Текст книги "Любовь по-английски (ЛП)"

Автор книги: Карина Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 20

По сравнению с предыдущим месяцем июль тянулся медленно. В некотором смысле это было хорошо, так как каждый прожитый день отдалял меня все дальше и дальше от испанской Веры. Становилось все труднее воссоздавать воспоминания в деталях – это заставляло меня забывать разговоры, забывать о себе. Каждый день приближал меня все ближе и ближе к старой Вере Майлз, но я не хотела назад, поэтому было лучше, чтобы месяц тянулся медленно.

Была только одно, что поддерживало меня на протяжении всех дней – это Матео. Конечно, я наслаждалась летом, погодой и великолепными пляжами, дожди прекратились. Я поехала в Калгари увидеть отца и Джуд, и это был приятный маленький побег, папа до сих пор баловал меня. Я снова вернулась на работу в кафе, только на неполную ставку, поэтому я брала выходные, когда могла. Я даже мимоходом встретилась с Джослин, когда та приезжала в город – все завершилось попойкой на Гранвиль-стрит и моими слезами, я слишком много выпила. Я не могла винить ее в поспешном отъезде в Саскачеван после всего этого.

Но при всем этом я каждое утро ждала звонка от Матео. Он был занятым человеком, по-прежнему собирался открыть ресторан в Лондоне, для этого ему и нужен был английский, поэтому мы не могли каждый день разговаривать по телефону. Но мы переписывались так часто, как могли, и отправляли письма, когда SMS-сообщений было недостаточно.

Порой мы часами болтали обо всем на свете. В другое время мы смотрели фильмы вместе, пытаясь синхронизировать на компьютере наши DVD-диски. В другой вечер мы пробовали секс по телефону, что было абсолютно ново для меня. Я никогда не спрашивала, где он был, когда мы вели эти грязные разговоры, и старалась не слишком много об этом думать. Он удовлетворял себя, говоря на неистовом испанском языке, и это так чертовски возбуждало, что через несколько секунд я кончала. Мой вибратор, безусловно, заставлял меня кричать. Но никто бы не хотел кричать, когда живешь с матерью и братом.

Мы дошли до предела, но все же это выглядело так естественно.

Так что, в некотором смысле, я была удовлетворена. У меня была здоровая сексуальная жизнь в ее фантастическом виде, я могла поддерживать с ним связь, слышать его голос, разговаривать, наслаждаться обществом друг друга. Это было похоже на следующий этап отношений, на более медленную, далекую версию того, что у нас было в Лас Палабрас.

Но в другом я была абсолютно несчастна. Я много раз слышала его шепот, что он кусает мои соски, не нуждаясь в том, чтобы сделать это физически. Это было не раз, но он мог бы сказать, что любит меня и что ощущает боль, что не может обнять меня.

Он был для меня единственной радостью, но через некоторое время мне этого становилось недостаточно. Как только я приземлилась в Крэйзивилле, моя депрессия вернулась. Хуже всего, я должна была выбрать курсы на учебный год и уже думать о будущем, где нет места человеку, которого я люблю.

В один чрезвычайно жаркий и влажный день, я чувствовала, что довольно близка к истерике. Это спровоцировало то, что мы с Матео поссорились в предрассветные часы. Не было даже конкретной причины, я просто была очень озлобленной и грубой, и он не сдержался, выпустив сердитого испанского жеребца. Я не видела такую его сторону часто, и это заставило меня понять, что я не могу включать стерву без причины и отрываться на нем.

Лишенная сна и еще больше разозлившаяся из-за нашей ссоры, я провела утро, слушая тяжелую музыку из альбома «King for a Day» группы Faith No More. Он был на повторе, поэтому я убирала свою комнату снова и снова.

– Так, ладно, все, – заорал Джош, внезапно появившийся в дверях. Он подошел к док-станции для iPod и убавил звук, а затем прислонился к столу и уставился на меня, сложив руки на груди. – Это должно прекратиться.

Я в миллионный раз посмотрела на забрызганное окно и нахмурилась. – Что?

– Это. Тяжелая музыка.

– Ну и что? Не будь ненавистником, как Паттон.

– Я не ненавистник. Но ты чертовски сводишь меня с ума, Вера, – сказал он, потирая затылок. – Я скажу как есть, ты меня немного беспокоишь.

Я переключилась на него. Полностью развернулась к нему, оставив средство для чистки окон на подоконнике. – О чем ты говоришь? – спросила я, сердце восстанавливало ритм.

