Текст книги "Прекрасный каратель (ЛП)"

Автор книги: Каролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Я вошел в свою спальню, Слоан бежала на шаг позади меня, спеша, чтобы соответствовать моему темпу. Дерьмо этого дня не сделало его смешнее, несмотря на то, как мои братья относились к этому. Мне не нравилось быть предметом их шуток. И я определенно не оценил тот факт, что я провел весь день привязанным к Слоан, в то время как она была одета в эту рубашку, которая открывала мне такой прекрасный вид на остроконечные соски, торчащие сквозь неё. Весь день мне было тяжело с ней, и я даже не мог пойти и подрочить.

Мои мысли были заняты душем, который мы разделили этим утром, и тем, как выглядело ее тело, когда по нему скользила вода. Не говоря уже о том, как чертовски приятно было каждый раз чувствовать, когда ее голая плоть касалась моей.

Я был почти уверен, что буду умолять чтобы залезть к ней в трусики, если это продлится немного дольше, но это не должно было так закончиться.

Я выдохнул, подойдя к своей стороне кровати и забравшись на нее.

– Нам нужно поменяться сторонами, – сказала Слоан, дергая наручники, чтобы привлечь мое внимание.

– Что?

– Сегодня ты не можешь спать на правой стороне кровати. То, как мы скованы, означает, что мы должны поменяться местами.

Я стиснул зубы, мой взгляд метнулся к окну, где мягко падал снег. С демонами, обитающими в тайниках моего разума, я вряд ли смогу заснуть, не потерявшись в этом виде на улицу, но она была права.

Я фыркнул от раздражения и сбросил спортивные штаны, снова сев на кровать.

Слоан потянула мою руку к себе, расстёгивая ширинку, и мои пальцы коснулись внутренней стороны ее бедра, когда она спускала джинсы вниз по ногам.

Она втянула воздух, когда я провел пальцами по внутренней стороне ее ноги к лодыжке. Она могла попросить меня не прикасаться к ней, но не стала. У меня начало складываться отчетливое впечатление, что у моей маленькой заложницы есть темная сторона.

Она сняла свои джинсы, и я выключил свет, прежде чем лечь обратно на кровать, двигаясь достаточно быстро, чтобы дернуть ее за собой, так что она, черт возьми, чуть не упала мне на колени.

Она тихо выругалась, когда ее ладонь легла мне на живот, и я ухмыльнулся про себя, она не отстранилась так быстро, как следовало.

Я лег на спину и ждал, пока она устроится поудобнее рядом со мной. Наши скованные руки лежали в пустом пространстве между нами, наши пальцы соприкасались друг с другом.

Мы оба замолчали, и я закрыл глаза, желая, чтобы сон пришел.

Мне казалось, что я лежу так несколько часов. Бурлящие эмоции, которые боролись во мне, питались тьмой и посылали мне слишком много мыслей, я не мог с ними справиться. Из за этого не было хотя бы надежды на сон.

Раздражённо вздохнув, я перекатился на бок и попытался посмотреть через Слоан на окно и вид за ним.

Это был мой ритуал. Я засыпал, глядя в окно, и мои заботы ускользали в небо.

– Мне это не поможет, белла, – резко сказал я, дергая наручник, пока она сонно бормотала что-то.

Я не дал ей ответить, схватил ее за плечо и подкатил к себе. Я перевернул её, она легла на мою скованную руку, ее ладонь упала на живот, а спина была прижата к моей груди, лёжа с ней так я мог смотреть в окно. Мы были прижаты друг к другу, и я чувствовал, как ее сердце грохочет в том месте, где мы соприкасались.

– Что ты делаешь? – она испуганно вздохнула, как будто все еще воображала, что я могу приставать к ней. Но мне не нравилось принуждать женщин к чему-либо. Если бы она захотела отдать мне свое тело, она бы сделала это по своему желанию, умоляя меня о каждом дюйме, который я ей предложил.

– Я не смогу заснуть, если не буду смотреть в окно на небо, вот как это работает, – просто ответил я.

Изгибы ее тела идеально вписывались в мои объятия, но она извивалась, словно хотела отодвинуться от меня.

