Текст книги "Эффект бывшего парня (ЛП)"
Автор книги: Карла Соренсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 5
Ава
При ярком дневном свете – за пределами моего офиса, и в мощном «пузыре Мэтью Хокинса», который, словно, заглушал реальность, – я стонала каждый раз, когда вспоминала, как положила свою визитку на стол.
– Вот мой номер, – сказала я, как робот.
Стон.
Десять минут в его присутствии снова превратили меня в неуклюжего подростка. Десять минут Мэтью Хокинса – требовалось полное имя, потому что его тело и аура были такими большими и ошеломляющими, что я не могла называть его только по одному имени – и я была в одном шаге от того, чтобы захихикать и взъерошить волосы.
Я переключилась на рабочий режим раньше, чем это могло произойти, потому что на тот момент это был единственный возможный способ спастись. Парень был профессионалом в общении со СМИ, поэтому его первые два интервью прошли безупречно. Естественно, это немного ослабило мое беспокойство по поводу того, не выставила ли я себя полной дурой.
Пока не получила его сообщение.
Неизвестный: Твое предложение все еще в силе? Мне нужно чем-то заняться.
Моя улыбка была быстрой и широкой, как удар молнии, но я моментально скрыла ее. Профессиональный режим.
Я: Могу я спросить, кто это? Потому что этот текст может быть истолкован по-разному, о чем я не хочу и думать.
Неизвестный: Вполне справедливо, Худышка. Твое предложение показать мне Сиэтл все еще в силе?
Неизвестный: Сжалься надо мной, пожалуйста. Я полностью распаковал вещи, и если посижу дома еще немного, начну переставлять кухонные шкафы. Расставлять в алфавитном порядке специи или что-нибудь в этом роде.
Очень осторожно, словно он мог взорваться, если я неправильно к нему прикоснусь, я отложила телефон и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мэтью Хокинс не приглашал меня на свидание, твердо напомнила я себе. Он был новеньким в городе. Мы знали друг друга и раньше. Было меньше одного процента причин, по которым мое сердце так сильно билось в груди.
Но эти менее одного процента были громкими. Он познакомился с другими игроками, несмотря на то, что было межсезонье. Конечно, он знал кого-то из них достаточно хорошо, чтобы спросить, могут ли они это сделать. Но он обратился ко мне.
В зеркале, висевшем над кухонным столом, я мельком увидела свое отражение. Щеки пылали, а нижняя губа прикушена. Глаза блестели и – я застонала – были полны предвкушения.
Нет, нет, нет, так не пойдет.
Оглядев комнату, я попыталась найти решение для своего тупого мозга. И вот, на углу моего стола, поверх стопки счетов, лежал мой ответ. Я взяла фотоаппарат Кэнон XA11, и у меня возникла идея. И это была такая хорошая идея.
На этот раз моя улыбка была медленной, она раскрывалась, как низкий раскат грома.
Я использовала свою новую игрушку всего пару раз – на командных мероприятиях и на некоторых общественных, где хотела использовать эти кадры для социальных сетей. На сегодняшний день это было бы чересчур, но это позволило бы мне встретиться с ним без риска хихикать или ерошить волосы. Я могла бы надеть штанишки профессиональной Авы, пиарщицы, а не той, которая нервничает при виде Мэтью.
Я методично набирала свой ответ, уже чувствуя, что окончательно утверждаюсь в своей идее. Каждый раз, когда я могла контролировать ход событий, чувствовала себя в восемьсот раз лучше. Я чувствовала себя так, словно сидела за рулем.
Я: Не трогай полку со специями. У меня есть идея, но ты должен надеть футболку с волками.
Пока точки прыгали по экрану, я сохранила номер и внесла в список контактов.
Мэтью Хокинс: Да, мэм. Хотите, я заеду за тобой?
– Да, конечно, приятель, – пробормотал я. – А потом ты откроешь дверцу моей машины, и у нас возникнут серьезные проблемы.
Я: Где ты живешь? Может быть, я заеду за ТОБОЙ.
