Текст книги "История, любовь и шоколад (СИ)"
Автор книги: Катя Корж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
Глава 8
Размешивая сахар в прозрачной чашке, где кружились травяные листики дорогого ароматного чая, Виктор смотрел в окно и старался сосредоточиться на том, что происходило за чистым стеклом. А именно ни на чём. Тишина и спокойствие – вот что ему в последнее время так не хватало, и ведь он бы этого даже не понял, если бы не собственный дедушка.
– Уже двенадцать, а ты только встал?!
Седовласый пожилой мужчина сел напротив своего внука за стол и положил перед собой кипу тетрадей.
– И приведи себя в порядок, мне страшно на тебя смотреть.
– Не грузи, дед. И можешь не смотреть, глядишь, второй инфаркт не хватит.
Парень откинул голову назад, стараясь насладиться нависшей тишиной, которая продлилась совершенно недолго. Он не заметил, как неодобрительно Михаил Андреевич покачал головой, но Виктор так хорошо знал своего дедушку, с которым прожил практически всю жизнь, что он закрытыми глазами мог сказать, чем тот сейчас занимается.
– Тебе дозвонились по поводу репетиторства?
– Репетиторства?! – тёмные глаза, которые напомнили Михаилу покойную жену, уставились с таким же напором на него. – Так ты не шутил?
– Нет, – вполне уверенно и ни капельки не смущённо ответил он. – Сидишь тут, так займись чем-то полезным.
– Деда, напомню, что я приехал сюда, чтобы за тобой приглядывать, может, что-то написать, но главное – отдыхать. Мне твоя история никаким боком не сдалась…
– В тебе нуждаются, Вить. Помоги девочке, я бы и сам, но…
Губы Виктора расплылись в улыбке. Сейчас в дедушке он видел нечто новое, приём «давим на жалость». От внимательных и цепких глаз не скрылось лёгкое подрагивание пальцев, которые сжимали ручку с красными чернилами, слегка открытые губи и главное напускной блеск в глазах. Парень отлично знал, что перед ним разыгрывают спектакль, не давая тому пути отступления, но Виктор ничего не мог с этим поделать. Он любил дедушку, и не так уж сам он был сейчас занят, чтобы не помочь. К тому же, во всём этом он находил даже плюс.
– Ты хитрый, старый гриб заморский, в курсе? Но тебе повезло, мне нужно новое оборудование, и подзаработать я не против.
– Даже не смей! Она школьница, Вить.
– А её родители нет. Так сколько ты там за час берёшь обычно?
Пожилой мужчина смотрел на собственного внука так и не понимая, шутит ли он. Это и было главной чертой парня – никогда нельзя было понять, серьёзен он или нет.
Особенно в этом убедился мужчина, когда после пяти лет усердной работы в области истории парень в один прекрасный день всё бросил с такой лёгкостью, словно никогда и не был связан с этим предметом. Но глядя на уже взрослый мужской цепкий взгляд, рассудительность, было бы кощунством назвать Виктора легкомысленным. Скорее он был человеком, который добивался всего слишком быстро и просто смеялся над таким словом, как «преграда».
Теперь перед Михаилом Андреевичем сидел не тот маленький мальчик, что послушно и всегда тихо читал учебники за чашкой чая, смотрел вместе с бабушкой и дедушкой сериалы на первом канале по вечерам, разгадывал кроссворды и решал судоку. От того маленького мальчика остались только невероятно чёрные густые волосы, раскосые глаза, напоминающие и любимую и дочь, а ещё характер. Уже маленький Виктор редко показывал истинную натуру, свою любовь к кристальной правде и постоянным подколкам, но теперь он стал старше, сильнее, еще увереннее. С трудом в нём можно было узнать прежнего мальчишку.
– Не смотри так на меня, у меня начинает просыпаться совесть.
– Спасибо за помощь. Мне приятно, что ты согласился, а вопрос цены обсуди с девушкой при встрече. Поверь, внук, она тебя удивит.
