Текст книги "Тремор (СИ)"

Автор книги: Каролина Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Пролог

Все забыли о нем. Родители общались с другими взрослыми, детей рядом не было.

Какое-то время мальчик скитался по особняку, его заполненным комнатам. Ходил по бархатистым коврам, чувствуя, как они поглощают шаги его лакированных ботинок. Иногда он останавливался у подносов с едой и брал с них яблочные дольки.

Мальчик думал, чем развлечь себя, и его осенило. Он вспомнил, как в прошлый раз нашел качели у озера.

Быстро спустившись вниз, он распахнул двери террасы. Вечерняя прохлада тут же заполонила легкие. На душе стало так свободно, что, казалось, ноги сами несут его вниз по склону. Он все бежал и бежал. Ветер все сильнее развевал его темные волосы.

Мальчик замедлился, лишь когда перед ним показались ивы. Раздвинув их ветви, он замер. Качели ходили ходуном. Приглядевшись, он различил на них маленькую, едва заметную фигурку с двумя хвостиками.

«Девчонка!»− с досадой подумал он.

Она сидела неподвижно, и мальчик стал медленно приближаться к ней. Обходя пожухлую листву по корням деревьев, он уже был готов напугать ее. И вот последний шаг, рывок…

− Я тебя слышу, − раздался тонкий голосок.

Мальчик замер. Девочка медленно повернулась к нему, а потом поманила его рукой.

− У тебя есть мечта? − прошептала она, протягивая горстку розовых камушков.

−Это еще что? − в недоумении спросил он.

− Волшебные камни. Они могут исполнить любое желание.

Мальчик хотел рассмеяться, но не смог. Сам не зная, почему, он взял их. Они поблескивали всеми цветами в свете прибрежных фонарей. Это заворожило его.

− И что надо сделать с ними?

Девочка улыбнулась, загадочно отведя взгляд в сторону. Когда она встала, то оказалась по плечо мальчику.

− Их надо кинуть в воду. Как можно дальше, чтобы желание быстрее исполнилось.

− Но где ты нашла их? – все не мог оторвать он глаз от сияния.

− Это секрет, − прошептала она.

Подойдя к озеру, девочка прижала один из камней к груди. Закрыла глаза и посмотрела в небо, а потом бросила его в самый центр озера.

Мальчик восторженно взглянул на нее.

− А ты сильная! Но я могу дальше.

Он уже хотел кинуть его, как девочка замахала руками.

− Подожди. Сначала надо представить, что твое желание уже сбылось.

Мальчик невольно улыбнулся. Теплая волна прошла по его телу. Если его мечта станет реальностью, он будет до конца жизни любить эту девочку.

− Теперь почувствуй, как ты заряжаешь камень своей энергией.

− Как это? – повел он бровью.

− Ты поймешь. Просто прижми его к сердцу.

Пальцы до боли сжали его в ладони. Картинка ясно предстала перед его сознанием. Он долго всматривался в нее, а потом замахнулся и кинул камень в воду. Далеко-далеко. Мальчик хотел, чтобы его желание сбылось как можно скорее.

Брызги поднялись над ровной гладью. Он молча смотрел, как круги рассекают воду, и отражение фонарей искажается ими. Казалось, кваканье лягушек, песни цикад и отдаленный смех взрослых отделились от него.

−Ну как? Что-нибудь почувствовал? – сжали крохотные пальчики его запястье.

−Да, наверное… А что ты загадала?

Девочка с улыбкой взглянула на него.

−Ну, нет, только не говори, что нельзя рассказывать!

− Не-а, − хихикнула она и убежала. Мальчик, звонко засмеявшись, бросился за ней следом.

Ветер поднялся и взмутил покорную воду. Лишь присмотревшись, можно было увидеть таинственное сияние на дне озера.

Глава 1

− Таня, блин, сколько можно сливать деньги на кофейни?!

Таня не спеша затянулась рафом, шутливо посмотрев на нее поверх очков.

− Забываешь, что мы еще бедные студенты, а не великие дизайнеры!

Даша достала блокнот из сумки.

−Смотри, как тебе?

