Текст книги "Прекрасный каратель (ЛП)"

Автор книги: Каролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Мы повернули налево, когда вошли внутрь, и толкнув дверь на лестничную клетку, поднялись на пятый этаж в его офис, избегая большинства камер видеонаблюдения на своем пути. Не то чтобы я слишком беспокоился о том, что меня увидят на них. У Калабрези в карманах была местная полиция, и даже если какие-то кадры со мной всплывут в ходе расследования, они потеряются задолго до суда.

Я прошел прямо по покрытому ковром коридору в его кабинет и распахнул дверь.

Лусио в шоке поднял глаза, когда дверь отскочила от стены, и я снял шлем с головы, чтобы он увидел кто перед ним.

– О, сладкий младенец Иисус, – выдохнул он, встав на ноги и отступив к окнам, перекрывавшим стену позади него.

– Не совсем, – ответил я, приближаясь к нему.

Он подождал, пока я сдвинусь влево от его огромного стола, а затем метнулся вправо, как будто думал, что сможет обогнать меня.

Я безжалостно рассмеялся, взвесив шлем в руке и швырнув его ему в затылок.

Он рухнул на пол, как мешок с дерьмом, и я оказался на нем прежде, чем он успел перевернуться.

Я ударил кулаком ему в лицо один, два, три раза, когда он взывал о пощаде.

– Мне нужен список всего имущества, принадлежащего Мартелло Ромеро и его сыновьям! – сказал я, когда хлынула кровь и что-то хрустнуло у меня под костяшками пальцев.

– Они у-убьют меня! – выдохнул он.

– Я убью тебя, – пообещал я. – Но если ты дашь мне то, что я хочу, то, по крайней мере, у тебя будет шанс сбежать, прежде чем они узнают, что ты сделал.

Лусио заскулил подо мной, и Коко прыгнул вперед, чтобы укусить его за ногу.

– Ах! – Лусио завыл, брыкаясь и отбиваясь, как будто на него напал ротвейлер, а не померанский шпиц.

– Отойди, Коко, – скомандовал я, и, к моему удивлению, маленький засранец послушался. Он попятился, рыча на мужчину подо мной, когда я выдернул молот из-за пояса.

– Последний шанс дать мне то, что я хочу, – предупредил я, намеренно поднимая оружие.

Лусио всхлипнул от страха, подняв дрожащую руку, чтобы указать на ящики рядом со своим столом.

– Документы на все, о чем я знаю, там.

Я слез с него и двинулся за необходимой мне информацией.

Лусио пополз к двери, забрызгивая кровью весь ковер, но я проигнорировал его.

Выдвинул ящик и просмотрел файлы, пока не нашел тот, который мне был нужен. Я открыл его и обнаружил толстый фолиант документации о различных владениях в той части города, которой управляет Ромеро, и за ее пределами.

Первой была квартира на западной стороне, и я ухмыльнулся про себя, захлопнул папку и направился к двери.

На ходу я схватил свой шлем с пола и свистнул Коко, чтобы тот последовал за мной.

Я иду за тобой, Ромеро. И я заставлю твою голову раскачиваться из моего кулака до наступления ночи.

Я сидел и завтракал на кухне, а Слоан держала рядом со мной тарелку с овсянкой, ее рука была прикована наручниками к тяжелому табурету, на котором она сидела. Она дулась.

И я ухмылялся по этому поводу, как мудак.

Кем я и был, так что все было в порядке.

Ее неприятная маленькая уловка с лампочкой обернулась против нее весьма эффектно, когда я заметил стекло, обрамляющее мою кровать. Я заставил ее убрать все голыми руками, прежде чем ей пришлось сменить простыни и пропылесосить матрас. В общем, я был чертовски доволен тем, как все получилось, и не в последнюю очередь порезами на кончиках ее пальцев от разбитого стекла, которое предназначалось для меня.

Мобильный телефон Фрэнки зазвонил, и он вытащил его из кармана, приподняв бровь.

– Это папа, – сказал он за мгновение до того, как ответил.

Слоан замерла рядом со мной, взглянув вверх и явно пытаясь подслушать их разговор.

