Текст книги "Любовь по-английски (ЛП)"

Автор книги: Карина Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 4

Как не в своей тарелке – это как нельзя лучше описывало мое состояние. Я знаю, что мне трудно найти общий язык с людьми, но все равно каждый раз удивляешься почему за столько лет я не нашла себе компанию. Конечно, в средней школе я общалась с разными непутевыми людьми, но только потому, что любила курить травку, делать татуировки и слушать панк и метал. Но я была также умной – мне нравилось учиться, я хотела поступить в престижный университет, в то время как они даже не пошли бы в местный колледж. И когда я поехала учиться, то завела новых друзей, но никто из них меня по-настоящему не понимал. И это были мои сверстники.

Я пошла в университет. Казалось, здесь люди были более лояльными, но я все равно продолжала чувствовать себя не в своей тарелке и задаваться вопросом, где же моя компания. Моей близкой подругой стала Джослин, с которой я познакомилась в первый год обучения, но вскоре она почему-то вернулась в Саскачеван (скажу только, что это не то место, куда бы вы хотели вернуться), и поэтому мы виделись раз в год в лучшем случае. Наше общение было сведено к переписке на Facebook – регулярно, но все же. Теперь я все чаще стала зависать в интернете, смотрела смешные ролики в YouTube или напивалась в местных забегаловках, пока не подцеплю какого-нибудь парня.

Тем не менее, в тот момент, когда я выходила из автобуса в Акантиладо вчера, я чувствовала, что если не нашла свое место, то уже на полпути к этому.

По большей части здесь были хорошие люди, но были и такие, кто не был дружелюбно настроен ко мне. По крайней мере, все испанцы были приветливы. Хоть они и отнеслись к программе серьезно, они также хотели повеселиться – мой тип людей.

Вероятно, помогло то, что я уже познакомилась с парочкой из них. Это было хорошее чувство, как будто Матео и Клаудия, и я отчасти все знали друг друга, даже если и поверхностно. Я видела, что несколько людей продолжили общение, начатое еще в автобусе, то, что сначала мне показалось глупым. Однако знакомство с Беатрис, Дэйвом и Карлосом, казалось, уже имело для меня большое значение.

Но, к сожалению, я пропустила решающий момент сближения, поскольку проспала весь ужин. Я так устала, что сразу же провалилась в сон. И когда моя соседка по дому, миниатюрная и милая Сара постучала в мою дверь, я крикнула ей, чтобы убиралась. Потом пришлось извиниться.

Было шесть утра, когда я проснулась. Я сощурилась от непривычно яркого света, льющегося через окно, заставила себя встать и пойти в душ. Было такое чувство, что я попала под грузовой поезд. Возле столовой меня уже ждал Дэйв, наверное, хотел произвести впечатление, и еще несколько человек, которых я видела впервые. Вскоре подтянулись и остальные.

Если быть честной с самой собой, то я надеялась увидеть Матео. Я знаю, это глупо и неуместно, было странно и то, что он занимает все мои мысли, учитывая, что мы никогда не будем вместе и он не в моем вкусе? И не смотря на все это – факт остается фактом: я хотела ему понравиться. Я бы хотела, чтобы он смотрел на меня и думал, что «я очень красивая и сексуальная», то, как он описывал Мерилин Монро.

И что уже ни в какие ворота не лезет – он был женат и имел ребенка. Я не должна хотеть, чтобы он думал, что я привлекательная. Я должна хотеть, чтобы он считал меня некрасивой, но достаточно забавной, чтобы быть друзьями.

Иногда мне кажется, что я ужасный человек.

Я посмотрела на телефон. Вероятно, сейчас было либо слишком рано, либо слишком поздно для звонка домой – я не была уверена какая у нас разница во времени, мне нужно было поговорить с Джошем или посмотреть нет ли сообщений от Джослин на Facebook. Хотя я никогда не имела привычки говорить про свою личную жизнь с братом, но у него есть особый талант, заставлять меня чувствовать себя хорошим человеком. А это мне сейчас ой как нужно – достаточно и того, что Джослин называла меня своей маленькой шлюшкой, поскольку знала о всех моих деяниях с парнями. Я бы тоже назвала ее так, но не все так просто.

