Текст книги "Всегда твой (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Я воспринимаю его молчание как признание.

– Почему? – спрашиваю я.

Он все еще не смотрит на меня, его взгляд прикован к моей голой киске с таким пугающим и доминирующим выражением голода, что это противоречит тому факту, что он стоит передо мной на коленях.

Я знаю, что должна быть в ужасе, но я скорее в недоумении и любопытстве.

Что могло заставить его пойти на такой риск?

Наконец его глаза поднимаются на меня, темные, холодные и настолько сосредоточенные на мне, что у меня перехватывает дыхание.

– Они увидели то, чего не должны были видеть. – Он говорит просто, прежде чем нырнуть между моих ног.

Он ест меня как виртуоз. Как будто он изучал мою киску годами и знает каждый вход и выход, каждую точку удовольствия, каждый поворот языка, который доводит меня до исступления.

– Черт, какая ты вкусная. Если бы мне пришлось выбирать последнюю еду, я бы попросил их принести тебя мне, чтобы я мог съесть все твои дырочки.

Моя рука лежит на его голове, отталкивая его и отчаянно притягивая ближе, пока во мне бушуют противоречивые ощущения.

– Да… Пожалуйста, вот так.

Когда он вводит в меня сразу два пальца, я разрываюсь на части без всякого предупреждения. Мои мышцы сжимаются, а ноги подкашиваются от сокрушительного оргазма.

Он поддерживает меня одной рукой, когда я падаю, и прижимается поцелуем к моей киске, от чего я снова взрываюсь.

Я задыхаюсь, когда говорю.

– Я бы поставила свою жизнь на то, что ты убьешь меня, раньше, чем когда-либо убьешь, чтобы защитить меня.

Он встает, и его рука обвивает мою талию, чтобы схватить меня за задницу, его пальцы властно впиваются в мою плоть.

– Присяжные еще не решили, что я собираюсь с тобой делать.

Мои глаза следят за его языком, который высунулся, чтобы слизать мои соки с его губ, а выражение в его глазах такое же хищное, как и всегда.

Я сдвигаю пиджак со смокингом с его плеч, и он позволяет мне это сделать, наши взгляды фиксируются друг на друге, пока я это делаю. Я слегка толкаю его, и он позволяет мне опустить себя в кресло за столом.

Его глаза оценивающе скользят по моему обнаженному телу, и впервые в жизни я не чувствую себя стесненной. Да и как можно, когда он смотрит на меня так, словно я восьмое чудо света?

– Ты делаешь мой член таким чертовски твердым, – говорит он, его гравийный тон граничит с поклонением.

Я кладу руки ему на колени и раздвигаю их, опускаясь между ними. Потянувшись вверх, я берусь за пуговицу его рубашки и начинаю расстегивать ее, когда он хватает меня за запястье и останавливает.

На мой вопросительный взгляд он говорит.

– Рубашка остается на мне.

Я хмурюсь, но взгляд его глаз говорит мне, что это не та битва, которую я собираюсь выиграть. Не то чтобы я часто выигрывала.

Мои руки опускаются к пуговице его брюк и ловким движением пальцев расстегивают ее.

Феникс хватает меня за челюсть, его большой палец нежно проводит по моей нижней губе, размазывая помаду.

– Ты собираешься покрасить мой член в красный цвет этой красивой помадой?

Я лезу в его брюки и вытаскиваю его член, пока он говорит, впервые прикасаясь к нему.

Он большой и налитой, такой широкий, что моя рука не может его обхватить, а по всей его длине бегут толстые вены. Пирсинг сверкает на свету, отчего его член выглядит еще более устрашающе.

Настала моя очередь облизывать губы, глядя на него.

– Может быть.

Он застонал.

– Я не отвечаю за то, что сделаю с тобой после того, как ты закончишь со мной.

Меня пробирает дрожь от его слов, от обещания, прозвучавшего в них. Мне нравится, что я, похоже, имею над ним власть, по крайней мере, когда дело касается секса. В этом маленьком смысле я чувствую, что он зависит от меня так же, как и я от него.

Я не начинаю медленно. Наклонившись, я открываю рот так широко, как только могу, и вбираю его в горло как можно глубже.

Я прохожу только половину его длины, не ослабляя горло, но смыкаю губы вокруг него и втягиваю щеки, а затем возвращаюсь к кончику и провожу языком по его головке.