– Чао, папа, – сказал Фрэнки, выпрямляясь, как будто наш отец мог услышать сутулость в его голосе. Что он, черт возьми, вполне может. – О, ладно… ты уверен, что хочешь проехать весь этот путь сюда?

Я поднял бровь. Мы ждали, когда он прилетит обратно в деревню, чтобы он мог решить, как поступить с заложницей, но папа почти никогда не появлялся здесь. Это было наше маленькое убежище. Я не хотел уступать контроль над ним, если он придет. Черт, он может даже захотеть отобрать у меня главную спальню. Хотя, когда я подумал об этом, я засомневался. Он не спал ни в одной из комнат, в которых спала моя мать. На самом деле, после ее смерти он продал большую часть собственности, которой он владел, когда она была жива. Я был уверен, что единственная причина, по которой он вообще сохранил этот дом, заключалась в том, что мама так его любила, и продать его было бы предательством ее памяти.

– Хорошо, – сказал Фрэнки. – Увидимся через минуту.

Он повесил трубку, и я нахмурился.

– Что ты имеешь в виду под «через минуту»? – спросил я.

– Он уже почти здесь, позвонил заранее, чтобы я сделал для него кофе, – объяснил Фрэнки.

– Черт, – пробормотал я, вставая на ноги и расстегивая наручники Слоан.

– В чем дело? – вздохнула она в тревоге, чувствуя, как напряжение растекается по комнате.

– Ты собираешься встретиться с главой нашей семьи, – сказал я. – Так что улыбнись, белла, потому что он не ценит хмурое лицо.

Я защелкнул наручники вокруг ее другого запястья, держа за связывающую их цепочку и потянув за собой, когда вышел из комнаты.

– Энцо! – рявкнул я, шагнув в гостиную, где на диване растянулся мой брат в боксерах.

– Что тебя тревожит? – спросил он меня, бросив взгляд на Слоан. – Мы все-таки отрежем палец?

Слоан вздрогнула и отступила на шаг, как будто ожидала, что он сейчас же набросится на нее с тесаком для мяса.

– Прекрати с этим дерьмом про пальцы, – рявкнул я. – Папа идет. Типа, прямо сейчас. Нам нужно прибрать здесь!

– Дерьмо. – Энцо зарычал, мгновенно вставая и швыряя пустые пивные бутылки в корзину для костра.

Вот почему папа позвонил заранее. Он ненавидел беспорядок и знал, что мы нарушаем наши стандарты, когда он не проверяет нас. До тех пор, пока к тому времени, когда он появлялся, это место выглядело респектабельно, он притворялся, что не знает об этом. И я скорее буду бегать, как взбитый маленький ребенок, убирая, чем выслушивать все о состоянии этого места во время его пребывания.

– Ты, садись, – скомандовал я, пихая Слоан так, что ее задница приземлилась на кресло у камина.

Она согнула ноги и осталась на месте, а я помог Энцо собрать пакеты чипсов со вчерашнего вечера вместе с пивными бутылками.

Энцо вышел из комнаты с мусором, и я поправил подушки на диване, прежде чем подбросить еще несколько дров в огонь.

Звук приближающейся машины по подъездной дорожке послышался из передней части дома, и я схватил Слоан за локоть и снова рывком выдернул ее из кресла.

– Пошли, – рявкнул я, таща ее за собой вверх по лестнице.

– Что мы делаем? – спросила она, но я проигнорировал вопрос, втянув ее в свою комнату и отпустив, когда пинком закрыл за нами дверь.

Я снял спортивные штаны и бросил их в корзину для белья, прежде чем схватить пару чистых джинсов из шкафа и натянуть красную футболку, а затем толстый серый свитер.

– Твой папа не любит спортивные штаны? – подразнила Слоан, наблюдая за мной.

– Мой папа не любит глупых замечаний, поэтому я предлагаю тебе держать рот на замке перед ним, – отрезал я.

Она надулась, и мой взгляд упал на ее губы.

– Встань на колени, – скомандовал я, отходя от нее, чтобы уложить волосы в ванной.

– Зачем? – спросила она, и в ее голосе снова появился страх.