– Почему? – спросила она.

– Что почему?

– Почему ты должен смотреть в окно? И мне не нужны какие-то дерьмовые оправдания. Если ты всерьез надеешься, что я тебя трахну, мне понадобится веская причина для этого.

Я задумался об этом на мгновение. Я действительно не должен был говорить ей подобное дерьмо. Но если у меня была хоть какая-то надежда поспать сегодня ночью, то, может быть, было бы лучше, если я просто расскажу ей немного правды, чтобы добиться своего.

– Уверен, ты уже поняла, что я нехороший человек, Слоан, – сказал я тихим голосом. – Есть вещи, которые я сделал, вещи, которые я видел, и вещи, которые я пережил, они заполняют все тихие уголки моего разума. Но когда я смотрю на небо, пытаясь отключить свой мозг, мне легче забыть эти вещи, все это не имеет значения. Я просто крошечная вспышка, которая занимает место во времени между ничем и нигде. На самом деле не имеет значения, что я делаю или что сделал, потому что, в конце концов, когда все будет сказано и сделано, каждый из нас будет забыт вечностью.

Слоан долго молчала, но напряжение в ее теле немного спало, и она на минуту придвинулась ближе ко мне.

– Кто бы знал, что обладатель такой силы может быть таким одиноким, – пробормотала она, и я нахмурился.

Я никогда не считал себя одиноким, но понял, что в некотором смысле она была права. Мы все пришли в этот мир одинокими и уйдём такими же. Не имело значения, любил ли я своих братьев или мстил со всей адской страстью во имя моей матери и Анджело. Мертвые все равно нас забыли.

– Ну, мы не можем все жить жизнью избалованной принцессы, – ответил я. – В реальном мире все не так идеально, белла. Но, может быть, ты начала понимать это сейчас.

Она слегка усмехнулась, как будто я был самым невежественным придурком, которого она когда-либо встречала.

– Я всю жизнь прожила в клетке, Рокко, – пробормотала она. – Единственная разница сейчас в том, что мои цепи выставлены на всеобщее обозрение.

Мы оба замолчали, и я подвинулся, чтобы устроиться поудобнее, притягивая ее ближе к себе. Она оттолкнулась от меня, ослабляя натяжение наручников, и легла ближе. Я замер, когда ее задница уперлась прямо мне в промежность.

Я положил правую руку ей на бедро чуть ниже ее рубашки, моей рубашки, и прошёлся большим палец вдоль края.

У нее перехватило дыхание, когда я поднял руку на дюйм выше. Несмотря на ситуацию, в которой мы оказались, у меня возникло ощущение, что она действительно хочет, чтобы я зашёл дальше.

Слоан снова двинулась, прижимаясь к мне так, что каждый твердый дюйм моего тела вжимался в ее задницу.

Она продолжила возиться, и я предостерегающе зарычал, и мягкий вздох слетел с ее губ. Если она хочет проверить мою стойкость, то быстро поймёт, что ее недостаточно.

Слоан замерла, но тепло исходящее от ее тела по-прежнему направляло всю кровь к моему члену. Я пьянел от ее запаха. Она пахла как самый сладкий грех, смесь ванили и мускатного ореха, которую хотелось съесть. Но я знал, что если попробую ее на вкус, я не наемся и не смогу остановиться.

Мой взгляд вернулся на вид из окна, снег перестал падать, и облака медленно разошлись, чтобы дать мне возможность взглянуть на звезды.

Дыхание Слоан медленно выровнялось, но возбуждение в моем теле не уменьшилось. Я хотел взять ее тело и согнуть его по своему желанию. Я хотел, чтобы она прижималась ко мне и кричала ещё и ещё, пока я учил ее тому, как приятно причинять мне боль. Но это не то, о чем мы поспорили с братьями. Я утверждал, что смогу заставить ее полюбить меня, и если я трахну ее слишком рано, этого не произойдет.

Мне нужно, чтобы она заболела мной, умоляла стоя на коленях, потому что мое удовольствие было всем, чего она желала в этом мире.

