Текст книги "Тремор (СИ)"
Автор книги: Каролина Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Глава 15
Прошло пять дней. Все они начинались с медитации, с того, чтобы слиться с природой. Шелест шафрана, пение птиц и неспешный ход облаков с каждым днем все больше наполняли Кирилла спокойствием. Сидя в позе лотоса, он ощущал все лучшее, что есть в жизни. Ладони искрились странным теплом, душа словно вышла на связь с космосом. Кирилл уже не пытался логически обосновать свои чувства. Он просто наслаждался ими.
Ни одно утро не начиналось без того, чтобы Таня не открывала свою шкатулку. Сев у комода, она цепляла ногтем ее металлическую застежку. Этот жест был целым таинством. Ее мизинцы аристократично отводились в сторону, пока большой и указательный палец краешками ногтей приподнимали крышку. А потом она плавно убирала их вниз. С размахом пианиста, орудующим у клавиш фортепьяно.
Кирилл замирал, наблюдая, как Таня достает из шкатулки украшения, а потом осторожно прикладывает к лицу, подолгу выбирая их. Даже валяясь в постели, он приподнимался на локте, чтобы увидеть ее отражение в зеркале. То, как в смуглом личике проявляются черты лесной нимфы. Глаза расширяются, а губы с невинной чувственностью разводятся в стороны.
Это перевоплощение добавляло шкатулке еще больше загадочности. Кирилл любил проводить пальцами по белым фарфоровым цветам на ее корпусе. Чувствовать каждый изгиб, каждый вырез на зеленых стебельках и свисающих листьях. Золотистая эмаль под ними плавно переходила в ободок крышки. Она больше всего привлекала его внимание. Два яблока алым отливом выделялись среди цветочных ветвей. Фарфор отдавал холодом, а они нет. Их глянец всегда грел ему руки.
– Может, ты княжна из прошлого, и просто не признаешься мне в этом? Даже у Лео нет подобных вещей. Хотя у него дома целая антикварная коллекция, – сказал Кирилл, в очередной раз рассматривая ее.
Как и всегда, Таня не сказала ему ничего конкретного. Повернув на мгновение лицо, она вновь обратила его к солнцу. Золотистым блеском лучи подсветили ее веснушки. Кирилл в задумчивости смотрел на нее.
Перед ним менялись города, пейзажи, лица людей и картинки в окнах автобуса, но взгляд он задерживал лишь на ней. Незаметно, искоса. Не хотел спугнуть ее нежную непосредственность. Среди полей, шума моря и кипарисов она походила на героиню эпохи романтизма. Смотрела вдаль, на раскинувшиеся просторы, и, казалось, шея, осанка вытягивались вверх, по направлению к ним. Словно вот-вот она взлетит, и кудри ее каре, кружева платья будут колыхаться под порывами ветра. В ее взгляде читалась такая свобода, что Кирилл невольно хотел взлететь вместе с нею.
На шестой день приехал Бернар. Хозяин домика, в котором жили Кирилл с Таней. Он проверил участок и предложил им подвезти их до Ревест-дю-Бьона. Там проходил фестиваль каштанов.
Пока ребята собирались, Бернар вышел из своего форда и еще раз осмотрел поле. Своим шафраном он дорожил так, как дорожат золотом. Это – выгодный бизнес в Провансе. Всю дорогу он рассказывал им, как полезны эти цветы, в какие блюда их можно добавлять и как сложно их обрабатывать.
– Попробуйте, – протянул он ребятам крафтовую коробку.
– Только жена знает, как правильно готовить кексы с шафраном. Сам Шариэль оценил ее шедевр.
В этом они не сомневались. Терпкий аромат тут же заполонил машину, обещая тесто мягким и тающим.
– Вы тоже едете на фестиваль? – спросил его Кирилл.
– Да, конечно. Дело даже не в каштанах. Это больше для вас, приезжих. А я просто люблю праздники, где чтят нашу культуру. Я горжусь тем, что родился в Провансе. Здесь свои люди, свои запахи, природа такая, что будь где-то еще она в сто раз красивее, у нее не будет такой любви к человеку. Думаю, вы уже и сами поняли это. В Альпах совсем другой воздух.