Я проигнорировал ее вопрос, пытаясь пригладить свои кудри, но взглянул в зеркало и увидел, что она все равно сделала то, что я сказал. Ухмылка тронула уголки моего рта, когда я вымыл руки и вернулся к ней.

– Знаешь, почему мне нравится, когда ты стоишь на коленях? – спросил я, когда остановился перед ней, и ее лицо оказалось прямо на уровне моей промежности.

– Потому что ты мудак? – догадалась она, глядя на меня из-под длинных ресниц.

– Нет, принцесса. Потому что, это напоминает тебе, кому ты принадлежишь сейчас. Ты моя, а это значит, что ты должна смотреть на меня снизу вверх.

– Значит, ты просто получаешь удовольствие от того, что Калабрези находится в твоей власти? – она сплюнула.

– Нет, белла. Если хочешь меня отвязать, тебе нужно открыть рот пошире.

– Свинья, – прорычала она.

– Ты и половины не знаешь, – усмехнулся я. – Но я знаю, что ты думаешь об этом, не так ли? Твой девственный маленький ум задается вопросом, каково это сосать мой член.

– Замолчи!

– Ну, ты знаешь, что делать, когда тебе надоест мучать себя, фантазируя об этом, – сказал я, наслаждаясь ее яростью и чувствуя, как мой член дергается при разговоре об ее полных губах обхватывающих его. – Просто умоляй меня о настоящей сделке.

– Я ненавижу тебя, – прорычала она.

– Ага. Но ты все еще хочешь трахнуть меня.

Я протянул руку и схватил цепочку в центре ее наручников как раз в тот момент, когда внизу открылась входная дверь.

Мои братья с энтузиазмом приветствовали нашего папу, и я потащил за собой Слоан, чтобы присоединиться к ним.

Мы добрались до гостиной как раз в тот момент, когда вошли папа и мои братья, и я резко дернул наручники Слоан, заставив ее снова встать на колени рядом со мной.

Она вскрикнула от боли, когда ее колени ударились о ковер перед камином, а папа приблизился к нам с таким выражением лица, как будто он почувствовал что-то дурное.

Он был такого же роста, как я, и такой же широкий, и годы драк оставили шрамы на его красивом лице, проведя линию через его левую бровь, которая теперь была бледной и белой от старости. Ромеро ведут свои собственные сражения. Его черные волосы были покрыты сединой на висках, и он, как всегда, был одет в чертовски дорогой дизайнерский костюм.

– Так это и есть принцесса Калабрези? – размышлял он, разглядывая ее, как лошадь на базаре.

– Так и есть, – согласился я, сохраняя ровный голос. Потому что, черт возьми, я не собирался жалеть о своем решении украсть ее, даже если она окажется гребаной обузой. Я поклялся, что сотру позор за то, что пощадил ее много лет назад, со своего имени, и я был полон решимости заставить это безумие окупиться.

Мой папа был холодным человеком с жестокими глазами и еще более жестоким сердцем. У него не было времени для любви или привязанности, хотя мы знали, что он испытывает к нам и то, и другое из-за того, как яростно он поддерживал и защищал нас в равной степени. У меня поблекли воспоминания о том, как он гонялся за мной и нашим мертвым братом Анджело по парку с футбольным мячом, и о том, как он танцевал с нашей матерью на кухне, либо я выдумал их, либо человек, который фигурировал в них, был убит вместе с ней. Это существо, оставленное на его месте, было суровым и холодным, далеким и неумолимым. Но он также научил нас, как быть сильными во всех отношениях, научил нас причинять боль, а также принимать ее, и превратил нас в существ войны. И битва, которую мы вели, была против семьи девушки, которая сейчас стояла перед нами на коленях.

– Избавься от нее, чтобы мужчины могли поговорить, – сказал он, пренебрежительно отводя взгляд от Слоан, и я, не говоря ни слова, поставил ее на ноги.

Слоан даже не протестовала, когда я вывел ее в коридор, но она уперлась ногами, поняв, куда я собираюсь ее посадить. В этом доме была только одна комната, которая была действительно безопасной, и если мой отец хотел, чтобы она была заперта, то он имел в виду именно это.

– Но… – начала она, ее глаза расширились от страха, когда она сжала мое запястье в своей хватке. Ее взгляд встретился с моим, как будто она искала во мне сочувствия, но ей пришлось бы долго искать, если она надеялась его найти.

