Текст книги "Тремор (СИ)"
Автор книги: Каролина Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Глава 20
В самолете спали все, кроме нее. Больше никто не любовался ясным небом, не искал себя в грустных песнях. Таня стала слушать их сразу, как только села в кресло. Свитер и толстовка быстро перестали греть ее. Все тело трясло от мысли, что она будет в чужой стране месяц. Рядом не будет ее друзей и, может, больше никогда не будет Кирилла.
Она смотрела каждую его сторис. Каждый пост, где мелькали огни небоскребов, новые люди и его будни. Он выглядел счастливым. В подписях к ним было столько восторга, столько оптимизма и вдохновения, что Таня уже чувствовала свою неминуемую гибель. Ведь он совсем не нуждался в ней.
Ради Кирилла она стала чаще выкладывать сторис. Пыталась перенять его манеру письма, как бы показывая, что ее жизнь тоже прекрасно складывается. На них отвечали Даша, Рома, отвечали ребята из института, незнакомые ей люди и даже мама. Она судорожно пролистывала их, ища одну единственную иконку в списке. Пролистывала по многу раз, но никогда не находила ее.
И сейчас, летя в самолете, Таня вновь и вновь обновляла страницы соцсетей. Пальцы с силой впивались в ворсистую ткань пледа, словно вся надежда уходила в них, вытекала через слезы. В голове по многу раз проигрывались самые худшие сценарии, но не один из них не отвечал на ее вопрос: «Как можно поступать так, когда любишь?» Ведь еще недавно Кирилл говорил, что не представляет свою жизнь без нее, а сейчас… Наверное, спит с другими, уже и забыв о своих клятвах.
Не выдержав тяжести раздумий, Таня остановила их. Погрузила разум в тишину так же, как делала это во время медитаций. Окружающее пространство тут же отделилось от нее. Лампочки в конце прохода, размеренное дыхание людей и облака за окном вновь стали частью ее реальности. Глядя на них, Таня успокоилась.
За час до прилета она уснула. Так крепко, что ни покачивания самолета, ни оповещения и суета стюардесс ни разу не разбудили ее. Ей снился пляж, шум волн и домик на фоне горизонта. Снилось, как чей-то силуэт на его террасе махал Тане рукой, и тогда она бежала еще быстрее, ощущая на лице свежесть ветра. Самые смелые чувства овевали ее душу. Какая-то безграничная свобода и уверенность, словно весь мир дышал с ней в унисон, окрылял ее своей энергией. Таня все приближалась к домику. Она уже могла разглядеть стройные ноги и длинные волосы, белую одежду, и контур лица, что вот-вот стал вырисовываться перед ней. А потом расстояние вновь становилось прежним. Таня все бежала, но никак не могла зайти в него.
«Дамы и господа, наш самолет приземляется в Мадриде…»
Она вздрогнула от прикосновения стюардессы. Сон почти тут же забылся ею.
***
Все оказалось не так, как она себе представляла. Вместо комнаты на два-три человека, ее провели в отдельный номер с видом на залив. Молодой испанец объяснил Тане, как пройти в столовую, где мастерская, и когда должен состояться общий сбор всех участников лагеря. Она поблагодарила его, и парень оставил ее одну.
Вдоль терракотовых стен стояла дубовая мебель. На просторном столе лежал телефон, чайный сервиз с белыми чашками и прозрачный кувшин для воды. У балкона стоял комод с зеркалом. В одном из ящиков Таня нашла пустые блокноты. Все они были однотонного коричневого цвета.
Среди минималистичного интерьера выделялась кровать. Кажется, на ней могли спать даже три человека. Поверх нее был шатер. Легкая оранжевая вуаль парила над белоснежным бельем, впитывая в себя запах соли. Таня с улыбкой представила, как заберется под него в конце дня и наверстает упущенный сон в самолете. Сейчас она даже не решалась сесть на кровать. Знала, что тут же провалится в омут.
Ее внимание отвлек теплый ветер. В нем воедино слились ароматы моря, местной еды и прибрежных растений. Выйдя на балкон, Таня закрыла глаза. Лучи солнца приятно легли на лицо, словно изнутри подсвечивая кожу. До нее доносился шелест секвой, иностранная речь и удары волн об скалы.