Они приехали в самый разгар веселья. На небольшой сцене мужчины в национальных костюмах танцевали фарандолу. Толпа людей со смехом отбивала ритм аплодисментами. По периметру площади стояли ларьки. От многих из них шел обильный пар с ароматом свежеиспеченного хлеба. Оказалось, в них проходила дегустация каштанов.
– Смотри, каштановое варенье! – воскликнула Таня.
Только они подошли, дедушка в комбинезоне и белой рубашке протянул им большие ложки.
– Мадемуазель, – улыбнулся он Тане.
Попробовав его, она тут же скривила рот.
– Не понравилось? – спросил Кирилл, уже готовясь съесть свою порцию.
– Похоже на сладкий картофель. Своеобразный вкус.
– Ну, я люблю все своеобразное.
Он слегка лизнул лакомство, и тут же проглотил оставшееся варенье.
– А мне нравится.
– Значит, все остальное пробуешь ты, – засмеялась Таня и повела его к ларьку с хлебом.
Пожилая женщина отрезала им два кусочка. От них шел пар. Они были такими мягкими, что сами растворялись во рту.
– Неужели, его только что испекли?
– Похоже на то. Теперь понятно, почему здесь столько людей.
Они обходили палатки. От каждой шел свой аромат трав и специй. Ребята так увлеклись дегустацией местной кухни, что забыли про программу фестиваля. Когда они подошли к сцене, поток людей уже шел им навстречу.
– Ну и ладно, мы все равно не знаем французский. Не поняли бы ни истории каштанов, ни конкурсов, – улыбнулась Таня.
– Тогда зачем мы приехали сюда?
– Сейчас увидишь.
Она прижалась к нему, и они не спеша стали подниматься на вершину холма. Впереди все отчетливее виднелись горные цепи. Лучи солнца пронизывали их пики алым светом, пока над ними парили орлы, иногда скрываясь в розоватых облаках. В них вырисовывались фигуры персонажей из сказок.
– Что ты чувствуешь? – спросила Таня, когда они с Кириллом поднялись на вершину.
Он не отвечал ей. Альпы приковали его взор, и душа словно воспарила к ним. Ветер трепал его густые волосы, словно подталкивая к полету. Только когда его порывы утихли, он ответил Тане.
– То, что я ощущал еще в детстве. Помню, как раньше у меня захватывал дух, когда я смотрел на горы. Сразу казалось, что я могу все. Все, абсолютно.
Какое-то время они молчали, пребывая каждый в своих мыслях. Заснеженные вершины, что утопали на фоне полей в легкой дымке, вскрывали в Кирилле все страсти и мечты, что он отринул от себя, пока был с Таней в Провансе. Их рельеф, мощь, их высота, на которой парят лишь орлы, вновь обратили к нему его настоящего. Того пылающего парня, с вечной неудовлетворенностью в душе, с притязаниями размером в горные цепи и пронизывающей насквозь жаждой славы. Неистовой искрой она вновь забилась в нем.
– Знаешь, мне так хочется спеть здесь. Прямо сейчас взять гитару и сыграть одну песню. Я написал ее очень давно, но так ни разу и не выступил с ней.
– Так пойдем, – тихо сказала Таня.
Взяв его за руку, она изо всех сил старалась поспевать за ним. Из-за разницы в росте это всегда было для нее непросто. Сейчас же Кирилл почти летел вниз со склона. Неистовый восторг все больше наполнял его грудь. Только теперь он ощутил, как сильно соскучился по музыке. Руки вспотели от предстоящего слияния с гитарой.
Дойдя до площади, он сбавил шаг. Таня, наконец, поравнялась с ним.
– Пойду спрошу, есть ли тут гитара, – сказал он ей, направившись к группе людей с аппаратурой. Через пару минут он взошел на сцену.
Поредевшую поляну быстро заполонили люди. Смотря поверх них, Кирилл провожал закат взглядом.
Заиграли первые аккорды. Под них он думал, что там, в деревне у горизонта, люди каждый день видят пики гор. Чувствуют ли они то же, что и он? Что могут взлететь на самый вверх, запылать словно феникс? Что только так они могут жить, сколько бы не убеждали себя в прелестях тихой жизни.
Он думал об этом, исполняя балладу. Слова были на английском, поэтому люди зачастую понимали, о чем он поет. В чистом возвышенном голосе был призыв о свободе. Призыв не сдаваться и идти к тому, что возвысит тебя. Что бы ни случилось. Публика быстро выучила припев и стала подпевать ему.
