Текст книги "История, любовь и шоколад (СИ)"

Автор книги: Катя Корж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 24

Виктор смотрел на свои руки, и ему казалось, что всё это врем без сознания и под наркозом была не только Вика. Он мало что помнил из прошедших часов, но они казались очень напряжёнными, как экзамен. Но вот если последний проходит в один миг, то этот кошмар длился слишком долго, особенно когда он больше не смог держать Вику за руку.

Он постоянно вспоминал, как она сказала, что ей страшно. Виктор сжал её пальцы крепче не потому, что было страшно ей, а потому что он боялся сам. Голова коснулась холодной стены, по спине потёк пот, которого он даже не чувствовал последние минуты.

– Почему я должна это делать?! – отвлёк его женский голос.

Длинный плащ с расстёгнутом ремнём, в цвет ему бежевая сумка. Виктор бы сказал, что эта женщина выглядит элегантно, но слишком дешёвый образ был у неё, а еще яркие ногти.

«Безвкусица…»

Эта женщина не должна было больше занимать внимание, если бы она не произнесла фамилию той, из-за кого он здесь.

– Почему от Цветаевых проблемы даже после их смерти!

Женщина так сильно была зла, что не заметила, как кинула телефон мимо сумочки.

Перед тем, как зайти в палату к Вике, которая еще отходила от наркоза, блондинка несколько раз вздохнула и выдохнула.

– Вы уронили, – Виктор поднял телефон и протянул женщине.

– Спасибо, – она коротко улыбнулась.

– Случилось что-то серьёзное? Вы в порядке?

Парень любил новые знакомства, но, то ли день выдался слишком тяжёлым, то ли всё еще помнил сообщение Вики про семью, в которой она теперь живёт. Это знакомство было вынужденным, необходимым и одним из неприятных.

– Племянница заболела, очень «вовремя». Она это умеет, – последнее женщин добавила слишком тихо, но Виктор услышал и сжал ладони в кулак в карманах болотного цвета парки.

– Мой вам совет: переведите её в платную палату, лечение здесь так себе.

Виктор бы это уже давно сделал сам, но он не был родственником, а слишком честный врач, которым оказалась слишком вредная пожилая дама, не приняла никаких форм уговоров от парня. Поэтому он сидел под дверью палаты и дожидался хоть кого-то из родственников.

– Я учту, спасибо.

«Фальшивая улыбка, дамочка…»

Женщина не нравилась Виктору всё больше. Конечно, он сразу понял, что никого никуда не переведут.

Пока он стал думать, как же поступить, дверь перед его носом закрылась – женщина вошла в палату.

Виктор вновь сел на прохладные металлические сиденья, которые были установлены по всей больнице. Везде витал запах лекарств, которые парень не переносил с детства, где-то вдалеке пациент ругался с медсестрой, в очередной раз доказывая свои права.

На телефон позвонили. Виктор ответил, даже не глядя на экран.

– Виктор, привет, не занят? – голос дедушки был напряжённым.

Парню стало уже казаться, что и у него что-то случилось серьёзное.

«Я не выдержу этот день, если и с ним…»

– Нет, деда, что хотел?

– Ты не будешь против, если к нам сегодня… Приедет гость. Точнее, переедет.

– Твой шахматный клуб? – усмехнулся парень.

На том конце провода послышался приятный смех дедушки. Именно так он и смеялся в детстве, кода играл с маленьким мальчиком, которого еще не испортили деньги и слава, который еще не начал идти наперекор его желаниям, и пока еще не объявил о карьере музыканта.

– Да, её зовут Зоя.

– Хорошо, вези. Я приготовлю что-нибудь к вашему приезду.

– Мы будем к семи.

Виктор отключился. На его губах была улыбка, пока он не увидел крадущуюся девушку с рюкзаком вдоль стенок. Она странно оглядывалась и всматривалась в номера палат.

