Текст книги "Тремор (СИ)"
Автор книги: Каролина Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Ну, приятель, ты всегда был склонен смотреть на все слишком идеализированно. Большой шоу-бизнес предполагает жертвы. Хотя выставляться геем – это, конечно, уже слишком.
Он медленно закивал головой. Пиво ни на шаг не отдалило его от трезвости. Для организма оно уже давно стало водой. Почти святой для его печени.
– Все зашло слишком далеко. Три дня назад я пошел за героином.
Пиво встало поперек горла Дену. Медленно проглотив его, он с изумлением взглянул на Кирилла.
– Я хочу умереть, Ден. Я пытался найти счастье в том, что имею, но не смог. Ты, конечно, сочтешь меня идиотом. Скажешь, что любой продал бы душу за такую жизнь, а я просто не ценю ее. Может, и так. Но, с другой стороны, всем мечтам суждено оказаться под ногами, верно?
Странное чувство. Совершенно нелогичное. За этот год он ощущал на себе тысячи самых разных взглядов. Восторженных, оценивающих, страстных. Все они скользили по нему, по его телесной оболочке, но никто не пытался взглянуть за нее. Увидеть нутро, то, что скрывается в погребенной сути.
– Не смотри так, – зажал Кирилл пальцами голову.
– Как?
– Будто хочешь понять меня.
Он встал. Хотелось ходить взад-вперед, передать пространству рвущую изнутри горечь. Простое человеческое участие убивало его. Не было никаких сил закрыться от него, сказать, что все в порядке, что он всегда был один, и это не нужно ему.
Но, не найдя себе место, Кирилл просто уперся головой в стену. Ведь именно так выглядела его жизнь – бетонный тупик, из которого нет выхода.
– Иди сюда.
Кирилл даже не услышал его шагов.
– Нет.
– Успокойся.
Повернувшись, он был готов рассмеяться, но не смог. Остатки выдержки надломились в нем.
– Пошел ты к черту, – проговорил Кирилл, упав в его объятия.
Тот с усмешкой похлопал его по плечу.
– А ведь могло быть наоборот, если бы тогда я поехал в штаты.
– Заткнись.
Он засмеялся.
Секунды шли слишком быстро, и пора было найти в себе стержень. Но все тщетно. В голове вновь и вновь мелькала мысль о том, как абсурдно выглядит со стороны эта сцена. А ведь два года назад он чуть не убил его.
– Знаешь, может не так уж и сложно тебе будет засосаться с тем парнем.
– Заткнись!
Как он докатился до этого? В тот момент все в нем оживало от простого дружеского объятия. Оно, такое несуразное, в тот миг стоило для него куда больше шести машин, трех домов и миллионов долларов. Одиночество убило весь лоск их сияния. Смешно и абсурдно. Почему простые вечные ценности мы осознаем лишь когда добьемся всего и сломаемся? Почему это не дано нам как базовый инстинкт? Почему нам всю жизнь суждено сомневаться в них?
– Прости за это, – наконец отпустил он Дена.
– Никогда не думал, что буду выглядеть настолько жалким.
– Не извиняйся. Я просто боюсь за тебя.
Глубоко вздохнув, Кирилл пожал плечами.
– Мне нечем жить. Совершенно. Даже отношений не могу завести, потому что это разрушит мой образ. Я бы перешел в другой лейбл, вот только у меня контракт еще на три года.
– Так порви его.
Кирилл с усмешкой замотал головой.
– Сейчас это невозможно. С моей нынешней репутацией лучше не рисковать, а уйти из шоу-бизнеса, означает снова стать никем…
– Слушай, – Ден сел на стул и достал сигарету.
– В любом случае тебе нужна пауза. Иногда падение ведет к новому взлету. Так было у меня. Когда я узнал, что Берг выбрал тебя, я хотел утопиться. Серьезно. Эта мысль на автомате играла в голове день и ночь, но в итоге я смирился с этим и многое понял. Нашел девушку, стал подрабатывать диджеем, да и дела в группе пошли в гору после твоего ухода. Прости, – тут же сказал он, увидев поникшую улыбку Кирилла.
– Здорово, – усмехнулся он.
– А я упустил свою любовь. Вел себя как мудак и заслужил должное.