Кирилл знал, зрители чувствует то же, что и он. Что в их сердцах тоже обитал горный ветер. Перед глазами маячили воспоминания, образы, стремления. Он видел это в лицах людей. Они плавно покачивались, иногда закрывая глаза или опуская их.
Никто не сходил с места. Минуты шли, и Кирилл на ходу выбирал в голове песни. Многие из них он исполнял впервые, удивляясь тому, как не забыл их.
Весь мир стал единым целым с ним. Люди у сцены, скалы и огни в сумерках разожгли в нем то состояние, когда шедевром будет все, что он сделает. Оно нечасто приходило к нему. Каждый раз, когда это случалось, Кирилл удивлялся тому, с какой легкостью ему давались сложнейшие аккорды. Связки сами издавали нужные ноты. Кирилл смотрел на людей, на восторг в их глазах, на те эмоции, что переполняли его самого, и был счастлив.
«Запомни это состояние. С ним можно добиться чего угодно».
Эта мысль пронеслась у него в голове, когда закончилась песня. Он не успел развить ее. Шквал аплодисментов разнесся по округе. Толпа перестала снимать Кирилла и направилась к нему, когда он сошел со сцены. Его руки быстро заполнились подарками и сувенирами. На ломанном английском люди благодарили Кирилла. С восторгом объясняли, как им понравилось выступление, как они хотят познакомиться с ним.
Когда новоиспеченные фанаты стали расходиться, ребята пошли к машине. Всю дорогу Таня открывала коробочки с лавандовым мылом, местными сырами и калиссонами. Бернар рассказывал, где производили оливковое масло, керамические тарелки и вместе с ней рассматривал их.
Кирилл словно не слышал их. Уже стемнело, и он провожал взглядом редкие фонари на дороге. Смотрел, как они отбрасывают тени от фар и думал о своем.
Голоса толпы отдавали в голове эхом. Таня была права. Мечты об успехе вновь поглотили его.
Глава 16
Вернувшись в Питер, Кирилл словно разделился на две части. Близилась поездка в Москву, а впечатления из Прованса всюду следовали за ним. Иногда казалось, что он чувствует аромат розмарина в воздухе. Слышит по утрам песни птиц и колыхание травы в поле. В душе рождалось спокойствие. Хотелось вновь уйти от суеты, а надо было репетировать. К тому же, денег после Прованса почти не осталось.
Но неожиданно проблема решилась сама собою. Он помирился с родителями. Мама отправила ему денег и, как ни в чем не бывало, спросила о поездке и его новой работе. Конечно, вымышленной. Родители думали, что Кирилл устроился в кофейню бариста. Если бы они узнали, что он все еще играет в вагонах метро, от него бы точно отреклись. И, как ни странно, это лишь подталкивало его зарабатывать на жизнь таким образом.
Лео много раз пытался отговорить его.
«Это опасно. Если кто-то из Газпрома нас увидит, вся твоя жизнь пойдет по наклонной».
Таким человеком был Лео. Спокойным, рассудительным, логичным. Но Кирилл был не такой. Если ему что-то нравилось, он был готов даже на самый безумный риск ради этого. Он ошибался, падал, терял смысл в жизни, а потом вновь горел. Иногда слишком неистово. Возможно, без Лео пороха в его душе бы уже не осталось.
Всю неделю до поездки в Москву он убеждал Кирилла не ссориться с Деном. Ничего не отвечать на его провокации. Но тот, как специально, повысил градус в их общении. Сосредоточиться на репетициях становилось все сложнее, ведь теперь Кирилл думал лишь о том, как совладать с собой. Как сделать равнодушный вид, когда речь вновь и вновь заходит об Америке, о том какая жизнь ждет их вокалиста и какие возможности теперь открыты перед ним.
– Увидите в моих сторис, какие там тусовки. Специально для вас буду чаще снимать их, – сказал Ден на одной из репетиций, смотря прямо в лицо Киру.
Глубоко вздохнув, Лео и Эммануэль с опасением перевели взгляд на него. Тот сидел чуть поодаль от группы и настраивал гитару с видом, что ему совершенно плевать на сказанное. Это вызвало у них облегчение. Но Ден хотел увидеть то, от чего внутри него все пылало – презрение, зависть, искрометную злость в хищном взгляде. Усмехнувшись, он перешел к своему главному козырю.