Мой палец завис над экраном – здесь был невероятно дорогой роуминг, я не могла получить даже смс. Я глубоко вздохнула, затем убрала его. Нет, мне срочно нужен беспроводной интернет, придется использовать компьютер в главном здании или чужой телефон. Они и правду хотят, чтобы мы здесь были как в изоляции.

Сегодня я провела перед зеркалом дольше, чем обычно. Я знала, что симпатичная – у меня была гладкая кожа, немного экзотические на вид карие глаза и полные губы. Кто-то даже сравнил меня с Николь Кидман, на что я пошутила, что была ее более страшной и толстой сестрой-близнецом. Фигура у меня была по типу «песочных часов» с тонкой талией, но все остальное было более пышных форм, что никак не удавалось убрать, сколько бы я ни сидела на диете. К тому же мне не хватало силы воли, когда вокруг столько еды. К счастью, это не отражалось на моих отношениях с мужчинами. Им нравилось то, что было за что подержаться, да и я не жаловалась.

Я не была уверена, какая сейчас погода – я вспомнила, как кто-то говорил, что летом было сухо и жарко, а зимой – холодно и мерзко, поэтому я натянула черные узкие джинсы, ботинки с пряжками и темно-синюю кофту. Нанесла лак на волосы, взъерошила их и направилась к двери. Сара уже ждала меня, сидя на балконе с чашкой растворимого кофе.

Я извинилась за то, что была груба с ней вчера вечером, но она только махнула рукой и улыбнулась. Ей, казалось, было за тридцать, но она не говорила на английском очень хорошо. Я узнала, что она была замужем, но без детей, работала в мадридском журнале, но больше мне узнать не удалось. Она была яркой и выглядела начитанной – может всему виной были блестящие, пепельные светлые волосы или ее элегантный свитер со строгими брюками, но у меня было чувство, что она справится со всем быстро. А как может быть иначе, если тебя вынуждают говорить на чужом языке целый месяц?

Мы вышли из коттеджа вместе – это был акт солидарности, хотя наш коттедж располагался прямо напротив столовой. Я думаю, она просто неловко себя чувствовала из-за всей этой программы, как и я. Воздух был прохладным, поскольку солнце только появилось из-за горизонта, окрашивая небо в невероятные цвета, которые невозможно было повторить. Здесь все было по-другому, и ты чувствовала себя частью чего-то большего.

Занят был лишь один столик – мы еще и рано пришли. Здесь сидели четверо мужчин, которые тихо о чем-то говорили по-испански.

– Отчаянные парни, – сказала Сара в шутку, когда мы заняли столик у окна. – Быть беде.

Я кивнула и улыбнулась. Было смешно, насколько трусливы оказались люди, думая, что говоря на своем родном языке, попадут в неприятности.

Мы только присели, когда появился Джерри, цоканье его ботинок эхом отражалось от плитки. Он воскликнул. – Что это? – мы с Сарой лишь молча смотрели с удивлением. Джерри подошел к столу и положил на него руки. – Немедленно прекратите. Никакого испанского. Что я вам говорил?

Забавно было наблюдать, как Джерри с присущим ему занудством отчитывает кучку испанских бизнесменов, но надо отдать ему должное – они выглядели пристыжено.

Все они принесли извинения на английском языке. Джерри велел им рассесться по разным столикам – за одним не должно быть более двух испанцев. Отныне это стало правилом до окончания программы. Кто первый придёт.

Один из мужчин подошел к нашему с Сарой столику с нетерпеливой улыбкой на лице. Он был дородный, с густыми усами и черными, как смола, волосами. На вид ему было лет пятьдесят.

– Можно присесть? – вежливо поинтересовался он, улыбаясь, словно выиграл в лотерею.

Мы с Сарой кивнули, сказав, что будем только рады. Хотя в душе я почувствовала огорчение. Подсев к нам, он уменьшил шансы, что к нам присоединятся Матео или Клаудия.

Я поприветствовала мужчину, который с радостью показал нам бейджик с именем Антонио.

– Ух, ты, – сказал он, как только уселся. – У тебя так много татуировок!

