Текст книги "Пилюли для феи (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Рон не отвечал долго. Снова свесил руки между колен, сжимая-разжимая пудовые кулаки.
– Да в общем-то, это действительно не твоё дело, – буркнул, в конце концов.
– Но? Тут явно напрашивается какое-то «но», – Росс замолчал, предоставляя оборотню шанс объяснить. Но Мастерс решил им не пользоваться. Управляющий вздохнул. – Хорошо, я её уволю.
– Кого? – вскинулся сыщик.
Но в ответ лишь заработал взгляд из разряда: «Не делай из меня идиота».
– Только посмей, – рыкнул оборотень, сжав кулаки. Но разжать, видимо, забыл. Так и сидел, гневно сверкая на начальство прищуренными очами. – Ты меня знаешь, Ал! Вот только рискни здоровьем!..
– А есть другие предложения? – ответил Росс спокойно, даже с ленцой. – Она, конечно, неплохой специалист. Да и теургами разбрасываться не стоит в любом случае. Но, прости, первоклассный сыщик как-то важнее. Жили мы без неё сколько лет. И, думаю, проживём не меньше. А то, что сейчас между вами творится, ни в какие ворота не лезет. Так и агентство развалить недолго.
– Я тебя предупредил, – Мастерс уже не рычал, а урчал угрожающе. – И она тут вообще ни причём. Это моя вина. Сам кретин и разгребать это только...
– Понимаешь ли, – Алекс подцепил с бумаг «вечное» перо. Крутанул его по столу. – Мне, собственно, без разницы, кто из вас виноват. Расклад очень простой. Конфликт мешает работать. И если устранить причину не в моих силах, то надо убрать одну из сторон. Какую, уже решено.
– Да погоди ты! – оборотень вскочил, сунул руки в карманы и принялся расхаживать из угла в угол – эдакий громадный маятник. – Ну, уволишь ты её – и что? Куда она пойдёт?
– А это уже не мои сложности, – пожал плечами альв. – Правда, есть ещё один способ уладить дело.
– Какой, ради Семерых?! И так всю голову сломал, как это расхлебать! Не могу я просто ручкой помахать. «Всё было классно, детка!», да? А работать потом как? И ты не знаешь всего. Там такого понаверчено, что...
Рон остановился посередь кабинета, рыкнул сквозь зубы. И выдал длинную, прочувственную и очень красочную тираду. Алекс даже крякнул в особо душевном месте – то ли и его проняло, то ли подобранные эпитеты восхитили.
– Я понял только одно, – заключил Росс, когда детектив исчерпал запас особо сложных, а порой и физически невозможных способов занятия любовью с Седьмым и его демонами. – Всё крайне запутано. Твой, как ты изящно изволил выразиться, идиотизм, сдобренный желанием блага для девушки, помноженный на патологическое неумение держать ширинку застёгнутой, лёг на природный темперамент тегов, избалованность госпожи Каро и глубокую душевную травму в прошлом. Не ошибся?
– Не задохнулся? – мрачно поинтересовался Мастерс. – Такую-то тираду выдать.
– Значит, не ошибся, – удовлетворённо кивнул Алекс. – А искусство ораторства у меня в крови. Но, как было сказано выше, из сложившейся ситуации существует только два выхода. Или мы увольняем теурга. Или ты женишься.
– Прости... что? – подавился несчастный оборотень.
Оборотень так вытаращился на управляющего, что ещё немного – и его глаза выкатились бы двумя шариками. Альву даже жутковато стало.
– Женишься, – обстоятельно пояснил Росс. И почесал кончик носа, пряча за ладонью улыбку. – Ну, знаешь, это когда двое идут в мэрию и при свидетелях заверяют свои отношения юридически. Совместное имущество, права и обязанности... Честно говоря, в подробностях я не силён. Сам женился по древним традициям...
– Ты издеваешься? – догадался прозорливый детектив.
– Вовсе нет, – посерьёзнел Алекс и даже ручку в покое оставил. – И если хорошенько подумаешь, сам придёшь к такому же выводу. А ещё лучше посоветуйся с метрессой Мастерс. Твоя мать умнейшая женщина. И уж точно плохого не посоветует.
