Текст книги "Всегда твой (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 30

Феникс

Двадцать минут спустя я прибыл в загон с разбитой губой, ушибленными ребрами и неумолимой потребностью трахать Сикс, пока она не выкрикнет мое имя.

Несмотря на то что мы трахались уже дюжину раз, я ни разу не был у нее дома. Конечно, я знал, где она живет, а также ее комнату и план квартиры с того самого дня, как она переехала.

Я мог бы войти, воспользовавшись дверью, но Тайер ясно дала понять, что Сикс ничего не рассказывала обо мне ни ей, ни другим девушкам. Будет больше вопросов, если я просто войду через парадную.

К тому же, мне нравится, когда у нее есть элемент неожиданности.

Я иду к задней части здания, где, как я знаю, находится ее спальня. Там кромешная тьма, и я едва вижу свою руку перед лицом, но мне знакомо это место.

Мне знакомо и дерево, на которое я собираюсь залезть. Возможно, за эти годы я несколько раз забирался на него, чтобы посмотреть, как она спит.

Чтобы убедиться, что она ведет себя как хорошая девочка, за которую себя выдает.

Положив телефон в карман, я подпрыгиваю и хватаюсь одной рукой за самую нижнюю ветку, с легкостью взбираясь на нее. Я продолжаю карабкаться по дереву, используя его ствол и доступные ветви, пока не оказываюсь прямо перед ее окном. В ее комнате темно, свет выключен. Я не могу понять, лежит она в кровати или нет.

Потянувшись с дерева, я берусь за ручку окна и начинаю поднимать его. Оно немного скрипит и застревает. Я наклоняюсь еще дальше и резко дергаю обеими руками.

С небольшим шумом оно разжимается, и мне удается открыть окно достаточно широко, чтобы пролезть внутрь.

Я запрыгиваю на подоконник, легко приземляюсь на ноги и ныряю в ее комнату.

Что-то не так.

Я чувствую это по тому, как волоски на моей шее встают дыбом.

У меня есть всего полсекунды, прежде чем что-то, а точнее, кто-то, ударяет меня справа с громким криком и неуклюжей попыткой натянуть мне на голову какой-то пластиковый пакет.

Не видя, я вырываю пакет из ее рук и хватаю ее за руки, используя прием захвата, чтобы повалить ее на спину, где я прижимаю ее к себе.

Лунный свет, проникающий через окно, частично освещает нас обоих.

– Пытаешься убить меня, тигрица? – мой гравийный голос раздается между нами.

Борьба покидает ее тело, когда она узнает меня.

– Феникс? – в ее маленьком голосе слышится нотка неподдельного страха. – Ты напугал меня до смерти! – она не лжет, я вижу, как бешено бьется ее сердце о натянутую кожу горла. – Я подумала, что кто-то вломился в дом, чтобы напасть на меня.

От мысли, что кто-то причинил ей боль, кровь приливает к моей голове так быстро, что меня начинает тошнить. Мне приходится резко выдохнуть, чтобы не потерять сознание.

– Если мужчина будет держать тебя в таком состоянии, – рычу я ей в лицо, – ударь его головой в лицо и пни по яйцам.

– А потом что? Закричать и убежать?

Моя ответная ухмылка – прямо-таки садистская.

– А потом ты оставишь его мне, чтобы я его прикончил. Я научу его понимать, что такое боль, прежде чем убью.

Я не пытаюсь скрыть маниакальные нотки в своем голосе.

Прежде чем она успевает ответить, Беллами стучит в дверь и говорит.

– Сикс? Ты в порядке? Я услышала громкий шум и крик.

– Да, я в порядке! Я только ушибла палец об угол кровати, но со мной все в порядке. – Она отвечает, ложь плавно слетает с ее губ. – Ты можешь вернуться в постель, извини, что разбудила тебя.

– Все в порядке, спи спокойно!

Я слушаю звук шагов Беллами, возвращающейся в свою спальню, а затем ее дверь закрывается.

– Ты не рассказала обо мне своим друзьям, – говорю я. Это прозвучало слегка обвинительно, и мне это не нравится.

Она смотрит на меня широкими, полными нежности глазами, которые заставляют монстра во мне хотеть убить, чтобы защитить ее от любого дискомфорта, каким бы незначительным он ни был.