Надев свитер с цветными узорами и брюки, Таня вышла из номера. Надо было найти столовую среди множества похожих зданий. Она пыталась вспомнить, о чем говорил ей проводник, осматривая территорию лагеря.
Ровно постриженный газон, аллея пальм и ряды местных деревьев, казалось, принадлежали пятизвездочному отелю. Где еще можно увидеть столько беседок, скверов с качелями и фонтаном, где еще открывается вид на кобальтовое море? Лишь небольшие площади у корпусов напоминали Тане, что она не на отдыхе. На некоторых из них были зоны для медитаций, где-то ряды скамеек и мольберты. Но даже они, как и все на территории, были в типично-испанском стиле. Яркие цвета гармонично сочетались на нейтральных, почти пастельных тонах штукатурки. Красные и белые гортензии украшали многочисленные балконы и террасы. Особенно Таню привлекло здание столовой.
Звон посуды стал доноситься еще на подходе к нему. В прозрачных дверях виднелся просторный зал с рядами столов и серебристых подносов. Ребята перемещались от одного к другому, наполняя тарелки едой. Ее аромат Таня ощутила тут же, как вошла в столовую.
Дневной свет проникал в зал с террасы. На ней тоже располагались столики, и, обойдя зал несколько раз, Таня заняла самый крайний из них. С видом на море, скалы вдалеке и растения на их склонах. Соленый воздух сливался с ароматом еды. Он с густым паром шел от тарелок с паэльей, оливкам, картофельной тортильей и ставридой.
Таня не спеша пробовала испанские блюда. Внимала шуму волн, крику чаек, что пролетали мимо нее. Изящными пируэтами они огибали ограду и вновь возвращались к морю. К крупным камням у песчаного пляжа, к выступам, на которых вразнобой сидели новоприбывшие художники. Почти у всех в руках был скетчбук, а в стороне от них лежали акварельные краски. Все они были в свитерах или толстовках. Ноябрьское солнце почти не грело, а ветер у моря насквозь обдавал холодом.
Но Таню все равно тянуло в воду. Хотелось раствориться в ней, доверить все свои тревоги. Парень, что провожал ее в комнату, говорил, что на территории есть закрытый бассейн. Доев, она тут же собрала сумку и отправилась искать нужное здание.
Оно оказалось почти у самой границы лагеря. У ворот, за которыми простирался серпантин с видом на скалы бухты. За прозрачными дверьми сразу показалась голубая плитка. Бассейн в центре зала был совсем пуст. Ничего не нарушало плавной музыки на фоне.
Из раздевалки Таня тут же направилась к бортику. Волны отражали солнечный свет из панорамных окон. Она вглядывалась в них, словно входя в транс, посвящая воде свои мысли. Голова стала пустой. Таня скрылась за ее поверхностью.
Шум резко сменился тишиной. Тело медленно опускалось вниз, становясь с водой одним целым. Обхватив себя за ноги, Таня коснулась голубой плитки. Странно, вода почти не выталкивала ее. Никак не мешала ей провалиться на дно, упереться лицом в мозаичные изгибы. Открыв глаза, она увидела пузыри, что с содроганием тянулись к свету. Их стайки летели вверх, минуя ее тело, а потом растворялись у края поверхности. Ей стало так хорошо. Словно все, что убивало ее изнутри, вышло из души вместе с ними. Казалось, даже кончики пальцев налил свинец, одарив их блаженным покоем. Хотелось остаться в воде навсегда, всегда ощущать себя защищенной. Но кислород в легких закончился, и Таня выплыла на поверхность.
Тогда же зазвонил телефон. Она поспешно направилась к лестнице.
***
«Боже, пожалуйста, пусть это будет Кирилл. Ну, пожалуйста, пожалуйста». Пару раз она чуть не поскользнулась. Телефон настойчиво звонил, сотрясая вибрациями лежачок у кромки бассейна. Сердце перешло в новый ритм от страха не успеть принять вызов.
Это был не Кирилл. Это была другая причина ее волнения.
Мокрые руки скользили по экрану, долго не давая ей нажать на клавиши. Когда это получилось, Таня глубоко вздохнула, собирая в голове мысли.
