Текст книги "Самый лучший день (ЛП)"

Автор книги: Кайра Руда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14

20-45.

Оказывается, мне действительно нужна была Кэролайн Фишер.

Это моя вина, знаю. Но я подумал, что, если бы мы могли просто поговорить еще раз, она бы поняла, чего ей не хватает. Прошло более двух месяцев без контакта и два долгих месяца, пока я осторожничал. Или, точнее, два месяца провел в полной боевой готовности, наблюдая, чтобы быть уверенным, что никто не заметит, как я пялюсь на Кэролайн. Ребекка Мор, конечно, не была моей поклонницей, она мне об этом говорила. Я никак не мог знать, кого еще в офисе она настроила против меня, кто еще следил за мной.

Что касается Кэролайн, то, если бы я увидел, как она идет по коридору, нырнул бы в чей-нибудь кабинет прежде, чем она смогла бы меня заметить. Энди взялся за все ее проекты, и переход прошел гладко. Новый кабинет Кэролайн находился на другом этаже здания. Она занималась нашим автомобильными заказчиками со старшим менеджером по работе с клиентами, женщиной по имени Джуди. Прекрасно.

Но по какой-то причине я не мог выкинуть из головы Кэролайн. Например, не мог удержаться от того, чтобы украдкой не взглянуть на нее, когда она каждое утро входила в офис со стоянки. Это было то, чего я ждал с нетерпением, момент, который лелеял, мельком увидев Кэролайн, выходящую из своей машины, выглядящую очаровательно. В этот особенный ноябрьский день в воздухе было прохладно, а до Дня благодарения оставалась всего неделя. Каким-то образом мы оказались наедине в одном лифте. Клянусь, я этого не планировал. Это просто случилось. Интуитивная прозорливость. На ней было облегающее темно-синее трикотажное платье и кожаные ботинки на высоком каблуке, и от нее пахло абрикосами. Она попыталась выйти из лифта, когда заметила меня, но было слишком поздно, и двери закрылись.

– Привет, Кэролайн. – Дружеское, ничем не угрожающее приветствие, но, признаюсь, мой голос был хриплым от желания.

– Пол, – кивнула она, но продолжала смотреть на двери, словно желая, чтобы они открылись.

– Рад тебя видеть, давненько этого не случалось, – сказал я.

Кэролайн не отрывала взгляда от закрытых дверей лифта.

– Да, это так.

– Выпьем сегодня вечером, в память о старых временах? – Это все. Я уверяю. Я мог бы добавить: «Ты выглядишь потрясающе» или «Боже, я скучаю по тебе», но на самом деле это все.

Она повернула голову и посмотрела на меня так, словно у меня выросли рога. Ее лицо было белым, глаза широко раскрыты, как будто она боялась, что конечно, смешно. Как она могла меня бояться?

– Ты невероятен. Ты болен. Ты действительно болен, – проговорила она, и как только Кэролайн вышла из лифта, я понял, что попал в беду.

Ребекке потребовалась целая неделя, чтобы вызвать меня в свое логово, похожее на джунгли, в тот последний раз, вот почему семь дней я убеждал себя, что Томпсон или Пейн спасли меня. Мы были старыми добрыми мальчиками. Мы делали то, что делали, и получили пощечину. Именно так я и думал. В конце концов, я ничего не получал больше двух месяцев, Миа права.

Ребекка погладила толстый зеленый лист на одном из своих растений и ухмыльнулась, когда я подошел к ее столу. Она победила, и знала это.

– Мистер Стром. Присаживайтесь.

Я закрыл за собой дверь, но она тут же открылась снова. Позади меня появился коренастый невысокий парень, одетый в полицейскую форму, взятую напрокат.

– Вы, должно быть, шутите надо мной, – возмутился я.

– Могу заверить вас, что это не шутка, мистер Стром. Все кончено. Вы уволены. Ваши вещи будут отправлены на ваш домашний адрес. Партнеры великодушно дали вам выходное пособие на два месяца, хотя я рекомендовала не делать этого, учитывая тяжесть ваших проступков.