Он издает шипящий звук сквозь зубы, и мои глаза встречаются с его глазами. Они полностью остекленели и пьяны от вожделения, когда он наблюдает, как моя голова двигается вверх и вниз по его длине, захватывая все больше его с каждым движением вниз.

Я все время смотрю ему в глаза, почти не моргая, чтобы не пропустить, как яростно он смотрит на меня, как жар его взгляда разжигает ад моего влечения к нему.

Я еще больше расслабляю горло и с наслаждением обхватываю его член. Дрожь, проходящая по его телу, придает мне еще больше уверенности, и я отпускаю его с толчком.

Обхватив его член рукой, я начинаю двигать им вверх-вниз, добавляя извилистые движения и разное давление, чувствуя, как он трепещет подо мной.

Наклонившись вперед и глядя ему в глаза, я обхватываю его яйца, а затем засасываю одно из них в рот, стараясь не переборщить с давлением.

– Святое дерьмо. – Он хрипит, его голова откидывается назад, разрывая наш зрительный контакт. Я продолжаю сосать и облизывать его яйца, переходя от одного к другому и дразня их языком.

Его взгляд возвращается ко мне, когда он хватает меня за волосы и отстраняет от себя. С моих губ срывается слабый крик, когда он смотрит на меня.

– Почему у тебя так хорошо получается? – он требует. – Тебя раньше трахали в горло?

Я моргаю.

– Да.

В его глазах блестит что-то жестокое, когда он заставляет меня встать на ноги и укладывает на стол.

Когда я лежу на спине и смотрю на него широко раскрытыми глазами, он угрожающе наклоняется надо мной, пока я не вижу только его.

– Кто? – это один слог, но он взрывается в тишине, как ядерная бомба.

Я обхватываю его ногами за талию и прижимаю к себе.

– Ты.

Он быстро хмурит брови, но потом разглаживает их, и на смену им приходит почти удушающее чувство собственничества.

– Больше никого?

Я качаю головой, и он отстраняется от меня, выпрямляясь во весь рост. Его руки обхватывают мои бедра, и он тянет меня к краю стола.

Он спускает брюки, хватаясь за свой член, и смотрит на меня сверху вниз.

– Пусть будет так.

Пока он говорит, он проводит кончиком своего члена вверх и вниз по моим складочкам, смазывая его моей влагой и дразня меня.

Наконец он подносит свой член к моему входу и надавливает на него. У меня перехватывает дыхание, когда я наблюдаю за тем, как его член проталкивается в меня, без особых усилий раздвигая мои стенки, прежде чем оказаться внутри меня.

– Все такая же тугая, как и в первый раз, когда я взял эту милую киску.

Если я ожидала, что он будет полегче со мной, то ошиблась.

Он вырывается из меня и с силой вбивается обратно, вырывая дыхание из моих легких. Он неумолимо вбивается в меня, и моя спина грубо двигается вверх и вниз по столу, почти обжигая кожу при каждом проходе.

– Трахните мня! Феникс! – говорю я, скорее крича, чем произнося слова.

– Именно это я и делаю, – кусается он в ответ. – Мне нужно трахнуть тебя еще сильнее, чтобы это стало ясно?

Это риторический вопрос, и он не дает мне шанса ответить, прежде чем начать двигаться еще сильнее и быстрее, как и обещал.

– Oui… comme ça. – Да… вот так. – Мне удается задохнуться, мои слова путаются от желания.

Его рука закрывает мне рот, заглушая мою речь.

– Никакого французского, – ворчит он. – Только если ты не хочешь, чтобы все закончилось в ближайшие две минуты.

Жестокость и явная потеря контроля над собой в его словах заставляют стенки моей киски трепетать вокруг него.

Он ругается и щиплет мой клитор грубыми пальцами, боль от его внимания провоцирует мой оргазм, а немыслимое удовольствие врывается в мои вены и почти ослепляет меня.

– Ты такая мокрая, что даже твоя тугая киска не сможет удержать меня внутри себя. – Он рычит мне в ухо, прежде чем вытащить член и грубо перевернуть меня.

Я перегибаюсь через стол, ноги стоят на полу, груди поджаты под себя, а щека упирается в деревянную поверхность.

Он раздвигает мои ягодицы и держит их раздвинутыми, глядя на меня сверху вниз. Мое лицо пылает от смущения, что я так открыто и уязвимо лежу перед ним.

Я приподнимаюсь на руках, чтобы попытаться сдвинуться с места, но он хватает меня за шею и заставляет вернуться лицом вниз на стол.

