Текст книги "Тремор (СИ)"
Автор книги: Каролина Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Думаю, ты поймешь, что я хотела сказать этим. Хотя, не забивай голову. Наслаждайся чувствами, а в Америку я прилечу сразу, как закончится моя выставка в Сиднее».
***
Кирилл проснулся от дневного света. Слишком яркого для питерской зимы. Подойдя к окну, он с удивлением увидел ясно-голубое небо. Солнце было в его самой высшей точке. Снег, обычно такой скучный, переливался всеми оттенками праздника. Словно сама природа решила поздравить его.
– Сюрприз!
Вздрогнув, Кирилл обернулся и тут же расплылся в улыбке. Таня стояла перед ним в голубом кашемировом платье, с уложенными лаком кудрями. Белый ободок делал ее похожей на актрису 60-х годов. В руках у нее была тарелка с тортом.
– Неужели ты сама испекла его? – догадался он, ощутив приятный аромат с кухни.
Она кивнула.
– Вчера ты сказал, что больше всего любишь тирамису, и я попробовала сделать его. Надеюсь, получилось вкусно.
Закрыв глаза, Кирилл крепко обнял ее. Еще в детстве он завидовал друзьям, которым делали торты их мамы. Украшали надписями, розами из крема и заходили к ним в комнату с охапкой шариков. Конечно, его родители обращались к престижным кондитерам, устраивали ему праздник, который продумывали лучшие аниматоры города. Но сами оставались в стороне. Впрочем, как и сегодня.
Утром он получил от мамы краткий текст поздравления, а ближе к вечеру пришли обещанные деньги от отца. На этом связь благополучно завершилась. Так продолжалось каждый год, и Кирилл привык к этому. Хоть и надеялся, что новый этап его жизни все же изменит отношения с ними.
Гостиная, обычно такая невзрачная, была похожей на детскую комнату из американских фильмов. На ее стенах висели бумажные гирлянды, выложенные в «Happy Birthday» разноцветными буквами. Повсюду были шары. Крупными гроздями они висели на стенах, окружали диван, крепясь к различным предметам. Их композиции напоминали атмосферу праздников 2000-х годов. Яркие не сочетаемые цвета у Тани смотрелись куда душевнее, чем инстаграмные декоры, составленные по всем канонам дизайна.
Оглядывая зал, Кирилл не сразу обратил внимания на записки. Сложенные бумажными квадратиками, они на ниточках спускались с потолка и вели к окну. Нужно было прочитать каждую из них, перед тем, как подойти к нему.
– Начни с этой, – в предвкушении сказала Таня, показав на ту, что висела над его головой.
Не отрывая от нее глаз, Кирилл вытащил из узелка бумагу.
– «В твоей душе есть все для счастья».
– Думаешь? – улыбнулся он, свернув ее обратно.
Она уверенно кивнула ему.
Каждый раз, когда Кирилл разворачивал записки, там были поздравления, Танины мысли и картинки с их фотографиями, что он ни разу не видел до этого.
Вот они впервые остались вдвоем на ночь. Кирилл расстилает диван в полутемной комнате. Чуть раньше они неловко поцеловались на балконе, и Таня решила навсегда запечатлеть этот день в своей памяти.
А вот другой кадр. Они лежат на траве, и по их щекам играют лучи солнца. Высвечивают теплоту в их глазах, в янтарном зареве и ореховом оттенке. На волосах застыл ветер. Видно, как от его порывов они готовы сплестись воедино.
Кирилл подолгу рассматривал фотографии. Чувства, смятения гормонов, что в те дни отрезали от него весь мир, разом пронеслись в его сердце.
– Не становись моим прошлым, ладно? – произнес он, внезапно взглянув на нее.
Она замерла.
– Никогда, – обняла его Таня.
Они застыли, на какое-то время отдавшись самым теплым чувствам. А потом, резко опомнившись, Таня взяла телефон и сфотографировала их. И плевать было, что к ее шелковому платью совсем не подходила выцветшая футболка Кирилла. Главное, что когда-то этот кадр вновь всплывет перед ними.
Вскоре на потолке не осталось ниточек. Кирилл вопросительно повернулся к Тане. По ее лицу было видно, как она ждала этого. Ее руки потянулись к полке шкафа.
