Текст книги "Укус тени"

Автор книги: Карин Жибель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Все эти шрамы придают тебе такой мужественный вид! Жаль, что твоей верной супруге не доведется их увидеть! Я уверена, что они бы ей понравились…

– Ты, похоже, совсем свихнулась!

– Да. Причем по твоей вине, Бен… Не забывай об этом. Именно ты довел меня до безумия.

Лидия выливает в унитаз покрасневшую от крови воду, выходит из «клетки» и поднимается вверх по лестнице. По-видимому, женщина скоро вернется, потому что она не потрудилась запереть дверь. Бенуа даже не пытается воспользоваться этим и выбраться из «клетки»: у него явно не хватит сил на то, чтобы сбежать отсюда.

Лидия появляется через несколько минут с подносом в руках и ставит его перед Бенуа. На подносе – тарелка с супом, приготовленным из концентрата, пластмассовая ложка, стакан воды и несколько таблеток.

– У тебя даже есть право на еду! – объявляет Лидия.

– Вот это ты называешь едой? – бурчит Бенуа.

– Если она тебе не нравится, я могу отнести ее обратно.

Бенуа предпочитает промолчать. Лидия выходит из «клетки» и поворачивает ключ в замке на два оборота.

– Я буду есть без рук? – сердито спрашивает Бенуа.

– Подойди сюда, я сниму с тебя наручники.

Бенуа с большим трудом поднимается на ноги и, кое-как доковыляв до решетки, прислоняется к ней спиной. Лидия снимает с него наручники и слегка толкает его ладонью в спину.

– Ты уж не вороти нос от этой еды, Бенуа… А то ведь может получиться так, что это твой последний прием пищи!

– Благодарю за совет!

– Еще я купила тебе чистую одежду.

Бенуа опускается на одеяло – так, чтобы оказаться возле подноса, – и смотрит на свою мучительницу, которая тем временем бросает ему в «клетку» какие-то шмотки.

– Ты можешь принять душ: бинты, которыми я тебя перевязала, – водонепроницаемые.

Одна из ее причуд: она время от времени требует, чтобы он принял душ. Она заставляет его мучиться, истекать кровью, балансировать на грани жизни и смерти – и при этом хочет, чтобы он был чистым…

– Замечательно! – бормочет Бенуа.

– Приятного аппетита, Бен!

Комиссариат полиции, 20 часов

– Прокурор согласен, – сообщает Джамиля, входя в кабинет Фабра. – Он хочет, чтобы ее допросили.

– Прекрасно. Мы отправимся к ней завтра утром…

– Договорились… А вы и в самом деле думаете, что это могла сделать она?

– Знаете, капитан, по роду своей деятельности я навидался всякого… И уже ничему не удивляюсь! У этой женщины имелись все основания быть весьма недовольной своим мужем…

– Почему же она тогда просто не развелась с ним?

– Не знаю… Может, из страха остаться без денег… Или из страха перед общественным мнением. Развестись – это значит признать, что ее семейная жизнь не состоялась! Подумайте сами, капитан: когда будет найдено тело Лорана, его наверняка посмертно повысят в звании. Если он сейчас майор, значит, его посмертно произведут в комиссары… Прибавьте к этому одну-две медали – и Гаэль, как вдова погибшего офицера полиции, до конца своих дней будет получать неплохое денежное пособие. Кроме того, она будет считаться вдовой героя!..

– Вы, пожалуй, правы, – соглашается Джамиля.

– Видите, мой срок годности еще не истек! – с улыбкой говорит Фабр. – Во всяком случае, кое-какой умишко у меня еще есть!

Джамиля смущенно улыбается.

– Я прошу у вас прощения… Я иногда бываю немного вспыльчивой, говорю всякие дерзости!

– Считайте, что я о них уже забыл, – миролюбиво произносит Фабр.

– Мне никогда бы и в голову не пришло, что Гаэль на такое способна…

– Хм… Я вам напоминаю, что пока она всего лишь подозреваемая, но отнюдь не обвиняемая! Мы ведь ее еще толком не допрашивали… Так что не торопитесь с выводами… Надеюсь, вы не забыли о том, что такое презумпция невиновности?

