Текст книги "Прекрасный каратель (ЛП)"

Автор книги: Каролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Раздвинь ноги, – прорычал Ройс, двигаясь вперед, чтобы обыскать меня.

– Разве ты не собираешься сначала угостить меня ужином, белла? Обычно я не отказываюсь от него на первом свидании, – усмехнулся я.

Ройс, на удивление, не смеялся, и он не был слишком нежным, когда обыскивал меня. Единственными вещами, которые он нашел у меня, были пачка стодолларовых купюр, мой ключ от машины и мой мобильный телефон, потому что это было все, что я взял.

– Если мои братья не будут получать от меня сообщение каждые пять минут, чтобы сообщить им, что все идет по плану, им придется начать отрезать кусочки от вашей принцессы, – предупредил я. – Так что, возможно, ты захочешь вернуть мне мой телефон.

Верхняя губа Ройса нервно дёрнулась, когда он сунул мне в руку мой мобильный телефон, и я широко улыбнулся, как будто мы были старыми приятелями, и он только что оказал мне солидную услугу.

Не могу сказать, что ему это сильно нравилось, но, черт возьми, похоже, от этого мне хотелось улыбаться еще больше.

Головорезы повели меня в другой коридор, прежде чем, наконец, открыть двери в огромный холл, где Джузеппе и его ближайшие люди стояли, ожидая меня, скрестив руки, сузив глаза, а в воздухе плясало желание убивать.

– Что это за оскорбление? – прорычал Джузеппе, глядя на меня так, словно ожидал кого-то другого. – Почему здесь стоишь ты, когда я должен говорить с ответственным человеком?

– У папы была назначена встреча с оптометристами, – невинно сказал я. – Он обеспокоен тем, что ему могут понадобиться очки для чтения. Ты же знаешь, какими неотложными могут быть эти вещи.

Николи внезапно рванулась вперед, тыча в меня пальцем и чуть не сплюнув от ярости.

– Если ты снова проявишь неуважение к главе моей семьи, я разрежу тебя пополам, – пригрозил он.

Я поднял бровь, прежде чем отвести взгляд, как будто он вообще ничего не говорил. Он не тронет меня. Ни хрена не посмеет. Не тогда, когда я держал их драгоценную Слоан.

– Я действительно считаю, что мы завладели чем-то, что принадлежит тебе, – медленно сказал я, обращаясь к Джузеппе, игнорируя всех остальных в комнате.

– Что ты хочешь за нее? – спросил он, переходя к делу. Человек по моему сердцу.

– На данный момент мы начнем с того, что ты откажешься от Территории Ромеро. И ты также не будешь лезть в дела Ромеро. Это значит, что мы не хотим видеть, как кто-то из ваших людей бродит по нашим улицам или прячется в наших барах. Мы хотим, чтобы у нас было свободное и прибыльное время, чтобы сосредоточиться на нашем бизнесе без вмешательства Калабрези.

– Вот и все? – прорычал Джузеппе.

– Пока, – повторил я, одарив его насмешливой улыбкой. – Когда ты докажешь, что можешь следовать простым инструкциям, мы вернемся с еще несколькими.

– Когда моя жена снова окажется в моих руках, я выслежу тебя и выпотрошу, как свинью, – прорычал Николи.

– Неправильно, – ответил я, переведя на него взгляд, и моя улыбка стала шире. – Она не твоя жена.

Я снял с мизинца ее обручальное кольцо и бросил ему.

– И она сказала, что ты можешь вернуть это. Учитывая, что ты не смог почтить и защитить часть своих клятв еще до того, как произнес их.

Николи выглядел готовым прыгнуть на меня, но по мановению руки Джузеппе совладал с собой.

– Откуда мне знать, что она еще жива? – прорычал Джузеппе.

– Я могу присылать тебе ежедневные фотографии, – легко сказал я, уже зная, что он потребует этого. – Просто введи свой номер в мой сотовый, и сегодня вечером ты получишь первую. Пока ты выполняешь свою часть нашей договоренности, с ней все будет в порядке.

Я невинно нарисовал крест на своем сердце, протягивая ему свой мобильный телефон.

Он выхватил его у меня из рук, ругаясь по-итальянски и набирая свой номер.