Быстро пройдясь взглядом по всем эскизам, она удостоила внимания только один.

−Ну, этот ничего. Еще рано браться за одежду, − сказала Таня после небольшой паузы.

− Ой, да я так, не одни же кувшины и яблоки рисовать!

Девчонки рассмеялись и вышли на улицу. На шумный Невский проспект с толпами туристов, местных жителей и таких же студентов, как они. Среди них было легко различить первогодок – глаза жадно впитывают все вокруг. Так и блестят от предвкушения новой жизни, знакомств и ощущения в душе чувства дома.

Таня была одной из них. Все в Питере вызывало у нее эмоции. В который раз она заставила подругу подойти к Эрмитажу. «Что ты в нем нашла?» «Статуи! Они красивые». И Даша хихикала, когда Таня в очередной раз просила запечатлеть ее на фоне обнаженной богини.

−Ууу, Тань, зачем тебе такие фотографии? Понравилась, да?

− Я просто выгляжу еще стройнее на ее фоне.

− Ахах, не-е.

− Я сейчас вылью на тебя кофе.

− А я скормлю твой сэндвич голубям!

Даша засмеялась. Таня помчалась за ней, выставив вперед стаканчик с кофе. Когда он приближался к ее пальто, она взвизгивала, и на них тут же оборачивались люди. С улыбками. Все в этот день были такими же беззаботными, как и они.

− Ладно, стой, я устала, − рассмеялась Таня.

Даша перешла на шаг. Она все не решалась остановиться, боясь, что их игра еще не окончена.

Таня примирительно выбросила стаканчик в урну.

− Ну, ты мажорка. Не удивлюсь, если живешь одна в общежитии.

Таня покачала головой.

− Странно. И как тебе твоя соседка?

−Ммм… Мы с ней не подружимся.

−Да? Почему?

− Она читает Толстого.

−И что?

−Не люблю Толстого.

Даша вопросительно взглянула на подругу.

−Он − Дева.

−Ааааа, ну тогда конечно.

−И она тоже.

−Без вариантов! Обходим ее стороной.

Девчонки засмеялись и пошли обратно по Невскому проспекту. Людей было много, и они взялись за руки, чтобы не потеряться в их потоке.

Таня смотрела на дома, доверив Даше вести ее. Она не могла оторваться от отражения солнца в окнах. От их узорчатых карнизов, мраморных статуй и завлекающих вывесок.

Даша посматривала на Таню, с улыбкой покачивая головой. Все в ее новой подруге было для нее загадкой. Блеск больших карих глаз, что появлялся в них при виде самых обычных вещей. Восторг, с которым она говорила о погоде, людях, последних днях лета. Даже одежда. Ее льняное платье, вышитое лютиками у ключицы и пояса, доходило ей до коленей. Поверх него был вязаный кардиган такого же охрового оттенка, что и цветы. На ногах − тяжелые ботинки.

− Где ты находишь такую одежду? – спросила она у Тани.

Тонкие дуги бровей тут же взмыли вверх. Разомкнувшись, губы приобрели какое-то детское невинное выражение. Так часто бывало, когда ее резко выводили из мыслей. Таня медленно повернулась к Даше.

− Я сама ее сшила.

− Правда? – удивилась она.

− А серьги и бусы?

− Тоже. Люблю что-то делать руками.

− Здорово. Я так и подумала, когда впервые тебя встретила. Помню, как смотрела на твой натюрморт и боялась, что все рисуют так же. Знаешь, как я удивилась, что прошла отбор? До сих пор не верится, что завтра начнется учеба.

Таня улыбнулась. Они уже дошли до Московского вокзала и свернули на Лиговский проспект.

− Тебе не кажется, что монументальность, монолитность, высота − идеальные слова для Лиговского? − спросила Таня, когда они шли вдоль ряда белых домов.

Даша усмехнулась.

− Подожди, сейчас дойдем до «Этажей» и передумаешь.

− Что это?

− Увидишь.

Она резко завернула направо.

