Текст книги "Тремор (СИ)"

Автор книги: Каролина Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– Но почему? Ты так мало говоришь о себе.

Они замерли напротив своих комнат.

Холодный тон голубых глаз заставил Таню поежиться. Такое было не в первый раз. Когда разговоры заходили о жизни Крис, в ее лице все менялось. Из красивой девушки с холенной бронзовой кожей она превращалась в отстраненного робота. Губы смыкались в одну полоску, а из глаз уходила вся живость. В них читалось одинаковое отношение ко всему, что окружало ее. Но, заметив реакцию Тани, она вновь становилась прежней.

– Не люблю пустых разговоров. А с Хуаном все просто – я не в первый раз здесь, вот мы и успели сдружиться с ним. По какой-то неведомой причине я почти каждый год выигрываю поездку сюда. Меняется лишь второй человек со мной. В этот раз им оказалась ты.

Таня не отрывала от нее взгляда. От задумчивой усмешки и редкому вздрагиванию накладных ресниц в воздухе. Ее плечи опять напряглись. Только она хотела узнать у нее что-то еще, как Крис закончила разговор, пропитав стальной любезностью голос:

– Встретимся через пятнадцать минут. Тебе понравится в Мадриде.

Заложив пальцы в петли брюк, она проследовала к двери своей самой легкой походкой. Той, что Таня еще не видела у нее.

В душе пробудилась какая-то энергия. Какое-то резкое вдохновение жить, хотя для этого не было причины. Она уже и забыла, каково это, чувствовать крылья за спиной просто так, без весомого повода. Каково забыть о нем, о своих тревогах и хотя бы час не заходить на страницу к Кириллу. Или, хорошо, заходить, но не так судорожно, почти спокойно.

Зайдя в номер, Таня надела белое платье из шифона и накинула на плечи джинсовую куртку. Остановившись у зеркала, она стала вглядываться в свое лицо, и что-то само потянуло ее к помаде. Обычно Таня не пользовалась ей, а сейчас решилась. Нежный персиковый цвет ровной полосой очертил ее губы.

Крис долго не было. Из корпуса выходили другие ребята, с улыбкой смотрели на нее и шли дальше. Как только Таня решила позвонить ей, та в тот же миг показалась на пороге. Впервые на ее лице не было косметики.

– Все в порядке? Ты выглядишь расстроенной.

Она улыбнулась ей.

– День без творчества для меня пытка. Но показать город тебе все-таки нужно.

Такси быстро приехало к ним. За окном мелькали те же пейзажи, что и вчера, но при дневном свете они казались гораздо приветливее. Таня с воодушевлением рассматривала незнакомые деревья. Дорога у скал было очень узкой, и своими листьями они часто касались машины. Тогда она еле сдерживалась, чтобы не протянуть к ним руку. Ей так хотелось коснуться их мягкой поверхности, ощутив капли росы и дыхание местной природы. Такой удивительной в своем разнообразии, такой свободной…

– Тебя не зря отобрали сюда, – неожиданно произнесла Крис. Оказывается, она уже долгое время смотрела на нее.

– Если ты захочешь, тебя ждет большое будущее в искусстве.

– С чего ты решила это?

Она закатила глаза, всем телом повернувшись к ней.

– Не поверю, что тебе не говорили это раньше. Ты ведь знаешь, что самое важное в любом искусстве – не каноны и даже не мастерство. Человека считают гением, если в своем стиле он нашел гармонию. Все это сразу чувствуют – сердце наполняет что-то божественное. То, до чего невозможно дойти умом или тренировками. Такое может только душа. Художники соответствуют правилам великих, лишь пока другие великие не пошлют их к черту. Ты наверняка замечала, как твои одногруппники тратят уйму сил, пытаясь отразить на холсте то же, что и ты. Но получается у них лишь безжизненное месиво.

– Я думаю, дело в легкости. Нужно просто отпустить себя.

Крис усмехнулась в своей привычной манере.

– Этот совет нужен лишь тем, кто закрепощает себя. Вытесняет из искусства душу, слушая нетерпеливый разум. Он всегда хочет результата. Здесь и сейчас. Если отбросить его догмы, у талантливого человека работы озарятся светом. А у серых посредственностей рядом с ним будет что-то убогое. Им нужно быть предельно собранными. Потому что все, что они могут – как можно качественнее копировать чужой стиль.