– Мы не уйдем с территории Ромеро, пока не получим подтверждение, – предупредил Джузеппе.

– Тогда мне лучше вернуться к моей милой Слоан и прислать тебе фото.

Я осмотрел комнату и подарил всем последнюю дерьмовую ухмылку, затем повернулся и зашагал прочь.

Калабрези расступились передо мной, как прилив, позволив мне выйти из их крепости, как будто я владел этим гребаным местом.

И черт с ним. Возможно, это было лучшее чувство во всем мире.

Я проснулась от сна, который вел меня по итальянским улочкам мимо знакомых лиц к темной реальности, которая врезалась в мою душу. Я резко села, и наручник ударился о дерево.

На том месте, где была моя рука, лежала подушка, и я нахмурилась, поняв, что Рокко, должно быть, сдвинул наручник ниже по изголовью.

Наверное, чтобы избавить себя от необходимости ампутировать мне руку, когда она откажет от недостатка крови.

Мой взгляд с облегчением переместился на пустое пространство рядом со мной. Но облегчение было недолгим, так как возникла потребность помочиться, и я с тоской посмотрела на уборную в другом конце комнаты. Я разрывалась между мочеиспусканием в постель и призывом на помощь. Но мне не нравилась мысль, что Рокко найдет меня здесь, в луже стыда.

– Хэй, привет! – Крикнула я, надеясь, что появится Фрэнки с более добрым лицом. Шаги раздались у двери, и я сжала челюсть, готовясь к худшему. Рокко.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Энцо, его мускулистое тело заполнило дверной проем. У меня пересохло в горле, когда он потер затылок, как будто вспоминая, как я ударила его винной бутылкой.

– Доброе утро, маленькая землеройка. Или мне следует сказать «после полудня», потому что ты проспала половину дня?

Я сжала губы, мое сердце колотилось, когда он неторопливо приближался ко мне.

– Тихая сегодня, – усмехнулся он. – Рокко наконец сломил твой дух? Или у тебя просто болит горло после ночи счастливого сосания его члена?

– Как будто я когда-нибудь прикоснусь к этому ублюдку, – выплюнула я.

– А, она говорит. – Он ухмыльнулся, и его темные глаза заставили меня вздрогнуть. Я заметила охотничий нож, привязанный к его бедру, и мое дыхание участилось.

– Мне нужна ванная, – сказала я, высоко подняв подбородок, решив выдержать его взгляд.

Энцо был таким же красивым, как и его брат, но более грубым. Волосы у него были взлохмачены, глаза суровы и полны жестокости, которую он не пытался скрыть. Он был печально известен своей непредсказуемостью, а преступления, связанные с его именем, вызывали у меня мурашки по коже.

Энцо полез в карман и молча достал ключ. Он двинулся вперед, отстегивая наручники, и я тут же высвободила руку. Он склонился надо мной, достаточно близко, чтобы его бедро и рукоять ножа упирались в мою ногу. Мои пальцы чесались, и я сдвинула руку, задев ремешок.

Резким движением я бросилась на него, моя рука сомкнулась на рукоятке, и адреналин хлынул по моим венам.

Энцо схватил меня за запястье, когда я вытащила огромный нож, и маниакально улыбнулся.

– Что теперь, маленькая землеройка? Ты убьешь меня?

Он поднял нож, полностью контролируя, и его пальцы так сильно сжали мои, что я вздрогнула. Он приставил лезвие к своему горлу, и мои глаза расширились.

Смелость читалась в его взгляде, и я с яростью толкнула рукоять. Он дернулся назад с диким смехом, забирая нож с собой.

– Ты действительно сделала бы это, не так ли? Мне нравится твоя искра. Но будь осторожна, искры вызывают пожар.

– Зачем мне быть осторожной? Может, если мне повезет, все это место сгорит, – прошипела я, и его брови выгнулись.

Он указал на ванную ножом, и его холодные глаза проследили за мной, когда я соскользнула с кровати и направилась в нее. Как только я закрыла дверь, она снова распахнулась, и я отшатнулась назад, когда Энцо уперся плечом в дверной проем.