Подойдя к той, у которой он сидел, незнакомка стала топтаться на месте. Виктор накинул капюшон на голову и стал искоса наблюдать за той, что слегка приоткрыла дверь и стала рассматривать происходящее. Но вдруг, чего-то испугавшись, она закрыла дверь и подбежала к тем же сиденьям, где был Виктор. Так же накинув капюшон на голову, она спряталась за парнем, чтобы выходящая женщина её не заметила.

Тётя Вики не заметила бы перед собой и слона. Она всё еще была какой-то разраженной и потерянной одновременно. Закрыв дверь, она сразу же направилась к выходу.

– Извините, – тихо произнесла кареглазая девочка и снова встала.

Она вновь приоткрыла дверь и на этот раз зашла в палату, совсем забыв про дверь. Теперь и у Виктора перепал шанс заметить, что же сейчас делает Вика.

Палата была пуста, из четырёх кроватей была занята только одна, и возле неё выгружала странная незнакомка некоторую еду.

Пакет с апельсинами порвался, и когда одна закатилась за кровать, девушка сразу же её подняла и закинула в рюкзак.

Когда она стала складывать всё в маленькую тумбочку, то увидела на столе записку, которую, видимо прочитала.

– Мама, ты чудовище.

Она скомкала её и отправила в рюкзак вслед за грязным апельсином.

– Умеешь ты время выбирать, дурочка. У мамы конец месяца на работе, шеф опять с приставаниями полез, уволить обещает за каждую провинность, и ты еще… – говорила она тихо, Виктор еле разбирал слова, но, тем не менее, картина его умиляла.

– Выздоравливай скорее, – шепнула она девушке на прощанье, и стала собираться.

Виктор вновь сел на прежнее место, чтобы дальше наблюдать, как девушка закроет за собой дверь палаты и отправиться вглубь коридора, по направлению от входа.

Навстречу ей как раз шла та самая женщина, что уже успела помотать нервы Виктору за этот день.

Незнакомка сразу же стала расспрашивать про Вику, представившись её родственницей.

– Да, много вас тут таких развелось. Я должна на слово вам всем верить? Это конфиденциальная информацию. Уже взрослая девочка, ты что, никогда о врачебной тайне не слышала?

– Я её двоюродная сестра. Вам паспорт показать? Возьмите личные документы и проверьте! – стала возмущаться не по-детски самая обычная школьница.

«Далека пойдёшь…» – Виктор сперва усмехнулся, а после пришёл в недоумение, когда незнакомка всё же убедила врача в своей правоте и наконец-то узнала про состояние Вики.

– Её можно перевести куда-то получше или сделать так, чтобы она жила одна? Она не любит людей и у неё гаптофобия, это важно.

– Деточка, если бы мы потакали всем капризам пациентов, от нас бы давно ничего не осталось. И что еще за гапто… Придумывает же молодёжь.

– Это боязнь прикосновений. Эй, подождите, так что насчёт…

Договорить девушка не успела, врач прямо перед её носом увела кого-то из пациентов в палату для осмотра.

Незнакомка была зла, об этом говорила вся её походка.

– Ну и мымра, – донеслось до ушей Виктора из губ девушки, что как метеор пролетела к выходу.

Виктор удостоверился, что больше никто из родственников Вики не заявится, и тоже зашёл в палату.

Придвинув стул, он сел ближе к кровати, на которой мирно сопела девушка. На тумбочке была уже другая записка, написанная двоюродной сестрой девушки. Рядом с ней лежала горькая шоколадка. Самый высокий процент. Почему-то Виктору казалось, что такая расчётливая и серьёзная девушка именно такой шоколад и любит. И ему вдруг стало стыдно, что у него ничего нет.

Он хотел встать и купить что-то в магазине, но глаза девушки распахнулись.

Виктор сидел, не двигаясь, наблюдая, как девушка бегает глазами по потолку палаты.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец нарушил он тишину.

