Текст книги "Укус тени"

Автор книги: Карин Жибель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Он медленно продвигается вперед. Он уже совсем близко к своей цели.

– Очень скоро вы узнаете, что я затеяла, – усмехается Лидия.

– Я никогда не любил сюрпризы! Ну же, скажите мне, что меня ожидает…

Бенуа внезапно бросается к ней. Она пытается отпрянуть, но он оказывается проворнее. Он хватает Лидию за тонкое запястье и, дернув в свою сторону, прижимает ее к решетке. Затем он заставляет женщину повернуться к решетке спиной и свободной рукой сдавливает ей горло.

– Ну что, Лидия? Теперь вам не так весело, да?

Она пытается вырваться, но Бенуа держит ее мертвой хваткой. Затем он начинает ее обыскивать. Однако вскоре майор убеждается, что в ее карманах пусто.

– Где ключи? – рявкает он.

– Ты и в самом деле думал, что я ношу их с собой?! Ну и дурак ты, майор! Если ты задушишь меня, то вряд ли когда-нибудь выберешься отсюда!

Он в сердцах дергает женщину за волосы, а затем так сильно сжимает пальцами ее хрупкий затылок, что она вскрикивает.

– Где эти чертовы ключи? – угрожающе кричит Бенуа прямо ей в ухо.

– Наверху!.. Ты зря теряешь время, болван!

Несмотря на возникшее было желание свернуть ей шею, Бенуа останавливается, ибо понимает, что она права: убив ее, он рано или поздно умрет от голода в этой конуре рядом с трупом. Он заставляет женщину повернуться к нему лицом. Его глаза – цвета шампанского – сверкают подобно грозовым молниям.

– Чего ты добиваешься, Лидия? А?..

Он слегка гладит пальцами ее горло. Не удалось одолеть силой – так он попытается взять ее лаской. Он опускает руку на грудь женщины и смотрит ей прямо в глаза.

– Ты этого хочешь?..

Но вместо ответа он получает удар коленом между ног и, невольно выпустив свою жертву, сгибается от острой боли в паху.

Лидия проворно отскакивает от решетки, смотрит на Бенуа с дьявольской улыбкой и начинает хохотать.

Бенуа еще никогда не слышал такого жуткого смеха. Превозмогая боль, он выпрямляется и с досадой бьет ногой по решетке.

– Скотина! Мне уже осточертели твои дурацкие шуточки! Ты скажешь наконец, что тебе от меня нужно?

Лидия с важным видом начинает расхаживать взад-вперед, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Бенуа кажется, что она отделена от него не просто решеткой, а Великой Китайской стеной.

– У тебя сдали нервы, майор? Так быстро? А я, честно говоря, считала тебя более стойким!

– Подожди, вот выберусь отсюда, тогда я покажу тебе…

– Спокойной ночи, Бенуа! – перебивает его Лидия. – Приятных сновидений!..

Он начинает вопить как полоумный:

– Я тебя убью, мерзавка! Ты меня слышишь? Я сдеру с тебя кожу!!!

В ответ снова раздается сатанинский смех. Вскоре свет гаснет и дверь на верхней площадке лестницы захлопывается.

Бенуа опускается на свою не очень-то комфортную «постель» и лежит, еле сдерживая слезы.

Перед его мысленным взором появляется лицо сына, маленького Жереми. Малыш, конечно же, скучает по папе.

«Папа еще вернется к тебе, мальчик мой…»

Бенуа поворачивается на бок и укутывается в одеяло.

Теперь его уж точно никто не видит, так что он может дать волю слезам…

3

Среда, 15 декабря

Бенуа открывает глаза. Холодное неприветливое утро.

Во всем теле – ломота. Наверное, это из-за того, что он слишком долго лежал на твердом бетонном полу. А еще из-за холода, безжалостно пронизывающего его тело в течение нескольких часов…

Он очень плохо спал, но видел много снов. Скорее всего, он бредил во сне. Ему снились его кровать – теплая и уютная – и его жена.

А еще ему снилась эта женщина. Все та же бредовая фантазия: они стоят каждый со своей стороны решетки и доставляют друг другу невероятное удовольствие…

Одна только мысль об этой решетке приводит его в уныние. Она кажется ему живым существом, которое с издевкой наблюдает за его беспомощностью.