Таня сначала даже не заметила оживленное пространство в арке. Прямо на входе стоял прилавок с разноцветными носочками, кружками, брелками. Она не успела рассмотреть все полностью. Даша потянула ее к многоэтажному серому зданию. Они поднялись по узкой лестнице на самый верх и вышли на террасу.

Синеволосый парень предложил им глинтвейн. Таня тут же подметила, как гармонично он смотрелся на фоне граффити с туканом на ветке.

− Привет, девчонки. Заходите в наш магазинчик магии. У нас сейчас скидки на талисманы и свечи.

Даша разговорилась с ним. Таня в это время рассматривала его кулон с Посейдоном. Парень тут же заметил это.

− Нравится? Он довольно мощный, помогает настроиться на творческий лад.

Она покачала головой, сплетя внизу руки.

− Сталь больше подходит людям с практическим складом ума. Творческой энергии он не приносит.

−Да ты, я смотрю, разбираешься, − засмеялся он.

− Да, я делаю украшения… иногда.

− Серьезно? Тогда тебе стоит познакомиться с моим приятелем. Ему сейчас как раз не помешает напарник. Кстати, я Женя.

Девушки переглянулись и пошли за ним. Они вышли на лестницу и вскоре остановились у магазина. Уже на входе сильно чувствовался аромат благовоний.

Женя попросил подождать его. Он первым зашел в него, и вскоре позвал их внутрь. Девушки пошли за ним.

Таня не успела рассмотреть ни ряд украшений вдоль стен, ни витрин, ни вид из панорамных окон. Как только она зашла в магазин, то тут же ощутила на себе взгляд. Тяжелый, проницательный, словно смотрящий ей в душу. Казалось, черные глаза сканировали ее.

Парень в темном балахоне, напоминающем мантию, стоял за прилавком и о чем-то говорил с Женей. Она приблизилась к ним и открыла фотографии в телефоне.

Парень тут же стал листать ее работы. Губы великана лишь иногда проглядывали сквозь густую бороду. Некоторые он рассматривал в деталях и, одобрительно качая головой, листал дальше.

− Мне нравится. Предлагаю тебе работу. Ты будешь поставлять бижутерию, я буду выставлять ее тут и брать процент. Договорились?

Парень протянул ей руку. Огромную, с массивными пальцами, пульсирующим теплом под кожей.

Она пожала ее.

− Запиши мой номер. Калеб, − добавил он, продиктовав ей цифры.

− Тебя правда так зовут? − удивилась Таня.

−Да.

−Прям как парня Корнелии из Витч, − засмеялись девчонки.

Он как-то грозно взглянул на них, а потом улыбнулся.

− Он самый, − ответил Калеб.

Глава 2

Несколько старшекурсников объявили, что можно заходить в зал, и студенты, восторженно перешептываясь, стали проходить вперед.

Первый этаж корпуса ничего особенного собой не представлял. Впереди расположилась столовая, сбоку сидел охранник. Но поднявшись к концертному залу, все тут же потянулись к телефонам.

− Потом сфотографируетесь. Все успеете, − обещали кураторы, ведя студентов мимо перламутровой мозаики на колоннах.

Подойдя ближе, Таня заметила, что она неоднородная. В некоторых камушках она видела свой силуэт на фоне других ребят. Они образовали между собой группы и с жаром обсуждали предстоящие проекты. До Тани доносились отдельные слова из общей суматохи. Сюжеты чьих-то сценариев, факты из биографий режиссеров, актеров, планы по съемке короткометражки и все подобное.

Найти первокурсников среди них было очень просто. Те с восторгом рассматривали инсталляции с названием института, фотографировались с забавными надписями. Тесной кучкой они окружили островки с рекламой различных кружков и фестивалей, слушая кураторов в майках с эмблемой «СПБГИКиТа». Таня и Даша тоже присоединились к ним.

Из концертного зала уже доносилась торжественная музыка. Когда кто-то выходил из него, были видны широкие ступеньки, ведущие вниз к сцене.

Когда ребят пригласили в зал, они тут же выстроились у дверей. Медленно, не спеша куратор по парам пропускал их. Вскоре очередь дошла до Тани и Даши. Взявшись за руки, они пошли по ступеням. Казалось, перед ними был огромный кинотеатр.

