Текст книги "Пилюли для феи (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Кстати, назвать представителя этого народа «маленьким человеком» значило нарваться на гарантированные проблемы. К людям любого размера они себя – кстати, вполне обоснованно – не относили. А неприятности эти прелестные создания могли учинить серьёзные. Замкнутость свою они подавали миру под лозунгом: «Всякий норовит обидеть маленького!». А, как известно, лучшая защита – это нападение. Потому все феи слыли паникерами, социопатами и, вообще, истеричками.
Но клиентка, на свой страх и риск решившаяся обратиться в «След», ничуть на психопатку не походила. Впрочем, на растиражированный образ тоже. Стрекозиными крылышками она не обладала. И хотя рослой её бы никто не назвал, всё же, девушка была побольше мужской руки – примерно как Каро, может, на несколько пальцев ниже.
Но всё равно, прелести ей Семеро при рождении отмерили больше, чем позволяла справедливость. Волосы – белокурые, естественно – трогательными локонами. Глаза – большие и синие – с дрожащей слезой. Губки – бантиком – надуты, как у обиженного ребёнка. Носик – прелестно вздёрнутый – припух от рыданий. Воплощение картины: «Дева в беде или Спаси меня, большой рыцарь!».
Каро фыркнула, раздражённо покрутила головой, переложила блокнот с одного колена на другое. Но на теурга никто внимания не обратил. Алекс, как всегда, завернувшись в тени, изображал статую в своём углу. Яте, занавесив чёлкой наглухо заплывший глаз, занимался изучением пола. А Мастерс держал клиентку за хрупкие пальчики и смотрел сочувственно. Это раздражало.
Тега тяжело вздохнула. Манёвр прошёл впустую.
– А, может, мы начнём всё-таки? – поинтересовалась у потолка Курой. – Время деньги...
Феечка как будто только этого и ждала. Выпрямилась, решительно расправив трогательно-узенькие плечики, но своей руки у Рона не забрала. Только левой – одной и моментально, не рыская! – достала из ридикюля платочек, промокнув персиковые, понятно, щёчки.
– Простите! Я что-то совсем расклеилась, – мило, но несколько гнусаво покаялась прелестница. – Но это всё так ужасно...
– Мы вполне понимаем ваше состояние, – влюблённым голубем проворковал Мастерс. – И готовы ждать столько, сколько потребуется. Иногда нелегко собраться с силами, чтобы рассказать о своих страхах посторонним, – Каро громко фыркнула. Оборотень зыркнул на неё поверх плеча феечки, но даже с тона не сбился. – Давайте, я немного помогу. Что вас так пугает?
– Я очень боюсь умереть... – прошептала дивное создание, ещё шире распахивая голубые глазищи. – У меня тоже начало побаливать сердце. И тоже именно сейчас.
– А у кого ещё болело сердце? – чуть поднажал Рон.
– У моих бедных сестёр, – всхлипнула малютка, прижимая платочек к дрожащим губам. – Они не дожили до свадьбы и двух месяцев...
Кажется, детективам угрожал ещё один приступ безукоризненно-элегантных рыданий.
Теург мученически возвела глаза к потолку. И тут же вернула их на место – заметила, как Мастерс начал поглаживать пальчики посетительницы. Но, видимо, это возымело действие. Феечка словно подобралась на своём стуле, промокнула мокрые ресницы. И, что показательно, подсунула ладошку ещё глубже под лапу оборотня. Выглядело это дико: из руки Мастерса можно было налепить пять фееных ручек. Просто Красавица и Чудовище. Правда, Чудовище слишком привлекательное: белобрысое, зеленоглазое и чересчур любвеобильное.
– Меня зовут Элия Олэан. Мама моя умерла родами. Но остались мы: Эния, Эрия и я. Воспитывал нас отец, Айрэн Олэан. Он владеет закладной лавкой. Это не совсем обычно для нашего народа. Но дело в том, что предприятие его родителей перешло по наследству моей тётке, его старшей сестре. А лавку он получил в качестве приданого. Моя матушка была феей лишь наполовину – дочь фата и человечки.