Он настороженно всматривается в полумрак по ту сторону решетки. Нет, чудовища в подвале нет…

И тут Бенуа начинает чувствовать, насколько сильно он проголодался. Уже в течение полутора суток он ничего не ел.

Чувство голода для него – нечто незнакомое, потому что раньше Бенуа всегда наедался до отвала.

Он поднимается на ноги, потягивается, морщится от неприятных ощущений в своем теле.

Он смотрит в подвальное окошко: небо чистое, день обещает быть солнечным. От этой мысли у него сжимается сердце: если день и будет солнечным, то явно не для него. Ему предстоит по-прежнему прозябать в этом подвале.

«Держись, Бен, не сдавайся! Будь сильным! Тебя уже ищут и обязательно найдут!.. Найдут ли? Как они смогут это сделать?.. Вот теперь-то и выяснится, дорожат ли они своим сослуживцем! Забавная мысль…»

Бенуа подходит к умывальнику и убеждается, что в нем, как и следовало ожидать, нет горячей воды. Он снимает рубашку и брызгает на себя ледяной водой из-под крана. От холода все тело начинает сильно дрожать, мышцы сжимаются. Нет, душ в таких условиях он принять не решается…

Здесь есть полотенце и кусок мыла. Больше ничего. Минимальный набор, позволяющий не превратиться в животное.

Бенуа снова одевается, напяливает на себя даже пальто. Затем он начинает ходить по кругу в своей железобетонной «клетке», мечтая о чашечке горячего кофе, булочке, сигарете. А еще об улыбке своей жены и смехе маленького сына. И даже о лицемерном приветствии – «Доброго вам утречка!» – их соседки, которое та привычно произносит, когда они волею случая выходят одновременно каждый из своего дома: он – чтобы отправиться на работу, она – чтобы погулять со своей мерзкой задиристой собачонкой.

«Гаэль… Я никогда больше не буду тебе изменять! Клянусь!»

И тут ему приходит в голову шальная мысль: «А если… если эту мегеру наняла моя жена, чтобы проучить меня как следует?.. Нет, вряд ли. Чепуха! Я, похоже, уже начинаю трогаться рассудком! Пообщаешься с этой сумасбродкой – и сам станешь чокнутым!.. Но что мне делать? Неужели ничего не остается, кроме как лежать на этом одеяле и ждать?..»

Бенуа опускается на одеяло, его глаза закрываются, но тут же испуганно открываются вновь: он слышит скрип двери.

Бенуа поворачивает голову и видит ноги спускающейся по лестнице Лидии. Великолепные ножки! Длинные, красивой формы. Вслед за ногами в его поле зрения появляется и вся Лидия. Сегодня она надела короткую черную юбку, бежевый свитер с воротником и колготки телесного цвета. Не включив освещение, женщина, скрытая полумраком, останавливается невдалеке от решетки. Бенуа, тем не менее, удается разглядеть, что она заплела свои огненно-рыжие волосы в косу.

Жаль, что ему не удалось ее трахнуть. Было бы чем себя утешить…

– Доброе утро, Лидия.

Сегодня он старается быть вежливым.

– Доброе утро, майор. Как спалось?

– Зачем задавать мне вопросы, на которые вы и сами знаете ответ?

Его реплика, похоже, вызывает у нее улыбку. По крайней мере ему кажется, что она улыбается.

– Мы снова будем обращаться друг к другу на вы?

– Как хотите, – отвечает Бенуа. – Лидия… Я готов извиниться за вчерашнее…

– Вы это искренне?..

– Да. Я… я просто немного сбит с толку. Я не знаю, чего вы хотите от меня, и подумал, что…

– Что я хочу с вами переспать?! – перебивает его Лидия. – Но тогда я вряд ли стала бы запирать вас здесь!

– Понимаете, у некоторых людей – немного странные нравы. Им нужны необычные ощущения, необычные условия для того, чтобы…

– Это не мой случай, можете мне поверить.

– Ага… Тогда почему мы разговариваем с вами через решетку?

– Моя цель состоит отнюдь не в том, чтобы вас соблазнить.

– Жаль!

– Я всего лишь хочу, чтобы вы поплатились, Бенуа…

Его руки судорожно сжимают складки одеяла.

– …и я хочу, чтобы это длилось долго, – продолжает Лидия, – долго и болезненно…

Бенуа старается сделать вид, что ее слова нисколько не испугали его.