– Всё еще тошнит, – сипло произнесла она. – Я в больнице?

Она повернула голову и посмотрела на парня. Он увидел, что теперь лицо девушки стало совсем прозрачным, губы слились по цвету с кожей, а под глазами образовались тёмные круги.

– Да. У тебя был аппендицит, но тебя прооперировали, теперь всё хорошо.

На самом деле он не хотел вспоминать, как один из хирургов орал, не понимая, зачем девушка выпила обезболивающее, и причитал, что еще немного и закончилось бы всё не так хорошо.

– Нужно было сразу сказать, что у тебя что-то болит. Обещай, что в следующий раз так и сделаешь…

Девушка простонала и отвернулась.

– Как бы я хотела, чтобы этого больше никогда не повторялось. У нас в семье всегда был у всех крепкий иммунитет, кроме папы, а последние лет десять я вообще не помнила, что такое простуда.

– От этого никто не застрахован, Вика. У меня тоже в детстве случилось такое, но я был в первом классе, и теперь у меня остался шрам.

Вика вновь посмотрела на парня, на этот раз с удивлением.

– Я бы тебе его показал, но ты будешь ругаться, что веду себя неприлично.

– То есть, у меня тоже будет шрам? – в её голосе читался откровенный страх. – А он большой?

– Не волнуйся, у тебя его не будет, тебе попались хорошие врачи.

«И хороший опекун…»

– Я не могу даже пошевелиться, у меня всё болит.

– Это нормально. Но скоро к тебе заявится плохая тётя и скажет, что нужно двигаться несмотря ни на что.

– Не разговаривай со мной, как с маленькой.

Вика вновь стала серьёзной.

«Я скучал по тебе такой…»

– Хорошо, не буду. Тут тебе нанесли всякого, а я… Принесу в следующий раз, ты у меня еще некоторые вещи оставила.

– Всё нормально, ты можешь принести и завтра.

– Ладно, тогда до завтра?

– Да.

Парень отодвинул стул и направился к выходу.

– Спасибо, что держал меня за руку, когда мне было страшно. У тебя очень приятные прикосновения, они мне нравятся.

Виктор обернулся, чтобы убедится, точно ли Вика ему это сказала. Слишком тёплые и искренние слова для той, кто постоянно старается быть серьёзной и краснеет от любой неловкости с ним.

Она смотрела в потолок, такая же обездвиженная. Парню не хотелось уходить, как будто такую он её больше не застанет.

– Я могу сделать это еще раз, если тебе страшно.

– Сейчас мне не страшно, наоборот спокойно, как будто я в безопасности. Это странно, потому что я не люблю новые места, не люблю спать не дома, а сейчас мне всё равно.

– Это действие наркоза, скоро пройдёт, – спокойно произнёс Виктор, убеждая в этом, и девушку, и себя.

– Это хорошо, значит, эта ночь пройдёт быстро.

– Будет скучно или грустно, звони.

Девушка тихо засмеялась.

– Звучит как секс-реклама.

– Очень интересно будет с тобой завтра поболтать. Отдыхай, Вика.

Теперь парень поспешил закрыть за собой дверь. Странные желания смешались внутри: и какое-то странное чувство притяжения к немного весёлой Вике, и одновременный непонятный страх, что еще чуть-чуть и…

Холодный воздух отрезвил голову. Вика была права, чувство страха осталось позади, и теперь его тоже окружало спокойствие.

Оказавшись уже дома, парень стал собирать кое-какие вещи, проверил комнаты на чистоту, а после стал готовить ужин и играться с Графом одновременно. Но собака тоже что-то чувствовала, и не была такой весёлой как обычно, и в конце и вовсе села под столом, где они занимались с Викой.

– Всё будет хорошо, Граф, она скоро к нам вернётся… – почесав собаку за ухом, парень стал собирать тетрадки в женский рюкзак.