– Закрой глаза, – шепнул нежный голосок ему на ухо.
Послушно закрыв их, Кирилл еле сдерживал улыбку. Казалось, кто-то ниточками тянул уголки губ в стороны.
– Открывай.
В его руках оказалась коробочка. Одна из тех, в которых продавал Танины украшения Калеб. На черном бархатном дне лежали два браслета. Один из обсидиана, другой, что потоньше, содержал в себе целую композицию.
– Дай угадаю, ты составила их по моей натальной карте?
Она закивала, плавно двигаясь из стороны в сторону.
– Обсидиан – камень для Стрельцов, здесь все просто. А чтобы сделать второй, я изучила все аспекты в твоей карте. Калеб еще давно научил меня это делать.
Кирилл шутливо закатил глаза при упоминании о нем.
– Если честно, я хотела подарить что-то более практичное, но ты так настаивал, чтобы я сама что-то сделала тебе.
Надев браслет, он кивнул. Ему хотелось часть ее души, а не то, что можно купить в магазине.
Весь этот день они говорили о двух вещах – их прошлой и будущей жизни. Чемоданы уже давно стояли в коридоре. Все было готово к отъезду и осознание этого вызывало у Кирилла радостное предчувствие.
Лишь вечером они сели отмечать его праздник. Днем Тане хотелось взглянуть на Питер. В последний раз пройтись по уже родным набережным и посмотреть на замерзшую Неву. В ее памяти она по-прежнему плескалась игривыми волнами. Чайки бросались в них окунуть свои лапки, а потом вновь пролетали мимо ряда дворцов, восторженных туристов и свежей травы у склона Петропавловской крепости. Таня вспомнила, как гуляла у нее после сдачи конкурсных работ, как волновалась, понимая, что умрет, если не будет жить в этом городе.
С ностальгией к ней приходила и тоска, ведь ее друзья, одногруппники, эти милые прохожие останутся в прошлом. На их месте теперь будут люди с наигранными улыбками, комплиментами и перечнем обязательных вопросов. Но Таня привыкнет. Все невзгоды рядом с Кириллом казались просто пустяковой мелочью. На фоне него все меркло.
Вечером он надел классический смокинг с бабочкой. Впервые с момента, как мама подарила его. В нем Кирилл должен был прийти на юбилей отца, но зачем-то решил позлить его, надев куртку. Сейчас это казалось ему смешным и нелепым. Словно часть его души кардинально изменилась с осени.
Уложив волосы гелем, он вышел в коридор. Таня в восхищении закрыла рот ладонями.
– Тебе так идет! Вот бы ты всегда так ходил, как загадочный принц из далекого королевства.
– Думаешь, они ходят в смокинге? – усмехнулся он.
– Я – не любитель такого стиля, но нужно тебе соответствовать.
Опустив глаза, Таня пригладила платье. Пока Кирилл вызывал такси до ресторана, она надела белую накидку и накрасила губы блеском. Взявшись за руки, они спустились к машине.
Уже стемнело, и центр города мерцал огнями новогодних украшений. Даже замершая река в их сиянии невольно погружала в атмосферу сказки. Мосты над ней так же светились золотистыми оттенками.
Проезжая по ним, Кирилл смотрел вдаль, не выпуская Таниной ладони. Там, где Нева извивается в сторону, крыши зданий как светлячки сияют у границы с небом. Всю жизнь он смотрел на них, думая о своей цели. Такой же прекрасной и далекой как они, так же манящей его своим блеском. Еще никогда Кирилл не был так близок к ней. И сейчас, по дороге в «Крышу 18» перед ним словно проносилась то время. Все годы одиночества, терзаний и распухших от струн пальцев. «Все это в прошлом», – говорил он себе, и по душе проносилось лето «Времен года» Вивальди. Радостная, возвышенная симфония.
Лишь подъезжая к Петроградской набережной, Кирилл повернулся к Тане. Вместе они любовались ночным городом, заранее обсуждая, что закажут в ресторане.
На входе к ним тут же подошел официант. Ребята последовали за ним. Указав на диванчик у окон, он учтиво положил перед ними меню и пошел к другим столикам.
