Текст книги "Самый лучший день (ЛП)"

Автор книги: Кайра Руда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

20-15.

Требуется больше усилий, чем я готов признать, чтобы игнорировать шумную компанию и сосредоточиться на моей жене. Миа опускает взгляд на стол и убирает свои руки от моих. Она вытирает вторую слезинку и изучает меня так, словно никогда раньше не видела.

– Это трастовый фонд для мальчиков, а не для нас. Мы не будем прикасаться к нему, – заявляет она.

– Конечно. Без проблем, – произношу я. Почему бы просто не согласиться с ней на данный момент? Мне нужно успокоиться, я должен успокоиться. Пришло время сделать заказ. Нам нужно поговорить о еде и развлечься. Я открываю меню и внимательно читаю.

– Ты голодна? Я умираю с голоду. Слышал, у них потрясающая телятина с пармезаном. О, и для тебя, посмотри на все эти салаты с закусками. Так много всего на выбор. – Это дар жизни. Выбор. Так много. Вы совершаете ошибку, и резко меняете направление. Двигайтесь дальше. Лоис, например, просто ошибка, и теперь я с женщиной, от которой должен был иметь детей. Все остальное – просто фоновый шум.

Официант скользит к нашему столику, старательно избегая встречаться со мной взглядом, и вместо этого сосредотачивает свое внимание на Мии. Он должен. Она прекрасна, моя жена.

– Готовы сделать заказ?

– Я буду салат с лососем, без лосося, пожалуйста, – говорит она официанту.

– Да, конечно, мадам. Может быть, немного ризотто? Вегетарианского? – предлагает он. Если официант и находит заказ Мии таким же нелепым, как и я, это не отражается на его лице. У этого парня просто нет чувства юмора, совсем нет.

– Пожалуй, и спасибо вам, – благодарит Миа.

– Могу я быть вам еще чем-нибудь полезен? – спрашивает он. Что за напыщенный вопрос? Я имею в виду, он – официант. Полезен?

– Нет, я в порядке. Это все, – уверяет она его. Ее глаза блестят, но по щекам не катятся слезы.

Мудак. Кем он себя возомнил?

– Я буду телятину и домашний салат для начала, – говорю, держа свое меню в воздухе. Он берет его, не глядя на меня, и уходит. Надеюсь, он понимает, что теряет всякую возможность получить чаевые.

Я оглядываю элегантный ресторан, накрытые белым льном столы, теперь заполненные блестящими посетителями, женщины в своих лучших платьях и украшениях, мужчины выглядят так, как мужчины выглядят во всех ресторанах такого рода: одинаково издалека. Вблизи, вот когда вы можете определить количество нитей в ткани, покрой куртки. Волны вежливой беседы и взрывы смеха захлестывают нас, когда мы молча сидим в своем углу.

Как загнать себя в угол в ваших отношениях, спросите вы? Я уверен, что вы никогда не были здесь раньше. Ха! Как правило, все начинается с небольших недоразумений, оскорблений, которых не прощают, если хотите знать. И тогда негативные чувства вырастают, как детская башня из кубиков. Один кубик, помещенный немного неправильно, и все рушится. Со своей стороны, я считаю, что был справедлив и всепрощающ. Я стараюсь не цепляться за вещи, быстро ставлю свои кубики, если завершить метафору. Но, честно говоря, для меня это легко. Я всегда знаю, что будет в шахматной партии жизни. Просто нужно думать на несколько шагов вперед. Всегда.