– Что бы я им сказала?

Она не пытается вырваться из моей хватки или угрозы моего тела над ее, вместо этого беспрекословно подчиняясь мне. От ее покорности мой член твердеет, а по венам бежит жидкая похоть, нагревая каждую клеточку и частицу, которой она касается.

– Что ты станешь моей женой, – соблазнительно шепчу я ей на ухо. На этот раз мой голос звучит горячо. Властно.

Она никогда не станет моей женой, поэтому я наслаждаюсь теми немногими возможностями, когда еще могу сказать это.

Ее лицо раскраснелось, а розовые щеки, из-за которых веснушки кажутся слившимися воедино.

– Это должно быть секретом, помнишь?

– Недолго.

– К тому же, – продолжает она, не останавливаясь, – твой друг разбил сердце моей подруге. Сейчас не самое лучшее время говорить о ком-то из вас.

– Он идиот.

– Да, он такой. – Она отвечает, прежде чем бросить на меня удивленный взгляд. – Я потрясена, что ты так думаешь.

– Это потому, что ты думаешь обо мне только как о неприятности.

– Ты только что вломился ко мне через окно, – отмечает она.

– Раньше ты никогда не возражала.

Ее дыхание сбивается, а глаза ищут что-то в моих. Не знаю, нашла ли она это, но она говорит.

– Нет, не возражала.

Воздух между нами сгущается, и я опускаю глаза к ее рту, привлеченный ее блестящими пухлыми губами. Они раздвигаются под моим пристальным взглядом, и я чувствую, как моя голова слегка наклоняется к ней.

– Я была сегодня на вашем матче. – Она говорит торопливо, разрушая чары момента и останавливая мое падение.

Я отступаю назад.

– Я знаю. – Я видел, как она стояла на трибунах и смеялась с Тайер.

– Ты видел меня? – удивленно спрашивает она.

Я захватываю прядь ее волос и провожу пальцем между ними.

– Их довольно трудно не заметить, – говорю я ей. – Именно это привлекло меня к тебе в первый день нашего знакомства.

Если судить по тому, как расширились ее глаза, то не я один удивлен своим признанием.

– Правда?

У меня нет другого выбора, кроме как сказать ей об этом.

– Солнце отразилось от них в поле, и они привлекли мое внимание. Я не знал, что может так блестеть. Я подумал, что это может быть что-то ценное – мой десятилетний мозг решил, что это может быть сокровище, – и я пошел проверить.

– Ты, наверное, разочаровался, когда там была только я.

Я отпустил прядь волос и вместо этого провел пальцем по ее щеке, позволяя навязчивым мыслям победить себя и предаваясь обведению ее веснушек, как я думал сделать это уже много лет.

– Я ведь оставил тебя себе, не так ли?

Мои слова звучат более навязчиво, чем я предполагал, но ее ответный тон пропитан едва скрываемой горечью.

– Недолго.

Напоминание о том, почему я вычеркнул ее из своей жизни, почему я не должен находиться здесь, в нескольких сантиметрах от ее тела, словно ведро льда, вылитое на мою голову. Мой позвоночник выпрямляется, а мышцы напрягаются.

– Мы же договорились не говорить о прошлом. – Я рычу, хватаясь за подол ее пижамных шорт и стягивая их вместе с трусиками вниз по бедрам. Я стягиваю свои собственные брюки с задницы.

– Ты первый заговорил об этом, – возражает она, ее дыхание учащается.

– Моя гребаная ошибка. – Я рявкаю, сплевывая на свой член и размазывая его по кончику, чтобы смазать. Другой рукой я скольжу по ее киске, чтобы проверить, насколько она мокрая. – Как всегда, мокрая, – замечаю я.

Без дальнейших приготовлений я подношу член к ее входу и погружаюсь внутрь. Она шипит, ее спина слегка выгибается, а рука хватается за мою грудь в поисках облегчения.

Я не собираюсь давать ей никакого. Я хочу, чтобы было больно и жестко. Я хочу, чтобы было болезненно. Я хочу, чтобы это было наказанием за то, что она переступила черту, как она это и сделала.