Чтобы Слоан Калабрези попала в ловушку моего сердца, я должен сыграть правильно. Так что, несмотря на нестерпимую боль в яйцах и отчаянную потребность в ее киске, я заставил себя закрыть глаза, оставив руку чуть ниже ее бедра.

Сегодня вечером я ничего у нее не возьму, а завтра она проснется, желая, чтобы я взял, и недоумевая, почему ее так тянет к Ромеро.

***

Мы сидели и обедали на кухне, моя рука двигалась вверх и вниз за рукой Слоан, когда она подносила вилку ко рту. Я должен был признать, что она умела готовить, когда я не бросал ингредиенты на нее и фактически позволил ей приготовить их. Но, оглядываясь назад, я бы, наверное предпочёл, сегодня бутерброды лазанье, потому что из-за постоянного дергания за наручники было невозможно есть.

Я попытался нарезать еду как раз в тот момент, когда Слоан потянулась за своим напитком, и мой нож со звоном упал на стол.

– Хватит, – рявкнул я, вскакивая на ноги и глядя на братьев. – Где чертовы ключи?

– Я же сказал тебе, братишка, я уронил их в унитаз. – Энцо невинно пожал плечами, и я снова схватил свой нож свободной рукой, чтобы ударить им по столу рядом с его пальцами.

– Дай мне чертовы ключи! – Я закричал, и Слоан вздрогнула рядом со мной, наручники дернулись, когда она попыталась избежать моего гнева.

Фрэнки рассмеялся, и я скинул его тарелку с едой прямо на пол.

– К черту это, – рявкнул я, прежде чем повернуться и уйти от них, волоча за собой Слоан.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Туда, где можно достать чертовы болторезы.

Я распахнул кладовку под лестницей и поискал в задней части ботинки и пальто, которые видел там. Папа не убрал все мамины вещи после ее смерти. Когда я достал искусственную шубу из шкафа, она все ещё хранила аромат розовых духов мамы.

Мое сердце замерло, когда я на мгновение перенесся обратно в ее объятия, свернувшись калачиком, когда на ней было это пальто. Мы сидели на заднем сиденье одной из семейных машин, и она позволила мне и Анджело залезть в ее пальто, чтобы прижаться к ней. Мои руки лежали на ее круглом животе, где Энцо брыкался, как воин, отчаянно желая встретиться со своими братьями. Пальцы Анджело коснулись моих, пока мы пытались найти место, где новорожденный будет пинаться. Я был счастлив тогда. По-настоящему счастлив в том смысле, что я даже не думал, что узнаю, как сложится все дальше.

Я повернулся к Слоан и сунул пальто ей в руки. Она просунула в него свободную руку и натянула другую сторону на плечо, это было единственным, что она могла сделать в нашем нынешнем затруднительном положении.

Она слегка нахмурилась, посмотрев на меня, но я отвернулся, не желая, чтобы она увидела часть меня, которая все еще была такой уязвимой, даже после стольких лет.

Следующими я нашел мамины старые снегоступы и опустился на колени, чтобы надеть их на ноги Слоан.

Ей пришлось немного наклониться из-за наручников, и когда я посмотрел на нее, то увидел, что вокруг нас развевается занавес из волос цвета воронова крыла.

– Это вещи твоей матери? – она дышала так, будто заглядывала прямо в мою душу и увидела этот шрам на моем сердце.

– Мертвые не особо нуждаются в старых пальто и сапогах, – грубо сказал я, чтобы прекратить все вопросы. Потому что мне не нужно было, чтобы кто-то совал нос в мои дела.

Я схватил куртку для себя, ругаясь, что не могу надеть ее на скованную наручниками руку, и застегнул пуговицу, чтобы закрепить ее на груди.

Я вытащил Слоан наружу и пошёл вокруг дома к гаражу, где были припаркованы наши машины. Выбрал синий пикап «Форд» и направился к двери водителя.

Я выругался, когда добрался до сиденья, взглянув на Слоан, которая была крепко прикована цепью слева от меня.

– Я полагаю, ты не умеешь водить? – Я спросил ее. Хотя, когда эта идея пришла мне в голову, я быстро передумал. Если я дам ей контроль над машиной, она может попытаться разбить ее в какой-нибудь отчаянной борьбе за свободу.