– Ты о той девчонке, с которой тусовался в Москве?
Кирилл тут же вскинул взгляд на него. Кровь прилила к ушам.
– Так ты знал?
Ден усмехнулся, отведя от лица сигарету.
– Да все знали. У тебя так светились глаза, что и вопросов было не нужно. Ты любил ее.
– И сейчас люблю. Хотя Лео говорит, что это просто иллюзия первых отношений.
Ден с усмешкой свел брови.
– Лео, серьезно? У него и девушки-то толком не было, зато советы всегда наготове. Лично мне кажется, что это неважно – первые, третьи, седьмые отношения. Главное, что ты готов сделать для человека, а остальное, так, лирика. Если тебе до сих пор нужна та девчонка, то борись за нее. Время в твоем случае не лечит.
Кирилл откинулся на стул. Он и сам много раз думал об этом.
– Не все так просто. Она осталась сиротой, и больше никого не впустит в свое сердце. К тому же я лишь поспособствовал этому.
Ден опустил глаза. Тема смерти требует выбирать слова очень тщательно.
– Что, даже не рискнешь? Ты?
– Не знаю.
Они замолчали, растворяясь каждый в своих мыслях. Ветер за окном со свистом рассекал воздух. За стеной слышался чей-то смех, шаги соседей то и дело возвращали их к реальности.
– Можешь остаться, если хочешь. Скоро как раз вернется Алиса.
Он согласился. Возвращаться туда, в декорации трехдневного ада, означало мысленно прожить его вновь этой ночью.
– Кстати, забыл сказать, у нас свадьба в пятницу. Приходи, если еще будешь в Питере.
Кирилл медленно повернулся к нему.
– Ты точно Ден? Говори, что ты сделал с ним.
Он с улыбкой закатил глаза.
– Поверить не могу. Ты и свадьба звучит как два параллельных мира. Что ж, поздравляю тебя.
Тогда, протягивая ему руку, Кирилл еще не знал, какой болью отдаст эта новость ночью.
Он лежал на диване, слыша нежные голоса за стеной, и вновь и вновь спрашивал себя: почему именно Дену выпала судьба быть главным объектом зависти в его жизни? Почему она вновь пронизывает его?
Перед ним, как наяву, проносились призраки прошлого. Как тогда, он видел перед собой Таню, похожие разговоры перед сном и мечты, что навсегда останутся ими.
***
На следующий день они встретились всей группой – он с Деном, Эммануэль и Лео. Они гуляли по солнечному городу и вспоминали прошлое. Никогда еще Кириллу не было так хорошо с ними. Так беззаботно и искренне разливался их смех. Казалось, они вновь стали детьми. Все фразы, что начинались с «А помнишь…» отдавали в душе самыми теплыми чувствами.
За день до вылета он вновь встретился с ними. Они втроем поехали в ЗАГС, уже готовые обдать жениха волной поздравлений и шуток.
У входа было много гостей. Кирилл сразу узнал в их рядах родителей Дена. Эта полная женщина с добрыми глазами когда-то была для него почти мамой. Он долго не решался подойти к ней.
– Они не знают, что это ты побил Дена, – угадал его мысли Эммануэль.
Кирилл нервно повел плечом.
– Все равно мне неловко.
К счастью, они подошли к нему первыми. Александр Борисович, кажется, совсем не изменился с тех времен, когда Кирилл собирал вместе с ним модели военных самолетов и танков.
– Кирюх, ничего себе, как ты вымахал, – добродушно пожал он ему руку.
– Я же тебя еще шкетом помню, а ты уже представительный мужчина.
Кирилл смущенно отвел взгляд, на что тут же получил пару шуточек от Эммануэля.
– Рад, что вы больше не в обиде с Дениской. Он говорил, ты теперь рок-звезда, а мы с Алей, как обычно, живем своей жизнью и даже не в курсе, что в мире творится.
– Да, Кирюш, расскажи хоть, как тебе там, в Америке? Привык к местным людям, не скучаешь по дому?
Ее участливый взгляд проломил в нем все страхи. Пока толпа ждала Дена, он отвечал на все вопросы о Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, жизни знакомых звезд и ненавистном менталитете американских граждан. Казалось, вот сейчас он встретился со своими настоящими родителями. Вот сейчас он говорит со своей семьей, что действительно беспокоится о нем. До самого приезда Дена они не отходили от него. Лишь потом их внимание полностью перенеслось на сына.