– Бре-ед... – тряхнул головой Рон. – Да бред же! Ты меня не знаешь? Что я с женой делать стану? И девочки... Не сумею, говорю же! Даже... Нет, точно бред! К тому же место занято. Там этот фат вокруг увивается. После того, что в борделе случилось, к кому она кинется? А этот недорослик своего не упустит.
– Борделе? – удивлённо приподнял брови альв. – Так и подмывает потребовать подробного рассказа. Но не буду. А здоровая конкуренция ещё никому никогда не вредила.
– Знаешь, что мне хочется сейчас больше всего? – рявкнул Мастерс.
– Знаю, – не стал отпираться управляющий. – Но набитая рожа начальства дурно сказывается на карьере.
На это оборотень не нашёл достойного ответа. Поэтому просто вылетел из кабинета, едва не сорвав дверь с петель.
***
Алексу было... неправильно. Не то что бы страшно или некомфортно. Конечно, ни о каком удобстве в лишённом света, загаженном переулке позади публичного дома речи и не шло. Но вроде и видимых поводов нервничать не имелось. Собственно, альв и не нервничал. Просто, наверное, именно про такое состояние и говорят: «Не в своей тарелке». Пожалуй, в душе господина управляющего царствовал стыд. А ещё опасения, что его тут застукают. Всё-таки негоже приличному мужчине по таким заведениям околачиваться. Рядом с чёрной дверью ошиваться не стоит тем более – в два раза двусмысленнее.
Альв переступил с ноги на ногу – лакированные начищенные поистине до зеркального блеска ботинки укоризненно скрипнули. Они явно осуждали хозяина и считали, что им тут не место.
– Давно ли ты стал таким благодетельным, господин Росс? – буркнул себе под нос Алекс.
Вышло смущённо – точь-в-точь институтка, согласившаяся на тайное свидание в городском парке с развратником-первокурсником из кадетского училища. Спрашивается, с чего? Вспомнить хотя бы вечеринки, которые устраивала после партийных собраний Ольга. Любая местная работница покраснеет от смущения...
В стене, за которой приглушённо тренькал рояль, тянул что-то жалостливо-романтичное слабенький женский голосок, а ещё дальше – самым фоном – сурово погоготывали клиенты, прорезалась щель света.
– Господин сыщик, тут вы? Или вас здесь нету? – зашипели по-гусиному.
– Я здесь, – негромко отозвался Алекс, поборов горячее желание ответить, что его здесь нет.
– Так заходите, чего там стоите? – щель было открылась пошире, но тут же сузилась до волоска. – Ой, забыла совсем! Шпанская мушка![1]
– Что? – оторопел Росс.
– Ну, пароль! – зашипели за дверью. – Рони велел сказать пароль. Я и говорю: «Шпанская мушка»! А вы должны...
– Идиот! – прошипел альв.
– Не, иначе! Вы должны мне ответить...
– Даже знать не хочу, что я должен ответить. Послушайте, девушка...
– Да какая ж я девушка? – кокетливо хихикнули за полоской света.
– Ну, хорошо, – от нахлынувшего раздражения у Алекса даже ладони под перчатками вспотели. – Женщина, бабушка, госпожа, метресса, леди, в конце концов!
– Ну, вы загнули... – озадаченно протянули за дверью.
– Вы меня впустите или нет? – шёпотом, но всё-таки рыкнул Росс.
– Да входите! Кто вас не пускает? – обиделась – чтобы долго не думать – особь женского пола с так и неопределённым возрастом и социальным статусом. Но дверь, наконец, открылась на всю ширину. – Только потише, а то мадам вас пускать не велела. И если бы не Рони... Ой!
Алекс оказался проворнее – успел-таки сунуть трость между поспешно захлопнувшейся створкой и косяком.
– Вам сюда никак нельзя, достопочтимый лорд, – испуганно пискнуло за филёнкой. На дверь поднажали, трость скрипнула. – Извиняйте, но пустить никак не могу.
– Да почему, ради всех Семерых?!
– У нас... не прибрано!
Росс скрипнул зубами. Кажется все, ну буквально все кругом в последнее время решили проверить его нервы на прочность. Управляющий рванул треклятую дверь, едва не сняв её с петель. Желтоватый жиденький свет залил убогий переулок, на миг ослепив детектива.
– Ой, мамочкародименяобратно, – оттарабанил кто-то невидимый, но успевший довести альва до белого каления. – И вправду лорд....