Парень со вздохом потянулся за телефоном, на котором было больше пяти пропущенных звонков от потенциального ученика. Первого и последнего.
***
Школьная столовая была полностью набита людьми, несмотря на свои немаленькие габариты. Столы заняты и не только тарелками с-под еды, но и чьими-то мягкими точками, хозяева которых никак не могли понять нормальное предназначение этого предмета мебели. Знакомая всем нам компания успела занять своё место до того, как поток младшеклассников нахлынет в помещение, где уже раздавали готовую еду.
Только на столе ребят не было тарелок, у всех дымились пластиковые стаканчики с горячим шоколадом из автомата или же фруктовым чаем. Вика иногда посматривала на время, которое в тот день почему-то текло слишком медленно.
– Нервничаешь? – тихо поинтересовалась Нюша, которая сидела ближе всех к Цветаевой.
Теперь, когда она обернулась и их лица оказались совсем близко, девушка заметила под газами подруги небольшие синяки.
Анастасия Полевич, семнадцатилетняя девушка, учащаяся той же школы, что и Вика, изучающая тот же профиль, выбрала совершенно иной путь в жизни. Она уже полноценно работала в салоне красоты начинающим визажистом, и только близкие друзья Нюши знали, что девушка совершенно не рада тому, что её мечта наконец-то исполнилась. Теперь своей же мечтой она старается заглушить боль, которая и случается после потери любимого человека. И сейчас, глядя на бледную кожу, слегка потухший взгляд но слыша всё тот же мягкий с нотками заинтересованности и доброты голос, Вика пожелала никогда так не влюбляться.
Любимый человек Нюши не сделал ничего плохого, просто уехал, а девушку ломало изнутри. И Цветаева боялась, что не справилась бы с таким чувством, хоть все её и считали сильной.
– Конечно, нет, – послышался звонкий голос второй подруги, той, чьи рыжие волосы как обычно ударили рядом сидящего парня по лицу из-за того, что Яна слишком резко развернулась. – Это её новый репетитор должен нервничать! Я бы на его месте так и сделала, особенно если это замухрёныш нашего классного.
– Прекрати, Яна. Этот человек как минимум умнее тебя, прояви уважение.
Нилова сдалась под гнётом тёмных глаз Цветаевой и виновато кивнула. Спустя какое-то время перемена закончилась – и ребятам вновь пришлось вернуться в класс. И оставшиеся сорок пять минут, которые всё еще ограничивали Вику от выхода из школы и первой поездки к новому репетитору, девушка куталась в свой жакет из-за непонятного холода.
Сперва она думала, что виной этому межотопительный сезон, ведь если взглянуть на небо, то оно было по осеннему серое, асфальт мокрый из-за постоянных дождей, а листья всё больше и больше желтели. Но когда это чувство озноба продлилось и в автобусе, в котором все стали раздеваться из-за ужасно душного воздуха, Цветаева поняла, что дело вовсе не в температуре окружающей среды.
Ей было страшно. Она боялась чужого, совершенно незнакомого человека и теперь жалела, что всё же согласилась на предложение классного руководителя. Даже представляя себе самую настоящую заучку в старом домашнем костюме, толстых очках и с хорошими манерами девятнадцатого века, чувство страха её не покидало.
Девушка постаралась отвлечься. Вся та информация, которую она старалась вычитать из книжки, в голову давно не лезла, поэтому глаза непроизвольно прошлись по всем пассажирам, которых становилось все меньше и меньше, пока автобус приближался к конечной. По телевизору шло шоу, которое Вике удалось уже увидеть утром, пока двоюродная сестра его смотрела за завтраком. Будучи помешанной на молодом рэпере, восходящей звезде, Алина не пропускала ни единого выпуска, стараясь всё смотреть чуть ли не в прямой трансляции, а из-за того что Вика запоминала практически всё, что увидит или услышит, её мозг это непроизвольно воспроизводил.
