Текст книги "Пилюли для феи (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
В общем, когда детективы доехали до «Красного чулка», оба вздохнули с одинаковым облегчением. И переглянулись. Неловкость раздулась от самодовольства.
А в заведение явно творилось нехорошее. Бугай охранник открыл дверь, даже не поинтересовавшись, кто это припёрся в такое неподходящее время. Да и смотрел он не на посетителей – они же новые служащие. Авсё за спину себе косился, на лестницу и объяснения не слушал. Поэтому Рон просто отодвинул его в сторону, да и прошёл внутрь. Каро следом мышкой проскользнула.
Но подняться на второй этаж просто так не получилась. Дорогу им загородила сама мадам. Между прочим, выглядящая расстроенной.
– Ронни, прости, но сейчас не до тебя, право слово, – проблеяла госпожа О, нервно теребя поясок. – Я понимаю, что дело важное, но у нас тут... проблемы. Поэтому давай вы придёте завтра, хорошо? Право, мне неловко... После того, что ты для нас сделал. Но... Пойдём, провожу и...
Патока в желудке теурга взбунтовалась, взбурлила волнами. Ронни? И что, интересно, он такого для них сделал? Хотя нет, конкретно это тегу интересовало меньше всего.
Кажется, оборотня тоже.
Вместо того чтобы вспомнить, где тут входная дверь находится, детектив сграбастал костлявую лапку бордель-маман и начал её наглаживать, снизу вверх заглядывая дварфийке под очки.
– Ну же, О, что за разговоры? – голосом «конечно, вы хотите поговорить об этом» протянул Рон. – Знаешь же, мне можно доверять. Что у вас тут стряслось? Давай, ты всё расскажешь. И мы вместе решим, как поступить.
– Я не знаю, – пролепетала «классная дама», неуверенно посмотрев себе за спину. Каро показалось, что под стёклами блеснули слёзы. – Полиция... Это дело деликатное, а ты обязан сообщить. Но...
– Вот меньше всего на свете я волнуюсь о том, что должен. Особенно полиции, – заверил Мастерс. – Как правило, всем, кому должен, прощаю. Сердце слишком доброе. Ну, же, О. Не первый день мы знакомы.
– А твоя... спутница? – засомневалась мадам, стрельнув глазами в сторону Курой, и опять отвернулась, пытаясь заглянуть в коридор.
– У неё вообще обет молчания.
Каро уже открыла рот, чтобы заявить, куда ему стоит засунуть все обеты вместе взятые, и твёрдо обозначить свою позицию по поводу законности и сообщений в полицию. Да передумала. Потому что на площадку выскочила полуодетая девица. Зарёванная, между прочим. Увидев посторонних, она всхлипнула, ойкнула и унеслась туда, откуда прибежала.
– Я ничего никому не расскажу без вашего разрешения, – кивнула теург.
– Н-ну, я не знаю... – растерялась дварфийка. – А вы, случайно, не лекарь?
– Не сходи с ума, – тряхнул её руку Мастерс. Артритных пальчиков мадам он так и не выпустил – продолжал поглаживать. – Первую помощь и я оказать могу. Ну, веди.
Далеко идти не пришлось. Всё тот же, уже знакомый, а оттого ещё более тошнотворный коридор и распахнутая настежь дверь в один из номеров. Правда, пройти внутрь оказалось непросто – проём загораживали девы разной степени одетости. А вот ужас на их размалёванных физиономиях был абсолютно одинаков. Кто-то даже подвывал тихонечко, зажимая себе рот.
Рон распихал стадо.
Но, наверное, лучше бы он этого не делал. Попервой Каро показалось, что на пятнистых красно-белых простынях лежит разорванное платье. А на подушку кто-то смеха ради пристроил отрубленную свиную голову. Ну такую посиневшую, распухшую, с заплывшими-закатившимися глазами. И в крови. Только разглядев спутанные, склеившиеся отдельными прядями волосы, теург догадалась: нет никакой свиньи и платья. А есть женщина. Избитая. Хотя, пожалуй, это определение выглядело слабовато. Искалеченная? Измордованная?
Курой и сама не поняла, когда успела рот ладонью на манер столпившихся девиц зажать.