Расположившись в одном из дальних рядов, Таня любовалась синим светом от люстры, дождем свисающей с потолка, подсветкой ступенек такого же цвета. Ее то и дело скрывали ноги студентов. Ребята в одежде всех десятилетий прошлого века, всех фантазийных миров, спускались по ним, освещая зал улыбками ни чуть не меньше, чем ряд прожекторов вдоль сцены. Телекамеры с краю выводили на огромный экран происходящее на ней. Через пару минут на нем показались двое мужчин и седовласая женщина.

Музыка тут же притихла, в зале погасили свет. Лишь свечение ступеней выделялось в темноте. На мгновение Таня растворилась в ней. В речах ректора и выступлениях, последовавших за ними.

Она не отводила от сцены взгляд. Поэтому слегка вздрогнула от неожиданности, когда кто-то толкнул ее сзади. Обернувшись, Таня увидела парня с темными вьющимися волосами. Он протянул ей руку.

− Роман.

− Таня, − ответила она шепотом.

Кивнув, парень поправил на переносице очки. Они придавали его виду той самой интеллигентности, что овевает большинство мужчин в старых французских фильмах.

−На кого учишься? – спросил он.

−На дизайнера.

−М−м−м, отлично, а я − режиссер. Знаешь что, давай выйдем отсюда? Ничего интересного ты не пропустишь, тут часто всякий движ, так что…

−Идем, − тут же сказала она.

Подобные ситуации Таня воспринимала как знаки судьбы и часто просто не могла противиться им.

−Ты куда? – шикнула на нее Даша.

Только сейчас она оторвала взгляд от сцены. Номер актеров−первогодок приковал к себе весь зал, но Тане уже была готова покинуть его.

−К новым открытиям.

−Все открытия тут!

−Как знать…

Она поднялась с места и двинулась вслед за Ромой. Он оказался не намного выше нее. Движение его плеч, походка отдавали изяществом на самой грани с женственностью.

В дверях Рома подождал свою спутницу. Придержав перед ней дверь, он осторожно закрыл ее. Таня хотела спуститься по лестнице, но после его кивка в сторону двинулась по коридору вслед за ним.

Они ни слова не говорили друг другу. Дошли до лифта и так же молча стали ждать его подъема по шахте.

Странно, но никакой неловкости рядом с ним Таня не чувствовала. Зайдя в кабину, она заворожено наблюдала за тем, как лучи приглушенного света проходят по скуластому лицу Ромы. Как он смотрит перед собой, ничего не объясняя ей своим взглядом. Но вот двери резко распахнулись, и перед ними вновь оказался первый этаж корпуса. Такой безликий и простой, надежно охраняющий собой магию искусства.

Пройдя ряд дверей, они оказались в темной комнате. Таня вопросительно взглянула на парня.

−Это павильон. Ты не против, если я поснимаю тебя? − спросил Рома, кинув свой черный пиджак к стулу.

Она кивнула и прошла вслед за ним. Мимо ряда перегородок, в каждой из которых было пространство для съемок. Все они были пусты. Они были одни в павильоне.

Это слово было не менее вдохновляющим, чем он сам. Тьма, что размывала стены, мирилась с протяженным светом съемочного оборудования. «Словно космос… Каждая пылинка так подсвечивается в нем, словно ряд крохотных астероидов где-то на краю Вселенной. Обычная дверь кабинета скрывает за собой почти другой мир, чтобы такие люди как Рома могли приходить сюда и постигать искусство…»

− О чем задумалась?

− Об этом месте. О жизни. Понятия не имею, что делаю в киновузе. Я никогда и не думала становиться дизайнером. Просто знала, что должна быть здесь, вот и все. Это мое место, моя атмосфера. Я так давно хотела быть среди таких людей, как ты, как Даша. Она вроде шутит так же как девчонки в моей бывшей школе, вроде ни чем не отличается, а я чувствую в ней что-то свое, что-то совершенно особенное. Как и в каждом, кто был в том зале, понимаешь?

Рома перестал настраивать аппаратуру. Поднявшись с колен, он глубоко вздохнул и подошел к ней.