«Странно, что она говорит об этом ровным, бесстрастным голосом, в котором совсем не чувствуется ненависти. А ведь она – раз уж заявляет нечто подобное – наверняка желает мне зла и сильно-пресильно ненавидит меня… Но за что ей меня ненавидеть? Нет, это просто какое-то безумие!»

– Но почему? В чем я провинился? Мы ведь с вами раньше даже не были знакомы!

– Я хочу, чтобы вы, прежде чем подохнете, попросили у меня прощения.

Бенуа вскакивает и стремительно бросается к решетке.

– Прощения за что, черт побери?!

Она закуривает сигарету.

– У вас будет достаточно времени для того, чтобы раскаяться и искупить свою вину.

Он ошеломленно опускает голову, слушая нелепые заявления. Эта женщина выносит ему приговор, но при этом не дает возможности сказать хотя бы слово в свою защиту.

– Это просто невероятно! – бормочет Бенуа. – Невероятно…

– У меня очень важная встреча, – говорит Лидия, вставая со стула. – Но я еще вернусь…

– Да плевать мне на ваши важные встречи!.. Лидия!.. Мне холодно, и я хочу есть!..

– Это вполне нормально.

Бенуа сжимает кулаки.

– Нет, это отнюдь не нормально!

Лидия уже идет по лестнице. Она даже не слушает его.

Он снова остается наедине с мучающими его вопросами. Вопросами и страхом.

– А почему я? – удивляется Джамиля.

– А почему бы и не вы? – отвечает вопросом на вопрос комиссар Моретти.

Джамиля поднимает глаза к небу и ерзает на стуле.

– Вы же понимаете, что нужно действовать очень быстро и эффективно. Я считаю, что вы лучше других проведете данное расследование.

– У меня много работы, шеф, и…

– Я напоминаю вам, что исчез не кто-нибудь, а один из наших коллег! А вам, судя по вашему поведению, на это наплевать!

– Я ничего такого не говорила, – смутившись, оправдывается Джамиля. – Я ничего не имею против Бенуа, но… я… По правде говоря, поиск исчезнувших людей – не мой профиль и я сомневаюсь, что смогу справиться с этой работой лучше других.

– Послушайте, капитан… Я вам полностью доверяю, – заявляет комиссар. – И я абсолютно уверен, что вы сумеете справиться с этим заданием наилучшим образом!

Небольшая похвала всегда дает положительный результат. Джамиля самодовольно улыбается, хотя все еще пытается упрямиться.

– Его бригада уже занимается этим делом, и я не понимаю…

– Им нужен руководитель, которого у них на данный момент нет… А потому вы возглавите бригаду Лорана и разыщете мне его.

У Джамили не остается другого выхода, кроме как согласиться.

– Хорошо, шеф.

– Париж пришлет нам кое-кого в подкрепление. Специалиста из Центрального управления судебной полиции…

Однако эта новость отнюдь не радует капитана Джамилю Фасани.

– Ну-ну!.. – ухмыляется она.

– А точнее, специалиста по поиску исчезнувших людей. Он прибудет сюда сегодня. Он майор, его фамилия – Фабр… Понимаете, капитан, я… я очень ценю Бенуа. И честно вам признаюсь, я начинаю сильно переживать.

– Надеюсь, ничего ужасного с ним не произошло.

– Берите себе столько людей и столько технических средств, сколько потребуется, но верните мне майора Лорана.

– Я сделаю все возможное… Конечно, я не самый лучший полицейский в мире, но уверяю вас, что буду искать его, как искала бы… своего друга.

– Спасибо, капитан. Большое спасибо.

Моретти смотрит вслед Джамиле, направившейся к выходу. «А она, надо признать, довольно-таки симпатичная, – думает он. – Это компенсирует ее несносный характер. И ее не ахти какие способности по части проведения расследований».

Оставшись один, комиссар подходит к окну своего кабинета. Засунув руки в карманы, он смотрит куда-то в пустоту.

Моретти так сильно устал, что ему хочется только одного: поехать домой и лечь спать. Он с удовольствием проспал бы двое или трое суток подряд – чтобы избавиться от усталости, а заодно хотя бы на время забыть о пороке, который появился у него после ухода жены.