– В чем дело, принцесса? Ты думала, что только потому, что мы пока не хотим, чтобы ты умерла, мы действительно заботимся о твоем благополучии? – издевался я.

Ее челюсти сжались, глаза горели желанием причинить мне боль и трахнуть меня, если только это не заставит меня хотеть сломать ее еще больше.

Я схватил ее за руки и развернул так, чтобы она уперлась спиной в дверь подвала, прижавшись к ней своим телом, чтобы удержать ее там.

Я ухмыльнулся, когда она прокляла меня и потянулась, чтобы повернуть ключ в замке рядом с ней.

– Что с тобой не так? – прошипела она, когда дверь распахнулась, и я отступил, чтобы позволить ей спуститься.

– Если тебе нужен полный список, мы можем быть здесь какое-то время, и у меня есть встреча с моей семьей, на которой я должен присутствовать. Достаточно сказать, что я особая разновидность пиздеца, созданная в глубинах ваших самых мрачных кошмаров и самых грязных фантазий. Но если ты думаешь, что видела худшее во мне, то ты действительно ничего не понимаешь. Так что я предлагаю тебе быть хорошей маленькой заложницей и начать играть по правилам. Потому что чем раньше ты попадешь в очередь, тем лучше будет для тебя. И я обещаю, что когда я буду добр к тебе, мне будет больно во всех смыслах.

Слоан уставилась на меня так, будто даже не знала, что делать с этим ебанутым существом перед ней, но если она думает, что я – загадка, которую она могла бы разгадать, то ее ждет сильное разочарование.

Я протянул руку и включил для нее свет в подвале, и она медленно повернулась и направилась вниз по первым ступеням.

Я прислонился к дверному косяку и ждал, пока она спустится, чувство удовлетворения наполняло меня, когда я смотрел, как мой враг подчиняется моим командам.

– Хорошая девочка, – усмехнулся я, когда она добралась до холодного пола у основания лестницы.

Я потянулся через плечо и ухватил ткань своего свитера, прежде чем стянуть его через голову. Толстый и тёплый свитер не даст ей сильно замерзнуть, пока она будет здесь. Я бросил его, и она поймала, нахмурившись, как будто моя доброта только еще больше смутила ее.

Угощайся, детка. Ты будешь полностью моей еще до того, как поймешь, что с тобой случилось.

Я закрыл дверь, запер ее и сунул ключ в карман, а сам в футболке направился обратно в гостиную, гадая, заметит ли папа что я внезапно сменил наряд.

– Я говорю, мы убьем ее, – твердо сказал отец, как только я снова вошел в комнату.

– Что? – спросил я, чувствуя себя маленьким ребенком, которого наказывают за неправильный поступок. – Но ты еще даже не слышал о моем плане…

– Не пытайся одурачить меня своей чушью, Рокко, я знаю, что у тебя не было плана, когда ты похитил ее. Ты облажался и просто пытался сохранить лицо своим безумием. Но это продолжается достаточно долго. Джузеппе Калабрези убил моего ребенка. Я говорю, что мы убьем его.

– Подожди, – сказал Фрэнки, вставая между папой и дверью, как будто он мог просто выйти и убить Слоан прямо сейчас.

Моя челюсть тикала от ярости. Он даже не хотел меня выслушивать и того хуже, он как всегда видел меня насквозь. Он даже не был в деревне, когда я взял на себя смелость похитить Слоан с ее свадьбы, но он знал меня так хорошо, что уже понял, что произошло, даже не глядя мне в глаза и не спрашивая.

– У меня есть идея, – выдавил я, решив заставить его хотя бы выслушать, прежде чем он отвергнет меня.

– Это хорошо, – пропищал Энцо, как всегда прикрывая мою спину.

– Хорошо, – устало сказал папа, скрестив руки на груди и вставая перед огнем. – Тогда выплюнь.

– Я уже заставил Калабрези уйти с территории Ромеро, – начал я, но он махнул рукой, призывая меня замолчать.

– Не утомляй меня подробностями, которые ты мне уже сообщил, расскажи, в чем заключается твой план, – рявкнул он.