– Не двигайся. – Он угрожает.

Словно настоящие кандалы вокруг моих запястий, его слова заставляют меня послушно прижаться к столу, пока он возвращает свою руку к моей заднице.

Палец проскальзывает между моими складочками и проникает в киску, когда я стону.

Он не задерживается там надолго. Он вытаскивает его и подносит к моей пояснице. Я чувствую, как он проводит пальцем по моей коже, прежде чем он снова погружается в мой тугой проход.

Он повторяет этот процесс еще несколько раз, прежде чем я наконец спрашиваю.

– Что ты делаешь?

Он снова вводит в меня палец, пару раз проводит по внутренней стороне моей киски, а затем вынимает и направляет его к моей спине. Я чувствую, как он делает что-то вроде креста.

– Пишу на тебе свое имя твоими соками. – Его голос темный и властный, от которого у меня по позвоночнику пробегает дрожь, а челюсть отпадает.

Феникс.

Это крестообразное движение, которое я чувствовала, когда он делал на моей спине.

– Ты капаешь для меня. Каждая капля должна быть использована по назначению, – рычит он.

Он дует на мою кожу, высушивая и посылая волну мурашек по моей спине. Его рука на моей талии по-хозяйски проводит большим пальцем по своей работе.

– Я сопротивляюсь желанию сделать это навсегда. Я могу, если ты не будешь осторожна.

Я не придаю значения словам, которые он говорит во время секса, но это не делает их менее горячими.

– О, Боже, – хнычу я, мои слова заглушает стол.

– Он ничего не может сделать для тебя, теперь ты принадлежишь мне. – Он отвечает, в его голосе звучит темное удовлетворение.

Не говоря больше ни слова, он снова погружается в меня по самые яйца, шок от его входа заставляет меня встать на цыпочки.

Он властно обхватывает мою талию обеими руками и притягивает меня к себе, чтобы встретить его мощные толчки. Зубы стучат от напряжения, но этот шум перекрывается эротическим звуком его бедер, шлепающих по моей заднице.

– Скажи, что тебе это нравится, – требует он.

– Я не собираюсь… удовлетворять твое эго, – отвечаю я, изо всех сил пытаясь вдохнуть и вымолвить слова.

Он шлепает меня по заднице, заставляя пискнуть в ответ.

– Мне не нужно слышать это из твоих уст, – жестоко кусает он. – Не тогда, когда звуки моего члена, вонзающегося в твою мокрую киску, эхом отражаются от стен. – Он хватает меня за горло и заставляет встать вертикально, прижимаясь передом к моей спине, а другой рукой обхватывая мой живот. Его рот прижимается к моему уху. – Ты слышишь это?

Я хаотично киваю, так как в новом положении у меня совсем нет мозгов. Угол его толчков позволяет ему входить в меня так глубоко, глубже, чем когда-либо, и я едва могу держать себя в руках.

– Ты чувствуешь это?

Мое возбуждение стекает по бедрам, и его грубое дыхание и гортанные звуки, ударяющие по моему лицу, не помогают. Я снова киваю.

– Тогда, – рычит он мне в ухо, – скажи, что тебе это нравится.

Каждое слово он сопровождает глубокими, резкими толчками, задевая ту часть меня, которую он никогда не делал раньше.

– Мне нравится, Феникс. – Я хнычу, не в силах больше сопротивляться.

Его зубы смыкаются вокруг мочки моего уха, прикусывая и втягивая кожу в рот, а его пальцы обхватывают меня спереди и играют с моим клитором. Одновременно с тем, как он вливается в меня, он массирует мою тугую плоть, пока звезды не вспыхивают у меня перед глазами, и я кончаю с громким криком.

Он не отстает от меня и делает еще несколько толчков, прежде чем мои спазмированные мышцы вызывают его собственный оргазм, и я чувствую, как его сперма выплескивается внутрь меня.

Он направляет меня обратно на стол, где я на секунду замираю, переводя дыхание. Затем выходит из меня, и я слышу звук застегнувшейся молнии, после чего он берет меня за локоть и осторожно поднимает на ноги.

Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит передо мной, держа в руках мое платье. Когда туман возбуждения рассеялся в моем мозгу, я вдруг чувствую себя очень уязвимой. Он полностью одет, не хватает только пиджака, а я стою перед ним совершенно обнаженная.

Инстинктивно я обхватываю себя руками, чтобы прикрыться.