«Да ладно, не пытайся обманывать себя! – мысленно говорит Моретти. – Она как раз потому и ушла, что у тебя появился этот порок, – когда еще вы были вместе».

Да, он пристрастился к наркотикам до их расставания – как говорят, «сел на иглу», – хотя, конечно, ее уход заставил его в большей степени предаться этому пороку.

Она ушла от него, потому что он – гнусный наркоман, ничем, в общем-то, не отличающийся от тех «наркош», которых вылавливают по улицам его подчиненные.

Но кроме наркотиков у него есть еще одно порочное пристрастие – игра в карты. Он иногда выигрывает, но чаще проигрывает. Еще немного – и он проиграет все. Проиграет в глупой надежде на то, что ему рано или поздно должно повезти.

«Мне должно повезти».

Лозунг смелых.

Или глупых.

Прошлым вечером он опять принимал наркотики. И играл в карты, в очередной раз давая обещание, что сумеет заставить себя покончить со всем этим. А пока ему нужно рассчитаться с карточными долгами. Он – полицейский, причем далеко не рядовой! Его репутация помогает получать отсрочки по возвращению долгов.

Но в один прекрасный день ему все равно придется платить.

Всем людям время от времени приходится за что-то расплачиваться. В той или иной форме.

А поэтому все средства хороши для того, чтобы раздобыть деньги. Даже самые постыдные средства…

Никто из его сослуживцев не знает, какие за ним водятся грешки. Отнюдь не мелкие грешки.

Да, никто, кроме майора Лорана, которому удалось раскрыть тайну комиссара.

Ох и хитрец этот Лоран! Он толковый полицейский и искусный враль! Бенуа мог бы стать прекрасным игроком в покер, но он всегда предпочитал заниматься совсем другими играми. Тоже весьма опасными!

Моретти снова садится за свой стол, заваленный папками для бумаг, и тяжело вздыхает.

«Да, Бенуа – превосходный полицейский. Вот только жаль, что он чрезмерно любопытен…»

– Как дела, Лидия?

– Спасибо, хорошо.

– Прекрасно выглядите. Вы хорошо провели уик-энд?

– Замечательно, доктор…

Психиатр Лидии – Нина Вальдек – всегда держит в руке авторучку. Красивая авторучка, блестящая. Наверное, дорого стоит. Перед врачом – чистый лист бумаги, лежащий на безупречно аккуратном столе. Черный блестящий стол. Под стать авторучке.

Лидия, приходя к своему психиатру, очень редко располагается на диване. Ей больше нравится сидеть в кресле – лицом к лицу с врачом. Эта элегантная женщина-психиатр действует на нее успокаивающе. Лидия наизусть знает каждую черту ее лица: они знакомы уже давным-давно… Однако несколько месяцев назад в лице психиатра что-то изменилось. Это изменение было почти незаметным, но оно не ускользнуло от проницательного взгляда Лидии. Глаза психиатра стали выглядеть уставшими, ее лицо осунулось. Недавно этой женщине перевалило за пятьдесят, и, наверное, возраст стал сильно сказываться на ней.

Нина Вальдек ждет. Ждет, когда Лидия наконец-таки раскрепостится и начнет изливать ей свои треволнения, направив невидящий взор на восточный ковер (подделку, изготовленную в Сен-Маклу). Лидия – одна из ее постоянных пациенток; ее случай – самый интересный. Она непредсказуемая и ужасно умная. Стало быть – опасная.

А еще – неизлечимая.

И удивительная.

Лидия приходит в этот кабинет раз или два в неделю – в зависимости от того, в каком психическом состоянии она находится.

– Итак, Лидия, что вы хотите рассказать мне сегодня?

«По правде говоря, очень многое. Однако есть тайны, которые нельзя раскрывать даже своему психиатру… А точнее, особенно своему психиатру!»

– В эти субботу и воскресенье я ни с кем не виделась, – начинает рассказывать Лидия. – Я почти не выходила из дому.

– Почему?

Лидия пожимает плечами.

– Я следовала вашим советам…

– Моим советам?!

– Ну да… Тем советам, которые вы мне дали две недели назад… Вы заметили тогда, что я слишком много сплю с мужчинами, и все такое прочее…

– Нет-нет, я не говорила вам, Лидия, что вы слишком много спите с мужчинами! – возражает Вальдек. – Я всего лишь сказала вам, что нет ничего хорошего в том, чтобы «коллекционировать» случайные связи, не думая о завтрашнем дне. Ведь именно так вы и поступали в течение последних нескольких месяцев… Мне кажется, что это не может принести вам ничего хорошего…

– Да, конечно.