– Ты пойдешь с открытой дверью или не пойдешь вообще. – Он повернулся ко мне спиной, но остался стоять на месте, и я не знала, радоваться ли, что он не собирается смотреть на меня, или злиться, что он почти не дает мне уединения.

Я спустила пижамные штаны в знак поражения и упала на унитаз, натягивая топ на бедра на случай, если он решит посмотреть.

Я закрыла глаза, сосредоточенно проклиная его имя, когда жар пробежал по моему позвоночнику и сделал невозможным пописать.

– Просто отойди от двери! – в отчаянии крикнула я.

Энцо усмехнулся, но ушел, и у меня вырвался вздох облегчения.

Наконец я помочилась и пошла мыть руки. Я моргнула несколько раз, когда поняла, что мое обручальное кольцо пропало. Несомненно, Рокко сорвал его с моего пальца, чтобы подразнить меня или отправить моему отцу. Но он не знал, что на самом деле было приятно избавиться от кольца. Носить его означало, что мое обещание выйти замуж за Николи все еще оставалось в силе, но без него я чувствовала, будто одна из моих цепей порвалась.

Вновь появился Энцо с кучей одежды в руках.

– Одевайся. – Он бросил джинсы, нижнее белье и белую майку к моим ногам и снова ушел.

Вскоре я надела их и вернулась в спальню, обнаружив у двери Энцо с наручниками в руках.

– Запястья вместе, – скомандовал он, и я стиснула зубы.

– Это действительно необходимо?

– Если ты не хочешь потерять несколько пальцев, то необходимо. – Он одарил меня демонической ухмылкой, и мое сердце сжалось. Я вытянула запястья, и он застегнул наручники, удерживая их и вытаскивая меня из комнаты.

Он провел меня вниз и мне в нос ударил запах чего-то горелого. Когда мы вошли на кухню, Фрэнки прошагал через кухню и швырнул в раковину горелую кастрюлю с чем-то, похожим на смолу. Он открыл кран с проклятием, и дым и пар заклубились в воздухе.

– Пожалуйста, скажи мне, что это не обед, – сказала я, и Фрэнки обернулся, выглядел он взлохмаченным.

– Это был обед, – сказал он в отчаянии, ругаясь себе под нос по-итальянски.

Энцо затащил меня на остров и посадил на табурет. Он подошел к холодильнику, достал масло и взял буханку хлеба на прилавке.

– Мы снова будем есть бутерброды, – проворчал он, вынимая свой охотничий нож и размазывая им кусок масла.

Что за черт?

Фрэнки взял ложку и начал счищать остатки того, что осталось в кастрюле, в мусорное ведро.

– Смешно, – пробормотала я.

– Что еще? – прорычал Энцо, устремив на меня свой острый, как бритва, взгляд.

Я посмотрела на масло на его охотничьем ноже и указала на него.

– Это смешно.

Я посмотрела на посудину, которую держал Фрэнки.

– И это жалко. Тебя никто никогда не учил готовить?

– Обычно для этого у нас есть горничные, но мы не можем привести их сюда, пока ты в доме, – мрачно нахмурившись, сказал Фрэнки.

Энцо достал из холодильника какую-то сомнительного вида коричневую вещь, и я скривилась.

– Позволь мне готовить, – настаивала я. – Я хороша в этом.

Энцо цокнул.

– Без шансов.

– Почему бы и нет? – Фрэнки выстрелил в ответ, и я с надеждой изогнула брови. – Она ничего не может нам сделать, у нас есть оружие. – Он задрал рубашку, чтобы показать пистолет, прижатый к его изрезанному животу, и это было резким напоминанием, что у Фрэнки может быть лицо ангела, но его душа испачкана в грехе.

Энцо долго смотрел на свой совершенно неаппетитный бутерброд, прежде чем пожал неповрежденной рукой.

– Отлично. Но если она убежит и я пущу в нее пулю, это будет на тебе.

Сердце сжалось от страха, когда я смотрела между ними. Фрэнки не возражал, и я знала, что они не шутят.