– Я переживаю за вас, ребята. Все-таки всю жизнь посвятил «Бенцу». Вы спрашиваете меня, кого лучше взять вторым вокалистом и мыслите в корне неверно. У вас нет фронтмена. А если вы думаете, что есть, то повторяю, группа пойдет ко дну. Понимаете, лидер – это ее лицо. Одно его неверное действие и все, зал опустеет. Так спросите себя, пойдут ли люди смотреть на парня, который просит в метро подачки?
Лео с тревогой посмотрел на Кирилла. Тот поднял взгляд.
– Продолжай.
Ден усмехнулся. Его твердый голос лишь раззадорил его.
– Ты и так все знаешь. Я лишь советую парням задуматься. Нужен ли им вокалист, который сваливает за границу в самый важный момент? Даже предположить не могу, откуда у него на это деньги. Кроме квартиры и потертой тачки папочка же ничего не оставил ему.
Кровь подогрелась в его венах. Резко поднявшись, Кирилл устремился к нему. Он больше не видел зал, его стен, не видел холодного света софитов. Все померкло, ушло во тьму, и лишь наглая ухмылка Дена осталась существовать для него. Кирилл до последнего не знал, что сделает. Поэтому вовремя затормозил, когда Лео встал между ними.
– Слушайте, не знаю, что там поможет «Бенцу», но точно не ваши ссоры. С таким настроем фестиваль пройдет хуже некуда.
Эммануэль усмехнулся. Плавно приблизившись к Дену, он повернулся к Кириллу и Лео.
– Разумеется. Но вы облажались, и это факт. Вас видели в метро, хотя мы договаривались не играть там. Даже интересно, сколько вы собирались скрывать это. Конечно, большинство вас просто не узнало, но что если бы так поступил Ден? Наша репутация пала бы на дно с небывалой скоростью.
Лео глубоко вздохнул.
– Парни, это было вынужденно, и нам правда очень жаль.
Кирилл, поморщившись, взглянул на него.
– Давайте обсудим это после Москвы.
Все согласно закивали головой.
Как всегда с блеском выполнив миротворческую миссию, Лео отвел его в сторону.
– Как думаешь, кто мог спалить нас? – едва слышно спросил он.
Кирилл пожал плечами.
– По сути, они правы. Нам правда не стоит играть в метро, когда ты станешь фронтменом.
Глубоко вздохнув, он с раздражением взглянул на друга. Его попытки всегда сохранять дружелюбную обстановку были вызваны просто нежеланием выходить из аморфного полурасслабленного состояния. И Кирилл прекрасно знал это. Оба понимали, что их вылазки никак не влияют на «Бенц», что они привлекут к ним лишь больше фанатов, но Лео был готов с легкостью поддаться Дену. Это безумно бесило его, но сейчас он был слишком опустошен, чтобы все высказать ему.
После репетиции Кирилл поехал домой. Лишь встреча с Таней немного взбодрила его.
***
Таня сидела на диване, что-то рисуя в скетчбуке. Бежевый свитер чуть прикрывал ее обнаженные ноги. Войдя в комнату, Кирилл тут же бросился к ним. Она посмеивалась, пытаясь увести их подальше от его губ. Наконец, он просто лег рядом с ней.
– Этот день – сплошные нервы. Кажется, будто я расплачиваюсь ими за то спокойствие в Провансе.
Кирилл смотрел в потолок, пока Таня гладила ему волосы. Совсем как там, на природе. Закрыв глаза, он мысленно переместился под свежий ветерок, эфиры трав, и напряжение тут же ушло из его тела. Голос Тани прозвучал в его голове музыкой.
– Потерпи. Он уедет, и жизнь наладится. Ты сможешь спокойно творить, делать все, что захочешь без ссор и агрессии. Дорогой, нужно просто выдержать Москву. Я знаю, что ты справишься.
Он открыл глаза и увидел ее улыбку. В ней было столько тепла, какой-то нежной, почти материнской любви, что Кирилл враз ощутил себя ребенком. В груди стало легко. Таких слов раньше никто не говорил ему.
– Дорогой… Как приятно от тебя это слышать.