Кирилл с грустной улыбкой смотрел на их объятия. Но не с досадой или болью, нет. В тот миг он лишь осознал для себя окончательно, что родители или любят тебя, или нет. И ни одно достижение не может изменить этого. Большинству в этой лотерее везет, но не всем. Так бывает, и нужно просто принять это. Найти любовь в себе, создать уют на сердце. Пусть, если не семья, то Вселенная освещает его своим светом.
Всю церемонии он не мог оторвать глаз от Алисы и Дена. Даже любопытные взгляды в сторону Кирилла не могли отвлечь его внимание от их сияющих лиц, от трепета в каждом их взаимодействии. Белоснежные складки платья, его легкая ткань вновь и вновь представлялась ему на Тане. На ее хрупких плечиках, у выглядывающей из-под кудрей шеи. Весь день ее образ был с ним. Кирилл думал, что в ресторане, под всеобщее веселье и алкоголь, эти бесполезные мысли оставят его. Но нет. Этого не случилось.
Настало время свадебного танца. Рыжие локоны Алисы, ее невинный взгляд безжалостно вскрыли в нем прошлое. Ту осень. Яркие листья под маленькими красными сапожками. Абрикосовый запах волос, их мягкое скольжение по коже. В душе, как тогда, возник жар, тут же заполонив краской щеки. Он вспомнил, как они с Таней мечтали, что будут так же танцевать на глазах людей, так же излучать любовь на десяток метров.
А ведь у него ничего нет. Ничего, что было бы действительно дорого ему. Пока гости заполняли аплодисментами зал, эта правда расчистила перед ним все сомнения.
Весь вечер он не притрагивался к алкоголю, взвешивая все за и против. Веселился со всеми, проходя в голове один и тот же путь, к одному и тому же решению. Так было десятки раз, но на утро Кир точно знал, что делать.
***
– Ты с ума сошел?! – орал в трубку отец.
– Ты всю жизнь шел к этому, выхватил шанс. Ты, один из миллионов таких же мечтателей. И теперь ты хочешь все бросить? Ты что, уже совсем обдолбался?
Всей своей выдержкой Кирилл старался не дать дрогнуть губам. Он и сам не знал, почему отчаяние и злость так неистово смешались в его душе, почему хладнокровие так тяжело давалось ему.
– Ты получаешь миллионы долларов ни за что, живя лёгкой разнузданной жизнью, но даже теперь находишь себе проблемы. Думаешь, ты знаешь, что такое настоящие проблемы? Это когда твоей семье нечего есть, когда ты идешь работать за копейки, чтобы не сдохнуть. Когда вокруг умирают ни в чем неповинные люди, и каждый твой выход на улицу может стать последним. Вот так мы жили в 90-ые. И я сделал все возможное, чтобы так не жил ты. Я дал тебе квартиру, машину, возможности получить лучшее образование в университетах, о которых мечтают миллионы детей. Но нет, стать нормальным уважаемым человеком ты не захотел, и думаешь, нам приятно читать каждый божий день новости о том, где и чем ты обдалбываешься по ночам, кого избиваешь в притонах, о том, что наш сын – псих с каким-то там заболеванием. Думаешь, мне приятны сплетни коллег? Стоять и слушать о всяком разврате, о твоих выходках на концертах? Я терпел и ничего не говорил тебе. Радовался, что ты хотя бы живешь в достатке, так, как хотел, и в чем-то даже уважал тебя за упрямство. Теперь ты хочешь все бросить. Без планов на жизнь, на хоть какое-то будущее. Что ты будешь делать дальше? «Клуб 27» – это твоя цель?!
В первый раз он слышал от отца такие интонации в голосе. Такой надрыв в каждом предложении, что вот-вот грозил перейти в крик. На мгновение страх вновь вырвался изнутри, откуда-то из далеких глубин его детства. Он глубоко вздохнул.
– Ты понимаешь, – проговорил Кирилл.
