Текст книги "Любовь по-английски (ЛП)"

Автор книги: Карина Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Глава 32

Я выдохнула и устроилась на своем месте, стараясь не задеть моего соседа, что было невозможным. Я совершенно сбила его локти с подлокотника.

– Извините, – пробормотала я, все еще пытаясь сохранить свой дерьмовый красный нос и опухшие глаза скрытыми от посторонних глаз.

– И ты извини.

Кровь во мне застыла.

Голос.

Этот голос.

Нет.

Нет, это ж, блядь, не могло быть.

Я очень медленно повернула голову к пассажиру, сидящему рядом со мной, смотря на него в первый раз.

Матео был прямо там, глядя на меня, его спокойная улыбка и мягкие глаза в нескольких сантиметрах от моих.

У меня перехватило дыхание от шока. Я была мертва, не так ли? Самолет разбился при взлете, и я была мертва! Или спала. Я спала.

Я медленно оторвала свой взгляд от него и оглянулась на других пассажиров в самолете, задаваясь вопросом, все ли они умерли, или спали, или были странными, или что-то произошло из ряда вон выходящее, какой-то знак, что я спала или Бог играл самую жестокую в мире шутку со мной.

– Я надеялся привлечь твое внимание раньше, – сказал он, пожав плечами. – Но ты ни разу не посмотрела в эту сторону. И я вижу почему, твой маленький нос красный.

Я продолжала смотреть на него, как баран на новые ворота. Я начала трясти головой с недоверием. – Нет. Нет, к-как ты можешь быть здесь?

– Разве плохо, что я здесь?

Я еще раз покачала головой, облизывая свои губы, пытаясь найти слова, которых не было. Все вокруг меня происходило, как в замедленной съемке. Я просто лишилась разума, а остальная часть меня изо всех сил пыталась прийти в себя.

Матео.

Здесь.

Рядом.

Летит в Ванкувер со мной.

– Я сказал твоей маме, что хотел, чтобы ты была со своей семьей и людьми, которые любят тебя, – просто сказал он. – Веришь ли ты мне, хочешь ли ты этого, Вера, но ты моя семья. Ты моя Вселенная. И я люблю тебя больше всего на свете.

– Это так мило, – восторгалась женщина рядом с ним, явно подслушивая. На самом деле, я была уверена, что весь самолет, вероятно, подслушивал.

Я взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, жалея, что у нас не было уединения. Но в действительности, это не имело значения. Все, чего я хотела, было здесь.

– Ты простишь меня? – спросил он, положив свою руку на мою. Меня переполнило теплом, а по спине пробежала дрожь.

Как это может быть реальным? Как такое может происходить?

– За что? – Я выдохнула.

– За то, что был не достаточно чутким ко всему, думал, что ты могла справиться со всем этим, когда я не должен был просить тебя об этом. Ты сильная, Вера, очень сильная, но я был настолько погружен в собственные тяготы, которые должен был преодолеть, что я не думал, как сложно тебе. Но тебе было. Было много, очень много вещей, которые я сделал неправильно. – Он поднес мою руку и поцеловал ее. – Ты простишь меня?

Я все еще не могла поверить в это. – Конечно, – прошептала я, мои эмоции все воевали друг с другом. Что это означало? – Мне нечего тебе прощать, Матео. Ты делал то, что должен был.

– Я знаю, – сказал он. – Я просто хотел, чтобы это было по-другому. Я забываю, что тебе всего двадцать три года, Вера. Ты столько пережила, а тебе всего двадцать три. Женщины твоего возраста не должны иметь дело с такими ситуациями. Я в восторге от тебя, ты это знаешь?

Я с трудом сглотнула, не в силах игнорировать, как чувство сомнения гложет меня в груди. – И... как дела? У тебя. И у них?

Он улыбнулся, и его глаза загорелись. – Я получил совместную опеку, – сказал он.

Я широко улыбнулась. – Ты серьезно?