Возьмем, к примеру ситуацию, когда мальчики были младше. Сэм был новорожденным, а Майки – чуть старше двух лет. Оба еще в подгузниках. Тогда это были сумасшедшие дни, беспокойные времена. Я приходил с работы пешком – в большинстве случаев возвращался домой прямо из офиса, пропуская важные посиделки с клиентами, – чтобы помочь. Миа просто смотрела на меня с темными кругами под глазами и передавала мне то одного ребенка, то другого. Она выглядела ужасно, действительно ужасно. Меня так и подмывало позвать маму на помощь, но я знал, что это означало бы, что открою дверь и маме Мии, чтобы она тоже пришла с ее назойливым неодобрением, а этого мы допустить не могли. Мне нужно было, чтобы они остались в Нью-Йорке, продолжая строить свою империю. Поэтому вместо этого я был рядом с Мией как можно больше. Она когда-нибудь поблагодарила меня? Нет. Разве я держал обиду на нее за это? Конечно нет. Но мы никоим образом не собирались добавлять третьего ребенка к тому беспорядку, который создали. Я помог нам обоим в этом, сказав «нет» другому ребенку. Пусть она и сходила с ума или что-то в этом роде, желая родить девочку.

Так вот, видите ли, я мог бы использовать это время против нее. Но я этого не делаю. Я отпустил все эти грязные, раздражающие годы. Но сейчас она что-то имеет против меня. Это странно. Это не похоже на Мию, и я этого совсем не заслуживаю. Теперь она сидит напротив меня, но не как женщина, которая загоняет меня в угол. Ее поведение не соответствует ее словам. Вместо того чтобы выглядеть сердитой, она просто выглядит грустной. Как будто это я, а не она, ускорила этот поворот в наш вечер, что, конечно, смешно. Это все ее вина.

Она отворачивается от меня и смотрит через стекло на воду, спиной к остальной части оживленной комнаты, ее прекрасное лицо в профиль ко мне. Кажется, она вытирает слезу, но я не могу быть уверен. Она сосредотачивает свое внимание на том, что находится прямо за окном ресторана. Я, конечно, знаю, что озеро где-то там, темное и задумчивое, и маяк с его вечно яркими предупреждениями.

Но когда я приглядываюсь повнимательнее, мое лицо почти касается стекла, я вижу внешнюю террасу, своего рода дополнительную зону со столами и стульями. Я полагаю, что в хорошую погоду и, конечно, днем ресторан расширяется за счет сидячих мест на открытом воздухе. Палуба, которой ресторан должен пользоваться в разгар летнего сезона. Сегодня ночью там никого нет.

Я оглядываюсь на свою жену. Сейчас Миа улыбается. Я вижу ее лицо, полностью отраженное в стекле, свет свечи освещает ее белые зубы, маленький носик, блестящие глаза. Но почему она улыбается? Видит ли она кого-то или что-то, чего я там не вижу?

– Что-то смешное? – спрашиваю. Ее настроение, если правильно понимаю, было злым, а теперь грустным. Улыбка не подходит. Моя жена ерзает на стуле, а затем поворачивается и смотрит на меня. Она подскочила на стуле? Неужели она забыла, что я здесь?

– Нет, ничего, – заверяет она и больше не улыбается. – Пол. Каковы твои планы? Если тебе до сих пор не предложили работу ни в одном рекламном агентстве по всему городу, а я подозреваю, что и не предложат, то ты займешься чем-то другим? Искал другие возможности?

Очевидно, она не слушала, когда я сказал ей, что у меня есть много вариантов. Мне не нравится, что разговор перешел на то, что я не работаю в рекламной индустрии, которую мы оба любим, – а не на то, что я запрещаю ей работать в рекламе. Мой агент сообщил мне, что для меня есть вакансия, в журнале «Коламбус Сити», и больше ничего. Звонок сегодня утром, тот самый, из-за которого мы задержались с отъездом. Мой агент взволнован и считает, что это «идеальное предложение». Но он – идиот, если думает, что это подходящая работа для человека моего делового положения.

Журнал предлагал мне должность директора по развитию, что звучит надуманно и, вероятно, так оно и есть. Отдел продаж – все десять человек – будут отчитываться передо мной. Да, определенно название должности не соответствует действительности. Я был бы менеджером по продажам в городском журнале. Это не то, что я хочу делать. Это намного ниже моего уровня мастерства. Но, если придется, я возьмусь за эту работу. Временно, пока не найду что-нибудь подходящее. Хотя, конечно, не хочу этого делать, включать эту скромную работу в мое резюме. Но я могу взяться за нее, если придется. Просто напротив меня сидит так много денег, почему я должен так низко опускаться?