– Я говорю, что мы используем ее, чтобы каким-то образом выманить Джузеппе. Найди способ манипулировать им в ситуации, которой мы сможем воспользоваться. Мы можем использовать ее, чтобы организовать его убийство, – настаивал я, говоря кратко и по делу. Папа в любом случае хотел бы составить какие-то окончательные планы сам.

Он закусил нижнюю губу, размышляя над этим, и его взгляд перебегал с меня на моих братьев.

– И вы оба согласны с ним в этом? – спросил он.

– Да, – мгновенно подтвердили мои братья, и я подавил улыбку. Мы трое, возможно, постоянно расходились во мнениях наедине, но перед нашим отцом мы всегда были едины. Это была единственная тактика, которую мы могли использовать против него, и она действовала.

Как и ожидалось, его взгляд вспыхнул гордостью за нашу троицу, демонстрирующую солидарность, и он коротко кивнул.

– Отлично. Я буду работать над планом, как использовать это, чтобы прикончить ее отца. Делай с ней, что хочешь, до тех пор, и как только он умрет, мы получим и ее голову.

Напряжение в моей позе ослабло, когда я добился своего и позволил ему увидеть мою улыбку.

Папа только закатил глаза на меня, как на надоедливого ребенка.

– Что ж, в таком случае я могу вернуться в город. В ближайшее время я свяжусь с вами и дам дальнейшие инструкции, – пообещал он.

Я поднял брови из-за его внезапного решения снова уйти, но я не был уверен, почему я был удивлён. Он ненавидел задерживаться в этом доме, и быстрый взгляд, который он бросил на комнату, в которой мы стояли, только усилил его мысль. Он чуть не вздрогнул, прежде чем повернуться и пойти к двери.

Мы последовали за ним в холл, и он распахнул входную дверь, остановившись, когда снежинки закружились вокруг нас на ледяном ветру.

– Смотри, не облажайся, Рокко. Если она сбежит, это твоя голова на плахе, – предупредил он.

Дверь захлопнулась между нами прежде, чем я успел ответить, и я остался позади отца, чувствуя себя как тот маленький мальчик, которому только что сказали, что его мать умерла.

Я сидела на верхней ступеньке лестницы в подвал, и джемпер Рокко укутал меня. Я не могла просунуть руки в рукава со скованными вместе наручниками, но так даже было лучше. Мои пальцы впитывали оставшееся тепло его тела, и я пыталась игнорировать запах свежесрубленной сосны, который, казалось, всегда витал вокруг него.

Его действия противоречили его неприятным словам. Подарив мне этот свитер, я потеряла рассудок. Но, возможно, таково было его намерение. Я и представить себе не могла, что смогу разгадать такого психопата, как Рокко Ромеро.

У двери было теплее, и я отказалась проводить больше времени в этой ледяной яме. Я старалась не рассматривать возможность того, что теперь отец Рокко возьмет все на себя. Что он будет настаивать на том, чтобы меня держали здесь, или того хуже… если он решит убить дочь своего врага.

Ненависть между ним и моим отцом была подобна гнили, вгрызающейся все глубже и глубже в кости, пока не заразила каждую их частичку. Я даже не знала, почему они так глубоко ненавидели друг друга. Наши семьи сто лет враждовали из-за территории в заливе Грешников, но у них это было личное. И именно поэтому мне нужно было как можно скорее покинуть это место. Потому что каждый прошедший день означал, что я приближалась к тому дню, когда Ромеро убьют меня. Не было ни единого шанса, что они позволят мне вернуться к моей семье. Я понимала это в глубине души.

Дверь открылась, и я вскочила на ноги, глядя на Рокко, который стоял, преграждая мне путь к выходу.

Его плечи были расправлены, голова склонена набок. Энцо втиснулся рядом с ним, а Фрэнки смотрел между их головами. Я сделала невольный шаг назад на нижнюю ступеньку, когда они искоса посмотрели на меня, как трехглавая адская гончая.

– Что теперь? – пробормотал Фрэнки.

– Мы нашли ей хорошее применение? – с надеждой предложил Энцо.

– Хм, полы на кухне надо помыть, – сказал Рокко со злой ухмылкой.