Ребекке это нравилось. Мне нет.

– Проступки. Действительно? Я был преданным сотрудником, я сделал это место таким, какое оно есть.

– Мы здесь закончили. Пожалуйста, проводите его. – Ребекка улыбнулась натянутой улыбкой. Я почувствовал, как сильная рука тупицы обхватила мою руку.

Я стряхнул ее.

– Большая ошибка, Ребекка, – сказал я и вышел за дверь, высоко подняв голову, с улыбкой на лице, пока не добралась до своей машины. Внутри «Флекса» я начал формулировать свой план.

Я подрастратил свои четыреста одну тысячу долларов, не получив премию компании за прошлый год. Я потерял ее, когда меня уволили. Я рассматривал эти деньги как мое выходное пособие. Я много потерял в штрафах, используя свои накопления, но что есть, то есть. Вся эта история случилась, незадолго до Рождества и появились подарки Филлис и Дональда. Я представлял, что мы сможем растянуть четыреста тысяч до следующего Рождества, и снова получить подарки от старых добрых Филлис и Дональда. Тогда это было все, чего я добился. О, и моя специальная кредитная карточка. Теперь я знаю, что это не был надежный финансовый план. Деньги – моя единственная слабость, я уже говорил вам об этом.

Моя жена снова появляется за столом, и я спешу отодвинуть ее стул, прежде чем официант сможет это сделать. Я не дикарь и знаю этикет. Устроив ее поудобнее, один раз похлопываю ее по плечу, прежде чем вернуться на свое место. Она напрягается от моего прикосновения. Нам нужно перейти к нефинансовой теме. Мы завязли в проигрышном разговоре. Мне не терпится сменить тему, чтобы успокоить ее. Она никогда в жизни не беспокоилась о деньгах. Нет необходимости начинать сейчас. У нее уже есть все, что нам когда-либо понадобится.

– У меня есть план, – произношу я, но не знаю, почему только что это сказал. Наверное, это тот угол, в котором я нахожусь. Мой план предназначен только для меня. Я не буду делиться им с Мией. Она скоро все узнает. Возможно, уже сегодня вечером.

– Каков план, Пол? – спрашивает она, доставая салфетку со стола, разворачивая ее, прежде чем она исчезнет у нее на коленях.

Официантка, которой махал, появляется за нашим столиком и думает, что я хочу, чтобы она налила шампанское. Бутылка пуста. Я допил последнюю порцию, когда Миа отходила в туалет. Я хотел бы попросить ее быть нашим официантом, но вместо этого говорю:

– Я буду водку со льдом с лаймом. Миа, а ты?

– Ах, сэр, я позову вашего официанта, – говорит официантка, хотя знаю, что в таком месте, как это, ее обучили и велели помогать, когда ее попросят, что бы ни попросил клиент.

– Миа? Шардоне? – Я спрашиваю.

– Да, пожалуйста, – говорит Миа. Когда женщина уходит, она добавляет: – Пока кажется, что твой план состоит в том, чтобы загнать нас в долги. Я посмотрела сегодня, все кредитные карты исчерпаны – ты знал об этом? У тебя где-нибудь есть тайная куча наличных, о которой ты мне не рассказываешь?

«Ты, дорогая, моя куча наличных», – думаю я, но этого не говорю. Я знаю, что мне должно быть стыдно, но вовсе нет. У нас все будет хорошо. Она при деньгах, и все наладится.