– Искал и ходил на собеседования. Как уже сказал, у меня есть несколько предложений, которые я обдумываю. Я рассмотрю их все и выберу лучшее. Скоро я тебе скажу, – отвечаю я. Мой бокал с шампанским давно пуст, и мне нужно выпить. Поскольку официант одновременно игнорирует и ненавидит меня, я, скорее всего, останусь без напитка до конца этой жалкой трапезы. Осматриваю ресторан, ближайшие к нам столики и встречаюсь взглядом с молодой, полной женщиной, которая является официанткой за соседним столиком. Она кивает в ответ на мою волну, как будто сейчас подойдет. Надеюсь, наш официант не предупредил ее.

– Так это и есть твой план? – спрашивает Миа. Ее руки скрещены на груди, и она наклоняется вперед, как директор школы, который позвал вас в свой кабинет, чтобы вы могли выбрать свое собственное наказание. Кто бы согласился с этим? Я бы не стал. – Твое выходное пособие, если ты его получил, уже давно закончилось. Все наши счета почти пусты. Ты не чувствуешь никакой срочности?

Этот ужин войдет в историю как самый длинный. Борюсь с желанием проверить свои наручные часы – это изящные часы смарт-часы, но, если не поверну запястье точно так, как нужно, дисплей останется черным, и я, очевидно, должен нажать кнопку сбоку, чтобы высветить проклятое время. Я тоскую по старым временам часов, которые просто показывали время. Интересно, где мои старые часы из Нэшвилла? К сожалению, я так и не убрал пятно крови с ремешка.

Все в порядке. Я уже знаю, что время течет так же медленно, как и с моим младшим сыном, когда ждешь, пока он выполнит задание. Я ценю терпение как добродетель и аплодирую тем, у кого оно есть, до тех пор, пока они не встанут у меня на пути. Однако вот мы и подошли к вопросу о деньгах/работе. Но все в порядке. Как уже отмечалось, я ожидал этого.

– На самом деле я действительно получил выходное пособие, – говорю я. Это ложь. Когда тебя увольняют, ты получаешь не так уж много. Они дали мне зарплату за два месяца в качестве символического жеста. Только и всего. Тебя просто вызывают в офис идиотки из отдела кадров и говорят, что ты уволен. Ваши вещи упакованы в коробки незнакомыми людьми. Охранники сопровождают вас из здания, как будто вы собираетесь впасть в ярость или что-то в этом роде. Как будто ты знал, что тебя уволят, и принес с собой пистолет. Но ты не знал, потому что эти люди подлые. Нет, я полагаю, они специально не предупреждают, поэтому вы не можете взять пистолет и снести голову молоденькой идиотке – начальнику отдела кадров с опущенными глазами. Я ненавижу людей из отдела кадров. Если подумать, я никогда не уходил по собственному желанию.

Она села за свой стол, указывая на стул перед собой. Ее звали Ребекка Мор. Все пространство позади нее было заполнено растениями в горшках, как в дикой детской, и пахло удобрениями. Растения загораживали окно, так что получался бесконечный пасмурный день. Конечно, это была не первая наша встреча. Она позвонила мне почти три месяца назад, чтобы сообщить, что коллега подала на меня иск о домогательствах. Я был ошеломлен. По двум причинам. Во-первых, ее наряд. Я имею в виду, что мы должны были быть лучшим рекламным агентством в регионе, и эта женщина была одета, я не шучу, во что-то из обычного торгового центра. Черные брюки из полиэстера, светло-розовая блузка, которая едва прикрывала ее гигантскую грудь. Ее опущенные глаза подчеркивали черные очки в форме кошачьего глаза. Я чуть не расхохотался, подумав, что творческая команда обманом втянула меня в съемку телевизионной рекламы прямо здесь, в наших офисах. Ребекка Мор не могла работать в «Томпсон Пэйн». Она недостаточно крута.

