Текст книги "Эффект бывшего парня (ЛП)"

Автор книги: Карла Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 21

Мэтью

– Ава...

Она меня не слышала. Стоя перед своим совершенно разгромленным шкафом, моя девочка кусала нижнюю губу, как будто это было ее любимое блюдо.

– Зеленое, – сказала она, снимая что-то с вешалки и держа перед собой, пока смотрела на свое отражение в большом зеркале, которое стояло в углу ее спальни. – Нет, только не зеленое. Я не могу носить с ним нижнее белье.

– Ну, привет, – пробормотал я, и наклонился, чтобы поднять другое из кучи из семнадцати других нарядов, которые, как оказалось, не подходили. Вся одежда была яркой, однотонной, как я понял, это было все, что она носила, за исключением нескольких черных или белых вещей. – Мне нравятся такие платья.

Но она меня не слышала. Ава провела трясущимися руками по волосам и тупо уставилась на свой гардероб. В чемодане, стоявшем у ее ног, было немного вещей, потому что она уже сложила всю свою коллекцию косметики в отдельную сумку.

– Худышка, – на этот раз сказал я более твердо.

– А ты знаешь, что до того, как ты появился, я была невозмутимой. Меня ничто и никогда не выводило из себя. – Ее голос звучал странно отстраненно, и она запустила руки в волосы. – Я была такой... будто из тефлона.

Я старался не обидеться на ее слова, но они все равно ранили. Просто крошечный острый укол, как от иглы, которого ты не ожидал, хотя я думал о ней точно так же много недель назад. Я сделал глубокий вдох, и это чувство исчезло.

– А ты была?

Возможно, боль прошла не так быстро, как я думал, потому что вздох покинул ее тело, и она повернулась ко мне с несчастным выражением на красивом измученном лице.

– О, это прозвучало ужасно. Мне жаль. – Ава зажмурилась. – Я имею в виду, что я как будто открылась всем этим чувствам в тот момент, когда снова увидела тебя, и как только я это сделала, все, что сдерживала, просто выплеснулось наружу. – Она изобразила позыв к рвоте, и я улыбнулся.

– Понимаю.

Она расхаживала у изножья кровати, на которой я сидел, все еще сжимая в руках зеленое платье.

– Каждый день на этой неделе я повторяла то, о чем мы говорили, понимаешь? Это один день, всего один день, но теперь, когда он настал, я понимаю, как сильно я себя обманывала. – Она сдулась прямо у меня на глазах. Когда она посмотрела на меня, ее глаза были остекленевшими от непролитых слез, и от этого они сияли на ее лице, как изумруды. – Я хочу, чтобы в эти выходные они доказали, что я не права. Хочу, чтобы они стали прежними, потому что так все становится намного проще, и я понимаю, что ты беспокоишься за меня. Я знаю, – сказала она, приложив руку к груди.

– Иди сюда. – Я встал и протянул к ней руки, и она подошла прямо к ним, обняв меня так крепко, что я даже отступил на шаг.

– Может быть, я просто не пойду, – сказала она мне в грудь, и я усмехнулся.

– Ты пойдешь.

Она застонала и отстранилась, надув губы.

– Нет, я думаю, это хороший план. Я напишу Эшли и расскажу ей, что у меня грипп H1N1 или что-то в этом роде. О, или вирус Западного Нила!

Я посмотрел ей в глаза, и она вздохнула.

– Я знаю.

– Ты знаешь, почему ты пойдешь? – сказал ей. – Потому что ты большая девочка. Даже если они покажут себя ужасно или нет, ты все равно придешь. Ты будешь выглядеть прекрасно, что бы на тебе ни было надето, и ты поздравишь их с девятью годами счастливого брака. – Мои слова были полны сарказма, и это вызвало у нее улыбку. – Ты выпьешь шампанского, за которое твои родители заплатили целое состояние, проснешься с прекрасным видом на залив, а потом вернешься сюда, где я буду ждать.

Она кивнула.

– Я думала об этом.

– Что?