Я не жду, пока она привыкнет, прежде чем начать входить в нее. Я распахиваю ее ночную рубашку, и пуговицы разлетаются вокруг нас. Ее сиськи подпрыгивают при каждом толчке моих бедер, и я не могу удержаться, чтобы не размять их и не наклониться, чтобы жадно всосать ее соски в свои губы.

Ее ногти пробегают по моим волосам, вызывая мурашки на шее. Секунды спустя они впиваются в мою спину, отчаянно цепляясь за кожу. Добавление боли превращает меня в безумца.

Я делаю еще несколько толчков, затем перекидываю ее левую ногу на правую, чтобы она легла на бок, и снова погружаюсь в нее. Мне нравится эта позиция: я могу смотреть ей в глаза и одновременно иметь доступ к ее попке.

Моя рука с громким шлепком опускается на ее ягодицу, и ее рот раскрывается в беззвучном крике, а мышцы сжимаются вокруг моего члена в тандеме.

Я снова шлепаю ее по заднице, и на этот раз она издает звук, небольшой вскрик, который я ловлю рукой, закрывая ей рот.

– Помнишь, как тебе нравилось, когда я издевался над этой попкой после драки? – спрашиваю я, попеременно вдавливаясь в нее и шлепая по заднице. – Ты притворялась, что не хочешь, но тогда с тебя капало, как и сейчас.

Я ввожу палец в ее киску рядом со своим членом, растягивая ее сильнее, чем когда-либо. Она вскрикивает от моей руки, но двигает своей киской навстречу мне, словно гонится за этим вторжением.

Вытащив палец, я провожу им по коже между ее киской и попкой, пока не достигаю тугого отверстия. Пару раз провожу пальцем по ее краю, наслаждаясь тем, как она извивается.

– Ты, наверное, думала, что я забыл про эту дырочку, да? – я спрашиваю. – Уверен, она была одинокой с тех пор, как я играл с ней в последний раз.

И это был единственный раз, когда я играл с ней, когда лишил ее девственности. Но у меня есть планы, которые включают в себя уничтожение всех ее дырочек для того, кто осмелится прийти после меня.

Я ввожу палец чуть дальше кончика ногтя, наслаждаясь тем, насколько тугой стала эта дырочка, как ее стенки почти не хотят расступаться передо мной.

– Такая тугая, – мурлычу я. – Мне придется приучить эту маленькую дырочку принимать мой член.

Она качает головой, ее глаза расширены и дики, и пытается говорить, но я зажимаю ей рот рукой.

– Шшш, – говорю я, проталкивая палец в нее все глубже и наблюдая, как ее глаза становятся невероятно большими, – нет смысла обсуждать неизбежное. Когда-нибудь ты примешь мой член в свою попку, но не сегодня. Сегодня я буду владеть этой тугой киской.

Я засовываю палец до упора и делаю то же самое со своим членом, погружаясь в нее так глубоко, что по ее коже бегут мурашки.

Когда я выхожу из нее, то делаю то же самое с пальцем, но через секунду снова ввожу оба. Глаза Сикс закатываются на затылок, когда ее настигает оргазм, и она с громким криком кончает в мою руку.

Вместе с ней захлестывает и меня, и я кончаю с содрогающимся дыханием, выплескивая свое семя внутрь нее. Я продолжаю лениво поглаживать ее, следя за тем, чтобы моя сперма оставалась внутри нее.

Я вытаскиваю палец и в последний раз сильно шлепаю ее по заднице, прежде чем привести себя в порядок. Когда я заканчиваю, я снова одеваю ее, натягивая трусики и шорты и застегивая ту единственную пуговицу, которая уцелела после моего нападения.

Что бы она ни думала, я не оставлю ее, как будто она всего лишь бессмысленный трах.

Поднявшись на ноги, я направляюсь к окну.

– Если уж на то пошло, мне больше нравится смотреть, как ты дерешься. – Она говорит, заставляя меня повернуться к ней с тем, что она интерпретирует как вопросительный взгляд. – Мне нравилось смотреть, как ты играешь в футбол, но драки, боевые искусства – это больше похоже на тебя. Ты всегда был бойцом, это твоя сущность. – Она смотрит на мою разбитую губу, ее глаза смягчаются, когда она осматривает рану. – Я удивлена, что ты позволил кому-то нанести удар.

