Текст книги "Любовь по-английски (ЛП)"
Автор книги: Карина Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Вскоре пришел Антонио, такой же милый и статный, с пышными усами и наличием шуток для всего, затем Мануэль со своей рокерской внешностью, нежная Нира (теперь с ярко-розовыми волосами) и извращенец Эдуардо. Лючия со своим парнем, казалось, поладили уже со всеми, Карлос и Антонио говорили о бизнесе, а остальные все просто пили и ели, вспоминая о старых временах. Несколько раз я поймала себя на том, что стала чересчур слезливой, особенно когда алкоголь начал действовать на каждого. Чертовы испанцы и их эмоции – было трудно не поддаться этому влиянию, когда все остальные так очевидно тосковали за тем, что у нас было в отеле Лас Палабрас.
В какой-то момент, Лючия, поскольку она не была затронута воздействием Лас Палабрас, поставила какую-то танцевальную музыку. Тогда вечеринка превратилась из задумчивой и эмоциональной в веселую и пьяную. Я танцевала с Эдуардо и Ангелом, на что Матео сделал вид, будто его это не волнует, но я все равно знала, что он смотрел внимательно, убедившись, что Эдуардо не пытался сделать каких-либо «сексуально-вредительских» шагов.
– Вы все еще общаетесь с Полли? – спросила я его, размахивая своими волосами.
Он покачал головой, выглядя немного грустным. – Не совсем. На Facebook, да. В той или иной степени. Но мы не вместе... Не так, как вы с Матео.
– Матео повезло, – сказал Ангел позади меня, так как мои волосы бесцеремонно били его по лицу.
– Ну, мне тоже повезло, – сказала я.
– Да, – сказал Эдуардо, – потому что теперь ты живешь в Испании со всеми нами. Как тебе здесь, нравится?
– Замечательно, – сказала я, и впервые заметила, что моя улыбка была немного неестественной, произнеся это. – Мадрид – прекрасный город, – добавила я, чтобы это не выглядело ложью.
Эдуардо кивнул, казалось бы, довольный ответом, и мы продолжили снова танцевать, пока Патриция не утащила Ангела, а мне нужен был перерыв. Я пошла прямо к Матео, который прислонился к стене и медленно пил из стакана скотч. Он казался отдаленным от всех остальных.
Я обернула руки вокруг его подтянутого живота и прильнула к нему. Он улыбнулся мне и нежно поцеловал.
– Как ты? – спросил он.
– Я собиралась спросить у тебя то же самое.
Он кивнул на остальных, которые все еще танцевали. – Ты хорошо танцуешь.
– Не так хорошо, как ты. Помнишь? В отеле Лас Палабрас, ты сказал, что танцевал, как Джастин Тимберлейк.
Он усмехнулся. – Я всего лишь пытался произвести на тебя впечатление.
– И ты знаешь, это сработало.
Его лицо вытянулось немного. – Но будет ли дальше продолжать работать?
Я почувствовала, как в моем сердце просверлили крошечное отверстие, заставляя меня содрогнуться изнутри. Малейшая частичка боли просочилась через него. – Конечно, – ответила я непреклонно. Я схватилась за его рубашку, боясь, что если бы не сделала этого, то потеряла бы нас в скрытой реальности.
– Я собираюсь выйти покурить, – сказала Лючия, схватив свой кардиган и проскользнув мимо нас. Она бросила на Матео испепеляющий взгляд. – Так как мой брат не разрешает курить здесь.
– Я пойду с тобой, – сказала Клаудия, и они вышли из комнаты.
Я хотела вцепиться в Матео, держать нас в этом частном мирке, но в итоге подошел Джерри и начал болтать с ним о футболе. Это было удивительно, что никто на вечеринке не упомянул журнал, что вселило в меня надежду, что, возможно, не будет такого плохого исхода, как мы ожидали. Я имею в виду, может быть, никто старше тридцати на самом деле и не обратил внимания на этот бред.
Потом зазвонил мой телефон. Мне реально не хотелось отвечать.
Я подошла к столешнице и взяла его. Это была Клаудия. Какого черта? Она только что вышла.
– Да? – ответила я, подумав, что возможно они были слишком пьяны, чтобы понять, кому звонят. – Что?