– У вообще нет прав, – ответила она тихим голосом, и я цокнул. Конечно, Джузеппе Калабрези не хотел бы, чтобы его принцесса водила сама. Ей подойдут только машины с шофером, набитые телохранителями.

– Тогда перелезай, – скомандовал я, и она вскочила, неловко извернувшись. Я последовал за ней, ее правая рука все еще была в центре машины, и она вынуждена была наклониться ко мне над ручником.

Я завел двигатель и потянул ее за руку, положив свою левую руку на руль. Слоан чуть не соскользнула с сиденья, и ее левая рука взлетела, чтобы удержать равновесие, твердо приземлившись мне на промежность.

– О мой Бог! – Она отпрянула назад, и я чуть не рассмеялся.

– Хочешь просто посидеть у меня на коленях? – предложил я, когда мы двинулись вниз по подъездной дорожке, и она наполовину свисала со своего места.

– Нет, – прорычала она, как будто сама мысль об этом была невыносима. На самом деле, она казалась чертовски обиженной на меня.

Мы ехали по извилистой дороге из гор, минуты бежали, и между нами повисла тишина. Все это время Слоан наблюдала за мной, но я не мог оторвать глаз от обледенелой дороги, чтобы ответить на ее проницательный взгляд.

– Что? – наконец спросил я, окинув взглядом эти ланиные глаза и поджатые губы, прежде чем повернуться обратно к дороге.

– Я просто не понимаю тебя, – сказала она. – В одну минуту ты жестокий и ужасный, а в следующую ты отдаешь мне одежду своей матери. И прошлой ночью…

– Что насчет прошлой ночи? – уточнил я, улыбка тронула уголки моих губ, хотя я боролся с этой сукой. Если она не могла понять меня, то все было в порядке. В любом случае, я не хочу, чтобы она копалась в развратных внутренних работах моего разума. Это вызовет у нее только кошмары. И я был уверен, что то немногое, что она уже знала обо мне, было достаточно.

– Ты… мы… Ничего. Это не имеет значения. – Она отвернулась и наконец отвела от меня взгляд, и я позволил себе улыбнуться на полсекунды.

– Ты надеялась, что я засуну руку под рубашку, которая была на тебе? – дразнил я.

– Нет, – отрезала она, и ее щеки залились румянцем.

– Насколько далеко ты хотела, чтобы мои пальцы зашли, белла? – Я давил.

– Это не у меня был стояк всю ночь, – прорычала она.

– Верно. Ты намокла только в душе…

Слоан фыркнула и держала рот на замке, ей явно не понравилось направление этого разговора, хотя я думал, что это чертовски смешно.

В конце концов мы подъехали к Маунтиндейлу, ближайшему маленькому городку, хотя до него более сорока миль. Слоан продолжала оглядываться по сторонам, думая, что может увидеть знак, указывающий, где именно мы находимся, или, может быть, она просто искала дружелюбное лицо, которое умоляла бы ее спасти. В любом случае, она не уйдёт от меня.

Я направился к хозяйственному магазину в центре города и остановил грузовик прямо перед дверями.

Взглянул на Слоан и заметил, что ее глаза горят надеждой, и ухмыльнулся про себя, открывая дверь и помогая ей выбраться.

Я закрыл дверь и подошёл ближе, так что она оказалась в ловушке между мной и грузовиком, когда она настороженно посмотрела на меня.

Потянувшись к ней, я заправил ее длинные волосы за ухо и посмотрел сверху вниз, как будто она была единственной женщиной в мире.

– Что ты делаешь? – выдохнула она, пораженная моим странным поведением.

– Фил, владелец этого заведением, один из самых приятных парней, которого здесь можно встретить, но еще он любопытный ублюдок. Сейчас он наблюдает за нами по камерам видеонаблюдения и гадает, кто же моя милая подруга. Так что постарайся устроить для него хорошее шоу, дорогая.

– Что?

Я не ответил ей, схватив за подбородок и приподняв ее рот, чтобы встретиться с моим.