– Я не думаю, что в моей группе все серые посредственности, – решительно посмотрела на нее Таня.

– Будь это так, они бы не поступили на дизайн.

– Мы говорим о разных уровнях, – чуть наклонила Крис голову. В ее пальцах, как из ниоткуда, возникла электронка. Округляя пухлые губы, она выпускала изо рта пар, пока ее стеклянный взгляд застыл в пустоте. Стал напоминать голубые глаза Киллиана Мерфи.

– Я не имела в виду тех, кто не умеет держать кисть. А чтобы поступить в творческий институт бывает достаточно даже этого. Я говорила о художниках, которые, сколько бы ни пытались, не смогут размещаться на лучших выставках Парижа, Милана, Нью-Йорка.

– Ты говоришь так, будто хочешь этого.

– Хочу? – повела Крис бровью.

Они в недоумении переглянулись с ней.

– Я уже выставляюсь там.

***

– Почему ты не сказала мне?

Таня заворожено рассматривала фотографии картин. Менеджер договаривался об их перевозке из Канады в Мексику.

Крис забавлял восторг подруги. Идя вдоль липовой аллеи, она держала под руку Таню. Встречные прохожие то и дело норовили столкнуться с ней.

– Так сильно понравилось? Даже не хочешь взглянуть на город.

Таня покачала головой.

– Тебе всего двадцать, а ты уже известная художница.

Крис играючи сделала бантиком губы.

– Видимо, не такая уж известная, раз ты не знала обо мне.

Таня закатила глаза, и она рассмеялась. Впереди уже виднелись колонны главного входа. Девушки остановились у скамеек под соснами.

– Мы на Бульваре Искусств. Пожалуй, для нас это главное место. В нем расположены все главные музеи города. Кроме Прадо это еще музей Тиссены-Борнемизы и Современного искусства Королевы Софии. Не смотри так, я покажу тебе лишь главное. Полностью мы их не пройдем. К тому же нам понадобятся силы, чтобы осмотреть главные улицы. Таких дворцов, как Сибелис, на них немерено.

Они останавливались лишь у шедевров Веласкеса, Брейгеля, Эль Греко, Рубенса. Картин Гойи было огромное множество, и Тане хотелось неспешно прогуляться вдоль рядов, рассмотреть их все, но Крис беспощадно отбирала лишь лучшие работы. Таких для нее было немного, и она подробно рассказывала о каждой из них.

Таня восхищалась познаниями подруги. Даже в книгах лучших искусствоведов она не встречала настолько детальной расшифровки символизма, использованных техник и такой подробной истории создания. Русские туристы невольно замирали возле Крис, забыв, куда шли и что хотели посмотреть в зале. Они старались смотреть на картины, но взгляд упорно цеплялся за нее – высокую блондинку с длинными ногами и шлейфом сандаловых духов, что плотно окутывал собой пространство. Ее рассуждения были так логичны и последовательны, что люди старались незаметно следовать за ней. Им было интересно, кто эта девушка в лакированных ботильонах и клешах, черной беретке и пиджаке, с пухлыми губами, на манер куклы «Братс», с заложенными за спину руками, как у ученого, бьющегося над какой-то неразрешимой задачей. Глаза скрывали темные очки, что привлекало к ней внимание еще больше.

Но Крис словно не замечала этого. Она смотрела лишь на холсты, изредка переводя взгляд на Таню. Та, наконец, спросила ее:

– Откуда ты все это знаешь? Я столько раз читала об этих картинах, но не помню ничего из того, что ты рассказываешь.

– Ну, ты же понимаешь, насколько субъективны все анализы творчества. Один авторитет увидел – остальные повторили. То, что все приняли за непогрешимую истину, когда-то опровергается найденным дневником, письмами или… да чем угодно. В узких кругах люди знают правду, но с официальной версией она часто не имеет ничего общего.

– То есть ты общаешься с такими людьми?

– Конечно, – невозмутимо ответила Крис.

– И ты тоже когда-нибудь будешь.