– Вера, – прошептала она резко в телефон. Я слышала, как вопили по-испански на заднем фоне. – Дай трубку Матео!
Я автоматически приложила руку к груди. – Зачем? Что происходит?
– Она здесь, – сказала Клаудия судорожно. – Изабель возле вашей квартиры. И она сердита. Она очень, очень сердита.
Глава 27
Моя рука крепко схватила телефон. Я мучительно сглотнула. – Что? – прошептала я, едва в состоянии говорить или дышать. Вопли продолжались, и теперь я могла разобрать голос Лючии, орущий на кого-то. Нет, не на кого-то.
На Изабель.
На миссис Казаллес.
Ох, ебать.
Я посмотрела на Матео и подозвала его. Он был уже на полпути ко мне, наблюдая за телефонным звонком через всю комнату.
– В чем дело? – сказал он, его глаза всматривались в мои.
– Изабель, – я смогла выдохнуть. – Она внизу, воюет с твоей сестрой.
Его глаза расширились. Он кивнул. – Оставайся здесь.
Затем он покинул квартиру.
Я почувствовала себя так, будто застыла на месте, просто уставившись на дверь, когда она закрылась за его спиной. Я подняла трубку. – Он сейчас придет. – Затем опустила телефон и оглянулась на вечеринку позади меня. Они балдели, танцуя до упада, совершенно не обращая внимания на то, что происходило снаружи. И как бы мне не хотелось выгнать всех вон и сказать им, что вечеринка была определенно закончена, я не могла, потому что бы пнула их прямиком в грязную реальность моей жизни.
Мой живот скрутило. Мне стало нехорошо.
Зажав рот рукой, я побежала в ванную и быстро вырвала все красное вино и наполовину переваренные лепешки. Я стояла над унитазом, пытаясь восстановить свое дыхание, чтобы заставить болезнь уйти.
Изабель была здесь.
Она знала обо всем.
Я начала снова рвать, пока не услышала стук в дверь и голос Клаудии. – Вера?
Я спустила воду, сполоснула рот, окропила холодной водой лицо и сделала глубокий вдох. Я задержала дыхание, пока не посинела, и тогда выдохнула.
Мне нужно было пройти через это.
Я открыла дверь и посмотрела на нее. – Мне стало плохо, – я попыталась объяснить, в случае, если кто-то слышал нас.
Она сразу же обняла меня. – Ну, ничего хорошего, наверное, не будет, – прошептала она в мое ухо.
Я закусила губу. Жестко. – Что происходит?
Ее большие карие глаза прониклись сочувствием. – Она не уедет. Изабель сейчас в вестибюле, потому что закатила сцену на улице. Лючия все еще там. Она делает только хуже. Его сестра действительно... злющая.
– Она знает о журнале...
– Да, знает.
– Блядь.
– Да уж.
– Как Матео... справляется с ней?
– Едва. У этого мужчины большая выдержка.
Я кивнула, зная об этом слишком хорошо. – Я должна пойти туда.
Клаудия посмотрела на меня, как будто я выжила из ума. Может быть и так.
– Нет, ты не должна, – сказала она сурово. – Будь здесь и Матео справится с этим.
– Но это не только его проблема.
Она схватила меня за плечи и крепко держала. – Вера, не ты жената на ней, правильно? Ты ничего не должна этой женщине. О, и в случае, если ты не поняла мой английский, она сумасшедшая.
– Ты была бы тоже сумасшедшей, окажись на ее месте.
Она пригрозила мне пальцем. – Нет, нет, нет, и еще раз нет. Нет, не начинай чувствовать себя виноватой сейчас. Твое сердце не считалось с правильным или неправильным.
– Клаудия, – я посмотрела на нее. – Я всегда чувствовала себя виноватой. Каждый день, все время. – Я вырвалась из ее хватки. – И мое сердце должно было лучше думать.
Я поплелась по коридору, пока она кричала мне вслед. – Это не заставит твою вину уйти! – Это было достаточно громко, и я знала, что все на вечеринке слышали это. Но мне было все равно. Это были и мои неприятности тоже. Она не была моей женой, но я принимала в этом участие, и должна столкнуться с ней. Я была в долгу перед ней.