– Садитесь, мистер Стром, – предложила она, указывая на белое кожаное кресло. Я сел, играя свою роль.

– Зови меня Пол, – сказал я, изливая свое очарование. Оглядел ее офис, пытаясь найти скрытые камеры творческой группы за одной из пальм в горшках. В любой момент мог появиться один из молодых парней из этого отдела, с волосами, собранными в конский хвост, и он сказал бы: «Мы разыграли тебя, чувак».

– Что-то смешное, мистер Стром? – спросила Ребекка. Я прикусил нижнюю губу, чтобы не расплыться в улыбке. Возможно, это была не коммерческая съемка. Без проблем. К концу встречи она будет в моих руках, мягкая как пластилин, вот что я думал.

– Как долго ты работаешь в агентстве, Ребекка? Добро пожаловать, – произнес я.

По ее язвительному взгляду, склоненной набок голове, понял, что сказал что-то не то.

– Я работаю в агентстве в качестве директора по персоналу уже два года, мистер Стром. Мы вместе бывали на совещаниях. Но это не важно. Это официальное предупреждение. Вы не должны вступать в ненужные контакты на работе с мисс Кэролайн Фишер. Вы должны прекратить приглашать ее на свои проекты. Ей была предоставлена возможность подать на вас иск, но она дает вам шанс, мистер Стром.

Ребекка закрыла папку на своем столе, как я предположил, мою папку, и положила на нее свои очки.

Выпрямился напротив нее и моргнул. Я был не столько шокирован, сколько зол. Как посмела Кэролайн, та, кому я помогал расти и процветать в агентстве, отвернуться от меня? Между нами было что-то особенное. Что-то, соперничающее с нашей с Мией связью. Я знаю, что она тоже это чувствовала. Кэролайн была новичком в агентстве, новичком в городе. Я заметил ее в тот день, когда старый мистер Томпсон показывал ей окрестности. Но на второй день она оказалась предоставлена сама себе. Ей нужен был наставник, кто-то, кто научил бы ее всему, и я с радостью готов был ей помочь. Когда увидел, как она пересекает парковку, я направился к лифту, и, можете догадаться, что в итоге мы вместе поднялись наверх. Только мы вдвоем.

Вы уже знаете, что мне нравится определенный типаж. Худая, молодая, с длинными волосами. Кэролайн подходила по всем параметрам. У нее длинные пепельные волосы, ниспадающие на плечи, зеленые глаза, на работу она ходит в обтягивающих джинсах, на высоких каблуках и в блейзерах. От нее у меня перехватывает дыхание.

– Вы возглавляете клиентский отдел? – спросила она, как только я представился в лифте. – Это работа моей мечты. Я имею в виду, когда-нибудь.

Она покраснела, не уверенная, правильно ли я отнесусь к ее стремлению занять мою должность. Конечно, я не чувствовал угрозы. Только завелся. Действительно возбудился.

– Ну, чтобы подготовиться к твоему возможному занятию моей должности, для начала я могу взять тебя поработать над проектом эфирных масел? На данный момент – это наш самый интересный клиент, ориентированный на потребителя. – Я предложил эту позицию, представив, как натираю Кэролайн лавандовым маслом, ее плечи, бедра.

– Это было бы потрясающе, спасибо, мистер Стром, – сказала она.

– Зови меня Пол. – Я пожал ей руку, когда двери лифта открылись, задержав немного дольше, чем положено. Сексуальная энергия пробежала между нами. Многообещающее начало.

А потом – бум. Как только она узнала, что женат, я внезапно стал преследователем. Мы много часов работали над отчетом по проекту об эфирном масле, готовясь к большому выступлению, когда моя секретарша прервала нас, объяснив, что моя жена на линии и это срочно. Это было не так. У Майки поднялась температура, вот и все. Но этого оказалось достаточно. После того, как я ответил на звонок, Кэролайн изменилась.

Я попытался пошутить с ней, положил руку ей на плечо, как делал это до звонка. Она стряхнула ее.

– Пол, я не знала, что ты женат. – Она скрестила руки на груди.