Он указал на музыку. – Ты каждый день слушаешь тяжелый рок. И сколько не убирай, всего не уберешь. Я разговариваю с тобой, но ты и половины не слышишь. Ты только тень моей сестры.

Неприятно было слышать это от него. Неужели это так очевидно? Я открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил.

– Позже в тот же день, а иногда и по утрам, ты уже самая счастливая. Ты как глупая, со стеклянными глазами, чертова кукла, ты улыбаешься, и это здорово. Но ты все еще не здесь. Потом у тебя снова случается приступ ПМС, – он поднял руки вверх. – Послушай, я знаю, что мы не рассказываем друг другу всего. Я знаю, что ты старше, и у тебя свои проблемы, у меня – свои. Но ты знаешь, что можешь всегда поделиться со мной. Знаешь, иногда это трудно, просто проживать жизнь? Такое чувство, что ты все еще в Испании.

Запершило в горле. Мои глаза щипало. Он был прав. Я не вернулась из Испании вообще.

Он протянул руку и закрыл дверь. – Ты не должна мне рассказывать, что там случилось, но... Я думаю, для нас так будет лучше.

Мой брат был прав. Я действительно ему ничего не сказала. Только то, что скучаю по друзьям, и он знал, что эта поездка значила для меня. Но когда дело дошло до Матео, я не произнесла ни слова. Джош даже не знал его имени.

Он был единственным в семье, кому я могла по-настоящему доверять, на кого могла положиться. Он всегда меня поддерживал, когда другие отворачивались. Я задолжала ему правду, как бы глупо это не звучало, в конце концов.

Тяжело вздохнув, я села на кровать и похлопала рядом с собой.

– Садись, – сказала я. – Сейчас будет фигня в духе Николаса Спаркса.

Он неохотно сел, прекрасно зная, что я ненавижу Николаса Спаркса: книги и фильмы. Я все ему рассказала: с того момента, как я села в автобус в Мадриде и до того, как смотрела в зеркало заднего вида такси на Матео.

Джош потерял дар речи и сидел с широко открытыми глазами. Я встала и налила себе воды, в горле пересохло от разговоров, а потом рассказала ему о последнем месяце, о наших телефонных звонках и как это отразилось на мне.

– Ну вот, – сказала я, громко выдыхая. – Вот и вся история. Все это грязная, постыдная правда. Ты теперь меня ненавидишь?

Он нахмурился, бросив на меня недоуменный взгляд. – Почему я должен тебя ненавидеть?

– Потому что, – сказала я. – Я спала с женатым мужчиной.

– Но ты любишь его, – серьезно сказал он. – И я никогда не видел тебя такой раньше. Ты не любила, Вера. Ты держала всех на расстоянии.

– Я это делала?

Он кивнул. – Возможно, ты не осознаешь этого, но ты так и делала. Мне, кажется, ты просто замкнулась в себе. Для всех моих подруг это не характерно, но для тебя это словно зуб вырвать. И этот чувак, Матео, он смог до тебя достучаться... я не знаю. Я знаю только, что это хорошо.

Хм. Новое узнаешь о себе.

– То есть, я не завидую тебе. – Он встал и потянулся, вытягивая руки над головой. – Потому что, если вы двое когда-нибудь снова будете вместе, даже если вы просто будете продолжать то, что делаете сейчас и разговаривать по телефону, будут последствия. В какой-то момент это все дерьмо вылезет наружу. Так всегда бывает.

– Как у папы с Джуд, – печально сказала я, глядя вниз на цветок лилии у меня на пальце, рассеяно обводя линии.

– Да, – сказал Джош мрачно. – Как у папы с Джуд. – Он повысил голос. – Но это крайний случай. У них это продолжалось много лет. Он просто обманывал маму, хотя я и уверен, что они больше не любили друг друга. Все, что я помню, это ссоры, как мама и папа ненавидели друг друга и жили вместе только из-за нас. И в итоге она узнала... все остальное мы знаем.

Я не могла делать вид, что не думала об этом каждый раз, когда мое сердце вздрагивало от радости. Словно я не позволяла себе быть счастливой все это время, потому что знала, на чужом несчастье счастья не построишь.

– Я должен сказать, – продолжил он, – хотя, это ни в коем случае не извиняет папу, он реальный мудак. Полный. Но... я вижу, как он счастлив с Джуд, и, отчасти, я его понимаю. Но они выбрали не тот путь. Он должен был разойтись с мамой в ту же минуту, как только влюбился в Джуд... или, по крайней мере, ну ты знаешь... Не нужно было сохранять видимость, ну ты понимаешь, о чем я. Последствия были бы в любом случае, но они могли бы сберечь нам нервы – не нужно было ничего скрывать.