Оборотень выть не стал. Наклонился над кроватью, что-то такое сделал руками – слишком быстро, не разглядеть. И начал отдавать приказы: «Все – вон! Воды сюда, полотенца туда!». Да ещё водки пшеничной потребовал. Нашёл время пить!
Правда, с голосом у него что-то неладное творилось. Не видь Каро кошака, подумала бы, что вовсе и не Мастерс говорит. Куда-то всё мурлыканье вместе со смешками подевалось.
– ... не будет с этим ни один приличный доктор, связываться, – проблеяла мадам, пока тега пыталась из прострации выбарахтаться.
– Я заплачу, – рубанул сыщик.
– Да ведь...
– Я втройне заплачу, – рыкнул Рон. – Ради Семерых, О, шевели задницей и сделай хоть что-то полезное!
Вместо того чтобы послать распоясавшегося детектива куда подальше, бордель-мадам быстро-быстро закивала. И смылась. Правда, когда теург лицо своего напарника разглядела, ей тоже нестерпимо захотелось убраться подальше. Глаза-щёлочки. Щека подёргивается вместе с губой, показывая клык. Кажется, удлинившийся. Да оборотень весь дрожал, будто его лихорадка била. Каро ни разу не приходилось видеть, как перевёртыши принимают второй облик. Но, кажется, у теги имелись все шансы удовлетворить любопытство.
Даром что в данный момент оно и рядом не стояло.
Мастерс встал возле кровати на колени, погладил девушку по волосам – там, где они на подушке лежали.
– Милая, – проворковал нежно-нежно. Как будто это не у него на затылке волосы дыбом вставали. Причём совсем не в переносном смысле – даже блондинистый хвостик, стянутый ремешком, подёргивался. – Не надо, не открывай глаза. Просто скажи, кто это сделал, ладно? Ты его знаешь?
С подушек донеслось нечто среднее между шипением и стоном. От этого звука Курой едва не подпрыгнула. Она пребывала в полной уверенности, что избитая мертва. Но, оказывается, и в таком состоянии жить можно.
– Олэан, – проскрипела лежащая. – Он... деньги...
– Всё-всё, тш-ш, – зашептал Мастерс, – молчи. Я принесу тебе его башку, слышишь? И мы сыграем ей в крикет.
Каро не разглядела, как на это обещание отреагировала девушка. Да и отреагировала ли вообще. Но ничего против того, чтобы присоединиться к партии, тега не имела.
Вот только у Рона на этот счёт другое мнение было. Встав, он едва глянул на напарницу. Молча прошёл мимо – к двери. А когда теург руку протянула, чтобы придержать его за рукав, шарахнулся в сторону.
– Не сейчас, Каро, – в голосе его – неживом, как в фонографе, отчётливо слышались деревянные нотки. – Просто... не сейчас. Езжай домой. Встретимся... В конторе встретимся.
Собственно, на этом всё. Больше он ничего добавлять не стал.
***
Мысли из разряда: «Если кто тогда сказал – не поверил бы...» Алекса посещали нечасто. Опыт приходит с годами. Как и осознание того, что перешутить жизнь не сумеет ни один даже самый талантливый комик. Но глядя на бывшего сержанта группы специального назначения Три Ригиса, на ум только и приходило: «Кто бы нам тогда сказал...». С последней их встречи, когда фарш из вервольфа санитары пытались на носилки уложить, Три Полбутылки успел где-то посеять все волосы и приобрести килограмм тридцать лишнего веса. Что при росте почти в два метра выглядело угрожающе. Впрочем, шрам, пересекающий лицо от левого виска к нижней челюсти, парня тоже не красил. Но, наверное, хирург, собиравший сержанта по кускам, меньше всего о красоте думал.
Но вот что у вервольфа осталось прежним, так это голос.
– Ба! Кого я вижу! – проревел Три с таким энтузиазмом, что у Росса уши заложило. – Или это лорд-капитан Александр. Или третья бутылка вчера была лишней.
– Алекс Росс, если ты не против, – вот и не хотел бы, а всё равно улыбнулся. Уж слишком радостной физиономия у бывшего сержанта сделалась. – Сиди, сиди. Сам подойду.