Они двинулись в другой зал. Тане было все сложнее прислушиваться к словам подруги. Когда она говорила о себе, вопросов становилось лишь больше. Таня словно впадала в ступор и не решалась спросить о ее жизни подробнее. Она сама не знала, почему, и просто шла за ней, стараясь наслаждаться шедеврами.

В последнем музее они разговорились о другом. Крис отвлеклась от картин.

– Ты неправильно думаешь о смерти своего папы, – сказала она, проходя мимо полотен с психоделической абстракцией.

Таня в недоумении изогнула брови.

– О чем ты?

– Ты считаешь, что этого не должно было произойти, потому что у вас с ним был позитивный взгляд на мир, и вы умели распознавать знаки Вселенной. По твоей логике мы рождены только для того, чтобы получать удовольствие. Но это не так. У каждого в жизни есть свои задачи. А еще есть кармические долги. Возможно, твой папа отдал его своей смертью, в то же время, преподав тебе урок – ты не должна привязываться к людям и вообще как-либо зависеть от них.

По плечам пробежал холодок. Крис тут же заметила это.

– Я знаю, почему тебе нравится мысль о том, что наша жизнь напрямую зависит от мышления. Ты хочешь контролировать все, что происходит в ней. Но пойми, в полной мере это невозможно. Особенно людей. У них своя жизнь, и, если в какой-то момент ты перестанешь соответствовать их вибрациям, они уйдут от тебя. Даже если когда-то клялись, что всегда будут рядом. Это не потому, что они плохие. Вечно быть с тобой им хотелось в определенный период, а что будет после него, никто не знает. Если ты поймешь это, в твоей жизни будет все замечательно.

– Но какой тогда смысл выстраивать отношения с людьми? И в чем тогда ценность любви, семьи, дружбы? Все получается очень прагматично.

Крис приобняла ее.

– Мы еще успеем поговорить об этом. А сейчас давай просто походим по городу. Скоро как раз будет заходить солнце.

Таня не стала возражать. Они направились к одной из главных площадей Мадрида.

Фонари стали зажигаться вдоль дорог. Шаг людей становился все более неспешным. Скоро должны были прийти холода, и все наслаждались уходящей осенью. Рассматривали фасады старинных зданий на фоне розовеющего неба, шелестели опавшей листвой и наслаждались общением.

Таня старалась раствориться в этой атмосфере. Ее она ощущала на улицах Питера, когда только переехала в него. Тогда ей казалось, что она дышит в одном ритме с городом. Душу наполняла такая свобода и легкость, что никакие мысли не тревожили ее. Но сейчас все было не так. Слова Крис склонили ее к раздумьям. Как бы Таня не старалась быть в моменте, они упорно всплывали в ее памяти. «Я подумаю об этом ночью», – сказала она себе. Для такого ясного вечера это было самое правильное решение.

***

Они гуляли почти до ночи. Осмотрели половину главных достопримечательностей, напоследок посидев в самом старом ресторане Европы. Таня так устала, что чуть не уснула там. Все тело болело, а душа была переполнена эмоциями. Несмотря на это, она была благодарна Крис. Без нее выходной прошел бы не так насыщенно.

В такси она уснула. Длинные ногти Крис звонко щелкали по экрану, тут же убаюкав ее. Полчаса показались вечностью. Проснувшись, Таня была готова прожить этот день заново.

В комнате сон больше не шел к ней. Она безуспешно ворочалась в кровати, а потом резко встала и вышла на балкон.

В ясном небе сияла луна. Ее свет отражался на волнах, прокладывая дорогу к горизонту. Всплески реки – все, что слышалось в ночной тишине. Они напомнили ей Кассис. Тот вечер, когда рядом с ней был Кирилл, и они гуляли вдоль берега в полнолуние. Тогда чувство вечности догмой пронеслось в ее сердце. Что-то незримо, неосязаемо, молча сказало ей, что это ее единственная любовь. Первая и последняя. Так будет, даже если он бросит ее. Потому что, перебирая в голове ситуации, Таня не могла представить ни одной, из-за которой она могла бы разлюбить его. Чтобы он не сделал, она примет его любого. Абсолютно.

Осознание этого пронеслось по ее спине легкой дрожью.

«Ты спишь?» – написала она Крис. И та тут же ответила ей:

«Нет. Зайти к тебе?»