«Как хорошо, что он не появится в ближайшее время…»
Эта мысль согрела девушку лучше всякого обогревателя. На неопределённый срок Ice Jack объявил о прекращении своей публичной деятельности. Кто-то это связывал с какой-то тяжёлой болезнью парня, кто-то с отсутствием музы. Существовало множество версий, о чём сейчас и говорила ведущая программы, но факт оставался фактом: ближайшее время ледяной парень на экранах не появится, а Вика будет счастлива больше не смотреть каждое утро нового месяца какой-то выпуск с ним.
Автобус дёрнулся, из-за чего Вика словно вынырнула в реальность. Больше всего она не любила отпускать её, окунаться во что-то неизвестное, забывать то, где она находится, потому что все мысли сразу заполню родители. И чтобы больше не отпускать такую тонкую материю, как реальность, она стала рассматривать сменяющие друг друга дома.
Конечная остановка была близка…
И как только двери автобуса открылись на этом маршруте в последний раз, девушка выскочила из автобуса и огляделась.
Перед ней было самое настоящее травяное поле, за которым виднелся лес и, судя по картам, где-то там должно было быть еще озеро. Это была окраина города, частный сектор, но в нём была одна особенность.
И когда Вика повернулась лицом к этому сектору, то сразу её увидела. Все дома были здесь совершенно новые, асфальт ровный до невозможности, заборы у некоторых владельцев выше самих домов и глуше, чем дремучий лес.
Некоторые дома были однотипными в этом районе, что и подразумевалось при застройке этого места, но не только тридцать владельцев, что оплатили этот проект, захотели здесь жить. Желающих очутиться в чистом от загрязнённости райончике оказалось намного больше. И среди таких был Михаил Андреевич, что жил с собственным внуком.
Гуляя спокойно по дорожкам, ведь в запасе у девушки было еще полчаса, этого хватило, чтобы дважды обойти территорию, найти нужный дом, который относился к первоначальному проекту, а после позвонить в домофон, что висел на металлическом заборе.
– Я Вика… – ответила девушка тишине, когда дверь некоторое время не открывалась.
Вздохнув и сжав руки, девушка всё же зашла на незнакомый участок, где предположительно жил человек, который мог помочь изменить жизнь Цветаевой…
Глава 9
Дом оказался уютным и просторным, но этого Вика не замечала, она старалась контролировать внутренний страх, который окутывал её всё сильнее перед предстоящим знакомством.
– Не заблудилась? – раздался мужской хриплый голос из другой комнаты.
Но вместо какого-либо мужчины выбежало нечто огромное, что сразу накинулось на Вику, не давая даже себя рассмотреть.
Девушка не устояла на ногах, и упала на пол под весом тяжёлых лап чёрного Английского мастифа, который сразу принялся лизать лицо незнакомки.
– Стой! Стой! – руки девушки пытались отстранить от себя собаку, пока он полностью не обслюнявила ту.
– Граф! – сквозь смех позвал питомца, по-видимому, хозяин. – Ко мне, дурень!
Граф оказался послушным псом. Его огромные тёмные глаза еще несколько мгновений смотрели на Вику, прежде, чем убрать лапы с её плеч и, наконец, дать возможность встать.
Валясь на полу, девушка пыталась отдышаться. Цветаева вовсе не испугалась собаки, но это было слишком неожиданно для той, у которой нервы и так были на пределе.
– Я предполагал, что наше занятие пройдёт в комнате, а не на полу? Но желание клиента – закон.
Над девушкой нависло лицо незнакомого парня. Высокий, худощавый, но с ровной осанкой, босой и без очков. Ничего общего с тем образом, что сформировался у Вики, но и не полная противоположность того. Черные, очерченные густыми ресницами глаза, выжидающе смотрели, и Вика поняла, что от неё ждут хоть каких-то действий. Впрочем, только лоб и азиатского типа глаза девушка смогла рассмотреть, ведь остальная часть лица была перекрыта голубой медицинской маской.
Она проигнорировала протянутую руку помощи.