– А они? – Фрэнки нахмурился, и Рокко ударил его локтем по ребрам.

Я сердито посмотрела на всех троих, отказываясь реагировать на их демонстрацию силы. Меня не волновало, даже если меня заставляли чистить весь дом сверху донизу. Это просто дало бы мне больше возможностей найти выход.

Рокко двинулся по лестнице, тень упала на его лицо, когда он загородил свет лампочки наверху.

– Да, Золушка должна была заработать себе дорогу на бал. Но в твоем случае, сегодня вечером ты сможешь вернуться в мою постель. Если ты облажаешься, ты снова останешься здесь.

Он схватил за свитер и вытащил меня из подвала, два брата расступились перед нами и хихикали, пока Рокко уводил меня.

– Золушка не заработала себе дорогу на бал, – проворчала я. – Ее фея-крестная пришла ей на помощь.

– Ну, может быть, у Фрэнки вырастут крылья, а Энцо превратится для тебя в репку.

– Тыкву, – поправила я, покачав головой. – Если ты хочешь угрожать мне сказкой, по крайней мере, сформулируй ее правильно.

Рокко бросил на меня пронзительный взгляд и наклонился к моему уху.

– Отлично, как тебе такая история? Три голодных волка заставили принцессу мыть полы. Каждый раз, когда она лажала, они кусали ее. К концу дня принцессы уже не было видно, но волки выглядели немного пожирнее. Конец.

Он толкнул меня на пол на кухне, и я резко втянула воздух от ярости, когда снова оказалась на коленях перед ним.

Он стянул свитер через мою голову, бросив его на прилавок, и я тут же вздрогнула. В доме никогда не было по-настоящему тепло: сводчатые потолки были слишком высокими, а комнаты слишком большими, чтобы сдерживать тепло. Он опустился на колени, достал из кармана ключ и снял наручники с моих запястий. Затем он наполнил ведро для швабры мыльной водой, бросил передо мной чистящую щетку, а затем опрокинул ведро на мои колени. – Иди убирайся, или я могу сделать свой первый укус.

– Спорим, ты не можешь кусаться так сильно, как я, – пробормотала я, оглянувшись и увидев, что он остановился у двери, его пальцы прижались к тому месту на плече, где я вонзила в него свои зубы.

В его взгляде появилось чисто животное выражение, и в нем было что-то такое глубоко плотское, что я снова отвела взгляд. Я проклинала свое тело за жар, пронизывающий до самого сердца, и за то, как дыхание застряло в моих легких. Он был слишком темной фантазией, чтобы осмелиться предаваться ей, и я в одно мгновение заставила себя отвлечься от него.

– Не соревнуйся со мной, я легко выиграю, белла, – сказал он, прежде чем выйти за дверь.

Со вздохом я взяла щетку и окунула ее в воду. Я не могла отказаться от этого, и, по крайней мере, это дало мне возможность занять свое время. Проводить день, глядя на стену, было не намного лучше, так что в каком-то смысле это было улучшением. Единственная проблема заключалась в том, что это также чертовски унизительно. Слоан Калабрези моет полы Ромеро. Унизительно.

У моего отца будут твои яйца за это, если я не доберусь до них первым, Рокко.

Я подумала о Николи и подумала, скучал ли он по мне вообще. Он, без сомнения, охотился на меня по приказу моего отца, но сделал бы он это только ради меня?

Он всегда был моим спасителем в детстве, но останется ли он им сейчас?

Я вздохнула, направляя свое разочарование в каждый взмах щетки. Николи мог прийти за мной, но я не собиралась ждать здесь и надеяться на его появление, как птица в клетке. Я буду продолжать гнуть прутья, проверяя каждый угол в поисках выхода. И кто знает, может быть, я спасусь.

Через час пол на кухне был чистым, и меня направили в коридор, чтобы мыть там. Я слышала, как братья разговаривали в гостиной, очевидно, им было наплевать, что они не видят меня. Я полагала, что если шум трения прекратится, они заметят.

Я стала проклинать их с каждым движением щётки, придумывая для них как можно больше красочных имен, чтобы не сойти с ума.