− Понимаю. Но это первое время все кажется таким славным, а потом учеба будет отнимать все время, так что нужно понимать, для чего ты здесь. Ты хочешь быть дизайнером? − спросил он после короткой паузы.

Таня медленно пожала плечами. Она все следила за серебристым лучом, размышляя, как запечатлела бы его на бумаге. Как отринула бы от себя все лишнее и вняла ему. Его свечению, протяженности, сути. К ней тут же пришла мысль, почему она здесь.

− Я не знаю, кем буду, но творить мне нравится. Как картины, так и одежду, украшения. Ничего не напрасно, когда выбираешь сердцем.

Он улыбнулся и показал ей на табурет. Таня аккуратно села на его край и посмотрела в камеру. Большие глаза с невинностью Сикстинской Мадонны отразились в объективе. Свет выделял веснушки у щек и передние пряди волос. Они искрились бронзовым отливом.

Роме не пришлось подсказывать ей позы. Даже когда Таня слегка меняла наклон головы или отводила взгляд в сторону, получался совсем другой кадр.

Он ничего не говорил ей. Просто смотрел, как отбрасывают на лицо тень ее длинные ресницы. Если она хлопала ими, то всегда по многу раз, а потом долго не закрывала глаза. Позволяла насладиться переливами радужки, оттенками опавшей листвы под лучами солнца.

Таня не старалась позировать. Уголки ее губ были приподняты вверх, но иногда Рома смотрел на нее слишком пристально, и они образовывали самую нежную улыбку. Складки у век, ямочки на щеках превращали ее в ангела. Невинного ребенка, с трепетом ценившего каждый миг этой жизни.

Когда они закончили, за дверью послышались голоса выходивших студентов.

Таня уже хотела выйти к ним, как Рома остановил ее.

− Что будешь сегодня делать?

Она пожала плечами.

− Даже не знаю. У нас с Дашей не было планов.

− Тогда можете присоединиться к нам. Мой друг снял небольшую яхту на набережной Мойки, будет весело. Он – фанат настолок, так что скучно вам точно не будет.

Даша поддержала эту идею.

Через пару часов они уже плыли по волнам под зарубежные песни 90−х. Рядом с ними была компания ребят и закуски с шампанским. Ветер с силой бил им в лицо, пока они танцевали на борту яхты.

Таня то и дело, смеясь, поправляла волосы. Скоро на горизонте показался закат, и она все чаще отходила от всех, чтобы насладиться им.

Глава 3

Его все знали. Он шел мимо людей, проходил вглубь зала. На нем часто останавливали взгляд, но тут же отводили, когда он смотрел на них. Напряжение росло. Люди взволнованно переглядывались друг с другом. Но когда Кирилл приближался к ним, они вежливо пожимали ему руку, выдавливая из себя любезные улыбки.

Он слышал их разговоры. Они, как и всегда, были на одни и те же темы. Мужчины в парадных смокингах, женщины в блестящих платьях внимательно слушали об успехах чужих детей. После этого они заговаривали о своих каждый раз, когда могли похвалиться ими. Все сводилось к рассуждениям об американском образовании и работе в силиконовой долине.

Усмехнувшись, Кирилл наконец дошел до стойки с подносами. Взял бокал шампанского и принялся наполнять тарелку едой. Он не сразу заметил, как к нему подбежала мама. Ее взгляд быстро прошелся по его взъерошенной челке, подведенным глазам и косухе.

− Что ты делаешь? Ты же знаешь, фуршет начнется позже.

− Извини, ничего не ел − репетиция, − сказал он так громко, что она стыдливо обернулась на окружающих.

− Пожалуйста, не порть вечер. И почему ты в таком виде? − шикнула мать. На ее гладком лице появились едва заметные складки. Кожа на подбородке и шее натянулась до предела. Она собиралась что-то сказать, но в высоких дверях показалась фигура отца. Аплодисменты волной прошли по залу.

Кирилл ждал, когда он заметит на него. Когда закончит обводить коллег гордым взглядом и двинется к жене. Когда в холоде синих глаз мелькнут хоть какие-то чувства.