– Что тебе нужен не я. Тебе всегда нужен был успех в моем обличии, нужно гребанное подтверждение твоих высококлассных ген. Тебе плевать, что я думаю, чувствую. Тебе интересно лишь кто я в глазах окружающих, и мне надоело это. Больше я не собираюсь заслуживать твою любовь. Я просто хочу быть счастливым.
Дрожащей рукой он сбросил вызов. Так тяжело ему никогда еще не было.
***
– Да щенок ты обдолбанный! У нас контракт с Sony Music, первым, сука, лейблом в мире. Ты вспомни, как я дал тебе шанс, как ты щебетал, что всю жизнь ждал этого. Я, сука, миллионы в тебя вложил! Миллионы! А ты хочешь все бросить?! Ладно, слушай, я понимаю, что у тебя проблемы. Но не бросай ты так сгоряча, не подумав.
– Послушай, – выдохнул Кирилл, собираясь с мыслями. Мне надоело петь про шлюх, наркоту и тачки. Надоело видеть себя в таблоидах. Я и шагу не могу ступить без твоего одобрения. Это только со стороны выглядит классным, а по факту я лишь всеобщая игрушка. Я просто схожу с ума от этого.
Берг тяжело вздохнул. Он долго молчал, словно оценивая серьезность его слов.
– Вот как мы поступим, – наконец сказал он.
– Ищи свою девчонку, а потом позвони мне. Или ладно, я сам позвоню тебе. Отдохни и еще раз обо всем подумай, парень. Мы можем завоевать этот мир, и все, что от тебя требуется – это открывать свой рот и сиять на тусовках. Малыш, сделай это для дяди Берга. Обещай, что обо всем подумаешь.
– Хорошо, – сказал Кирилл.
После разговора он долго сидел у окна, с улыбкой глядя на город. Душа ликовала, а ноги были готовы тронуться в путь. Навстречу к своему счастью.
Глава 10
С полок взирают статуэтки Будды. Его золотистые, каменные фигурки расставлены по всей комнате, и у каждой благостный лик. На них отражается пламя от свеч – больших и маленьких баночек с воском. Их свет мягко задевает все вокруг, распадаясь мириадами звезд в заостренных кристаллах. Они стоят в ряд на плетеных ковриках и в металлических подставках в виде лотоса. В тени сзади них скрыты тюбики с маслами, вазы цветов и зажженные палочки благовоний. Их эфирный аромат уже давно поглотил собой комнату. Пропитал деревянные стены и ряд холстов, что висел на них. Шкаф с книгами, тусклый глянец их обложек, корешки старинных ветхих переплетов, что придавались тишине в этой комнате. Наблюдали, как девушка наносила на лицо макияж, попутно приглаживая волосы. После укладки они норовили обзавестись кудрями вновь, не оставив ничего от прямых прядей.
Таня уже привыкла к этому. Из зеркала на нее смотрели карие глаза в зеленоватой дымке. Острые стрелки были почти не видны из-за ресниц. Они веером опустились вниз, когда Таня потянулась за помадой к тумбочке. Очертив контур губ, она провела по ним насыщенно-бордовым цветом.
– Ну что, ты готова?
Крис вошла на каблуках, впустив в дом запах моря.
– Да, пойдем.
Волны сегодня шумели громче обычного. Они с шипением распыляли пену на песок, почти задевая каменистую тропинку, по которой шли Крис с Таней. Стук их каблуков, шелест зарослей и всплеск воды создавали собой ритм, в котором не было места другим звукам.
В темноте были видны лишь огни у горизонта. Зеленый свет маяка с колебанием проходил сквозь потоки воздуха. Вдоль него, у береговой линии, ряд фонарей слабо отбрасывал свет на проплывающие мимо корабли и подрагивающую воду. В последний раз Таня взглянула в их сторону.
Свернув вправо от берега, девушки зашагали по освещенной тропе вдоль диких зарослей. У дороги в конце нее стояла машина. Открыв двери, они сели на задние места. Водитель поприветствовал их на тайском языке и завел двигатель.
Машина понеслась вниз по трассе. Мимо тропических папоротников, зарослей бамбука и мелких хижин. По радио играла неспешная музыка. Она навевала на Таню странные чувства, но обдумывать их не было никакого желания. Все, что ей оставалось, это оглядывать знакомую дорогу, считая каждый поворот, содрогаясь все больше по истечению времени. Вот они проехали храм, двухэтажный барак и магазин – маленькую ветхую лачушку. Впереди показалась полуразрушенная каменная постройка. Машина остановилась около нее.