– Привет, мам, ты как? – спросила она как можно спокойнее.
– Ты что делаешь в Испании? Мне казалось, мы с тобой решили, что это не лучшая идея.
– Но… как ты узнала? – прозвучали в ее голосе интонации невинного ребёнка.
– Твоя геолокация.
Таня обреченно вздохнула, вытирая со лба капли.
– Почему ты не полетела с Кириллом? У мальчика впереди такое будущее, а ты идешь на поводу у своих смешных обид. Не удивляйся потом, если он найдет себе другую девушку.
Пальцы крепче сжали трубку.
– Что ты говоришь? Ты же знаешь, как для меня важен этот лагерь. Неужели тебе плевать, что среди всей страны отбор в него прошла я?
Послышался глубокий вздох. Его прервала усмешка.
– Девочка моя, это похвально. Но я тебе уже много раз говорила, где место современных художников. У них нет перспектив. Живопись никак не поможет тебе в жизни. Это просто хобби, которым ты могла бы заниматься и рядом с Кириллом. Он прекрасно понимает это, вот и обиделся на тебя.
– Тебе вообще он не нравился, – проговорила Таня сквозь ком в горле.
– Ты называла его инфантильным, а теперь, когда его заметили, тут же изменила свое мнение.
– Это называется рациональный подход. Ты повзрослеешь, и все поймешь. Я лишь хочу заранее уберечь тебя от ошибок. Бывают шансы, что не даются дважды. Ну, подумай сама, сколько сейчас рядом с ним красивых девчонок. Думаешь, они не понимают, что Кирилл – будущая звезда и отношения с ним – возможность иметь лучшую жизнь? Думаешь, они свое упустят? Это ведь очевидно, а ты все не можешь понять, почему он не пишет тебе.
Слезы подступали к глазам. Их соль едко прожигала ей душу. Какое-то время Таня слушала о том, какая она эгоистичная, наивная, даже глупая. Пару раз ей хотелось что-то возразить, но сил хватило лишь на то, чтобы сделать пару вздохов. Губы дрожали все сильнее, все больше разрастался ком пустоты в горле.
– Ты хоть сама понимаешь, какой шанс упущен тобой? – произнес невозмутимый голос в трубке.
Пытаясь хоть что-то сказать, Таня отчаялась и сбросила вызов.
Развернувшись к бассейну, она медленно подошла к нему. Сквозь пелену на глазах колебалась голубая гладь. Второй раз в жизни Таня ощущала желание навсегда скрыться за ней.
***
Собрание было довольно поздно. Около пятидесяти ребят собралось в просторном зале. Все они сидели либо на пуфиках, расшитых красными нитями, либо в плетеных креслах.
Пока все ждали Хуана, Таня осмотрелась. Ее внимание привлекли золоченые подсвечники с завитками на ручках. Они стояли почти на каждой тумбочке, подоконниках и полках с книгами. Лишь их теплый свет вырисовывал очертания комнаты. Лучи бликами ложились на лакированные поверхности шкафов, комодов и масляных картин на стенах.
Ее привлекла одна из них. Та, что резко выделялась среди пейзажей. Она стояла в самом отдаленном углу без рамы. Видимо, ее только собирались повесить на стену. С ее полотна смотрела скуластая девушка с бледной кожей. Сзади нее виднелся луг и проблески сероватого неба. Мурашки пронеслись вдоль спины. На месте глаз полыхало два огненных зарева.
Таня вздрогнула. Хуан вошел в комнату.
– Приветствую вас, друзья. Спрошу сразу, все знают английский?
Он обвел теплым взглядом присутствующих. Именно таким Таня видела его на обложках художественных журналов, на фотографиях с интервью и с его выставок. Перед ней был все тот же мужчин средних лет с бородой всех оттенков «соли с перцем». Его грузная фигура сочеталась с горящими темно-карими глазами. Из них так и сочился испанский колорит, заражающий людей вдохновением и страстью к жизни.
Таня кивнула вместе со всеми.
– Отлично, – сказал он, хлопнув ладонями.
– Но все же, чтобы вам было легче сориентироваться, разбейтесь по парам. Вы же знаете, что от каждой страны были выбраны по два художника? Это придумано не случайно. Все сделано для вашего комфорта.