Как правило, люди говорили это с пренебрежением, и я обижалась, но Антонио, по-видимому, это действительно впечатлило. Я склонила голову и посмотрела на руки. – Спасибо.

Он показал мне большой палец и подмигнул. – Это круто. – Затем он повернулся к Саре и повел привычную в таких случаях беседу. Я смотрела на них еще с минуту: они с осторожностью подбирали слова, чтобы ненароком не перейти на свой родной язык. Меня это восхищало. Я пробыла в Мадриде лишь несколько часов, и это было сущим адом, не зная их язык.

Я решила, что они оба мне нравятся. А еще мне нужен был кофе.

Я осмотрелась вокруг, думая, что не лишним было бы встать и самой себя обслужить. Здесь был официант, который медленно двигался и подносил каждому кофе, но все остальное, казалось, было на шведском столе. Подтягивались люди, некоторые уже объединились в группы.

Клаудия вошла одна в спортивной, укороченной куртке – ее ангельское личико мило улыбалось, она осторожно озиралась по сторонам. Она улыбнулась, заметив меня, но тут же ее взгляд упал на сидящих рядом испанцев, и она передумала подсаживаться к нам. Я кинула на нее виноватый взгляд, но она только пожала плечами и села за ближайший столик.

Дэйв, с его жесткими волосами, пришел с Беатрис, и ему удалось получить последний свободный столик у двери. Вскоре к ним присоединился Матео. Беатрис поднялась, и я мельком успела заметить желтое платье, из-под которого выглядывали стройные ноги, прежде чем она обняла Матео так, как будто они были знакомы не первый год. Она расцеловала его в обе щеки, и он с радостью подсел к ним за столик.

Тьфу. Теперь я действительно ощутила разочарование. Я стала ругать себя за то, что проспала ужин. Кто знает, что было между Дэйвом и Беатрис? Возможно, они за время ужина успели со всеми познакомиться. Я чувствовала, что снова оказалась в средней школе, проводя выходные в одиночестве, а затем горько об этом жалела в понедельник, услышав последние новости.

Но мне стало еще хуже, когда к нам за столик подсела Лорен. Была еще сотня свободных мест, но ей надо было сесть именно сюда, она выдвинула свой стул так, как будто была чертовой королевой Англии и села.

– Надеюсь, они не забыли, что я вегетарианка (прим.: по англ. – vegan), – сказала она, даже не потрудившись поздороваться с Антонио и Сарой.

– Тебя зовут Веган? – спросила Сара, вглядываясь в ее бейджик.

Лорен поморщила нос. – Нет, – сказала она, как будто делала нам большое одолжение. – Меня зовут Лорен. Я вегетарианка. Это мой выбор.

Антонио скривиля. – Ты вегетарианка?

Прежде чем она начала читать ему лекцию, я повернулась к ней и сказала. – Я не думаю, что они принесут твой завтрак сюда. Мне кажется, ты должна сама пойти и взять.

 – Это мы еще посмотрим, – сказала она и поплелась к Джерри.

Я улыбнулась Антонио и Саре. – Большинство вегетарианцев – приятные личности, – попыталась я оправдаться. Затем взяла свою тарелку и направилась к столу, заняв очередь за очень высоким испанским парнем по имени Рикардо, ухмыляясь собственным мыслям.

Весь стол был усеян мясом и сыром. Вот так. Там была еще корзина с фруктами, салаты и ломти хлеба разных сортов – все остальное было предназначено для вегетарианцев, кошмар. Колбаса, бастурма, окорок и ветчина, нарезанная тоньше бумаги, затем куча различных сортов сыра, творог. Наконец, я добралась до большого блюда чуррос (сладкая обжаренная выпечка из заварного теста) и хлебного пудинга, определенно не для вегетарианцев, кстати.

Если Лорен так и не получит свое меню, то разозлится. Я знала, что неправильно радоваться этому, но ничего не могла с собой поделать.

– Как дела, Вера? – бархатный голос вывел меня из задумчивости.