– Что с тех пор, как ты поцеловал меня, мы никогда не были так далеко друг от друга. Мы работаем в одном здании и каждый вечер проводим вместе. И завтра после лагеря я не смогу пойти с тобой домой. Мне нужно взять этот дурацкий чемодан, набитый кучей одежды, хотя я уже купила платье для этого мероприятия, и сесть на этот дурацкий паром, и тебя не будет на нем со мной. – Она провела руками по моей груди, и я почувствовал знакомое возбуждение, восхитительную боль, которая всегда возникала, когда она прикасалась ко мне. – Будет странно оказаться в постели без тебя. Мне не нравится думать об этом.

– Знаю, – пробормотал я, наклоняя голову к ее лицу, в то время как мои руки скользили вверх и вниз по ее спине, опускаясь с каждым движением все ниже, пока ее попка не оказалась в моих ладонях.

Ава прерывисто выдохнула, ее пальцы впились в мою кожу, пока я не почувствовал, как ее ногти жалят меня сквозь рубашку. Она подняла лицо, когда я опустил глаза, и прильнул губами к ее губам, когда отчаяние поднялось быстрой горячей волной в моей крови.

Наконец-то она заговорила со мной об этом.

Сегодня вечером она была со мной.

Сегодня вечером я был единственным, кто был рядом.

Я был бы таким всегда, если бы она позволила мне.

Мои руки дрожали от напряжения моих мыслей, когда я оторвался от ее губ и стянул с нее рубашку через голову.

Она дала мне немного, но я хотел большего. Я хотел ее всю. Без остатка.

Я обхватил ладонями ее груди, и она почти взобралась на меня, обхватив руками за шею, а ногами за талию, словно тисками.

Я неловко упал навзничь, но мы прерывали глубокие, бесконечные поцелуи только для того, чтобы жадными руками сорвать друг с друга одежду. Если бы Ава чувствовала хотя бы половину того, что чувствовал я сейчас, мы бы не продержались и двух минут, как только я погрузился бы глубоко в нее.

Что-то срасталось внутри меня, стежок за стежком, строка за строкой, пока все мое тело не превратилось в сплошную массу желания, нужды и жажды заявить о своих правах на нее на глазах у всего мира.

– После того, как ты вернешься, – выдохнул я ей в губы, когда она засунула руку мне в трусы. Ее крепкая хватка заставила меня зашипеть.

– Что? – прошептала она.

– Больше никаких тайн. – Я прикусил ее нижнюю губу и потянул. – Больше никаких секретов.

Она захныкала, когда я провел по этому месту языком, дразня ее поцелуем, на который не ответил.

Я перевернул нас, наклонившись, чтобы стянуть с нее последнюю одежду. Обнаженная передо мной, Ава была ослепительно красива. Ее лицо вспыхнуло от моих слов, а тело задрожало от моих прикосновений.

– Когда ты вернешься, – хрипло сказал я, прижимая ее колено к груди и нависая над ней, пока она не выгнула шею для поцелуя, – все будут знать, что ты моя.

Подо мной она была безумна, и это было до того, как я резко подался бедрами вперед.

Мгновенно, яростно, с моим именем на устах, она взорвалась.

Но я не остановился. Я гнался за накатывающим, извивающимся, бурлящим чувством неистового желания, пока мое тело не покрылось потом, пока ноги не начали гореть, а зубы не стиснулись, пока Ава практически не расплакалась от разрядки за разрядкой.

Этого было недостаточно.

Раньше я думал, что мы не продержимся и двух минут. Но теперь я чувствовал, как внутри меня бушует пламя, такое яркое и горячее, такое первобытное, что мне хотелось, чтобы это продолжалось всю ночь. Я хотел мучить себя часами, отказывать себе в удовольствии, если это просто означало, что она будет моей.

Если бы я вошел в нее достаточно глубоко – сжал ее кожу ладонями, поцеловал в губы, пососал ее язык и убедился, что каждая секунда этого процесса была достаточно четким выражением моих чувств к ней, – тогда, возможно, я смог бы сохранить это чувство навсегда. Для нас обоих.

Я знал, что люблю ее. Чувствовала ли она это?

Ава вцепилась в мою шею, умоляя о поцелуях, от которых я был не в силах отказаться, и когда она застонала у моих губ, что больше не могла этого выносить, я прижался своим лбом к ее лбу и обнажил зубы в низком рычании, и, наконец, позволил порогу наслаждения захлестнуть меня.