Мэтью ответил не сразу, и я яростно прикусила нижнюю губу. Скорее всего, Мэтью жил в одном из богатых пригородов Сиэтла, поближе к основным объектам «Волков», в каком-нибудь большом доме, который мог вместить его огромное тело. Лично я жила в самом центре города. Мне нравились виды и городская суета. Нравился поток людей, которые ехали на работу, возвращались домой с яркими букетами цветов с рынка или свежей рыбой, выловленной часом ранее.
Моя квартира не была огромной, но и не крошечной. Я зарабатывала достаточно, чтобы не нуждаться в соседе по комнате, если не считать яркой голубовато-фиолетовой рыбки Бетта по имени Фрэнки, которая поселилась на моем кухонном столе. У Мэтью, вероятно, был огромный слюнявый пес.
Я активно воздерживалась от слежки за его социальными сетями, за исключением Instagram (деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., признана экстремистской и запрещена на территории России), который, похоже, был его любимой сетью в течение последнего года или около того. Кстати, о сдержанности. Я должна получить офигенскую награду за то, что не заглянула в его ленту, чтобы посмотреть, нет ли там фотографий его бывшей, и все это под предлогом поиска домашнего животного или чего-то в этом роде.
Когда Мэтью был с Эшли, он всегда говорил о том, чтобы завести немецкую овчарку.
Когда он был с Эшли...
Этот ход мыслей ни к чему хорошему не привел бы, поскольку я собиралась провести с ним несколько часов.
– Контролируй что говоришь, – напомнила я себе. Это был один из главных принципов моей работы. Если ты контролируешь повествование, то можешь повлиять на результат. Эта конкретная нить оставалась неразрывной до дальнейших распоряжений, потому что, когда я слишком долго размышляла об их отношениях, ни один результат мне не нравился.
Мой телефон зазвонил, и я постаралась изобразить спокойного человека, медленно убирая камеру в черный футляр. И посмотрите-ка, я медленно вернулась к своему телефону и даже сделала глубокий вдох, прежде чем взглянуть на экран.
Мэтью Хокинс: Я живу в новом здании на Хоторн-стрит.
Ладно, это не большой дом в пригороде. Он был примерно в шести кварталах от того места, где я жила, хотя за эти шесть кварталов здания становились намного больше, более блестящими и симпатичными. Это была одна из тех вещей, которые мне нравились в жизни в городе. Вы могли перейти улицу и оказаться в совершенно другой культуре; какая-то воображаемая граница, возникшая много лет назад, сохранялась с течением времени.
Я выросла в привилегированном закрытом районе в Северной Калифорнии, и мне казалось, что я была очищена от всего и превратилась в нечто чистое и скучное по сравнению с этим. Осознание того, что Мэтью живет в центре города, вызвало у меня легкое волнение, как будто он был частью того же клуба, который наслаждался шумом, толпами людей и оживленными улицами
.
Я: Встретимся на углу Хоторн и Восьмой через пятнадцать минут.
– Ок. – Я решительно кивнула. – Встреча на полпути между нашими зданиями – это очень профессионально.
Мой телефон снова зазвонил.
Мэтью Хокинс: Это свидание.
– Да пошел ты, Хокинс, – пробормотала я себе под нос. Если бы не было ребячеством ответить «НЕТ, ЭТО не так», я бы так и сделала. Просто чтобы сохранить последние остатки здравомыслия.
Следующие семь минут я провела, не зацикливаясь на том, что на мне надето (белые шорты и топ армейского зеленого цвета, который, допустим, делал мои зеленые глаза еще зеленее), достаточно ли на мне макияжа (тушь, немного румян и хорошая гигиеническая помада) или не помешало бы немного причесаться (слегка растрепанный пучок на макушке, который говорил о том, что я не хочу выглядеть так, будто слишком стараюсь, но на это у меня тоже ушло пятнадцать минут и десять заколок для волос).
Довольная тем, что, если кто-нибудь сфотографирует нас, я не буду выглядеть как бродяга, я перекинула сумку с фотоаппаратом через плечо и заперла за собой дверь квартиры. Лифт, кряхтя, медленно поднимался ко мне на четвертый этаж, и я молилась, чтобы в этот день он не застрял.