Я обернулась и тут же увидела Матео, который стоял прямо за мной. Он выглядел великолепно. Это было в новинку видеть его второй раз, второй день. Новый вид, новый Матео. Сегодня он был одет в темно-синий костюм и голубую рубашку без галстука. Она идеально на него села и была сшита из дорогой ткани. Его волосы находились на грани между ухоженными и грязными, и я все еще хотела не что иное, как запустить пальцы в них. Его волевой подбородок покрывала темная щетина.

Я проигнорировала жар между моих ног и улыбнулась ему. – О, нормально. Доброе утро. Как твои дела?

Я знаю, что это прозвучало, может, слишком официально, но я напомнила себе, что мы не были друзьями. Или быть может за этим я пыталась скрыть то, какое сильное впечатление на меня произвели его слова во время игры.

– У меня все хорошо. Я скучал по тебе вчера вечером, – его слова заставили мой желудок перевернуться. Мне нужно было что-то съесть. – Где ты была?

Я попыталась хоть что-то сказать, но слова застряли в горле. Я уловила его запах, когда он потянулся за ветчиной. Он бросил пару кусочков на мою пустую тарелку, а лишь потом на свою.

Я облизала губы, наблюдая, как он положил несколько ломтиков сыра на наши тарелки. Либо он был очень галантным и хотел за мной поухаживать, либо хотел поторопить, чтобы я не задерживала очередь.

– Я не хотела пропускать ужин, – сказала я, двигаясь, чтобы освободить ему место. – Я не знаю, как это получилось. Я просто уснула.

– Ах, да, – сказал он. Его глаза сверкнули, как золотисто-коричневый топаз. – Я слышал, что ты выпила граппы и уснула.

Я снова посмотрела на столик, за которым сидели Дэйв и Беатрис. – Я выпила только стакан, а затем пошла к себе, распаковывать вещи. И уснула.

Он взял два тоста и положил в тостер. – Если бы ты знала, что такое сиеста, то так бы не устала и пришла бы на ужин, – поучал он меня.

Эй, – сказала я строго. – Сиеста в переводе с испанского – мало спать. Нет, испанский не допускается. Я только что видела кучу парней, у которых были неприятности по этому поводу.

Матео поднял брови. – Ну, я не дурак. Я приехал сюда учиться, а не напрасно тратить время и деньги. Ты, Вера, должна немного поспать сегодня, чтобы у тебя остались силы на вечер. Будет вечеринка.

– О? Вчера вечером не было вечеринки? – спросила я, вдруг это мне поможет понять, что произошло, когда я заснула. – Все кажутся сонными сегодня утром, – добавила я.

Он изучал меня мгновение, прежде чем сказал. – Не было вечеринки. Мы все поужинали, было много вина, а затем Дэйв и Беатрис пригласили всех в свой коттедж еще выпить. Я побыл немного, а затем ушел, так что ничего больше не знаю. Мне надо было позвонить своей жене. Ты знаешь, она свободно говорит на английском, так что мы не общались на испанском, не волнуйся.

Это слово. Жена. Оно было. Он сказал это. Доказательство того, что кольцо не просто так, доказательство того, что он не был разведен. Жена. Она существовала. И я должна была перестать беспокоиться, что он думает обо мне. Я посмотрела на емкость с дымящейся яичницей, которую повар поставил вниз. У меня было такое чувство, что мне одели ее на голову. Хорошее начало.

Тост выскочил из тостера, и я чуть не подпрыгнула.

– Забавно, – размышлял он, положив ломтики поджаренного хлеба на наши тарелки. Матео взял меня под локоть, чтобы идти дальше. – Как тесен мир. Я знал Беатрис раньше.

Я с трудом подавила желание посмотреть на ее столик. Я вспомнила, как она выглядела: длинные черные волосы, бронзовый загар, идеально белые зубы и фигура модели.

– Как так получилось? – спросила я, на самом деле не очень интересуясь.

– Она работает журналистом на телевидении. И когда-то делала репортаж о нашей игре. Она брала у меня интервью много раз. Когда ты в сборной… тебя многие знают.

Я понятия не имела, что это означало, и не собиралась спрашивать. Я была лузером в любом случае, поэтому забрала свою тарелку с чуррос и махнула Матео. – Увидимся позже, – сказала я, стараясь казаться веселой и жизнерадостной. Чуррос были все еще горячими и начали обжигать мои пальцы.