Почти все уже знали своих земляков. Пары быстро образовывались, пока Таня в растерянности обводила ребят взглядом.
Только она хотела обратиться к ним, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался стук каблуков. Все замолчали.
– Сеньор Хуан, извините за задержку.
Он с распростертыми объятиями двинулся навстречу вошедшей девушке.
Такое впечатление не производят модели. Хотя ее рост, лицо и походка вполне соответствовали им. Но те бы кривлялись и строили глазки, чтобы привлечь внимание, а ей достаточно было просто появиться в комнате. Взгляд – там весь пафос, гламур свободы. Ни у актрис 60-х, ни у ковбоев в вестернах нет ее в таких дозах.
– Сеньорита, вам можно все, – сказал он, обняв ее, и повернулся к ребятам.
– Друзья, Крис уже не в первый раз в этом лагере. Она вам такой класс покажет, получше меня, – Хуан со смехом покачал головой, будто что-то вспомнив.
– Кто из России? – спросила она на русском.
Таня подняла руку. Крис с улыбкой направилась к ней.
Ее белый топ был украшен нитью из стразов. Под теплым светом ламп они сверкали всеми цветами радуги. Брюки – клеши с декоративным орнаментом делали ее ноги еще длиннее. Когда она вплотную подошла к ней, то оказалась почти как Кирилл ростом.
– Привет, зайка. Как тебя зовут?
– Таня, – ответила Таня так кротко, словно ребенок.
Крис мягко кивнула ей.
– Если что-то будет непонятно, спрашивай. Я на все отвечу тебе.
Все собрание Хуан рассказывал о целях лагеря, расписании и своем подходе к занятиям. Бархатный голос был переполнен вдохновением. Его улыбка, открытый взгляд, обилие жестов тут же расположили к себе Таню. Домашний уют до краев наполнил сердце. Это чувствовали и остальные ребята. Его мощная энергетика с первых минут завоевала их внимание. Хуан тут же стал для всех кем-то большим, чем просто именитым художником. Он часто рассуждал об испанской культуре, жизни и современном искусстве. На остроумные шутки все вторили ему бурным смехом. Два часа пролетели так незаметно, что в конце многие с удивлением взглянули на время.
– Пройдемся?
Русское слово заставило Таню вздрогнуть. После собрания стало казаться, что она всю жизнь слушала лишь английскую речь.
– Давай.
Поднявшись с пуфов, они спустились вниз по лестнице и вышли в ночную прохладу. В темноте все выглядело по-другому. Каменистые тропинки освещались фонарями и гирляндами на пальмах. Какое-то время девушки молча шли по ним, слушая песни цикад и шум моря.
В этой стороне Таня еще не была. Дорожка свернула к набережной и теперь перед ней простирался ряд скал. Свет фонарей оставлял в тени их зловещие изгибы. Когда ветер усилился, волны стали еще сильнее разбиваться об их края. Убрав с лица кудри, Таня посмотрела на Крис. Та с наслаждением подставила лицо под его потоки.
– Странно, что с тобой комфортно молчать. Обычно я чувствую от человека неловкость.
Таня с удивлением взглянула на нее.
– Наверное, потому что я была в своих мыслях. Хочется отбросить их и просто наслаждаться этим местом. Но я не могу.
– Парень сделал слишком больно, да?
Ее глаза округлились.
– Как ты узнала?
Крис усмехнулась, повернув к ней голову. Хайлайтер на ее скулах отразил блики гирлянд на пальмах.
– Сказала первое, что пришло в голову.
Таня глубоко вздохнула. Может, свежий воздух, а может, размеренный всплеск волн так повлияли на нее, но она все рассказала Крис. Так легко и не принужденно, словно они уже давно были знакомы с ней.
Огибая набережную, они приближались к скалам. За все это время Крис ни разу не перебила ее. Она лишь слегка улыбалась, опустив накрашенные глаза. Таня невольно любовалась, как в свете фонарей кошачьи стрелки казались еще таинственнее.
– Все это ерунда. Ему сейчас просто не до тебя, но это не значит, что он не одумается. Эйфория спадет, и сердечко заноет. Дай ему время.