Слоан ахнула от удивления, и подтолкнув ее спиной к грузовику, я засунул язык ей в рот и украл поцелуй с ее полных губ, которого так жаждал.

Ее руки вцепились в мое пальто, и она почти оттолкнула меня назад, но вместо этого ее язык погладил мой.

Я зарычал, поцеловав ее крепче, моя рука зарылась в ее волосы, а ее тело прижалось к моему и на кратчайшее мгновение она сдалась. Я почувствовал, как в ту же секунду ее сопротивление усилилось, напряжение в ее позе возросло, и она прикусила мою губу так сильно, что потекла кровь.

Смесь боли и удовольствия еще больше завела меня, но я оторвался от нее до того, как она ударит коленом по яйцам.

– Это оправдало твои фантазии, принцесса? – Подразнил я.

– Что, черт возьми, с тобой? – прорычала в ответ Слоан.

– Слишком много вопрос для обсуждения прямо сейчас. – Я схватил ее за руку, чтобы не тащить ее за цепь, которая нас связывала, и повёл в магазин.

Я не стал подходить к стеллажам, чтобы найти то, что хотел, а просто направился прямо к задней части, где за кассой сидел Фил, одетый, как всегда, в красную клетчатую рубашку дровосека и коричневую шерстяную шляпу. Изображение с камеры видеонаблюдения было на экране рядом с ним, и он перевел взгляд с него на нас, когда мы подошли ближе.

– Доброе утро, Рокко, – весело сказал он. – Я вижу, у тебя новая подружка?

– О да, – согласился я. – Это Слоан, она настоящая находка.

– Помогите мне, – выдохнула Слоан, бросаясь вперед, чтобы схватиться за стойку и глядя на него дикими глазами. – Этот человек похитил меня! Он держит меня в плену в своем особняке и…

– Достаточно, милая, ты можешь прекратить представление, пока мы здесь, – пошутил я, перебивая ее и широко улыбаясь Филу.

Фил от души рассмеялся.

– О, я понял, что ты имел ввиду, говоря о ней. Вы играете в небольшую ролевую игру? – спросил он, подмигивая мне.

– Ага. Вот в чем проблема, – начал я, но Слоан перебила меня.

– Это не шутка! – отрезала она. – Он держит меня в заложниках, держит на цепи! – Она дёрнула мою руку, чтобы показать Филу наручники, которые связывали нас вместе, и я застенчиво улыбнулся.

– Она немного увлеклась и проглотила ключи, – сказал я, понизив голос, как будто немного смутился.

– Что? – Слоан задохнулась.

– Моя жена может быть такой же, – усмехнулся Фил. – Как только она наденет свой костюм французской горничной, она не перестанет чистить пыль ни ради любви, ни из-за денег…

– Вызовите полицию! – Слоан взвизгнула.

– Я думал, что я должен быть в полиции? – спросил я, хмурясь. – Ты сказала, что меня зовут офицер Слеммер, и что я арестовал тебя за непристойное поведение…

– Он лжет, – в отчаяние сказала Слоан. – Он похитил меня и…

– Похоже, теперь у нее на уме новая фантазия, – снова подмигнул мне Фил. – Ты хочешь, чтобы я освободил тебя, или ты хочешь взять несколько болторезов домой, чтобы разыграть этот маленький эпизод с похитителем?

– Он бросил меня в подвал, а теперь заставляет спать в своей постели, – настаивала Слоан.

– О, я уверен, что так и есть. – Фил усмехнулся, а Слоан выглядела так, будто вот-вот расплачется.

– Я возьму катер. А могу я взять кусок веревки, пока я здесь? – спросил я, когда он пошел искать болторезы. – Мне понадобится что-то еще, чтобы связать ее, как только я все-таки разделю нас.

– О да, я принесу тебе верёвку покрепче, – рассмеялся Фил, уходя, и я повернулся к Слоан с ухмылкой.

– Я ненавижу тебя, – прошипела она, в ее глазах блеснули слезы.

– Ну, детка, – промурлыкал я. – Потому что ты еще ничего не видела.