Энцо подошел, расстегнул мои наручники, и я соскользнула со своего места, осторожно обойдя его и направившись к холодильнику. Он был хорошо укомплектован, и банка фузилли на боку натолкнула меня на мысль, чем пообедать. Я взяла необходимые мне ингредиенты, радуясь, что есть на чем сосредоточиться, кроме текущей ситуации, начав готовить еду.

Энцо и Фрэнки заняли места на острове, молча наблюдая за мной. Вскоре я забыла, что они смотрят, занимаясь приготовлением пищи и находя утешение в том, что я любила делать больше всего на свете.

Снег за окном напомнил мне, что я не в Италии, но на секунду я уловила чувство свободы, которое ощущала там. Готовила что хотела и когда хотела. Жила в своем доме, никогда не отчитываясь ни перед кем. Что бы я отдала, чтобы вернуть это.

– Где Рокко? – спросила я, наполовину ожидая, что он прыгнет в комнату, как чертик из коробки, в любой момент.

– Ушел, – ответил Энцо, и было ясно, что больше я не получу никакой информации.

Я приготовила простое, но вкусное блюдо из фузилли со шпинатом и рикоттой, поставила на остров три миски и вручила мужчинам по вилке. Я упала рядом с ними, мой желудок урчал, но я ждала, пока они попробуют это первыми.

Энцо попробовал одну вилочку, а затем проглотил всю тарелку в течение примерно тридцати секунд. Фрэнки ел медленно, смакуя каждый кусочек, как будто это был его первый, и улыбаясь между кусочками.

– О, Dio, questo è buono, – простонал Фрэнки от восторга, и я не смогла сдержать усмешку гордости, когда принялась за еду.

Перевод: О боже, как хорошо.

Я пыталась смаковать свою порцию, как это делал Фрэнки, но вскоре уже соскребала последние макароны со дна миски.

– Интересно, убирает она так же хорошо, как готовит, – сказал Энцо Фрэнки с насмешливой ухмылкой.

Мне было все равно, заставят ли меня мыть посуду, это только даст мне больше шансов заполучить один из острых ножей, которыми я резала шпинат. Если бы я могла просто сунуть один в рукав, может быть, я могла бы использовать его сегодня вечером против моего злобного спящего партнера.

– Что, черт возьми, происходит? – Голос Рокко обрушился на меня, и от испуга я пошатнулась, когда он вошел на кухню, выглядя как воплощение силы. Рубашка прилипла к мышцам, закатанные рукава обнажали загорелые предплечья. Волосы у него были уложены, но прядь выпала, лаская лоб и говоря о диком человеке, который так легко мог вырваться из этого делового одеяния.

– Мы просто используем нашего гостя, – сказал Энцо, пожав плечами. – Она могла бы готовить и убирать для нас, пока она здесь.

– И дать ей шанс спрятать оружие или подсыпать цианид в твою еду? – Рокко усмехнулся.

– У меня только что закончился цианид, – холодно сказала я, и его глаза, полные ненависти, метнулись ко мне.

– Хватит, – прошипел он, направляясь ко мне, и я чуть не упал со стула, спеша убежать от него.

Он поймал меня за талию, перекинул через плечо и сомкнул руки на моих ногах.

– Эй! – крикнула я, ударяя кулаками ему в спину. – Опусти меня!

Он пронес меня в гостиную и вверх по лестнице так легко, как будто я ничего не весила. Мой желудок сжался, когда он пинком открыл дверь в свою спальню и швырнул меня на пол. Он ногой захлопнул дверь, и я вздрогнула, когда он запер ее, пряча ключ в карман. Он перешагнул через меня, и мое сердце срикошетило от стенок моей груди, он направился к шкафу в другом конце комнаты, где я заметила женскую одежду, которую Фрэнки, должно быть, положил туда для меня. Он взял с полки маленький кожаный мешочек, расстегнул его и достал две помады.

Я вскочила на ноги, побежала к двери, прижимаясь к ней.

– Что делаешь? – спросила я, пытаясь заставить свой голос не дрожать.

– Ты розово-красная девушка или розовая сахарная? – спросил он, игнорируя мой вопрос.

– Что?

– Ты слишком девственница для красного, – пробормотал он себе под нос, и моя верхняя губа дернулась.