Таня в восторге осматривала зал. Людей в нем оказалось не так много, от чего музыка на фоне отчетливо доносилась до них. Песни Фрэнка Синатры дополняли веточки омелы по краям столиков. В теплом свете люстр они смотрелись особенно уютно. Вдоль панорамных окон стояли размашистые елки. Свет их гирлянд отражался на деревянном потолке и колоннах.
Листая меню, Таня то и дело посматривала в окно на другой берег. В стороне от современных зданий простирался ряд дворцов. Подсветка у колонн даже с такого расстояния позволяла увидеть их фасад в деталях. А рядом с ними простирался мост, по которому машины как маленькие огоньки сновали с берега на берег.
– Ты уже выбрала? – наклонился к ней Кирилл, закрыв свое меню.
Таня кивнула.
– Попробую равиоли с уткой и медовик. Чай и вино можешь выбрать сам, мне без разницы.
Позвав официанта, Кирилл заказал блюда, и как только парень ушел, с нежной улыбкой повернулся к Тане. Она протянула к нему руку, и он нежно провел по ней пальцами. Блики свечей играли по ее лицу, маня его еще ближе наклониться к ней.
Но вот на их столе оказалось вино, заиграла «Strangers in the night». Ему пришла мысль, что под тепло-красной подсветкой на стенах он хотел бы всю ночь танцевать с ней. Держать за талию, смотреть, как блеск свечей проносится по ее голубому платья и ни о чем не думать. Видеть ее нарумяненные щечки, по-детски припухлые губы и аккуратную ямочку на подбородке. Чем больше он пил, тем больше жалел, что здесь нет танцпола.
Таня кивнула ему.
– Я тоже подумала об этом. Мы ведь никогда не танцевали вместе. А сейчас ты в костюме, тебе 23, и мы сидим в таком атмосферном месте, уже готовые начать новую жизнь через сутки. Это ведь идеальный повод, чтобы сделать это.
Он усмехнулся, поднеся к губам ее руку. Такую теплую, с нежным ароматом меда на коже.
– Таких поводов еще будет много. И, поверь, гораздо более весомых.
Их бокалы поднялись и коротко зазвенели в воздухе. Бутылка вина быстро опустошилась, и на ее месте так же быстро появилась новая. Тарелки сменяли друг друга, на миг прерывая разговор парочки. Но он не прекращался у них, даже когда Кирилл и Таня замирали, ища взаимные чувства во взгляде. Так многое они хотели сказать друг другу, словно и не ждала их бессонная ночь в аэропорту, словно и не предстояло им провести всю жизнь вместе. Они оба знали это, но каждая минута, казалась, имела вес даже в вечности.
Они говорили и, смеясь, поглядывали на вид из окна. Но вот свет в зале приглушился, и заиграла торжественная музыка. Кинув на Таню удивленный взгляд, он обнаружил у нее улыбку. Под мотивы «Happy birthday» к их столику двигалась группа официантов и большой плюшевый медведь. Он ловко размахивал лапами в стороны.
– Поздравляем вас с днем рождения! – воскликнули они и, произнеся тост, поставили перед ним тарелку с десертом. На нем горела свечка, и с одного раза он задул ее. Зал зааплодировал, и Кирилл, шутя, важно кивнул ему. Таня засмеялась, а потом принялась разливать чай в чашки. Цветочный аромат приятной волной исходил от них.
Со стороны оба казались расслабленными и готовыми нырнуть в постель сразу, как доберутся до дома. Кирилл вальяжно разложил на спинке дивана руки, даже не утруждаясь наклониться к десерту. Таня же наоборот облокотилась об стол, как-то снизу вверх смотря на него. Но на самом деле спать не хотелось никому из них. Оба с нетерпением ждали поездку. Тот последний вздох на питерской земле и легкое содрогание внутри, от того что самолет толкнулся от нее. Тот последний взгляд из окна на дрожащие огоньки фонарей и машин на дорогах.
Эти картинки так живо мелькали в их уме, поторапливая приблизиться к ним, что Таня и Кирилл вышли из ресторана тут же, как оплатили счет. Взяв за руку, он уверенно вел ее к такси. Та еле поспевала за ним, прикрывшись шалью от ветра.
Машина с ревом покатила по мосту. Хлопья снега неслись в ночной мгле, закрывая собой соседние полосы. Они облепляли собой стекла, и даже усиленная работа дворников не могла ничего сделать с ними.