– Действительно, необычно и дико интересно. Только на кой нам знать вашу генеалогию? -буркнула Курой, яростно чиркая в блокноте, пытаясь правильно воспроизвести бесконечные гласные фейских фамилий, а, заодно, разобраться, чем одно имя от другого отличается.
– Госпожа Каро! – ещё тише попросил Алекс.
– Сейчас, объясню, – заторопилась Э... Кто она там из троих? – Мне кажется, что это имеет значение. Моя тётушка и отец долгие годы не общались друг с другом. Я не знаю точно, в чём была причина размолвки. Думаю, как раз в наследстве. Но несколько лет назад они помирились. И в честь этого объявили о помолвке моей старшей сестры Энии и нашего кузена, единственного тётушкиного сына, Алоа.
– Близкородственные браки обычны среди фей? – подал голос Яте.
Каро от неожиданности даже вздрогнула. Ей показалось, что заговорил диван.
– А разве среди лордов это встречается реже? – удивлённо приподняла кукольные бровки посетительница.
Теург прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь, способное спровоцировать новую взбучку от начальства. Хотя одной только фразой девочка сказала о своём народе больше, чем если бы целую лекцию прочитала. Или о своей семье?
– А что в случае свадьбы получал ваш отец? – мягко поинтересовался Рон. – Нет, я понимаю, налаживание отношения с сестрой и всё такое. Но...
– Я вас тоже прекрасно понимаю, – мило улыбнулась феечка. – У папы нет наследников и всегда лучше, если дело останется в семье. За три последних года Алоа фактически стал заместителем отца, а сама лавка должны была перейти старшему внуку. И кузен, кстати, смог удвоить доход.
– Понятно, – проворковал Рон. – А какое приданое определили вашей сестре?
– Мама оставила нам в наследство кусок земли, разделив его на три равных части. Это пустырь на самой окраине города, но Алоа такое приданое вполне устраивало.
– И что же случилось? Вы сказали, что ваша сестра не дожила до свадьбы двух месяцев.
– Она скончалась, – всхлипнула посетительница, опустив голову – точь-в-точь цветочек, поникший венчиком. – Доктор сказал, что у неё был скрытый порок сердца. Но это ещё не самое страшное. После того, как прошёл принятый срок траура, папа объявил о помолвке кузена и моей средней сестры, Эрии.
– Надо полагать, она до свадьбы тоже не дожила? – высказалась тега.
– Госпожа Каро! – напомнил о правилах приличия Алекс чуть громче.
– Вы правы. И у неё нашли тот же порок, – платочек снова оказался возле дрожащих губ. – А вот теперь, когда до моей собственно свадьбы осталось чуть больше двух месяцев, и у меня начались боли. Я так боюсь, господа! Помогите, умоляю!
– Мы берёмся за ваше дело, госпожа Олэан, – поднялся со своего места Росс. – Давайте подпишем все необходимые бумаги. А госпожа Каро приготовит нам чай. И обсудим детали подробнее.
Госпожа Каро нехотя кивнула, припоминая, остался ли у них в офисе стрихнин. Должен был остаться – крыс же совсем недавно травили.
***
В приёмной было сумрачно. И не только потому, что за окном снег сплошной стеной валил и светильники всё-таки пришлось зажечь, хотя часы ещё и двенадцати не пробили. Просто настроение такое смурное. Впрочем, у Яте другого и не водилось, да и Каро не видела причин для радости. Поэтому она молча заваривала чай, напряжённо прислушиваясь к негромким голосам в кабинете Росса.
Правда, дверь всё равно распахнулась неожиданно.
– Разрешите вам представить наших сотрудников, госпожа Олэан. Это госпожа Курой, теург и господин Курой, медицинский эксперт, – мурлыкнул блондин, придерживая клиентку за локоток, и разве что каблуками молодцевато не прищёлкнул.
– Очень приятно, – ласково заверила феечка всех присутствующих и тут же мило смутилась, – Ой, вечно я забываю! «Очень приятно» должен говорить тот, кому представляют и старше по возрасту. У меня даже в пансионате были плохие отметки по этикету.
– Вам можно простить все, – кошак окинул диву волооким взглядом и изящно склонился к ручке. – Выпейте горячего. А я вынужден принести извинения: удалюсь буквально на пару минут. Необходимо кое-что обсудить с шефом.