Он подошел ко мне, повернулся лицом к зеркалу, висевшему на стене рядом с дверью. Снял крышку с розовой помады, и я в шоке уставилась на него, когда он начал красить себе губы.

Что, черт возьми, происходит??

Он не торопился, нанося помаду, а затем повернулся ко мне с садистской улыбкой на своих губах из сахарной ваты.

О святое дерьмо! Я попыталась бежать, но он рванул ко мне, швырнув обратно к двери и впился своим ртом в мой.

Мои чувства утонули в бешено колотящемся сердце, в его божественном запахе, в его смертоносном вкусе.

Как он посмел прикоснуться ко мне?!

Он отстранился, причмокивая губами, чтобы издать звук поцелуя, ухмыляясь мне. Я ударила его так сильно, как только могла, затем схватила за плечи, подняв колено, чтобы вмазать ему по яйцам. Он дернулся назад, прежде чем я успела ударить, и поймал меня за запястье со злобным блеском в своих бесконечных глазах. Он потащил меня вперед, подбрасывая в воздух.

– Нет! – Я закричала, и мой голос эхом разнесся по всему дому.

Он швырнул меня на кровать, и я подпрыгнула на матрасе, вскарабкавшись на колени. Он последовал за мной на кровать, схватил лямку моей майки и резким рывком разорвал ее. Оно болталось свободно, почти обнажая мою грудь, и меня охватил настоящий страх. Он схватил меня за волосы, сжал их между пальцами и взъерошил над головой.

– Пожалуйста, не надо! – Я задохнулась.

Я сопротивлялась с отчаянием, нанося ему мощные удары в грудь, но он даже не моргнул. Я видела монстра в его глазах и знала, что не смогу победить. Мне придётся бежать.

Я вывернулась и поползла назад, вскочив на ноги на кровати. Он рванул вперед, чтобы поймать за лодыжку. Падая, я резко ударила его ногой по лицу, и он, черт возьми, рассмеялся, когда моя пятка коснулась его подбородка. Через секунду я вскочила с кровати и бросилась к окну.

Его руки сомкнулись вокруг моей талии, и он с силой толкнул меня обратно на кровать. Я отскочила от края и рухнула на пол, боль пронзила мой позвоночник.

Он следовал за мной, и мой пульс бешено стучал в ушах.

Я отползла назад и добралась до ванной, захлопнув дверь ногой.

Она отскочила от его блестящих итальянских мокасин, когда он втиснул ногу в дверной косяк, и я в панике поднялась, нырнув в душевую кабину и захлопнув стеклянную дверь.

Он стоял, глядя на меня, с улыбкой кривя губы, а затем скрестил руки на груди.

– Что теперь, принцесса? Ты собираешься смыться в канализацию?

Я огляделась в поисках каких-либо признаков оружия, но все, что я могла видеть, это отсутсвие вариантов. Я подняла средний палец и прижала его к стеклу в последнем акте неповиновения, оскалив на него зубы, какая-то дикая часть меня взяла верх.

Его глаза скользнули по моей шее и груди, давая мне достаточно времени, чтобы в моей голове вспыхнула идея. Я стащила насадку с держателя над собой, включила горячую воду и распахнула дверь.

Рокко с рычанием увернулся от кипятка, схватил шланг и дернул так сильно, что я упала на него. Затем он обернул шланг вокруг моих плеч, а вода продолжала литься. Насадка упала мне под ноги, и я завизжала, но он в тот же момент поднял меня, потянулся в душ и переключил рычажок.

Я задохнулась, когда он поднял душ надо мной, и ледяной поток залил меня насквозь.

– Мудак! – Я попыталась пнуть его, но это не сработало, и я укусила его за руку так сильно, что почувствовала вкус крови.

– Думаю, тебе нравится меня кусать. – Он рассмеялся, как будто это ему нравилось, а потом распутал шланг и бросил насадку в душ, выключив воду. Он отнес меня промокшую до нитки в другую комнату и бесцеремонно швырнул на кровать.

Я уставилась на него, тяжело дыша и дрожа, кровь просочилась сквозь его рубашку, где я его укусила. Триумф наполнил меня, когда я отметила его непроницаемую внешность. Я причинила ему боль. Даже если он не признается в этом. Даже если он смеялся сквозь боль. Это не сделало мою победу менее реальной.