– Ты слишком много думаешь об этом, Миа, – говорю я. – У нас все хорошо, мы – команда. Я позабочусь о своей семье, о своих мальчиках. Я рассчитываю принять предложение на следующей неделе. – Еще я ожидаю, что она улыбнется и кивнет, но она этого не делает. Я возьмусь за эту дурацкую работу, просто чтобы показать ей, что держу все под контролем. Я смягчаю тон, наклоняю голову набок. – Дорогая, я не могу поверить, что ты сомневаешься во мне, после всего, через что мы прошли. Я хороший кормилец, хороший муж. Ты это знаешь. Все будет хорошо. Так что, как видишь, этот разговор – пустая трата времени. Он вызывает слишком много негативных эмоции. Стресс вреден для тебя, вреден для твоего здоровья. И ты знаешь, как я ненавижу драмы. А теперь давай вернемся к приятному вечеру. Правда ведь звучит хорошо, милая? – Она должна помочь мне погасить пламя. Пожалуйста, Миа. Помоги мне помочь тебе.

Миа наклоняет голову, отражая меня, и вскидывает руки в воздух, прежде чем опустить их на стол, когда новый официант, возможно, чей-то помощник, появляется за нашим столиком с моим напитком и вином для Мии. Я доволен. Я решил отказаться от всей этой затеи с работой на Джона. Это больше не имеет значения. Во-первых, она знает все, о чем ей следовало рассказать мне раньше. Во-вторых, ну, у меня действительно есть план.

Я слышу, как Миа с тихим свистом выдохнула. Интересно, что еще она слышала обо мне, о чем еще она собиралась расспросить. Это первая капля дождя, ведущая к проливному ливню, или это маленький душ, эта маленькая ситуация на работе, все, из-за чего она была взвинчена, причина всего напряжения в машине? За этим столом? Вжух.

Мой домашний салат прибывает с легкой помпой, серебряная крышка снята с театральным эффектом. Я откусываю кусочек. Салат темно-зеленый, руккола, капуста и, возможно, даже зеленый одуванчик. Я чувствую вкус сладкого лука и острого голубого сыра. Заправка – соус, не слишком терпкий. Уважение к изысканной еде – важная черта таких успешных мужчин, как я. Я верю в это. Этому искусству мне нравится учить молодых людей, особенно молодых женщин. Гретхен быстро училась.

– Перец для вашего салата? – произносит чей-то голос. Наш официант вернулся из Сибири.

– Да, пожалуйста. Немного, – я встречаюсь с ним взглядом. Бросаю ему невербальный вызов. К счастью для него, он подчиняется. Он быстро находит в моем салате что-то очень интересное, на что можно посмотреть.

– Мэм, вам еще что-нибудь нужно? – он спрашивает. Кто этот парень? Что-то вроде сторожевой собаки для несчастных посетителей ресторана? Если бы она сказала: «Да, мне нужен лучший, добрый, более богатый, более верный муж», смогли бы голубые глаза здесь помочь? Этот тип мужчин есть в меню здесь или где-нибудь еще?

Нет, это не так. Мы все похожи, дамы, просто в разной степени. Мы более чем готовы мириться с вашими эмоциями, пока вы выполняете свою часть сделки. Хорошо выглядите, заботитесь о детях, поддерживаете чистоту в доме, занимаетесь сексом, когда мы этого хотим, и, ради бога, не задаете вопросов о нас или наших мотивах. Никогда так не делайте.

Глава 15

21-00.

Вместо того чтобы заказать лучшую версию меня, моя жена улыбается и говорит официанту:

– У меня все хорошо. Все выглядит замечательно. Спасибо за вашу доброту.

Что, черт возьми, происходит? Ваша доброта? Она потеряла конечность или у нее просто случилась небольшая ссора с мужем? Здесь все сходят с ума, кроме меня. Я откусываю еще кусочек салата и медленно жую, пытаясь сообразить, какая тема для разговора была бы наиболее подходящей. Мальчики. Нет, они в кино, с няней, и это причина, по которой моя жена испытывает стресс, пока они не вернутся домой, благополучно уложенные в свои постели. Моя работа. Нет. Ее работа. Точно нет. Знаю. Лейксайд.