Я прижался к Аве, не обращая внимания на то, что мой вес лежит на ее стройном теле. По-видимому, ей было все равно, потому что она обхватила меня дрожащими руками за спину и прижала к себе так же крепко, как и я прижимал ее.

– Я думаю... – выдохнула она, целуя меня в мокрое от пота плечо. – Думаю, что я мертва.

Усмехнувшись, я отодвинулся от Авы, но продолжал обнимать за талию. Ее лицо покраснело, а веки начали закрываться. Ну и что с того, что мои ноги не могли двигаться. Если бы у нее было такое выражение лица, я бы рисковал быть парализованным каждую чертову ночь.

– Это хорошо, да?

Она шлепнула меня по спине.

– Не напрашивайся на комплименты. Это некрасиво.

– Хорошо. – Но я все равно улыбнулся без всякого раскаяния.

Ава бросила на меня обожающий взгляд и выскользнула из-под моей руки, чтобы привести себя в порядок. К тому времени, как она забралась обратно под одеяло, одетая в мою футболку, я уже дремал. Она прижалась ко мне и прошептала:

– Спокойной ночи.

Я поцеловал ее в лоб и сделал то же самое.

Но сон не приходил.

Я наблюдал, как ее дыхание стало глубже, а руки начали слегка подергиваться, когда она погрузилась в сон. Как всегда, Ава перевернулась на спину, а затем на другой бок. Я играл с кончиками ее волос, которые в затемненной комнате казались черными, и думал о том, что она сказала. О чем говорила.

Воспоминания о том, как бессердечно относились к ней родные, переполняли мою голову, отрывки из моих отношений с Эшли. Как она общалась со мной в конце. Как разговаривала с Авой. Парни достают меня за то, что мне изменили, особенно с мерзким парнем из студенческого братства. Я видел, как Ава лежит одна на большой темной кровати, мечтая оказаться где-нибудь в другом месте, с людьми, которые понимают ее, поддерживают и любят так, как она того заслуживает.

Так, как я любил ее.

Так, о чем она еще даже не подозревала. Только она узнает, и не только потому, что я скажу это, но и потому, что покажу.

Все эти беспорядочные картинки, некоторые из которых произошли на самом деле, а некоторые – в воображении, слились в одну идею. Один план. Взглянув на Аву, чтобы убедиться, что она крепко спит, я осторожно выскользнул из кровати и нашел ее ноутбук на кухонном столе.

Фрэнки лениво плавал кругами, а я придвинул стул и поморщился от резкого света экрана.

Я взглянул на Фрэнки.

– Как мужчина мужчине, ты бы сказал мне, если бы это была плохая идея, верно?

В ответ он взмахнул величественными плавниками и повернулся в противоположном направлении.

– Хорошо поговорили, Фрэнки, спасибо.

Я глубоко вздохнул и начал поиски.

ГЛАВА 22

Ава

Утро, в которое я должна была отправиться для повторных клятв, выдалось ясным, и я знала об этом, потому что лежала в постели и наблюдала, как свет в моей спальне меняется с черного на нежно-серый, бледно-розовый и яркий, ослепляющий, неистовый, предвещающий смерть желтый.

Мэтью крепко спал рядом со мной, его мускулистая рука лежала у меня на талии, а лицо было обращено к подушке. Где-то глубоко в груди, в районе легких, я ощутила дурное предчувствие на ближайшие сорок восемь часов. Мне пришлось закрыть на это глаза. От этого неприятного ощущения в животе, от которого я не могла дышать, от которого не могли избавиться ни медитация, ни молитва, ни горячая йога, ни жертвоприношение козла, у меня было такое чувство, что меня вот-вот вырвет.

– Тебе пора ехать в лагерь, большой мальчик, – прошептала я Мэтью.

Его длинные темные ресницы медленно приподнялись, а сонная улыбка помогла мне немного успокоиться.

В такие моменты, как этот, когда я наблюдала, как он просыпается, я не могла не удивляться тому, как оказалась здесь.