Он нахмурился на мой внезапный уход, но кивнул.

Я бросила чуррос на тарелку и поспешила обратно к своему столику. Он был пуст: Сара, Антонио и Лорен куда-то запропастились, оставив лишь графин с горячим кофе. Я налила себе немного. Сделав первый глоток, я пообещала себе, что этого больше не случится. Матео просто был вежлив и обходителен со мной, а я уже вообразила невесть что – у него была жена. Мне нужно успокоиться. Это не похоже на меня. Такого не должно повториться.

Вскоре вернулись Антонио и Сара, и мы продолжили беседу. Я заметно ожила, как будто бы вспомнила, зачем я здесь. Познакомиться с новыми людьми и помочь им с английским. И получить новое понимание о Вселенной – я вдруг подумала, что Матео понравится такой ответ.

Наконец объявилась Лорен, с красными пятнами на лице и злая, как черт: по всей видимости, уже успела поцапаться с Джерри. Она принесла с собой только вазу с фруктами, что и было для Лорен специальным меню. У меня разболелась голова от всех ее разговоров о правильном питании.

Когда завтрак был съеден, Джерри сделал объявление, что расписание вывешено на доске. Заглотив с жадностью мясо и сыр и будучи в ужасном настроении, я попрощалась со своим столиком и пошла туда. Я достала телефон и стала записывать расписание в блокнот:

9:00 – 10:00 встреча с Хорхе

10:00 – 11:00 встреча с Франциско

11:00 – 12:00 встреча с Хосе Карлосом (Лягушатником)

12:00 – 13:00 Обед

Перерыв (вздремнуть?)

14:00 – 15:00 бизнес-сессия с Матео (о боже)

15:00 – 16:00 бизнес-сессия с Антонио

16:00 – 17:00 бизнес-сессия с Нирой

Перерыв

18:00 – 20:00 Ужин (два часа?)

20:00 – Вечерние гуляния

И это будет мой первый официальный день в Лас Палабрас. Первый день из тридцати.

И тогда меня словно ударило: нахрен я подписалась на это?

Глава 5

Ко времени обеда моя мигрень только усилилась. Было такое чувство, что в моей голове ворочали ржавые шестеренки. У меня болела челюсть, как будто я делала минет несколько часов подряд, в горле пересохло. Единственный раз, когда я говорила три часа подряд – был, когда мы с братом пошли в парк. Испанцы говорили на ломаном английском, при этом изо всех сил стараясь быть понятыми – вот ты им и помогаешь. Ты пытался поставить их речь и произношение правильно, а когда у тебя не получалось, то ничего другого не оставалось, как просто поддерживать беседу.

Я впервые в жизни так общалась. Рассказала Хорхе о моих непростых отношениях с сестрой и о жизни в Ванкувере. Затем поведала Франциско, городскому рабочему (который настоял, чтобы я звала его Пако) о моем увлечении Вселенной и о том, что я изучала. Я рассказала все о своих татуировках лягушатнику Карлосу и что каждая из них означает. Я делилась вещами, о которых обычно не любила распространяться – и все потому, что мы разговаривали на разных языках. Они оба общались по-английски, при этом зная, что я не говорю на их родном языке.

К тому времени, когда я пришла в столовую – у меня во рту пересохло, а на лбу выступил пот – я начала задаваться вопросом, что мне даст эта программа. Я только и говорила о себе последние три часа, что никогда не делала раньше.

Я огляделась в поисках свободного столика, но могла только увидеть ошарашенные лица. Наконец, я заметила Клаудию, которая махала мне. Я поплелась к столу и села.

– У тебя усталый вид, – заметила она. – Я и сама вымоталась – это тяжелее, чем мне представлялось.

Она помассировала виски.

Я подняла голову и увидела, как она наливает вино мне в стакан. Я оглянулась, заметив, что на каждом столе стояло по две бутылки красного вина. Красное вино? За обедом? К чему бы?

– Это неудивительно, – сказала Клаудия. – Ты пьешь вино?

Я покачала головой. – Нет. Я предпочитаю пиво.