Он без слов опускается на одно колено, приподнимая мое платье над землей и распахивая его, чтобы я могла в него войти. Когда я не двигаюсь, он поднимает на меня глаза.

– Положи руку мне на плечо, если тебе это нужно для равновесия, – наставляет он.

Но я не двигаюсь не поэтому. Когда он вот так приседает передо мной, впиваясь в меня глазами, а его руки помогают мне поправить платье, мое сердце трепещет от его желания.

И я абсолютно, на сто процентов не могу допустить, чтобы это произошло. Мы установили правила менее получаса назад, а он уже пробивается сквозь мою непрочную защиту, чтобы проверить мою стойкость.

Я делаю шаг к платью и хватаю его, вырывая из его рук и натягивая на себя.

– Теперь ты можешь идти. – Я говорю, стараясь сохранить безразличный тон.

Он поднимается, глядя на меня сверху вниз. Я не смотрю на него, пытаясь застегнуть молнию на платье.

– Что?

– Я имею в виду, что ты не должен оставаться и помогать мне одеваться, – говорю я, застегивая молнию примерно наполовину, пока она не застряла в том месте, где мне трудно до нее дотянуться. – Как мы и решили, это просто развлечение. Ты мне ничего не должен.

Он молчит, и мне отчаянно хочется заглянуть ему в глаза, но я боюсь того, что там найду.

Не знаю, что ранит сильнее – его типичная ненависть и презрение или облегчение на его лице от того, что я предлагаю ему выход.

Он решает все за меня, и я пугаюсь, когда его руки разворачивают меня, хватают за молнию и с силой дергают ее.

Он отпускает меня, как только платье застегнуто, и когда я наконец встречаюсь с ним взглядом, его черты лица старательно лишены выражения.

– Принято к сведению. – Говорит он, моргая. Он поворачивается на каблуках, хватает свой пиджак и выходит, не оглянувшись назад.

Мой мозг подает сигнал ногам идти за ним, но я останавливаю себя через шаг.

– Почему? – Я хочу закричать на него. – Почему ты не можешь просто отпустить его?

ГЛАВА 29

Феникс

Вернувшись домой, я захлопываю за собой дверь. Это нелегко, учитывая, что это двадцатифутовая деревянная двустворчатая дверь, но удовлетворение липнет к моей крови, когда я слышу, как она с грохотом закрывается.

Я направляюсь на кухню, нуждаясь в стакане воды и большой бутылке чего-то покрепче, но удивленно останавливаюсь, обнаружив там Роуг и Риса.

Роуг прислонился к стойке, скрестив руки на груди, в руке у него стакан с виски, а голова удрученно склонилась к полу. Рис лежит на диване и листает телефон со зловещим выражением лица.

В комнате витает темная энергия, и никто не обращает внимания на мое появление.

– Что, черт возьми, с вами двумя не так?

Я ожидал, что Роуг будет с Беллами. Эти двое были неразлучны еще до того, как начали встречаться, но с тех пор, как все стало официально, он не отходил от нее больше чем на пару часов.

Что касается Риса, то я удивлен, что он позволил Тайер провести ночь с ее парнем, не вмешиваясь.

– Лично я гуглю, будет ли мне вынесен смертный приговор, если я убью американского гражданина, находясь на территории Швейцарии, – мрачно пробормотал Рис.

Улыбка появляется на уголках моих губ, когда я сажусь рядом с ним. Это отвечает на вопрос.

– Мы бы никогда не позволили этому зайти так далеко. Ты проведешь пару дней в тюрьме, не больше.

Он смотрит на меня поверх своего телефона.

– Я планирую сделать с ним несколько действительно ужасных вещей.

Я вспоминаю, как двое мужчин, которых я убил в Женеве, кричали и умоляли спасти их. Я был милосерден и свернул им шеи, но только после того, как сломал несколько костей и вызвал обширное внутреннее кровотечение.

Улыбка на моих губах превращается в довольную ухмылку.

– Я с нетерпением жду, чтобы меня впечатлили, – отвечаю я, прежде чем спросить: – Значит, с Тайер не все гладко?

Его глаза чернеют, пока не приобретают цвет моих.

– Она хочет, чтобы я пошел и трахнул кого-нибудь другого.

При этих словах с моих губ срывается смех. В данный момент она с большим успехом могла бы попросить его перерезать себе горло.

Он продолжает.