– Думаешь, не стоит писать ему первой?
– Конечно, нет. Хочешь привлечь – оттолкни. А будешь за ним бегать, только разожжешь в нем эго.
– Но он не такой, – покачала головой Таня.
– Поверь. Все такие.
Слева от набережной показались качели. Они, не сговариваясь, сели на них. Взмывали вверх, сначала лишь слегка раскачиваясь на ветру. Но чем дальше шел разговор, тем сильнее девушки отталкивались от земли.
– Я так и не спросила, откуда ты?
– Родилась в Екатеринбурге, но сейчас учусь в Питере, – ответила Таня.
– А ты?
Она рассмеялась.
– С этим сложно. Я постоянно путешествую, не люблю привязываться к одному месту. Творческому человеку по-другому нельзя. Если в его жизни не будет изменений, он подсознательно создаст их. Причем радикально, болезненно. А если не сможет – умрет. Ты еще юна, но скоро убедишься в этом.
Таня с удивлением повернула голову. Крис смотрела перед собой, пока ветер играл с ее светлыми локонами.
– Я думала, мы сверстницы.
– Так и есть.
– И сколько тебе лет?
– Ну, что за допрос? – рассмеялась она, выпятив вперед пухлые губы.
Когда приглушался ветер, слышалось столкновение волн о скалы. Возникало странное чувство. Они обе внимали ему, не решаясь сказать ни слова. Молчать было комфортно. Словно в ночной тишине это и было самым искренним общением.
Прошел час, прежде чем девушки направились обратно к корпусу. Постепенно у набережной стали гаснуть фонари, не оставляя в пространстве ничего кроме двух фигур и маяка у горизонта.
Зайдя в корпус, они проходили по лестнице этаж за этажом, улыбаясь от того, что им предстоит пройти еще один пролет вместе. Дойдя до конца, они удивленно переглянулись. В коридоре не было никого, кроме них. Не слышалось ничего, кроме стука каблуков. Все запахи ушли. Воздух заполонили ванильные духи Крис и цветочные ноты Таниного аромата. Они шли вперед, проходя дверь за дверью, пока одновременно не остановились в самом конце коридора.
– Ого, мы живем напротив друг друга, – удивилась Таня.
– Что ж, это явно судьба. Спокойной ночи.
Послав воздушный поцелуй, Крис скрылась за дверью номера.
***
– Я в тебя верю, парень. Не знаю, что мне попало в глаз, что я положил его на того парня с косой челкой. Такими, как он, рок уже наелся. Ему нужно что-то новое. Я видел твои выступления и думаю, у тебя есть шанс. Нужно лишь поработать над имиджем и не подпускать тебя к текстам.
Кирилл с удивлением взглянул на Берга.
– А что с ними не так?
Он усмехнулся.
– Парень, ты работаешь со вторым лейблом на планете, и в наших интересах сделать из тебя звезду. Взгляни на себя. Все черты лица кричат об опасности. Ты – дерзкий парень с отличной комплекцией и харизмой в голосе. Ты должен взрывать зал, а не забивать людям мозги всякой дичью. Даже захудалый инди-лейбл понял бы, как ты далек от той философской размазни, что ты прислал мне.
Он залпом выпил бокал виски.
– Инстаграм придется подчистить. Фотки с кудрявой девчонкой точно не то, что нам нужно. Ты на них слишком размякший. Пару лет назад искренность была в тренде, но сейчас в игре уже другие правила.
Берг оценивающе посмотрел на Кирилла. Тот совсем не притронулся к виски. Откинувшись в кресло, он лишь покачивал головой, смотря куда-то сквозь стены.
– Пойми, – уже мягче проговорил он.
– Твоя фишка в том, что ты посылаешь людей одним взглядом. Ты холоден, неприступен, а на сцене кипишь, словно лед под пламенем. Контраст – вот, что обожают люди. Сердобольные поступки от тех, в ком все привыкли видеть ненависть, умные фразы от безликих баранов, крепкая семья у тех, кто всю жизнь просидел на наркотиках. Такие герои надолго остаются в памяти людей. Поэтому я и взял тебя, парень. Поэтому нашел среди этих кретинов в кожанках. Делай, что я говорю, и увидишь, через год-другой весь мир будет знать твое имя. Слушай дядю Берга, слушай.