Однажды мы целовались в такси, и прямо сейчас происходит что-то невероятное, давай-неофициально/официально-жить-вместе, и никто из нас, казалось, и глазом не моргнул.

Возможно, именно в этом и заключалось предзнаменование конца света. Из-за нелепого ощущения, что ближайшие два дня каким-то образом изменят наши отношения. Мне стало легче от мысли, что так оно и было, а не наоборот. Альтернативой было то, что у меня было плохое, мерзкое, кошмарное предчувствие, что я проведу время со своей семьей, потому что они были бы ужасны.

Мэтью проворчал и притянул меня ближе. Он рассеянно поцеловал меня в губы, затем выскользнул из постели, встал и потянуться с громким стоном, вырвавшимся из глубины его груди. Я улыбнулась и посмотрела, как он собирает вещи.

Даже не видя, я знала, что он берет банан из корзинки на моей кухонной раковине, а по дороге в лагерь он останавливается, чтобы выпить зеленый смузи с протеином, – так он всегда начинал свое раннее утро. Как только входная дверь захлопнулась, я пролежала в постели дольше, чем следовало.

Все утро, проведя в офисе, я не поднимала головы и была сосредоточена на своей работе. Дверь в мой кабинет оставалась демонстративно закрытой, как будто я препоясывала свои метафорические чресла перед тем, что собиралась сделать. В тот день в лагере я сохраняла улыбку на лице и выполняла свою работу, распределяя людей по местам, где им было нужно, проводя несколько интервью и радуя наших VIP-гостей на весь день – рок-группу, у которой были связи с нашим звездным приемником Джонсоном.

Мэтью несколько раз ловил мой взгляд, украдкой улыбаясь и подмигивая, чтобы никто не заметил, но давая понять, что обращает внимание на то, насколько я напряжена. После лагеря еще ему нужно срочно отправляться на командное собрание.

Я задерживалась в кабинете так долго, как только могла, но стрелки на часах все ближе и ближе подбирались к тому моменту, когда мне нужно было отправляться на паром, чтобы успеть на последнюю на сегодня поездку. То, что начиналось как яркий солнечный день, затянулось облаками, температура понизилась настолько, что я не сняла куртку, пока шла к своей машине.

– Худышка, – раздался голос Мэтью, когда я открывала дверцу со стороны водителя.

Я выдохнула с облегчением.

– Не думала, что увижу тебя перед отъездом.

Он подбежал ко мне и провел ладонями по моим рукам.

– Извини, всех отпустили, но тренер был настроен поболтать. Я не смог уйти.

Я улыбнулась ему.

– Не нужно извинений.

Он огляделся, но мы были одни на парковке для персонала.

– Ты справишься.

Кивнув, я глубоко вздохнула. Яма вернулась. И это было громко. У меня заболело все тело.

– Хорошо.

Мэтью открыл для меня дверцу машины и подождал, пока я сяду за руль, а затем присел на корточки. Он наклонился и нежно поцеловал меня, едва касаясь языком.

– Я позвоню, хорошо? – сказал он, обеспокоенный тем, что увидел на моем лице.

– Да, – сказала я ему. – Все будет хорошо.

Все будет хорошо. Глядя в его глаза, теплые, мягкие и шоколадные, я наклонилась, чтобы поцеловать его снова. На этот раз дольше. И даже не потрудилась проверить, есть ли кто-нибудь рядом. Его лоб коснулся моего, а потом Мэтью отстранился и встал.

– Напишешь мне, когда паром прибудет на место?

– Будет сделано. – Я кивнула.

Мэтью закрыл за мной дверцу и ждал на месте, пока я выезжала.

К тому времени, как я взяла свой чемодан, провела щеткой по волосам, заказала такси и нанесла еще немного помады на губы, я уже знала, что почти справилась. Поскольку я не взяла с собой машину, было бы не так уж плохо попасть на паром, особенно для вечерней поездки, но мое сердце все равно тревожно колотилось, пока мой водитель не подъехал ко входу.

– Спасибо, – крикнула я, захлопывая дверь, и быстрым шагом направилась к длинному крытому входу. Массивный бело-зеленый паром едва двигался по неспокойной воде залива, и я плотнее прижала к себе куртку, когда на меня налетел западный ветер.