В очередной раз водитель выругался матом. С обеих сторон послышались сигналы машин. Их силуэты на краткий миг высветились из белой пелены фарами. Она становилась все плотнее, и вскоре обрела голос. Метель с хриплым свистом окутывала город, превращая в однородное месиво все его объекты.
Таня вжалась в плечо Кирилла. Она уже ничего не видела в окне, лишь чувствовала, как то и дело заносит машину в сторону. Когда таксист с силой ударил по рулю, по ее коже пронесся холодок.
– Слушай, прекрати орать! Возьми себя в руки.
Разбухшее подобие лица с негодованием обернулось к нему.
– Ты что указывать мне вздумал? Сейчас высажу на обочине и добирайся, как знаешь.
Закрыв глаза, Таня отвернулась к окну. Оба быстро перешли на крик, и все, что ей оставалось, это отсчитывать повороты до дома. Всматриваться в снег, стараясь опознать улицы и знакомые здания, что слились перед ней в одну непроглядную стену. Беззвучно шевеля губами, она лишь просила у Вселенной, чтобы они с Кириллом добрались в сохранности и забыли этого таксиста тут же, как вышли из машины.
Когда остался один квартал, Таня в тревоге посмотрела на Кирилла. Впервые она видела его таким. Лицо налилось кровью, а широко раскрытые глаза излучали собой хищную ярость. Это смутило мужчину. Уже собираясь что-то сказать ему, он резко отвернулся в сторону.
– Пожалуйста, успокойся, – прошептала она Кириллу. Ее рука осторожно коснулась его колена. Со вздохом взглянув на нее, он плавно закрыл глаза. Через минуту они вышли в бурю.
– Ну и погода! Не в каких прогнозах не обещали такого. Придется выехать прямо сейчас, чтобы успеть в аэропорт.
Кирилл говорил сам с собой, на бегу, стараясь перелить свою злость в действие. Каждый его шаг оставлял за собой две ступени. Казалось, он не замечал, что все пролеты лестницы скрывались во мраке. Взлетал прямо во тьму, на ощупь минуя ее изгибы. За ним медленно зажигался свет. Дрожа, он освещал Тане путь, и она не спеша поднималась вверх, стараясь не задеть каблуки туфель. Лишь у квартиры ей удалось нагнать Кирилла. Связка ключей в его длинных пальцах со звоном переваливалась в стороны. С каменным лицом он пытался справиться с ней.
Наконец, дверь открылась. Прихожая налилась теплым светом. Из комнат доносились порывы ветра, и пока Кирилл обходил их, Таня замерла, словно впав в вязкий ступор. Она слышала, как открывались дверцы шкафа. Как по ним шелестела ткань его смокинга. Голый по грудь, он вышел в коридор, жестом указав ей на ванную.
Стоя на холодном кафеле, Таня рывками снимала с себя платье. Вода в душе становилась все теплее и, наконец, ее тело с облегчением встало под струи. Веки тяжело закрылись. Ритмичное дыхание стало возвращать ее к покою. Хотелось подольше постоять под ними, но регулярные постукивания по двери напоминали ей о времени.
Когда Таня вышла в коридор, Кирилл тут же зашел на ее место.
– Быстрее сушись, вся одежда на диване. И проверь вещи. Я сказал водителю, что нам надо выехать на час раньше.
Вода струилась по его телу и исчезала. Ускоренный стук сердца сливался с мыслями. В голове проносились время вылета, документы, необходимые вещи. «Все под контролем». Он насухо обтерся полотенцем и вышел в коридор. Таня сушила волосы, иногда обводя взглядом комнату.
– Вроде ничего не забыли, – сказала она, отложив фен.
– Ну и хорошо.
На мгновение они замерли напротив друг друга. Всего на миг. Встретились взглядом, и легкая улыбка одновременно показалась на их встревоженных лицах. Оба знали, что это наваждение, эта суета закончится сразу, как они сядут в машину. Остались лишь последние штрихи. Нужно лишь потерпеть, совсем чуть-чуть, и уже скоро они будут лететь в самолете. Держаться за руки, смотря в окно, засыпая в теплых объятиях друг друга. И шум турбин, приятный холодок в душе откроет им новую эру. Страну с необъятными возможностями, где их дом, такой красивый и большой, станет новым гнездышком для них двоих. И все плохое останется в прошлом.