– Милое дитя, – придушенным шёпотом очень, ну просто крайне вежливо попросил Росс. – Отведите меня к своей подруге. Иначе, видит Седьмой, я разнесу всё ваше благословенное заведение по кирпичику.
Нет, рычать всё-таки не стоило. Но сказанного не воротишь. Алекс нервно крутанул шеей и одёрнул манжеты.
– Э-э... Извольте следовать туда, вашество.
Фигура, на фоне света выглядящая вырезанным из бумаги силуэтом, изобразила нечто среднее между книксеном и судорогой. Что могло означать загадочное обращение «вашество» Росс уточнять не стал. Он и без того чувствовал себя героем комедии абсурда. Причём постановка явно была низкопробной.
Мастерс предупреждал, что девушку сильно избили. Но одно дело это «сильно избили» представлять, даже если и даёшь себе труд пнуть фантазию. И совсем другое воочию лицезреть. Чувствительностью Рона альв не обладал и при виде насилия над женщинами и детьми в буйство не впадал. Но зрелище и его проняло, заставило передёрнуть плечами в ознобе.
Стараясь ступать потише, зашёл в комнату, освещённую только тусклым ночником на прикроватной тумбочке. Подумал и дверь за собой закрывать не стал – пусть несчастная видит, что не заперта с незнакомым мужчиной, незачем ещё больше пугать. Присел на самый краешек кровати, аккуратно взяв её руку.
Нимфа дёрнулась и попыталась открыть глаза. Но под жуткими отёками прорезались только две щёлочки.
– Тихо-тихо, – прошептал Алекс, поглаживая пальцы девушки. – Сейчас всё пройдёт. Будет не так больно, не так страшно. Ты успокоишься... Тихо. Видишь? Уже и проходит.
Действительно, дыхание нимфы стало тише и ровнее, синяки потускнели, а опухлости словно сдулись немного. Хотя, вполне возможно, что это были только шутки тусклого освещения и густых теней, отбрасываемых мебелью.
– Вы кто? – едва слышно прошелестела девушка.
– Мне нужно знать, что с тобой случилось, – негромко ответил альв. Избитая дёрнулась, но Росс её руки не отпустил, продолжая поглаживать. – Это совсем не страшно, поверь мне. Ты же всё будто со стороны наблюдала, правда? А, может, и вовсе просто в кошмаре привиделось. Вот так. Скажи, это был он, Олэан?
Несчастная чуть заметно кивнула.
– Он... огромный...
– Огромный? – нахмурился Алекс, продолжая наглаживать пальцы, как кошку. – В смысле большой, высокий?
Она снова кивнула.
Нимф, конечно, великаншами сложно назвать, но не настолько они и маленькие, чтобы спутать фата с гигантом. Хотя, страх с паникой и не такое волшебство сотворить могут.
– Ты видела его лицо?
– Нет, – голова с растрёпанными волосами метнулась по подушке. – Шляпа. И шарф.
– Но ты поняла, что это именно он? Как?
– Одежда и... кольцо. Кольцо на большом пальце...
Ну, всё-таки, значит, не такой и огромный, раз одежда фата налезла. Хотя девица вряд ли наперечёт знала содержимое далеко не маленького гардероба своего клиента. Но, вероятно, были какие-то характерные детали. Да ещё и кольцо на большом пальце – это нужно запомнить.
– Что он хотел от тебя? Почему разозлился?
– Спрашивал... где деньги. Драгоценности. Сокровища. Нет, не надо! Я не знаю, клянусь! Пожалуйста!
Нимфа заметалась на постели, заскулила тоненько, как щенок. Альв наклонился, обхватил голову обеими ладонями, заставляя смотреть в глаза.
– Тихо, это тебе приснилось, просто кошмар. Ты сейчас заснёшь и всё забудешь. А завтра будет уже не так больно, верно?
Девушка покорно кивнула расслабляясь. Алекс подождал, убедился, что она уснула. Поправил одеяло и только потом вышел.
Картинка выходила всё более и более странной. Фат требовал, чтобы проститутка сказала, где находятся некие деньги и драгоценности? С чего бы такие вопросы задавать? Наверное, он о своих сокровищах осведомлён лучше, чем любовница, пусть даже и постоянная. Или речь о каких-то чужих деньгах? А, может, нимфа просто обокрала Олэана? И не попыталась скрыться? Хотела отвести от себя подозрения?