Вся собственность Мартелло Ромеро представляла собой показные, богато украшенные холостяцкие закоулки в различных вариантах: от квартир до коттеджей, от особняков до студий. Я догадывался, что это имеет смысл для семьи, состоящей из одного мужчины и трех сыновей, но отсутствие женской руки поражало меня в каждой собственности, которую я находил. Не все из них были свободны, но я так же тщательно обыскал те, что были заняты.

Я просматривал список, украденный у бухгалтера, двигаясь к собственности за собственностью и разрушая места на части в своём поиске.

Я не остановлюсь, я только останавливался, чтобы поесть или поспать. Ничто не удержит меня от моей судьбы по имени Слоан Калабрези.

Когда мы были детьми, мы вместе играли, и я строил ей замки из подушек, берлоги из веток на заднем дворе, крепости из картонных коробок. Она всегда была моей принцессой, а я всегда был ее рыцарем. Ничего не изменилось сейчас, когда монстры больше не были воображаемыми. Я буду сражаться за нее с доблестью лучшего мужчины и мужеством воина, в котором она нуждается.

У меня все еще были самые странные спутники. Единственное существо, которое сопровождало меня в поисках – Коко. Это было абсурдно. Маленький белый шпиц выходил из зданий с окровавленными лапами и рыскал по квартирам Ромеро, словно жил без страха. Но как бы безумно ни было брать его на эти поиски, у меня не хватило сил помешать ему. Он жаждал вернуть Слоан так же яростно, как и я, и благодаря этому у нас сложились странные дружеские отношения.

Джузеппе дал много других людей, чтобы помочь мне, но они приходили и уходили, когда им нужен был отдых. Я спал между рейдами по несколько часов или вообще не спал. Это не имело значения. Я мог отдохнуть, когда Слоан вернётся. Когда я привяжу ее к себе навеки, и она будет в моих руках.

До этого момента ничего не имело значения. И как только я снова доберусь до нее, я уже никогда не отпущу. Она. Была. Моей.

Я ехал на мотоцикле по дороге, обсаженной высокими соснами, а домов становилось все меньше и больше. Это свойство было одним из самых больших в списке. Дом, в котором семья обычно проживала в летние месяцы. Я не ожидал, что кто-то из основной семьи будет здесь сейчас, но представлял, что будет много вооруженных охранников, чтобы защитить это место.

Мы прошли точку, где они знали, что мы приближаемся.

В третьем доме, который мы посетили, Ромеро ждали нас. Это бесило, но было предсказуемо. Как только они поняли, что мы обыскиваем их здания, они усилили в них охрану. Я просто надеялся, что это не означает, что Слоан переместили куда-то за пределы этого списка. Но было бы трудно спрятать заложницу от людей, если бы они остановились в гостинице, поэтому я думал, что они вынуждены держать ее где-нибудь в знакомом месте. Где-нибудь в безопасности.

За мной по дороге следовала колонна из четырех автомобилей с вооруженными людьми. У меня возникло чувство, что это будет один из самых трудных домов для проникновения. Но это значит, что он также был одним из лучших для удержания пленника. Большое имение, расположенное вдали от других зданий, с современными замками и подвалом.

Коко взволнованно тявкнул в моей седельной сумке, когда я остановился на обочине прямо перед железными воротами, которые мы искали.

Машины припарковались позади меня, и я повесил шлем на руль и направился к собравшимся Калабрези, которые вышли из машин.

– Они будут ждать нас там, – сказал я, как будто они еще не знали об этом. – Но это не имеет значения. Нет слишком высокой цены чтобы вернуть то, что у нас украли. Наши жизни ничего не стоят, если мы позволим Ромеро править ими.

– Совершенно верно, – громко согласился Бларио.

– Il sole sorgerà domani, – свирепо добавил Кристоф.

Перевод: Солнце снова взойдет.

– Вы четверо, откройте прикрывающий огонь по главным воротам. Остальные обойдут территорию и войдут с тыла, – приказал я, и мужчины моментально вжились в свои роли.

Я снял кобуру со своего полуавтоматического пистолета и направился к дому с двенадцатью мужчинами за моей спиной, на ходу открывая седельную сумку с Коко.