Я вышла из маленького вестибюля своего здания. День был прекрасный, поэтому достала из сумки солнцезащитные очки и надела их на лицо. Люди, которые думали, что в Сиэтле сплошные дожди и пасмурно, явно никогда здесь не бывали. Лето в этом городе было великолепным, ярким, жарким и полным развлечений.
Сегодня Мэтью собирался пройти ускоренный курс в Сиэтл-101.
Я пробежала по пешеходному переходу успев до красного цвета, и мельком увидела, что Мэтью ждет меня на углу. На нем была черная кепка, а глаза прикрывали зеркальные очки-авиаторы. Слабая маскировка, если он пытался сохранить инкогнито, но, полагаю, это была моя вина, поскольку я попросила его надеть футболку «Волков».
Его массивная фигура, облаченная в любую форму команды, была практически приглашением к узнаванию. Хотя это было неплохо. Я достаточно часто бывала на публике с игроками, чтобы знать, что большинство болельщиков относятся к ним с уважением и вежливостью. Тем не менее, я улыбнулась, увидев, как он опустил голову на грудь, когда двое парней в костюмах прошли мимо, возбужденно перешептываясь. Его руки были засунуты в карманы, а грудь расширялась при глубоком вдохе.
Эта грудь.
Где-то должно быть святилище, посвященное верхней части тела Мэтью Хокинса. Экспонат в музее с ярким освещением и плакатами, на которых обсуждается, почему изгиб этих плеч идеально соответствует рельефу мышц под футболкой, и изгибам бицепсов, которые выходят за пределы футболки.
Вздох вырвался у меня, прежде чем я успела его сдержать.
– Черт возьми, – прошептала. Я могла это сделать. Я была профессионалом своего дела.
Как раз в тот момент, когда я напомнила себе об этом, Мэтью поднял голову и увидел, что я приближаюсь.
Если думала, что в верхней части его тела должно быть святилище, то я отказывалась думать о том, что должно быть воздвигнуто в честь улыбки, которой он меня одарил.
– Худышка, – сказал он низким, глубоким голосом, и у меня в животе все перевернулось, как у маленькой предательницы-гимнастки. – Ты тоже сегодня изображаешь туристку?
– Хм? – Мой спокойный ответ сорвался с моих бесстыдных губ.
Серьезно, я как будто становилась другим человеком рядом с этим парнем. Это было так нелепо, и это нужно было прекратить.
Мэтью указал на камеру, и я со смехом дотронулась до нее. Мы отошли от улицы и людского потока, чтобы я могла расстегнуть молнию на футляре. Когда вытащила камеру, то увидела, как приподнялись его брови за стеклами очков.
– Серьезное оборудование, – прокомментировал он.
Я на мгновение прижала камеру к груди, по-девчачьи вздохнув.
– Это моя новая страсть, и сегодня мы собираемся найти ей достойное применение.
– Да?
Я кивнула, указывая на улицу.
– Да. Мэтью Хокинс видит Сиэтл. Если ты не против, я хочу снять кое-что для соцсетей. Подумала, что мы могли бы сходить в «Пайкс Маркет» и попросить бросить тебе в голову рыбу или что-нибудь в этом роде.
Его смех был громким и исходил из такой глубины его чудовищной груди, что я почувствовала его где-то у себя за ребрами, ответное эхо звука вызвало улыбку на моих губах.
– Ты босс, – тихо сказал он, когда мы пошли рядом.
Мы прошли первые пару кварталов, и между нами царила непринужденная тишина, пока город вокруг нас гудел.
Мэтью первым нарушил молчание.
– Я вчера погуглил тебя.
И тут я споткнулась.
Мэтью протянул свою большую и теплую, покрытую мозолями руку и схватил меня за локоть, легко поддерживая, пока я пыталась изобразить что-то вроде Тейлор Свифт, чтобы скрыть свое смущение. Стряхни это, ш-ш-ш-ш-стряхни это.
Как только взяла себя в руки, я слегка улыбнулась ему, и его рука соскользнула с моего локтя.
– Нашел что-нибудь интересное? – спросила я, пока мы ждали нужного сигнала светофора, чтобы перейти улицу.
Очки скрывали его глаза, а рот ничего не выдавал, но по легким морщинкам на его щеках я поняла, что он старается не улыбаться.
