думаю…

«В другой раз, придурок. Скажи ей то, что тебе нужно сказать».

– В общем, мне не с кем было поговорить, кроме ребят, которых я знал в «Уэйуорде», вот что я хотел сказать. Ни писем, ни телефонных звонков, ничего. И это было отстойно. Было одиноко, и я ненавидел это. Я ненавидел…

Я отвел взгляд и уставился на Элевен, сидящего за дверью. Он ждал, когда я перестану быть неуклюжим дураком и накормлю его.

– Я ненавидел себя за то, что был таким неудачником, что никто даже не хотел поддерживать со мной связь. И ненавидел, что обидел всех, кому когда-то был небезразличен, или что они умерли – или и то, и другое.

– Но однажды ночью, лежа на койке, я начал думать об этой девушке…

Снова посмотрел на Рэй, с трудом веря, что это она. Невозможно поверить, что она здесь, прямо сейчас, смотрит на меня, все эти годы спустя. Как, черт возьми, я не замечал этого раньше? Единственный человек, которому не причинил ни малейшего вреда.

– И мне стало интересно, что с ней случилось, куда она ушла, что сделала со своей жизнью… Подумал, что, возможно, она – единственный человек, на которого я оказал положительное влияние, и, возможно, она – единственный человек, который когда-нибудь вспомнит обо мне и вспомнит, каким хорошим я был.

Рэй смотрела на меня с необъяснимой силой и грустью, пока я сжимал в руках пачку писем, скрепленных резинкой. Она стояла там, застыв, прижимая книгу к груди, словно боялась отпустить ее, сделать что-нибудь еще, кроме как смотреть и ждать, затаив дыхание.

– Итак, – я поднял пачку в одной руке, – я писал ей письма. Всякий раз, когда мне было что сказать или что-то случалось, я писал эти письма Рейн, думая, что она никогда их не прочтет, но это было прекрасно. Просто с ней было о чем поговорить, даже если она существовала только в моей голове. Как… воображаемый друг.

Губы Рэй приоткрылись с тихим выдохом, когда она подняла руку, в которой не держала книгу, и нерешительно потянулась, чтобы взять у меня скрепленные письма.

– Ты… написала их мне?

Я кивнул, затем хихикнул, преодолевая приступ смущения.

– Я же говорил, что это странно.

– Нет, – покачала головой Рэй, глядя на верхний конверт и читая «Рейн», написанное моим дерьмовым почерком: – Я… я просто не могу поверить, что ты вообще помнил, кто я такая. Это было так давно…

– Да, так и было.

Она подняла глаза от писем и посмотрела на меня, ее губы изогнулись в непонятной улыбке. Затем Рэй спросила:

– Ничего, если я их прочитаю?

Было нереально осознать, что она вообще держала их в руках, не говоря уже о том, что ей интересно их прочитать, но я кивнул.

– Конечно. На них ведь написано твое имя, не так ли?

Рэй глубоко вздохнула и кивнула, прежде чем махнуть через плечо свертком, который держала в руке.

– Мне, наверное, следует…

– Да, – сказал я, вспомнив, что у нас обоих есть жизнь, к которой нужно вернуться. Ну, знаете, кот и ребенок, которых надо кормить. Душ, который нужно принять. Книги, которые нужно читать. Красивая девушка, о которой нужно думать.

– Я… – отступила на шаг к своему крыльцу Рэй. – Увидимся завтра?

– Завтра.

«И послезавтра, и послепослезавтра…»

«Надеюсь».

Она улыбнулась, прижимая к груди письма и книгу.

– Хорошо.

– Спокойной ночи, Рэй.

– Спокойной ночи, Солджер.

Я неохотно повернулся, чтобы вернуться в свой дом, где Элевен уже вышагивал и радовался перспективе наконец-то поужинать. И слушал, как Рэй начала подниматься к своему дому, где Ной, несомненно, ждал внутри со своей бабушкой, как он делал это каждый день после школы. Вероятно, он, как и Элевен, задавался вопросом, какого черта она так долго ждет, и, возможно, даже выглянул на улицу, чтобы посмотреть, как мы разговариваем. Я чувствовал себя немного виноватым за то, что не поздоровался с ним тоже, но…

– Эй, Солджер?

Я быстро повернулся, прежде чем спустился по своим прогнившим, искореженным ступенькам, и поспешил к ней, чтобы встать у подножия ее крыльца.

– Да?

Рэй стояла в двух шагах от меня, почти на уровне глаз, благодаря ступенькам, дававшим ей дополнительный рост. У нее перехватило дыхание, когда она так пристально посмотрела на меня, и у меня тоже. С этого ракурса Рэй выглядела по-другому. То есть, она всегда была красивой, но, блин, вот так…

Мне казалось, что я никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.

– Я тоже никогда тебя не забывала.

– О, нет?

Эти слова подтолкнули меня вперед, пока пальцами ног не коснулся ее нижней ступеньки, и теперь я стоял в нескольких сантиметрах от ее лица.

Рэй покачала головой и облизнула губы кончиком языка.

– Как я могла?

Я осмелился наклониться вперед, осмелился коснуться ее носа своим, и – глупый я – содрогнулся от этой близости. Это было унизительно, но, Боже, когда, черт возьми, ко мне в последний раз прикасались? Даже объятия были редкостью, не говоря уже о… ну, об этом.