Я вышла в холл и спустилась по лестнице, мой адреналин слишком зашкаливал, чтобы стоять и ждать лифт. Хотя он начал только расти, пока я бежала, заставляя мои ноги передвигаться, мои мысли были на автопилоте, пока я не открыла дверь в вестибюль.
Он был пуст, за исключением Лючии, Матео и Изабель. Мои глаза сразу же устремились к Изабель, было необычно видеть ее собственной персоной на этот раз. Она была сердита, это наверняка. Красное лицо, красный нос, на лице следы от слез, взгляд, который разбивал мое сердце. В ней по-прежнему была нотка элегантности, роскошное фиолетовое платье, модные туфли Лубутены, сумочка Шанель. Она была полной противоположностью меня, хотя я знала в глубине души, что наши сердца могли одинаково болеть.
Но было трудно держаться за эту мысль, когда она колотила грудь Матео кулаками, а он делал то, что мог, просто стоял и терпел. Это не продлилось долго, когда позади меня закрылась дверь, она подняла свои темные глаза, чтобы увидеть, кем был этот незваный гость.
Это была я. В своем старомодном платье с глубоким декольте, с завитыми волосами и красными губами.
Иезавель, проститутка, шлюха.
И это была я, стоящая лицом к лицу с женой человека, которого любила.
Она не стала тратить время впустую. Она оторвалась от Матео, ее глаза загорелись, как петарды, испепеляющие, с временным помутнением рассудка.
– Puta coñio! – закричала она, подходя ко мне. – Ты глупая шлюха!
И тогда я вспомнила, что она говорила на английском языке очень хорошо. Я собиралась принять все ее оскорбления.
– Вера! – Матео орал на меня, расстроившись, что я не послушалась, но я не могла даже смотреть на него. Мне надо было наблюдать за ней, потому что она шла на меня и быстро приближалась.
Я попятилась, пока не оказалась возле двери на лестничную клетку, и она остановилась менее чем в футе от меня, от нее пахло выпивкой и дорогими духами. Она протянула свой ухоженный палец мне в лицо и ткнула им в опасной близости. – Ты, ничтожная тварь, ты чертова шлюха. Кто ты, блядь, такая, чтобы приехать сюда и трахать моего мужа? А?!
Я никогда не была так напугана. Я даже не могла дышать или думать, или говорить. Что я могла еще сказать? Что я могла вообще сказать, кроме того, что очень сожалела, что не хотела причинять никому боль, что я думала, что наша любовь восполнит все остальное.
– Говори со мной! – закричала она, вены пульсировали на ее лбе. – Ответь мне, что ты можешь сказать в свое оправдание! Ты разрушила мой брак! Ты разрушила жизнь моей бедной дочери. Ты разлучница! Тебе должно быть стыдно за себя.
Но мне стыдно, кричала я внутри.
– Ну? – она усмехнулась. – У тебя даже нет смелости, сказать что-нибудь мне в лицо, но у тебя нет проблем, чтобы трахать моего мужа. Ты маленькая сучка! – Она плюнула мне в грудь. – Ты отвратительна, только посмотри на себя.
– Vete a la mierda (с исп. – пошла на хуй), Изабель! – Я услышала, как Лючия завопила откуда-то.
– Ты – ужасный человек. – Изабель взглянула на меня, игнорируя выпады Лючии. Слюна на моей груди медленно сползла вниз, будучи холодной, как лед. – Наносящая ущерб женщинам и семьям по всему миру. Чертова шлюха.
– Изабель, – Матео сурово предупредил ее, и краем глаза я видела, что он приближается к нам.
– Говори со мной! – кричала она до тех пор, пока мне не пришлось закрыть глаза, чтобы ее голос грохотал сквозь меня.
Мое горло сжалось от боли. – Я сожалею, – удалось мне проскулить.
Ее глаза расширились. – Ты сожалеешь? Ты сожалеешь? Это все, что я получаю?
И вот так, она ударила меня по лицу, дала пощечину.
Звезды. Везде. Пылающие звезды.
Меня не волновало, как сильно я заслужила это, потому что осознавала, что я сделала. Но что-то внутри меня щелкнуло на мгновение.
– Ох, отъебись, сука, – рявкнула я на нее, пытаясь уйти от очередного удара, который уже шел на меня.