– Знаешь, да? – вервольф слегка посмурнел, глянув под обшарпанный стол, которому на свалке наверняка уже прогулы ставили.
Скорее всего, на культи, от ног оставшиеся, смотрел.
– Ну, я там был.
Алекс подошёл к конторке, хотел руку протянуть, но передумал. Обнял оборотня, хлопнув его по спине. От такого панибратства Три, кажется, опешил и будто даже меньше в размерах стал. Облапить в ответ бывшего командира бугай не решился. Только разрубленным носом сопел.
– Извини, что раньше не зашёл, – покаялся Алекс, оставив оборотня в покое и присаживаясь на страдальчески скрипнувший колченогий стул. – Но...
– Да что я, не понимаю, что ли? – махнул лапищей Три. – Никаких обид. Мастерс вот заскакивает время от времени. Так что, в курсе, какие дела творятся. Но я вправду рад вашу лощёную рожу видеть, командир. Может, по такому случаю чайку? Или чего покрепче?
Вервольф заговорщицки подмигнул.
– Да нет, спасибо, – усмехнулся Росс. – Не думаю, что в твоей берлоге есть что-то, хотя бы отдалённо похожее на чай. А от пойла, которое ты пьёшь, я к праотцам отправлюсь. Так что оставь свою заначку до следующей встречи с Роном.
Вообще-то, выпить альву действительно захотелось и даже очень. Хотя такие желания его посещали не слишком часто. Но, во-первых, перед Три действительно было совестно. Во-вторых, обида на Мастерса царапала – не спешил сыщик сообщать, что сослуживца навещает. А, в-третьих, хоть и знал прекрасно: выжил вервольф в той мясорубке чудом и от прежнего красавца только воспоминания и остались, но вживую его видеть всё одно... неприятно. Или, опять-таки, стыдно?
– Ну, нет, так нет, – жизнерадостно отозвался сержант, хлобыстнув дверцей тумбочки, в которую зачем-то залезал. – Рассказывайте тогда, что вам потребовалось от старшего секретаря общества ветеранов и инвалидов?
Алекс помолчал, поглядывая на оборотня. Побарабанил ногтями по облезшему лаку. Три спокойно смотрел на бывшего командира, развалившись в кресле и сложив на необъятном пузе руки. Что-что, а мозги свои вервольф явно не пропил и со временем не растерял.
– Мне нужно узнать, кем, когда и где служил некий господин. Хорошо бы получить его послужной список. Награды, взыскания, повышения, – решился альв. – Понимаю, что поимённо ты всех не помнишь. Но если есть возможность покопаться в архивах...
– Фамилию-то скажи, капитан, – буркнул оборотень.
– Айрэн Олэан, фат.
– Ну, этого-то я помню, – кривовато ухмыльнулся Три. – Удачно для тебя, да? Но никаких секретов тут нет. Просто бывшая интендантская[1] служба – это бо-ольшая наша головная боль.
– То есть, он всё-таки воевал?
– А кто не воевал? – проворчал сержант. – Если не воевал, так служил. А тот, кто не служил, то прислуживал. Слушать-то будешь или тебе просто с дела копию снять?
– Говори, говори, – кивнул Росс. – И копию снять не забудь. Чем же этот фат так запомнился?
– Не он, – скривился Три. Шрамированная физиономия оборотня пошла такими складками, что Алекс едва удержался, но всё же не отвернулся. – Говорю же, вся бывшая интендантская служба до печёнок достала. Потому я их поимённо и помню. Другие-то как? Сами за пенсией приходят. А то и не по разу в месяц. А вдруг что обломится? За этими же хмырями набегаешься, пока они соизволят денежки забрать. Хотя, конечно, для них это и не деньги вовсе. Но у нас-то отчётность! Сложно раз в месяц зад от креслица оторвать и сюда явиться? Ну, хоть пропустишь на ту пенсию стаканчик-другой за милость Её Императорского Величества. Так ведь нет, лениво им! А мне по шее, по шее!
Вервольф с чувством похлопал себя по могучему загривку.
– Погоди, я ничего не понял, – нахмурился Росс. – Точнее, понял, что тех, кто в интендантском подразделении служили, пенсия не интересует.
– Не понял почему, да? – хмыкнул Три. – Да они на Островах столько наворовали, что им на пять жизней хватит!