Еще раз осмотрев себя в зеркало, Крис открыла дверь и ступила на землю. Резко вздохнув, Таня пошла за ней следом.
В полутьме виднелось лишь свечение из окон. К зданию с разных сторон приближались люди, становясь заметными лишь у двери, когда заходили в него. Их силуэты показывались на миг и тут же исчезали.
Музыка раздавалась все отчетливее. Когда до места осталось совсем немного, свет погас, и в темноте зажглись свечи. Крис распахнула дверь, и они вошли внутрь.
***
Облака неторопливо двигались по небу, купаясь в его розовой палитре. Солнце поднималось с горизонта и добавляло к ней золотистые, лиловые и красные оттенки. Но вот те дошли до предела и слились в одно пятно. Небо затянулось однородным синеватым отсветом.
Голоса чаек стихли, и теперь шум моря раздавался еще отчетливее. Слышался каждый элемент его битвы. То, как оно штурмовало скалистые края бухты, вновь и вновь проигрывая им, как тихо скалилось и вновь копило силы для атаки – все не могло смириться с поражением. Ведь утихнуть, просто наполнять собой песчаное дно – как-то бессмысленно и просто. Хочется куда-то идти, стремиться хоть к чему-то. И вот, год за годом волны стачивают скалы, меняют их формы. Выносят на сушу свои дары, лишь бы хоть кто-то увидел их. Ракушки, камни, морские обитатели и точеное стекло лежат на берегу, ждут, когда море вновь унесет их в свои воды.
Лишь Таня могла наблюдать их в такое раннее время. Раньше она внимательно всматривалась в песок, ища редкие виды кораллов и морских звезд, а теперь почти не смотрела под ноги. Часто закрывала глаза и позволяла ветру взметнуть на ней порео и растрепать волосы. В его теплом потоке ощущался запах ила и мокрых камней. Песок под ними еще был прохладным, но Таня не замечала этого. Иногда она останавливалась и смотрела на темно-синюю границу моря. Хотела вновь ощутить те чувства, что и раньше, но теперь ей с трудом удавалось даже любоваться резким разделением цветов на горизонте. Постояв так пару минут, она шла дальше. Смотрела перед собой, нехотя подставляя лицо солнцу.
Наконец, впереди показался двухэтажный бамбуковый домик. Поднявшись по лестнице на балкон, Таня села на плетеный стул и открыла ящик с красками. Набросок занял у нее пару минут, после чего она достала из корзины набор кистей. Холст быстро заполонили очертания гор и образ здешней природы. Шум волн и песок приглушили посторонние шаги.
– Не надоело вставать так рано?
Крис села на край балкона рядом с ней и просунула в перекладины ноги.
– У меня срочный заказ, а еще ничего не готово. К тому же скоро выставка в Мадриде.
– Ах, да. А я уже и забыла. Ну что, планируешь увидеться с Хуаном?
– Возможно, – пожала плечами Таня.
– Если бы не он, я бы точно не нашла свой стиль.
– И мы бы не встретились, а ты бы не нашла себя. Подумать только, твоя жизнь могла сложиться совершенно иначе.
Крис спустила на глаза авиаторы и легла, подставляя ноги и живот солнцу. У ее мольберта стояли готовые работы.
– Как, например?
– Ты бы погрязла в тоске и унынии. Ничего не могла делать, страдала. Хотя такой ты сюда и приехала, помнишь? Не знала, как жить и стоит ли жить вовсе. Но все изменилось. Ты научилась ни к чему не привязываться и быть счастливой, несмотря ни на что. А ведь если бы мы не встретились, ты бы не ушла от Кирилла.
Таня не среагировала.
– Столько новостей о нем. Похоже, слава не пошла ему на пользу.
– И зачем ты читаешь их? – со вздохом спросила она.
– Глаза сами пробегают. А что еще делать, если он заполонил собой всю ленту? Везде посты о том, что у него проблемы с наркотиками. Как думаешь, это из-за тебя?
– Перестань.