Глубоко вздохнув, Таня еще раз оглядела все комнаты. Все опустело. Лишь зимние вещи, ее украшения, рисунки остались висеть на своих местах. Краски, кисточки, мольберт тоже не полетят с ними в штаты. Конечно, они купят там новые, но часть ее души все равно будет жить в них.
Закрыв глаза, она попрощалась с домом.
Они оделись и стали выносить в коридор сумки.
Перед ней проносился последний год. Ее одиннадцатый класс, мечты о Питере, о том, что она наконец-то будет среди таких же творческих людей, как она. Вспомнился сентябрь. Эйфория, тот день, когда Таня встретила его. Его. Из всего хорошего, такого надежного и устойчивого в жизни она выбрала Кирилла. Но… часть ее сердца все равно рвалась к прошлому.
– Подожди, – бросила она ему и побежала в спальню. Хоть что-то должно напоминать ей о семье, хоть что-то должно быть с ней, когда накроет одиночество, когда станет больно.
– Тебе, кажется, звонят, – сказал Кирилл, доставая телефон из ее сумки.
Сигнал телефона тут же стих.
– Алло? Сейчас, она подойдет.
Прильнув к комоду, Таня достала из ящика палетку. Точнее коробочку от нее. Услышав голос Кирилла, она спрятала ее в карман и быстро зашагала обратно.
– Возьми трубку.
– А кто это?
– Да откуда я знаю?
На экране горел незнакомый номер.
Отдав ей телефон, Кирилл стал спускать вниз сумки. Он быстро скрылся за лестничным пролетом, оставив Таню одну в полумраке.
– Да?
Ее голос пробежал по этажу эхом. Ледяной ветер с улицы ударил ей в лицо.
– Что? Вас плохо слышно, повторите еще раз.
Мужской голос вздохнул и стал выговаривать громко каждое слово.
– Таня, здравствуй. Это врач Шаболин из Первой городской больницы. Час назад к нам была доставлена твоя мама. Она попала в аварию. Грузовик потерял управление, влетел в ее лобовое стекло.
– И-и?
Слишком многое произошло за эту паузу. Круг кровообращения в жилах, жар – холод, снова жар – холод, доносившиеся шаги Кирилла снизу. Пространство слилось в мутный набросок реальности, все звуки – лишь белый шум…
– Таня…
– Да? Еще один вздох на другом конце провода.
– Таня, твоя мама умерла.
Часть 2 Глава 1
Два года спустя
Настал этот день. Он настраивался на него уже несколько месяцев, но все равно нервничал. С самого утра его телефон атаковали звонками.
"Ты помнишь, что в 13:00 тебе надо быть у Майка? Голд Стрит. Повторяю тебе, 13:00 на Голд Стрит".
"Да, мистер Кир, это Майк. Проходите на пятый этаж, я жду вас там. Код 3586. До встречи".
Сосредоточиться ни на чем не получалось. В голове то и дело всплывали сценарии того, как сложится его жизнь после этого вечера. С трудом впихнув в себя завтрак, натянув самые обычные джинсы, он в последний раз обвел взглядом комнату. Черный Ройс-Ройс уже ждал его.
Солнце ласковой волной обходило улицы Нью-Йорка. Кир пытался сосредоточиться на них. Этих кирпичных домах с ухоженными лужайками, узких полосах дорог между ними. Вдоль кленовых аллей проезжали машины, ходили люди, но для него они были ватными, ничего не значащими фигурками. Весь мир, каждая его история была белым шумом. Словно все в этой Вселенной вело только к этому дню. К самому важному эпизоду его жизни.
Все казалось нереальным. Даже неугомонный Таймс Сквер мерк под ударами его сердца. Вечно суетящаяся толпа самых разных людей, рекламные баннеры и шум, вечный шум никак не касался его восприятия. Кир смотрел сквозь тонированные стекла, но не видел ничего, кроме собственных мыслей.