На слове «шеф» тега таки поперхнулась чаем. Хотя она норовила это сделать с тех пор, как дверь открылась.
– А чем это у вас так чудесно пахнет? Бергамотом, да? – феечка порхнула в кресло, даром что Семеро её крыльями обделили. – А можно мне чашечку? Только мяту не ложте, я от неё чесаться начинаю.
– Кладите, – буркнул Яте.
Каро покосилась на медика поверх своей чашки. Кажется, тегу несчастная прелестница тоже не слишком понравилась.
– Что? – от удивления госпожа Как-её-там даже ротик приоткрыла.
– Правильно говорить «кладите», а не «ложте», – ещё мрачнее пояснил Яте.
– Ах, ну да, – очаровашка как по заказу заалела скулами, смущённо опустив пушистые ресницы. – Все время из головы вылетает! Так можно мне чашечку, пока мы ждём милого господина?
– Милый господин – это, надо полагать, Мастерс? – уточнила Каро.
Феечка аккуратно нахмурила лобик. Именно аккуратно. Видимо, опасаясь появления преждевременных мимических морщин.
– Ну... Рона. Мастерс – это же тот роковой блондин? Он представлялся, да я не запомнила.
Оба Куроя решили, что вопрос был риторическим. Каро откинулась на спинку кресла, изучая картинки Элизия, развешанные по стенам приёмной. А Яте, видимо, выделил этот день для досконального исследования пола конторы.
– Так что с чаем? – напомнила дива.
– А он весь с мятой, – заверил её медик совсем уж враждебно.
– Нет, если я вам перебегаю дорогу, так и скажите, – начала феечка мягко-мягко, – Конечно, Рон очень привлекателен. Но я не собираюсь посягать на чужое. Тем более у меня жених есть. Так что тут нет совершенно никаких поводов для вражды.
Каро открыла было рот, чтобы ответить, но её опередил Яте.
– Нет! Я тут ни при чём, – бахнул Курой.
Тега, осознавая, что она явно чего-то недопонимает, перевела взгляд с медика на посетительницу, и обратно на парня. Убедившись, что они на самом деле разговаривали между собой. И вопрос был задан именно тегу.
– Вообще-то, Мастерс её, – Яте ткнул в сторону Каро большим пальцем.
– Её-о? – протянула феечка, оглядывая теурга с макушки до пяток.
Пухлые губки под неяркой помадой слегка скривились.
– У вас есть вопросы, госпожа? – улыбнувшись, процедила тега.
– Масса, – заверила прелестница и сощурила невинные глазки. Из которых невинность моментально вылиняла. – Но не к вам. Пожалуй, я их задам лично Рону.
– А как же «на чужое не посягаю»? – сладенько пропела теург.
– Так-то на чужое, – с истинно акульим очарованием осклабилась красотка. – А тут бесхозное. Видимо, парень совсем уработался, если его на вас потянуло.
– Не сомневаюсь, что вы виртуозно организовываете мужской досуг, – Курой наглядно продемонстрировала, что зубы у неё тоже в полном порядке и скалиться она умеет.
Но это теургу показалось недостаточным и каким-то мелочным. Наверное, её сам Седьмой под локоть толкнул. Каро, продолжая лыбиться, сложила пальцы в колечко, продев в него указательный – так весёлые девочки сутенёрам показывали, что с клиентом дело на мази. Да ещё и головой кивнула, мол: я тебя правильно поняла, подруга?
По идее, респектабельная фея таких знаков просекать не должна. Но посетительница обиделась.
Взвизгнула, как ошпаренная кошка, вскочила и сграбастала Каро за волосы, стаскивая с кресла. Теургу показалось, что с неё пытаются содрать скальп – аж слезы из глаз брызнули. Но одна крысючиха тегу кое-чему научила. Теряться Курой не стала. Перехватила фею за руку, чтобы она в пылу клок волос не вырвала. И попыталась ткнуть ногтями в глаза. Куда целилась – не попала, но получилось тоже неплохо. Красотка взвыла.
Но так просто сдаваться малышка явно не собиралась, засадив колено теургу в живот. Естественно, Курой согнулась, пытаясь снова научиться дышать. Но остервеневшая дива остатков причёски противницы не отпустила. Потянула вверх, заставляя выпрямиться.