Вскоре входная дверь открылась, и самый пушистый член семьи сразу же поспешил навстречу гостям. Ужин уже стоял на столе, переодетый Виктор тоже пошёл навстречу.

– Виктор, разреши представить тебе Зою, – пожилой мужчина закрыл за собой дверь, пропустив женщину, которая показалась знакомой Виктору.

– Здравствуй, Виктор.

– Можем сразу перейти на «ты», – широко улыбнулся парень. – Не первая встреча, как-никак.

Перед ним стояла та самая «мымра», чопорная дама, стоящий на своих принципах врач, что уже имела удовольствие помотать ему нервы. Виктору не нужно было объяснять, чем привлекла она его старика.

«Какое приятное и весьма удачное совпадение…»

– Вы уже знакомы? – удивился Михаил Андреевич.

– Конечно, город небольшой. Проходите, Зоя.

– Зоя Анатольевна, – поправила его женщина.

– Как вам угодно. Не стесняйтесь, ужин стынет, вещи можно оставить на потом.

Виктор ушёл на кухню в весьма приподнятом настроении, о чём свидетельствовало его веселое посвистывание.

Глава 25

– Мне полагается спросить, как вы познакомились? – немного с иронией произнёс парень, ковыряя запечённое мясо.

Никто ему не ответил, и тогда парень вздохнул. Граф же всё крутился возле нового члена семьи, стараясь запомнить новый запах. Пожилая женщина слегка дёрнулась, из-за чего вилка упала на пол.

– Я принесу новую, – успокоил её Михаил Андреевич, и перед тем, как встать, слегка коснулся женской руки и улыбнулся.

– Не пугайтесь, он не обидит вас. Это дружелюбная порода, своих не кусает.

– Виктор, – осёк внука Михаил Андреевич.

– Что? Я просто хочу, чтобы наша гостья поскорее ко всему привыкла. Нужно же рассказать некоторые основные…

– Я и сам этим могу заняться.

На несколько минут Виктор успокоился. Молча наблюдал, как его дедушка вернулся на место с новым набором приборов для дамы. Его дедушка не выглядел особо счастливым, и тогда он понял, что только еще больше усугубляет ситуацию своим поведением.

– Извините, Зоя Анатольевна. У меня был напряжённый день сегодня, и мне кажется, что вам лучше поужинать без меня. У нас еще будет время узнать друг друга поближе.

Парень отнёс свою тарелку к мойке и вернулся в свою комнату. Игривое настроение улетучилось, и чтобы себя как-то занять, парень открыл блокнот и стал думать над текстом, что пришёл в голову этим утром. Вдохновение в последнее время стало заполнять его, и нравилось это ему или нет, он не вникал, старался его использовать, чтобы преобразить всё в то, что после принесёт ему еще больше любви фанатов.

Но перечитывая строчки своей же песни, в голове был не образ окружающего мира, а одной девушки, которая с испуганными глазами просила не уходить.

Карандаш накидывал строки не самые веселые, и каждое слово в них было пропитано запахом чего-то юного и непорочного.

Только дверь в комнату открылась, как парень сразу же захлопнул блокнот. Словно маленького мальчика застали за просмотром чего-то непристойного.

– Не хочешь присоединиться к нам? Мы пьём чай из смеси трав. У вас так много разных сортов?

– Я люблю чаи, это…

Виктор хотел сказать, что стало привычкой от бабушки, которой уже давно нет в живых, но подумал, что достаточно сделал за этот вечер.

– Моё хобби.

– Тогда, ты не можешь отказаться, я права?

Та, что фурией надрывалась днём в кабинете, немного смягчилась и даже улыбнулась.

– Да, сейчас присоединюсь.

Но женщина, вместо того, чтобы уйти, села на кровать парня, отодвинув подушку и положив её аккуратно в угол.

– Я могу рассчитывать на мир между нами?