Я передала свой билет работнице в флуоресцентно-желтой куртке, и она подняла подбородок в знак признательности, а затем перешла к человеку, стоявшему позади меня. Солнце стояло низко в небе, когда я шла по закрытой палубе. Синие стулья и кабинки, прикрепленные к полу, были в основном пусты, и я глубоко вздохнула, тишину нарушал только звук подъезжающих машин и щелканье двигателя лодки. Мы начали медленно скользить по воде.

Туда, где все закрутится. С моей семьей.

Я легко избегала праздников из-за работы. День благодарения и Рождество по-прежнему были для меня невероятно напряженным временем года, если только они не выпадали на выходные. Но даже один праздничный день с ночевкой в отеле не шел ни в какое сравнение с этим маленьким «весельем».

Как только паром отчалил, я окончательно застряла.

Я опустилась на сиденье в конце лодки и бросила сумочку рядом с собой на пол.

Когда уже начала закрывать глаза, чтобы отдохнуть до прибытия, кто-то прочистил горло.

Низкий. Голос был низким. И совсем близко.

Прежде чем открыть глаза, я задержалась на секунду, потому что звук показался мне знакомым.

Это был голос человека, которого здесь не должно было быть.

И, конечно же, когда подняла веки, я увидела большие ступни, обутые в тяжелые коричневые ботинки, длинные ноги, обтянутые темными джинсами, торс, обтянутый простой серой рубашкой, и увидела Логана, мать его! Я убью его.

– Логан, – тихо позвала я. – Ты сейчас стоишь передо мной. Мне это не кажется?

Он опустил подбородок.

– Привет.

– Эй? – Медленно повторила я, мое замешательство перерастало во что-то большее и громкое.

Логан прочистил горло.

– Ч-что ты здесь делаешь? – прошептала я.

Должно быть, он услышал сдерживаемую ярость в моем тоне, потому что поморщился и отвел взгляд. Через плечо у него была перекинута большая черная спортивная сумка, а в другой руке он держал сумку из химчистки. Ну, вы знаете, такие. Обычно в них хранились костюмы. Платья. Или смокинги.

– Я допускаю, что ты была полна дерьма, когда сказала, что тебе не нужна помощь.

– Что? – закричала я, выпрямляясь в полный рост, все еще на целых семь дюймов ниже его. Мне было все равно. – О нет, мистер, вы должны немедленно уносить свою задницу с этого парома.

Он приподнял брови, затем многозначительно посмотрел на виднеющийся вдали горизонт Сиэтла. Белое колесо обозрения на пирсе медленно двигалось, словно махая на прощание.

Я уронила голову на руки и задышала глубоко, медленно.

Стул рядом со мной был пуст, о чем я сейчас пожалела, потому что Логан опустил на него свое большое тупое тело и вздохнул.

– Послушай, – сказал он своим низким сиплым голосом, – может быть, было немного самонадеянно просто так заявиться.

Медленно, о, как медленно я повернула голову и недоверчиво посмотрела на него.

– Может быть?

Логан замолчал. Наверное, потому, что почувствовал во мне желание убить.

Я выпрямилась, устремив взгляд на голубовато-серую воду за бортом лодки, на волны с белыми гребнями, которые колыхались под порывами ветра по мере того, как мы удалялись от берега.

– Объясни, пожалуйста. Что-нибудь, что имело бы больше смысла, чем то, что ты мне только что сказал.

Логан бросил на меня косой взгляд, который я заметила боковым зрением.

– Кроме того, что просто хотел помочь?

– Да. – Я сцепила пальцы на коленях и крепко сжала их. – Мы с тобой не те люди, которые помогают друг другу. Мы едва знаем друг друга.

Он помолчал с минуту.

– Это правда, – медленно ответил он.

– Вот почему это не имеет смысла. Мне действительно нужно было заполнять пробелы?

Я мысленно подсчитала, сколько сотрясений перенес Логан с тех пор, как приехал в Вашингтон. Два? Три? Я не могла вспомнить. Мой мозг был слишком занят тем фактом, что Логан Уорд решил задействовать своего внутреннего белого рыцаря, используя меня в качестве подопытного. Если бы я не была так напугана, то, возможно, сочла бы это милым. Милый, тупоголовый, явно не принял мои слова за чистую монету.