Я подняла на него глаза и увидела, что мой брат за минуту стал серьезным. Может быть, мы оба выросли за последнее время. – Я просто не понимаю, как что-то, вроде любви, может быть неправильным.

Он пожал плечами. – Я не думаю, что это может быть неправильным, если идет от чистого сердца. Я полагаю, вы могли бы прятаться и держать все в секрете, пока они не узнают. Но не ты. В том, что ты чувствуешь, нет ничего плохого, Вера... Мир не делится на черное и белое. – Он прочистил горло. – А теперь, если не возражаешь, я должен идти и вывести все дерьмо из моего организма. – Прежде чем уйти, он подмигнул мне.

За закрытой дверью, я снова вернулась к своим мыслям, почувствовала себя немного лучше, поговорив с Джошем. Это помогло мне понять, что я больше не одинока. К сожалению, разговоры не решали проблему. Я и правда не могла идти по этому пути, каждый день был борьбой между сердцем и разумом, между правильным и неправильным, между мечтами и реальностью.

Я должна взять все под контроль.

Сегодня вечером я не отвечала на его звонки.

И следующим.

И следующим.

***

Прошло три дня после нашего разговора с Матео, после разговора с братом. Я надеялась, дура, что, если буду игнорировать его звонки, сообщения, письма, то он перестанет для меня существовать. Это не работало. Я была просто разбита. Я представила мысленно Изабель и сложила свои страдания и мысли в коробку, но я не была уверена, как долго смогу их сдерживать. Я не была такой же сильной, как Матео.

В третью ночь, Джош, уставший от моей хандры, снова пригласил меня со своими друзьями. В этот раз мы шли в «Cambie», в один из моих любимых баров. Он находился под номерами гостиницы, и здесь было дешевое пиво. Там были большие столы для пикника, так что вы часто сидели с кучей людей, которых даже не знали. Кухня не была слишком плохой, а еще там был бильярд и игровые автоматы. Хуже всего были туалеты: двери кабинок едва спасали от подглядывания и редко закрывались. Очевидно, в мужской уборной все должны были мочиться в длинное углубление.

Тем не менее, мне здесь нравилось. Дешево и сердито, без претензий, и не больше одной драки за ночь. Плюс летом вы могли сидеть в просторном дворике и пить, и вас не будут донимать наркоманы, клянчащие деньги.

К сожалению, когда мы пришли, бар был переполнен, и мы едва разместились в конце стола. Другую половину занимала свадьба, невеста с заячьими ушами и вуалью выглядела паршиво. Это заставило меня внутренне сжаться. Не то, чтобы она была пьяна и навеселе, или выходила замуж за богатого, и, не смотря на ее пьяные выходки, она выглядела совершенно счастливой и влюбленной.

Я ревновала. Я не была по-настоящему счастлива, только влюблена.

Я знала, что это будет странная ночь. Я быстро пила свое пиво, через каждые десять минут предлагая Джошу. Я слышала, как жених говорил о люксе для новобрачных, и мое сердце заполнилось пустотой и холодом. Со мной рядом сидел Адам, он стучал пальцами по столу и потирал нос. Я видела, как он зашел в туалет с Джошем, и внимательно за ними следила. Мы оба бросили нюхать кокаин еще в средней школе, но я знала, что он сделал это по случаю.

Мне было мало, поэтому я купила себе еще одну бутылку и продолжила пить всю ночь напролет. Вскоре бутылок на столе стало больше, и я заметила, как почти флиртую с Адамом. Я думаю, что возвращается старая Вера.

Я стрельнула сигарету у друга Джоша, Бреда, и, шатаясь, вышла в теплый ночной воздух. Я чувствовала, что медленно теряю себя, осушаясь как пустые стаканы. Я плохо соображала, что делала, мне просто нужно было излечить сердце, отвлечься от раны в груди, чтобы это прекратилось. Все, о чем я могла думать, так это о Матео: где он сейчас, был ли он с женой. Они в постели? Он целовал ее? Был ли он снова в нее влюблен? Каждая мысль была подобна кинжалу, который снова и снова вспарывал мне живот, мои плечи поникли, пока я стояла там, на улице, окутанная сигаретным дымом.

Я думала, что игнорируя его, могла заставить все это уйти. Но я не могла. Становилось только хуже.

– Эй, – услышала я Адама, когда он подошел ко мне. – Могу я затянуться?