Она рассмеялась так же, как обычно делал Матео, и быстро налила себе. – Ты полюбишь вино, это я тебе обещаю. Оно великолепно. Тебе понравится.

– Ты пьешь вино за обедом?– спросила я, поднося бокал к губам.

– Не всегда.

Я повернула голову и увидела, как Матео отодвигает стул. Он посмотрел на нас, приподняв брови. – К вам можно?

– Конечно, – сказала Клаудия.

Матео бросил на меня взгляд и сел. Я отсалютовала ему, подняв стакан. – Что-то не так? – спросила я, не особо удивившись такой встречи.

Он быстро налил себе в стакан вина. Руки его слегка дрожали, когда он переливал жидкость гранатового цвета.

– Ты же не спешишь? – спросил Матео, буравя меня глазами. – Дай ему время постоять. Не торопись пить. Почувствуй, что это такое. Вино. А не что-то другое. Только вино. Пусть оно вберет воздух. А ты научишься ценить его. – Он поднял стакан к лицу, затем резко вдохнул несколько раз. – Почувствуй его аромат. Ты принимаешь его. Запомни: каждое вино уникальное и пытается что-то сказать. Это вино говорит о спокойствии. О приятном. Оно нравится всем.

Матео знает все про вино? Это привело меня в восторг.

Затем он поднес стакан ко рту, легонько касаясь губами гранатовой жидкости. Я сглотнула, осознавая, что пристально его рассматриваю, но ничего не могла с собой поделать. Он наклонил стакан сильнее, и жидкость быстро потекла ему в рот. Матео разомкнул губы и попробовал его. Бог ты мой, я в жизни не видела ничего более сексуального и в то же время такого естественного. Он закрыл глаза, ресницы были темными на фоне кожи, и медленно глотнул.

Матео держал глаза закрытыми, даже когда отставил стакан в сторону. Затем он, наконец, открыл их и улыбнулся мне с красными каплями в уголках рта. – Это вино на вкус, как дерьмо.

Если бы у меня сейчас во рту было вино, то я бы его выплюнула. Я громко рассмеялась, как будто была уже пьяна.

– Матео, – начала Клаудия строгим тоном, при этом хихикая. Она сделала глоток. – Оно не так уж плохо. Что думаешь, Вера?

– Я не знаю, – начала я осторожно, все еще улыбаясь. Я попыталась следовать примеру Матео, лихорадочно соображая: запах, вкус. Вино было сухим и немного горьковатым. Но из всего, что я пробовала, это мне более-менее понравилось.

Оно стукнуло мне в голову. Мне не следовало спешить: официант поставил на стол рис и свиные отбивные (в этот раз не было «шведского стола»), я выпила стакан и теперь улыбалась своим мыслям. Черт, испанское вино было крепким.

– Голова гудит? – дразнил меня Матео.

– Нет, – сказала я, защищаясь, и взяла в руки вилку и нож, чтобы порезать свиную отбивную. Мои глаза метались от одного столика к другому, я остановилась на Уэйне. Он был первым, кого я увидела в автобусе, и хотя на тот момент он не был в ковбойской шляпе – в нем угадывался типичный техасец. У него был красный, чуть сгорбленный нос, и я подумала, что он алкоголик.

– У тебя есть интересные татуировки, – сказал он, разглядывая мою грудь и руки. – Я в первый раз вижу у девушки столько.

– В действительно их много, – задумчиво сказал Матео, делая вид, что впервые меня изучает. – Уверен, что у каждой есть своя история.

– А у тебя есть? – спросила я, не глядя на него.

Он одарил меня робкой улыбкой и покачал головой. – Я не очень дружу с иглами.

Клаудия фыркнула. – Центральный защитник в «Атлетико» боится иголок?

– Что такое «Атлетико»? – спросил Уэйн.

Матео сузил глаза и игриво посмотрел на Клаудию. – Я не говорил, что боюсь, а что не очень дружу, – он посмотрел на Уэйна. – Атлетико – это футбольный клуб. Футбольная команда в Мадриде.

– Он играл за них, – сказала Клаудия. – И был очень хорошим игроком.

– Был? – повторил Уэйн. – А что ты сейчас делаешь?