Несколько долгих мгновений мы сидели в тишине, и Логан повернулся в мою сторону настолько, что у меня не осталось другого выбора, кроме как прекратить разглядывать воду и посмотреть на него. Честно говоря, я старалась не смотреть на него, но меня пугало, что он был со мной на этом пароме.

Последний паром на сегодня.

Приступ истерического смеха.

– Возможно, у меня нет таких семейных проблем, как у тебя. Какие бы у тебя ни были проблемы с сестрой. Но, – он почесал челюсть, выглядя невероятно смущенным, – иногда было бы неплохо не сталкиваться с их дерьмом в одиночку, понимаешь?

Мой гнев улетучился. Пуф. Как по волшебству.

Яма в моем животе внезапно обрела название, ярлык, и внезапный яркий свет понимания осветил ее.

Я не хотела делать это в одиночку. Все это время я нервничала, потому что не хотела проходить через все это испытание без чьей-либо подстраховки. Не было никого, кто бы сражался за меня в моих битвах или говорил вместо меня, но я отчаянно хотела, чтобы Мэтью был рядом со мной, чтобы я знала, что не одинока.

– Я понимаю это, поверь мне. – Откинулась на спинку стула. – Но, Логан... ты должен признать, что это немного безумно, что ты сейчас здесь.

– Ты ненавидишь меня? – Не глядя, я услышала легкую усмешку в его голосе.

– Я не испытываю к тебе ненависти. – Открыв глаза, я бросила на него короткий взгляд. – Но твой приход все усложняет. Особенно, если я не смогу переправить тебя обратно на этом самом пароме так, чтобы моя семья тебя не увидела.

Его улыбка была мимолетной. Появилась и исчезла. Но он не смотрел на меня.

Какое-то время мы сидели молча. Он ни разу не взглянул на свой телефон, что показалось мне странным. Я хотела вытащить свой и бездумно прокрутить его, но по какой-то причине почувствовала, что буду следовать его примеру.

– Итак, этот парень, с которым ты встречаешься...

Мое сердце сжалось в груди. Я должна была просто сказать ему – сказать, что этого парня звали Мэтью, и рассказать ему об истории отношений Мэтью с моей семьей, – но слова замерли на полуслове, когда я услышала знакомый смех позади нас.

Думала ли я, что мое сердце сжималось в груди раньше? У меня просто дух захватило.

– Ава? Это ты?

– О, дорогой, милый младенец Иисус, защити, – прошептала я себе под нос. Затем обернулась. – Привет, мам, – слабо произнесла я.

Логан резко повернулся ко мне, его глаза расширились от ужаса.

Поскольку у меня не было выбора, я встала и вяло обняла ее.

Я была в полной заднице.

И не в хорошем смысле этого слова.

Прямо за ней по пятам следовал мой отец, одетый в темный костюм и идеально накрахмаленную белую рубашку. Его волосы стали чуть седее, чем были, когда я видела его в последний раз, а морщинки, расходящиеся веером вокруг его зеленых глаз, стали чуть глубже.

– Я-я думала, вы, ребята, прилетели на остров вчера.

Отец рассеянно похлопал меня по спине.

– Пришлось отложить наш рейс, ребенок. Меня вызвали на экстренное четырехкратное шунтирование, когда дежурный врач уже был в операционной.

Логан медленно поднялся, вытирая руки о бедра. Выражение его лица было стоическим, но я чувствовала беспокойство в его напряженной фигуре.

Мне было жаль его?

Я, черт возьми, уверена, что нет.

«Вот что ты получаешь, Уорд, когда оказываешься на пароме, на котором тебе не следовало быть», – с горечью подумала я.

Тогда-то я и увидела, как преобразилось мамино лицо без единой морщинки, с безупречным макияжем. Ее розовые губы, те самые, как у Элизабет Арден, которые она носила с тех пор, как я научилась ходить, медленно-медленно изогнулись в улыбке. Ее глаза сузились, как бывало только тогда, когда она была чем-то по-настоящему довольна.