Он кивнул. – Да. Я серьезно. После того как ты оставила меня, я ходил и навещал Изабель большинство дней. – Мое лицо вытянулось, но он одарил меня ободряющей улыбкой. – Не волнуйся, все было совсем не так. Мы просто говорили с ней. Я очень медленно заставлял ее понять. Я честно признался во всем, таким образом, не было никаких тайн. Я объяснил, насколько серьезно отношусь к тебе, что ты значишь для меня, какой ты замечательный и добрый человек. Я сказал ей, как сильно не хотел, чтобы Хлоя Энн росла без отца. Через огромное терпение я, наконец, заставил ее подписать это.

– Вот так просто? – спросила я.

Он развел руками. – Mas o menos. Приблизительно. Я пообещал ей хорошо заплатить в обмен на те унижения, через которые ей пришлось пройти.

Я подняла брови. Еще бы это свелось к деньгам.

– Но, – добавил он, – оно того стоит. Я потратил время, чтобы позаботиться обо всем, пока тебя не было. Развод практически закончен. И мою дочь никогда не смогут отнять у меня.

Я почувствовала, как солнечное тепло разрывало изнутри мое сердце, наполняя меня чрезвычайным облегчением. Я ощутила, что могу наконец-то вздохнуть спокойно.

Матео никогда не потеряет Хлою Энн.

Все мои тревоги превратились в пыль, которую сдуло ветром.

– Так что ты делаешь в самолете со мной? – спросила я, когда овладела собой.

– Я везу тебя домой, – сказал он, подметив озадаченное выражение на моем лице. – Мадрид – твой дом. Я – твой дом. Мы слетаем в Ванкувер, и я встречусь с твоей семьей. Это было бы справедливо, да? И потом я заберу тебя обратно в Испанию.

– А если я скажу нет?

Его улыбка дрогнула, в глазах промелькнула печаль. – В таком случае я старался изо всех сил. Я тебе купил билет на самолет, потому что знал, что девятичасовой рейс был единственным способом, которым я смогу заполучить твое внимание, где ты не будешь в состоянии убежать, уйти. Я полагал, что потрачу весь полет, пытаясь вернуть тебя. Пытаясь заставить тебя полюбить меня снова.

Сердце мое сжалось в комочек, а нижняя губа задрожала. – Я никогда не переставала любить тебя, – сказала я тихо.

Он протянул руку и погладил мое лицо, проведя кончиками пальцев по скулам. – Я не мог быть полностью уверенным. Иногда, когда любовь делает тебя безумным, ты задаешься вопросом, делает ли она и другого человека таким же безумным.

Я кивнула. – Делает. – Я вздохнула и посмотрела вниз. – Мне жаль, что я отступила. Я просто пыталась сделать все правильно.

– Все хорошо, Вера. Я люблю тебя достаточно, чтобы все исправить. Я никогда не позволил бы тебе уйти без боя.

Я бросила на него беглый взгляд. – Ты не знал, что я была у Клаудии в течение некоторого времени. Я могла уехать.

– Ты импульсивна, – отметил он, – но я понимаю, что потребовалось бы какое-то время, чтобы принять меры. И даже если бы ты уехала, у меня есть твой адрес в Ванкувере. Я бы нашел тебя. Ты горишь слишком ярко, чтобы отпустить тебя.

Я закрыла глаза и улыбнулась, счастливая слеза скатилась по моей щеке. Я наконец-то позволила себе поверить в это, поверить, что мы были вместе и имели шанс.

– Так, – сказала я осторожно. – Ты все еще хочешь меня?

Он тихонько засмеялся. – О, моя Эстрелла.

Он схватил мое лицо руками и поцеловал меня, сначала страстно, потом мягко, в то время как наши губы и языки сплелись вместе, на вкус как мед, чувствуя себя подобно золоту. Я ощутила всего его до самых пальцев ног, что заставляло мою кожу и тело оживать.

Женщина рядом с Матео испустила счастливый вздох, видимо все еще наблюдая за нами.

Мы с Матео медленно распадались на части, носом прижавшись друг к другу, глядя друг другу в глаза. Я не смогла убрать улыбку с моего лица. Я схватила его за волосы, удерживая крепко, боясь отпустить. Он был здесь, он был здесь, он был здесь.