– А ты уверен? – Росс почесал ногтём бровь, поглядывая из-под ладони на оборотня. – Если мне память не изменяет, за мародёрство, да и просто вывоз ценностей, карали расстрелом без суда.
– Не изменяет тебе ничего, – недовольно проворчал сержант. – И не пори чуши. А то моё мнение о вас, лорд-капитан, упадёт ниже задницы. Точно знаю, что говорю. Я по этим «ветеранам» набегался. А с твоим Олэаном вообще чуть не сцепился. Он пообещал в следующий раз, когда со своими грошами и бумажками сунусь, с лестницы спустить, представляешь? Шибздик такой, а туда же – кулаками махать. Эх, я бы его точно прибил. Да дочку его постеснялся. Уж больно ей за папашку стыдно стало.
– То есть, ты абсолютно уверен, что ноги его богатства с Островов растут?
– Ха! – хохотнул Три, шлёпнув ладонью по столу. – А с чего б мне неуверенным быть? Знаешь, до кого твой фат в конце дослужился? Он эвакуацией командовал! Ну там, архивы, госпиталя, склады и всё такое. Я не удивлюсь, если этот хмырёныш императорскую казну целиком вывез. Да ещё трон из-под солнцеликого зада прихватил. Ну, понятно, что в этом деле он не один был, – подумав, добавил вервольф.
– Да, ты говорил. Вся служба...
– Не о том, – опять скривился оборотень. – Кто-то их сверху прикрывал. На са-амой верхушечке. Ищи между своих, лордов. А ещё бы я на твоём месте пошукал по коллекционерам да агентам, которые для богатеньких тётенек и дяденек раритеты находят. Сейчас даже блюдце, на Островах сделанное, на вес золота стоит. А то и поболе.
– Расспрошу, спасибо за подсказку, – кивнул Алекс.
Хвостик вроде тоненький, но хорошо, что хоть такой показался. Незаконная торговля редкостями и драгоценностями – это, конечно, бизнес грязный. Правда, причём тут дочери Олэан, альв пока не придумал. Вот если бы их похитили или даже просто убили... Но отравление? Странно это всё.
[1] Интендантство – служба обеспечение и военной логистики. Занимается снабжением войск вооружением, боеприпасами, топливом, продовольствием и т. п.
***
Встретиться с оборотнем в конторе Каро не довелось. Не явился Мастерс. Пришлось перед Алексом самой отчитываться. Да, собственно, что тут скажешь? Всех достижений: сыщик на охоту за головами пошёл, мстить за обиженных дам. Росса успехи детективов не взволновали, не восхитили и не возбудили. Кивнул только да опять в какие-то свои бумажки зарылся. И – странно, конечно – но никакого индивидуального задания у него для теурга не нашлось. Делать нечего, пришлось опять заняться унылым перекладыванием папок в шкафу.
Да, Рон так и не вернулся. Хотя тега, конечно же, его и не ждала. Просто волновалась за сослуживца. Уж больно странным хобби Мастерс обладал – пули зубами ловить. Ни одну ещё не поймал. Клыками, в смысле. Они всё больше в другие части тела попадали. Но недаром говорили, что оборотни отличались завидным упрямством.
Так или иначе, а в конторе кошак не появился и никаких вестей о себе не присылал. Да и плевать на него. Только настроение ещё гаже стало. Хотя оно изначально радугой не переливалось. А когда девушка у подъезда знакомый экипаж увидела, то и вовсе тихонько зарычала.
– Говорю первый, последний и единственный раз! – рявкнула Курой на негромкое: «Добрый вечер, госпожа Каро!». – Отстаньте от меня и не смейте ближе, чем на километр подходить! Засуньте свои желания в... Куда-нибудь поглубже! Тут вам ничего не светит, ясно?
– Вполне, – спокойно подтвердил наличие сообразительности фат. – Могу я только узнать, что вызвало ваш гнев?
– Вы! – рявкнула теург.
– Ну это вряд ли, – кажется, вопли Курой волновали фата не больше, чем тихо падающий снежок. – В прошлый раз расстались мы вполне мирно. И с тех пор я ничего предосудительного не совершил.