Его шаги зазвучали по мраморному полу, и все замерли. В приглушенном свете хрустальных люстр отец не сразу увидел его.

Кожаная куртка с бесчисленными заклепками, ремнями, надписями неистово блестела среди гостей в лощеных смокингах. Но даже она не выделялась так сильно, как едва заметная усмешка на губах. Как вид волчьих глаз из-за спавших на лоб прядей челки. Он смотрел на отца, вальяжно заложив в карманы пальцы.

Кирилл увидел то, что хотел. В неподвижном лице отразилась ярость. Всего на мгновение, а потом его взгляд вновь излучал отстраненность.

Это было забавно. То, как он просил фотографов не снимать своего сына, как пытался отдалиться, отречься, забыть о нем. Взяв его под руку, мать словно копировала его. Образ успешной семьи рушился, и никто из них не мог смириться с этим.

Отец сел во главе стола. Он был именинником, и это был прекрасный предлог, чтобы сесть подальше от сына.

Началась череда тостов, и атмосфера праздника вернулась в привычное русло. Пафосные речи предрекали звон бокалов. Он раздавались со всех сторон длинного стола, резко затихая и тут же возобновляясь после конца поздравлений.

Кирилл не слушал их. Все его сверстники сидели рядом с ним, искоса рассматривая его. Он усмешкой встречал их осуждающие взгляды. Лишь один из них сильно досаждал ему.

− Андрей Викторович, я бы хотел произнести тост.

Напротив него поднялся светловолосый юноша. Заложив одну руку в карман брюк, он образцово отставил бокал в сторону. Кирилл невольно усмехнулся при виде этого выученного жеста. Все в этом парне отдавало светской, так ненавистной ему, выправкой.

− Вы всегда были для меня примером для подражания. Ваша стойкость, трудолюбие и уверенность вдохновляли меня становиться лучше. Вы многого достигли, завоевав авторитет и уважение коллег, и я желаю вам не останавливаться на этом…

Чем дальше Марк говорил, тем больше повисало умиление в воздухе. Все одобрительно кивали ему.

Отец слушал его речь, опустив веки. Казалось, перед ним лежат фотографии с самыми сокровенными моментами. Когда он смотрел на Марка, тот оживлялся еще больше. На чуть пухлых щеках проявлялся румянец, и он отрывисто убирал ворот рубашки от шеи. Казалось, даже угол взмаха его рук был задуман так, чтобы обратить часы Moinet Meteoris к залу. Чтобы все PR−менеджеры, начальники отделов и их заместители знали, что племянник гендиректора не только поможет компании в будущем, но и представит ее в самом выгодном свете.

Когда он закончил речь, все зааплодировали. Поднявшись с места, отец встал напротив Кирилла и крепко пожал Марку руку.

Что-то в груди неприятно кольнуло его, но не единым жестом он не хотел выдать этого. Все, что ему оставалось, это просто ждать конца банкета. Пока все желающие поздравят его отца, и ряд блюд на столе сменится десертом.

Но это едва ли получалось у него. Взгляд Кирилла все чаще поднимался на Марка. На этого подхалима с зачесанными волосами, с деревянной, неестественно прямой спиной. Он делал лишь два движения – заносил нам тарелкой вилку и обращался к другим с прилежной заискивающей улыбкой. Как и всегда, все были просто очарованы им.

Перед десертом гости вновь разбрелись по залу. Кто-то сидел на флоковых диванах в лаунж-зонах, кто-то вышел на перекур. Разбившись на компании, все вели неспешные беседы. Звон бокалов и смех слились с плавной неспешной музыкой.

Кириллу казалось, кто-то чиркнул у его висков спичкой. Это какая-то мания, одержимость, больше ничего не волновало его в этот вечер. Все его внимание занимал лишь Марк. Его поползновения от одной компании к другой, то, как менялся он в лице, переходя к следующей.

Кирилл стоял в стороне, чтобы тот не мог заметить его. Как змея, он плавно перемещался за ним. До него долетали лишь обрывки фраз, но даже этого хватало, чтобы заставить играть желваки на его скулах.