Она всегда видела меня не таким, каким меня видит весь остальной мир. Это испытание для моего рассудка – снова столкнуться с этим.

– Есть только пара человек, которых я подпускаю достаточно близко, чтобы они могли причинить мне боль. – Я говорю ей, прежде чем пригнуться к окну.

– Ты ведь знаешь, что можешь выйти через парадную дверь?

Я снова оборачиваюсь.

– Я не хочу, чтобы Беллами меня видела.

Настала ее очередь кивать, ее рот сжимается в прямую линию.

– Хорошо. Увидимся.

Я ухожу в ночь, не оборачиваясь, игнорируя голос в моей голове, кричащий, чтобы я оглянулся на нее.

ГЛАВА 31

Сикстайн

Я делаю успокаивающий вдох, прежде чем открыть дверь в свою квартиру и войти. Три любопытных лица тут же оборачиваются на звук открывающейся двери.

– Наконец-то, – говорит Нера, встречая меня на пороге. – Мы давно ждали, когда ты вернешься домой.

Она берет меня за руку и тащит на кухню, где Беллами и Тайер расставляют закуски и наливают шампанское в фужеры.

– Из-за моего сообщения? – спрашиваю я, смеясь.

– Ну да, – отвечает Тайер. – Ты сказала это так, будто у тебя есть серьезные сплетни, чтобы рассказать.

– Я лишь сказала, что должна вам кое-что рассказать.

– Да, и некоторые из нас годами ждали, когда ты заговоришь о том, о чем, я думаю, ты собираешься говорить, так что мы пришли подготовленными, – добавляет Нера, приподняв бровь.

Мои щеки пылают, и я отворачиваюсь, потянувшись за бокалом вина, чтобы занять руки.

Наши отношения с Фениксом не прекращаются с ночи чемпионата, прошедшей больше недели назад. Он был жаден и требователен, писал мне каждый день, иногда по несколько раз в день, чтобы я встретилась с ним и мы занялись сексом.

Когда я появляюсь в назначенном месте встречи, будь то его дом, библиотека, раздевалка или даже общественный парк, он набрасывается на меня, часто сзади, обхватывает рукой мое горло и бесстыдно трахает меня.

В некоторых отношениях он обращается со мной как с принцессой. Он часами ест меня или целует все мое обнаженное тело. Он даже начал одевать меня после того, как мы закончили, как будто я его личная кукла, дошло до того, что он зашнуровывает мне ботинки.

В остальном он обращается со мной как со своей шлюхой. Прижимает меня лицом к земле и трахает, как животное. Засовывает пальцы в мою задницу, пока шепчет мне на ухо мрачные похвалы и мерзкие фантазии.

Фантазии, которые я охотно позволяю ему исполнять.

С каждым днем он все больше развращает меня, постепенно разрушая мою репутацию хорошей девочки, пока я не обнаруживаю, что делаю то, о чем даже не подозревала.

Только сегодня утром я шла по коридорам АКК, когда он подошел ко мне сзади и затащил в соседний класс.

Он прижал меня к стене, уткнувшись лицом в мою шею, и я даже не успела понять, что уже не в коридоре.

– Феникс?

Он присосался к моей точке пульса, добавив к ней множество следов, которые он уже оставил на моем теле. Водолазки стали моим единственным средством скрыть художества его рта. Слава богу, сейчас был декабрь, и моя новая склонность к максимальному прикрытию не вызывала лишних вопросов.

– Ты не выкладываешь в Инстаграм провокационных фото, чтобы возбудить меня, – объявил он, половина слов была приглушена моим горлом и едва слышна, а вторая половина прозвучала с самодовольным облегчением.

Мне показалось, что я услышала, как он пробормотал, что собирается убить Роуга, но его дыхание щекотало мне шею, когда он говорил, заставляя меня хихикать в ответ и заглушая его слова.

Его руки сжались вокруг моей талии, когда он застонал и прижал меня к себе.

Несколько дней назад он прислал мне еще один запрос, и я уставилась на него, зависнув над кнопкой «принять». Я закрыла приложение, так и не приняв его, желая заставить его подождать еще немного.