– Я не думал, что он на тебя кинется. Кажется, он принял тебя за деда.
«Деда?»
Странно было слышать для Вики такое от парня, что совсем не был похож на её классного руководителя и учителя истории в одном лице. Граф послушно сидел рядом с молодым человеком, пока Вика вновь случайно не посмотрела в глаза собаки. Она сразу же завиляла своим хвостом и стала кружиться вокруг сидячей на полу девушки.
Парень лет двадцати видимо слабо улыбнулся, и он был уверен, что нечто подобное отразится и на молодом личике, которое словно застыло. Но ничего… Цветаева сидела, словно статуя, из-за чего улыбка на лице парня стала ещё шире, о чём могли значить лучики возле глаз.
– Ты могла бы уже разуться и пройти в комнату, но если тебе удобно так, то подожди, я кресло сюда перетащу… И да, это… – он указал на лицо, – приболел, проблем же это нам не организует?
Девушка словно очнулась. Мотнув головой, она встала и сняла пальто, после чего разулась. Только с коридора так и не сдвинулась, потому что и шагнуть не могла под таким внимательным и пристальным взглядом парня, который бесстыдно её изучал. А собака повторяла всё точь-в-точь за хозяином.
– Здравствуйте.
– Она не немая, оказывается, – обратился парень к Графу.
Собака почему-то кивнула.
Парень заметил, как надулись ноздри девушки от возмущения. Его тёмные глаза скользили по локонам горького шоколада, тонкому, слегка бледному из-за страха лицу, блестящим глазам, подкрашенным слегка губам, тонкому подбородку, очерченной фигуре и стройным ногам. Но через некоторое время страх Цветаевой прошёл, оставляя место злости.
– Вы перед занятием хотите мою внешность оценить или интеллект?
Парень нахмурился, а собака, что-то буркнув, словно её обидели, обделив вниманием, ушла в другую комнату.
– Ну, ты и бессердечная…
– Скорее, серьёзная. От этих занятий зависит моё будущее, и я это понимаю.
Первые Вика сказала не подумав. Перед ней стоял совершенно незнакомый человек, к тому же её старше. Но Цветаевой так не нравилось его несерьёзное отношение к учебному процессу, что она даже и не подумала, что парень мог всё подстроить, чтобы немного разрядить обстановку во время знакомства.
Намёк был понят. Незнакомец стал более серьёзен.
– Чтобы ты знала, я не в восторге от этого всего. Но деда слёзно просил взяться за тебя. Можно подумать, я унаследовал его навыки преподавания. У тебя хотя бы база какая-то имеется?
И вновь внимательный и изучающий взгляд тёмных глаз, который Вике напоминал собственный. Цепкий, пытающийся найти то, что обычным взором не найти в человеке.
– А вы меня опросите – и сами всё поймёте.
«Самоуверенность второе имя?» – промелькнуло в голове обоих одновременно. Стойка парня стала свободная, руки скрестились на груди и сам он стал подпирать стену, оперевшись плечом об неё.
– Год принятия Люблинской унии?
– Тысяча пятьсот шестьдесят девятый, – не задумываясь, ответила девушка.
– Конкретнее, и её суть.
– Первого июля. Согласно унии Польское Королевство и Великое княжество Литовское объединялись в одно государство – Речь Посполитую.
– Начало Второй Мировой войны?
– Первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого, – вновь на автомате ответила девушка…
Задавая вопросы, которые парень не подготавливал, брал с головы по памяти, Вика отвечала так, словно читала его мысли. Ей нужно было не больше пары мгновений, чтобы назвать определение понятия, назвать какую-либо дату или рассказать сущность войны, исход, её начало и конец.
Она отвечала, словно натренированный робот, и если сперва это подогревало интерес и восхищало, то спустя десять минут такого блиц опроса у парня возник один вопрос: чем еще живёт девушка помимо истории? Тогда ему захотелось немного поиграть…
– Сколько раз распалась Речь Посполитая.
– Три.
– Года?
– 1772, 1793, 1795.