– Дорогая, разве ты не рада вернуться в коттедж? – Это безопасная и счастливая земля. Вот почему мы здесь и проводим лучший из возможных дней. – Все выглядит великолепно, и скоро твои сады будут в полном цвету. Даже клубника.

Миа выдыхает. Ее лицо осунулось. Она выглядит ужасно. Она выглядит измученной.

– Я думаю, что первый шаг – это привести коттедж в порядок и выставить его на продажу, – говорит она. Вот в чем теперь ее печаль. Дело не в деньгах. Дело в том, что нам, возможно, придется отказаться от коттеджа. Нелепо. По крайней мере, теперь я наконец-то понимаю. Облегчение захлестывает меня, оставляя только тлеющие угли.

– Нет, конечно, мы не будем продавать коттедж. Я не позволю этому случиться. Все будет хорошо. Я обещаю. Помнишь, когда ты думала, что мы вообще не сможем купить коттедж, но я удивил тебя, решив все вопросы с ипотекой самостоятельно? Пожалуйста, не беспокойся о коттедже, он наш. Все под контролем, – я так счастлив узнать, что на самом деле причина ее страданий не во мне, а в мысли о потере ее второго дома. Она не расстроена из-за моей работы или наших досадных денежных проблем. Она просто не хочет отказываться от озера. Идеально. Она все еще моя милая Миа. Я не могу этого толком объяснить, но мне хочется вскочить со стула, обхватить ее лицо руками и крепко поцеловать, взять ее, прямо здесь, прямо сейчас.

Но это было бы странно даже для Тома Круза – и не в моем стиле. Вместо этого я включаю свою самую широкую улыбку.

– Поверь мне. Этот коттедж будет принадлежать тебе до тех пор, пока ты будешь жить. Черт возьми, мальчики унаследуют его. Это будет семейным достоянием Стромов на протяжении многих поколений, – заверяю я, не добавляя, как у Бунов. Грег Бун был расстроен, потому что я играю в карты лучше, чем он. Бил его каждый раз, когда они приглашали нас на озеро. В этом вся проблема, если вы хотите знать историю. Он назвал меня мошенником. Напротив, мистер Бун, я победитель. Однако в пылу той ночи я мог бы кое-что сказать Грегу, на повышенных тонах. Я знаю, что могу показаться угрожающим, но большую часть времени мой лай хуже, чем мой укус.

– Прямо как Буны, – говорит Миа, как будто снова читая мои мысли. Однако ее лицо мягкое, и она задумчиво делает глоток вина.

Мы с Мией никогда не обсуждали, почему Грег и Дорис перестали приглашать нас на озеро. Это не было похоже на большую ссору или что-то в этом роде, и конечно я не приставал к Дорис, я бы никогда этого не сделал. Я имею в виду, вы ее видели? Обрезанные – короткие волосы, слишком дерзкие, слишком надоедливые. Как уже говорил, единственное, что могу предположить, это потому, что я все время побеждал Грега в карты. Может быть, Миа сделала что-то не так, я не знаю.

– Ты все еще общаешься с Дорис? – Это новое осознание с моей стороны – Дорис и ее роль в моей жизни как здесь, на озере, так и дома, в Грандвилле. И пришло время спросить об этом Мию. Мой салат съеден, вилка на четыре часа на тарелке. Мне приходит в голову, что я не предложил Мии перекусить, но опять же, на ужин у нее салат.

– На самом деле не так уж много, с тех пор как ее дети пошли в частную школу, но она хорошая подруга. Знаешь, это полезно, потому что я не выросла здесь, как ты, как она. Поскольку она всегда жила в Грандвилле, она знает, где похоронены все скелеты, – говорит Миа. Она смотрит в окно, или, может быть, проверяет свое отражение в освещенном свечами зеркале.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая, – я размышляю о ее дружбе с Дорис и о том, какой интерес у нее может быть к тайнам Грандвилла. Обсуждают ли они моего своенравного брата, мою родную семью? Делится ли Дорис своей любовью к шпионажу в торговых центрах с моей женой?

Миа улыбается и, кажется, слегка краснеет, признавая, что я поймал ее на том, что она смотрит на себя. Забавно, но Миа просто не из тех женщин, которые разглядывают себя в каждом зеркале, мимо которого проходят. Я часто восхищался отсутствием у нее тщеславия, за исключением тех случаев, когда мне хотелось, чтобы она уделяла себе немного больше внимания. Однако сегодня вечером ее, кажется, тянет к окну. Я уже проверил. Там, за стеклом, ничего нет. Просто чернильная тьма.

– Я действительно вижу Дорис по соседству и, конечно, здесь, – говорит она. Я понимаю, что жена все еще говорит о Бунах. Интересно. – Я скучаю по тому, как мы проводили с ними время. Они веселая пара и отличные соседи, здесь и дома. Дорис была добра ко мне, несмотря на то, что мы поссорились как пары.

– Да, я уверен, что так оно и есть. А что касается времяпровождения парами, то, это они решили отказаться от совместных встреч. Я так и не понял, почему они перестали нас приглашать. Но эй, я готов к общению с ними, когда захочешь. Может быть, в следующие выходные? Фантастическая четверка, воссоединившаяся как раз к лету, – говорю я. Я великодушен. Прощающий. Беззаботный. Джентльмен.

У Мии отвисает челюсть. Она качает головой взад и вперед, как будто у нее инсульт. Закрывает лицо руками, и я слышу приглушенный звук, похожий на кошачье мяуканье. Она опускает руки на стол. Я протягиваю руку, чтобы взять одну, но она выдергивает ее.

– Фу. Ты просто смешон. Ты знаешь, что воссоединения не будет, и ты в курсе почему.

Я придаю своему лицу выражение легкого любопытства.

– Неужели?

– Конечно, знаешь. Грег говорит, что ты жульничал в карты, что, когда вы двое вышли на улицу, чтобы он мог поговорить с тобой об этом, ты накричал на него и замахнулся на него. Ты, паразит, ударил нашего соседа, нашего друга. Вот что ты сделал. Конечно, мы с Дорис понятия не имели, ничего не слышали. Ты вошел в комнату, сказал мне, что пора уходить. Поблагодарил Дорис за прекрасный вечер и оставил ее мужа истекать кровью на задней веранде их дома. Невероятно, – она возмущена.

Теперь я наклоняю голову, моргаю глазами.

– Мне больно, Миа.

Она смотрит на меня, открыв рот.

– Тебе что?

– Ты слышала меня. Не могу поверить, что ты действительно думаешь, что я способен на такое. Грег – мудак, жалкий неудачник, вот и все. Он проиграл в юкре и вместо того, чтобы воспринимать это как мужчина, он рассказывает истории, чтобы выставить меня в плохом свете. Отвратительно. И, дорогая, если ты действительно поверила в его историю, почему ты не спросила меня об этом раньше?

Я останавливаюсь, когда официант подходит к столу вместе с двумя другими официантами. Они ставят наши обеды перед нами и снова с размаху снимают серебряные крышки. Так драматично.

Миа улыбается официанту, а не мне, а затем снова смотрит на меня.

– Я исправляюсь, Пол. Я рада, что мы высказали это в открытую. Разве ужин не выглядит чудесно?

Она верит мне, моя жена верит мне. Конечно, она верит.

– Что ж, спасибо тебе за это, дорогая. И да, моя телятина выглядит и пахнет божественно. Приятного аппетита. – Я откусываю кусочек своего первого блюда и наслаждаюсь каждым вкусом, взрывающимся у меня во рту. Нет ничего лучше молодого нежного мяса. Салат Мии выглядит как более причудливая версия того, который она ела в «Слоупи» на обед. Жаль, что ее вкусы так ограничены.

Моя единственная жалоба, если это можно так назвать, заключается в том, что нам еще никто не принес хлеба. Я предполагаю, что голубоглазая сторожевая собака должна выполнять эту обязанность, но могу ошибаться. Он снова появляется за нашим столом, и я наблюдаю, как он перчит салат Мии, прежде чем его прерву. Он делает это, перемалывая для нее перец, очень любезно.

– Не могли бы вы принести немного хлеба? – Официант застывает, сжимая в руке мельницу для перца, слегка кивает в мою сторону и уходит. – Похоже, этот официант очень расстроен нашей недавней ссорой. Не хочешь показать ему, что у нас все в порядке? Может, возьмемся за руки, когда он принесет корзину с хлебом?

Миа улыбается.

– А у нас все в порядке, Пол? Я в этом не так уверена. – Ее глаза увлажняются, но она смотрит на свой салат, ее волосы падают на лицо, как экран конфиденциальности.

– Эй, я думал, мы уже оставили это. Разве мы просто не поговорили обо всем? И разве мы здесь не наслаждаемся этой изысканной едой? – Я понижаю свой голос до самого успокаивающего тона. – По-моему, дорогая, мы более чем в порядке. Мы идеальны, – добавляю я.

Появляется корзинка с хлебом, рядом с которой на маленькой фарфоровой тарелочке лежит здоровый кусок масла. Я тянусь за ним, прежде чем не забываю предложить Мии кусочек.

– Хлеб?

Она поднимает глаза, ее шелковистые волосы раздвигаются на пробор, открывая лицо.

– Нет, спасибо. Ты прав. Мы идеальны. Я просто хочу чувствовать себя лучше, становиться лучше. Я устала болеть, вот и все, – говорит она. И снова улыбается. – Конечно, мы в порядке. Давай поедим.

– Давай, – соглашаюсь я. Внезапно я умираю с голоду и не могу дождаться, когда смогу приступить к еде, стоящей передо мной. Миа улыбается и откусывает кусочек салата. У нас все хорошо, так хорошо. Мы оба жуем свою еду, глядя друг на друга сквозь мерцающий свет свечей. Как будто все остальные в комнате исчезли, и мы снова вдвоем, вдвоем против всего мира.

– Ты знаешь, чего мне не хватает? – спрашивает Миа.

– Нет, по чему ты скучаешь? – Она сейчас выглядит такой красивой, такой счастливой. У меня снова возникает желание потянуться через стол к ее руке, чтобы навсегда запомнить этот момент, этот взгляд, но я действительно хочу доесть свое мясо.

– Я скучаю по ощущению беззаботности. Свободе, – делится она. Затем протыкает вилкой горку зелени и кладет все это в рот, слишком поздно понимая, что это слишком много для нее, чтобы справиться. Теперь она прикрывает рот рукой, чтобы продолжить жевать.

Я хихикаю, негромко смеюсь. В тот момент я представил свою жену в образе коровы.

– Ну, ты же сама хотела детей, – замечаю я. – Вы можете поцеловать свободу на прощание, как только они появляются, ты же знаешь.

– Знаю. Но дело не только в мальчиках. Они не заставляют меня чувствовать себя все менее и менее свободной. – Миа смотрит в потолок, а затем поворачивается лицом к окну. Наконец, она поворачивается ко мне. – Я тут вспоминала, когда мы впервые встретились в офисе. Ты был таким бесстрашным. Смело пригласил меня на свидание после того, как мы всего один раз поговорили в конференц-зале, даже когда это было против правил, даже когда ты был старше меня. Что, если бы я сказал «нет» в тот день в своем кабинете? Как бы ты отреагировал?

Миа смотрит на меня с любовью и восхищением, которые я видел на ее лице в день нашей встречи. Взгляд, который сказал мне, что она моя на все сто.

Я лучезарно улыбаюсь ей с другого конца стола. Она такая милая, такая невинная.

– Женщины не говорят мне «нет», дорогая. Ты живое тому доказательство. Как только я обратил на тебя внимание, ты пропала. – Я кладу в рот последний кусок телятины и готовлюсь его смаковать.