И он был моим.

– Ты все еще хочешь меня? – прошептал он с чрезвычайной уязвимостью его слов, погружающихся в меня словно шелк.

– Si, – ответила я непреклонно. – Всегда и до бесконечности.

Он усмехнулся и толкнул вверх подлокотник между нами, расстегнув мой ремень безопасности и притянув к себе. Он обнял меня и держал крепко, его теплое дыхание было возле моего уха, его сердцебиение было слышно возле моей спины. Он держал меня, в то время как мир за окном превратился в ночь, и звездное сияние заполнило бесконечное небо.

Мы летели вместе, как звезды.

Эпилог

Уистлер

Пять месяцев спустя

– Давай, Вера, ты можешь и лучше! – кричал на меня Джош.

– Да пошел ты! – крикнула я в ответ. Я даже не могла посмотреть вверх, чтобы увидеть его лицо, потому что это стало бы тем моментом, когда я сломала бы себе шею и ноги. Я в настоящее время спускалась с горы Уистлер по маршруту, который оказался более сложным, чем должен был быть. Хоть я и была лыжницей в своей юности, но совсем забыла, как это делать. В результате я спустилась по большей части горы в качестве снегоочистителя. Несколько раз кончики моих лыж начинали пересекаться, а поскольку я психовала, то хорошенько ныряла в снег.

Короче, это был ад, и я не была признательна своему брату, что он орал на меня. Он был на сноуборде, и на самом деле у него очень хорошо получалось. Он сводил меня с ума, приуменьшая масштаб склона и вопя на меня, чтобы я не отставала.

Теперь я была намного ближе к концу и могла видеть застройки деревни Уистлер у основания холма. Самое главное, я увидела большой внутренний дворик, где лыжники и сноубордисты после катания могли выпить пива под обогревом, томясь под высокогорными солнечными лучами.

Пиво было моим самым большим мотиватором.

Так или иначе, я добралась до самого низа и сразу отстегнула лыжи, а затем скинула свои лыжные штаны, которые были облеплены снегом.

– Ты была потрясающей, – сказал Джош, скатившись следом за мной как хвастун, снег разлетался повсюду от него.

– Заткнись, – сказала я ему. – Не учи меня жить.

– Я не учу! – ответил он, подняв очки на макушку. – Я серьезно.

– Как скажешь. – Я наклонилась и неуклюже подобрала свои лыжи. – Мне нужно пиво и нужно оно сейчас.

– Интересно, нашли ли они уже столик, – размышлял Джош.

Мы прошли через толпы людей, идущих неловко в лыжных ботинках, так же, как и я, и поставили наши лыжи и доску вдоль стойки.

– Я вижу Клаудию! – сказал Джош.

Я подошла к нему и увидела ее за столиком у стены, махающей нам и выглядящей восхитительно в ее небольшом снаряжении сноубордиста. Мне, наверное, следовало начать со сноуборда вместо лыж, но откуда мне было знать, что буду так чертовски ужасна в том, в чем раньше была хороша?

– Ну как? – спросила она нас, когда мы протискивались к ней.

– Отлично, – ответил Джош.

– Дерьмово, – сказала я. – Я чуть не сломала себе ноги в миллионный раз.

– Ну, – произнесла Клаудия, подняв свое пиво. – Все те коктейли в баре прошлым вечером, вероятно, не помогли, да?

Я отклонила ее логику и села. – Почему ты так быстро вернулась? Я думала, что все вы, профессионалы, собирались провести весь день на склонах и прокатиться по всем черным трассам.

Она пожала плечами. – Мне как-то не поспособствовала выпивка прошлым вечером. Рикардо выглядел хуже, чем я, поэтому удивлена, что он все еще там. Ему же хуже. Я выпью все пиво.

– Нет, мы выпьем все пиво, – сказал Джош, подзывая официанта, который быстро подошел. Мы заказали по пиву для нас и для наших пропавших начинающих лыжников.