Она пришла почти сразу. Встала рядом с Таней, облокотившись об изгородь балкона, и с улыбкой взглянула на нее.

– Я понимаю твои чувства. Самое ужасное – это ждать, когда напишет человек, к которому привязываешься всем сердцем. Я же вижу, как тебе тревожно.

– Да, но ты права. Я ничего не могу изменить, поэтому расстраиваться не имеет смысла. Хоть это и трудно.

Крис заговорщически улыбнулась ей.

– Не совсем так. Люди не пишут по разным причинам, но отсутствие чувств – точно не твой случай.

– О чем ты говоришь? – часто заморгала Таня.

– О ревности.

Крис ближе наклонилась к ней.

– Завтра мы идем в клуб. Ты наденешь сексапильное платье, сделаем тебе стрелки опасной кошечки и сфотографируем с парнем. Один просмотр сторис – и его сердце навек разбито.

Таня с грустной улыбкой покачала головой.

– Он их не смотрит.

– Конечно, смотрит. То, что ты не видишь его аккаунта, не значит, что он не смотрит с фейка или как-то скрывает себя. Молодец, что не писала ему. Теперь он подумает, что ты успела забыть его. Доверься мне, и случится чудо.

Таня закрыла лицо руками.

– Пойми, он мне очень дорог, но я хочу настоящей любви. Такие манипуляции – просто игра на эмоциях. Неужели, они обязательны для того, чтобы просто написать любимому человеку?

Крис прижалась спиной к изгороди. Ее шелковый халат играл на ветру волнами.

– Ты идеализируешь. Человек – не тюбики с красками. В его душе редко есть любовь, не примешанная с эгоизмом, страхом и детскими травмами. Обычно в нем лютая палитра. И, судя по тому, что ты говорила о Кирилле, его душа просто кладезь пороков.

– С чего ты взяла это?

Встрепенувшись, Таня с вызовом посмотрела на Крис. Та лишь усмехнулась такому порыву.

– Богатый мальчик со страстной натурой. Родители с детства прокладывают ему путь, не давая свободы воли. Для него это, конечно, погибель. Без нее он как раненная птица, поэтому его выбор очевиден. Он отправляется вдаль, за далекой мечтой искать такую же далекую любовь отца. И, конечно, признание. Внутренние противоречия всегда требуют успеха. Ведь ему кажется, что, только совершив великое, он избавится от пустоты в душе и сможет жить нормальной жизнью. Он понятия не имеет, что любить могут просто так, не за что, а ты ждешь от него логичных действий. Не жди. Не всем повезло родиться в таких семьях, как у нас с тобой.

Таня задумчиво посмотрела перед собой. Ей было нечего возразить подруге.

– Мы все не совершены, и за это любим друг друга. Так что никаких возражений. Завтра мы идем в клуб, и помни – это ради его же блага.

С легкой улыбкой Крис ушла в свою комнату.

Глава 22

Разноцветные огни пробегали по коктейлям. Шумные компании, похотливые парни и стройные девушки в обтягивающих платьях то и дело брали текилу со стойки. Их руки с ловкостью изгибались перед Таней, пока та робко переводила взгляд с ряда пустых бокалов на задымленный танцпол.

– Давай уже, пей залпом и пойдем. Мы пришли веселиться, а не смотреть на других, – словно из ниоткуда, выросла перед ней Крис и вновь скрылась в пространстве.

Таня растерянно обвела его взглядом. Дым плотной стеной отгородил от нее реальность. Вспышки света мигали все чаще, басы все отчетливее сотрясали стены и пол, заряжали своим ритмом пульс в венах. Жизнь стала просто игрой. Таким неправдоподобным искусственным лимбом, заливающим в сердце так много чувств. Но они словно не твои. Все тело словно не принадлежит тебе.

Приближаясь к танцполу, Таня все больше могла рассмотреть людей. Они бездумно трясли руками в воздухе. Все как один. Их лица не выражали ничего, кроме пьяного восторга. И среди них она быстро обнаружила Крис. Блестки на ее лице, золотые цепи на шее сверкали в свете розовых огней. Закрыв глаза, она обхватывала себя за плечи. Плавно шевеля бедрами, спускала по своему телу руки. Сложно объяснить, что именно выделяло ее среди остальных. Она притягивала к себе взгляды, даже не подозревая об этом. В каждом движении словно читался почерк ее сущности.