Так или иначе, а заново её допросить удастся не раньше чем через пару дней. У девушки и так уже ум за разум заходит. Надо дать время оклематься.
[1] Шпанская мушка – порошок или пластырь, изготовленный жесткокрылых семейства жуков-нарывников. Применялся в качестве афродизиак (возбуждающего средства).
***
Вой толпы перестал быть просто звуком, превратившись в нечто вполне материальное. Он накатывал волнами, обрушивался с силой камнепада, вымывая из тела вес, оставляя пустоту, эйфорию и опиумную лёгкость. От криков: «Бей, бей, бей!» – кулаки наливались свинцом, а мышцы кровью, силой, которых в них отродясь не водилось. В голове пульсировала чистая, ничем не замутнённая ярость.
Но когда зрители единым монстром взревели: «Убей!» – пропала любая тяжесть. И даже земля больше не держала, будто Яте вмиг стал призраком. Вполне материальным, просто веса не имеющим.
Встать сил вряд ли хватило бы, да он и не собирался. Курой вполне устраивало то, что есть. Когда тег прыгнул на рухнувшего, словно подкошенное дерево, противника, коленями вбив его рёбра в его же лёгкие, всё стало просто великолепно. Этот урод вымахал под два метра и когда он стоял, до кирпичной рожи низкорослому тегу добраться было непросто. Сейчас же ничто не мешало исправлять так небрежно сляпанную Семерыми морду. Яте не поручился бы, что после его трудов громила станет симпатичнее. Но лучше – это точно. Оп-ре-де-лён-но, вашу мать!
Что милее Небесам, как не только что испустившее дух мясо?
– Тег, стой, хватит! – проорали где-то над ухом. А, может, и с другого конца Элизия. – Хватит, твою...
Курой обхватили поперёк груди, поволокли назад. Он отмахнулся, но волшебство продолжало действовать, развивалось. Лёгкость испарилась эфиром, а вот свинец остался, разлившись по всему телу. И силы не больше, чем у младенца. Врезать бы озабоченной лысой харе, маячившей перед глазами. Но даже и отпихнуть её уже подвиг.
– Тег, ты как, в норме?
Вопль: «Убей, убей, убей!» – всё ещё грохотал в голове, даже становился громче. Только звуки сливались друг с другом, превращаясь в монолитный гул.
– Тег?
– В норме, – выхаркнул Яте вместе с кровью.
Хотя, может, он ничего и не сказал. Вот сгустки выплюнул – это точно. Интересно, это сейчас желудок кровью наливается, будто в нём маленький краник открыли, лёгкие или просто губы в очередной раз по клыкам размазали? Состояние диагностике не поддавалось. У свинца ничего не болит. Ну и хрен с ним.
Курой мотнул головой, пытаясь стряхнуть с глаз красноватую муть. Ничего путного у него не получилось – пелена оставалась на месте. Да ещё и по носу текло – или кровь, или пот. А, скорее всего, и то, и другое вместе. Зато он сел, да не на пол, а на низенькую табуреточку, что уже неплохо. Вопрос, когда он это успел?
– Как он? – Яте кивнул, смутно надеясь, что в сторону ринга.
– Трупы не потеют, – хохотнул кто-то.
Кому в рот смешинка попала, Курой определять даже и не пытался. У него дела поважнее имелись. Например, нужно сообразить, как поднять руку, чтобы хоть зубами снять с костяшек бинты. Где эти самые костяшки находятся, тег понятия не имел. Но они чесались.
– Смешно, – оценил с запозданием.
Кажется, совсем недавно он слышал нечто подобное.
– Эй, Тег, тебе помощь не нужна?
– Да пошёл ты, – вяло отозвался Яте.
– Так не я и предлагаю, – снова гоготнул весельчак, – глянь, какая цыпочка.
В данный момент все цыпочки мира интересовали тега меньше всего на свете. Но зачем-то поднял голову. Правда, усилия того не стоили. Через кровавую муть он всё равно видел только размытые силуэты.
– Сейчас, у вас лоб рассечён, – мурлыкнул ангел.