Между разговорами об акциях и дивидентах проскальзывали личные темы. Витиеватыми фразами Марк отвечал на то, что с другими людьми обсуждал смело и открыто. Это все больше выбешивало Кирилла. Волна наслаждения прошла по телу, когда он услышал то, что хотел. Кровь тут же закипела в его жилах.

− Думаешь, Вадим Викторович здесь задержится? − спросил Марка его сверстник.

− Не думаю. Видно же, что постарел. К тому же у него слишком много врагов здесь. Я слышал, под него копает Дубрович. Наверняка припишет видок этого Кирилла как проблемы с воспитанием сына. В общем, посмотрим…

−А иди-ка ты сюда, − оттащил Кирилл его за шкирку к выходу. Парень барахтался в его руке как пойманный котенок, но тот и не думал ослаблять хватку. Выйдя из здания, он со всей силой вмазал ему по щеке.

Марк с криком упал на траву. В то же мгновение его шея была крепко прижата к земле. Подобно хищному зверю над ним скалился Кирилл, грозно шепча ему в ухо:

− Ты грязная мразь. Я таких, как ты, вычисляю тут же. Разносишь грязь о моей семье, подонок?!

Сзади послышались женские крики, и вскоре двое мужчин разняли их. Пока Кирилла держали под руки, с губ Марка вытирали кровь и прикладывали лед к глазу. Когда парня выпустили, другая, более мощная рука беспардонно пихнула его вбок. Кирилл обернулся на бледное лицо отца. Привычный каменный взгляд сейчас вызывал в нем мучительную злобу.

− Куда мы идем?

− Подальше от всех, − раздался глухой бас.

Когда они отошли вглубь парка, отец перестал себя сдерживать.

− Что, черт возьми, это значит?! К чему этот фокус с одеждой? Я прислал тебе смокинг, хотел видеть на своем юбилее сына, который будет гордостью семьи, а ты в очередной раз меня позоришь!

− А кто гордость семьи? Этот червяк, что разносит о тебе сплетни? Думаешь, я просто так ему вмазал? Думаешь, я просто бешеная псина, что не может сдерживаться и не набить кому-то рожу?

− Именно так я и думаю.

− Что? − в растерянности вымолвил Кирилл.

− Марк − часть нашей семьи и ему нет смысла нас порочить. Он − перспективный парень, который сам поступил в Оксфорд, и теперь хочет продолжать наше дело. А кто ты? – пренебрежительно сказал он, не сводя с него взгляда.

− Ты совсем не думаешь о будущем. У тебя в голове лишь фантазии. Мечты, которые давно пора оставить в детстве. Так что мне не о чем говорить с тобой. Через год я забираю у тебя квартиру и живи, где хочешь. Больше я не хочу тебя видеть.

В его голосе не было злости. Казалось, всем своим видом отец хотел показать, что тот не заслужил даже этого.

Кирилл молча смотрел на него, а потом развернулся и ушел. Так многое он мог сказать отцу, но не смог. Ему не поверили, от него отреклись, и впервые в жизни он ощутил себя так близко к пропасти.

***

Лео подсел к другу. Его задумчивое лицо казалось еще грустнее на фоне унылой белизны туч. Кирилл молча курил, глядя на город.

− Слушай, не все так плохо. Мы можем снять квартиру на двоих и дальше заниматься музыкой. Ничего не изменится. Ну, разве что, придется меньше тратиться на клубы, − размышлял Лео, протирая желтые стекла своих очков.

Сигарета полетела на землю. Кирилл провожал взглядом ее перекаты по подоконникам, чужим балконам и асфальту. Порывы ветра не давали ей остановиться. Залечь и неподвижно догорать, рассыпаясь на ветру бумагой и пеплом. Лео в задумчивости смотрел на него.

− Не изменится. Рок – моя жизнь, и я никогда не брошу его. Просто нам уже по двадцать два и много лет ничего не меняется. Это тебе все равно, в какой группе играть, и где ты окажешься в итоге. А мне одного кайфа мало. У нас было столько шансов продвинуться вперед, а мы по-прежнему стоим на месте. Как думаешь, от чего так?