– Если я расскажу тебе обо всем, что нашел, о чем мы будем говорить?
Я рассмеялась.
– Вполне справедливо.
Он пихнул меня плечом, когда загорелся знак «Пешеходный переход».
– Ты часто фотографируешь свою рыбку.
И вот так просто я снова почувствовала себя неуклюжим шестнадцатилетним ребенком, наблюдающим за другими людьми из коридора, или из-за угла, или из-за входной двери.
Мне захотелось вернуть эту сталь на место, сантиметр за сантиметром, но я поборола это неприятное ощущение в животе.
Если бы это был кто угодно, только не он, мое лицо не горело бы от стыда, как будто меня застукали за какой-то глупостью. Моя жизнь – это моя работа. Я годами надрывалась, чтобы достичь того, чего достигла сейчас. Чтобы меня уважали на моем посту, я должна была завоевать доверие людей, с которыми работала, и игроков, с которыми общалась каждый божий день. Это было нелегко, особенно учитывая те жертвы, на которые я пошла лично – не ходить на свидания, как большинство женщин моего возраста, и не тратить выходные на бессмысленные встречи, потому что я организовывала общественные мероприятия и наблюдала за играми со стороны.
– Фрэнки – самая крутая рыба в округе, – беспечно ответила я. – К тому же, он добросовестный сосед по комнате. Никогда не мешает мне спать по ночам, не перебивает, когда я жалуюсь на то, как прошел день, не осуждает, когда я приканчиваю бутылку вина во вторник вечером. О скольких людях ты мог бы сказать то же самое? Я не могу вспомнить ни одного.
Мэтью улыбнулся, но было ясно, что он услышал в моем ответе что-то такое, чем я, скорее всего, не хотела, бы делиться.
Возможно, это был подтекст, из-за которого я буквально кричала, что нет ничего плохого в том, что у меня не было парня со времен колледжа, хорошо? Я не хочу об этом говорить.
– Нет ничего плохого в том, чтобы фотографировать свою рыбку, Худышка.
Да, он это услышал.
– Я знаю это. – На этот раз мой ответ не был легким. В нем чувствовалась резкость. Его рука снова коснулась моего локтя, всего лишь легкое касание пальцев, но этого было достаточно, чтобы мы остановились. Он повернулся ко мне, снимая с лица солнечные очки. Вот они. Взгляд этих глаз был таким притягательным, что я не могла смотреть на него слишком долго.
Было что-то особенное в том, как его ресницы обрамляли теплый ореховый цвет, и, повернувшись лицом к солнцу, как и он, я разглядела немного янтарного и желтого по краям. Я видела, как его глаза становились свирепыми, почти дикими, когда он собирался прорваться через линию атаки, чтобы попытаться сбить квотербека соперника.
Сейчас они не были свирепыми. Грозными? Может быть, немного.
– Все в порядке, – сказала я ему, подняв руку, когда он начал говорить. – Не обращай на меня внимания.
Когда эти глаза слегка сузились, кто-то толкнул меня сзади, заставив на шаг приблизиться к Мэтью. Он повернулся так, что оказался спиной к людскому потоку, не давая мне пройти.
Конечно, он смешался с потоком людей, чтобы не мешать мне, когда я становилась раздражительной, обороняющейся и настороженной.
– Я также выяснил, что ты дважды специализировалась в Университете Южной Калифорнии, получила степень магистра в Аризоне, работая здесь, и в этой раздевалке тебя чертовски уважают. На самом деле, половина из них тебя боится.
Мой смех прозвучал как тихий выдох, и я, прищурившись, посмотрела на здание рядом с нами.
– Это неправда.
Я была скромницей. Это была чистая правда.
Судя по ухмылке на лице Мэтью, он тоже это знал.
– Я не знаю, почему ты передумала идти в медицину, но рад, что ты это сделала.
Когда я сглотнула, пытаясь сообразить, как мне сказать, что я не пошла в медицину, потому что буквально не могла смириться с тем, что меня сравнивают с Эшли, он снова подтолкнул меня локтем.
– Я горжусь тобой, Худышка. Нелегко найти то, для чего ты создана.