Внезапно Матео оказался позади Изабель, удерживая ее руки вместе, препятствуя тому, чтобы она снова меня ударила. Но его взгляд был сосредоточен на мне, когда я держалась за свою пульсирующую щеку, его глаза прожигали мои. – Вера, это мать моего ребенка, – сказал он мне своим мрачным голосом, наморщив лоб. – Пожалуйста, прояви некоторое уважение к ней.
Я широко открыла рот, щеки горели. Какого черта? Проявить к ней уважение? Она ударила меня!
Он быстро повернул к себе Изабель, и она опять стала кричать по-испански, хотя теперь это звучало больше, как плач. Он вывел ее на улицу и исчез в ночи. А я тем временем просто стояла, ошеломленная и униженная, полностью разбитая. Я чувствовала себя крайне глупо в том, что случилось, и меня так смутили слова Матео, что я хотела провалиться сквозь землю и никогда больше не показываться.
– Мне жаль, – сказала Лючия, подойдя ко мне. Она обняла меня за плечо и заправила локон за ухо. – Я не хотела, чтобы это случилось. Мы курили на улице, и она начала орать на меня по поводу вас. Я знала, что она не уйдет, пока не увидит Матео.
– Все нормально, – сказала я рассеянно, не в силах отвлечься от боли в сердце.
– Матео старается изо всех сил делать то, что лучше для Хлои Энн, ты же знаешь это, – сказала Лючия. – А Изабель не всегда была самой лучшей женой, поэтому не имеет права обвинять во всем, но она очень гордая. Тот журнал, который она прочитала, не воспринялся ею хорошо. Это ущерб ее имиджу.
– Я навредила ей, – спокойно сказала я. – Я навредила Хлое Энн.
– Нет, – сказала она. – Не говори так. Эго Изабель придет в норму в один прекрасный день, а Хлоя Энн очень сильная. Все будет в порядке.
Я посмотрела в красивые глаза Лючии. Она честно верила тому, что говорила. У меня не нашлось мужества сказать ей, что она лжет сама себе.
Никогда не будет все в порядке.
Матео, конечно же, не вернулся домой в ту ночь.
После инцидента с Изабель в вестибюле, мы с Лючией пошли обратно наверх. Хотя я и не говорила никому, что вечеринка закончилась, все поняли это. Когда я вошла в дверь, все они торчали на кухне, сочувственно улыбались и были с грустными глазами. Я посмотрела на Клаудию, а она только виновато пожала плечами.
Они были хорошими людьми, каждый искренне обнял меня на прощание, пообещав выбраться поужинать и выпить в ближайшее время. Даже Джерри упомянул о возможных должностях в Лас Палабрас, если я планирую остаться в городе надолго.
Забавно, вот несколько недель назад я бы не усомнилась в своем постоянстве. Теперь, даже с верными друзьями, которые заботились обо мне, я была готова быть изгнанной из города.
Клаудия обняла меня крепко и сказала, что приедет и заберет меня на обед, поскольку это были выходные. Мое сердце забилось сильнее, то, как она пыталась отвлечь меня, заставить почувствовать себя лучше. Лючия была такой же и попросила меня позвонить ей. Я была так счастлива, что она была на моей стороне, хотя теперь я задавалась вопросом, на чьей стороне Матео.
Я пошла спать в одиночестве, эти мысли крутились в моей голове. Почему Матео еще не вернулся? Что он делал? Я действительно возмутила его, назвав Изабель сукой? А его не взбесило, что Изабель физически причинила мне боль, что ее оскорбления были гораздо более мерзкими? Или это не имеет значения, потому что я это заслужила, потому что должна было это предвидеть.
У меня не было ответов и не было Матео.
В четыре утра я получила сообщение от него.
«Я остаюсь на ночь в бывшем доме, ради Хлои Энн. Я люблю тебя. Позвоню тебе завтра».
Мне сейчас снова станет плохо. Он остался в их старом доме? С Изабель? О боже. Я знала, что он написал, что любит меня, и знала, что он сказал, что остался ради своей дочери, но это не помогло уйти болезненному, неприятному чувству, то, которое схватило мои кишки изнутри, лишая меня дыхания. Ощущение, как будто меня скрутило в узел, я свернулась в позу эмбриона и молилась о сне, который избавил бы меня от этого.