Наконец, его довезли к нужному зданию. Машина плавно припарковалась у стеклянного небоскреба. Тогда невесомые, как у астронавта на Луне, ноги ступили на землю. Казалось, каждый их мускул так сильно продрог от волнения, что растерял свои функции. Кир приложил все усилия, чтобы не упасть при первом же шаге. Тогда же он понял, что не доживет до вечера трезвым.
Перед тем, как сесть в кресло к Майку, он зашел в туалет. Трава быстро взяла его. Стало легче. Войдя в студию, Кир с улыбкой махнул рукой репортерам. Пока ему укладывали волосы, он флиртовал с ассистентками, шутил с командой, словно и не стояла в комнате толпа людей, следившая за каждым шагом его подготовки к «Грэмми».
Все тело накрыло какой-то блаженной волной, оно словно стало невесомым. Если бы не направленные на него камеры, Кир бы, не раздумывая, стек вниз по креслу. Но, все что ему оставалось это проносить сквозь себя часы и стараться не думать о том, что будет на их исходе.
Из-под чехла показался темно-синий велюровый смокинг. Еще три месяца назад его отобрали для него стилисты. Две пары женских рук помогали ему с застежками и пуговицами, приятно скользя по груди, словно помогая траве продлить свое действие. Кир подмигнул девушке, и она смущенно захихикала. Репортеры поспешили запечатлеть это.
Три часа прошли как миг и, в тоже время, наоборот, затмили собой вечность. Как что-то отдельное от всех законов физики, метафизики, божественного и научного, привычного и нового. Кир растворился в них. Когда все было готово, он двинулся навстречу судьбе. Она ждала его на Мэдисон-сквер-гарден.
Вдоль ковровой дорожки выстроились папарацци. Стоило Киру ступить на нее, как его тут же встретили вспышками камер. Он медленно продвигался ко входу, позируя фотографам. На негнущихся ногах, с заученной улыбкой на лице, готовой по сигналу появиться на нем. В комплексе они продолжали просить его встать перед ними. Другие знаменитости занимались тем же, разгуливая по красному бархатному полу. Они становились в позы на фоне картин с изображением граммофона. Многие приветственно кивали Киру, и он отвечал им в ответ, пожимая руки тем, кто входил за ним.
– Да неужели, пришел даже раньше, – вышли к нему навстречу Берг с Ридом.
Кир засмеялся.
– Сегодня особенный день, парень. Так что помолись Деве Марии, чтобы ты не вышел отсюда с пустыми руками. Потому что, что?
– Да-да, прибыль от концертов будет вполовину больше. Ты уже сто раз сказал это.
Берг засмеялся и, хлопнув его по плечу, оставил болтать с друзьями. Каждый из них пришел сюда с женой или девушкой, но рядом с ним не было никого. Джо не замедлил спросить об этом.
– Ну, чувак, с моим характером кто меня полюбит? – перевел Кир его вопрос в шутку.
Они засмеялись.
– Мне кажется, я влюбился в тебя сразу, как увидел, – сказал Том.
Джо с наигранной серьезностью подтвердил, что при виде него и сам думал сменить ориентацию.
– Это действительно так, – улыбнулась его девушка, и Кир засмеялся вместе со всеми.
Его место в зале оказалось рядом с Джоном Айви и Беллой Маккартни. До самого начала церемонии он перешучивался с ними, уже и забыв, зачем находится здесь. Но вот ведущие поприветствовали собравшихся, и по его плечам прошел холодок. Смех лился из него как-то сам собой, автоматически, в унисон с общим потоком, но сам Кир уже не слышал ничего. Его имя – единственное, что он хотел уловить в воздухе.
– И в номинации "Альбом года" побеждает…
Полный мужчина склонился над конвертом у девушки.
– Аллан Вест.
Под аплодисменты Аллан вышел на сцену. Его речь была забавной. Это было ясно по смеху публики, и Кир старался улыбаться каждый раз, когда слышал его. Рядом с ним раздавались перешептывания, светские беседы и обсуждения, но все, что занимало его в те минуты – это статуэтка, путеводной звездой блестевшая в свете софитов.
– "Запись года"… Карен Вествуд.
Блондинка в голом платье прошла к сцене.
"Иди быстрее", – мысленно умолял ее Кир. "Иди быстрее".
Но говорила она еще медленнее, чем шла.