– Да, и что? – сказал я, сосредоточившись на презентации, разбросанной по столу в конференц-зале.

– И дети есть? – Она моргнула своими большими глазами и покачала головой.

Конечно, она была удивлена. Я никогда не встречался с ней в своем кабинете, где выставлены фотографии моей идеальной семьи. А в последнее время у меня вошло в привычку забывать надевать обручальное кольцо. Я заставлял ее быть полностью занятой проектом эфирных масел, настолько занятой, что у нее не было возможности сблизиться с кем-либо еще в агентстве, не было возможности получить реальную информацию обо мне. Но что с того? Так что она не знала о моей семье, но они не имели ничего общего с нами, со мной и Кэролайн.

Мы еще даже не целовались, я не целовал ее полные губы. Я как раз собирался сделать свой первый шаг. Такая упущенная возможность. Она, казалось, не была так опечалена этим развитием событий, как я. Если подумать, она казалась сумасшедшей. Ах, глупость юности. Я знал, что она придет, примет меня в свою жизнь, как только оправится от небольшого шока, вызванного моей женой и детьми. Конечно, она бы так и сделала. Она могла чувствовать притяжение между нами.

Вынырнув из воспоминаний, я сказал:

– У каждой истории есть две стороны, Ребекка. – Выпрямился в кресле и немного наклонился вперед, полный силы и гнева из-за того, что эта женщина несправедливо обвинила меня в чем-то подобном. Она была рангом ниже меня, Ребекка, и должна была называть меня мистер Стром. Кэролайн была на несколько ступеней ниже меня – я подумал об этом, и от образа молодого, красивого тела Кэролайн, обнаженного и лежащего подо мной, у меня по спине пробежали мурашки. Я взял себя в руки и добавил:

– Кэролайн – молодой, впечатлительный младший менеджер по работе с клиентами, едва окончивший колледж и несет бред.

Ребекка снова сделала этот раздражающий, язвительный наклон головы и сказала:

– Так вы отрицаете домогательства?

– Да, – сказал я.

– Вы знаете, что такое преследование, мистер Стром? – спросила Ребекка.

– Конечно, знаю. Вот почему могу с уверенностью сказать, что я ничего подобного не делал. Нет никого, кто любил бы и лелеял женщин больше, чем я, Ребекка. Я продвигал женщин всю свою карьеру. Я предпочитаю работать с женщинами, а не с мужчинами. Это противоположно преследованию. – Я начинал уставать от этой встречи. Я хотел, чтобы она передала мне досье, а потом хотел пойти к мистеру Томпсону и уволить ее.

– Вы звоните ей на мобильный пять раз в день, как в рабочее время, так и по вечерам. Вы пишете ей иногда по пятнадцать раз за день. Вы сердитесь, что она не хочет встречаться с вами, мистер Стром. Вы злитесь, потому что кто-то сказал вам «нет»?

– Чушь. Я звоню ей по вопросам, связанным с работой. Она работает со многими моими клиентами, – объяснил я.

– Вы умны, мистер Стром. Никаких сообщений на голосовую почту, кроме как перезвонить вам, никаких сообщений с угрозами. Только просьбы связаться с вами. Почему это так срочно, чтобы она все время звонила или писала вам? Какая тема, связанная с работой, мистер Стром, может потребовать такого рода постоянного общения даже по выходным?

– Мы очень занятое агентство, Ребекка. Конечно, вы знаете, что клиентам все равно, в нерабочее время или в выходные, если им что-то нужно. – У каждого есть свои потребности, подумал я. Мне было интересно, что нужно Ребекке. К сожалению, она не в моем вкусе. Мы оба это знали.

Ребекка снова надела очки и снова открыла папку. Она, казалось, читала какую-то распечатку, какой-то список.

– Это распечатка звонков с личного мобильного телефона Кэролайн Фишер за прошлый месяц. Она не передавала мне никаких других сообщений от вас и не передаст, если вы прекратите. – Интересно, о чем я забыл, что еще может быть у Кэролайн от меня. Я сглотнул. Ребекка уставилась на меня и ждала ответа.