– Я и мой партнер – владельцы нескольких ресторанов.

Уэйн усмехнулся. – Да ты у нас Шерлок! – сказал он, стукнув кулаком по столу так, что расплескалось вино в стакане. – У меня есть свои бары в Сан-Антонио и Остине. Это Техас.

У Матео загорелись глаза. – Очень интересно. Если у нас выпадет случай, то я, как вы говорите, «вынесу тебе мозг»? Да, вынесу тебе мозг. Я бы хотел расширить свой бизнес. Меня интересует рынок в Америке.

– Я с нетерпением буду ждать. Как давно ты в ресторанном бизнесе?

– Шесть лет, – сказал он на автомате, как если бы считал дни.

– Я помню, как ты ушел из команды, – заявила Клаудия в промежутках между пережевыванием пищи. – И никто не мог понять, почему ты выбрал ресторанный бизнес. Должна сказать у тебя отличный шеф-повар. Лучше, чем этот. – Она помахала вилкой.

Все то время, пока она говорила, я не сводила глаз с Матео. Он напрягся, и я сразу поняла, что тема эта деликатная. В очередной раз я задалась вопросом, что с ним произошло, но так вслух ничего и не сказала.

Уэйн, напротив, не так хорошо разбирался в людях. – Почему ты ушел из команды?

Матео закусил губу, еще с минуту раздумывая прежде, чем ответить. – Я получил травму. Разрыв сухожилий колена. Сейчас все в порядке, но тогда у меня не оставалось иного выбора, как бросить спорт и заняться чем-то другим.

– Как давно это было?

– Восемь лет назад, – еще один автоматический ответ. – Мне было тридцать, когда это произошло.

Тридцать восемь? Если мои подсчеты верны? Матео тридцать восемь лет?

– Ты не выглядишь на тридцать восемь, – не сдержалась я.

Он улыбнулся мне и смотрел так, будто завороженный. – А каким ты меня видишь, Вера?

Великолепный, чувственный испанский Бог. Вот как я его вижу.

Я набила рот рисом (как это по-женски), оставалось только надеяться, что я не покраснела. Когда я прожевала его, то поняла, что Матео по-прежнему ждет ответа, он не сводил глаз с моего лица.

Я вытерла уголки губ салфеткой, от чего та окрасилась в коралловый цвет и сказала. – Ты просто выглядишь младше своих лет. Вот и все. Где-то на тридцать два.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать три, – медленно сказала я, внезапно осознав, что вероятно была самой молодой в программе. Даже Лорен казалась на год или два старше меня – может всему виной ее хамское поведение.

– Ты сделала все эти татуировки к двадцати трем годам? – воскликнул Уэйн, как будто я сказала что-то сверхъестественное. – Это – одержимость.

– Одержимость, – повторил Матео, рассматривая мои руки и грудь, затем его взгляд снова переместился на мое лицо. Он внимательно меня изучал, словно я была величайшей загадкой его жизни и завораживала его. На меня еще никто так не смотрел – и это было клево.

Когда я, наконец, вспомнила, что надо дышать, то налила себя еще вина и залпом выпила. К счастью, Клаудия начала рассказывать нам о том времени, когда сделала татуировку на заднице с именем своего экс-бойфренда. Это казалось ей забавным, что-то подобное сделал Джонни Депп: «Вайнона навсегда», а потом ему пришлось переделать ее.

Пока я задумалась о Вайноне и Джонни, о том, как они себя чувствовали при встрече после того, как расстались, я закончила есть и выпила еще бокал вина. К этому времени уже не осталось ни одной бутылки с вином и меня стало клонить в сон.

Увидев, как я зеваю, Матео сразу же сказал. – Идем, я покажу тебе, что такое сиеста. Извини, но тебе не помешает немного поспать. Вздремнуть.

Я посмотрела на Клаудию, но та лишь застенчиво улыбнулась и пожала плечами. Затем она поднялась вслед за Уэйном и попрощалась, оставив нас наедине.

– О, не стоит волноваться, – сказал он. Встал и подал мне руку.

Я посмотрела на него с трепетом и осторожно подала свою руку.