Виктор улыбнулся. Хотелось сейчас больше всего воспользоваться ситуацией и попросить желаемое.

– Рядом с вами мой дед выглядит счастливым, так что да. Я же уже говорил, чувствуйте себя как дома. Но еще у меня к вам будет просьба…

– Ты насчёт той девушки в больнице? Миша сказал, что она твоя ученица.

– Нет, я насчёт деда. Вы, как врач, должны помочь ему пройти нормальное обследование и пролечить сердце. Я не могу его толком уговорить, но у вас, чувствую, это получится.

– Он не говорил мне…

– Ну, естественно.

– Вот же. Кажется, я ему… – на пару мгновений женщина вновь приняла то обличие, в котором они впервые и познакомились сегодня.

– Я в вас не сомневаюсь, Зоя Анатольевна. А теперь идёмте пить чай, я люблю, пока он горячий.

– Зоя, Виктор.

– Зоя, – с добродушной улыбкой произнёс парень, и женщина увидела в этой улыбке отдалённо того, кого полюбила впервые за долгие годы.

За чашкой чая разговор пошёл куда лучше. Пока Зоя и Виктор возвращалась из спальни, Михаил Андреевич успел включить настенные светильники, создавая атмосферу приятного полумрака.

Из беседы, которая теперь не была наполнена подколками или каким-то напряжением, Виктор узнал, что прибывшая женщина была совсем одна и уже долгое время. Муж умер от неизлечимой болезни, с детьми у них так и не сложилось, отчего Зоя Анатольевна и не надеялась встретить кого-то еще.

– А я всё же спрошу: как вы познакомились?

– Витя! – вновь возмутился тот, кто просто весь вечер держал свою ладонь на запястье женщины.

В подростковом периоде Виктор не любил видеть, как перед ним проявляют нежность взрослые, но сейчас, ему стало казаться, что он понимает необходимость постоянного физического контакта с человеком, которого любишь.

– В шахматном клубе.

– Ах, вот оно что…

***

– Ты уже встала? – медесестра с удивлением посмотрела на девушку, что держась за перила кровати, медленно перебирала ногами.

– А нельзя?

– А…Можно, даже нужно, просто обычно мы помогаем пациентам…

Тёмные глаза девушки красноречиво уставились на медсестру, демонстрируя во взгляде всё своё отношение к её словам.

После того, как женщина покинула палату, Вика вновь осталась одна. Теперь она без помощи мебели могла ходить, и первым же делом она подошла к окну, за которым давно стемнело.

Мысли. Мысли… Сколько же их оказалось в голов девушки, и она этого даже не понимала, пока не осталась наедине с собой. Теперь за стеной не были слышны перешёптывания Лебедевых, в дверь не стучалась двоюродная сестра, в очередной раз чем-то недовольная. Всё было спокойно до того момента, пока на тумбочке не завибрировал телефон.

– Привет, малышка.

Внутри Вики всё растаяло, а губы чуть не задрожали.

– Как я рада тебя слышать, Диана… – прошептала девушка в трубку и упала на кровать.

– И я тебя, – голос на том конце провода был так же мягок, как и всегда.

Вика закрыла глаза и на мгновение ощутила себя в объятиях сестры.

– Мне столько нужно тебе рассказать…

Диана ни разу не слышала, чтобы её сестра так много говорила. За полчаса монолога, наполненного эмоциями, она и пары слов вставить не смогла, и с удивлением только выслушивала, как её сестра наладила личную жизнь одноклассников, в очередной раз вляпалась в какую-то неловкую ситуацию с репетитором, как за ней стал ухаживать надоедливый одноклассник, который теперь стал казаться не таким уж и надоедливым, и про то, как сегодня она попала в больницу.

Вика о последнем упомянула вскользь, но Диана была не такой хладнокровной девушкой.

– Как ты себя чувствуешь?!

– Всё отлично, – практически не соврала она, – ты же знаешь, иммунитет у нас сильнее некуда.