Когда я проснулась на следующее утро, солнечные лучи пробивались сквозь шторы, которые я забыла закрыть, но то ощущение все еще было там. Я не смогла отделаться от него. Оно крепко засело во мне и сводило с ума.
Матео сказал, что мы будем нашей собственной Вселенной. Он взял с меня обещание не разочаровываться в нас. Он привел мне столько причин, чтобы поверить, что то, что мы делали, было правильным, что любовь была хорошей, что мы могли бы сделать так, чтобы она и дальше была, что риски стоило принять на себя, и это будет стоить того в конце. И я просто не знала, было ли это еще правдой. И чем больше я думала об этом, о нас, тем сильнее мне становилось больно. Была только крошечная часть моего мозга, которая хотела уцепиться за одну мысль, одну мысль, которой я была слишком напугана, чтобы взглянуть на все трезво. Она олицетворяла боль.
Мысль заключалась в том, что, возможно, с этими отношениями ничего не получится.
В том, что это должно закончиться.
В том, что мне придется положить этому конец.
И что, сделав это, я потеряю все, что так старалась получить – я бы потеряла свою жизнь в Испании, моих друзей, мою новую семью, мой шанс на счастье. Я бы потеряла любовь. Я бы потеряла Матео.
Эта мысль сломала меня. Это чертовски сломало меня. Поэтому я прогнала ее, отодвинула подальше, потому что было очень трудно даже думать об этом, и моя жизнь слишком бы изменилась, поэтому не хотелось даже рассматривать это. Я не хотела думать об этом и осознавать, что это правда, потому что как только я пойму, что это так, то мне придется что-то сделать с этим.
А я не хотела ничего делать. Я всего лишь хотела, чтобы все стало так, как было.
Но действительно, будет ли когда-нибудь, черт возьми, наша любовь свободной, открытой?
Я не знаю, как долго пролежала в постели, ожидая, чтобы Матео позвонил мне или пришел домой. Но через некоторое время было очевидно, что не произошло ни того, ни другого.
Когда телефон, наконец, зазвонил, то это была Клаудия. Она практически заставила меня одеться и пойти на встречу с ней. Она пригрозила телесными повреждениями, что я не нашла очень смешным, учитывая, что моя щека все еще была немного красная там, где Изабель ударила меня. Одно из ее колец оставило след, который я долгое время пыталась замаскировать с помощью консилера. К сожалению, это не скрывало глубокое унижение, которое я чувствовала.
Погода была солнечная утром, когда я проснулась, но к тому времени, когда я направилась на выход, стало очень облачно и холодно. Я плотно повязала джинсовую куртку вокруг себя, грустно прощаться с жарким летом, и поспешила вдоль улицы, пока не добралась до музея Прадо. Клаудия думала, что искусство отвлечет меня от всего.
И когда я уже подходила ко входу, чтобы встретиться с ней, то получила сообщение от Матео.
«Где ты? Я еду домой».
Мое сердце подскочило с неуверенностью. Я быстро ответила.
«Я только подошла к Прадо. Встречаюсь здесь с Клаудией. Вернусь позже, собираемся смотреть на искусство».
Я подождала немного, когда придет следующее сообщение. Наконец-то Клаудия увидела меня и присоединилась ко мне, наблюдая с любопытством, но без назойливости. Она знала, что произошло.
Он ответил: «Наслаждайся музеем, это очень важно. Увидимся, когда ты вернешься домой. Я люблю тебя».
«Я тоже люблю тебя», отправила я в ответ. И имела в виду каждое слово этого. Несмотря на ту мысль в моей голове, ту, которую я не хотела затрагивать, осознавать, проверять, я знала без сомнения, что любила Матео сильно и каждой своей частичкой. Именно эта любовь причиняла такую боль.
– Что он сказал? – спросила Клаудия.
Я вздохнула. – Ничего на самом деле, просто, что он возвращается домой сейчас.
Я уставилась на парадный вход здания, подобного дворцу. Люди всех возрастов выстроились в очередь, чтобы войти. Вдруг я поняла, что последнее, чего бы я хотела, так это смотреть на картины и скульптуры, в то время как думала о Матео.