– Конечно, хорошо. Я немедленно назначу Энди Пула на свои проекты и заменю Кэролайн Фишер. Он отличный парень, на самом деле гораздо лучше справляется со своей работой, чем мисс Фишер. Может быть, ей понравится работать над техническими руководствами? Эти высокотехнологичные клиенты прекрасно работают с нашей молодежью. Вы должны перевести ее туда, – сказал я. – С моими клиентами все будет в порядке. Им понравится работать с Энди.

– Отлично. Так рада, что мы понимаем друг друга, – заявила Ребекка. – Это ваше первое и единственное предупреждение, мистер Стром. Как вы знаете, у нас действует политика нулевой терпимости в отношении дискриминации по признаку пола и сексуальных домогательств. Вы являетесь директором этой компании, и должны подавать соответствующий пример. Вы этого не сделали. К сожалению, без дополнительных доказательств от мисс Фишер я не могу уволить вас прямо сейчас.

Ребекка встала и положила обе руки поверх моей папки. Она уставилась на меня сквозь свои нелепые очки. И продолжила:

– Но уверяю вас, я знаю, что доказательства есть. Если вы подойдете к ней, будете угрожать, звонить или иным образом просто заставите ее провести плохой день в офисе из-за ваших действий, ваша карьера закончится здесь. Понятно?

Я понял, что до этого момента мне никогда не угрожала женщина. У меня появилось новое чувство внутри, и у меня не было для него названия. Внезапно я почувствовал клаустрофобию. У задней стены ее кабинета было слишком много растений в горшках, и запах был отвратительным, как в заплесневелых джунглях. Растения казались поникшими либо от недостатка солнечного света, либо от переувлажнения, либо от чистой скуки. В остальном ее кабинет остался без украшений. Стены были белыми, полки пустыми, за исключением нескольких книг о кадровой политике и процедурах. Скучные руководства для скучных людей, следующих правилам, таких как она. Все в Ребекке Мор было поникшим, затхлым и раздражающим. Мне не терпелось поскорее покончить с ней. И она ждала моего ответа.

– Понятно, Ребекка, – сказал я, вставая и слегка наклоняясь к ней над ее столом. Она вздрогнула и отступила назад, наткнувшись на свой стул, который врезался в дерево в горшке. Лист пробрался сквозь ее волосы, и это меня обрадовало. Я произнес ее имя так, словно оно было ядовитым. Ядом, от одного присутствия которого у меня во рту язык становился разбухшим. А потом я повернулся и вышел из ее кабинета, не ожидая, что меня снова вызовут туда всего три коротких месяца спустя.

Я сказал себе, что больше не буду помогать Кэролайн Фишер. Действительно, жаль, после всего, что я для нее сделал. После всего, над чем мы работали вместе. Я также напомнил себе, что в агентство потянутся и другие молодые женщины, что у меня замечательная жена, блестящая жизнь и двое сыновей, которых все называли самыми красивыми мальчиками. И, конечно, всегда будет кто-то новый на стороне, кто-то вроде Гретхен, молодой женщины, которая просто пересечет мой путь в нужное время. Хотя я еще не встречался с ней, я знал, что она где-то там. Всегда существовали девушки вроде Гретхен. Я имею в виду, посмотрите на меня. Женщины любят меня, почти все женщины. Но Кэролайн? Она даже ни разу не дала – такая динамщица. Кому нужна Кэролайн Фишер?

Миа прерывает мои размышления.

– Извини меня. Мне нужно попудрить носик.

Конечно, я встаю, когда она отодвигает свой стул от стола. Официант, однако, оказывается быстрее меня и отодвигает для нее стул. Она мило улыбается ему, прежде чем отойти от стола, шелк ее платья цвета шампанского сияет в свете свечей. Я наблюдаю за официантом, как он складывает салфетку и кладет ее на стол, как будто ее там никогда и не было. Он полностью игнорирует меня. Ну и прекрасно. Мои мысли где-то далеко.