– Есть, кто о тебе позаботиться? Мне позвонить тёте с…

– Не нужно. У меня всего хватает…

Вика посмотрела на гору еды, что лежала на её полках, ноутбук и маленькую записку всего с одним словом «выздоравливай».

– Ты еще не передумала насчёт Москвы и универа? Ты можешь поступать на платное, я смогу оплатить твою учёбу, ты достаточно там натерпелась.

– Позаботься о себе, Диана, я справлюсь. Я много сил на это положила и слишком поздно сдаваться.

– Ты сильная, малышка, очень. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.

Вика улыбнулась и прикоснулась к щекам, они горели. Она практически не говорила таких тёплых слов, а теперь она даже чувствует нечто приятное после сказанного. Девушка с лёгким чувством паники поняла, что стала меняться.

– Диана, скажи, ты влюблена в кого-то сейчас?

Сестра девушки замолчала, казалось, что даже дышать перестала. Вика бы не винила её, если бы услышала положительный ответ, ведь старшей Цветаевой было не первый год за двадцать.

– Значит, да?

– Нет, Вика. Я думала, что влюблена, но всё слишком сложно.

– А любовь бывает лёгкой? – Вика сжала одеяло в кулак, а после разжала, с ужасом понимая, что представила один конкретный образ.

– Хотелось бы верить. Любовь должна дарить приятное чувство лёгкости, а не быть очередной проблемой, которая мешает спокойно жить. Вспомни наших родителей, когда они были вместе, всё вокруг них менялось, сам мир под них мог прогнуться. Я пока не встретила такого человека. А ты? Влюбилась, потому спрашиваешь?

Диана улыбалась, по голосу Вике сразу стало ясно. Вот только младшей Цветаевой стало не до улыбок.

– Я не знаю, что такое любовь, Диана. Смотрю на своих одноклассников, и, кажется, что я чокнутая. Может, мы с тобой неспособны любить?

– А может кто-то слишком серьёзно смотрит на эти вещи? Неужели тебе совсем не нравится тот парень, что дарит в школе постоянно шоколадки?

Никита. Его курчавые волосы девушка вспомнила сразу. Вот бы кто примчался сразу же в больницу, только узнай, что она здесь. Заботливый и добрый, несмотря на странное поведение девушки.

– Не нравится. Он несерьёзный и постоянно болтает.

– Серьёзность утомляет, Вика. Возможно, есть на то причина, чтобы вести себя как ребёнок.

Диана не договорила, стала зевать, и после Вика поняла, что больше не может задерживать сестру. Они попрощались, и вскоре девушка легла спать.

Наутро Вику перевели в платную палату, где была всего одна кровать, а на прикроватной тумбе стояла ваза с небольшим букетом белых цветов.

– Кто меня перевёл?

– Зав отделения, – сразу же ответили Вике.

– А кто его или её попросил?

– А это мы уже не знаем, – пожали плечами молодые медсестры и оставили вскоре девушку одну.

Вика вновь легла в кровать под одеяло, потому что подняться заставили её слишком рано.

«Даже здесь отоспаться не дают…»

Накинув на голову одеяло, она закрыла глаза и стала проваливаться в приятную дремоту.

Но не прошло и десяти минут, как на девушку упало что-то тяжёлое и стало придавливать к кровати сильнее.

– Ты что, еще спишь?!

Услышав голос Виктора, девушка сильнее закуталась в одеяло, и как бы сильно парень его не вырывал, она его не выпускала.

– Это же ты?

– Что я?

– Перевёл меня в эту палату.

– Нет, – вполне уверенно ответил он и продолжил душить девушку, вырывая одеяло.

Сорвав его с себя, она поднялась и уставилась в тёмные глаза парня, которые оказались слишком близко. Волосы девушки наэлектризовались и торчали в разные стороны, а щёки пылали.