Краем глаза тега увидела, как из кабинета вылетел Мастерс.
– Дамы, прекратите! Дамы, хватит! – залепетал оборотень, нелепо расставив руки, словно собираясь обнять обеих.
Но насладиться видом растерянного блондина Каро не дали. Хрупкая фея совсем не со сказочной силой вывернула теургу кисть, чуть не сломав её. Но Курой в долгу не осталась – вцепилась клыками в запястье красавицы. Да и выпрямилась резко, собираясь треснуть озверевшую феечку затылком в подбородок. Но опять промазала. И непонятно, кому больнее сделала. Только фея отшатнулась, выдрав-таки у Курой изрядный клок волос. Тут уж взвыла тега.
Мастерс не нашёл ничего умнее, как именно в этот момент попытаться разнять дам. Каро не видела, за что он там хватал красотку, но теурга блондин за плечо сграбастал. И заработал два синхронных удара каблуками: один – острый, феин – проехался ему по щиколотке, наверняка содрав кожу. А другой – широкий, теги – пришёлся по ступне. Блондин самоудалился от драки, матерясь и прыгая с ноги на ногу.
А Каро решила, что в перенимании опыта нет ничего позорного. И обеими руками схватила посетительницу за патлы, намереваясь одеть личиком на свою коленку. Феечка заверезжала и чертовски острые когти вцепились теге в щёку.
Ледяной водопад обрушился, как цунами, заставив нежных девушек с шипением отпрыгнуть в разные углы комнаты.
Каро тряхнула головой, отбрасывая за спину свешивающиеся на глаза мокрые пряди. Разгром впечатлял. Теург и не заметила, когда это они умудрились перевернуть секретарский стол. Но, к немалому удовольствию теги, опрокинули его явно задом красотки. Потому что по её светлой юбке растекалось отвратительное чернильное пятно. Картинки на стенах висели криво, одна и вовсе свалилась. Несчастная пальма, поваленная набок, покачивалась у окна.
Мастерс полуприсел у стены, таращась на дам с откровенно отвалившейся челюстью. Алекс стоял на пороге своего кабинета. Пожалуй, эпитет «обалдевший» наиболее ёмко описывал его выражение лица. Только Яте, деловито убирающий пустое ведро в шкаф, был спокоен, как дохлый удав.
– Забирай свой сокровище, – тяжело дыша, но гордо, заявила Каро Мастерсу. – И советую купить ей намордник. А то вот мне теперь придётся уколы от бешенства делать.
Теург развернулась на каблуках и, стараясь не терять достоинства, удалилась в лабораторию.
***
С достоинством все оказалось гораздо печальнее, чем ожидалось. Волосы на голове теги стояли дыбом, при этом умудряясь торчать во все стороны. Отодранный лацкан пиджака печально белел оборванными нитками. А воротник блузки, который она поправила, и вовсе остался у Курой в руках. На лбу алели четыре параллельных царапины и ещё одна на скуле. Под скальп как будто углей насыпали. И вся голова мерзко пульсировала. Живот ныл. Нов целом не так плохо, как могло быть.
Каро задрала блузку, но ничего особенного на своём пузе не обнаружила.
– Совсем сдурела, стерва! Так же и разрыв внутренних органов получить недолго, – буркнула теург, ощупывая живот.
За стеной раздавался мелодичный нежный плач обиженной малютки и басовитое успокаивающее гудение Рона. Тега скривилась и сплюнула в раковину розоватой слюной. Провела языком по зубам, которые, к счастью, все на месте оказались. А вот разбитая, стремительно раздувающаяся губа саднила.
Яте, зашедший следом, дождался, пока девушка закончит ревизию ранений. Отлип от стены, подошёл, взял тегу за подбородок жёсткими и холодными, как поручни пальцами. Повернул её лицо к свету, сощурившись на царапины.
– Все со мной в порядке, – Рыкнула Каро. Мотнув головой, вырываясь. – И хуже бывало.
– Не сомневаюсь, – спокойно ответил Курой. – Могу посоветовать женские бои с высокими ставками. Чего зря талант тратить? А пока тут посиди.
– Я никуда и не собираюсь.