Устав ждать, пока я это сделаю, он заставил меня разблокировать телефон для него вчера вечером, открыл приложение и сам нажал «принять». Думаю, он провел по крайней мере часть утра, просматривая мою ленту.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Он не потрудился поднять голову, отвечая мне в перерывах между покусываниями и облизываниями моей шеи.

– В твоей ленте нет фотографий, на которых ты в бикини.

Я вспомнила свою ленту, состоящую из довольно стандартных фотографий семьи, друзей и моих путешествий. Я никогда не публиковала свои фотографии в купальнике.

– Нет, не выкладывала.

– Хорошо, – одобрительно промурлыкал он и лизнул мое горло, пока его руки лихорадочно тянулись к моей рубашке, чтобы вытащить ее из-под юбки.

– Но это не значит, что это не может случиться в один прекрасный день, – добавила я, желая поддразнить его.

Его губы жарко прижались к моему уху.

– Прекрасно, только не забудь отметить меня на своей заднице, когда будешь ее выкладывать, чтобы все поняли, кому она принадлежит.

Я рассмеялась, позволив ему стянуть с меня рубашку через голову, взволнованная опасностью того, что любой из школы может войти в любое время.

Он сорвал с меня джинсы и трахнул меня стоя: мои ноги обвились вокруг его талии, а руки сжимали его плечи, мои ногти отчаянно впивались в его спину через рубашку.

Не поцеловать его было практически невозможно. В таком положении разница в росте между нами почти не ощущалась. Его глаза были черными от вожделения и жарко смотрели на меня. Я была так близко к его рту, нас разделяли считанные сантиметры.

Было бы так легко наклониться и прижаться к нему.

Я хотела этого. Я умирала от желания.

Осознание того, насколько сильной была эта потребность, заставило меня в последнюю секунду отвернуться и зарыться головой в его шею.

Он трахал меня с решительной неумолимостью, как всегда, отказываясь отпускать меня, пока я не кончила дважды.

Когда он кончил, то вытер свой член о внутреннюю сторону моего бедра, шлепнул меня по заднице и велел идти на занятия. Я пришла на курс международного бизнеса с десятиминутным опозданием, с его спермой, стекающей по моей ноге, и растрепанным видом, который заставил Неру подозрительно сузить глаза, когда я села рядом с ней.

Этот взгляд заставил меня расколоться. Я не могла больше хранить этот секрет в себе. До официального объявления в прессе оставалось всего несколько недель, и я знала, что мои друзья и так умеют хранить секреты. Мне просто нужно было выговориться и поговорить об этом с девочками. Я написала им сообщение, предупредив, что должна рассказать им кое-что сегодня вечером.

Они все ответили с разными взволнованными эмодзи и явно готовились к событию, которое, по их ожиданиям, должно было стать большим открытием.

– Простите, вы приготовили сырную доску? – спрашиваю я, указывая на то, что, очевидно, является сырной доской на стойке.

– Слушай, мы с Беллами хотели убедиться, что у нас есть достаточное количество закусок, поэтому пошли в магазин, но потом немного увлеклись…

– Сырный отдел здесь не перестает меня удивлять, – добавляет Беллами, вклиниваясь в разговор с впечатленным выражением лица.

– И оказалось, что Нера тоже переборщила и купила пять бутылок шампанского, так что все обошлось, – Тайер говорит, закончив свою мысль.

– Мы заинтригованы твоими новостями, Сикс. – Беллами переходит в гостиную и садится на диван, скрестив ноги.

– Заинтригованы? – повторяет Тайер, садясь рядом с ней. – Это скромно. Мы умираем от желания узнать. Самое время, чтобы некоторые драмы в нашей жизни исходили от вас двоих.

Мы с Нерой присоединяемся к ним, и я смеюсь, садясь в одно из удобных кресел. Похоже, что в их личной жизни все улеглось. Роуг и Беллами снова вместе после долгих драм, а Рис и Тайер официально встречаются.

– Удивительно, что вам двоим позволили провести ночь свободы, – замечает Нера.

Беллами краснеет, а Тайер ухмыляется и добавляет.

– Были даны определенные обещания.

– В спальне? – спрашиваю я.

– Да, но не думай, что я не вижу, как ты пытаешься обернуть это против нас, – отвечает Тайер, указывая на меня пальцем. – Не меняй тему, сегодня речь пойдет о твоих приключениях в спальне.