Маленький пёсик со злобным лаем выскочил наружу, последовав за мной по пятам.

Мы обошли участок, и я оставил мужчин пробираться сквозь живые изгороди, а сам пошел к дальнему краю лужайки.

Огромный кирпичный дом весь светился в темноте, как рождественская елка, манящая Санту подойти ближе. Но никаких подарков своим соперникам я не оставлю, только трупы и дырки от пуль.

Если Слоан здесь, я найду ее. Она будет в моих объятиях этой ночью.

Я подкрался к дому под покровом ночи, тени скрывали меня и моих людей, когда мы подходили ближе.

Тишина была гнетущей, от предвкушения и адреналина мою кожу покалывало.

Я держал пистолет наготове, мой взгляд был прикован к задней двери, когда я приблизился к ней.

Стрельба началась перед домом, и внутри раздались крики и все Калабрези побежали навстречу суматохе.

Я бросился вперед, когда они отвлеклись, яростное рычание сорвалось с моих губ, и я побежал прямо к двери.

Одного сильного удара хватило, чтобы сорвать ее с петель, и я прыгнул внутрь, стреляя наугад на случай, если поблизости поджидает какой-нибудь подонок Ромеро.

Коко бесстрашно промчался мимо меня, непрерывно лая, бросился в бой.

Мое внимание привлекло движение справа, и я выстрелил в человека, вскочившего из за дивана. Он упал с криком, и я направился дальше в огромное открытое пространство, когда с лестницы раздались новые выстрелы.

Я нырнул за тяжелый сундук в поисках укрытия, и мужчина вскрикнул, когда Коко добралась до него, вонзив свои острые зубы ему в лодыжку. И я выстрелил ему прямо в грудь, прежде чем он успел ранить моего верного спутника.

Коко взбежал наверх, чтобы найти свою хозяйку, а я бегал по дому, убивая людей и прячась за шкафами и кухонными стойками, книжными полками и даже подставкой для шляп в попытке укрыться.

Моя ярость сделала меня быстрым, моя ярость сделала меня бесстрашным, и меньше чем через минуту комната погрузилась в тишину, наши враги были разбиты.

Я тяжело дыша, помчался вверх по лестнице, обыскивая комнату за комнатой в надежде найти девушку, которая держала мою судьбу в своих руках.

Из комнаты в конце коридора донесся пронзительный визг, и я замер, снова услышав собачий визг от боли.

– Коко! – Я заорал, мчась по коридору, наплевав на то, что кто-то услышит, как я приближаюсь.

Я выстрелил в дверь, когда добрался до нее, и она распахнулась.

Перекатившись, я упал на пол, целясь в человека, который держал Коко за шкирку.

Я выстрелил в тот же момент, когда он это сделал, и он упал на пол, выронив собаку, когда боль пронзила мою щеку.

– Блядь! – Взревел я, схватившись за лицо, вспыхнула агония и на мгновение ослепила меня.

Я перекатился на четвереньки, когда Коко бросился ко мне и начал лизать мою руку.

Выругавшись, я поднялся и посмотрел через комнату в зеркало, висевшее на стене. Пуля поцарапала меня, кровавая полоса, пылавшая адским пламенем, прочертила линию моей скулы. Но это не имело значения. Это не могло меня остановить, и я больше не обращал на это внимание.

Я направился обратно в холл с Коко за мной по пятам, и мы быстро обыскали все комнаты в здании.

Мое сердце упало, когда мы шли. Я звал Слоан по имени, пока искал, но в глубине души я понимал, что ее здесь нет.

Когда я, наконец, спустился вниз, в изрешеченную пулями гостиную, меня ждали мои люди.

– Ее нет, Николи, – сказал Марко тихим голосом, как будто я еще, блядь, не понял этого.

– Возвращайтесь к машинам, – прорычал я. – Утром мы нанесём удар по следующему дому.

Они ушли, не сказав больше ни слова, и я тяжело вздохнул, в отчаянии запрокинув голову к потолку. С каждым свойством, которое мы искали, список становился короче. И чем дольше я искал ее, тем больше беспокоился о том, что они сделали с ней за это время. Я чувствовал себя безнадежным перед лицом этой неудачи.