Глядя на него снизу-вверх, я кое-что поняла. Мэтью не говорил намеренно того, что могло бы заставить женщину, не способную себя контролировать, влюбиться в него. Он просто был... собой.
Слава богу, я не была клубком бурных эмоций, потому что мне это определенно не нужно, твердо напомнила я себе, не испытывая ни малейшего беспокойства, что мысленно слишком сильно протестую.
Все еще. Даже если бы я не подвергалась риску, я знала, с каким человеком имею дело. С единорогом.
Почему Эшли изменила ему, я так и не узнала. Если бы у меня была возможность спросить ее и получить честный ответ, не желая при этом рвать на себе волосы, то, возможно, я бы так и сделала. Почему жена Мэтью развелась с ним через пять лет, я так и не узнала. Но, очевидно, она тоже была сумасшедшей.
«Профессионал, – мысленно закричала я. Никаких влюбленных взглядов. Никаких вздохов. Не надо быть влюбленной маленькой девочкой».
Так что я заставила себя проглотить и расправить плечи.
– Спасибо. Но не думай, что, льстя мне, ты избежишь того, что тебе в голову кинут рыбу.
Когда мы пошли, я держала камеру в руках, как будто это могло защитить меня от него. Его шаги были примерно в два раза длиннее моих, и он подстроил их так, чтобы мне не приходилось бежать, чтобы не отстать.
– Даже не мечтал об этом, – сказал он.
ГЛАВА 6
Мэтью
В футболе было много такого, что мне нравилось. Кое-что происходило не на поле, но большинство не выходило за его пределы. Когда я выстраивался в линию, вонзая бутсы в землю, прижимая пальцы к траве или дерну, мне нравилось наблюдать за глазами квотербеков. Нравилось наблюдать за языком его тела и слышать, как он выкрикивает слова в ответ на оскорбление. Потому что малейшая деталь могла подсказать, что они собираются делать, когда мяч перелетит из рук центрового в их собственные.
Эти маленькие подсказки – в сочетании с учебным фильмом, который я смотрел всю неделю, – помогали решить в какую сторону крутиться, или следует опустить плечо и подставить его под удар, чтобы противник не смог оттолкнуть меня, убегая назад.
До сих пор Ава не давала возможности угадать ее следующий шаг. Камера слишком сильно закрывала ее лицо, чтобы я мог разглядеть. После того, как она заставила меня сделать несколько снимков на фоне знаменитой флуоресцентной вывески для моей странницы, мы медленно пошли по длинному крытому коридору Пайкс-Маркет.
– Мы годами наблюдали, как ты влюбляешься в Луизиану, – сказала она через час прогулки. – Пусть твои новые и старые поклонники увидят Сиэтл твоими глазами.
– Неужели я сегодня влюбляюсь в Сиэтл? – поддразнил ее.
Вместо ответа Ава с легкостью подняла камеру, наблюдая за мной через дисплей, пока я делал снимки на свой телефон. Огромные корзины с цветами всех мыслимых цветов и форм; рыба, осьминоги и креветки, разложенные на упакованном льду; мясо и сыры в стеклянных витринах.
Она отложила камеру лишь для того, чтобы выбрать снимки для моей личной ленты.
– Нет, используй ту, где ты смотришь вдаль, – посоветовала она, бросив быстрый взгляд через мое плечо, пока я просматривал фотопленку. – Освещение здесь лучше, чем когда ты смотришь прямо в камеру.
Когда я быстро отдал ей честь, Ава фыркнула себе под нос.
– И не забудь поставить хэштег, – добавила она.
Я бросил на нее иронический взгляд, который заставил ее взглянуть на меня поверх своего маленького щитка.
– Я не буду.
Как только нажал на кнопку, публикуя фото, к нам подошел маленький мальчик с застенчивой улыбкой на лице и большой рукой своего отца на плече. Он выглядел еще более взволнованным, чем его сын.
– Мистер Хокинс? – спросил маленький мальчик, продемонстрировав щель в передних зубах, когда улыбнулся.
Я присел на корточки и протянул ему руку.
– Ну, мистер Хокинс – мой отец, но вы можете называть меня Мэтью, если хотите.