Рокко полез в карман джинсов, достал телефон и сфотографировал меня.

– Это могло быть намного проще, – размышлял он. – Но мне это нравилось.

Он вышел из комнаты, захлопнув дверь, и через секунду щелкнул замок.

Я закричала в ярости ему вслед, когда поняла, что он собирается послать это моему отцу. Если бы он просто сказал мне, чего хочет, я бы не боролась с ним изо всех сил. Я бы не запаниковала при мысли о том, что он прижимал меня к земле и сам прижимался ко мне.

До меня вдруг дошло, что я одна и развязана и я быстро подбежала к окну, но оно было заперто на ключ. С проклятиями я направился в ванную, обнаружив ту же проблему.

Я разочарованно фыркнула, возвращаясь в спальню и обыскивая каждый ящик и шкаф в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы сбежать.

Когда у меня кончились силы, я выкрутила лампочку из лампы на ночном столике, затем стянула с подушки Рокко наволочку и сунула ее внутрь. Я бросила ее на пол и с помощью основания лампы раздавила в мелкую стеклянную пудру, представляя, что это лицо Рокко, когда я измельчала его. Затем я рассыпала эти осколки под простынями, где он спал, и положила чехол обратно на подушку, наполненную остатками лампочки.

Сладкое удовлетворение наполнило меня, и хотя я знала, что он, вероятно, накажет меня за это, мне было все равно. Я хотела, чтобы он истекал кровью из за меня.

Кроме того, если я ничего не делаю, это означает, что я сдаюсь. И не было силы на земле, которая могла бы заставить меня сдаться.

Я сидел в кабинете Джузеппе, впиваясь ногтями в бицепсы, и заставлял себя оставаться неподвижным, скрестив руки на груди, пока мы ждали доказательства жизни от Рокко Ромеро.

Мои зубы скрежетали так сильно, что я удивился, как они еще не превратились в пыль.

Мое тело представляло собой странную смесь полного истощения и собранной энергии, ожидающей выхода.

Я почти не спал с тех пор, как у меня украли Слоан. С тех пор, как это существо пришло и забрало то, что было моим, а я стоял беспомощный, как ягненок. Стыд этого момента будет преследовать меня вечно.

Я продолжал вспоминать то утро в церкви, снова и снова прокручивая в уме все детали, пытаясь понять, что я упустил. Как мы не заметили двух крыс Ромеро, пробравшихся прямо в церковь? Все утро туда входили и выходили люди, расставляли украшения и возлагали цветы. Я просто не мог понять, как они пробрались незамеченными. Но я опросил каждого прихожанина, церковного старосту, священника и звонаря, которые хотя бы моргнули в сторону этой церкви за неделю до нашей свадьбы, но никто из них ничего не видел. Это означало, что либо среди нас были шпионы Ромеро, либо нас окружали идиоты.

Я хотел продолжить расследование в этом направлении, но даже Джузеппе Калабрези не согласился бы на пытки священника и прихожан. Но я это не отпустил. Чего-то не хватало в уравнении, и хотя я пока не понимал, чего именно, рано или поздно я доберусь до сути и выясню, кто должен заплатить цену.

Джузеппе и Карло сидели за столом, разговаривая о делах, обсуждая, какие места Ромеро могут использовать, чтобы спрятать Слоан, и что они могут с ней делать. Ройс стоял, глядя в окно, и выглядел таким же напряженным, как и я, пока мы ждали.

Карло пробормотал предположение, что Ромеро могли издеваться над ее телом, я не выдержав, вскочил со стула и тоже подошел к окну.

Маленький белый пёсик Слоан, Коко, тоже вскочил и побежал за мной по пятам, как будто думал, что я иду за ней. Но я был так же бесполезен, как стул, который только что освободил. Я понятия не имел, где она была и что они с ней делали. Я должен был лучше узнавать свою жену прямо сейчас. Мы должны были наслаждаться обществом друг друга и делить наше брачное ложе. Вместо этого я нахожусь здесь, как заводная игрушка с отсутствующей частью, неспособный функционировать без нее и наполненный всеми обещаниями, которые должен был выполнить.