Крис успокаивающе погладила ее по ноге.
– Извини, хотела тебя проверить. Похоже, ты хорошо усвоила мои уроки, – с улыбкой произнесла она.
За обедом они не произнесли ни слова. Просто сидели на плетеных ковриках, напротив друг друга, держа в руках миски с киноа и овощами. Из приоткрытой двери доносился неугомонный всплеск волн и шум теплого, равнодушного ко всему, ветра.
– В последнее время ты какая-то напряженная, – сказала, наконец, Крис, отчаявшись получить встречный взгляд в свою сторону.
Таня пожала плечами. Глаза так и остались таиться под веками.
– Даже не знаю. Есть ощущение, что все зашло в тупик. По утрам мы медитируем, потом ходим в храм, рисуем, плаваем, гуляем, а потом чередуем крайности.
– Только не говори, что тебе это наскучило, – усмехнулась Крис, относя миски в раковину. Опершись об гарнитур, она стала ждать ее ответа. Проблесков правды за отстраненным, ушедшим в себя взглядом.
Казалось, Таня не слышала ее. Словно в ту минуту в ней бились совсем другие, несвязанные с их разговором, мысли. Ее ответ прозвучал как дождь после особо убийственного зноя.
– Не наскучило. Просто не могу понять, что дальше.
– Офигенная жизнь, гонорары за картины и выставки. Крутые эмоции. А что тебе еще нужно? – тут же спросила Крис, придавая беседе не естественно быстрый ритм.
Таня подошла к окну и села на бордовый флоковый диван. Облокотившись об подоконник, она разглядывала пену волн и мокрый песок у края прибоя. Казалось, ее глаза нашли общий язык с ними. Доверили им свою грусть, все неясные стремления, задумчивость.
Крис села рядом, терпеливо выжидая ее ответа. Таня медленно перевела на нее взгляд. Точнее на ее серебряный топик. На месте него вчера был бежевый балахон как в арабских странах, а два дня назад простая футболка самого обычного кроя.
Крис чередовала крайности. По ее словам, так было легче идти средним путем, как и наставлял Будда. Не вешать на себя ярлыки, ни к чему не привязываться, видеть правду, смотря на все беспристрастным взором.
– Я не знаю, что мне нужно, – выдохнула Таня.
– Если тут тебе надоело, я поговорю с Томом, и мы поедем в новое место. На Бали плохих мыслей точно не возникнет.
– Хорошо.
– Послушай, плохие эмоции в нашем пути – это ключ к росту. Ты выходишь на новый уровень, и это круто. Так что не загоняйся. Скоро тебе в Мадрид. Как раз развеешься там.
– Надеюсь.
Когда солнце перешло за зенит, девушки постелили на берегу коврики. Сев в позу лотоса, они смотрели на движение волн, отслеживая мысли и путь солоноватого воздуха в легких. То, как его потоки насыщают кислородом кровь и с выдохом вновь встречаются с морем. После часовой медитации прозвучал голос Крис.
– Я свободна. Ничто на свете не может изменить этого. Все не постоянно, все меняется, и я принимаю это. Я знаю, что мои желания однажды заведут меня в тупик. Деньги – соленая вода, пить хочется лишь больше. Страстная любовь заканчивается ненавистью. Дружба – завистью. Желания и привязанность к ним – это страдание, и я выхожу из этой цепочки. Мой ум чист и бесстрастен. Я спокойно смотрю, как море плещет свои волны, в безоблачном небе парят чайки, а листья деревьев колеблются на ветру. Я – часть всего этого. Как капля воды в океане.
Они сидели так пару часов. Белая узорчатая ткань порео колыхалась на коже, но Таня не обращала внимания на это. Она сосредоточилась лишь на том, что ощущала – пустотность внутри и в то же время целостность. Связь со Вселенной, всем миром и отчуждение от них. В последнее время к ним примешалось еще одно чувство. Оно все отчетливее зрело в ней.
***
Вечером приехали Алекс, Диана и Ник. Вместе с ними приехал и Том. Все сели вокруг костра, у задней части дома. На глинистой почве они расстелили холщевые ковры и подушки.