Таня подошла к ней. Они стали сливаться с пространством вместе. Рядом было много людей, много шума и посторонних голосов, но казалось, в мире нет ничего, кроме музыки и примеси кальянных ароматов в воздухе.

«Давай уйдем от всего, что нас гложет. Есть только этот миг, и в нем мы свободны. Можно расслабиться и ощутить себя. Себя настоящего». Эти слова ей негласно передала Крис своим взглядом.

Следующие полчаса Таня прожила именно так. Отдала себя на автопилот и наслаждалась тем, что она просто есть. Что эти мелькающие с безумной скоростью огни, клубы дыма и биты, уже кажется, въевшиеся ей на подкорку, унесли ее так далеко от всего, что мелькало фоном в ее голове, что обычно составляло ее реальность.

Она никогда не думала, что ей может быть так хорошо в клубе. Что эта атмосфера способна вдохновлять не меньше выставки Босха, прогулки по лесу, восхода солнца. Что в танцах, этих извиваниях тела в толпе, может отыскаться пустота, отрешенность и одновременно самые страстные чувства.

Когда каблуки стали давить Тане на ноги, они с подругой пошли к дивану. Та помогла ей спуститься со сцены, а потом сама почти спрыгнула с нее. Как резвый ковбой Крис смотрела по сторонам, заложив в карманы брюк пальцы.

– Подожди тут, – сказала она Тане перед тем, как вновь скрыться в тумане. Через пять минут они уже втроем сидели на диване. Рядом с девушками был накачанный парень в желтых очках и майке.

– Я все объяснила ему. Давай, подвигайся к нашей приманке.

Он протянул к Тане руки, и под одобрительным взглядом Крис она с улыбкой прильнула к нему. Словно и не колотилась под платьем ее сердце, не сливались воедино сомнения и адреналин в мозге. Одно желание было сильнее их всех.

Вскрыть ревность. Ранить Кирилла так, чтобы больше никогда он не посмел так поступить с ней. Если такова плата за любовь, то ей плевать, она внесет ее.

Пока Таня обнималась на камеру с парнем, в его очках отражалось ее лицо. Блестящие тени, хайлайтер, слои тональника лишь подчеркивали бурю чувств в ее взгляде. Как далеко она может зайти? Парень стал целовать ее, но она не отшатнулась. Звуки в пространстве исчезли. Боковым зрением она видела вспышку камеры и то, как Крис направилась к ним.

– Так, ну все, тебе уже хватит, – оттолкнула она парня.

С игривой усмешкой он встал с дивана и, чуть покачиваясь, ушел от них.

– Не думала, что в тебе живет такая бестия.

Таня опустила взгляд, виновато облизнув губы. Крис листала перед ней фотографии, но она даже боялась взглянуть на них.

– Выбери сама, ладно? Думаю, ты не ошибешься.

Та с улыбкой откинулась на спинку дивана. Взяв трубку кальяна, она принялась выпускать кольца дыма. Они то и дело скрывали ее лицо, а потом тут же растворялись в воздухе. Таня залпом выпила коктейль.

– Проверяй, – сказала Крис через минуту.

Глаза округлились, а губы были плотно сжаты. Вся дерзость разом покинула ее.

***

Контракт был подписан. Берг многозначительно пожал ему руку. Пиджак, как всегда, идеально сидел на его грузной фигуре.

– Я увидел в тебе то, что хотел, парень. Приготовься к тому, что альбом будет на разрыв. Мистер Кир взорвет чарты, в этом я клянусь тебе.

Он кивнул, не забыв натянуть улыбку. Эта привычка американцев безумно раздражала его.

– Не сомневаюсь. Ты же помнишь, что я уезжаю в Россию, Джон? Всего на неделю, – добавил Кир, увидев, как взлетели над темными очками его брови.

Берг со вздохом кивнул.

– Валяй. Когда вернешься, прежней жизнь уже не будет.

Подобные слова обычно пробуждали в нем бурю эмоций. Но сейчас он забыл о них сразу, как вышел из здания Warner Music. Достав из куртки телефон, он вновь зашел в Инстаграм. В нем все кипело.

– Какого черта? – вслух процедил Кир.