– Да, конечно… Однако обстоятельства, на которые вы сейчас обратили внимание, свидетельствуют не в ее пользу. Я, кстати, вспомнила, что в тот день, когда Гаэль заявила мне, что знает о том, что произошло между мною и Бенуа, она… она показалась мне черствой и грубой… Мне следовало вспомнить об этом намного раньше!

– Знаете, а ведь это вы подтолкнули меня к данному предположению.

– В самом деле? – удивляется Джамиля, закуривая сигарету.

– Да. В тот момент, когда рассказали мне о своем разговоре с мадам Лоран. Вы ведь тогда рассказали, что она была черствой и грубой…

– Что-то я не помню этого… Но мне приятно, что я смогла помочь расследованию, пусть даже и сама того не ведая.

Бенуа дремлет, лежа на одеяле, словно собака в своей конуре.

Он и в самом деле похож на собаку. Собаку, над которой проводят мучительные опыты в экспериментальной лаборатории.

К счастью, мучившая его боль немного ослабла – видимо, благодаря принесенным Лидией таблеткам. Он, наверное, и в самом деле пока что нужен ей живым. Она, чего доброго, еще устроит ему переливание крови!

Съев принесенную Лидией еду, Бенуа быстренько принимает теплый душ – пока этой полоумной не пришло в голову опять отключить горячую воду.

Он даже мог бы сейчас немного поспать.

Мог бы.

Если бы ему не было так страшно…

Нет, сегодня ночью она не придет его мучить. Он еще слишком слаб. Она отложит очередную серию пыток на завтра.

Бенуа пытается заснуть, с тоской вспоминая о том, что когда-то он засыпал не на грязном одеяле, а в уютной постели, в объятиях Гаэль. Ему хочется вырваться из этой гнусной конуры – если не на самом деле, то, по крайней мере, в своем воображении.

Он впадает в полусонное состояние, у него начинаются видения, он бредит. Ему кажется, что он находится у себя дома, в теплой комнате, вместе с женой и сыном, и чувствует себя довольным жизнью и счастливым… Почему его раньше тянуло куда-то еще?

Почему раньше, когда он находился в кругу семьи, ему этого было мало для счастья?..

Раньше…

А теперь его самая заветная мечта – снова оказаться дома, с Гаэль и Жереми. Теперь он понимает, что это и есть счастье…

Бенуа вдруг резко открывает глаза, его дыхание учащается.

Ну наконец-то он вспомнил!

Вспомнил о том, что происходило с ним шестого января 1990 года.

17

Среда, 29 декабря, комиссариат полиции, 10 часов

Лейтенант Эрик Торез врывается в кабинет майора Фабра, как питбуль, который поднялся сегодня не с той лапы.

– Вы можете объяснить мне, что происходит? – сердито выпаливает он.

– Доброе утро, лейтенант, – спокойно говорит парижанин. – Почему это вы так раскипятились?

– Почему? Я только что видел, как Фасани завела Гаэль Лоран в комнату для допросов! Вот почему!

– А что тут такого?

– С какой стати вы притащили ее сюда?

– Мы, лейтенант, хотим задать жене майора Лорана несколько вопросов…

– Вопросов? Каких еще вопросов?

Фабр, ничего не ответив, встает, выходит из кабинета и направляется к кофейному автомату. Торез следует за ним по пятам, сердито скривив губы. Со стороны кажется, что он вот-вот вцепится зубами в загривок Фабру.

– Может, выпьете кофе? – спрашивает майор.

– Вы мне не ответили! – выпаливает Торез, повышая голос.

– Успокойтесь, лейтенант… Думаете, мне самому это нравится?.. Однако должен вам сообщить, что относительно мадам Лоран возникли серьезные подозрения.

– Подозрения? – переспрашивает ошеломленный этим заявлением Торез. – Это еще что за глупости?!

– Послушайте, сегодня утром мы поехали к ней домой и попытались задать ей кое-какие вопросы, но она выставила нас за дверь. Поэтому я счел необходимым привезти женщину в комиссариат… Если она имеет какое-либо отношение к исчезновению своего мужа, ее будет легче расколоть здесь, нежели у нее дома…

– Чушь какая-то!

– Вы собираетесь учить меня, как надо работать, лейтенант?! Правило номер один: вырвать подозреваемого из привычной для него среды, чтобы дезориентировать его и тем самым сделать более податливым…

– Что за бред? Я знаком с Гаэль уже многие годы и уверен, что она не имеет никакого отношения к исчезновению Бена!