Он хихикнул, вложив свою ладонь в мою.
– Я наблюдал за вами с тех пор, как вы учились в Стэнфорде, – поспешно сказал его отец, протягивая мне руку для рукопожатия, что я и сделал. – Мы оба большие фанаты.
– Как вас зовут? – спросил я, вставая.
– Это Малахия, а я Роберт.
Ава снимала, пока мы болтали, и опустила камеру только для того, чтобы спросить, не хотят ли они, чтобы она сфотографировала нас троих.
Роберт сунул ей в руки свой телефон прежде, чем она успела закончить фразу. Я наблюдал за выражением ее лица, пока она выбирала позу, чтобы все мы оказались в кадре. Весело улыбаясь, она лишь мельком взглянула на меня, сделала пару снимков.
Когда они вдвоем продолжили свой путь по рынку, я задал вопрос, прежде чем Ава успела снова поднять камеру.
– Ты часто здесь бываешь?
Ее руки замерли, когда она расстегивала ремешок фотоаппарата, а бессмысленность моего вопроса заставила меня рассмеяться. И ее тоже.
– Извини, – сказал я, жестом приглашая ее идти впереди меня. – В моей голове это прозвучало гораздо естественнее.
– Часто ли я бываю в Пайкс-Маркет? – уточнила она, и в ее глазах блеснула веселье.
– Да. – Я почувствовал прилив гордости, потому что впервые с тех пор, как мы приехали, Ава не прятала от меня свое лицо. Конечно, я понимал, что она хочет делать свою работу, но представлял себе более откровенный разговор, чем тот, который у меня был до сих пор. – Тебе придется рассказать мне все о жизни в центре города.
Она улыбнулась.
– Наверное, раз в пару недель. Я не люблю готовить, так что это не из-за всех этих великолепных продуктов, – призналась она с легкой гримасой, – но цветы здесь самые лучшие. А на другой стороне улицы есть заведение, где готовят такой вкусный творожный сыр, что ты будешь плакать.
– Цветы и сыр, да? Я подумал, что ты предпочтешь шоколад.
Ава рассмеялась.
– О, я нахожу его везде, куда бы ни пошла, не переживай.
Воспоминание заставило меня усмехнуться про себя. Она взглянула на меня краем глаза, и по тому, как она прикусила губу, я понял, что она хотела спросить. Наклонился к ней.
– Я смутно помню, как однажды кто-то положил в мою спортивную сумку большой батончик «Херши» с запиской, в которой говорилось, что это поможет мне собраться с силами перед матчем с Калифорнией.
Ава застонала и закрыла лицо рукой.
– Не могу поверить, что ты это помнишь.
– Сколько тебе было лет?
Она медленно выдохнула и покачала головой.
– Может быть, пятнадцать.
– Такая заботливая, – поддразнила я, снова подталкивая ее плечом. – В том году мы обошли Калифорнию. Может быть, мы потеряли мой предпоследний год в младшей лигах, потому что кто-то не подарил мне плитку шоколада.
– Я стащила деньги из папиного бумажника, чтобы купить его, – заговорщицки сказала она. Я рассмеялся, но через секунду ее лицо разгладилось. – Он ничего не заметил. Полагаю, в этом нет ничего удивительного.
Уголки моих губ опустились, когда мы были вынуждены разойтись, чтобы пропустить большую семью. Нет, в этом нет ничего удивительного. Сколько бы я ни бывал в их доме в те годы, иногда казалось, что я был единственным, кто обращал на нее внимание.
Я остановился, чтобы отдать продавцу пачку наличных за небольшой букет красных и оранжевых цветов, который привлек мое внимание. Маленькая азиатка за прилавком ловко завернула цветы в белую бумагу и вручила мне с улыбкой и кивком.
– Что? – спросил я, когда Ава бросила на меня любопытный взгляд.
Она открыла рот, затем закрыла. Покачала головой, когда я взял цветы подмышку.
– Ничего, – наконец сказала она. – Просто... наблюдаю.
– Раньше ты часто так делала.
Темные брови Авы на мгновение приподнялись в знак согласия, и она криво улыбнулась.