Медик кивнул, будто соглашаясь, и вышел, прихватив из стеклянного шкафа вату и несколько склянок. Видимо, пошёл обиженную заказчицу лечить. Правильно! Раненые сотрудники – не хрупкие феечки. Они и потерпеть могут.
Теург умылась. Осторожно, как могла, причесалась, стараясь не трогать голову там, где не хватало волос. Процедура все равно вышла малоприятной.
– Тебя бешеная крыса покусала или просто головой в косяк въехала? Детка, ты, вообще, соображаешь, что натворила?
Каро покосилась на Мастерса, с грозным видом сложившего руки на груди. И сосредоточилась на застёгивании пиджака. Кстати, запястье тоже ныло и слегка опухло.
– Каро, я с кем разговариваю? – поинтересовался оборотень.
Тега пожала плечами и залезла в шкаф, отыскивая бинт. Заматывать собственное запястье дело не самое удобное. Рон, обречённо вздохнул, отлип от притолоки и подошёл к девушке, явно собираясь помочь.
– Руки убери! – гавкнула Курой. – Иди, красотку свою обихаживай!
– Эй, ты ещё на меня и злишься, что ли?
Теург снова пожала плечами, зубами затягивая узел на бинте.
– Я-то в чем виноват?
– В том, что природа ошиблась и ты не кот, а кобель? – предположила Каро и демонстративно повернулась к нему задом, разжигая спиртовую горелку.
Турка стояла тут же, на столе. Курой вцепилась в неё, перехватив за длинную ручку поудобнее. Горячий кофе при разбитой губе – это не самый разумный выбор. А вот чтобы дать оборотню в лоб сойдёт.
– Быстро же ты нашёл на всё готовую. И суток не понадобилось.
– Да я же ничего не сделал!
Каро мрачно глянула через плечо и, пихнув Мастерса, стоящего у неё на дороге, прошагала к раковине.
– Какого демона я оправдываюсь? – спросил Рон, кажется, у потолка.
И вышел, хлобыстнув дверью.
Тега стояла и смотрела, как вода широкой струёй переливается через край джезвы. Швырнула ни в чем не повинную посуду в раковину и плюхнулась на диван, прижимаясь гудящим затылком к прохладной стене.
Дверь опять скрипнула. И на пороге нарисовался тот, кого Курой для полного счастья и не хватало.
– Вы осознаете, что устроили, госпожа Каро? – холодно, с истинно лордской надменностью поинтересовался Алекс.
Тега вскинулась, хотела возразить – ведь начала не она! И сгорбилась, проглотив все аргументы, рассматривая носки собственных ботинок. Какая разница, кто первый начал? Драться с посетителями – это, кажется, чересчур. И, если уж совсем честно, спровоцировала-то феечку сама Каро. Теперь это всё выглядело... не очень.
– Мне многое приходилось видеть, но такое даже сравнить не с чем, – слова хлестнули, как пощёчина. – Я готов понять ваше эмоциональное состояние – вероятно, у вас личные проблемы. Понимаю и ревность. Но вы взрослая женщина, знали о репутации Рона. Вероятно, предполагали, с чем придётся столкнуться. К сожалению, не всегда отношения развиваются гладко. И мы часто видим проблемы там, где их нет. Повторюсь, я всё понимаю. Но кое-что мне недоступно. Кем вы сами себя считаете, госпожа Каро? Профессиональным теургом, как заверяли при найме на это место? Или влюблённой девицей, которой, судя по поведению, вы являетесь?
Курой снова открыла рот – хотела сказать, что дело вовсе не в ревности. Но опять промолчала. Оправдание, что её просто посетительница не понравилась, выглядело не слишком убедительно. И чересчур по-детски.
Щеки у теурга горели, словно по ним действительно пришлась пощёчина.
– Если вам раньше этого никто не растолковал, то самой пора бы понять. На работе следует работать, а не выяснять личные отношения. Про драки с посетителями вообще молчу. Надо ж такому в голову прийти. Простите, но вы склоняете меня к тому, чтобы разорвать наш контракт. И пожалуй, навсегда отказаться от найма женщин сотрудников.
Слезы уже кипели в глазах. Курой даже щёки изнутри закусила, чтобы не разреветься. Так стыдно, как сейчас, ей ещё никогда не было.