Разговор метало в разные стороны. Словно извилистая змея все мотала головой, не в силах найти свою дорогу. Во многом так случалось из-за Тома и Крис. Их игры возникали как-то сами собой и смешили ребят, отвлекая даже от самых интересных тем. Когда он кусал ее за ухо, она шутливо отстранялась от него в сторону. Все смеялись, когда Крис пыталась вырваться из цепких объятий, норовя повалить его на землю. Но вот, их порывы утихли. Стало темнеть. Разговоры пошли все серьезнее.
Крис рассказала о Танином состоянии. Ребята сразу запротестовали, чтобы она уезжала с острова.
– Ты уверена, что оставшись одна, не ощутишь ту же боль, что и раньше? – наклонился Ник к Тане.
Она кивнула, но в его глазах продолжала читаться тревога. Он стал объяснять, что состояние, которое они удерживают здесь, может измениться в городской шумихе. Мирские заботы заставляют уйти от себя, начать вновь беспокоиться о прошлом. Для Тани это может быть опасным. Алекс с Дианой поддержали его.
– Я все равно не могу пропустить свою выставку. Фериа де Мадрид – один из лучших комплексов в Европе. Думаю, там я вдохновлюсь на новые планы, сменю обстановку. Вряд ли я вообще буду думать о прошлом.
– Может, тебе тоже полететь в Мадрид? – наклонился Том к Крис.
Она покачала головой.
– С ней все будет в порядке. Каждый из нас должен уметь быть один.
Порассудив, все решили, что это и вправду, не такая уж плохая мысль. Ведь, увидев простых людей, их бессмысленные страдания, Таня перейдет на новый уровень. Найдет новый смысл в их пути и сможет окончательно избавиться от боли. Пожелав ей удачи, они подняли бокалы санг сома за это.
Залпом выпив пиво, Ник вынес из дома тьякхе и передал его Диане. Она умела играть на гитаре, поэтому быстро приноровилась к ее тайскому подобию. Все подпевали ей, качаясь из стороны в сторону. Положив руки на плечи друг друга, они с улыбкой предвкушали новый день. Новые крайности, что принесут им эмоции.
В десять часов ребята сели на мопеды. Их дома находились на другом конце побережья, но остаться на ночь никто не захотел. Таня с Крис долго провожали их взглядом, а потом зашагали по тропе обратно к пляжу.
Утром Таня достала чемодан. Странное чувство. Впервые за два года она куда-то уезжала с ним.
***
Крис проснулась раньше обычного. Скрип шкафа и шуршание пакетов слышались так отчетливо, словно Таня собирала вещи у нее в комнате. Потянувшись, она села на кровати.
Ветер с силой колыхал пальму перед их домом. Сквозь окно было видно, как ее листья тяжело бились друг об друга, иногда вздымаясь к сероватому небу. Крис, не моргая, подняла глаза вверх, к его тяжелому омуту. Границы облаков плотно сомкнулись над морем, не пропуская собой лучи солнца. Птиц нигде не было видно.
Медленно встав, она накинула на плечи атласный халат. Возня внизу не прекращалась, и Крис решила выйти к Тане. Первое, что бросилось ей в глаза – это отутюженная белая рубашка и стильный крой темно-синих джинсов.
– Вау, никогда не видела их на тебе, – сказала Крис, прислонившись к стенке у лестницы.
– Давно лежат. Решила, пришло время надеть их.
Она придвинула чемодан к двери. Оставалось собрать пару сумок.
– Ты узнавала, твои картины уже доставили в комплекс?
Таня кивнула. Ее менеджер еще неделю назад подтвердил это. Работы развесили в двух павильонах, и теперь тысячи людей ждали, чтобы увидеть их вживую. Таня до сих пор не могла поверить в это. До сих пор не знала, что говорить и как вести себя на публике.
Крис в очередной раз успокоила ее.
– Это твоя первая выставка. Конечно, ты волнуешься. Но, подумай, по сути, нам плевать на нее. Чужое мнение важно для нас лишь потому, что это старый инстинкт для выживания. У древних людей от него зависело, останешься ли ты в племени или умрешь в изгнании. Сегодня это атавизм. Мнение людей тебя не убьет. А если бы оно и могло убить, нам было бы плевать на это. Мы не привязаны ни к чему, даже к самой жизни.