– Полагаю, что да.
Когда мои воспоминания об Аве как о слегка неуклюжем подростке, топчущемся с краю комнаты, сопоставились с женщиной, стоящей передо мной, реальность стала размытой. Я помнил ее любопытной и тихой, милой, но сдержанной – вероятно, по необходимости. Эшли всегда была в центре внимания, не оставляя места ни для кого другого.
Даже сейчас, несмотря на то, что она руководила многими делами в организации «Волки», Ава оставалась в стороне. Интересно, насколько сильно на это повлияло ее воспитание.
В любом случае, это было почти что испытанием – увидеть, какой была эта Ава, когда больше не пряталась за своей работой.
Она была настоящим квотербеком, ее камера находилась прямо перед ней, и я не мог сказать, в каком направлении она собиралась двигаться. Для такого человека, как я, склонного к соперничеству до мозга костей, это был вызов, который я не мог проигнорировать.
– Ты действительно собираешься заставить их бросать рыбу мне в голову? – спросил я, когда по лицу Авы стало ясно, что она не хочет распространяться о своих наблюдательных способностях. Я понял, что было нечто в выражении ее лица. Когда перестал давить на нее, говоря о прошлом, она немного расслабилась.
– Да ладно тебе, – сказала она, подталкивая меня плечом. – Это традиция Сиэтла. Они этим славятся.
Я с опаской наблюдал, как мужчины в фартуках и больших резиновых перчатках поднимают рыбу над головами двух хихикающих девушек.
– Да, но во мне шесть футов и пять дюймов, – ответил я, искоса поглядывая на нее. – Если я получу по морде лососем, ты будешь у меня в долгу, Бейкер.
Ава запрокинула голову и рассмеялась.
Она готовила камеру, чтобы запечатлеть каждую ужасающую секунду, одновременно разговаривая с одним из парней за стойкой, который заверил меня, что они профессионалы, когда зазвонил телефон Авы.
Подняв палец, она отошла в сторону и ответила на звонок.
– Ава Бейкер.
Она бросила на меня взгляд, который я не понял.
– Угу. – Изогнув свое тонкое запястье, она пристально посмотрела на часы. – Да, мы можем это сделать. Прямо сейчас я снимаю Хокинса, так что это не проблема. Она кивнула. – Конечно. Спасибо, что подумали о нас.
Она повесила трубку и покачала головой, глядя на рыбаков, которые драматично застонали.
– Нам придется сократить твой туристический день, – сказала она.
Ава убрала телефон обратно в сумку с фотоаппаратом и слегка улыбнулась мне. Я не смог понять, разочарована она или нет.
– Я тебе уже надоел?
Она отрывисто рассмеялась.
– Не напрашивайся на комплименты, это некрасиво. – Она отошла в сторону, чтобы люди могли пройти мимо нас. Каламбур, учитывая, где мы стояли, заставил меня усмехнуться.
– Это был SportsCenter, – объяснила она. – У них сегодня вечером кто-то отказался от участия в трансляции, и они хотят сделать короткое интервью с тобой и Логаном Уордом через спутник. Сейчас они уделяют особое внимание защите, и, учитывая то, что ты привлек внимание к сюжету NFL Network, они хотят сделать что-то свое. – Она снова взглянула на часы. – Но нам нужно, чтобы ты принял душ, побрился, переоделся и вернулся в офис примерно через, – она цокнула языком, – два часа. Ты справишься с этим? – Я потер подбородок, и Ава проследила за моим движением глазами.
– И побриться тоже надо? – Ее глаза сузились, и я рассмеялся. – Да, я могу с этим справиться.
Ава выдохнула с явным облегчением.
– Хорошо. Но ты – самая легкая часть. Давай возьмем такси, чтобы сэкономить время. Я позвоню Логану по дороге. Это будет самая сложная часть.
– Да?
Эва что-то промурлыкала.
– Помнишь, ты говорил, что половина парней меня боится?
Я кивнул.
– Он не один из них.
Ее лицо было спокойным, когда она говорила это, без намека на гнев или досаду, но напряженности в ее глазах было достаточно, чтобы я потянулся за цветами, которые держал под мышкой, и протянул их ей.