– А не думаете, что мне просто не нравятся все эти...
Теург махнула рукой, подыскивая подходящий эпитет.
– Ухаживания? – подсказал красавчик.
– Плевать! Вы весьма непрозрачно намекнули, что хотите...
Этим вечером у теги явно наблюдались проблемы со словарным запасом.
– Стать вашим любовником?
Вот у фата с определениями трудностей не было.
– Так вот, мне это не интересно! – вконец озверела Каро. – Ищите других! Более подходящих! А я себя не на помойке отрыла, чтобы всякие потом об меня!..
Под внимательным взглядом Алоа Курой осеклась, захлопнув рот. Пожалуй, с объёмом лишней информации она переборщила.
– Я уже говорил: решать, соглашаться или нет на предложение, только вам, – убедившись, что новых воплей не последует, вкрадчиво сообщил фат. – И навязываться не в моих привычках. Прошу лишь уделить мне час, всего лишь час. Мне необходимо кое-что показать. Это касается дела.
Тега с силой выдохнула, сжав кулаки так, что ногти в ладони впились.
– А никому другому вы это показать не можете?
– Скажем, не хочу, – улыбка красавчика блеснула в тени цилиндра, – мой каприз. Но клянусь: это действительно займёт всего лишь час. И если вы потребуете, то я исчезну и не стану докучать.
– Н-ну, хорошо, – согласилась теург, раздражённо покусывая губу. – И где это... То, что мне надо видеть?
Фат молча указал тростью на карету и предупредительно придержал дверцу.
Что полезного для дела можно найти в Городской Общественной Оранжерее, да ещё и в восемь часов вечера, когда для посетителей она закрыта, Каро понятия не имела. Но возмущаться не стала – вышла, когда экипаж остановился, и последовала за Алоа. В конце концов, сооружение хоть и поражало свои размерами, но всё-таки ни на тёмный лес, ни на подворотни не слишком смахивало. Задумай красавчик дурное, выбрал бы более подходящее место.
Иельон, кажется, не только ничего не задумывал, но и вообще не думал. Шёл себе впереди, чуть заметно помахивая тростью и едва не пританцовывая. Ненадолго исчез в полосатой будочке сторожа, которая днём билетной кассой служила. Но появился буквально через пару минут, махнув Каро, зовя за собой.
В Оранжерее теургу бывать приходилось, но давно – пансионских воспитанниц сюда пару раз на экскурсии водили. И воспоминаний об этой достопримечательности Элизия у теги не осталось никаких – ни хороших, ни плохих. Поэтому, очутившись внутри, теге пришлось резко пересмотреть своё мнение о лесе и закоулках.
Ночью Оранжерея выглядела загадочно и, пожалуй, пугающе. Негромко шипели водные распылители над головой, совсем по-летнему стрекотали цикады. Зарево городских огней подсвечивало стеклянный купол, рождая странные, живые, движущиеся и даже, кажется, дышащие тени. Заросли экзотических растений походили на настоящие джунгли. Того и гляди, какой-нибудь монстр выскочит.
Курой нестерпимо захотелось немедленно нацепить пробковый шлем и взять в руки мачете.
Идти пришлось довольно долго – теург окончательно потерялась в дорожках и указателях. Но, в конце концов, фат остановился перед стеной лиан, кажущихся почти чёрными. И напоминающих занавес из спутанных змей.
– Вам известно это растение, госпожа Каро? – как ни в чём не бывало, поинтересовался красавчик.
– Я похожа на ботаника?
Тега опять начала злиться и не собиралась это скрывать.
– Вы похожи на девушку, получившую хорошее образование, – невозмутимо ответил фат. – А эти лианы называют Спящей Красавицей. Точнее, это не лианы, а орхидеи, но не суть. Дело в том, что цветут они всего лишь одну ночь в году. И только при определённых условиях: влажность, температура. Даже, говорят, расположение звёзд влияет.
– И сегодня как раз такая ночь! – фыркнула Курой.
– К сожалению, нет. Это происходит весной. Но...
Алоа неспешно расстегнул пальто, сбросив его на гравий дорожки. Сверху легли трость и цилиндр. Фат провёл ладонью по хвосту голубоватых волос, отбрасывая их за спину. Повёл плечами, будто разминаясь, и подошёл к шпалере.