– Кому еще нужно переводить меня в платную палату?

Губы парня растянулись в улыбке, а тёплые ладони стали приглаживать пряди девушки, тем самым наводя на её голове хоть какой-то порядок.

– Например, твоей двоюродной сестре, или еще кому-то из родственников. По чём мне знать?

Вика ударила слегка по мужскому запястью, чтобы к ней больше не прикасались.

– Послушаем музыку?

Парень достал из кармана куртки две пары наушников и телефон. И пока Вика в лёгком оцепенении смотрела на репетитора, что как наваждении появился в палате, мужские пальцы отодвинули прядь волос от уха и аккуратно вставили в одно из них наушник. Вика всё еще смотрела в тёмные глаза, на слегка растрёпанные волосы, которые не были собраны в пучок, и всё еще ждала, когда в ушах заиграет песня.

Она закрыла глаза, не веря, что это всё взаправду. Воздуха стало не хватать, в груди жечь. Вика вновь распахнула глаза, а после скинула с себя одеяло, которое накинула на себя некоторое время назад.

Подскочив с кровати, живот вновь стал болеть. И глубоко дыша и держась за бок, она стала приходить в себя под взглядом тёмных глаз.

– Доброе утро.

Глядя на того, кто явился к ней из сна, Вика опять накинула на себя одеяло.

– Доброе… – раздалось из-под него, пока парень стал искать, куда бы ему присесть.

Не найдя стул, он примостился на край кровати и стал наблюдать, как девушка медленно стягивает с себя «панцирь».

– Ты чего? Наркоз еще не прошёл?

– А я что-то делала ужасное после наркоза? – испуганно прошептала она.

– Не совсем, но и прежней Викой тебя назвать было сложно. Как чувствуешь себя?

«Сон. Какой дурацкий всё же сон…»

Взявшись за стакан воды, девушка сразу же его осушила и села удобней, подперев спину подушкой.

– Хорошо, спасибо. Хочу уже уйти домой, но, кажется, отпустят меня не скоро.

– Ты слишком быстро идёшь на поправку. Тебе только сегодня вставать положено, а ты уже, я слышал, по палате спокойно бегаешь.

– Ты пришёл, чтобы со мной позаниматься? Или просто…

– Занятия отложим пока на неделю, отдохни. Я хотел убедиться, что ты не скучаешь.

Вид у парня был изнеможённым, словно у него была вчера операция, причём он выступала как в роли пациента, так и хирурга одновременно, судя по синякам под глазами.

– О нет, мне весело. Мой мозг умеет меня развлекать, – сорвалась девушка и мельком взглянула на репетитора, что с интересом её изучал. Тёмные глаза неотрывно на неё смотрели, прямо как во сне, только…

– Тогда я пойду, – как-то резко озвучил он и встал.

«И никакой музыки…»

А Вике этого хотелось. Она даже чуть сама это не предложила, пока смотрела на спину уходящего парня. Но дверь Виктор так и не открыл, резко остановился, развернулся и вновь подошёл к кровати девушки. А через секунду её подборок был обхвачен пальцами, такими же тёплыми, как во сне, а губы оказались во власти того, кто переплюнул любой сон.

Поцелуй оказался тёплым и чувственным, словно, в него вложили все свои переживания.

Чувствуя мягкие губы, вдыхая запах свежести от лосьона для бритья, Вика слегка и неумело ответила на поцелуй, разомкнув от удивления губы. Вторая рука парня мгновенно оказалась на шее девушки, скользя на затылок, чтобы пропустить сквозь пальцы пряди тёмных каштановых волос.

– Выздоравливай, – прошептал парень в губы Цветаевой после того как прекратил целовать, а после мигом вышел из палаты.

Всё внутри девушки пылало, щёки жгло, а губы приятно саднило. И только когда взгляд упал на руки, девушка заметила, что до побеления в костяшках сжимала одеяло.