Нет, ну понятно, что никаких ангелов в природе не существует. А даже если байки про них и правдивы, то вряд ли они будут мурлыкать. Но этот, конкретный, не иначе как по воле Семерых материализовавшийся в воняющем гнилой капустой сарае, издавал именно такие звуки. И кто его в этом упрекнёт? Особенно после того, как влажная ткань прошлась по лбу и глазам, стирая муть и разлепляя склеившиеся ресницы.
– Скажи ещё что-нибудь, – потребовал Курой.
– Вашу ж мать!.. – с шипением выдало виденье.
Тег рассчитывал услышать нечто иное. Правда, проморгавшись, Яте и сам нестерпимо захотел выдать что-нибудь эдакое – позабористей. Конечно, девушка предусмотрительно и широкую накидку с капюшоном надела, и полумаску нацепила. Только вот зеленоватую-то кожу никуда не спрячешь. Всё-таки дриады по Элизию табунами не бегали. Или чем там они бегают? Стайками? Да хоть гусиными клиньями!
– Ты что здесь делаешь? – рыкнул Курой.
– Примерно то же, что и ты, – улыбнулось дивное виденье, демонстрируя мелкие ровные зубки.
– Прости? – кажется, голове Яте досталось гораздо сильнее, чем он предполагал.
– Нет, – звякнул хрустальными-серебряными-бриллиантовыми колокольцами тихий смех. – Я тут в качестве зрителя.
– А разве приличные девочки должны на такое смотреть?
Самое поганое, что Курой не иронизировал и не пытался пошло заигрывать. Эти «приличные девочки» вылетели сами. И тег имел в виду именно то, что сказал: приличные, благовоспитанные, трепетные, любящие своих пап девочки.
Яте очень захотелось долбануться затылком о стенку. От этого, несомненно, опрометчивого поступка его спасло только одно: как бы потом чего похлеще не ляпнуть.
– Может, и не должны, – дриада протянула руку, погладив Курой по скуле, – но им это очень нравится.
Девушка убрала ладонь и... слизнула с пальцев кровь тега. При этом мило-застенчиво улыбаясь.
– Так, – прохрипел медик, облокачиваясь о колени и утыкаясь лбом в собственные кулаки.
Собственно, больше сказать ему и нечего было. А что положено говорить, когда твоё сумасшествие достигает апогея и начинаются галлюцинации? Маму звать?
– Эй, Тег, твой гонорар. Даже больше вышло, чем мы рассчитывали.
Увесистая пачка мятых купюр шлёпнулась рядом с медиком дохлой жабой, а сверху приземлился, сыто звякнув, мешочек с монетами. В принципе, это нисколько не доказывало реальность происходящего. А вот запах дварфийской сигары мог и послужить подтверждением материальности мира. Вряд ли даже самый глубокий бред способен вонять так гадостно.
Яте глянул из-под чёлки – дриада никуда не делась, смотрела сквозь прорези маски загадочно.
– Это кто? – негромко спросил тег у распорядителя.
Пузан глянул через плечо, пыхнул, как раскочегаренный паровоз и, не без труда перевалившись через собственный живот, наклонился к Курой.
– Занятная дамочка, – сладко зашептал дварф. – Горячая штучка, скажу тебе. Постоянно тут отирается. И всегда ставит на победителя. Словно нюхом чует. Я уж к ней и так, и эдак, но...
– Ясно, свободен!
– Слышь, парень, говорю...
– Это у меня проблемы с дикцией? – поинтересовался Яте, не без труда выпрямляясь. – Или у тебя со слухом?
– Всё-всё, никаких проблем, – выставил перед собой пухлые ладошки распорядитель, – доброго дяди уже нет.
– Я тоже свободна? – спросила дивное виденье, проводив взглядом поспешно удаляющегося дварфа. – Или ты всё-таки позволишь помочь?
Курой подумал. Крепко подумал. Но решил, что уточнения о типах и видах помощи, а также о глубине милосердия, в данный момент будут неуместны. Поэтому просто кивнул. Пусть уж она сама разбирается, на что тег согласен.
Глава восьмая
Глава восьмая
Глава восьмая
Есть два способа переспорить женщину: заплакать первым или притвориться мёртвым
С утра в агентстве было скучно, грустно и некуда себя приткнуть. Господин Росс рассеянно поздоровался с Каро, даже головы от своих вечных бумаг поднять не удосужившись. А Яте с Роном отсутствовали. Мастерс наверняка всё ещё выпасал обидчика сирых и убогих, а медик... Да только Седьмой знал, где тег шлялся. Собственно, не слишком сильно это теурга и интересовало.