Джош откинулся на спинку стула и повернулся лицом к солнцу. – Боже мой, я не хочу возвращаться на работу. Мы можем просто жить здесь?

– Ну, я также не хочу возвращаться на работу, – сказала я. – Во время межсезонья там так серо, дерьмово и мрачно, все кажется очень скучным.

– По крайней мере, твоя работа – своего рода развлечение, – указал Джош. – И как минимум ты живешь в чужой стране. Работать с документами для Лас Паламинос или где ты там работаешь, звучит намного лучше, когда ты делаешь это в чертовой Испании.

– Говоря об Испании, – сказала Клаудия, глядя через мое плечо. – Посмотрите, кто вернулся живым.

Я прокрутилась на своем месте, чтобы увидеть, как Матео убирает свои лыжи. Он махнул нам рукой, когда заметил нас, и я ухмыльнулась в ответ. Он выглядел охренительно сексуально в своем лыжном костюме, должна была я сказать. Мне надо было догадаться, что Матео был также отличным лыжником. Человек, который может делать, черт возьми, все.

Когда меня начали посещать первые приступы ностальгии накануне рождественских праздников, я вынесла на обсуждение тот факт, что Клаудия и Рикардо хотели побывать в Уистлере. Она говорила об этом, прежде чем Матео обнаружился на самолете, что обернулось двухдневной поездкой в Ванкувер, прежде чем мы вернулись домой, чтобы начать нашу новую жизнь вместе. Еще, я думала, что путешествие на Уистлер было чем-то таким, на что мы все могли бы копить. Кроме того, мне надо было вернуться ненадолго, чтобы обратиться за разрешением на работу. Мне платили «в конверте» за мои офисные услуги в представительстве Лас Палабрас, но сейчас я была готова делать это официально.

Получилось так, что Клаудия с Рикардо становились немного синими от зимы в Мадриде и захотели внести разнообразия в привычные европейские горнолыжные курорты. При участии Матео, отвечающим за наш отель и частично за перелет, мы вчетвером смогли полететь в Уистлер и пригласить с собой Джоша.

Ну, на самом деле мы также пригласили мою маму и Мерси с Чарльзом, чтобы быть хорошими, но они отказались. Ну, главное, что пробовали. Я не переставала пытаться сблизиться с моей матерью и сестрой, но, по крайней мере, я научилась не принимать это близко к сердцу больше. Иногда твоя семья была по крови, а иногда именно через твою любовь.

В то время как официант вернулся и поставил пиво, Матео подошел к столу и наклонился ко мне для затяжного поцелуя. Он был на вкус как снег и свежий воздух.

– Как твое колено? – спросила я. – С ним можно кататься на лыжах?

– Оно держится. – Он поднял свои очки-авиаторы и посмотрел на меня. – Я видел тебя, ты – молодец.

Я закатила глаза и фыркнула. – О, теперь ты тоже будешь меня доставать (прим. – дословно с англ. – дергать цепь)?

– Что это за цепь, о которой ты говоришь, и почему кто-то дергает за нее? – спросил он.

– Да, – сказала Клаудия, совершенно искренне. – Серьезно, чья это цепь? Собаки?

Матео изобразил небольшой лающий звук и рассмеялся.

Я шлепнула его по руке. – Садись уже, собака. Это выражение.

Клаудия зацокала. – Эти чертовы английские выражения. В тот момент, когда ты думаешь, что уже освоил язык, узнаешь что-то новое.

– Хотя я знаю одно выражение, – сказал Матео, садясь рядом со мной и кладя свою руку мне на колено. – Мы будем гудеть, как пчелы.

Мы все подняли бокалы и чокнулись ими.

– За то, чтобы погудеть, как пчелы, – сказала я, широко улыбаясь всей компании, чувствуя тепло солнца и тепло от моих друзей.

– За нас, – сказали они в унисон.

Мы пили и смеялись. Рикардо вскоре присоединился к нам, и мы пили и смеялись еще немного, пока не зашло солнце и на небе не появились звезды.