Она поцеловала его в щеку. Глаза плавно сомкнулись. Тогда, лежа в полутьме, негласная аксиома пронзила его сознание. Он может все, если Таня рядом. Кирилл взорвет сцену, и никто, даже Ден, не сможет помешать ему в этом.
***
Таня не обиделась, что полетела отдельно от Кирилла. Они были в разных концах самолета, но все время поддерживали связь. Он набирал ей сообщения, когда Лео наклонялся вперед и что-то неустанно обсуждал с Эммануэлем и Деном. Втроем они то и дело шутили, вспоминали прошлое или думали, как проведут ночь после рок-фестиваля. В планах было устроить прощальный вечер для Дена. Кирилл не мог без закатывания глаз слушать их ностальгические бредни.
«Что на них нашло? Похоже, только я жду, когда свалит этот предурок».
Он обернулся на Таню. Она сидела в хвосте самолета, с интересом рассматривая вид за окном. Как только Кирилл отправил сообщение, они тут же встретились с ней взглядом. Он незаметно улыбнулся ей.
«Конечно, они ведь не соперничали с ним. Он уедет, и ты со всеми поладишь. Кстати, что вы будете делать до вечера?»
«Заселимся, поедим, а потом репетиция. Выступление будет совсем поздно».
Через пару часов они были в Москве. Парни ехали в одном такси, а Таня в другом следом за ними.
Всю дорогу Кирилла жгло чувство вины, но другого выхода у него просто не было. Сейчас, когда для пожара достаточно взмаха спички, все может рухнуть и пойти ко дну, если Ден или парни увидят их вместе. Ее кроткий взгляд, беретка, длинная юбка цвета неба дадут им столько тем для насмешек. Ведь это столкновение миров, чистоты с грязью, и оно уже не оставит ни шанса, чтобы скрыть его прошлое.
Желваки проступили на его точеном лице. Кирилл представил, что парни могут сказать Тане. Безумные ночи, драки, сношения на людях с самыми развратными шлюхами запыленной пленкой пронеслись перед ним. Сейчас ему было стыдно за это. Он смотрел на то время глазами Тани и понимал, что это пропасть, дно. Что она придет в ужас, услышав всего пару историй из множества им подобных.
То, что Кирилл согласился лететь с ней – это риск. Так что лучше потерпеть, продолжить держать их отношения в тайне, чем навсегда потерять ее.
В очередной раз он убеждал себя в этом, когда такси подъезжало к гостинице. Кирилл сразу написал Тане, чтобы она чуть позже зашла в нее.
На ресепшне к нему подошел Ден.
– В общем, мы с парнями решили, что твои песни нам сейчас не в кассу. Я заменил их другими, посмотри в чате.
– И зачем? – равнодушно спросил Кирилл.
– Контингент тут другой. Люди не поймут. Да и вообще, какая тебе разница? Все, парни, в пять вечера встречаемся внизу.
Он развернулся и ушел с Эммануэлем в номер. Лео похлопал его по плечу.
– Ты молодец. Видишь, не отвечать ему не так уж и страшно.
Он усмехнулся.
– За кого ты меня принимаешь? Если он перейдет черту, я раскрошу его лицо в порошок. И плевал я на дипломатию. Тебе комфортно в мирной среде, а мне в той, где я на своем месте.
Сказав это, он замер перед их номером. Занес над дверью ключ, а потом резко повернулся к Лео.
– Мне уже на все плевать, бро. Я устал от борьбы и хочу лишь кайфа.
– Так мы пойдем на тусовку вечером. И будет тебе кайф.
Кирилл засмеялся. Его рот искривился в усмешке.
– Нет, это без меня. После фестиваля я сразу поеду домой. Все, что мне нужно – это кайф от рока. И мне не нужны вещества, чтобы гореть. Впрочем, кому, как не тебе, знать это.
Занеся вещи в номер, Кирилл тут же вышел в коридор. Лео проводил его удивленным взглядом.
Таня стояла на ресепшне. Выделялась из толпы как полевой цветок в траве, как луна в звездном небе. Увидев Кирилла, она тут же улыбнулась ему. Ямочки заиграли на щеках, делая Таню похожей на ребенка. Оглядевшись в очередной раз, он поцеловал ее. Ладони в перчатках мягко легли на его скулы.
– Извини за этот цирк. Мне так стыдно.
– Все в порядке, – отмахнулась Таня.