– И что вы собираетесь делать? – подозрительно поинтересовалась тега, отходя – на всякий случай.
– Тш-ш, – красавчик приложил палец к губам, заговорщицки подмигнув, – смотрите.
Иельон провёл ладонью над лианами – близко, но не касаясь стеблей, словно погладил живой занавес. Рука фата замерла, чуть подрагивая. И засветилась. Сначала теург решила, что ей примерещилось. Но зеленоватое сияние становилось плотнее, ярче. В нём, как пылинки в солнечном луче, танцевали крохотные золотистые искорки.
И вдруг стебли раздвинулись, заставив тегу вздрогнуть. Разлапистый мясистый лист приподнялся, показав бутон, размером с палец. Почка на глазах начала толстеть, разбухать, словно её распирало изнутри. Тёмная чашечка разошлась, будто треснула, обнажая бледную изнанку. И лопнула, раскрылась цветком. Острые тёмно-фиолетовые лепестки вздрогнули потягиваясь. Пушистые тычинки выпрямились, ласкаясь к ладони Алоа. А фат уже не просто держал пальцы над цветком – поглаживал вокруг него, помогая расправиться.
Глаза Ильна поблёскивали, отражая зеленоватое свечение.
– Никто не может угадать – зацветёт она сама или нет, – тихо, нараспев проговорил фат. – Но если знать, что ей нужно, любить её – красавица проснётся. Всё просто, да? Только не каждый на это способен. И не каждый разглядит красоту за скучными стеблями. А большинство и разглядывать не захотят. Им хватает того, что на виду, – Алоа поймал цветок, упавший в ладонь, как созревший плод, и протянул его Курой. – Знаете, уничтожить то, что кажется непривлекательным, гораздо проще, чем убедить распуститься. Тем более заставлять бесполезно. Нужно уговаривать, а иногда и умолять... Ну же, держите.
Девушка не слишком уверенно протянула руку, берясь за короткий стебелёк. Теге показалось, будто он тёплый и слегка пульсирует. Впрочем, вполне возможно, теург просто потоки фата почувствовала.
– Я не очень понимаю...
– Говорят, эти орхидеи подарил матушке нынешней императрицы владыка Восточных островов. Давно, больше пятидесяти лет назад. Если это правда, то теперь Спящую Красавицу можно увидеть только в Элизии.
После этих слов притворяться, будто не понимаешь, что тут фат объяснить пытается, было уже даже и стыдно.
Глава седьмая
Глава седьмая
Глава седьмая
Не так страшно быть душевно больным, как душевно мертвым
Каро машинально переворачивала пожелтевшие хрупкие от времени листы, чуть подольше задерживаясь на рисованных иллюстрациях и дагерротипах. Их было много – «Утренняя газета» могла себе позволить нанимать и художников, и фотографов. Только вот от этого содержание интереснее не становилось. Политика, экономика, опять политика. «Парламент решил, лорды постановили...». Немножко войны. Бравые имперские герои, подлые теги...
Что тут найдёшь?
Алекс велел искать «что-нибудь». Не абстрактное что-нибудь, а конкретное, связанное с контрабандой. Скандалы, интриги, расследования. И чтоб обязательно с участием альвов. Двадцатилетней давности. В общем, самое осмысленное, чётко сформулированное и выполнимое задание на свете.
Каро зевнула, перевернула очередную страницу, потёрла лоб. Вокруг стояла такая тишина, что шорох бумаги казался жестяным грохотом. По странному стечению обстоятельств, Общественная Библиотека Элизия была местом непопулярным и малопосещаемым. Ну примерно как склеп. Кстати, найти тут библиотекарей оказалось не проще, чем живых в этом самом склепе. А уж уговорить подобрать нужные издания и вовсе не реально. Пришлось копаться самостоятельно.
Оборотень так и не объявился.
А цветок лежал на тумбочке рядом с кроватью, не собираясь вянуть.
Алоа обещал ждать вечером у конторы. Даже если тега не захочет его видеть, он подъедет к восьми.
И голова болела, будто под черепом завелась маленькая мышка, пытающаяся прогрызть выход через височную кость.