У меня уже болели руки, когда я этим утром вычищала разбитую лампочку из кровати Рокко, но теперь к этому добавились волдыри и синяки. Я выплескивала свою ярость на пол, но она только росла. Чем дольше я убиралась, тем злее становилась.

Моя кровь смешалась с мыльной водой, я снова окунула щетку и зашипела сквозь зубы, когда она обожгла мои раны. Я проклинала свою удачу, Рокко появился в тот самый момент, когда на моей ладони лопнул волдырь, и я вздрогнула.

Его челюсть была плотно сжата, а глаза сузились до щелочек.

– На сегодня хватит, – прорычал он, шагая вперед и поднимая меня с пола.

Я оттолкнулась от него, оставив след на его рубашке своими мыльными руками и оставив там пятно крови. Он хмуро взглянул на него, а затем потащил меня в ванную через холл.

– Одежда! – Рокко рявкнул на своих братьев, и в ответ раздались чьи-то шаги.

– Душ, – скомандовал он мне, указывая на устройство. – Убедись, что ты достаточно чиста, чтобы готовить для нас.

Я посмотрела на него в ярости.

– Значит, принцесса исключена из меню? – холодно спросила я.

– Зачем мне есть с грязной принцессой Калабрези? – спросил он с насмешкой.

– Зачем мне готовить для сального Ромеро, у которого нет должного воспитания? Мужчины Калабрези никогда бы не стали обращаться с женщинами так, как ты. – Я плюнула ему под ноги, и тень опасности скользнула в его взгляде.

– Я знаю, как обращаться с женщиной, белла, но все, что я вижу перед собой – это крыса.

Моя нижняя губа задрожала от ярости, а сердце болезненно сильно забилось в груди. Я хотела расцарапать и разорвать его лицо, разрушить красоту и разоблачить скрытое за ним зло. Он заслуживал того, чтобы быть уродливым, его лицо должно быть изуродованным и искаженным, как и его душа.

– Убирайся, – прошипела я, и он безропотно отступил назад.

Фрэнки появился позади него, и Рокко взял у него сумку с одеждой и бросил мне. Дверь захлопнулась, и я стояла там, дрожа от ярости. Я повернулась к кабине душа, собираясь включить его, когда заметила, что окно приоткрыто.

Мой мир остановился, когда я смотрела на него. Это была крошечная щель на самом верху матового стекла. Кто-то из братьев, вероятно, нагадил здесь ранее, и я поблагодарила лорда за это конкретное дерьмо, потому что оно должно было спасти мою шею.

Я включила душ, сняла промокшие леггинсы и натянула черный комбинезон, который мне дал Фрэнки. Он был на подкладке, плюс пара толстых носков, которые мне дали, было бы идеально, если бы у меня была ещё и обувь. Но мне придется обойтись без нее. Вместо этого я аккуратно разорвала полиэтиленовый пакет пополам и привязала две части к ногам, чтобы подошвы были как можно более водонепроницаемыми. Затем я забралась на сиденье унитаза и распахнула окно настолько широко, насколько было возможно. Оно был действительно маленьким, но я была миниатюрной и, черт возьми, я преодолею это.

Я подтянулась, выставив вперёд руки и голову, прежде чем опереться о стену снаружи.

Передо мной простирался фут снега и километры леса, но мне было все равно. Здесь должен быть кто-то, кто мог бы мне помочь. Я просто буду бежать, пока не найду их.

Адреналин бурлил в такт моему пульсу, заставляя мои мышцы подрагивать от желания бежать. Я протиснулась, извиваясь, чтобы вытащить бедра, по пути поцарапав себе бока. Я изогнулась, чтобы уцепиться за верхнюю часть оконной рамы, благодаря мир за свои занятия пилатесом, высунула ноги и упала в снег.

На целую секунду я замерла, впитывая ледяной воздух и бескрайнее пространство вокруг себя.

Черт возьми, я свободна!

Я рванула через заснеженный двор к деревьям, мне нужно было как можно больше дистанцироваться от братьев Ромеро. Я бежала и бежала, мои легкие горели, когда холодный воздух попадал в них и заставлял мое сердце биться еще сильнее.