– Я не боюсь, что обо мне подумают. Я просто не знаю, что говорить людям. О чем они обычно спрашивают?
Крис задумчиво подняла глаза к потолку. Она вспоминала свои выставки. Во Франции, в Италии, Америке ей чаще всего задавали один и тот же вопрос: сама ли она создавала свои картины? Он никогда не обижал ее. Она знала, что большинство людей не видит ничего дальше образа. Какое впечатление может произвести на рядового человека блондинка с кукольным личиком? Неужели в его посредственном, стереотипном мышлении мелькнет хотя бы искорка сомнения в том, что она может задумываться о чем-то большем, чем популярность в Инстаграме, маникюр и новые шмотки?
Крис рано поняла это. Ей нравилось ставить в тупик людей, появляясь в гламурно-откровенном виде на фоне своих картин и объяснять их концепцию. Она знала, – лучшие в своем деле либо идеально соответствуют образу своих коллег, либо не имеют с ним ничего общего.
Она посмотрела на Таню. Типичная художница. Задумчивая поволока в глазах, мягкие черты лица и таинственная улыбка скажут все за нее людям. Она всех очарует, и Крис знала это.
– Просто расскажи, как создавала картины. Немного о себе, своих взглядах, жизни. Поверь, тебе не нужно притворяться кем-то другим. Что на уме, то и говори. Мы, художники, иначе не можем. Без правды наше дело теряет всякий смысл.
Кивнув, Таня в последний раз осмотрела комнату. В последний раз проводила взглядом волну и поднялась наверх собирать сумки.
Такси остановилось у края дороги. До аэропорта предстояло ехать час, но время прошло так быстро, словно перемена мест произошла по телепорту. Именно такие мысли навевал контраст между тропическим лесом и двухэтажным стеклянным зданием. Людей рядом с ним почти не было.
Девушки быстро прошли осмотр и отправились на регистрацию. Почти все время они молчали. Таня катила чемодан, а Крис шла рядом с ней, сверля равнодушным взглядом все объекты нынешней локации. Куда более равнодушным, чем обычно. Такой Таня еще не видела ее.
– Ты какая-то грустная.
Крис удивленно посмотрела на нее. Не сговариваясь, они остановились у табло. Усмешка, затем веселая непринужденность и, наконец, все же грусть ступила на ее лицо мягким следом.
– Кажется, я успела привязаться к тебе. Давно не испытывала этого. Впрочем, а как иначе, если живешь с человеком два года?
– Так, предложи Тому пожить с тобой.
Крис покачала головой.
– Этого я никогда не сделаю. Он – моя главная уязвимость. Я привяжусь к нему в два счета и даже не замечу этого. Так что буду снова учиться жить одна. Мы слишком долго были с тобой вместе.
Сказав это, она обняла Таню. Всего на пару секунд, и пошла к выходу. С высоко поднятыми плечами, широким шагом и очаровательной нескладностью в теле. Она долго шла через весь аэропорт, мелькая загорелыми ногами, и, наконец, скрылась из виду.
Таня долго смотрела ей вслед. Развернувшись, она пошла своей дорогой.
***
Никто не знал, что Кирилл делает в Питере. Об этом не прекращали гадать заголовки новостей, нещадно разжигая интерес публики. Он понятия не имел, как до американской прессы доходили его фотографии с питерских улиц. Но это мало волновало Кирилла. Несмотря на разгар зимы, в душе была оттепель. Он перестал пить перед сном и лишь раз сорвался на кокаин за неделю. Разум становился яснее, навязчивые мысли бились в нем все менее отчетливо.
Он списался с Дашей. Без единой надежды на ответ, тот, однако, пришел ему почти тут же. Странно, три года назад у него даже не возникла мысль, выйти на связь с Таниной подругой. Словно само существование Тани было подставлено под сомнение его мозгом.
У Даши были пары допоздна, но она согласилась встретиться после них в кофейне у института.
Волнительно. Даже очень. Зачем-то он вышел раньше из дома. Шаги в быстром темпе рассекали Невский, а затем Владимирский проспект. Прохладный день сменился холодным вечером, и теперь снег с силой бил по лицу, но он не замечал этого. Щеки и уши горели огнем – сердце нещадно заливало кровь в них.