– Я думал, что сегодня вечером она наконец-то готова признать, что она моя, но, – он делает паузу, его челюсть дергается из-за того, как сильно он ее сжимает, – она решила пойти домой с ним=.

Я поднимаю на него бровь.

– Значит, ты прибегаешь к более радикальным мерам?

– Я очень серьезно обдумываю это.

Звук бьющегося о стену стакана переключает наше внимание на Роуга.

Он стоит, выпятив грудь, как будто только что пробежал стометровку на дистанции ниже десятки, его пустые кулаки сжаты, и он смотрит, как жидкость стекает по белым стенам кухни.

– И его настроение ни хрена не помогает, – добавляет Рис, глядя на него в ответ.

– Ты в порядке, приятель? – я спрашиваю его, потому что, хотя это проявление гнева не является для него чем-то ненормальным, его вспышки стали гораздо более сдержанными и редкими с тех пор, как он начал встречаться с Беллами.

– Я в порядке. – Он отвечает, опускаясь в одно из кресел, стоящих рядом с диваном.

– Конечно, ты выглядишь очень в порядке.

– Иди и трахни кого-нибудь, Феникс.

На кончике моего языка вертится мысль о том, что меня уже хорошенько оттрахали сегодня, но я сдерживаюсь. Я не хочу, чтобы мысль о том, что Сикс трахнули, пришла в голову кому-то, даже этим двоим.

К тому же я все еще в ярости из-за того, что она отмахнулась от меня, когда мы закончили, отмахнулась быстро и без эмоций, словно я был не более чем случайным членом.

Она не подпускает меня к себе иначе, как физически, исключительно по сделке. Я бы предположил, что она делает это, чтобы защитить свое сердце, но я знаю правду.

Там больше нечего охранять. Она давно отдала его кому-то. Его больше нельзя получить.

Это хорошее напоминание о том, что я должен придерживаться плана – выкачивать как можно больше денег со счетов отца, при этом притворяясь, что собираюсь жениться на Сикстайн, а затем разорвать отношения, когда у меня будет достаточно средств, чтобы открыть собственное предприятие, которое, надеюсь, в один прекрасный день сможет сравняться с отцовским.

Я не могу позволить ей стать отвлекающим фактором, как бы ни слабело мое тело рядом с ней.

А оно слабеет.

Даже сейчас я вдыхаю глубже, пытаясь уловить любой оставшийся на мне ее запах. В моем мозгу прокручиваются кадры, где она лежит передо мной, волосы разметались, ноги раздвинуты, рот приоткрыт в экстазе. Мои руки сжимаются и разжимаются, предвкушая следующий раз, когда она окажется в моей хватке.

Она была права, установив некоторые правила. Все до единого, кроме запрета на поцелуи. Сопротивление желанию прижаться к ней губами, особенно когда я видел, как двое других делают это у меня на глазах, требует больше усилий, чем я думал.

– Похоже, тебе нужно потрахаться, Роуг. – замечаю я. – Это поможет выплеснуть всю твою злость.

– Я так и сделал. – Он хмыкает, а потом добавляет. – Я сегодня трахал Лиру.

Ухмылка исчезает с моих губ, когда Рис садится и поворачивается к Роугу с недоуменным выражением лица.

– Прости?

– Я трахнул Лиру, – повторяет он, его голос бесстрастен. – Потом Беллами нас застукала, и мы расстались.

– О чем ты, мать твою, говоришь? – спрашиваю я, настолько ошеломленный его словами, что с трудом могу связать их воедино, не говоря уже о полноценной мысли. – Ты изменил Беллами?

– Да. – Он хватает бутылку, стоящую на приставном столике, и делает глоток прямо из нее.

– Ты, блять, шутишь. – Рис проводит рукой по лицу, и на нем появляется гримаса ужаса.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я, все еще не веря.

Он не смотрит ни на кого из нас и просто поднимает плечо.

– Мне просто захотелось.

Слова звучат так же пусто, как и их смысл, и вызывают оглушительную тишину как у меня, так и у Риса.

– Ты придурок. – В конце концов я выдыхаю, с отвращением качая головой. – Ты ее не заслуживаешь.

Беллами любит его безоговорочно, все его недостатки и все остальное, и эта преданность ему сделала ее частью нашей маленькой гребаной семьи.

А семью нельзя так обижать.

Но как бы сильно он ни обидел ее, в конечном счете он больше обидел себя. Она – лучшее, что когда-либо случалось с ним, и он еще пожалеет об этом.