– Иди, – сказала мне Клаудия с понимающей улыбкой. – Мы всегда можем пойти в музей в другой день. Это не отвлечет тебя от мыслей о Матео, если он дома ждет тебя.
– Ты уверена? – спросила я ее.
Она кивнула. – Я прожила в Мадриде всю свою жизнь. Я видела выставку уже два раза в этом году. Мы вернемся в другой день, может быть, вчетвером, как двойное свидание. Но поверь мне, ты испытаешь отвращение к Гойе, если зайдешь туда в таком состоянии.
Я улыбнулась ей. – Ну, я бы не хотела делать этого по отношению к мистеру Гойя.
Она быстро поцеловала меня в щеку и помахала, когда я уходила. – Удачи.
Обычно я раздражалась, когда люди говорили мне «удачи», потому что это звучало, как будто мне нужна была удача, необходимая помощь с чем-то, когда это было не так. Но в этот раз, я действительно в ней нуждалась. Я хотела вернуться домой и увидеть Матео, а затем упасть в его объятия, чтобы он похоронил те плохие мысли далеко-далеко. Я хотела, чтобы он устранил тяжесть, все устранил и заставил меня поверить, что мы могли пройти через всю эту грязь.
Я решила не говорить ему, что буду дома раньше. На самом деле, я думала, что, возможно, попаду домой раньше него и сделаю ему сюрприз, приготовлю кофе с печеньем и подготовлюсь к некоторой переоценке ценностей.
Я воспользовалась метро, пытаясь поспешить, и быстро шла от станции до квартиры. Я была в квартале от дома, прилагая все усилия, чтобы игнорировать незначительные проявления боли, которые по-прежнему крутились у меня в желудке, такое ужасное чувство страха, которое я была убеждена, что смогу преодолеть.
И вот тогда я увидела Матео.
Он был через дорогу, вылезал из блестящей красной Ауди. Это был не его автомобиль. Затем я заметила белобрысую голову Изабель на водительском месте, и поняла, что Матео отвозил жену домой на ее машине прошлой ночью.
Я тут же отступила назад в дверной проем магазина, надеясь, что тени скроют меня, и наблюдала за тем, что будет происходить. Я совсем не хотела, чтобы она снова меня заметила, она бы, наверное, выскочила из машины и закончила то, что начала.
Матео подошел с ее стороны автомобиля, в той же одежде, что и вчера, и она опустила стекло.
Затем что-то сказала ему. Я не могла прочитать выражение ее лица, потому что у нее были солнцезащитные очки.
Матео положил правую руку на ее скулу, близко наклонившись к ней, как муж к жене, кивая на все, что она говорила.
Затем он поцеловал ее.
Прямо в губы.
Мягкий, чувственный поцелуй.
И она поцеловала его в ответ.
У меня остановилось дыхание, трещины на моем сердце мгновенно ожили, разрушая каждую частичку меня, разрезая меня осколками с головы до пят. Все это время мои глаза оставались широко открытыми, прикованными к сцене.
Наконец он отстранился и улыбнулся. Но не хватит никакого времени в этой вселенной, чтобы расшифровать, что значит эта улыбка, если она даже значила что-то.
Потому что я поняла, о чем была та мысль, что она пыталась сказать мне, на что нужно было обратить внимание.
Я наблюдала за Матео и его женой, или в скором времени бывшей женой, какие они были нежные друг с другом. Я наблюдала, как они взаимодействуют, будто бы женаты уже много лет, потому что, конечно же, так и было. Я наблюдала за этим и умирала изнутри, мое сердце было растоптано и разбито, меня переполняла черная ревность, выворачивая наизнанку. Мне казалось, что я не переживу этого.
И это было неправильно.
Поскольку у них была совместная дочь.
А я со своими чувствами только мешала им.
Я никогда не хотела, чтобы мой отец оставил маму, не в глубине души. Если бы был какой-нибудь способ, чтобы избавить меня от всей боли, то я бы хотела этого. Прямо сейчас я была помехой браку Матео и Изабель. Если есть еще шанс, хотя бы маленький шанс, что они снова будут вместе, то я не могла быть тем, кто стоит на пути этого.
У них семья.
Мне нужно сделать так, чтобы было правильно для всех.
Убить нахрен свое сердце.
Я должна уехать из Испании.