«В Испании горячие ребята». Рядом с этой подписью его девушка сосалась с каким-то уродом в клубе. Его пальцы вцепились ей в талию. Под резкой вспышкой это выглядело особенно мерзко. Тот нежный ангел, ребенок, которого он знал, превратился в полуголую развратную шлюху. Все внутри билось в конвульсиях от злости.

Кровь прилила к лицу. Он сжал горячий лоб пальцами. Хотелось сломать все, что окружает его, уничтожить каждого, кто приблизится к нему. Но вместо этого он вновь достал телефон. Глубоко вздохнув, Кирилл наконец решился сделать это.

***

Обе проспали медитацию. Когда Хуан вошел к Тане, первое, что он увидел, – это холст у стены. Выплески красок, что сплелись в безумном, но слаженном танце. Лучи, силуэты, отблески огней в стекле были изображены как некий потусторонний мир, граница между жизнью и смертью.

– Отдохни, – кивнул ей Хуан и скрылся за дверью.

Таня вновь упала на кровать. Казалось, что-то скручивало виски в тугой узел. Засвеченной пленкой в голове проносились события ночи. Сердце ускоряло ход каждый раз, когда в ней всплывали все новые подробности. До самого обеда она пролежала лицом в подушку и тихо плакала, сама не зная, шок или облегчение происходит в ней.

На занятии они почти не переглядывались с Крис. С невозмутимым видом та накладывала на холст краску. Серьезно и отстраненно. Словно вчера не прожигала парней взглядом.

Таня пыталась надеть на лицо те же чувства. Вытеснить из себя жизнь, оставить в душе лишь искусство. Но, заглядывая вглубь себя, она находила в ней лишь сплошной хаос.

Голос Хуана вывел ее из раздумий.

– Пойдем со мной.

Таня обернулась к нему. Его взгляд, как всегда, лучился теплом, но сейчас в нем проглядывало что-то еще. Напряжение у губ не оставляло сомнений в этом. Поднявшись, она проследовала за ним. Вместе они прошли вдаль учебного зала и поднялись на мансарду. Каждый шаг по лестнице словно отдавал электричеством в ноги.

– Присядь, – указал Хуан на кресло, расшитое красными нитями.

Таня ни разу не была здесь. Стены комнаты заполняли веера, часы, предметы декора и фотографии. Если бы не волнение, она бы с интересом принялась рассматривать их и работы Хуана, оборачиваться на вид с крыши здания.

– Что-то случилось? – негромко спросила она.

Он глубоко вздохнул, предложив ей чаю. Она отказалась. Тогда Хуан перешел к делу.

– Я беспокоюсь за тебя, Таня. Вы подружились с Кристиной и тебе это, безусловно, полезно. Талантливым художникам всегда полезно быть вместе. Так они обмениваются идеями, расширяют видение друг друга. Но в чем-то это и опасно.

Он сделал паузу, но Таня ничего не ответила ему. Хуан продолжил.

– Сеньориту Догмар я знаю уже довольно давно, но многое в ней по-прежнему для меня загадка. Я прошу тебя быть осторожнее. Ты, твой художественный стиль, твой путь не должны пострадать из-за ее влияния. Будь осторожна. Я еще поговорю с ней.

Спускаясь в зал, Таня поймала на себе взгляд Крис. Вопросительный, полный недоумения, и, в то же время, детского любопытства, словно перед походом на карусели. Вскоре Хуан позвал ее. Каблуки стали звонко отбивать шаг по лестнице.

***

– Что он сказал тебе?

Крис махнула рукой, тут же затянувшись «айкосом». Пар у ее лица в сочетании с черными смоки айс делал ее образцом «героинового шика». Пряди волос путались на ветру и липли к губам, но она не спешила поправлять их.

– Ничего особенного. Мы мило попили чай, обсудили выставки, потом Хуан рассказал о своих внуках, о том, как скучает по ним.

Она замолчала, подставив лицо под редкие капли дождя. Словно нашла освобождение в нем и тяжелых облаках, медленно проливавшихся на землю.

– И все? Мне он сказал, что поговорит с тобой о… влиянии на меня.

Крис усмехнулась.

– Интересно. И что он сказал тебе?