Своих проблем хватало. Например, очень хотелось к альву с вопросами пристать. Ну и не хотелось этого столь же сильно. «Ой, а вы знаете, кто я такая?!» – звучит чересчур мелодраматично и до убогого глупо. «Конечно, милая, ты дочь императора и его третьей – любимой, между прочим – жены, которую в младенчестве выкрали орки и подбросили нищенке! И твоё родимое пятно – это татуировка, показывающая путь к династическим сокровищам!» – угу, именно на такой ответ стоит рассчитывать. Ну а потом нужно немножечко пострадать, обдумывая, как со Страшной Тайной жить дальше. И, естественно, дождаться прибытия Героя, чтобы вместе с ним отыскать какой-нибудь Сапфир Богини и уйти, держась за руки, в закат.
«Госпожа Каро, я понятия не имею, о чём вы говорите» – вот что, скорее всего, она услышит в реальности. А дальше? Да ничего.
Кстати, о Героях. С фатом теург так вчера и не увиделась. Из библиотеки сразу домой поехала, где и просидела весь вечер перед печкой. Интересно, попытается Алоа встретиться с ней ещё раз или решит, будто и без того слишком много чести оказал? А увидеть его хотелось. И не хотелось тоже.
Курой глянула на свои ладони – на кожу словно сантиметровой слой пыли налип. Но оказалось: грязь тут не при чём. Под горестные размышления тега почти целиком успела ошкурить ствол тихо загибающейся в углу пальмы. Бедное растение! И роняли его, и сверху падали, кипятком поливали, чаем удобряли, а теперь и ободрали. А оно всё равно пытается выжить...
Каро раздражённо отряхнула руки, вытерла их о юбку. Надо бы и работой какой-нибудь заняться. Ну, хотя бы, разобрать всё-таки шкаф с папками. Или...
Дверь в приёмную распахнулась, шарахнувшись о стену – в кабинете управляющего аж оконное стекло испуганно звякнуло. И на пороге появился... Нет, совсем не абордажная команда, как теургу с испугу примерещилось. Всего лишь скромный эксперт-криминалист агентства «След». Зато в каком виде! Без котелка. Волосы всклокочены – длинная чёлка едва не дыбом стоит. Пальто и пиджак распахнуты, узел галстука где-то под ухом. А левая штанина и вовсе в носок заправлена, точнее, за подвязки. Кстати, оказывается господин Яте, не смотря на скромность своих костюмов, предпочитал шёлковые носки и батистовое белье[1].
Без такого знания Каро могла бы обойтись.
Заметив-таки теурга, Курой притормозил и откашлялся.
– Кажется, я опоздал...
Тега глянула на часы, висящие между типографскими картинками на стене.
– Да практически нет, – пожала плечами Каро, – всего полдвенадцатого.
– Н-да, хорошо... – не слишком внятно пробормотал криминалист, стягивая с себя пальто – вывернув при этом рукав на изнанку – и вешая его мимо крючка. – Я был... эм... занят. У меня были... кхм!.. дела.
– Понимаю, – кивнула Курой, ничего не понимая.
Девушка и сама бы не взялась сказать, что её поразило больше: опоздание эксперта на полтора часа, который в конторе, кажется, жил. Его внешний вид или то, что Яте взялся оправдываться.
– У нас всё нормально? – светским тоном поинтересовался медик, попытавшись ладонью привести причёску в порядок.
В смысле, прочесал пятернёй волосы ото лба к затылку. От чего чёлка встала по стойке «смирно!».
– Смотря, что ты относишь к категории нормального, – негромко заметил альв, бесшумно материализовавшись в дверном проёме. – Цунами с утра, вроде не случилось. Об урагане тоже не сообщали. А ты ничего странного не заметил?
– Нет, определённо, всё в полном порядке, – отчеканил тег.
Конечно, это если не считать рассечённого лба, вздувшейся подушкой скулы и разбитых в мясо костяшек эксперта. Впрочем, в ссадинах и синяках как раз ничего ни нового, ни странного не было. Они и раньше таинственным образом появлялись на физиономии тега, а в последние несколько месяцев и вовсе проходить не успевали, обновлялись практически мгновенно. Каро уже и внимание перестала обращать.