– Спасибо моему школьному учителю Норе Сью. Она первая, кто поверил в меня. Спасибо, Джена. Ты помогла мне, когда рядом никого не оказалось…
Весь зал умиленно слушал ее байки, пока она поправляла волосы, игриво лобзая статуэтку. Прошла вечность, прежде чем новоиспеченная звезда ушла, и к микрофону вернулись ведущие. Беспокойство с новой силой разгорелось в нем.
– "Песня года"…
Вновь эта томительная пауза.
– Эд Капрано!
"Черт, вот ублюдок", – пронеслось у него в голове, пока он в очередной раз напрягал для аплодисментов руки.
Эд самодовольно двинулся к сцене. Его речь была еще убийственнее.
"Черт, я так больше не могу. Надо выйти покурить".
Он стал перелезать гостей. На ходу Кир вспоминал, где выход, но взгляд натыкался лишь на эпатажный декор вечерних платьев.
– Ты куда? – толкнул его Берг.
– Мне надо в туалет, я быстро.
– "Лучший новый исполнитель"…
Пауза была длиннее обычной. Он слышал бег крови в голове, ее потоки в капиллярах. Тело словно не принадлежало ему. В ожидании затаились люди в зале, сцена, даже камеры. Всех интересовало лишь одно – вокруг кого будет крутиться мир в следующие мгновения?
– Мистер Кир!
– Давай, иди, – толкнул его Берг к сцене.
Весь путь до нее совершал кто-то другой, не он. Кир лишь смотрел с закоулков чужого сознания на ступени, на чьи-то попытки отразить на своем лице улыбку.
Ведущие уступили микрофон, и статуэтка приятным грузом легла в его холодные руки.
Аплодисменты стихли, и Кир поднял голову. Красивейшие люди смотрели туда же, куда и подсветка, туда же, куда были направлены телекамеры и взгляды людей всего мира. На нем словно остановила взор Вселенная, но все, что занимало его в этот миг – это застывшие, словно примерзшие к горлу связки.
– Знаете, так сложно поверить в это.
К его удивлению, голос звучал ровно.
– Если бы два года назад мне сказали: "Кир, ты скоро выиграешь "Грэмми", я бы вызвал этому парню скорую.
Зал засмеялся.
– Все, что у меня было – это малоизвестная рок-группа, которой я отдавал себя без остатка. То, что я здесь – невероятное чудо, за которое я должен сказать "спасибо" тебе, Джон. Ты появился в моей жизни так внезапно, в тот период, когда моя вера в себя уже была на исходе.
Зал одобрительно улыбнулся. Вскоре Кир расслабился.
– Оказавшись здесь и заслужив ваше признание, я понял вот что. Иногда нужно верить не только в себя, но и в Бога. В высшие силы, что приведут тебя туда, куда нужно. Если бы я понял это в семнадцать, не сомневайтесь, таких у меня было бы гораздо больше.
Он поднял вверх награду, и все зааплодировали ему. Шум долго не стихал, и пока Кир шел на место, многие исполнители, гости, известные во всем мире, протягивали к нему руки, чтобы поздравить его.
Тело перестало дрожать. Мысли приноровились к реальности. Церемония продолжилась, и он с расслабленной улыбкой смотрел на других людей, выходящих к сцене. Но ненадолго. Потому что еще трижды его имя разрезало воздух. Номинации за лучшее рок-исполнение, лучший рок-альбом, лучшую рок-песню" были отданы ему. Берг стал продюсером года и был вне себя от радости.
– Ты понимаешь, что будет дальше, Кир? Понимаешь? – иступлено повторял он на выходе из зала.
Но тот не успел ничего ответить ему. После окончания церемонии его плотным кольцом обступили репортеры. Люди что-то наперебой спрашивали у него, протягивая к лицу десяток микрофонов. Что только Кир не слышал о себе в этот вечер. Его называли волшебным, невероятным, открытием года, надеждой рока. Его хотели все. Абсолютно все.
В брюках не переставал вибрировать телефон. Сообщения в соцсетях без остановки приходили ему. Лишь в машине, по дороге на тусовку, Кир успел мельком взглянуть на них. Люди писали ему, что он заслужил эти награды, что у него все впереди, и на церемонии он выглядел просто ошеломительно. Шли часы, а экран все не хотел гаснуть. Мир продолжал судорожно встречать новую звезду, но Кир по-прежнему не осознавал этого.