– Вот, – сказал ей.
Теперь, когда она брала их у меня, ее лицо стало непроницаемым, рот открылся и снова закрылся.
– Но ты купил их не для меня, – сказала она, но ее губы все равно растянулись в улыбке.
Разве не так?
Я пожал плечами.
– Тебе они понравятся больше, чем мне. Кроме того, я знаю, что ты придешь домой и съешь немного шоколада. Ты вполне можешь побаловать себя еще чем-нибудь в конце дня.
Щеки Авы слегка порозовели, но она старалась не смотреть на меня.
Возможно, это был странный порыв – подарить ей цветы, но я не чувствовал ничего плохого. И твердо верил в то, что нужно следовать своим инстинктам.
Это заставило ее улыбнуться, и мне стало хорошо. Этого было достаточно.
Такси остановилось перед нами у обочины, и глаза водителя полезли на лоб, когда он увидел, как я открываю дверь для Авы. Я вежливо улыбнулся, подождал, пока ее длинные загорелые ноги скроются из виду, и только потом попытался забраться вслед за ней, не ударившись головой о край дверцы. Мой ремень безопасности защелкнулся, но мы все еще не трогались с места. Когда я поднял глаза, водитель беззастенчиво пялился в зеркало заднего вида.
Ава вздохнула.
– Вы можете сделать с ним селфи и взять автограф, если доставите нас меньше чем за десять минут.
– Договорились, – ответил он, и шины взвизгнули, когда мы тронулись с места.
* * *
– Ненавижу галстуки.
Это прозвучало от Логана Уорда, через час и пятьдесят минут после того, как Аве позвонили.
Мы сидели в большой комнате, окруженные светом и людьми в наушниках, с планшетами и кисточками для макияжа в руках, две массивные камеры были направлены в нашу сторону. Он неловко заерзал на стуле, галстука не было видно. Я убрал руку и взглянул на него.
Прежде чем я успел заговорить, из темноты, созданной направленными на нас яркими огнями, появилась Ава.
– Я знаю, что ты ненавидишь галстуки, Логан. Все в команде знают, что ты ненавидишь галстуки.
– Не все, – проворчал он, прищурившись, глядя на меня.
Большинство игроков были приветливы. Большинство парней искали меня в здании, чтобы поздороваться, или присылали сообщения с приветствием в команде, но только не Логан. Я был капитаном в своей старой команде все время, кроме первого года, когда был новичком. Поверхностное рукопожатие и короткое «Добро пожаловать в Вашингтон», которыми он одарил меня в мой первый день, не произвели на меня должного впечатления. И вот мы здесь, на интервью, которое Ава вежливо потребовала от нас, хотя эти три слова были всем, что он мне сказал.
Может, он и не боялся Авы, но все равно появился.
Ее телефонный разговор с ним был быстрым, а голос – яростным.
«Уорд, мне плевать, что ты сейчас истекаешь кровью в отделении неотложной помощи. Скажи, чтобы тебе зашили задницу, потому что через два часа ты будешь в приличной одежде в студии. Ты меня понимаешь?»
Что бы он ни сказал, это заставило ее закрыть глаза и медленно дышать на десять счетов, затем она сказала «хорошо» и повесила трубку. Когда я перестану замечать, насколько она изменилась?
Ава, стоявшая передо мной и оттягивавшая мою руку от узла галстука, была единственной ярким предметом во всей комнате. И Логан, и я были одеты в темные цвета. Комната была окрашена в различные оттенки черного, белого и серебристого, пока мы ждали появления интервьюера.
На ней было какое-то яркое красновато-розовое платье, у которого, вероятно, было необычное название, а каблуки были высоченные и ярко-желтые. Наверное, это не должно было выглядеть хорошо, но выглядело. Когда она протянула руку, чтобы поправить узел моего галстука, и откинулась назад, чтобы критически его рассмотреть, я все еще пытался сопоставить эту Аву с той, которую знал так давно. Та Ава носила футболки и джинсовые шорты. Эта «Ава» была изящной и отполированной, с яркими красками и едва уловимой сексуальностью, из-за которой моя кожа казалась на два размера меньше, чем нужно.