Я застонала, схватила подушку с дивана и стала возиться с ней на коленях.

– Просто расскажи нам, – говорит Нера, в ее голосе звучит мольба.

Беллами доливает мне шампанское и оставляет бутылку в пределах досягаемости, как хороший друг. Я встречаю ее взгляд.

– Помнишь наш тост в начале года?

– За то, чтобы Роуг и Феникс не разрушали наши жизни? – спрашивает она со смехом. – Очевидно, я не очень-то старалась выполнить это обещание.

– Да, я тоже.

Нера замирает с бокалом на полпути ко рту, с затаенным дыханием ожидая моих следующих слов.

– То есть, ты хочешь сказать, что он разрушает твою жизнь…, – Тайер делает паузу, подыскивая, как это сформулировать, – …с биологической точки зрения?

Я опускаю лицо в подушку на коленях и киваю.

Вокруг меня раздаются визги, и я скорее слышу, чем вижу, как все трое выходят из себя.

– Срань господня, – говорит Нера. – Наконец-то.

– Это как если бы главные герои романа сошлись после трехсот страниц утверждений, что они ненавидят друг друга, но напряжение и сексуальная химия были очевидны всем вокруг с самого начала, – добавляет Беллами, радостно хлопая в ладоши.

Тайер поворачивается к ней, соглашаясь.

– Буквально. Шекспир не смог бы написать такой сценарий.

– Я говорила о книгах куда более грязных, чем те, что способен написать Уильям, но да, вы поняли мою общую мысль.

– Расскажи нам все, Сикс. – Нера наклоняется ко мне с восторженным выражением лица. – Вы решили все проблемы, которые были между вами?

Тайер и Беллами выжидательно обернулись ко мне.

– Нет, мы взяли за правило не говорить об этом.

Я объясняю им все, что произошло, когда мы были моложе: дом на дереве, записка, поездка на велосипеде, несчастный случай.

Похороны.

Феникс обвиняющий меня в смерти Астор и последующих годах ненависти.

Я испытываю такое чувство облегчения, когда наконец-то говорю об этом, как будто с моей груди снимают физический груз. Ситуация все еще существует, но, по крайней мере, я чувствую, что могу дышать немного свободнее. Особенно когда Нера сжимает мою руку в знак горячей поддержки.

– Я никогда не знала, что он винит тебя в смерти своего брата, – с грустью говорит Нера. – Ты должна знать, что твоей вины в этом нет. Это была трагическая случайность.

– Я знаю это, хотя мне потребовалось время и много терапии, чтобы справиться с чувством вины выжившего. Но я также понимаю, как он считает меня виноватой. Он никогда не сможет воспринимать меня иначе, чем девушку, которая могла бы спасти его брата, но не сделала этого.

– Так как же вы теперь спите вместе? Похоже, что ничего из этого не решено, по крайней мере, с его стороны.

– Ну, – говорю я, растягивая один слог, прежде чем наконец-то вымолвить слово, – мы помолвлены. – Наступила долгая тишина, настолько тихая, что, клянусь, я слышу, как шипят пузырьки шампанского.

– Что она только что сказала? – спрашивает Тайер, поворачиваясь к Нере. – Кажется, я ослышалась.

– Я не думаю, что она закончила предложение. Вы обмолвились, что…? – спрашивает Нера, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Я нервно смеюсь.

– Мы ни чем не обмолвились, мы помолвлены друг с другом.

– Нам нужна еще одна бутылка шампанского, это становится все более запутанным с каждой секундой, – говорит Беллами, направляясь на кухню. – Что значит «помолвлены»? Ты только что сказала нам, что вы все еще враги, пусть враги, которые теперь спят вместе, но все же. Как так получилось?

– Это деловая договоренность между нашими семьями. – Я поясняю, а затем добавляю. – Брак по расчету.

Тайер вскакивает на ноги, раздраженная.

– Что это за архаичный бред? Не может быть, чтобы в наше время тебя заставили выйти замуж за человека, которого ты не любишь.

Я знала, что эта часть новостей пролетит мимо, как воздушный шарик. Скорее всего, Нера поймет, потому что она из нашего мира.