– Парень есть?
– Нет.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать… Эй!
Вика приготовилась отвечать на следующий вопрос, но только спустя пару секунд поняла, что что-то не так. Из-за сосредоточенности на своих воспоминаниях, усвоенной годами информации, Вика не сразу заметила, что сущность вопросов изменилась.
– Извини, извини, – сквозь смех прохрипел парень, – но, по крайней мере, понятно, на что ты пускаешь всё своё личное время. Ты очень хорошо всё знаешь, теперь я уже не уверен в своих силах.
Парень стал лукавить, Вика это раскусила, и поняла, что закрытость и страх выставили её не в самом лучшем свете. Элла всегда ей говорила, что порой Вика может казаться колючей и жестокой и тысячу раз просила быть с репетитором мягче. Только сейчас Цветаева вспомнила наставления подруги, потому с тенью улыбки прошептала:
– Вы задаёте лёгкие вопросы.
– Ты права, – мужские пальцы потёрли подбородок. – Ладно, посмотрим, что я могу для тебя сделать.
Сказал, словно одолжение сделал. Вика чувствовала смешанные чувства глядя на того, кто сперва заявил о своём нежелании тратить на всё это время, затем строил неплохой опрос, продемонстрировав и свои знания при этом, и всё это сопровождая какими-то глупыми издевательствами.
– И кстати, ты чем-нибудь ещё живёшь, кроме как учёбой?
Парень кивнул на длинный коридор, давая знак, чтобы девушка следовала за ним. И шагая по новенькому паркету, девушка внимала нравоучения парня, который всё еще не показывал своего истинного отношения ко всему этому.
«Серьёзен он или нет?» – этот вопрос был главным, ведь от ответа на него зависело будущее Вики.
Оба зашли в светлую комнату, обшитую вагонкой. Из-за лаковых поверхностей стен солнечный свет, проходящий через окно, давал дополнительное освещение. Где-то сверкали лучики радуги из-за преломления света, где-то лежали тетрадки, которые парень стал сгребать в одну кучу, освобождая собственную кровать, стол, кресло и стул.
– Я не зубрилка, если вы так подумали.
– Ну да… – девушке явно не поверили. – Итак, начнём с нормального знакомства. Меня зовут Виктор, и можешь обращаться ко мне на «ты», я не так уж и стар, как ты думаешь.
После этих слов Виктор на мгновение снял маску, под которой показались довольно пухлые для парня губы и гладкий очерченный подбородок, по которому он провёл ладонью и вновь скрыл своё лицо.
– Еще кое-что, я терпеть не могу ложь, лень и глупые оправдания. Не подготовилась – так и скажи, или мы закончим раньше, чем ты отправишься на первый этап.
Схватив бесцеремонно девушку за плечи, что так и стояла посреди комнаты, посадил её за кресло, пододвигая его ближе к стулу и рабочему столу.
Вике не по своей воле пришлось смотреть прямо в лицо человека, который никак не был похож на Михаила Андреевича. Что могло быть общего у седовласого мужчины с голубыми глазами и отличными манерами с черноволосым парнем с настолько тёмными и раскосыми глазами, что нельзя было разделить радужку и зрачок, у которого к тому же не было манер.
Но было кое-что, что не давало покоя Цветаевой. Парень однозначно был не здоров.
Его кожа была словно прозрачной, настолько белой, что, казалось, парень попадёт под лучи солнца и те его пронзят насквозь. Голос охриплый, под глазами синяки и всё это не мешало ему рассказывать о том, что Вику ждёт впереди.
– Зря ты решила пойти этим путём. Ты или глупая или наивная.
– Почему? – Вика была в корне не согласна.
– Я был на последних этапах, я знаю, как там получают места.
Не раз это Вика слышала от Эллы, и даже наивных Нюши с Яной. Хоть они и говорили, что у такой, как Вика, всё получится, но она видела, что они думают на самом деле.
– А что насчёт тебя?