Лидия достает из сумочки носовой платок и вытирает им ладони. Она всегда поступает так в начале беседы с психиатром, хотя сама не знает, зачем это делает.

– Почему вы больше не проводите со мной сеансы гипноза, доктор?

– Вам хотелось бы их возобновить? Они пошли вам на пользу?

– Не знаю… Возможно, и пошли.

– Мы возобновим их, когда я сочту это необходимым…

– Психиатры обычно не занимаются гипнозом, не так ли?

– Вы ошибаетесь. Очень многие из нас прибегают к данному виду терапии. Нужно уметь использовать все средства, которые могут оказать благотворное воздействие на пациентов… Но если вас это пугает, я…

– Нет, ни чуточки! – поспешно заявляет Лидия.

– Ладно, посмотрим… Может, на следующей неделе. Но только не сегодня… Что еще вы хотели мне рассказать?

Лидия, как это часто бывает, молчит, теребя прядь волос. Вальдек уже привыкла к подобному молчанию своей пациентки, которая, случается, не произносит почти ни одного слова в течение всей их встречи. Но сейчас психиатр решает прервать игру в молчанку.

– Кстати, я не смогу увидеться с вами в следующую среду.

– Но в субботу мы увидимся, да? – с беспокойством спрашивает Лидия.

– Да, конечно. Я просто хотела заранее предупредить вас насчет среды. Мне пришлось отменить все свои встречи, запланированные на этот день…

– Надеюсь, у вас не произошло ничего ужасного?

– Нет-нет, все в порядке! Просто у моей дочери день рождения и она попросила меня побыть с ней!

– А-а…

Лидия снова начинает вытирать платком ладони, хотя они абсолютно сухие.

Она думает, что дочери мадам Вальдек, должно быть, уже двадцать с лишним лет и что она вполне может обойтись без своей матери. Они, по-видимому, решили славненько провести время вдвоем. Погулять по улицам, поглазеть на витрины, сходить в кино, посидеть в ресторане… Нет, даже если тебе больше двадцати, мама все еще может быть нужна…

– Ей повезло… – бормочет Лидия.

– Кому?

– Вашей дочери… Ей очень повезло. Повезло в том, что у нее есть вы.

Нина Вальдек опускает взгляд и смотрит на чистый лист бумаги. Ей кажется, что зимний холод вдруг проник сквозь двойные стекла окон в ее кабинет.

– Моей дочери последнее время нездоровится, – говорит она, словно бы оправдываясь. – Поэтому я стараюсь проводить побольше времени с ней…

Однако Лидию ничуть не волнует состояние здоровья дочери ее психиатра. Она разглядывает свой живот и не проявляет ни малейшего интереса к семейным проблемам мадам Вальдек, которые не имеют к ней никакого отношения. В конце концов, она пришла сюда совсем по другому поводу. Ей и ее психиатру не следует меняться ролями!

– Для моей матери день моего рождения – самый черный день! – сердито произносит Лидия.

Вальдек ничего не говорит в ответ. Молчание для нее – своего рода щит, которым она иногда защищается от резких высказываний пациентов.

– Она думает, что я сумасшедшая, – только и всего! – нахмурившись, продолжает Лидия.

– Вы не сумасшедшая, Лидия. У вас, правда, есть кое-какие проблемы, но…

– Однако все считают, что я чокнутая… Все так говорят!

– Не впадайте в паранойю, Лидия…

– Я прекрасно знаю, что думают и что говорят мне в спину люди!

– Ну, если кто-то такое и говорит, он ошибается! – энергично возражает Нина. – Они просто совсем не знают вас! Не позволяйте никому относиться к вам как к сумасшедшей…

Лидия припоминает оскорбительные слова, брошенные ей пленником, и сжимает правый кулак, словно бы она держит этого наглеца и хочет его раздавить.

– Вы правы, доктор… Я не должна никому позволять относиться ко мне как к сумасшедшей! Мне нужно быть суровой по отношению к тем, кто меня оскорбляет. Или оскорблял раньше…

Психиатр слегка улыбается.