– Отдохну от тебя в одноместном номере.
Кирилл закатил глаза, и она засмеялась.
Перекусить они решили на Китай-городе. Зайдя в одну из ряда кафешек, ребята сели за диваны у окна.
Их разговор не стихал ни на минуту. В нем возникали паузы, лишь когда Кирилл обнимал Таню. Растворялся в ее тепле, аромате духов, в их абрикосовых нотках. Тесно прижавшись друг к другу, они делились впечатлениями о перелете. О том, что их ждет впереди, о том, что будет уже сегодня вечером. Это больше всего волновало Кирилла. Когда, пообедав, они поехали гулять в Царицыно, он сказал ей о том, что не знает, как выступать с той же легкостью, что была с ним в Провансе. Идя вдоль аллей оголенных деревьев, Кирилл с тоской вспоминал, как ощущал себя там.
– Понимаешь, среди полей и аромата трав в теплом воздухе ты забыл обо всем и слышал свою душу. Ты делал то, что тебе нравится просто ради себя, ради удовольствия. Надо и сейчас отстраниться от лишнего, – сказала Таня, с теплом взглянув на него.
– Я понимаю. Но ведь тогда я был на сцене один. Теперь со мной группа, и я чувствую себя отделенным от нее. Я не могу нормально общаться с ребятами, когда рядом Ден, это просто невозможно.
Вязаная шапочка Тани коснулась его плеча. Поцеловав ее в лоб, он с улыбкой опустил взгляд на нее.
– На сцене неважно, какие у вас отношения в группе. Надо оставить позади свою жизнь и уйти от реальности. Просто открой свое сердце публике.
Она сказала это таким нежным голосом, что каждое слово произвело на Кирилла воздействие. Он посмотрел куда-то вдаль. Туда, где верхушки сосен уходили высоко в небо, скрывая собой изгиб реки и другой берег.
Перед ним пронеслись воспоминания. То, с чего начиналась их группа, как они с Деном решили создать ее.
Когда-то они дружили. Еще на курсах, когда им было лет по пятнадцать, их не покидала уверенность в том, что именно «Бенц» добьется успеха. Они поддерживали друг друга, проводили вместе дни напролет и даже набили одну и ту же татуировку. Черного и красного дракона. А потом их дружба оборвалась. Безвозвратно и резко. Тогда Кирилл перебил на плече феникса. Он взлетал в ореоле красного огня, решительно подняв вверх голову.
Ему тут же вспомнился тот день. Как он пришел домой, и отец жестко избил его. Так было за каждую татуировку, то есть много раз, но почему-то именно за эту ему досталось больше всего. Словно сама Вселенная хотела стереть из его головы тот факт, что он набивал ее вместе с Деном.
Сколько лет Кирилл верил, что между ними все изменится. Что они смогут без происшествий делить вместе сцену, не выливая в творчество личное, не неся вперед обиды из прошлого. Конечно, они могли давно разойтись, создать каждый свою группу, но их голоса, их разные тембры так гармонично сплелись между собой, так необычно звучало все, что они делали вместе, что оба выбирали терпеть друг друга.
Но теперь уже все. Им, наконец, предстояло разойтись, и, может, поэтому Ден так часто провоцировал его. В глубине души им обоим было не по себе от этого. Столько лет они стояли на сцене бок о бок, подталкивая друг друга куда-то вдаль. Этот этап закончился, и теперь Кирилл будет сам вести «Бенц». Осознав это в очередной раз, он достал сигарету и быстро выкурил ее.
Холодный ветер доносил запах прелой листвы. Таня спрятала лицо в шарфе, но Кирилл словно не замечал его. Что-то в груди огнем обжигало его.
– Скажи, почему с тобой все иначе?
Он повернулся к ней. Янтарный оттенок глаз казался еще ярче на фоне затуманенного леса. Все в нем светилось счастьем.
– Потому что я люблю тебя, каким бы ты ни был. Я вижу тебя настоящего. Ты ведь всегда хочешь казаться дерзким, сильным, уверенным в себе, поэтому и не слышишь голоса сердца. Со мной ты можешь быть собой. Счастливым…
Таня не успела договорить. Он поцеловал ее. В это мгновение он все понял. Жизнь в тот момент разделилась на две части, и Кирилл поехал на репетицию с самыми лучшими чувствами.