"Чувак, жизнь больше не будет прежней. Тебя столько всего ждет", – говорили на тусовке бывшие номинанты. Они спрашивали о его машинах и говорили, что скоро они будут гораздо круче. Спрашивали о его квартире, доме в Лос-Анджелесе и тут же отмахивались, утверждая, что все это останется в старой реальности. В новой перед ним открыты все дороги. Все рестораны и отели, одежда на любой вкус и частные самолеты первым классом. Девушки в эксклюзивных нарядах, при марафете от лучших мастеров уже сейчас были доступны ему. Весь вечер они сидели рядом, направляя на него все свое внимание. Все хотели селфи с ним, с его наградами, и спустя пару часов соцсети были переполнены ими.
Так продолжалось до самого утра. Тогда шампанское уже отпустило его. На горизонте сверкала граница рассвета, и из окна такси Кир наблюдал, как оттенки синего вытесняет желто-розовая палитра. Как неутомимо она захватывает небо, приближая к нему начало нового дня, отсчет новой удивительной жизни.
Лифт быстро довез его до вершины небоскреба. С трудом верилось, что утром он так же ехал в нем. Казалось, весь мир должен стать другим. Просто исчезнуть, уступив место новым краскам. Но зайдя в пейтхаус, Кир увидел все то же самое. Полупустая гостиная в хайтековском стиле, немытая посуда. В спальне все так же не заправлена кровать, а ветер из приоткрытого окна шевелит шторы.
Навесные полки терпеливо ожидали возложения наград. Кирилл расставил их в ряд и сел напротив. В тишине он наблюдал, как утреннее солнце играет по их поверхности. Как оно уходит в сторону, все меньше оставляя на них золотые блики. Когда они остались в тени, Кирилл со страхом залез к себе в душу. Там по-прежнему было пусто.
***
«Значит так, малыш, с этого момента все будет по-другому. Теперь ты не просто музыкант. Ты – звезда и должен всегда помнить об этом. Любое твое действие, слово, твой внешний вид уже не принадлежат тебе. От них зависит мнение общественности, а оно, как ты понимаешь, для нас очень важно. Один промах и все, мы потеряем кучу денег. Поэтому, парень, первое время ты обговариваешь со мной и Ридом каждый свой шаг. Одежду, комментарии к событиям, речь для интервью.
У нас много планов. В ближайшие месяцы нужно обойти уйму мероприятий и всевозможных тусовок. Твоя популярность должна быть на пике к релизу нового альбома. Потому что впереди мировой тур, дорогой, и попотеть придется знатно. Так что без глупостей. Делай все, что я тебе говорю и, мы взлетим еще выше. Сама американская мечта будет мечтать о тебе».
С таким сообщением Кирилл проснулся к обеду. Он сел на кровать и стал смотреть на статуэтки. Долго, не смыкая глаз, вонзаясь в край кровати пальцами. Ни одной эмоции не отразилось на его точеном лице. Телефон звонил пару раз, но он даже не обернулся к нему. А потом резко встал. С несвойственной ему аккуратностью достал из шкафа джинсовую куртку и все, что прислал ему Берг в референсах.
Его ждал «Dior». Когда оранжевый Лампоргини остановился у бутика, за стеклянной дверью показались движения. Пока Кир поднимался по ступенькам, усмешка пару раз невольно скользнула на его лице. Он видел, как консультанты обустраивали лаунж-зону, готовясь встречать его. Как в руках одной из девушек блеснул бокал и бутылка шампанского. Швейцар открыл перед ним дверь, и их лица тут же озарились улыбками.
– Добро пожаловать, Мистер Кир. Желаете чай, кофе, шампанское?
– Поздравляем вас с «Грэмми»! – чуть наклонила голову блондинка, встряхнув кудрями.
В центре зала его ждал флоковый диван со стеклянным столиком. Кир сел за него, и девушка тут же принесла каталог с новой коллекцией. Но он был не нужен ему. Берг прислал фотографии всех образов для примерки, поэтому все, что оставалось Киру – это попивать шампанское, осматривая пустой бутик. Откинувшись на подушки, он лишь изредка ощупывал ткани, что показывали ему.