Он подмигнул Кириллу, и бокалы с виски зазвенели в воздухе.
Глава 21
Завтракали они в семь, после чего расстилали на траве плетеные коврики. Хуан объяснял технику медитации, и к какой части души нужно прислушаться, чтобы понять себя. Он говорил, это важно, чтобы найти свой путь в искусстве.
После этого включались восточные мотивы с ударами гонга или песнями птиц, и все закрывали глаза. Медитация длилась сорок минут, и перед занятием в мастерской Хуан успевал провести время с каждым по отдельности.
После разговоров с ним Таня выходила преисполненной света. Уголки губ даже под ее контролем не могли опуститься вниз. Хотелось улыбаться самой мысли о том, что живешь в этом мире. Крис всегда забавляло это. Они встречались в небольшом дворике у корпуса.
Каждый день она надевала новые наряды, и Таня с восхищением проходила по ней взглядом. Сегодня Крис выглядела даже лучше обычного. Черное платье с декольте атласными складками стелилось к бедру от пояса. Волосы были собраны в пучок, а светлые пряди колебались у лица, придавая ей какую-то изящную чувственность. Таня застала ее на скамейке с книгой. Подняв от нее глаза, Крис рассмеялась:
– Глядя на тебя, можно ослепнуть. Помню, когда-то Хуан приводил меня в восторг точно так же.
Она поднялась, оказавшись ниже обычного. Привычных каблуков на ней не было.
– Ты сегодня какая-то другая.
– Мне нравится удивлять тебя, – игриво повела плечом Крис, подмигнув ей.
Они не спеша направились к мастерской. Занятия обычно шли до самого вечера. Был небольшой перерыв на обед, а потом все вновь приступали к работе. Но, несмотря на это, среди ребят чувствовалась позитивная атмосфера. Они лишь обрадовались, узнав, что в конце дня соберутся с Хуаном в парке.
– Это будет раз в неделю, – сказала Крис после ужина.
– Мы сядем у костра и будем слушать истории. Хуан любит рассказывать о своей жизни. У него интересная философия. Если что-то будет непонятно, я тебе объясню.
Таня кивнула. Она уже предвкушала почувствовать то же самое, как и в свой первый день в лагере. Они с Крис сели на места и стали ждать, когда все ребята соберутся в парке. Хуан пришел почти сразу, как на траве не осталось свободных пуфов. Он выглядел задумчивее обычного. Пламя освещало его смуглое лицо, и темные глаза казались совсем не такими, как на прошлом собрании. «Открытые как небо, но не высказанные, как тучи без дождя», – само сложилось в голове у Тани.
Словно прочитав ее мысли, Хуан задержал на ней взгляд, а потом вновь обратился к ребятам. Он говорил, что иногда имеет смысл делать грязные вещи. Именно они, мерзкие и непростительные, знакомят нас со своей второй стороной.
– Через них вернее познаешь добро. Если вас тянет на какие-то неоднозначные, даже осуждаемые обществом поступки, а противиться вы не в силах, доверьтесь зову внутри вас. А потом анализируйте полученный опыт.
– Как это? – придвинулась к Крис Таня.
– Хуан – буддист, – прошептала она.
– Свет не познаешь, не познав тьму. Только поняв обе грани, можно увидеть жизнь такой, какая она есть. Так нарабатывается осознанность, а это приближает к Нирване.
– Ты тоже буддист?
Крис взглянула на нее.
– Я ни к чему себя не отношу. А это, кстати, правило буддистов – выбирать средний путь без ярлыков и оценок. Опять же, для того, чтобы не потерять осознанность. Но я не буддистка. Я свободна как ветер и просто черпаю из учений, трактатов то, что мне подходит.
– Но почему вообще может тянуть на запретное?
– Потому что в каждом человеке есть тень. Его темная сторона. Общество говорит игнорировать ее, но от этого она лишь крепнет. Пока ты не поймешь, что за ней скрыто, не сможешь познать ни себя, ни мироздания. Все великие люди имеют грязные секреты. Джоли была оторвой, прежде чем стала примерной мамочкой. Принцессу Диану все знают как добрую фею, но она совершала дерзкие, запрещенные дворцом вещи. Ты станешь лучшей версией себя, если откроешь свою тень и оттолкнешься от нее.