Взгляд скользнул по очередному рисунку, иголочка кольнула под бровью. Каро не сразу и поняла, что её насторожило – перевернула страницу. И тут же поспешно вернулась, едва не порвав бумагу.
Статья большая – на разворот. Мелькающие слова всё те же: «приняли», «осудили», «объявили решение», «законодательный акт». Дело точно не в буквах. Теург провела пальцем по выцветшим колонкам, ноготь остановился на иллюстрации.
Картинка была нарисовано быстрыми, короткими штрихами. Но художника Семеро явно талантом наделили. Зал заседания Сената с полукруглыми – амфитеатром – трибунами, лепился из хаоса чёрточек, выглядя почти объёмным. Фигуры на заднем плане зарисовщик и вовсе только обозначил. Но возбуждение заседающих всё же сумел передать: альвы вскакивали, кричали, кто-то даже кипой бумаги потрясал.
А вот Алекса Росса узнать никакого труда не составляло. Тем более что художник именно на нём внимание и сосредоточил. Лорд спокойно спускался по лестнице между трибун, на ходу подтягивая перчатку, смотрел на зрителей эдак уверенно, решительно.
Кстати, форма шла ему гораздо больше, чем обычная одежда. И впрямь, герой-воин, девичья мечта. Хотя с длинными волосами он теге нравился больше. Уж слишком жёсткое лицо у альва на картинке. Отталкивающее даже.
«Лорд Александр публично назвал компанию на Восточных островах геноцидом!» – гласила подпись под рисунком. Заголовок статьи верстальщики набрали крупно – каждая буква размером с полпальца: «Лорд признался, что у него есть совесть». Подзаголовок выглядел чуть скромнее, но тоже впечатлял: «Если честь лорда состоит в том, чтобы убивать мирных жителей и детей, то я отказываюсь и от своей расы, и от привилегий, дарованных мне по праву рождения. И от звания офицера. Для моей совести такой долг слишком велик».
Каро усмехнулась, перегибая газету пополам. Что-то вроде этого она и ожидала – высказывание вполне в духе Алекса. Теург даже его голос почти слышала. По крайней мере, стало понятно, как лорд Александр мутировал в господина Росса.
А вот то, что управляющего «Следом» называли ещё и «героем Гэрунхаса» оказалось новостью. Хоть такое и стоило знать – новейшую историю в пансионате преподавали. Да и живых орденоносцев «Чистого Света» в Элизии не так много.
Правда, по глубокому убеждению теги, за такие заслуги следовало именовать «резником из Гэрунхаса». Но сам подвиг впечатлял. Всё же не легко, наверное, перебить не только всю охрану императора... В смысле, самозванца. Но и его ближайших советников, а также родственников, включая побочные и младшие ветви рода. И все за одну ночь. Но группа под командованием лорда Александра справилась.
Только самое интересное не это. Оказывается, на том судьбоносном заседании лорды обсуждали, что делать с Островами. Между прочим, большинство сенаторов голосовали за их полное уничтожение. А меньшинство такое мизерное, что его и в расчёт не принимали, за блокаду. Естественно, возглавлял это самое меньшинство его светлейшиство лорд Александр. Вот на обсуждении альв и сделал своё сенсационное заявление. Судя по кокетливым намёкам журналиста, случился там потом большой шум и лай. Имели место и неприличные сцены.
Но в результате сенаторы таки решили эвакуировать с островов детей в возрасте от четырёх до семи лет. И воспитать из них верноподданных граждан. За счёт казны. К слову, идея-то не с потолка свалилась. Её, ещё на стадии слушанья, Императрица высказала. Но в обсуждаемый проект предложение даже не внесли. А тут всплыло...
Получалось, что Каро вместе с Яте и остальными тегами буквально жизнью Алексу обязаны?
Теург перевернула газету, снова разглядывая рисунок. Навалилась грудью на стол, едва носом по штрихам не ведя. Всё казалось, что вот этого лорда в белой форме она уже видела. Именно с короткой стрижкой и в мундире...
Мышь за виском активизировалась, добавила к резцам ещё и когти. Девушка выпрямилась, отодвинула газету, потёрла переносицу. Белое... Именно белое...