Наши пальцы переплелись, заставляя мое сердце учащенно биться. Матео помог мне подняться, подарив самоуверенную улыбку, и отпустил руку. А затем указал на дверь. – Идем.

Проходя мимо стойки, я заметила, что один компьютер свободен, но это ненадолго, четыре соседних уже были заняты англичанами. Это был тот редкий момент, когда мы были свободны, и мне очень хотелось поговорить с Джошем – сказать, что я в порядке. И если говорить честно, я была не прочь обновить страничку на Facebook, чтобы все знали, что я в Испании. Но экс-футболист кажется не обратил внимание на мою заминку и уже шел к двери на яркое испанское солнце – и я не могла позволить себе остаться.

Я сделала правильный выбор. Через минуту я вышла следом и была поражена, как пекло солнце. Достала очки из сумки и надела их: тем временем Матео выдвинул плетеные стулья и стянул с них подушки. Я последовала за ним на стриженую лужайку, где он разложил их в тени большого дуба.

– Я должна здесь дремать? – спросила я.

Театральным жестом он указал на подушки. – Мы здесь будем дремать.

– На земле?

Он начал снимать свой пиджак. – Вера. Ты открыла мне столько интересных слов, так что как минимум, что я должен сделать – это обеспечить тебе полноценный сон. Вся Испания рассчитывает на меня.

Я едва слушала. Мой разум захватили его глаза; сняв пиджак, он остался в одной синей рубашке, под которой отчетливо выделялись мышцы. Как могло быть этому парню тридцать восемь? Я знала, что мужчины стареют медленнее, чем женщины и половина знаменитых мужчин сохранили свою сексуальность, когда им было около сорока. Черт, взять того же Джонни Деппа, ему было около пятидесяти! Но возраст Матео стал для меня неожиданностью.

Забавно, я считала, что это заставит меня относиться к нему по-другому. Я думала, что буду чувствовать себя неудобно – как если бы находилась в компании моего любимого дяди Джорджа. Но все было не так.

Он снял пиджак и расстелил его на земле рядом с одной из подушек. Матео посмотрел на меня с любопытством и поднял бровь. – Это для тебя.

Я неожиданно для себя рассмеялась. – Не нужно, ты запачкаешь его травой.

Он лишь пожал плечами. – Да?

– Да? Не может быть, чтобы это был дешевый костюм.

Он склонил голову на бок и пожал плечами. – Меня это не волнует. – Он видимо заметил смущение на моем лице. – Одежду нельзя носить, не испачкав хотя бы раз, – разъяснил он. – Маленькое пятно не так страшно.

Разумное объяснение, хотя моя мама с ним бы не согласилась. Это было странно – все в Матео так и кричало: «богатый, проницательный деловой человек» от сшитого на заказ костюма и Ролексов до кожаного чемодана; и, тем не менее, этот человек стелил мне пиджак на земле.

– Ладно, – сказала я, все еще недоумевая. Я опустилась на колени, не заботясь как это выглядит со стороны и изо всех сил старалась не пялиться на его пах. Я огляделась вокруг и лишь затем улеглась на его пиджак.

Матео склонился надо мной, загораживая солнце. – Очень хорошо. Тебе удобно?

Я уставилась на него, видя только тени на его лице. Чувствуя себя уязвимой, лежала вот так просто перед ним. – Придется потрудиться, чтобы заснуть.

Я не могла сказать: улыбнулся он или нет. Матео опустился на землю и лег рядом со мной – всего в нескольких метрах от отеля. Я хотела сказать что-то о том, во что превратилась его шелковая рубашка, но догадывалась, что он скажет, что его это не волнует.

– Итак, – сказала я, продолжая лежать, полностью осознавая, как близко он сейчас был. Было это глупо? Интимно? Или что это вообще было?

– Ты часто говоришь во сне? – спросил он небрежно.

– Ха? Я не сплю.

– Но ты должна. Это называется – немного поспать.

– Так, мы что, действительно просто собирались вздремнуть? Никаких уроков английского языка? Никаких вопросов?

– Отдых для твоего разума, Вера, – сказал он тихим голосом, от чего зашевелились волосы на моих руках.