– Я прошу прощения, господин Росс, – промямлила теург, не рискуя даже посмотреть на альва, – клянусь, подобного больше не повторится. Я сейчас же извинюсь перед... посетительницей. Я... Только не увольняйте меня, пожалуйста!
Последнее вылетело само. Каро же твёрдо решила, что умолять оставить её в агентстве ни за что не будет. В конце концов, опыт работы по специальности теперь имелся и место она найдёт. Вполне возможно, даже более высокооплачиваемое. Но вот выпалила же!
– Не могу обещать ничего конкретного, госпожа Курой. Окончательного решения я ещё не принял.
Теург уставилась на закрывшуюся дверь, пытаясь переварить, что это она такое только что отчебучила. Кажется, Алекс был всё-таки прав. Больше всего это смахивало на ревность.
Каро плашмя рухнула на диван, пряча пылающее лицо в ладонях, и глухо замычала. Мысль о том, чтобы немедленно пойти и утопиться казалась всё привлекательнее.
***
Отец был один. И это само по себе казалось странным. Комната без секретаря, ближайших советников и неизменной охраны выглядела пустой – слишком просторной, слишком светлой. Солнечные лучи, пробиваясь через расписные бумажные стены, пятнали цветными лужами чёрный лакированный пол. А поверх их лежала тень от резной решётки, загораживающей веранду. И лишь тег, недвижимый, как статуя, казался монохромным: белые волосы, борода, шёлковые одежды цвета снега. Только глаза да лежащие поперёк бёдер ножны чёрные.
Яте вошёл, опустился на пятки, коснулся сложенных на полу ладоней лбом. Выпрямился, застыв в зеркальной позе. Только без меча – не положено. Мал ещё, не успел взрослого имени получить. Поэтому слушай, что тебе отец скажет, безропотно выполняй его волю. Не смей перечить, не смей даже слова поперёк вставить, как бы в душе не кипело, как бы ни хотелось орать. Не дорос ещё до права говорить.
Глаза у отца – оникс полированный. Своё крохотное отражение в них видишь, а больше ничего: ни мыслей, ни тем более чувств. Первый воин, никогда не ошибающийся мудрец. Так говорят и в это надо верить. Потому что он – правитель. И твой отец.
– Наставники рекли: «Никогда не говори, что чего-то сделать невозможно. Ибо тем самым ты обнаруживаешь ограниченность своего духа»,– негромко произнёс мужчина. – Победы достойны те, чьи сердца не ведают страха. Теги были бесстрашны, но, видимо, этого недостаточно. Мы сделали невозможное, и этого оказалось мало. Одним бесстрашием и сильным духом не победить альвов. Может, они трусливы, ограничены и хитры. Но на их стороне мощь всех Семерых и винтовки. Против храбрости и мечей. Теги проиграли, сын. Наш мир будет уничтожен.
Яте уставился на свои руки, лежащие на бёдрах. Заставил дрожащие сжимающиеся в кулаки пальцы распрямиться. Опускать глаза, когда с тобой разговаривает отец – недопустимо. Вскочить и начать орать – за гранью. Как бы ни клокотала ярость. Она не оправдание. Если не можешь сдержать эмоции, то дух твой слаб. А это недостойно воина.
– Но ты будешь спасён. Это моя последняя воля. Тот, кого я зову своим другом, отвезёт тебя к ним вместе с остальными.
– Разрешишь ли сказать, отец? – голос сипит, горло перехвачено, как удавкой.
– Гнев – это недостаток юности, сын. Но им необходимо управлять. Иначе он пожрёт тебя, – кончик белой бороды чуть заметно неодобрительно качнулся. – Тем более, если Третий отмерил ярости больше, чем может вместить твой дух. Говори.
– Они не смогут увезти меня. Я не подхожу по возрасту. Мне уже двенадцать.
– Юность не только яростна, но и склонна не прислушиваться к чужим словам. Вспомни, когда ты сокрушался о своём малом росте и слабых мышцах, я сказал: «Когда-нибудь всё то, что ты сейчас считаешь несправедливостью, обязательно обернётся добром!». Сегодня наступил как раз тот день. Помни, сын, тебе не исполнилось и семи вёсен.