Даже бег на полную катушку не мог избавить от холода. Он кусал меня за руки и скользил под одеждой, как цепкие пальцы. Тем не менее, я мчалась дальше, не сбавляя скорости, задаваясь вопросом, сколько времени у меня есть, прежде чем кто-нибудь проверит ванную. Мысль о потрясенном лице Рокко вызвала у меня улыбку, а слабый смех вырвался из моего горла, когда я прорывалась сквозь деревья.

Когда я выберусь, я собираюсь обрушить на их головы всю мощь семьи Калабрези. Они будут сожалеть о том дне, когда украли меня из церкви.

До меня донесся шум, от которого мое сердце сжалось от ужаса. Я надеялась всеми звездами на небе, что мне это показалось, но по мере того, как он приближался, какой-то болезненный страх убедил меня, что это происходит на самом деле.

Шаги загрохотали по снегу, двигаясь намного быстрее, чем мои ноги могли выдержать.

Я включилась и побежала так быстро, как только могла, когда меня охватила паника.

Поскольку свет дома остался далеко позади, я погрузилась в почти полную темноту. Деревья теснее сбились в кучу, заставляя меня притормозить и поднять руки, чтобы не врезаться в них. Снег едва успел нападать из под густого полога сосен, и я восхваляла свою удачу, не оставляя больше следов, и бежала в темноту, умоляя тени поглотить меня и спрятать от преследователя.

Недалеко от меня завыл мужчина, и я узнала Рокко, по коже побежали мурашки, когда я поняла, что он насмехается надо мной. Игра в волка.

Я бросилась вперед, моим легким было тяжело, конечности ныли, пока я продолжала охотиться за лучом света впереди.

Дом, ферма, машина. Что-либо. Любой, кто мог бы помочь.

Деревья впереди поредели, а землю за ними покрывал снег. Меня осенила идея и я побежала к другой полосе густого леса впереди. Когда я добралась на более сухую землю под ветками, я резко повернула назад, и помчалась по только что оставленным следам, надеясь, что не совершаю ужасную ошибку.

Я услышала, как Рокко пробирается сквозь деревья впереди, и нырнула обратно в сосновый покров, прежде чем он появился.

Я метнулась за огромный сундук, прижавшись к нему спиной и затаив дыхание, мои глаза щипало от ледяного воздуха. Было слишком темно, чтобы он мог хорошо разглядеть следы и понять, что я перешла по ним обратно. По крайней мере, я на это надеялась.

Его шаги раздались прямо за деревом, за которым я спряталась, и мое сердце бешено колотилось, когда он продолжил идти по заснеженной тропе, которую я проложила.

Я выждала целую минуту, прежде чем снова двинуться, отклоняясь от того направления, которое он взял, и перешла на бег. Я оглянулась через плечо, и победоносная улыбка растянула мои губы, а мое сердце взошло, как солнце, в груди.

Я столкнулась с чем-то твердым и слишком теплым, чтобы быть деревом, и крик вырвался из моего горла. Сильные руки сомкнулись вокруг меня, а затем отбросили на твердый ствол сосны. Я едва могла разглядеть его в темноте, но я знала, что это был Рокко по его запаху, его внушительному росту, его ужасающей ауре. Он прижал меня спиной к коре, и я изо всех сил старалась не вскрикнуть, когда твердый узел впился в мой позвоночник.

– Я раньше охотился на людей в темноте, и все они оказывались в канавах, принцесса.

Его горячее дыхание омыло меня, и его бедра прижались к моему животу, когда он попытался вырвать стон с моих губ. Я стиснула зубы, не желая издавать ни звука, кроме бешеного ритма дыхания.

Он переместил свой вес на меня, и я резко вдохнула, почувствовав, как его твердая длина упирается в меня. Больной ублюдок был возбужден от всего этого. Мои руки были зажаты между нами и оказались слишком близко к этому чудовищному отростку, чем мне хотелось.

– Я думала, тебя не привлекают девушки из Калабрези, – поддразнила я, жар наполнял мое тело, я пыталась не думать о его огромном размере. Я молилась, чтобы у него было слишком много гордости, чтобы действовать в соответствии со своими побуждениями, потому что прямо сейчас я ничего не могла сделать, чтобы сбежать.