– Я вижу, что вы полны энергии, Лидия! Мне кажется, в вашей жизни в последнее время что-то изменилось… Или я ошибаюсь?

– Нет, вы абсолютно правы. Я даже надеюсь, что в ближайшее время мне станет намного лучше… Мои проблемы уладятся!

– Я очень рада это слышать!

Лидия разжимает кулак и, улыбнувшись во весь свой рот с ослепительно-белыми зубами, заявляет:

– Я нашла решение своих проблем… Оно у меня уже есть… Оно – в моих руках!

Сейчас, должно быть, уже полдень. Солнце – в зените. Его лучи осветили почти весь подвал. Правда, это длилось лишь несколько минут после чего подвал снова погрузился в полумрак, но Бенуа не преминул воспользоваться представившейся возможностью: чтобы развеять скуку, он внимательно осмотрел через решетку все уголки подвала. Этой постройке, по всей видимости, не меньше ста лет, и электрооборудование здесь – примерно такого же возраста! Вдоль влажных стен протянуты оголенные провода. Стоит только случайно к ним прикоснуться – и…

Он разглядывает беспорядочно стоящие вдоль стен садовые инструменты: грабли, вилы, штыковые и совковые лопаты… Непонятно, зачем складывать садовые инструменты здесь, в подвале.

И еще более непонятно, зачем запирать в этом подвале полицейского!..

Еще возле стен стоят десятки коробок с какими-то хозяйственными товарами. Однако коробки находятся слишком далеко от Бенуа, и он не может толком рассмотреть их. Даже при ярком солнце через окошко в подвал проникает не очень-то много света.

Бенуа ложится на одеяло, чтобы попытаться заснуть, но тут до него откуда-то сверху доносится голос его мучительницы.

Он приподнимается с одеяла и напрягает слух. Лидия очень громко с кем-то разговаривает. Может, по телефону, а может… Бенуа бросается к решетке и кричит:

– На помощь! Помогите!

Он кричит долго – несколько минут. Он замолкает лишь после того, как Лидия перестает разговаривать. Затем наступает тишина. Бенуа напряженно ждет.

Раздается скрип двери. Появляются ноги. Ее ноги… Черт побери!

– Почему вы так орете, майор?

– Чтобы согреться!

Она приближается к решетке, и ее светлые глаза, в которых отражаются солнечные лучи, начинают поблескивать.

– Вы, наверное, думаете, что кто-то может вас услышать? И прийти вам на помощь? Даже и не мечтайте!

«Это какой-то кошмарный сон!»

Лидия держит в руке дорожную сумку. Его сумку. Ту самую, которая лежала в багажнике его автомобиля. Она открывает на сумке застежку-«молнию».

– Вам нужна чистая одежда, Бенуа?

Женщина вытаскивает из сумки джинсы, рубашку, свитер, нижнее белье, полотенце. Она кладет все это на пол в стороне от решетки, словно приманку, а затем располагается на стуле – своем «посту наблюдения».

– Ваши призывы о помощи, которые я только что слышала, были прямо-таки душераздирающими!

«Она надо мной еще и насмехается!»

Прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, Бенуа молчит, не желая ей отвечать. Какой смысл общаться с умалишенной?

– Вы сегодня не очень-то разговорчивы, майор… А ведь обычно вы такой словоохотливый! Особенно с женщинами… Прямо-таки говорун…

– А тебе это откуда известно? – не выдерживает Бенуа.

– О-о, вы предпочитаете снова перейти на ты? Я не возражаю… Знаешь, а я ведь давно за тобой наблюдаю.

– Неужели?

– Да, именно так. И я знаю о тебе все. Или почти все…

Бенуа подходит к решетке и, взявшись за прутья руками, сжимает их с такой силой, с какой он с удовольствием сжал бы хрупкую шею этой женщины.

– И что же ты обо мне знаешь?

– В частности то, что за последние три месяца ты шесть раз изменил своей жене… Шесть раз за три месяца – это многовато, не так ли? Тем более что ты изменял ей с тремя различными женщинами!

Бенуа слегка бледнеет, и его пальцы еще сильнее сжимают холодное железо.

«Мерзавка… Она за мной шпионила… Получается, что я попал сюда не случайно. Ей был нужен именно я!»

– Да, с тремя женщинами. Разве не так, Бенуа?

– Ну и что? Тебе-то какое до этого дело?