– Да, всё как обычно, – подытожил Яте, оттянув пальцем накрахмаленный воротничок рубашки, словно он криминалиста душил.
– Погоди, – Каро шагнула вперёд и даже руку протянула. Правда, во время очнулась и тега трогать всё-таки не стала. – Это что у тебя? Вон там, на шее, сбоку. Укус, что ли?
– Где? – равнодушно поинтересовался Курой, натягивая воротничок едва не до ушей. – Нет, тебе показалось. Просто синяк.
– Да что я, синяка от укуса не отличу? – возмутилась теург. – И вон ещё сзади, тоже на шее царапины.
– Ничего там нет.
– Да ты в зеркало посмотри!
– Там ничего нет! – злобно прошипел Яте, наконец, становясь самим собой. – Это ясно или по буквам повторить?
– Я, конечно, не склонен вмешиваться в личные дела своих сотрудников, но...
– Вот и дальше не вмешивайтесь, учитель!
Всё-таки хлопающие двери определённо негативно действуют на нервы. А уж если они – нервы – и без того расшатаны, то дуэтом долбанувшие створки заставят взвизгнуть даже существо выдержанное. Что уж говорить про теурга, которая и без того взвинчена без меры? Вот когда лабораторная филёнка бабахнула в унисон со входной дверью, в очередной раз врезавшейся в стену, Каро и вскрикнула, и подпрыгнула. И даже, кажется, рот ладонью зажала. Впрочем, виной тому мог стать и не испуг, а накатившее чувство дежавю.
Определённо, Рона с окровавленной девушкой на руках, тега уже где-то видела. Ну, может, оборотень и не на руках тогда несчастную держал. Но вот выражение лица у него было точь-в-точь такое же.
– Яте! – рявкнул Мастерс.
– Ты зачем её сюда принёс? – абсолютно спокойно, словно опять погодой интересовался, спросил Росс.
– А куда я её должен деть?! – рыкнул сыщик, аккуратно, будто она из хрусталя сделана, укладывая свою ношу на пыльный секретарский стол, – В муниципальный госпиталь для бедных вести? Яте, Седьмой тебя задери, где ты?
– У них есть семейный врач.
– Это её отец постарался!
– Откуда ты знаешь?
– Она сама сказала. Яте!
– Да здесь я, не вопи. Лучше...
Что там лучше, Каро уже и не слышала. Какое лучше, если с каждым часом становилось всё только хуже? Даже и не с часом, а с минутой. Девушка на столе застонала, и волей-неволей пришлось на неё посмотреть.
Определённо, в последнее время количество избитых на душу населения в Элизии зашкаливало. Может, эпидемия какая началась? Только у кого же в здравом уме поднимется рука на такое вот: розовое, в рюшечках, с тонкими запястьями и золотыми – там, где не слиплись от крови в сосульки – локонами? Просто...
Хорошо, что стул подвернулся как нельзя вовремя. А то тега и на пол бы села. Не до удобств, когда в стонущей отбивной узнаёшь собственную заказчицу.
[1] Мужское белье состояло из нижней просторной рубашки без застёжек, с длинным рукавом и треугольным или круглым вырезом и кальсон – узких брюк с разрезом или клапаном на гульфике и манжетами, застёгивающимися у щиколоток на пуговицы. Поскольку носочно-чулочные изделия не обладали достаточной эластичностью, их носили с подвязками. Мужские подвязки плотно обхватывали ногу под коленом. Обычно надевались поверх кальсон.
***
– ... нигде он не появлялся. Какие варианты? Продолжил за домом следить. Мне только сегодня утром в голову втемяшилось: у них вообще из квартиры третьи сутки никто не выходит! Ни горничные, ни служанки – ну, никто. Я к консьержу. Говорит, действительно вроде не появляются. А у них вся прислуга приходящая.
Рон и сам не замечал, что нервно трёт ладонями колени, словно руки у него зудели. А, может, и замечал. Потому что время от времени оборотень бросал увлекательное занятие и принимался кулаки сжимать-разжимать. И снова тереть. Каро это раздражало.
Хотя, может, навязчивые жесты тут и ни при чём были. А бесилась теург из-за тона сыщика – растерянного и беспомощно-злого – нехорошего. Фее Курой тоже сочувствовала, да ещё как. Но Мастерс мог бы поменьше убиваться и себя казнить.