Я слегка улыбнулась ему, пытаясь разогнуться от боли. Я передала ему сигарету, и его палец коснулся моего. Я ничего не почувствовала. Он продолжал смотреть на меня, часто мигая, крылья носа дергались, когда он затягивался.

– Так как ты? – спросил он. – Как себя чувствуешь прямо сейчас?

Я поджала губы. – Пьяной. Я чувствую себя пьяной.

Он улыбнулся. Получилось несколько хищно. – Хорошо. В этом нет ничего плохого, чувствовать себя свободным.

Я пожала плечами. – Кажется, нет.

Я потянулась за сигаретой и чуть не упала. Он поймал меня за руки, крепко удерживая на месте. – Только посмотри, как ты собираешься идти, – сказал он.

Я тупо кивнула. Он взял меня за руку и повел вверх по улице, по вонючему, темному и грязному переулку.

Вдруг он выбросил окурок, прижал меня к кирпичной стене и засунул свой язык мне в рот. От него несло пивом и никотином. Пребывая в шоке, я позволяла ему целовать себя. Я даже целовала его в ответ. Мне хотелось почувствовать чьи-то объятия, что я кому-то нужна.

К сожалению, это был не просто поцелуй. Он щупал меня, больно тиская мою грудь и пытаясь стащить с меня джинсы. В голове раздавался звон колокольчиков, прорываясь через опьянение, эмоциональный барьер. Это нехорошо.

– Адам, – сказала я, – стоп.

– Что случилось с девушкой, которая флиртовала со мной? – сказал он, кусая мою шею так сильно, что я подумала, он высасывает из нее кровь.

– Я не шучу, – сказала я. Затем попыталась освободиться от его объятий, но он схватил меня за горло и толкнул обратно к стене – я ударилась головой. Моргнула, ко мне подступил страх. О, боже. Что, если он не отступит?

– Ты не шутишь, – прорычал он. – Все знают, что ты шлюха, раздвигающая перед всеми ноги. А со мной что не так? Недостаточно хорош для твоей блядской задницы?

– Пожалуйста, Адам, – сказала я, пытаясь вдохнуть сквозь сжатое горло. Он что, черт возьми, под кайфом? – Мне жаль, если ты подумал, что я тебя провоцировала...

– Ты такая лгунья, – сказал он, затем поцеловал меня снова, пытаясь стащить с меня джинсы. – Блядь, шлюха думает, что слишком хороша для меня.

– Ты пьян. Пиздец.

– Ты моя.

Я не могла двигаться, хватка на горле была железной. Я открыла рот, чтобы закричать, но он быстро закрыл его второй рукой, на мгновение оставив мои джинсы. Его руки блуждали взад вперед, лицо покраснело, рот изогнулся в усмешке. Никогда не видела ничего уродливее.

– Заткнись и наслаждайся, – сказал он. – Я знаю, что ты хочешь. И с чего вдруг ты стала ломаться. Сучки не меняются.

– Какого хрена ты делаешь? – Я услышала Джоша позади Адама. Оглянулась через плечо, чтобы увидеть, как брат бежит к нам. В считанные секунды он положил руку на плечо Адама, отрывая от меня.

Я хватала воздух ртом, опускаясь вниз по стене, пока не оказалась на земле, и наблюдала за тем, как Джош врезал Адаму по лицу.

– Что за черт? – закричал Адам, держась за нос.

– Это, блять, моя сестра, ты, ублюдок, – закричал Джош, теперь уже ударив сбоку. Я никогда не видела брата дерущегося и не подозревала, что он на это способен. Но сейчас он был так разъярен, что казалось, убьет Адама.

– С первого дня все к этому шло, – кричал Адам, пытаясь защититься руками от Джоша. – Она этого хотела.

– Нет, – сказал Джош, указывая на меня, дрожащую на земле. – Она, блять, этого не хотела.

– Все знают, что она шлюха.

Джош ударил его еще раз – этого было достаточно, чтобы Адам упал на землю с глухим ударом. Затем он подошел ко мне и бережно взял за руки, поставив на ноги. – Ты в порядке? – спросил он, глядя на меня.

Я покачала головой, не в силах говорить из-за застрявшего в горле кома.

Он обнял меня. – Идем, я отведу тебя домой.

Я слабо кивнула, и он повел меня к дороге, ловить такси.

Оказавшись в машине, он снял свою кожаную куртку и накрыл мне плечи.

Мы молчали несколько кварталов, путь нам освещали неоновые лучи ночного города.

– Вера, – тихо сказал он, – я всего лишь твой брат. Я не Мерси или мама. Я не собираюсь учить тебя, как жить. Но так больше продолжаться не может.