Парень посмотрел в лицо уже более уверенной себе девушки и впервые попал под гнёт чьих-то глаз. Тяжёлый, выпытывающий взгляд, от которого вряд ли что-то может скрыться, и эта девушка стала напоминать ему сводного брата. Только у того за спиной огромная власть и уверенность в себе была оправданной, а что же за спиной у такой малышки?
– Мне просто повезло, – уверенно и твёрдо ежесекундно ответил он, возвращая «взгляд» Вике.
Девушке пришлось постараться, чтобы сосредоточиться на голосе парня, потому что как раз настало время «золотого часа»[1], и лучи сквозь окно перед столом упали прямо на чёрные пряди, что вылезли из пучка на затылке и идеальную кожу потенциального репетитора, заставляя рассеяться любое внимание.
Но так уж случалось, что, когда девушка кого-то собиралась уличить во лжи, взгляд её «тяжелел», становился цепким, ведь ей нужно было уловить каждую деталь от рядом сидящего человека, чтобы понять врёт он или нет.
– Дважды?
– Так бывает, когда рождаешься с мозгами.
Виктор отодвинулся от девушки и с тенью улыбки стал вновь её рассматривать.
– Ты тоже на вид умная, но поверь, только на этом далеко не уедешь.
– Мы будем заниматься? – прервала сомнения парня Вика, что не собиралась выслушивать что-то от человека, который был ей всё же неприятен.
Он набивал себе цену, так решила девушка. Ведь перед ней сидел человек, который собственными силами дважды получил призовые места на олимпиаде, так зачем же заявлять сейчас ей, что выиграть там так уж невозможно?
Или всё же никто не знает правду, и Виктор не своими силами выиграл?
– Мы должна решить организационные вопросы, к примеру, сколько ты будешь мне платить, мои услуги могут быть тебе не по карману.
На лице Виктор читалось ехидство и издевательство.
– Думаю, я потяну.
– Твои родители настолько богаты?
Виктор всё еще помнил, как его дедушка уговаривал на минимальную стоимость занятий, ведь Цветаева не из такой уж и состоятельной семьи.
– Когда-то были, но на эти занятия я заработала сама, и хочу быть уверенной, что проведённое здесь время того стоит.
И вновь Виктор получил порцию гневного взгляда. Почему-то его план по созданию непринуждённой обстановки провалился, и всё это сопроводилось чувством стыда.
Подумать только, Виктора, который считал себя практически невозмутимым человеком, смогла вывести из равновесия какая-то шестнадцатилетняя школьница.
– Не пожалеешь, – его ответ вышел грубым, холодным, именно в таком тоне он и разговаривал с людьми на деловых переговорах.
Виктор сидел слишком близко, из-за чего его оголённые предплечья зачастую чувствовали жар кожи рук девушки, заставляя поглядывать на неё. Жар или волнение? Не то чтобы Виктор сильно переживал за ученицу, но заболеть вновь ему не хотелось.
Вика тоже не могла толком сосредоточиться на материале. Ей казалось, что вот-вот и Виктор прикоснётся к ней, заставит все внутренности свернуться, а ком, что и так стоит в горле от волнения, перекроет напрочь дыхание и голос.
Парень заметил странное поведение девушки, но списав всё на лёгкое волнение и чего уж там скрывать, свою красоту (которая зачастую приводила в замешательство и смущение противоположный пол), продолжал рекомендовать список литературы.
Но когда дело дошло до составления графика занятий, и на вопрос «Когда ты свободна в следующий раз?» девушка ответила «в следующем году!», Виктор не выдержал.
– Да что с тобой? Тебе плохо?
Что могла сказать Вика? Ей стало безумно стыдно, что в замешательство её привели какая-то боязнь чужих прикосновений. Теперь не её волновал вопрос «серьёзно ли он относится к этим занятиям?», а парня.
– Вы…
– Ты, – поправил он.
– Можете меня не касаться, пожалуйста, и держать дистанцию какую-то. На всех занятиях.