– Мне есть дело до всего, что касается тебя! Я хочу узнать тебя поближе… Хочу узнать о тебе абсолютно все.

– Именно поэтому я оказался здесь? Я должен поплатиться? Поплатиться за свои супружеские измены?

Лидия начинает смеяться.

– Нет! Нет, Бенуа! То, что ты наставляешь рога своей жене, меня совсем не интересует, можешь мне поверить! Но это, тем не менее, кое о чем говорит мне…

Бенуа бледнеет все сильнее и сильнее.

– Это говорит о том, что ты – весьма искусный обманщик!

Бенуа решает перейти в контратаку, чтобы не позволять ей безнаказанно над ним насмехаться.

– Все зависит от того, с какой точки зрения на это взглянуть!.. Можно, например, сказать, что я – весьма искусный любовник!

– О-о… Да, конечно, можно сказать и так! Хотя я в этом не очень-то уверена…

– Хочешь, чтобы я продемонстрировал свои способности?

– Это меня не интересует.

– Тогда, возможно, у тебя есть какая-то серьезная проблема.

Его выпад, по-видимому, попал в цель: лицо Лидии кривится, как после пощечины. Он решает еще раз надавить там, где у нее, по всей вероятности, находится больное место.

– Я угадал, Лидия? У тебя проблемы с мужчинами? Почему тебе не нравятся такие типы, как я, – те, которые изменяют своим женам? Может, потому что точно так же изменяли и тебе? Я угадал, Лидия? Тебе наставляли рога… Да, какой-то мужчина разбил твое хрупкое сердечко, и ты решила отомстить всем мужчинам в моем лице за их неверность…

Лидия прищуривается. Кажется, что она вот-вот набросится на Бенуа с кулаками.

– Отвечай, Лидия!.. Что это ты вдруг замолчала? Обычно ты такая словоохотливая!

– Нет, ты не угадал, Бенуа…

– А мне, наоборот, кажется, что я попал в самую точку!

Лицо Лидии снова становится бесстрастным и холодным как мрамор.

– У меня нет никаких проблем с мужчинами.

– Я тебе не верю – ни одному твоему слову… Ты – психопатка!

– Объясни мне, Бенуа, почему тебе нужно так много разных женщин…

– А не пошла бы ты к черту?!

– Если ты объяснишь это, я принесу тебе что-нибудь поесть… И чашечку горячего кофе. А еще я дам тебе чистые шмотки.

– Ты меня шантажируешь? Только этого еще не хватало!

– Так устроена жизнь: чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Имей в виду, я плотно поела и спешить мне некуда. У меня полно времени!

Бенуа засовывает руки в карманы и бросает на Лидию испепеляющий взгляд. Ему очень хочется есть, но еще больше хочется послать эту женщину куда подальше.

– Что конкретно ты хочешь знать?

– Я хочу знать, почему ты изменяешь Гаэль.

«Ей даже известно, как зовут мою жену…»

– Она ведь довольно красивая, Бенуа!..

– Она очень красивая!

– Тогда почему ты ей изменяешь?

– Принеси мне чего-нибудь пожрать, и я тебе расскажу…

– Вот уж нет! Давай не будем нарушать правила, майор!

– Правила? Здесь нет никаких правил!

– Есть правила. Правила, установленные мной. Здесь действуют только они. Сначала рассказываешь, потом ешь.

Бенуа не собирается позволять ей унижать себя и упорно молчит. Он пытается оказывать сопротивление. Но это так трудно! Однако его самолюбие – почти единственное, что у него еще осталось. Он ложится на одеяло с таким видом, как будто обиделся.

– Ты отказываешься мне отвечать?

– Ты мне осточертела.

– Хм… Я вижу, мне придется тебя очень многому научить.

– Ты мне осточертела!!!

– Наверное, Гаэль не очень умело ведет себя в постели… Я угадала, Бенуа?

– Я запрещаю тебе упоминать о моей жене, чертова сумасбродка! – кричит Бенуа.

– И чем же ты можешь мне пригрозить? Изобьешь меня? Дотянешься до меня через эту решетку?!

Лидия начинает хохотать, прижав к лицу кулачки.

– Похоже, ты меня совсем не уважаешь, майор.

– Вот тут ты угадала!..