Его глаза вспыхивают, когда он наконец обращается ко мне.

– Не говори о том, чего она заслуживает, она не твоя, чтобы о ней беспокоиться.

– Она и не твоя больше. – Я хмыкаю в ответ.

Он вскакивает на ноги, но останавливается, когда в разговор вклинивается Рис.

– Я ни на секунду не верю, что ты это сделал.

Его глаза опускаются на него.

– Я трахнул Лиру.

Теперь очередь Риса встать.

– Ты любишь Беллами.

– Я не…

– Хочешь ты это признать или нет, – продолжает он, перебивая Роуга, – но любишь. Ты бы никогда не причинила ей такую боль, потому что знаешь, каково это, когда люди, которые тебя любят, причиняют тебе боль, – добавляет он с укором. – Так что нет, я не верю, что ты трахнул Лиру или что Беллами волшебным образом вошла именно в тот момент. Я не верю в это, но если ты действительно это сделал, то, думаю, ты только что совершил самую большую ошибку в своей жизни.

– Верь во что хочешь, – отвечает Роуг, отвесив челюсть. – Я сделал это.

– К черту все это, я иду спать.

Рис удаляется, и Роуг уходит вскоре после этого, хотя он берет бутылку и направляется в игровую комнату, вероятно, чтобы продолжить топить свои печали.

В конце концов я тоже ложусь спать, но только после того, как еще немного поразмышляю о том, как Беллами, Тайер и Сикстайн разнесли весь наш дом в пух и прах, даже не прилагая усилий.

***

Несколько дней спустя я ударяюсь спиной о дверь ванной, когда локоть Риса с силой прижимает мое горло.

Я чувствую и слышу удары кулаков Тайер о дверь позади меня, когда она кричит, чтобы он выпустил ее. Я понял, что ситуация идет к развязке, когда она попросила одолжить мой свитер.

Мы находимся в доме Девлина, где он устраивает вечеринку в честь нашей победы в чемпионате по футболу.

Рис – тот, кто пригласил сегодня Тайер, но по какой-то причине я застал ее одну, загнанную Девлином в угол в разгар, похоже, бурного разговора.

Я вмешался, отвел ее в ванную наверху, когда на нее пролили напиток, и в конце концов одолжил ей свой свитер, когда ее топ не удалось спасти.

Я должен был прислушаться к своим инстинктам и сказать ей, чтобы она шла топлесс. Я этого не сделал, и теперь разъяренный Рис готов убить меня, потому что думает, что я с ней заигрывал.

Конечно же, я этого не делал.

И никогда бы не стал. Даже если бы Сикс не занимала меня последние несколько дней.

А она занимала, думаю я с ухмылкой.

Нет, Рис все неправильно понял. Но это не значит, что я упущу прекрасную возможность отомстить ему за то, что он тронул Сикстайн на торжественном открытии.

– Что за игру ты затеял? – шипит он, стараясь держать себя в руках. – Ты же не настолько глуп.

Я не сопротивляюсь его захвату, как не уворачиваюсь и не бью в ответ, когда он ударил меня раньше, хотя я мог бы уложить его за секунду, и мы оба это знаем.

– Ты тоже не такой, – говорю я, – и все же ты лапал ее.

Он насмехается и отталкивается от меня, освобождая меня.

– Я должен был догадаться, что речь идет о Сикс, – говорит он, невесело усмехаясь. – Ты трогал Тайер?

Психопат во мне выбирает месть. Я растягиваю его боль еще немного, вместо того чтобы сказать ему, что я не трогал ее.

– Почему бы тебе не спросить ее? Ей будет что сказать по этому поводу.

Его ответный удар в живот дает мне понять, что он думает о моем ответе. Он выбивает воздух из моих легких и заставляет меня перевернуться на спину. Кто бы мог подумать, что Рис способен на такой удар?

– Ты держишься подальше от Тайер, а я буду держаться подальше от Сикс. Договорились?

– Договорились. – Я страдальчески кашляю, выпрямляясь.

Он все еще смотрит на меня.

– Я думал, что, наконец-то трахнув Сикс, ты станешь меньше психовать по ее поводу.

Я не удивлен, что он догадался о том, что мы спали вместе.

– Забавно, но я думал то же самое о тебе с Тайер.

Его глаза сужаются на мне.

– Туше, – признает он, прежде чем отпихнуть меня от двери. Он распахивает ее и входит внутрь, захлопывая за собой дверь.