Из мобильного телефона Джузеппе, лежащего на столе позади меня, раздался сигнал, и я резко обернулся, сделав четыре длинных шага по комнате, как раз в тот момент, когда он схватил телефон и открыл сообщение.

– Сукин сын! – прорычал Джузеппе, глядя на мобильник, после чего указал им в мою сторону. – Видишь, что они делают с твоей бедной невестой? С моей драгоценной дочерью?

Я грубо выхватил у него телефон и перевернул, чтобы самому увидеть фотографию, Ройс тоже придвинулся поближе, чтобы посмотреть.

Слоан растянулась на кровати, одетая в белую майку, разорванную на плече и становившуюся прозрачной от пропитавшей ее воды. Розовая помада размазана по губам, делая ее похожей на избитую шлюху.

Но это было еще не самое худшее. Что заставило мое сердце забиться быстрее, так это выражение полного ужаса в ее широко раскрытых глазах. То, как она подняла руку, будто отгоняя мужчину с камерой. Она была напуганной, отчаянной, одинокой, нуждающейся в спасении больше, чем кто-либо, кого я знал. Она нуждалась во мне. А я был совершенно бесполезен.

– На этой фотографии нет ничего, что могло бы помочь нам сузить ее местонахождение, – аналитически сказал Карло, перегнувшись через мое плечо, чтобы посмотреть самому. – Она растянулась на кровати. Это может быть где угодно. Единственное что это даёт нам понимание, что они могут осквернять ее.

Дикое рычание вырвалось из моего горла, его подхватила маленькая собачка у моих ног, и мне захотелось ударить Карло по голове мобильным телефоном, зажатым в кулаке. Мое зрение сузилось до двух точек света, и все, что я мог видеть в конце это смерть, кровь и месть.

– Держи себя в руках, figlio, – твердо сказал Джузеппе, и только это слово,

сорвавшееся с его губ, спасло Карло жизнь. В течение многих лет Джузеппе был единственным настоящим родителем, которого я знал. Он взял меня к себе, когда мне было девять, забрал меня из приемной семьи и привел в стадо. У меня были няни, репетиторы и всевозможная забота со стороны, но любовь и уважение этого человека были единственным, чего я жаждал. Знать, что он выбрал меня в мужья для своей дочери, было самым ярким моментом в моей жизни. Но услышать, как он называет меня сыном, было самым искренним проявлением любви, которое я когда-либо получал от него.

Перевод: Сын.

– Так что же нам теперь делать, босс? – спросил Карло, откидываясь на свое место, как будто весь мир не зависел от того, как мы справимся с этим.

Ройс начал ходить взад-вперед, удерживая язык силой воли.

– Мы уходим с Территории Ромеро, – прорычал Джузеппе, очевидно, что цена этого решения ложилась на него тяжелым грузом. – Мы не можем рисковать тем, что они причинят вред моей маленькой девочке. Сейчас мы уверены, что она жива и относительно невредима. Нам нужно показать, что мы делаем то, о чем нас просят.

– Да, босс, – согласился Карло. – Я выскажусь.

– Я пойду и свяжусь с некоторыми из наших информаторов, – объявил Ройс, явно нуждаясь в том, чтобы что-то предпринять. – Если кто-нибудь хоть что-то слышал о нынешнем местонахождении Ромеро, я их найду.

Джузеппе кивнул в знак согласия, и Ройс молча вышел из комнаты.

– А что я? – Я уточнил, потому что мы оба знали, что ни за что, черт возьми, я не буду прятаться, пока Ромеро высасывают из этого города досуха и держат нас над бочкой.

Джузеппе перевел на меня свои темные глаза, провел рукой по лицу, обдумывая, как лучше всего использовать меня. Я был инструментом в его полном распоряжении. Самый свирепый, самый подлый объект в его руках, и я уничтожу все, на что он нацелит меня.