Она говорила шепотом, близко наклонившись к Тане. С каждым словом ее голос становился все более взывающим. Игривая мелодичность из него исчезла. С удивлением Таня ощутила приятное тепло внизу живота. Такое, словно одна из чакр нашла себя в ее теле.
Крис резко встала и поманила ее рукой. Они все больше отдалялись от костра и, наконец, вышли из парка. Лишь подойдя к воротам, Таня поравнялась с ней.
– Зачем мы ушли от всех? – спросила она.
– Мы едем в Мадрид. Он не далеко отсюда.
Крис вызвала такси, и машина быстро подъехала к ним. Обе молчали, глядя в ночное небо. Освещения на дороге почти не было, но Таню совсем не пугало это. Они проезжали вдоль скал, у моря с видом на мелькающие фонари у горизонта, а по радио играла «California Dreamin». Любимая песня Кирилла. С тоской на сердце Таня подумала о том, как точно совпала его жизнь с ее названием. Мечты сбылись, и уже как две недели он ничего не писал ей.
– А это забавно.
Голос Крис вывел ее из мыслей. Таня повернулась к ней, с недоумением мотнув головой.
– Ромбики на твоей сумке. Почему тебе нравятся такие необычные вещи?
– Моя тёмная сторона, видимо, их хочет.
Крис усмехнулась.
– А ты шутница. А моя хочет короткие топы и кружевное белье со стразами.
Таня пожала плечами, и она засмеялась.
– Мне нравится, что ты доверяешь мне. Обещаю, нас не накажут. Со мной ты можешь делать все, что угодно.
Они остановились у просторной площади. На ней не было никого. Даже машины не стояли по ее периметру. Расплатившись с таксистом, Крис направилась к Королевскому дворцу. Ее тень скользила по земле в лучах золотистой подсветки от башен и колонн. Обойдя их, они с Таней вышли к воротам готического сооружения. На его фасаде возвышалось множество мраморных статуй.
– Что это за место?
– Собор Альмудена.
– И зачем нам сюда?
Крис ничего не ответила ей. Они прошли главный вход и остановились у маленькой двери на лестнице. Она достала из лакированной сумочки ключ. Неспешно провернув его, Крис пропустила Таню вперед и зашла за ней следом.
– Откуда у тебя ключ?
Она загадочно улыбнулась.
– Мы на короткой ноге с пастором. Не бойся, сигнализация не сработает.
– Но ведь нам сюда нельзя!
Крис подавила смешок, достав из кармана зажигалку. Пламя осветило ее лицо.
– Обожаю, когда что-то нельзя. Но сейчас не тот случай. Сюда я могу приходить, когда угодно.
Она взяла из коробки свечи, что стояли возле канделябра. Стены собора все отчетливее стали вырисовываться во тьме.
Таня хотела спросить у нее что-то еще, но тут же поддалась очарованию места.
Высокие своды арок сужались к потолку, отделяя собой сложные витражные орнаменты. Сквозь них проникал свет фонарей с площади. Яркие фигуры, зеленые и красные, отражались на полу в центре зала. Какое-то время Таня рассматривала их, наслаждаясь переплетением узоров. В сакральной тишине догорали остатки дня, молитв, что произносились здесь. Ароматы свеч напоминали о суете. О толпах туристов со всего мира, верующих и неверующих, что стоят здесь, в центре зала, и с замиранием сердца предаются готической атмосфере храма. Сложно представить это, находясь в нем ночью. Сейчас, когда взор статуй обращен лишь к тебе, когда мраморный пол охладел, а воздух, наоборот, наэлектризован до предела. Все надежды, мысли и предчувствия, – все, что оставлялось тут днем, теперь принадлежит лишь твоему сердцу.
Шаги пробились сквозь тишину. Таня резко повернула голову. Утонув в своих мыслях, она и забыла про Крис.