Все вокруг белое. И все теги в белом. От этой белизны, в которой отражается солнечный свет, болят глаза. Хочется щуриться, но нельзя. Нужно держать лицо.
Курой откинулась на спинку жёсткого, неудобного стула. Но свет никуда не делся. Только подёрнулся сероватой дымкой проснувшейся памяти. Даже кисть заломило. Это потому что...
... мама вцепилась в руку, сжала пальцы так, что ладошка затекла. Неудобно, даже больно, но надо молчать. Все молчат. И держат лицо.
Впереди – всего три шага сделать – прямоугольный серый камень с красными кляксами букв. Обелиска почти не видно под странными, мохнатыми и тоже белыми цветами. Противными, неприятно пахнущими. Их тут положили, потому что отец куда-то ушёл и никогда больше не вернётся. А это неправильно и нечестно. Он всегда возвращается, подарки привозит.
Фигура заслонила камень – огромная, как дом. Даже закинув голову лица не рассмотреть. Черты растворились в ярком солнечном свете. Мужчина опустился на корточки. И все равно остался очень большим, больше всех тегов. Его одежда тоже белая, но странная, непривычная. Хоть и красивая: с золотыми шнурами и ярко блестящими кругляшками, нашитыми в ряд.
Этот тег точно как его одежда – странный, но красивый. Кожа бледная, как будто он долго болел. А глаза просто огромные. И синие-синие, как мамины любимые орхидеи.
– Прости нас, малышка, – сказал белый тег.
Смешно. Такой большой, а просит у маленькой прощения...
Каро закрыла глаза, сжав пальцами переносицу. Честное слово, без воспоминаний как-то проще.
***
Больше всего оборотень напоминал старый башмак. Такой заслуженный, носимый и в дождь, и в зной, и зимой, и летом. Ни разу не чищенный и каждый вечер любовно швыряемый в стену. Правда, шкура Мастерса на этот раз вроде бы цела осталась. Но выглядел он изрядно помятым. Причём как во вполне прямом, так и в переносном смысле. Одежда изжёвана, сидит вкривь и вкось: жилет не на те пуговицы застёгнут и воротничок рубашки серый. А у самого Рона под глазами мешки, на щеках щетина, даром что светлая, всё равно заметно. И не тени улыбки.
Детектив вошёл в кабинет управляющего «Следом». Даже куртки не сняв, уселся на диван, таращась на собственные руки, которые, сам, кажется, того не замечая, то сжимал в кулаки, то выпрямлял пальцы.
– Ты вчера пил, что ли? – помолчав, негромко поинтересовался Алекс.
– Только воду, – хрипловато ответил оборотень.
– Тогда лучше б пил, – хмыкнул альв, отодвигая от себя папку. – И что случилось?
– Ничего, – неохотно отозвался Мастерс. – Вот именно, что ничего. Нет нигде этого грёбанного фата! Ни у себя в конторе не появлялся, ни дома, ни в клубе. Как сквозь землю провалился.
– В бега подался? – задумчиво предположил Росс. – Из-за того, что проститутку избил?
Сыщик в ответ только криво ухмыльнулся. Видимо, ему такая версия тоже убедительной не показалась.
– Есть ещё новости?
– Да примерно как у тебя, – почему-то и Алекс довольным не выглядел. – Яте ничего не накопал. У них там прислуга успела четыре раза полностью смениться. Видимо, слишком крутой у Олэана характер. Правда, вроде появилась ниточка. Отец нашей клиентки может быть с контрабандой антиквариата и драгоценностей связан. Но тут я даже не знаю, с какой стороны подступиться. Если мои догадки верны, то покровители у него такие, что и соваться не стоит. Вот, от отчаянья госпожу Каро в библиотеку отослал...
– Ну ведь... – Мастерс запустил обе пятерни в волосы, как будто дёрнуть собрался, но передумал. – Иной раз не знаешь, за что и хвататься. А тут как щенки – тычемся носом в разные стороны.
– Ну, это верный признак того, что тыкаться никуда и не надо. Может, наша клиентка всё и вправду просто надумала. Или мы совсем не туда смотрим, – предположил Алекс, откинувшись в кресле. – Но что-то подсказывает: не это тебя заботит. Или разумнее придержать любопытство?