Оттолкнувшись, от стола, чтобы отъехать на стуле назад и больше не быть в такой близости с незнакомцем, Вика вновь забыла маленькую деталь. Сзади оказался ковёр, за который зацепились колёса кресла, и вскоре девушка оказалась на полу с поднятыми ногами.
И глядя на деревянный потолок и думая, почему сегодня всё так идёт на перекосяк и она никак не может собраться, Виктор вновь протянул девушке руку, стараясь не смотреть на нижнее бельё, которое открывалось во всей красе из-за запрокинутой на живот юбки.
Когда Вика заметила всю неловкость ситуации, то резко постаралась встать, но вместо этого кресло перевернулось, прижав её к полу.
– Милая черепашка, – не удержался от комментария Виктор.
Встав с пола, Вика шумно выдохнула, и тогда парень заметил розовые от смущения щёки и блестящие глаза.
– Изззвините…
Когда сил на смех больше не осталось, парень поднял кресло и вновь усадил в него девушку, пообещав к ней не прикасаться.
Но даже отодвинувшись, напряжение между ними не спало. Теперь Вика даже не смотрела в сторону парня, что стало его уже откровенно злить.
– Вика, прекращай.
– Что? – оторвав взгляд от собственных рук, которые казались почему-то сейчас точно интереснее лица Виктора, девушке пришлось вновь заглянуть в чёрные глаза.
Теперь в них даже не скрывалось раздражение.
– Соберись.
– Я собрана.
– Оно и видно. Я не смогу насильно запихнуть в тебя знания, если ты будешь постоянно сидеть и смущаться, то от прикосновений, то от воспоминаний, что я увидел твои…
– Стоп! – девушка так вскрикнула, что даже встала. Правда после этого сразу же села, уже выпрямившись и вновь почувствовав себя уверенней.
– Я поняла, не нужно этого больше вспоминать.
– Надеюсь.
После этого девушка раскрыла свой рюкзак и достала маленький блокнот с миньоном, в котором были исписаны практически все страницы, кроме пары последних.
– Смотрите, я свободна… – закусив губу, она стала водить ногтем по строчкам, где были вычерчены окошки с минутами и часами. – Мы можем заниматься по понедельникам и четвергам. Уроки заканчиваются в два, плюс час на дорогу.
– Значит, в полчетвертого ты будешь у меня?
– Да.
Собранная Вика однозначно нравилась Виктору больше той смущённой девушки, которой она была пару минут назад. Способность так быстро собраться понравилась парню.
Достав пару тетрадок, Виктор положил их на стол перед ученицей.
– Это мои конспекты, сможешь почерк разобрать? Здесь все основные даты, события, что понадобятся тебе как минимум ко второму этапу. На первом, сама понимаешь, вспорхнёшь как птичка. Но даже так, старайся всё делать безупречно. На твоей стороне знания, если повезёт, победишь коррупцию, но…
– Не питай особых надежд.
– Именно, – усмехнулся парень, обнажая свои ровные зубы.
– Спасибо. Я постараюсь разобрать. На сегодня всё, я так понимаю? – разблокировав телефон, девушка поняла, что пролетели два часа совершенно незаметно.
И Вика не увидела, как на мгновение расширились от удивления глаза Виктора. Это минуты так проскочили скоротечно не только для девушки.
– Да. Буду ждать тебя в понедельник.
Парень испытывал самые противоречивые чувства, наблюдая, как из-за его бывшего рабочего стола встаёт девушка, собирает свои вещи, его тетради, в которых минутами ранее внимательно перелистывала страницы, оценивая предстоящую работу.
В комнату скоро вновь вернулся Граф. Сперва он показал лишь свой нос и часть морды, чтобы оценить обстановку, после чего медленно подошёл к незнакомке.
– Погладь его, ты ему понравилась.
Вика перевела взгляд с репетитора на огромного мастифа и положила руку ему на голову, медленно спускаясь пальцами за ушко. Собака издала звук огромного удовольствия и заслонила собой выход, требуя продолжения ласки.