Лидия встает и берет с одного из стеллажей какой-то предмет. Бенуа тут же узнает свой пистолет, и у него начинает екать сердце. Лидия наводит пистолет прямо на него. Он поднимается на ноги, неотрывно глядя на ствол пистолета.

– Ты его узнал, да? Если ты думаешь, что я не умею им пользоваться, то глубоко ошибаешься… Я ходила на занятия по стрельбе!

– Стрелять по мишеням и стрелять в человека – далеко не одно и то же…

– В человека? А где ты видишь здесь человека? Лично я не вижу здесь ничего, кроме кучи дерьма, упакованного в штаны и рубашку…

Бенуа чувствует, что у него от гнева все внутри клокочет, но он остается неподвижен.

– Знаешь, что тебе светит, если ты убьешь полицейского? – спрашивает он.

– Меня это не волнует… Тебя ведь все равно уже никогда не найдут!

Бенуа предпринимает еще одну попытку.

– Убив меня, – говорит он, – ты ничего не добьешься, Лидия…

– А кто сказал, что я убью тебя так быстро?.. – Она немного опускает ствол. – Я начну с ног… Ну, что теперь скажешь? Если я прострелю тебе, скажем, колено, ты от этого не умрешь… Просто тебе будет очень-очень больно!

Она снимает пистолет с предохранителя. Бенуа, прижавшись к стене, словно его прибили к ней гвоздями, не шевелится и не дышит – как будто даже малейшее движение ресниц может повлечь за собой непоправимое…

– Раздевайся! – вдруг приказывает Лидия.

– Что?

– Снимай с себя одежду! Быстро! Иначе я выстрелю!

– Послушай, Лидия…

– Заткнись! Снимай с себя свои шмотки!

– Хорошо, только успокойся…

Бенуа, подчиняясь требованию своей мучительницы, снимает пальто, рубашку и джинсы и затем останавливается, надеясь, что этого будет достаточно.

– Прекрасно, майор! В тебе, я вижу, просыпается благоразумие! Неси свою одежду сюда. Брось ее по другую сторону решетки… И одеяло тоже!

Он опять подчиняется: она все еще держит его на прицеле.

– Вот так! – удовлетворенно восклицает Лидия. – Теперь ты будешь мучаться не только от голода, но и от холода!.. Какой ты забавный в этих трусиках!

Она снова садится на стул, кладет пистолет себе на колени и закуривает сигарету. Бенуа отходит назад, к стене. Он так напуган, что позабыл о холоде.

Лидия внимательно разглядывает его, явно радуясь этому зрелищу.

– Мне хочется выпить горячего чаю, – заявляет она. – Так что на какое-то время я тебя покину…

Она уходит. Бенуа опускается на бетонный пол – грязный и холодный.

Теперь он чувствует, как ему холодно. Ему еще никогда за всю его жизнь не было так холодно.

Ему даже кажется, что этот холод – ледяное дыхание смерти.

– А что вы можете сказать о Бенуа Лоране? – спрашивает Фабр.

Джамиля пожимает плечами. Она чувствует себя неловко в обществе человека, с которым едва знакома. Они едут вдвоем в направлении деревушки Оссель, где живет семья Лоран. За рулем сидит Джамиля – она сочла, что так будет лучше.

– Он хороший полицейский, – уклончиво отвечает Джамиля.

– А как человек? – не унимается Фабр.

– Ну, он отличается большой самоуверенностью…

Фабр только что приехал на скоростном поезде из Парижа, и его еще не представили бригаде Лорана. Он даже не успел устроиться в отеле, где для него зарезервировали роскошный номер.

– Что вы хотите, чтобы я вам про него рассказала? – добавляет Джамиля, почувствовав на себе настойчивый взгляд нового коллеги.

– У меня складывается впечатление, что вы… что вы его недолюбливаете, капитан… Я не ошибаюсь?

Этот тип только что приехал, а уже действует ей на нервы. Не чем-то конкретным, а так, вообще. Ему лет пятьдесят, он невысокий, толстенький, с довольно невзрачным лицом. Можно сказать, даже уродливый. Ей, Джамиле, явно не повезло! «В конце концов, могли бы прислать какого-нибудь молодого симпатичного мужчину…» – с досадой думает она. А этот тип мало того что страшненький – так его еще зовут Огюст. Никогда раньше ей не доводилось встречать мужчин с таким дурацким именем.