А затем она заправила свои волосы карамельного цвета, уложенные в фирменную прическу «каре», за ухо и вздернула подбородок, чтобы показать себя с лучшей стороны.

– Ну что ж, ты, должно быть, кавалер Авы.

Убейте.

Меня.

Сейчас.

Логан бросил на меня короткий взгляд, который я примерно перевела как: «Что, черт возьми, я должен делать?» Я несколько раз моргнула, потому что не знала.

Возможно, я могла бы сказать, что он был незнакомцем, с которым я общалась.

Возможно, я могла бы сказать... Я не знала! Не знала, что сказать, потому что вселенная только что зажала мое онемевшее тело между горой Рейнир и другой большой горой, лишив меня возможности двигаться. Говорить. По-видимому, думать.

Он протянул ей руку.

– Приятно с вами познакомиться. Я Логан.

Моя мама взяла его за руку, но затем повернула свою так, чтобы костяшки пальцев были обращены вверх. Боже мой, неужели она хотела, чтобы он поцеловал ей руку?

– Мама, – сказала я, качая головой.

Она пожала плечами, мол, не могу винить меня за попытку.

– Логан, какое удивительно звучное имя. Пожалуйста, зовите меня Эбигейл.

Мой отец шагнул вперед и крепко пожал Логану руку.

– Алан Бейкер. – Он откинулся назад и окинул Логана оценивающим взглядом с головы до ног, как будто тот был лошадью, которую вот-вот выставят на аукцион. – Уорд? Это ваша фамилия?

– Да, сэр.

О, боже, мой ненастоящий кавалер был вежлив.

– Я могу знать кого-нибудь из твоей семьи в Северной Калифорнии?

Логан взглянул на меня и прочистил горло, прежде чем ответить.

– Насколько я знаю, нет.

– А ты играешь? В команде Авы?

Я поджала губы и прикинула, смогу ли выжить, если прыгну за борт и поплыву обратно в Сиэтл.

Услышав этот вопрос, Логан одарил моих родителей едва заметной улыбкой.

– Могу возразить, что это больше моя команда, чем Авы, поскольку я проработал в ней на пять лет дольше. Хотя она держит нас всех в узде железной рукой.

Мой отец от души рассмеялся, а мама захихикала, как будто он только что сказал ей, что она самая красивая женщина на свете. Я насмешливо посмотрел на него, хотя он был совершенно прав.

– Верно-верно, – сказал мой папа, хлопая его по спине. – Это похоже на нашу Аву.

– А сейчас так и есть? – пробормотала я.

– Можно нам посидеть с вами? – спросила мама, подкатывая свой чемодан к стульям напротив нас и усаживаясь, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово.

Насколько это вообще возможно, моя мама выглядела по-королевски, сидя на синем пластиковом стуле, в идеально сшитом коричневом брючном костюме и скрестив стройные ноги так, что были видны бежевые лакированные каблуки с ярко-красной подошвой.

Мы с Логаном заняли свои места, и он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо, пока мои родители смотрели что-то на телефоне моего отца.

– Алан, Эбигейл, Эшли и Ава?

Я тихо выдохнула, затем ответила себе под нос:

– А моего шурина зовут Адам. Да, у нас совпадают имена. Пожалуйста, воздержись от своих суждений обо мне. Не похоже, что у меня был выбор в этом вопросе.

Он снова улыбнулся, затем откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Они не кажутся такими уж плохими.

– Прикуси язык, Уорд. Ты знаешь их всего тридцать две секунды.

Он даже усмехнулся себе под нос, и я подумала, что могло бы случиться, если бы я врезала ему по яйцам. Возможно, это было несправедливо, но Логан стал очень удобным козлом отпущения во всей этой дерьмовой ситуации. Пока мои родители продолжали свой личный разговор, а Логан снова замолчал, я боролась с желанием запаниковать, обдумывая возможные варианты.

Первый. Я извиняюсь и звоню Мэтью. Расскажи ему, что произошло, и надеюсь, он не расстроился из-за того, что я выставляла напоказ одного из его товарищей по команде в качестве своего кавалера. Непреднамеренно, но все же.