Берег закончился, и девушки вышли к скалам. Они взобрались на небольшой холм рядом с ними. Сев под ветвями земляничника, Таня пересказала суть разговора с Хуаном. Крис молча слушала ее. Лишь иногда она закатывала глаза и посмеивалась, не выпуская из губ «айкос».

– Боже, как меня демонизируют. И что, он сказал тебе не общаться со мной?

Ее голубые глаза искорками обратились к ней.

– Просто быть осторожнее.

– А сама ты что думаешь?

Таня пожала плечами и уткнулась носом в колени. Ветер с силой всколыхнул ее кудри, обдав оголенные щиколотки холодом.

– Думаю, все происходящее нужно мне. То, что я здесь, в этом лагере, какой-то знак. А даже если это не так… Я не в том состоянии, чтобы думать о протянутой мне ветви, ведь я тону. Кстати… Кирилл написал мне.

С довольным видом Крис откинулась к стволу дерева.

– Поздравляю. И что же?

– Что мы поговорим, когда я вернусь в Питер. И все, больше ни слова. Мне страшно, Крис. Вдруг он скажет, что мы должны расстаться из-за той фотки?

Крис с усмешкой взглянула на нее. На широко раскрытые глаза, сверлящие небо карим сводом. Настрой тут же изменил ей.

– Ну, что ты, эта фотка – шанс избежать этого. Теперь ты – вновь цель, которую нужно достигать, а не пропащая овечка. Я вот что тебе скажу. Правду жизни. Если в отношениях один летит навстречу, то другой отдаляется ровно на столько, чтобы сохранить баланс внимания. Ты показала, что тебе плевать на него, и теперь его черед бежать за тобой. Так что не грусти.

– И по-другому никак? Без этих гонок? – спросила она тихим голосом.

Крис покачала головой.

– С такими парнями, как Кирилл, точно нет. А у людей более уравновешенных эта игра ведется не так явно, но она тоже есть. В отношения нельзя нырять с головой, зайчик. Только так можно остаться счастливым в них.

Это был их последний день в лагере. Утром им предстояло ехать в аэропорт. Они молчали, и теперь в их тишине слышалось, как исчезает этот миг в порыве ветра. Отведенный месяц пролетал перед взором Тани, и теперь ей казалось, что каждый день можно было провести куда лучше, если бы не терзавшие ее мысли. Но теперь уже все. Оставался лишь этот вечер и будущее, что замутненной краской пролегло перед ней.

– Куда ты полетишь завтра?

Крис все так же смотрела на горизонт, паря «айскос».

– Завтра… Я останусь в Мадриде. А потом, как знать, может, отправлюсь в Индию, а, может, в Канаду или прилечу к тебе в Питер.

– Правда? – загорелась надежда в ее глазах.

Крис с улыбкой повернулась к ней.

– Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Боишься, мы больше не увидимся, и это, конечно, самый логичный исход нашей встречи. Но, я думаю, время для нас еще найдется. Почему-то я уверена в этом.

Солнце, наконец, показалось над горизонтом. На издыхании оно все же решило отдать последние лучи планете. Волны под ними стали голубеть, и вновь привлекли к себе внимание девушек. Они замолчали, наблюдая, как золотистые отсветы обнажают собой дно реки. Его каменистые изгибы.

– Как ты научилась отпускать людей? – как-то само выскользнуло у Тани.

Крис с интересом взглянула на нее.

– Я всегда была такой. Мне казалось естественным то, что пути расходятся. Даже в природе животные отпускают своих детей, когда те начинают добывать еду самостоятельно. Родители им больше не нужны, и все уходят по своим дорогам. У людей немного иначе. Однажды друзья или партнер свернут туда, куда им нужно. Ты поймешь, что была на их пути лишь поворотным пунктом. Конечно, есть и те, кто проводят вместе всю жизнь, но это не идиллия. Это значит, что их цели всегда совпадали. Случайно оказались проложены рядом. Люди будут вместе, пока счастливы друг с другом. Держать кого-то из чувства привязанности – просто психологическая незрелость. Кстати, я рада, что наши пути встретились.

– Я не знаю, где мой путь.

– Узнаешь, – поднялась с пледа Крис, подав ей руку. Таня улыбнулась, тут же посмотрев в небо.

Закат в тот день был удивительно красивым.