Та поднималась по мраморной лестнице, что вела к алтарю. Над ним возвышалось панно со сценами жизни Иисуса Христа и Девы Марии. В центре стояла их статуя. Оказавшись наверху, Крис подсветила зажигалкой стену. Медленно, словно священник на службе, зажгла ряд свечей у алтаря. Замерев, она не произнесла ни слова. Тогда Таня поднялась вслед за ней. Крис словно не заметила этого. Лишь широкие плечи стали чуть прямее, и взгляд перестал быть таким задумчивым. Но в глазах все так же играл огонек свечей. Казалось, она о чем-то спрашивала у Бога. Ее смазливое личико, вообще неподходящее для такого места, приобрело выражение отрешенного странника.
Таня понятия не имела, о чем думала ее спутница. Она могла лишь догадываться, проникаясь красотой этого момента. Ведь если бы не вырез на груди и отблески огня на атласном платье, ее можно было счесть образцовой католичкой, с трепетом чтившей все священные заветы.
– У Христа было всего две заповеди, – разрезал тишину голос Крис. Эхо хрустальным отблеском вторило ей.
– Люби себя и Бога. Все, что ты видишь тут – маскарад. Одна глобальная манипуляция, убившая гениальных людей прошлого. Высосавшая столько радости и свободы из жизни простых граждан. «Рабы Божьи», – говорят они, заранее отделяют нас от него, чтобы показать, какие мы ничтожества. Бог в нас. Мы – Боги. Понимаешь, цветочек?
Таня изумленно посмотрела на нее. На взгляд, с таким теплом обращенный к ней.
– Я никогда не задумывалась об этом. Просто наслаждалась каждым днем, зная, что мысли определяют реальность. Что если доверять Вселенной, в жизни все будет складываться хорошо…
– Но есть вопросы. И ты годами пытаешься найти ответы, чувствуя, как что-то мешает тебе радоваться, да?
Крис отчетливо видела это. Как темно-карий омут уходит в себя, и через миг с тревогой возвращается в реальность, чуть ли не с надеждой глядя на нее.
– Да. Но только один.
– Тебе повезло, что я знаю ответ на него.
– Но ведь я ни о чем не говорила тебе.
Крис с усмешкой наклонила голову. Отблеск свечей пал золотом на ее светлые пряди.
– Ты уже давно все сказала мне. И поверь, Вселенная не зря свела нас. Когда-нибудь я все расскажу тебе.
Таня ничего не ответила ей. Глядя на мерцание огня, в душе поднималось давно забытое чувство. Словно кто-то укутал ее в теплый плед, отгородив от всего опасного, что только есть в мире. Она хотела всегда ощущать это. Чтобы больше никто не мог причинить ей боль своим уходом.
Подумав о Кирилле, Таня закрыла глаза. «То, что от тебя ушло, тебе уже не нужно», – раздался в голове голос папы. Как иронично это звучит после его смерти. Но в случае с Кириллом эта фраза вполне подходит. Таня ведь с самого начала знала, что его мечта всегда будет важнее нее, и это подтвердилось при первой же ссоре. Такой ничтожной. Она имела самое простое решение, но не имела того, кто мог бы решить ее. Значит, последствия не были случайны. Ведь маленькая ссора всего лишь повод избавиться от того, кто не нужен. И Кирилл с блеском воспользовался им.
Пока она думала о своем, Крис обошла весь храм. Иногда ее пальцы тянулись к свечам. Хотелось ощутить их тепло, слиться с огнем, всей душой проникнуться светом. Но, опомнившись, она тут же отстранялась от них. В больших глазах было много грусти. Она переводила их на скамейки для верующих, статуи, на мраморные колонны и витражи. И не найдя в них, того, что искала, вновь смотрела перед собой. Взгляд уходил в себя. В нем зажигались две неистовые искорки.
***
Все случилось именно так, как говорила Крис – они беспрепятственно вернулись в свои комнаты. Казалось, Хуан даже не заметил их ухода. Собрав ребят рано утром, он объявил два дня выходных. После медитации все с облегчением разошлись в стороны. Крис потянула к себе Таню.
– Поехали в Мадрид. Ты не можешь уехать отсюда, не побывав в Прадо.
– Думаешь, получится уйти незаметно второй раз?
Крис усмехнулась.
– Незаметно? Хуан все знает. Я же сказала – со мной тебе можно все.