Я не мог смириться с мыслью, что не найду ее, но с каждым днем, часом, минутой все больше боялся того, какие пытки она перенесла.

Каждая фотография, которую эти монстры присылали, беспокоила ещё большее, чем предыдущая. Она выглядела испуганной, измученной, и в отчаянии. Каждый раз, когда я видел новое изображение, это только усугубляло чувство неудачи в моем сердце. Я должен был защищать ее. Я должен был уже найти ее. Я был тем, на кого она могла положиться.

Когда я уже собирался выйти из дома, я услышал звонок телефона.

Я заколебался, намереваясь проигнорировать его, но пробежавшие мурашки по позвоночнику убедили меня, что этот звонок предназначался мне.

Я пробрался через перевернутую мебель и переступил через окровавленное тело, прежде чем найти телефон.

– Привет?

– Тьфу-тьфу, Николи. Ты громишь еще одно имущество моей семьи?

Голос Рокко Ромеро насмехался надо мной на другом конце линии.

Я замер на месте, сжимая телефон так, что мог раздавить эту чертову штуковину.

– Отпусти мою невесту, – потребовал я холодным и жестким голосом.

Он смеялся. Чертовски смеялся надо мной. Моя ярость достигла максимума, моя кровь кипела, и картинки заполнили мой разум тысячей различных способов, которыми я мог бы убить этого мудака и смотреть, как он истекает кровью.

– Это дружеское предупреждение, – сказал он жестко. – Прекрати свои поиски и уничтожение наших вещей.

– Или что? – прорычал я.

– Или твоя прекрасная невеста будет наказана за каждый твой шаг. Может быть, ты и ломаешь некоторые мои вещи, но уверяю тебя, я могу сломать Слоан сотней разных способов, так что осколки уже никогда не сойдутся вместе. Я даже не убью ее, я просто испорчу ее так основательно, что, когда ты наконец воссоединишься с ней, твоя невеста будет не более чем ходячим говорящим хоррор-шоу. Каждый раз, когда я буду причинять ей боль, я буду показывать фотографию твоего лица и говорить, кто в этом виноват. Она будет ненавидеть и бояться тебя больше, чем меня.

– Ты болен, – прорычал я.

– Да, – согласился он, словно этим можно было гордиться. – И я предлагаю тебе не делать ничего, что заставило бы меня доказать, насколько я болен.

Я открыл рот, чтобы ответить, но услышал голос на другом конце линии, который заставил меня остановиться. Она не держала телефон, но она, должно быть, была с ним в комнате.

– Что ты с этим делаешь? – Слоан задохнулась.

Рокко расхохотался, как чертов психопат, и раздался звук, похожий на удар кнутом.

– Твой жених хочет, чтобы я наказал тебя, белла, – промурлыкал он, и я выкрикнул свою ярость в небо, хотя это не имело никакого значения для того, что происходило на другом конце линии.

– Нет, – выдохнула Слоан. – Подожди! Не… не надо!

– Выбор за тобой, Николи, – прорычал Рокко в трубку.

Мои губы приоткрылись, чтобы ответить, но линия оборвалась.

– Нет! – Я взревел, швырнув телефон через всю комнату, так что он врезался в камин и разлетелся на осколки.

Этот кусок дерьма Ромеро взял меня за яйца и знал это. Единственное, чем я не мог рисковать, так это Слоан. Она была моим правом, моей судьбой, моим единственным настоящим шансом стать Калабрези и соответствовать судьбе, ради которой я так тяжело работал.

Я не мог рисковать ею ни за что. Но если я прекращу свои поиски, что тогда? Он все еще может мучить. Каждый день, который она провела вдали от меня, мог быть наполнен тысячей ужасов. Как я должен был сделать этот выбор?

Ответ пришел ко мне среди жажды крови и ярости. Я должен увидеть Джузеппе. Он ее отцом и глава нашей семьи. Он единственный, кто может сделать этот выбор. И что бы он ни выбрал, это определит мою судьбу. И судьбу Слоан.