– Мне двенадцать! – нельзя повышать голос, нельзя! Но уже не только руки дрожат – спина ходуном ходит. Не до приличий! – Я могу сражаться! Любой наставник подтвердит: против меня боятся вставать и те, кто старше!
– Я всегда был уверен, что ты станешь хорошим, а, может, даже и великим воином. Но то время ещё не пришло. Да и сражения уже закончены. Или ты, захваченный своим гневом, не слышал, что я сказал? Теги проиграли, сын.
– Тогда спаси Тако! Брата моложе меня на целых три года. Позволь разделить твой путь, каким бы он ни был. Не заставляй принять этот позор!
– В том, что я прошу, нет бесчестья. Как ты думаешь, сын мой, почему альвы согласились спасти только детей? Нет, не отвечай! – отец властно поднял руку. – Сейчас я не смогу услышать от тебя ничего, кроме дерзких криков. Лучше запомни мои слова, ибо это последнее, что я скажу. Альвы мечтали заполучить могущество и мудрость тегов. И они сделали это. В наших детях сохранится сила. Но правители большой земли воспитают их своими рабами. Те, кто покинут острова, ещё слишком малы. Они не запомнят заветы предков, не будут знать нашей правды и законов. Дети тегов станут только слугами. Но ты уже достаточно взрослый, чтобы помнить. И отомстить. Слышишь, Яте, мой наследник? Вместо законного правления, я оставляю лишь месть. Это самый тяжёлый путь для любого живущего. Но мне некому его передать, кроме старшего сына. Ты понял мои слова?
– Да, отец, – удавка затягивается с садисткой медлительностью.
– Ты исполнишь то, о чём прошу?
– Да, отец.
– Ты клянёшься, что отмстишь за всех, кто уже погиб и тех, кому погибнуть только суждено?
– Да... – горло сжимается в игольное ушко, через которое и слова пропихиваются с трудом, – ... отец. Клянусь.
– Хорошо. Поприветствуй тех, кто поможет начать тебе путь.
Когда эти двое появились на веранде, Яте не заметил. Впрочем, он бы сейчас и самого Третьего не заметил, явись Сес-Айс во плоти. Со зрением творилось что-то странное, словно тег на мир смотрел через грязное стекло.
– Мы переправим его на Курои. Оттуда эвакуация начнётся завтра к вечеру, – церемонно поклонившись, сказал альв в белой форме. Сегодня весь мир решил стать белым. – К сожалению, остальных ваших детей мы вывести не сможем. Если вы не прибудете к коменданту со всей семьёй, то недостающих станут искать.
– Предвидь я, что так обернётся, то подготовил бы двойников не только для наследника...
Кажется, со слухом тоже происходило неладное. Потому что в голосе отца Яте примерещилась горечь.
– Мне жаль, – альв снова поклонился, сложив руки перед грудью.
– Нам всем жаль, – кивнул старый тег. – Прощайте.
– Пойдём, парень, – беловолосый гигант со странными глазами, стоявший за спиной альва, положил руку Яте на плечо, подталкивая его к выходу. – Потерпи немного. В лодке поревёшь.
– Мстители не плачут, – огрызнулся Яте.
Тихо постукивают бамбуковые трубки в чаше для омовения: ти-тек... пауза... ти-тек. О чём-то воркует, тихонько посвистывая за шёлковой ширмой соловей. Ветер ласково перебирает чёрные ветви вишен, играясь, поднимает пургу бледно-розовых лепестков. Ими, как снегом, засыпаны все садовые дорожки...
Яте рывком сел на постели, перебросив ноги через край кровати. И уставился в щелястый, плохо прокрашенный пол. Из-под двери немилосердно дуло. От окна тоже сифонило. Сквозняк прошёлся по голой спине, как тёркой, заставляя передёрнуть плечами. Тег наклонился, подбирая с пола папиросы и спички. Закурил, прокусив клыком картонный мундштук. На языке моментально горечь появилась.
Мститель, мать вашу так через колено! А заодно всех тегов с их завиральными идеями. Даром что от них и пепла не осталось. Жить всё равно до сих пор мешают. Даже не выспишься нормально. Опять голова целый день болеть будет.