Двое других не понимают, что мы с ней – всего лишь пешки в игре престолов, гораздо большей, чем наши индивидуальные жизни. И что наша главная ценность как женщин заключается в том, чтобы заключать выгодные союзы.

Нера хватает Тайер за руку и тянет ее назад, чтобы она села.

– Ты не слушала? – спрашивает она, прежде чем повернуться и сказать свои следующие слова прямо мне. – Она действительно его любит.

Я всегда могу рассчитывать на то, что моя лучшая подруга видит меня насквозь.

– Вот это да, – говорит Беллами, бросая на меня взгляд и отпивая прямо из бутылки.

– Ага. – Я неубедительно щебечу.

– И ты уверена, что он не любит тебя в ответ? – спрашивает Тайер. – Потому что то, как он смотрит на тебя, Сикс… Я никогда бы так не смотрела на того, кого ненавидела.

– Да.

– Нет. – Нера говорит одновременно. Когда я бросаю на нее удивленный взгляд, она удваивает его. – На самом деле ты этого не знаешь.

– А как насчет всех тех случаев, когда он говорил мне, что ненавидит меня? Разве тебе не достаточно этого подтверждения? – сухо спрашиваю я.

Она показывает на Беллами.

– Не так давно Роуг клялся на весь кампус всем, кто его слушал, что он ненавидит Беллами. Теперь он скорее вырежет себе сердце, чем причинит ей боль. – Беллами кивает в знак согласия, а Нера продолжает. – То, что ты никогда не рассказывал мне историю, не означает, что я была слепа к многолетнему брачному танцу между вами. Есть причина, по которой он напал на Макса, есть причина, по которой он объявил о запрете на тебя в школе, и определенно есть причина, по которой он использует эту помолвку как способ получить то, чего он всегда хотел. Тебя.

Я грустно качаю головой, не веря в ее теорию.

– Он просто не хочет, чтобы я была счастлива, Нер. Вот почему он сделал все эти вещи.

– Тогда почему он спит с тобой?

– Я не знаю… может, он просто хочет почесать зуд.

– Он может чесать этот зуд с кем угодно, видит Бог, там достаточно длинная очередь. – Я вздрагиваю. – Прости, детка, я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя. Я пытаюсь доказать тебе, что это не действия человека, который тебя ненавидит. Он знает, что ты чувствуешь?

Я бросаю на нее полный ужаса взгляд.

– Абсолютно нет.

– А ты не думала рассказать ему?

На этот раз я энергично качаю головой.

– Абсолютно нет. Говорю тебе, ему это неинтересно.

– Каков долгосрочный план, Сикс? – спрашивает Беллами. – Ты влюблена в него, вы спите вместе, вы помолвлены, но, судя по всему, он не чувствует того же. Как ты защищаешь себя от того, что для стороннего наблюдателя выглядит как надвигающийся разрыв сердца?

– Мы спим вместе только до нового года, когда будет объявлено о помолвке. Потом мы разойдемся по разным дорогам.

– До этого осталось всего пара недель, – говорит Тайер.

– Я знаю.

Я стараюсь не думать об этом. Мысль о том, что я больше не буду проводить с ним время, что меня снова оторвут от него и мы снова будем игнорировать друг друга… это слишком болезненно, чтобы представить себе.

– Посмотрим, – загадочно говорит Нера. – Но береги свое сердце, Сикс. Это чревато катастрофой, и если он снова причинит тебе боль, боюсь, мне придется его убить.

– До этого не дойдет, обещаю, – говорю я ей с ложной бравадой.

Наступает короткое молчание, пока мы все потягиваем шампанское.

– Хорошо, я задам вопрос, который все так хотели задать, – говорит Тайер с наглой ухмылкой. Она слишком много времени проводила с Рисом, и он начал ее раздражать. – Как секс?

– Да, по шкале от одного до Леди Гаги в ее эпоху мясных платьев, насколько это безумно?

Мое лицо становится цвета моих волос, и я не могу ответить сразу, так как перед глазами мелькают воспоминания о всех наших совместных похождениях. Наручники, зажимы для сосков, кляпы…

– Я так и знала, тихие всегда самые дикие. – Беллами говорит с самодовольной улыбкой, когда я не отвечаю.

Мы разражаемся хохотом, пока у меня не начинает болеть живот и я не могу дышать.