Второй. Я во всем признаюсь своим родителям прямо сейчас, когда мы застряли на пароме минут на сорок или около того.

И последний вариант. Я глубоко вздохнула и снова почувствовала, как у меня скручивает желудок. Только на этот раз это сопровождалось тяжестью в сто фунтов на мою грудь.

Третий. Я провожу выходные как следует. Заставляю Логана вернуться домой завтра утром, притворившись больным или что-то в этом роде. Мои родители думают, что они познакомились с моим парнем, но он не пришел на церемонию вместо Мэтью. Когда я возвращаюсь домой в воскресенье, я во всем признаюсь Мэтью, чтобы он не нервничал все выходные.

Я украдкой наблюдала за своими родителями. Мама, должно быть, почувствовала на себе мой взгляд, потому что подняла глаза. Затем она подмигнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и повернула голову в сторону Логана.

– Отличная работа, – одними губами произнесла она. И вот так просто ее внимание переключилось с меня на телефон моего отца и на все, что их так увлекало.

На мгновение я возненавидела ее. Возненавидела себя. Потому что один этот одобрительный кивок был для меня на вес золота. Я никогда не слышала, чтобы они гордились моей работой или моими профессиональными достижениями. Я никогда не слышала, чтобы они хвалили меня за что-либо. Самое близкое, что я когда-либо слышала, было то, что мой отец сказал Логану.

Я почувствовала, как к горлу подступают слезы смущения. Потому что я знала, что выберу третий вариант. Даже если это продлится двенадцать часов, я не могла отрицать тот факт, что хотела, чтобы моя семья посмотрела на меня и была впечатлена. Удержать их интерес, хотя бы на несколько мгновений.

Так ли это было, если бы я была Эшли? Я задумалась. Мгновенный, гарантированный интерес ко всем аспектам моей жизни?

Одобрение.

Гордость за то, кем я была и чего достигла.

Это было настолько непривычно, что мне показалось, будто меня забросили в другую страну, где говорят на разных языках, и я осталась без переводчика.

Но дело было не во мне. Не совсем.

На самом деле все было основано на человеке, сидевшем рядом со мной. Их интерес возник и расцвел от осознания того, что, по их мнению, я была успешным партнером, а не от того, что успешна сама по себе. Я даже не был уверена, что чувствовала по этому поводу, за исключением того, что хотя бы на мгновение мне захотелось окунуться в это чувство. Каким бы кратким это ни было и каким бы поверхностным ни казалось.

– Твой мозг вот-вот начнет дымиться, – пробормотал Логан.

Я резко взглянула на него.

– Как ты...

Он пристально посмотрел на меня, что было немалым достижением, учитывая, что он не поворачивался ко мне лицом.

– Сколько я работаю с тобой? Шесть лет? Люди забывают, что тихий парень в углу обычно незаметный, поэтому он может разгадать каждого.

Я не смогла сдержать улыбку.

– Это звучит так жутко.

Его брови сошлись на переносице.

– Да. Я полагаю, так оно и есть.

Щелчок.

Мы с Логаном посмотрели на мою маму, которая только что сфотографировала нас на свой телефон. Она смущенно улыбнулась. Притворно смущенно, но, по крайней мере, она пыталась выглядеть извиняющейся.

– Извините, дети, вы так мило смотритесь вместе. У вас такие темные волосы. – промурлыкала она, глядя на экран, предположительно, на нашу фотографию.

Внезапно я снова оказалась в начальной школе, сжимая в руках свой блестящий фиолетовый рюкзак в первый учебный день и наблюдая, как мама фотографирует Эшли на фоне дерева в нашем дворе. Автобус подъехал, и я улыбнулась, шагнув вперед, чтобы она могла сфотографировать и меня.

– Давай, Ава, – огрызнулась Эшли. – Из-за тебя все опоздают.

Мама рассеянно похлопала меня по плечу.

– Она права, дорогая. Поторапливайся.

Я помню, как забиралась в автобус, говоря себе, что она сделает снимок позже, когда я вернусь домой, потому что мамы всегда фотографируют первый день в школе, верно? Она этого не сделала. По крайней мере, не в том году. Не меня.