Упав коленями на пол, девушка принялась чесать собаку двумя руками. Виктор наблюдал, как меняется настроение девушки: теперь вместо сосредоточенного выражения лица на её губах играла улыбка. Искренняя, счастливая, словно это был её питомец.
– Любишь животных?
– Люблю. Они преданные и искренние, их легко понять. А людей нет.
– Тебе только шестнадцать, а ты же разочаровалась в людях? – усмехнулся парень.
– Какая разница сколько мне лет? С предательством можно столкнуться, как в пять, так и в двадцать пять, ведь в любом случае тебя будут окружать люди, которые имеют свойство и предавать, и обижать, и делать тебя несчастным.
– Тоже верно.
Парень незаметно для Вики дал команду Графу, после чего собака послушно её исполнила. Всё лицо девушки вновь было облизано, причём с таким усердием и любовью, что девушка ничего не смогла с этим поделать.
– Граф! – рассмеялась она. – Прекращай!
Виктор был уверен, что еще никогда не провожал так просто девушку в коридор, чтобы после закрыть за ней дверь, сказав сухое «до встречи».
Вернувшись в комнату, где уже было довольно темно без искусственного освещения, в углу которой мирно сопел Граф, с чувством выполненного долга, парень сразу же заметил яркое жёлтое нечто под столом. Это оказался маленький блокнот в виде миньона, что принадлежал его, как бы это странно не звучало, ученице.
Зачем-то открыв его, Виктор стал рассматривать ровные вычерченные столбики, цифры, даты, маленькие пометки, которые состояли в основном из каких-то незнакомых адресов, а рядом с ними были еще и цифры. Особо крупные обведены в красный кружок, кое-где были просто крестики. И пролистав блокнот от начала и до самого конца, где красовалась новая цифра «11», до Виктора дошло, что это было нечто вроде ежедневника. Цифры – дополнительная плата, а особо крупная, которой девушка наверняка радовалась, была обведена красным. Везде были расчёты, относящиеся к деньгам, и, увидев накопленную за всю работу сумму, парень закрыл блокнот и направился к выходу из дома, чтобы еще успеть нагнать Вику.
Но стоило ему открыть дверь, как перед ним уже оказалась запыханная девушка, что явно вспомнила о пропаже.
– Я вам забыла заплатить!
От неожиданности после сказанного парень выронил из рук жёлтой блокнот, что собирался протянуть Вике.
– Ты забыла…его.
Парень наклонился и вновь встал, протягивая пропажу девушке, отряхивая её при этом.
– Спасибо. Так, сколько я должна?
– Нисколько.
– Почему? – сжав в руках блокнот, в голове девушки промелькнуло сомнение на этот счёт.
Сперва ей угрожали слишком большой ценой, а теперь вот так просто и «нисколько?»
– Ты моя первая ученица, а я не самый лучший учитель. Не хочу брать на себя такую ответственность и брать плату за дилетантские занятия.
– Но вы тратите на меня своё личное время.
«Почему ты просто не можешь согласиться!»– раздражение в груди парня нарастало. Напускное равнодушие на его лице тоже было не железным.
–Вика, через пару минут отходит автобус, следующий через сорок пять минут, ты уверена, что хочешь торчать тут и уговаривать меня взять деньги, которые тебе еще точно пригодятся?
– Но ведь это неправильно.
– До свидания, – закрыв дверь, парень для убедительности еще повернул замок.
Вновь шумно выдохнув, девушка потопталась еще некоторое время у двери, а после всё-таки пошла к остановке, в то время как парень включил проигрыватель и под песню Same – Lady стал заваривать чай. Настроение было отличное, чувство, что сделал что-то полезное, не покидало, улыбка от некоторых воспоминаний только становилась шире, и такой порядок вещей отлично вдохновлял.
[1] «Золотой час» – это первый час после восхода солнца и последний час перед закатом. Когда солнце в небе находится в этих выигрышных точках, свет становится особенно мягким и красноватым.