– Ну, поднялся. Долго слушал – за дверью тишина. А потом показалось, будто застонал кто-то. Что делать? Полицию вызывать? Так меня бы первого за преследование загребли. Госпожа Олэан же несовершеннолетняя, а её опекун нам разрешения на слежку не давал. Я замок и вскрыл тихонечко.
И вот зачем, скажите на милость? Вечно его тянет геройствовать. А если бы оборотня за таким благим делом застал кто? Тогда бы уже не за преследование – за взлом загребли. Вытаскивай его потом из застенков...
Курой отвернулась к заляпанному грязью окну кэба – только б на сыщика не смотреть. Уж слишком сильно ей хотелось вслух высказать всё, что она думает о его благородных поступках. Но, во-первых, при Россе устраивать склоку – не самое разумное решение. Действительно выгнать может. А, во-вторых, действовал-то Рон вроде как из благих побуждений. Перечить, значит, признаваться в недостатке сочувствия. Некрасиво это. И не подобает. Хватит уже, нужно вспомнить, что она – теург и воспитанная девушка. А то и вправду в последнее время ведёт себя, как хабалка. Видел бы Алоа её драку с феечкой. Вряд ли тогда ему на ум пришло сравнение с цветком. Нет уж, увольте, разумнее придержать мнение при себе.
– ... она прямо в холе и лежала. Там весь пол кровищей заляпан, брызги... Я поднимать, а она отбиваться начала. Потом, видать узнала и говорит, мол: «Папа это. За то, что к вам за помощью обратилась!».
– Как ты её вынес? – поинтересовался Алекс.
Альв, пока оборотень рассказывал, чертил узоры тростью на полу кэба. Тоже, что ли, на сыщика смотреть не хотел, не одобрял? Но голос у него ровный был, без раздражения.
– Да так и вынес, на руках. Денег консьержу сунул. Тот пообещал слепым и глухим прикинуться. Хотя, может, полицию уже и вызвал.
– Ну, это вряд ли, – отозвался альв. – У них жильцы приличные. Скандалы, даже у соседей, не к чему. А мы приехали.
– Ал, а можно... – почти жалобно протянул Мастерс.
– Нельзя, – отчеканил Росс, не дав даже договорить. – В агентство Олэан вряд ли вламываться станет, а за клиенткой Яте присмотрит. Ты же слышал, что он сказал: ничего страшного. Завтра уже на ноги встанет, а через неделю и синяков не останется.
– Ну что мы там искать будем? Уже всю квартиру перерыли!
Каро не выдержала-таки – фыркнула. Рон на неё глянул косо, злобно. Ишь как испереживался!
– Может, что-то упустили, – спокойно ответил альв. – А, может, с прошлого раза что-то пропало. Всё равно более удачных идей нет. Выходим.
С последнего посещения сыщиками дом, в котором проживало семейство фей, нисколько не изменился. Тот же скверик, те же благополучные детишки с няньками. Только надменный консьерж на этот раз не встречал. Наверное, отлучился с поста. Или – что вероятнее – при виде посетителей предпочёл смыться. Вот и мальчишка лифтёр поглядывал на них странно, с опаской.
Второй раз вскрывать квартиру не пришлось – Рон дверь и не запирал, спешил, бедолага. А холл и впрямь выглядел... не слишком прилично. И кровью тут пахло, как на скотобойне – приторно, въедливо. Каро сочла за благо платок достать и дышать через него. Всё-таки с этим запахом ничто не сравнится, даже вонь кожевенных чанов и ассенизаторских отстойников.
– Госпожа Каро, вы не могли бы ещё раз осмотреть рабочий кабинет хозяина? – попросил Росс.
– С удовольствием, – согласилась Курой.
Нет, что не говори, а управляющий в «Следе» – золото. Только сотрудников подбирать не умеет.
Как ни странно, но дверь в логово фата тоже оказалась незапертой – даже Росса на подмогу звать не пришлось. И на первый взгляд внутри всё осталось в том же порядке: ровные ряды гроссбухов на полках, пачка писчей бумаги на столе. Тонкий слой пыли нетронут, будто сюда никто несколько дней не заходил. Теург провела пальцем по столешнице, стряхнула с перчатки грязь. Подвинула рамку с дагерротипным портретом – нет, тут точно никто как минимум дня три не убирался.