Одно плохо. Раз эта бредятина приснилась, то жди больших неприятностей. Главное, чтоб им пусто стало, нет бы приснить с какой стороны гадости ждать. Нет же, видится муть всякая.
Столбик пушистого пепла упал на ледяные доски. Поди ж ты! А руки-то дрожат...
Глава третья
Глава третья
Глава третья
Раньше мужчины боялись, что женщины им откажут, а теперь боятся, что предложат
Семейство Олэан проживало в модном квартале, занимая весь четвёртый этаж краснокирпичного пятиэтажного дома со своим, огороженным причудливой чугунной решёткой двором и маленьким сквериком, в котором под присмотром личных нянь паслись дети. Подрастающее поколение элизийских толстосумов слоняющаяся Каро не заинтересовала. А вот их боны посматривали косо. То ли им просто не нравились нервно расхаживающие девицы, то ли выражение лица теги доверия не вызывало.
Хотя, наверное, у любого физиономию перекосит, если напарники опаздывают больше чем на двадцати минут. Ведь сказано же ясно: заказчица будет ждать детективов в десять утра, когда строгий папенька гарантированно отбудет в свою контору. Но Яте с Роном, видимо, решили, что сказано не для них. Зато заявились они практически одновременно. И на невнятное бурчание Каро, которое с равной долей вероятности могло означать как приветствие, так и проклятие, оба ответили примерно тем же.
В шикарном подъезде, облицованном розоватым мрамором, детективов встретил царственный консьерж. О прибытии посетителей заказчица предупредила, но это не помешало ему вылить целый ушат презрения. При этом ни слова не говоря.
Наверх сотрудники «Следа» поднялись в самом что ни на есть настоящем лифте. Каро такие механизмы видела всего раз, да и то издалека – в гостинице, на крышу которой её Мастерс таскал. Воспоминания настроения теурга ничуть не улучшили.
Но поездка теге не понравилась. Как и мальчишка, старательно копирующий надменную физиономию консьержа. Возможно, у него и были основания презирать сыщиков. Но по глубокому убеждению теурга, в обязанности пацана входило только открывать и закрывать двери лифта, да дёргать какой-то латунный рычаг. На неискушённый взгляд Курой, такая блистательная карьера прав смотреть на всех свысока не давала.
Двери лифта открылись прямо в квартиру, но у богатых, как известно, свои причуды. Зато ненормальная заказчица уже ждала детективов в пышном, но каком-то неживом и холодном холле.
Посреди такого великолепия госпожа Элия выглядела маленькой и потерявшейся, как ребёнок. Едва слышно пробормотав приветствия и испуганно глянув на Каро, феечка потупилась, терзая в пальчиках кружевной платок.
В чистой душе теурга опять шевельнулась тень стыда. Но тега мгновенно замела её под половичок совести. Если уж клиентка не отказалась от контракта после всего случившегося, то ничего страшного и не произошло.
Вероятно, заказчица тоже предпочла сделать вид, что вчерашнего инцидента не существовало. Не поднимая глаз, она предложила начать осмотр с комнат сестёр, стоявших запертыми со времени их смерти. Никто не возражал. Собственно, после тёплого приветствия у подъезда все сотрудники «Следа», не сговариваясь, решили побыть вежливыми и учтивыми.
Работа в спальнях нашлась только для теурга. Потому что за два года все запахи и следы, если они и были, вряд ли сохранились. И, честно говоря, Каро настроилась мгновенно отыскать что-нибудь эдакое, доказывающее её профессионализм. Но девушку ждало жестокое разочарование. Ничего эдакого, да и просто магического и не нашлось.
Обстановка в комнатах Курой не понравилась. Слишком уж она походила на приютскую. Только здесь каждая спальня предназначалась одной постоялице, а не для тридцати. А в остальном сплошное дежавю: узкая и даже на вид жёсткая кровать, накрытая тусклым покрывалом. Простой письменный стол с придвинутым к нему стулом. Плательный шкаф, книжная полка, комод, на котором стоял таз и кувшин для умывания, да маленькое зеркало на стене. И больше ничего – ни картинки, ни игрушки, ни даже забытой ленточки. Контраст с холлом был разительный и слишком уж непонятный.