– Выясни, где они ее держат, – сказал он тихим голосом. – Сделай все, что тебе нужно, чтобы узнать местонахождение каждой собственности, которой они владеют, а затем начни их обыскивать. Этот город слишком важен, и Ромеро не покинут его ради одного заложника. Не тогда, когда они только усилили свою власть здесь. Кроме того, этот кусок дерьма, Рокко Ромеро, прислал фото через три с половиной часа после того, как оставил нас в казино. Я готов поспорить, что либо он специально заставил нас ждать, либо ему потребовалось так много времени, чтобы вернуться к ней. В любом случае, это означает, что она находится в определенном радиусе от казино. Есть много пунктов назначения, которые он может достичь за такой короткий промежуток времени. Так найди их. Найди ее. И убей каждого мужчину, женщину, ребенка или чертову кошку, прячущихся в этой тюрьме, прежде чем вернуть свою невесту домой.

– Да, босс, – согласился я с мрачной улыбкой.

Я повернулся и вышел из комнаты, а Джузеппе и Карло начали обсуждать, что еще они могут сделать и насколько далеко они готовы следовать правилам Рокко. Но у меня были инструкции. Мне больше не нужно было тратить время на разговоры. Пришло время действовать.

Я направился вниз и вышел из дома, а Коко мчался за мной по пятам. Я нахмурился, глядя на маленькую собачку, пока он продолжал преследовать меня. Не то чтобы я кормил его угощениями или чем-то еще. Единственная возможная причина, которую я мог придумать для него, заключалась в том, что он знал, что я искал Слоан. И я уважал его самоотверженность, даже если он казался таким же невежественным, как и я, относительно того, с чего начать наши поиски. Но все должно было измениться.

Я направился прямо к гаражу в стороне от обширного поместья и открыл его с помощью клавиатуры, прикрепленной к стене снаружи.

Войдя, миновал семейные машины и направился к стойке с инструментами в дальнем конце комнаты.

Я схватил с полки гаечный ключ, молоток и гвоздомет и направился к своему Harley Davidson в дальнем конце гаража. Я открыл седельную сумку, висевшую рядом с задним колесом, и бросил туда инструменты, прежде чем пройти через комнату, чтобы забрать ключ из ящика с замком на стене.

Вернулся и остановился, заметив Коко, сидящего в открытой седельной сумке.

– Нет, мальчик, – твердо сказал я, подходя ближе, чтобы вытащить его из сумки. – Это слишком опасно для маленьких собак.

Когда моя рука скользнула под него, чтобы вытащить из сумки, он зарычал на меня, внезапно извернувшись и впиваясь зубами в мой палец.

Я выругался, отдергивая руку, глядя на собаку, пока она глубже опускалась в сумку, давая мне понять, что он останется тут, независимо от того, что я об этом думаю.

Я закатил глаза и, сдавшись, накинул на него верхнюю часть сумки. Я застегнул ее, оставив немного открытой, чтобы он мог высунуть нос из небольшой щели наверху, а затем перекинул ногу через мотоцикл. Я снял шлем с руля и надел его на голову, опустив забрало вниз, чтобы скрыть лицо.

Зверь зарычал подо мной, когда я завел двигатель и нажал на педаль газа, направляя его из гаража вниз по подъездной дорожке. Охранник у ворот узнал меня и открыл их, и вскоре я несся по улицам к центру залива Грешников, помня о своем пункте назначения.

Калабрези не были дураками, и мы хорошо знали своих врагов. У Ромеро по всему городу были люди, выполнявшие для них разную работу, и Лусио Валь Пенца, их бухгалтер, был одним из самых известных среди нас. Не то чтобы для нас когда-либо имело смысл преследовать какого-то писаку, но я был готов поспорить, что у этого придурка есть ответы на некоторые вопросы, которые мне нужно было задать.

Вскоре я подъехал к его офису и заглушил двигатель, открыл седельную сумку и зацепил молоток за петлю на поясе. Если бы мне понадобился какой-либо из других инструментов, то для работы в любом случае потребовалось бы новое местоположение. Коко услужливо отодвинулся в сторону, и я оставил сумку открытой, чтобы он мог выпрыгнуть.

Было поздно, но это не имело значения; бухгалтер всегда работал по вечерам на Ромеро. У нас был его распорядок дня.

Я направился прямо к стеклянной двери и вошел внутрь.

Я даже не удивился, увидев, что собака Слоан снова преследует меня по пятам, и его крошечные шаги были такими же решительными, как и мои.