Кирилл вопросительно повернулся к нему. Синяки на бледном лице еще больше тяжелили тоску в его взгляде. Лео пожал плечами.

− Нам просто не везло, но когда Ден уедет…

− Ну да, конечно, − усмехнулся он.

− Ты встанешь на его место, Кир. И конфликты в группе закончатся.

Они замолчали. Ветер все сильнее ощущался на крыше. С неба стали падать первые капли. Они звонко ударялись об их кожаные куртки, но Кирилл, казалось, не замечал этого. Он неподвижно смотрел на шпиль Адмиралтейства и думал о чем-то своем. В янтарных глазах отражалось хмурое сентябрьское небо.

− Ты пойдешь сегодня в «Шприц»? – спросил Лео, встряхнув свои кудрявые волосы.

Он кивнул. Сегодня вечером у них был концерт в баре. Ему не хотелось оставаться одному ночью.

***

Кирилл совсем не следил за разговором. Почти сразу, как они зашли в клуб, он влил в себя виски. Беспокойство тут же покинуло его. Откинувшись в кресло, он смотрел на людей. На то, как играет неон по их лицам. Как их скрывал дым кальянов, а серые стены, огни и барная стойка все больше плыли перед ним.

Кирилл потянулся к порошку и разделил себе дорожку. Вдохнув ее, он закрыл глаза. Перед ним все исчезло. Все звуки, запахи, чувства на какой-то миг ушли из его восприятия.

Из этой пустоты резко донеслось его имя. Все тут же обернулись на Кирилла, отставив в сторону бокалы и трубки кальянов. Лица в красноватом отсвете переводили взгляд с него на Дена и обратно. Послышался смех и перешептывания.

− Что ты сказал, придурок?

Ден усмехнулся. Девушки приподнялись с его плеч. Он слегка наклонился в его сторону.

− Мой дорогой Кир, вижу, сознание тебя подводит.

− Повтори, что сказал.

−Я сказал, что твой вокал посредственен, так что не лезь не в свое дело.

−Да брось, он был крут, − вступился Лео, но Ден даже не взглянул на него.

Плавно, не спеша, он стал подбираться к Кириллу. Реальность снова стала уходить из его восприятия. Он не слышал того, что говорили ему. Не видел перед собой ничего, пока Ден не наклонился к нему. В черных глазах отразился неон.

− Тебя спасает тембр. Лишь на нем строится твоя мнимая исключительность. Думаешь, импровизация с залом делает тебя Фредди Меркьюри? Уж извини, для этого нужно что-то большее, чем виляние задом. Или может тебе съебаться в попсу?

−Может, тебе съебаться в штаты? – вскипел он.

Ден глухо рассмеялся. Играючи он взболтал бокал виски и отпил его, долго не поднимая глаз. Все молчали. Куда-то исчезла музыка. Только сейчас Кирилл заметил это. Все присутствующие замерли, ожидая развязки. Все смотрели на Дена. Как и всегда.

− Со мной-то все ясно. Мне уже нашли группу, и осталось лишь уладить детали. И ты ждешь этого даже больше меня. Думаешь, это твой шанс, билет в лучшую жизнь? Я скажу тебе, что будет. Ты встанешь у микрофона, и группа пойдет ко дну. Ты увидишь это.

Никто не успел среагировать на его удар. Уже через миг Ден лежал на полу с окровавленным носом.

Его улыбка еще больше кипятила кровь, подгоняя к вискам ярость. Приходится сжимать кулаки, чтобы не убить его. Кирилл не знал, откуда у этого хилого ублюдка столько смелости, почему он не боится его роста, ширины плеч. Почему он все так же смотрит на него, сверкая блеском обсидиановых глаз, хотя никто даже не подходил к ним. Кирилл вновь ударил его в челюсть.

− Прекрати!

Только теперь его оттащили от Дена. Выплюнув зуб, тот пошел веселиться дальше. Музыка снова вернула присутствующих к ритму. Все что-то обсуждали, насыщались кайфом и падали под стол, когда это становилось невозможным.