– Если это действительно так, то, уверяю вас, она очень быстро вернется домой. Так что не переживайте…

– А вам не кажется, что она уже и без вас перенесла достаточно страданий? – негодует Торез.

– Я всего лишь делаю свою работу, – спокойно заявляет Фабр и направляется в сторону комнаты для допросов.

– У вас есть против нее какие-то улики? – не унимается лейтенант. – И почему вы не поставили в известность меня?

– У вас вчера был выходной, и поэтому я решил поставить вас в известность сегодня… А теперь лучше пойдите и взгляните на материалы по данному делу. Они лежат на моем рабочем столе. Располагайтесь там как у себя дома!

Фабр и Фасани заходят в комнату для допросов, в которой царит полумрак, настолько располагающий к исповеди, что тут было бы уместнее увидеть людей не в полицейской форме, а в сутанах…

Задержанная Гаэль Лоран сидит за небольшим пластиковым столом. Едва полицейские заходят и закрывают за собой дверь, она тут же набрасывается на них с вопросами:

– Вы можете мне объяснить, на каком основании меня привезли сюда? Кто присмотрит за Жереми?

– Один из моих людей отвез малыша к твоей свекрови, – сообщает Джамиля. – Не переживай.

– Мы всего лишь хотим задать вам несколько вопросов, мадам, – подхватывает Фабр. – Как я уже говорил сегодня утром, я…

– Что это за манера врываться ко мне домой в восемь утра и обращаться со мной как с преступницей?! – с негодованием перебивает его Гаэль. – Вам не кажется, что после того, что произошло с моим мужем, у меня и так хватает проблем?

– Как раз в связи с этим я и хочу задать вам свой первый вопрос, мадам Лоран… Исчезновение вашего мужа, похоже, не очень огорчило вас. В вашем поведении практически ничего не изменилось, и вы даже отказались от помощи нашего психолога…

– Не смейте говорить мне что-либо подобное! – бросается в контратаку Гаэль. – Я что, по-вашему, должна сидеть и заливаться горькими слезами? Это не в моем стиле! К тому же я напоминаю вам: пока нет никаких подтверждений, что Бенуа мертв. Он просто исчез… Если бы вы хорошо выполняли свою работу, то уже давно нашли бы его! Кроме того, у меня есть Жереми… Я не могу позволить себе впасть в отчаяние. Я должна жить точно так же, как и раньше, чтобы не травмировать своего ребенка.

– Безусловно, мадам Лоран. Я понимаю…

Джамиля закуривает сигарету и присаживается бочком на угол стола.

– …А вот что я не совсем хорошо понимаю, – продолжает Фабр, – так это ваше отношение к изменам супруга. Как вы – женщина с характером! – могли в течение нескольких лет мириться с тем, что муж постоянно изменял вам?

– Это не ваше дело! – сверкая глазами, восклицает Гаэль. – С какой стати вы суете нос куда не следует? Мне непонятно, каким образом ковыряние в нашей с Бенуа семейной жизни может помочь в вашем расследовании!

– Ну вот ты и сама подняла этот вопрос! – фыркает Джамиля.

– Если я правильно поняла, вы меня подозреваете? Вы обвиняете меня в том, что я убила своего мужа?

Оба полицейских молча смотрят на Гаэль, не утруждая себя ответом на заданный вопрос, поскольку они считают этот ответ очевидным. Гаэль качает головой.

– Вы пошли по ложному следу, можете мне поверить!..

– Уж лучше мы это проверим, мадам Лоран.

– Вы меня задерживаете по подозрению в совершении преступления?

– Пока еще нет, – отвечает Джамиля. – Пока нет…

– Вы сошли с ума! Зачем бы я стала убивать Бенуа?

– Наверное, затем, что он не раз и не два наставлял тебе рога! – восклицает Джамиля.

– Ну и что из этого? Я вам объяснила, что смирилась с этим…

– Неужели женщина может смириться с тем, что ее муж предается похоти со всем, что шевелится? – Джамиля качает головой.

Гаэль резко встает и подходит вплотную к своей сопернице.

– Имеешь в виду саму себя, шлюха?

– Эй, полегче! – вмешивается Фабр. – Присядьте-ка, мадам! Не нервничайте…

– