Текст книги "Самый лучший день (ЛП)"

Автор книги: Кайра Руда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

10:30 утра.

Этот однообразный участок шоссе, участок между Колумбусом и, скажем, большой заправкой, где мы обычно останавливаемся, чтобы залить бензин, скучен: плоские, полу-зеленые сельскохозяйственные угодья и несколько видов из окна, чтобы подпитывать ваше воображение. Обычно, когда мы достигаем этой точки в путешествии, я начинаю мечтать о месте назначения, думая о том первом моменте, когда снова увижу озеро.

Я знаю, о чем вы, возможно, думаете: действительно ли этот парень мечтает об озере Эри? Да. Если вы никогда не были там, то, вероятно, представляете мертвое озеро конца 1960-х годов, питаемое бурной рекой Кайахога. К тому моменту озеро Эри превратилось в токсичную свалку благодаря тяжелой промышленности, размещающейся на его берегах, сточным водам, стекающим в него из Кливленда, и стокам удобрений и пестицидов из сельского хозяйства. Его берега были усеяны мертвой рыбой. Это бедное озеро послужило толчком для принятия Закона о чистой воде в 1972 году, слава богу.

Или, совсем недавно, вы, возможно, слышали о цветении токсичных водорослей, которые превращают воду в озере в зеленую слизь, похожую на ту, что распыляют на зрителей во время подросткового шоу, которое мальчики любят смотреть. Но это случается не все время. Конечно, иногда в воздухе витает неприятный запах мертвой рыбы. Но чаще всего, если я сижу на скамейке возле озера и просто слушаю, как вода играет с валунами на берегу, чувствую себя спокойно. Полагаю, это трудно объяснить тому, кто никогда не видел заката на озере Эри. Но они красивые. И, если не поворачивать голову слишком далеко влево или вправо, почти можно представить, что находишься у океана. Почти возможно поверить, что можешь начать свою жизнь заново, как солнце, восходящее каждое утро. И тогда все было бы просто, как в маленьком поселке на берегу, где наш домик у озера расположен под большим дубом. Правда звучит романтично?

Наш дом у озера является частью особого закрытого поселения с соответствующим названием Лейксайд, сообщества Чаутаука, основанного методистскими проповедниками более 140 лет назад как летнее убежище для образования взрослых и культурного обогащения, с добавлением большой дозы религии. Не то чтобы в религии было что-то плохое, конечно; просто я не вырос с ней, и мы не растим наших детей в ней. Это не значит, что нам не нравятся удобства, которыми эти прекрасные христианские души благословили сообщество. Даже такой атеист, как я, может оценить его многочисленные достоинства.

В тот или иной момент президенты Улисс С. Грант и Резерфорд Б. Хейс останавливались в Лейксайде. Моя жена любит отмечать, что Элеонора Рузвельт тоже останавливалась здесь. Миа часто цитирует эту женщину. Я нет. Я нахожу ее слишком уродливой – в том смысле, что ее лицо отвратительно. Я не смог бы просыпаться каждое утро рядом с таким лицом. Но Мию это не волнует. Говорит, что Элеонора Рузвельт вдохновляет ее каждый день делать одну вещь, которая ее пугает. Я перефразирую, но вы поняли идею. Я говорю ей, что, увидев эту женщину, идущую на меня в темном переулке, я бы испугался, и Миа не смеется.

Дело в том, что это чудесное маленькое поселение, расположенное на полуострове, на полпути между Толедо и Кливлендом. Но не думайте о тех больших грязных городах, о которых забыли погодные карты. Вместо этого представьте себе место прямо за пределами Мейберри. Помните то телешоу? Нет, я, конечно, недостаточно старый, чтобы смотреть его, но только подумайте о Роне Ховарде, веснушках и более простых временах – вот это место. Его деревянные коттеджи изначально предназначались для использования озера в качестве единственного кондиционера. Сейчас с глобальным потеплением у большинства из них есть сплит-система.

Здесь есть небольшая главная улица с пиццерией, магазином, в котором продаются лучшие в мире глазированные пончики и картофельные пончики, магазины футболок и все остальное. У нас есть исторический постоялый двор, построенный в 1875 году, который мне кажется часто посещают привидения, с его старыми неровными деревянными полами, скрипучими дверями и затхлым запахом, который другие могут назвать очаровательным, но меня он пугает. Окна слишком высокие, на мой взгляд и узкие, как будто внутри есть что спрятать. Это место предполагалось снести бульдозером в середине 1970-х, половина его комнат была непригодна для использования, так как озеро было загрязнено. Его спасла от сноса группа жителей Лейксайда, и с тех пор они медленно восстанавливали его. Хорошо для них, хотя я сомневаюсь, что когда-нибудь решился бы остановиться там. Но здание располагается прямо на берегу озера, и его называют символом радушного приема.

Мое любимое место во всем сообществе – причал и эллинг. Он выглядит так по-американски с его декоративной викторианской зубчатой крышей, занимая главное положение в самом сердце этого места. Я легко могу представить себе важных гостей, прибывающих на лодке к этому месту. Мне нравится то, что я чувствую, когда стою в конце причала. Фон дополняет меня, как декорации к фильму: о, смотрите, красивый, богатый городской житель Пол Стром наслаждается беззаботным днем отдыха в своей общине на берегу озера. Очень по-президентски.

Не уверен, что какой-нибудь нынешний президент вообще доберется до Кливленда, нашего дальнего соседа на востоке, не говоря уже о нашем маленьком пристанище у озера. Но меня это вполне устраивает. Достаточно людей уже обнаружили это место.

Когда мальчики были маленькими, мы приезжали летом и останавливались у Бунов, наших соседей через два дома в Колумбусе. Это продолжалось около трех лет или около того, а затем мы начали снимать собственное жилье. Когда мы после этого увидели Бунов в пиццерии, это было даже не так неловко. Они переехали, пригласили других соседей занять наше место в их огромном коттедже. Мы не могли купить собственное жилье до прошлого лета, и когда это сделали, наш коттедж оказался на той же улице, что и величественный второй дом Грега и Дорис Бун. Не такой большой, конечно. По иронии судьбы, мы находимся выше по улице на более высоком участке, поэтому сейчас смотрим вниз на их собственность. Это была мечта, ставшая явью, особенно для Мии.

Нам больше всего нравится посещать озеро Лейксайд непосредственно перед сезоном и после него. Сезон – это десять недель в самом разгаре лета, когда место безумно забито туристами, а ворота закрыты. Даже домовладельцы должны платить дурацкие сборы за ворота все лето. Для меня это не имеет никакого смысла, но так оно и есть.

Но, с другой стороны, – а сегодня день позитива, напоминаю я себе, – Лейксайд прекрасен, особенно в относительно пустынное межсезонье, как сейчас.

Я помню нашу первую поездку сюда, когда мы только поженились, Буны пригласили нас с женой остаться на выходные. Мы были в восторге от возможности оставить малыша Майки дома с моими родителями и провести выходные самостоятельно, только вдвоем и с другими молодыми родителями. Это было начало хороших времен в Лейксайде, и все благодаря Бунам. Мы играли в карточные игры, особенно юкер. Пили слишком много, ели слишком много, а потом парни курили сигары на заднем крыльце Грега Буна, в то время как женщины расслаблялись в огромных белых плетеных креслах с розовыми подушками на переднем крыльце Дорис Бун и сплетничали. Мы слышали, как они смеются, вероятно, над нами, с заднего крыльца. Мы, парни, закатываем глаза; женщины такие женщинами, вы же знаете.

Если вы спросите меня, я бы сказал, что до сих пор не совсем понимаю, что произошло, почему Буны перестали приглашать нас, но это не имеет значения. Мы умудрялись приезжать сюда каждое лето, не требуя приглашения, и арендовали отличные места самостоятельно. И теперь у нас действительно есть коттедж, расположенный на зеленом участке над домом Бунов. Если я сижу ночью на своем крытом крыльце, могу даже наблюдать за Грегом на его заднем крыльце, с его гостями-мужчинами, курящими его контрабандные кубинские сигары. Но кому нужен рак легких? Только не мне. Нет, я думаю, что все вышло прекрасно.

Как и у Бунов, наша основная резиденция расположена в очень желанном пригороде Колумбуса – Грандвилле, ближайшем северо-западном пригороде города, и находится примерно в двух часах езды к югу от озера Эри. Все, чем мы владеем в мире, находится в Огайо, в этом политически решающем, лишенном побережья штате. Я уроженец Колумбуса, родился в пригороде, где мы теперь растим наших детей.

Никому не говорите, но тогда это место не считалось высококлассным. Нет, Грандвилл вырос в свое – ну, величие, если использовать подходящий термин, – по мере того, как Университет штата Огайо и Колумбус росли в известности и богатстве. Раньше Грандвилл был общиной, заполненной мясниками, фабричными рабочими и тому подобными. Теперь в нем живут ребята из загородных клубов и мужчины вроде меня, у которых никогда не бывает мозолей на ладонях. На самом деле, это как у нас с отцом. Приземленный против утонченного. Но что касается выбора места, которое можно назвать домом, то яблоко в моей семье не только не упало далеко от дерева, но и наша дикая яблоня была на самом деле взята из семени яблони в соседнем дворе. Буквально мои родители жили рядом с нами. До несчастного случая.

Да, я купил дом рядом с родителями еще до того, как познакомился с Мией. Я знал, где хочу жить, и когда это стало доступно, я это сделал. Жизнь требует планирования, вы согласны? Моя жена привыкла к этому, хотя, конечно, как и у любой новобрачной, у Мии изначально были свои опасения. Она родом не отсюда, поэтому не понимала, как близкие родственники могут помочь, как хорошо, когда дети знают своих бабушек и дедушек и могут доковылять к их дому. Она оценила обстановку после того, как наш дом был приведен в порядок. Естественно, я позволил Мии и ее маме полностью отремонтировать его. Вы бы даже не узнали этот дом по моим пещерным дням первобытного человека. Но все это было частью плана. Я предоставил оболочку, «сказочный шедевр 1931 года», согласно брошюрам агентства по продаже недвижимости, «который просто требует некоторого ухода». Миа и ее родители предоставили уход и многое другое. Наш свадебный подарок. В качестве благодарности я подарила Филлис, маме Мии, старинную итальянскую мозаичную коробочку для пилюль.

«Это потрясающе, спасибо. Я добавлю ее в коллекцию, рядом с другими, что ты мне подарил. Ты такой заботливый. И у меня нет никаких мозаик, откуда ты это знаешь, Пол?» – Костлявые руки Филлис обвились вокруг моей талии. Я постарался не вздрогнуть.

«Просто удачная догадка, Филлис», – выдавил я, хотя, конечно, знал. Я сохранил фотографию коллекции Филлис, сделанную Мией, маленькие трофеи, выставленные на зеркальном столике в гардеробной Филлис. Очень важно, чтобы ваша свекровь была на вашей стороне.

В такие утра, как это, до того, как мои родители умерли, мы бы провели мальчиков по зеленой траве нашей лужайки, а затем по дорожке перед одноэтажным домом моих мамы и папы, оставив их на выходные. Мои мальчики еще не были достаточно взрослыми, чтобы заметить, насколько маленьким был дом их бабушки и дедушки по сравнению с остальной частью улицы. Я просто жду, когда новые владельцы разрушат его и построят особняк.

Но в любом случае, когда мальчики были маленькими, запах знаменитого маминого печенья с шоколадной крошкой встречал нас у двери, а разочарованные крики болельщиков на каком-нибудь спортивном мероприятии доносились из телевизора, который мой отец включал слишком громко. Кресло-качалка, в котором мама успокаивала меня в детстве, вернулось в угол родительской спальни. Ящик с деревянными кубиками, с которыми я играл в детстве, волшебным образом появился в гостиной моих родителей, как только Майки стал достаточно взрослым, чтобы начать создавать форты.

Правда звучит как идиллия? Именно так, какой должна быть жизнь для моих привилегированных сыновей. Любящие бабушка и дедушка по соседству, роскошный дом, в котором можно жить, наполненный дорогой мебелью, мама-домохозяйка и трудолюбивый папа. Мои мальчики имели в жизни все это. И они любили моих родителей, особенно маму.

Что касается меня, то пока мои папа и мама следовали моим правилам, все было идеально. Семья есть семья. Семья прежде всего, и все такое. Если вы не нужны, тогда ладно, стройте другие планы. Но внуки на первом месте. Они нарушили это правило только один раз, мои родители. В моей картине жизни ты всегда находишь время для детей своего любимого сына, несмотря ни на что. Я уверен, что вы согласны.

Конечно, теперь, когда мои родители умерли, мы полагаемся на нянек разного уровня квалификации. Оглядываясь назад, мои родители, несмотря на свой возраст, вероятно, справились бы лучше, обеспечивая безопасность моим сыновьям, чем долговязые подростки, которых мы вынуждены нанимать сейчас и переплачивать.

Например, мои родители стали бы лучшим выбором для этого уик-энда, несомненно, более эффективным, чем Клаудия, которая приехала сегодня утром, выглядя ошеломленной. Большие темные круги залегли под ее широко раскрытыми глазами, а ногти были обкусаны до самой сердцевины. «Может быть, она принимает наркотики», – внезапно думаю я, задаваясь вопросом, следует ли мне спросить мнение Мии. Хотя лучше не надо. Она захочет развернуться, чтобы спасти мальчиков. Нам нужно это время вместе, этот великий день вместе. Клаудия не единственная, кто ошеломлен; по ней просто больше всего заметно.

Я довольно искусно скрываю свои эмоции. Например, моя жена всегда задается вопросом, беспокоит ли меня то, что я живу рядом с призраками моих родителей. Она так не говорит, просто порой замечает, что странно видеть, как новая семья красит входную дверь в другой оттенок коричневого. Мне кажется странным, что они не снесли эту постройку, но я этого не говорю. Такие мелочи, вроде этой, меня не трогают. Большие проблемы, они беспокоят меня, но все же я могу этого не показать. «Бесстрастный Пол», – называли меня друзья, когда я рос. Я горжусь этим. Это сослужило мне хорошую службу в продажах.

Прирожденный продавец, вот кто я такой. Я вовсе не хвастаюсь. На самом деле знаю, что многие люди даже не любят продавцов. Они думают, что мы неискушенные и недалекие, что бы мы ни продавали. Мне все равно, пока я зарабатываю большие деньги. И я это делаю. Это крайне приятно. Даже Миа, когда мы впервые встретились, возможно, считала себя выше меня. Она работала копирайтером в творческой команде, а я был просто специалистом по обслуживанию клиентов. Теперь она знает, что к чему. Мне не потребовалось много времени, чтобы научить ее, как устроен мир.

– Пол, мне нужно в туалет, – объявляет Миа, закрывая журнал на коленях, как будто она могла просто выскочить из машины и облегчиться на обочине I-71.

– О, хорошо, я остановлюсь у следующего съезда и попытаюсь найти какое-нибудь приемлемое место, – говорю я. Удобства на этой дороге в лучшем случае некачественные.

– Убедись, что оно выглядит чистым, – добавляет она, как будто у меня есть возможности рентгеновского зрения. Как правило, мы не делаем перерывов на туалет по дороге в дом у озера. Мальчики это знают, Миа это знает. Но в ее ослабленном состоянии и в этот самый лучший день я сделаю исключение, не стыдя ее. Сегодня я любящий муж, готовый уступать.

– Конечно. Заправка или фаст-фуд? Что выберешь? – предлагаю я. Я не собираюсь быть обвиненным в том, что выбрал для нее не тот туалет. Спрашиваю с теплотой в голосе, хотя мне совсем не хочется останавливаться.

– Я дам тебе знать, когда мы увидим варианты, – говорит она, снова открывая журнал. Я отпущу это, свое презрение к тому факту, что жена не ценит мою готовность остановиться ради нее. Я смотрю на Мию, поглощенную чтением бессмысленной болтовни о знаменитостях, в журнале, раскрытом у нее на коленях.

Она должна перестать читать эту чушь.

– Ты же знаешь, что в этих журналах – сплошные сплетни. Истории о знаменитостях полностью выдуманы. Никто не бывает так счастлив или так печален, как кажется. Жизнь проходит посередине. В средней Америке, как здесь, в глуши, как сейчас, и в середине жизни, как у нас, – говорю я. Сегодня чувствую себя поэтично, хотя ни на мгновение не верю, что я обычен или нахожусь в центре чего-то.

– Пол, я никогда не слышала, чтобы ты называл себя человеком средних лет. – Я думаю, что Миа дразнит меня, но в ее голосе слышится резкость.

– Нет, – говорю я. – Все эти парни там старше меня. Все их снимки обработаны фотошопом. Если бы ты встретила их на улице, тебе стало бы противно от того, сколько им лет. Это не реально. Вот и все. – Я устал от этой темы. Я, конечно, никогда не был сплетником или читателем бульварных журналов, но знаю, как устроен мир. Люди всегда болтают. Черт возьми, несколько лет назад Миа услышала от кого-то на улице, что люди думают, что мы несчастливы. И совсем недавно ходили слухи, что я флиртую с продавщицей в торговом центре. Нелепо. Ненавижу торговые центры. Как правило, я делаю покупки в бутиках или в Интернете. Не то чтобы сплетники заботились о том, чтобы принимать во внимание такие мелочи, как факты.

Во всяком случае, когда несколько лет назад началась первая волна слухов, Миа запустила то, что она назвала «ребрендингом», в Фейсбуке, разместив наши фотографии в разных местах, смеющихся и улыбающихся вместе. Некоторые снимки действительно старые, но пока я хорошо выгляжу, меня это устраивает. Она говорит, что это сработало, потому что до нее больше не доходили слухи. Я не говорю ей, что слышал, и, конечно, не упоминаю слухи о торговом центре, потому что она спросила бы меня, когда и где, кто и в каком контексте, и я, конечно, не смог бы ей этого рассказать. Я не сплетник.

Оглядываюсь и вижу, что моя жена читает статью об одном из вечерних телеведущих. Так вот, это работа, которую я мог бы выполнить. Я имею в виду, сидеть за столом, разговаривать со знаменитыми людьми ни о чем, кроме ерунды, и получать деньги, как король. Я даже не знаю, как можно получить такую работу. Присмотревшись повнимательнее, понимаю, что парень в журнале очень похож на Бака, нашего соседа по озеру. Какой-то утонченный взгляд, думаю, вы бы сказали. Худощавое, но мускулистое телосложение, темно-карие глаза, сильная, мужественная челюсть. Это тот типаж, что вы увидите в Нью-Йорке, на Уолл-стрит или по телевизору, а не то, что можно встретить здесь. Вот почему странно, что Бак живет на озере круглый год. Вряд ли кто-то так делает, потому что в межсезонье холодно и одиноко, и никого больше нет рядом. Как будто он шпион и прячется от чего-то или от кого-то, вот что я думаю.

Хотя, похоже, он преуспел. Я слышал, что он продал свой большой дом где-то в Коннектикуте, когда умерла его жена, и теперь здесь «перезагружается», что бы это ни значило. Женщина, которая рассказала мне об этом, знает не так уж много, хотя она – главная сплетница в нашем квартале у озера. На каждой улице есть такая. Она просто не очень хорошо справляется со своей работой. Гугл знает о Баке гораздо больше, чем она. И это не так уж много.

– «Макдоналдс» или заправка? – спрашиваю я, останавливаясь у знака «стоп». Мы в глуши. Город Килборн находится в нескольких милях к западу по шоссе 521. Правый поворот приведет нас к «Макдональдсу», левый – к заправке. И, насколько я вижу, больше ничего нет.

– Макдональдс, – выбирает Миа с тем тоном отвращения, который она использует для всех вещей – людей и ситуаций – которые ниже ее. В последнее время Миа стала мамой, выступающей против ГМО и фастфуда. Она склонялась к этому до своей недавней болезни, но теперь воинственна. Я аплодирую ей за титанические усилия, которые требуются, чтобы сказать «нет» двум мальчикам, которые, как только они станут достаточно взрослыми, чтобы тусоваться с друзьями в торговых центрах или ходить в кино в одиночку, будут первыми в очереди в каждом ресторане быстрого питания в городе, набивая себя всем неорганическим и жареным. Я также отмечал, по крайней мере, раз в год, когда мы едем к озеру, поля, насколько хватает глаз, кукурузы и сои «Монсанто Раундап», гордо обрамляющие шоссе. Это почти не по-огайски, позиция Мии по этому вопросу.

Разве мы не должны принимать наш образ жизни? Мы – государство без обработки почвы, использующие ГРП, ГМО и сою. Это наше наследие, говорю я ей. Знаете ли вы, что Колумбус – мекка быстрого питания? Это правда. Мы являемся тестовым рынком для большинства крупных сетей быстрого питания. Мы те люди, что определяют Америку. Мы – барометры вкуса, по крайней мере такого вкуса, с которым вы можете купить готовую «еду» менее чем за доллар. Мы – родной город «Венди», «Вайткасла» и еще нескольких других, вроде «Ракса», которые приходили и уходили. Помните «Фиш энд Чипс» Артура Тричера? Да, это тоже началось в Колумбусе, благодаря Дэйву Томасу из «Венди», который сколотил состояние на франшизе KFC «Полковника Сандерса». От одной мысли об этой британской рыбе в кляре мне хочется есть. Не то чтобы я сам регулярно употреблял какое-либо из этих низкосортных блюд. Когда я это делаю, это просто удовольствие, приправленное виной. У каждого есть свой порок[1]1
  Гидроразрыв пласта (ГРП, англ. Hydraulic fracturing, fracking) – один из самых эффективных методов нефтеотдачи и интенсификации притока жидкости и газа к скважинам. Метод заключается в создании высокопроводимой трещины в целевом пласте для обеспечения притока добываемого флюида (газ, вода, конденсат, нефть либо их смесь) к забою скважины. Химические вещества, используемые при ГРП, попадают в питьевую воду, и это приводит к повышению вероятности ряда заболеваний у живущих рядом людей.
  *Американская сеть ресторанов быстрого питания, принадлежащая The Wendy's Company. Штаб-квартира компании расположена в Дублине. Сеть обладает 6207 ресторанов по всему миру открытых по франшизе, 77% заведений располагаются в Северной Америке, является основным конкурентом сетей Burger King, Subway и McDonald’s.
  *Американская региональная сеть гамбургерных ресторанов с 377 филиалами в 13 штатах, с наибольшим присутствием на Среднем Западе и в столичном районе Нью-Йорка.
  *Рыба с жареным картофелем – горячее блюдо, состоящее из жареной рыбы в кляре, подается с жареным картофелем .
  *Kentucky Fried Chicken (с англ. – «Жареный цыплёнок из Кентукки»), сокращённо KFC – международная сеть ресторанов общественного питания, специализирующаяся на блюдах из курицы.


[Закрыть].

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает Миа, уже открывая дверь.

– Картошка фри? – говорю я, просто чтобы получить реакцию. Это срабатывает.

– Честно, Пол? Я имела в виду, не хочешь ли ты воды, кофе или еще чего-нибудь. Ты же знаешь, как я отношусь к этой так называемой еде. Все исследования сходятся во мнении, что плохое питание приводит к сокращению продолжительности жизни. Я много читала об этом, помнишь? Я пытаюсь стать здоровой, и тебя не убьет, если ты будешь работать над этим сам. – Она наклоняется вперед и указывает на меня пальцем, как на ребенка. Чувствуя ее взгляд на своем животе, я втягиваю его.

Журнал трепещет на ветру от открытой двери, и блондинка-певица на обложке выглядит так, как будто машет мне рукой. Я замечаю, что она симпатичная. Протягиваю руку и разглаживаю обложку, касаясь прохладной глянцевой бумаги.

Моя жена смягчает тон.

– Принесу тебе воды. Увлажнение – ключ к здоровью, – добавляет она и захлопывает дверцу машины, прежде чем я успеваю ответить. Я смотрю, как она уходит. Сзади она выглядит как та же женщина, на которой я женился десять лет назад. Ее волосы все еще свисают до середины спины. Ее попка маленькая, упругая и идеально подтянутая. Она выглядит почти так же, но это не так. Совсем. Но ведь никто из нас на самом деле не остается прежним?

Моя трансформация более очевидна, осознаю я, когда смотрю на свой маленький пивной животик средних лет и вздыхаю. Я обнаружил, что он состоит из чего-то, называемого внутренним жиром. Жиром, который появляется внезапно, как армия призраков, а затем окапывается, чтобы остаться. Неприятно думать, что жир не просто лежит слоем поверх моего живота, как я себе представлял, а на самом деле находится рядом со всеми моими органами, сочится вокруг них, как будто это часть целого, а не дополнение к верхней части. Дело в мороженом, а не в вишенке. В принципе, они не могут сделать липосакцию и не могут заморозить его. Единственный способ избавиться от жира – тяжелая работа: меньше еды, больше физических упражнений.

Я планирую в ближайшее время заняться этим нежелательным недостатком. Он следующий в моем списке. Я устраню его, как только сделаю все, что запланировал. Это всего лишь вопрос силы воли и умственной стойкости. Они у меня есть, не волнуйтесь. Когда я втягиваю живот, как это было с Мией, он не подчиняется моей команде, даже близко недостаточно. Скоро я им займусь.

В отличие от меня, за последние полгода или около того Миа действительно похудела. Она сбросила детский жир, хотя, клянусь, ест больше и чаще, чем я. И, хотя она выглядит подтянутой, она все равно немного беспокоится о потере веса. Я говорю ей, что это безумие, большинство женщин ее возраста умерли бы, чтобы их вес таял, несмотря на то, что они едят все, что им нравится. И она хорошо выглядит. Она начала бегать трусцой год или около того назад, но сократила пробежки. Просто сейчас ей не хватает выносливости. В основном она использует свободные веса в нашем подвале. Иногда она все еще ходит по нашему кварталу, если у нее есть силы.

Может быть, она такая худая, потому что перестала есть мясо – извините, «животный белок». Все возможно, но я приписываю это скорее стрессу. Вы знаете, как родительство иногда может сказаться на вашем кишечнике. Беспокойство связывает вашу систему узлами, по крайней мере, я так слышал, потому что сам не склонен волноваться. Врачи проверили, нет ли язв, но у нее их не было. Просто загадка, мне кажется.

Она даже обратилась к одному врачу, который предложил ей пропить курсы различных витаминов и минералов, а затем настаивал на этом. Я имею в виду, правда? Что это значит? Тратить свои деньги – вот на это. Миа вернулась домой с травяными сборами на сотни долларов. Конечно, ничего из этого не помогло. Теперь она еще любит пить воду. Поддерживает водный баланс. Она старается пить только из стеклянных бутылок. Удачи тебе с этим, дорогая.

Я замечаю, что Миа собрала волосы в хвост. Вижу, как она стоит у стойки, делая заказ. Другая вещь, которую я замечаю, – это клиенты, мужчины, пялящиеся на нее. Да, ребята, у нее все еще есть это, подтверждаю я кивком самому себе, наблюдая, как они все наблюдают за ней. Теперь она идет к машине, держа в каждой руке по пластиковой бутылке с водой, и на ее лице широкая белозубая улыбка. Ее признали лучшей улыбкой в старшей школе, и она все еще есть, эта улыбка. Хотя сейчас она, наверное, больше. Наши десны отступают с возрастом, делая всех нас с длинными зубами, и особенно Мию. Но не поймите меня неправильно, только я заметил бы такую вещь. Ее ярко-синий хлопковый свитер, синие джинсы и белые теннисные туфли выделяют мою жену среди остальных людей, входящих и выходящих со стоянки «Макдоналдса». Все остальные кажутся более приглушенными – черно-серые и темно-синие люди, одетые для бизнеса, сельского хозяйства или грузоперевозок. Сегодня утром это эклектичная, но монохромная группа, за исключением моей жены и ее ярко-синего цвета.

Миа открывает дверцу машины и проскальзывает внутрь.

– Хороший выбор. Туалет был чистый. Очередь короткая. Вот твоя вода, – говорит она, протягивая мне холодную бутылку.

Пластик дешевый и потрескивает в моих руках. Это тот тип бутылки с водой, которая выплеснет половину своего содержимого, когда я ее открою. Знаю, что это так. На бутылке будет этикетка, объясняющая, почему этот дешевый, дерьмовый пластик лучше для окружающей среды, чем любой другой, более прочный пластик. Поверьте, это просто дешевле. Я также знаю, что должен был выйти из машины, чтобы открыть бутылку. Мне следовало выйти, просто чтобы размяться. Возможно, мне следовало выйти из машины и открыть дверь для моей жены. Я сделаю это, когда мы через некоторое время остановимся заправиться. У нас есть весь день, и моей жене не помешало бы напоминание о том, что рыцарство живо и здорово благодаря Полу Строму.

– Значит, ты считаешь Тейлор Свифт милой? – интересуется Миа, когда я выезжаю со стоянки «Макдоналдса».

– Кто? – Я знаю, кто такая эта поп-старлетка, все знают. Мне даже нравится ее песня «История о нас», но почему моя жена задала такой вопрос?

– Я видела, как ты разглядывал обложку. – Миа держит журнал сплетен, наклонив голову. Ее глаза сияют, как будто она застала меня за тем, как я пью молоко из пакета. Я люблю пить молоко из пакета, но, увы, если моя жена поймает меня, я получу тот же разочарованный, блестящий взгляд. Обычно она кладет руку на бедро, но это трудно сделать на переднем сиденье «Форд-Флекса».

– Зачем мне разглядывать какой-то журнал, когда я могу смотреть на свою прекрасную жену? – Я протестую, сильно нажимая на акселератор, чтобы снова выехать на шоссе.

Я рад, что они наконец завершили проект стоимостью в пятьдесят миллионов долларов по расширению этой автострады до трех полос по обе стороны. Я без проблем возвращаюсь в поток машин. Они потратили более миллиарда долларов на эту дорогу с момента ее открытия в 1960-х годах. Что бы я сделал за миллиард долларов. У Тейлор Свифт миллиард долларов, я уверен.

– Она очень талантливая молодая женщина, но я понятия не имел, что это она на обложке. Они все выглядят одинаково с макияжем, ретушью и всем прочим.

– В этом ты прав, – говорит Миа. Она открыла журнал, лежащий у нее на коленях, и теперь я вижу совсем другую историю. Она открывает бутылку с водой и, как я и предполагал, проливает четвертую часть на журнал. – Черт побери.

Как мило. Запрет Мии ругаться в присутствии мальчиков привел к такой детской реакции моей жены, хотя детей рядом нет. Я должен сказать ей, чтобы она свободно выражалась в моем обществе.

Прежде чем я успеваю ее остановить, она открывает бардачок и роется в нем.

– У меня там нет салфеток, – быстро говорю я. Чувствую, как мои ладони начинают потеть. Смотрю на себя в зеркало заднего вида и замечаю, что мой лоб блестит и внезапно становится влажным. В наши дни так трудно хранить секреты. Люди могут узнать что угодно, разрушить все планы. Иногда достаточно просто открыть не ту дверь. – Просто закрой его. Здесь... – Я знаю, что мой голос звучит скупо, но ничего не могу с собой поделать. Лезу на заднее сиденье, хватаю свой серый свитер и бросаю ей на колени. – Используй его, – мой голос вернулся к своему нормальному тону. Это меня радует.

– Ты странно себя ведешь, – говорит она вместо благодарности. Но я собираюсь не обращать на это внимание. Она не знает, что у меня там спрятан сюрприз, часть нашего особенного дня. Я не могу этого сказать, поэтому ничего не говорю, пока она вытирает журнал моим свитером.

Она могла бы просто вырвать эти две страницы. Может быть, там есть кто-то важный. Все, что я вижу, – это еще один парень с двухдневной щетиной, сверкающими карими глазами и густой шевелюрой. Еще один похожий на Бака. В ее журнале действительно нет мужчин, похожих на меня, по крайней мере сегодняшнего. На самом деле, это не совсем так. Я мог бы посоревноваться с Джорджем Клуни, ростом я ничуть не ниже. Когда я был моложе, легко мог бы оказаться на обложке журнала как «Самый сексуальный мужчина на свете», если бы захотел. Но как уже говорил, я ненавижу всю эту знаменитую чушь.

– Я собираюсь позвонить Клаудии. Могу я воспользоваться твоим телефоном? Хочу, чтобы она попросила мальчиков позвонить нам после школы, просто чтобы узнать, как дела, – говорит Миа.

Нас не было чуть больше часа. Это просто смешно.

– Мы едем не так долго. Мальчики в школе, и я гарантирую, что они слишком весело проводят время со своими учителями и маленькими друзьями, чтобы думать о нас. Мы можем позвонить им сегодня днем. Нам не нужно разговаривать с Клаудией.