Я посмотрела на него, видя, как тени играют на его лице. – И что делать? – спросила я раздраженно. – Ты думаешь, я просила об этом?

– Нет, – сказал он быстро. – Я знаю, что нет. Я знаю, кем ты была и кем стала. Но… я чувствую, что ты становишься той, кем вовсе не хочешь быть. Пропиваешь свою печаль и загоняешь себя в такие стрессовые ситуации, с которых потом выбираешься в одиночестве. Ты должна лучше к себе относиться.

Ты должна больше себя ценить, звенел в моей голове голос Матео.

Я издала всхлип, воспоминания о том, как он поймал нас с Дэйвом, болью отозвались у меня в голове. Матео. Он так хорошо меня знал. А я отталкивала его, потому что это было слишком тяжело. Он заслуживает лучшего.

Джош заключил меня в объятия. И не отпускал в течение всей поездки.

Вернувшись в свою комнату, пошатываясь, я закрыла за собой дверь и набрала номер Матео. Я нуждалась в нем больше, чем когда-либо.

Он долго не брал трубку. – Да, это Матео. – сказал он медленно, почти вопросительно. Я знала, что звоню не в подходящее время, но он видел мой номер и теперь притворяется.

– Матео, – меня душили слезы, грудь сдавило.

– Si, – сказал он.

– Я так сожалею. Я так сожалею, мне очень жаль, что я так поздно звоню, но мне просто необходимо тебя услышать... – я замолчала и разразилась рыданиями.

Где-то там я услышала женский голос. – Quien es? (Кто это?) – Я затаила дыхание.

– Si, – сказал Матео напряженным голосом. – Te llamare de Nuevo, estoy teniendo el desayuno. (Я перезвоню тебе, у меня завтрак).

Затем он повесил трубку. Я понятия не имела, о чем он говорит. Я почувствовала, как страх сжимает меня холодными тисками – может зря я позвонила. Я легла в кровать и, перевернувшись на бок, свернулась в клубочек. Я пыталась представить, как он меня обнимает, его губы на моем лбу, добрые понимающие глаза, но не смогла. Я просто не могла. Он был прав. Этого никогда не будет достаточно.

Я была в полудреме с залитым от слез лицом, одеяло промокло подо мной, когда раздался звонок. Это был Матео. Я сжала телефон в руках, боясь выронить.

– Матео? – я тихо плакала.

– Вера, Вера, – его голос дрожал. – Вера, моя Эстрелла, что случилось?

Я еще некоторое время не могла ничего сказать. Наконец, я выдавила. – Я скучаю по тебе. Я так по тебе скучаю.

– Я тоже по тебе скучаю. Ох, Эстрелла, моя звезда. Ты не представляешь. Понятия не имеешь как. Я беспокоился о тебе, ты не отвечала на мои звонки и письма. Я думал, что ты разлюбила меня. Мое сердце было разбито.

Я сжала кулаки на груди. – И мое тоже. Это так тяжело. Я больше так не могу.

– Пожалуйста, пожалуйста, Вера, не говори так. Всегда есть выход.

Здесь не было. Был только один путь. И каждый раз, когда я об этом думала, то чувствовала себя виноватой.

– Ты мне нужен, – сказала я ему. – Я слишком сильно в тебе нуждаюсь, слишком сильно по тебе скучаю. Я думала, если игнорировать проблему, она просто исчезнет.

– Проблему?

Я облизала сухие губы. – Да. Проблема в нас.

– Можно иметь и хорошие проблемы, – тихо сказал он. – Пусть лучше будет такая проблема, чем бы тебя вообще не было у меня. Разве ты не чувствуешь то же самое?

Я не была уверена. Все, что я знала – мне было постоянно больно, и его голос был единственным, что позволяло мне отвлечься. – Я чувствую то же самое, – сказала я ему. Затем глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. Что за ебнутая ночь.

– Я рад этому.

Я едко рассмеялась. – Я не знаю. У меня сердце шлюхи.

Я услышала шум двигателя. – Где ты сейчас? Я сожалею, что позвонила тебе. Я знаю, что это… рискованно.

– Это хорошо, что ты мне позвонила, – сказал он. – Я просто завтракал. Сейчас еду на работу.

Я не стала спрашивать, с кем он был, поскольку знала, что это была его жена. – Что было за завтраком?

– Много мамы и шахматы.

Я растянула губы в широкой улыбке. – Мое любимое.

Проснувшись на следующее утро, я чувствовала себя лучше, чем накануне. Это было хорошее начало.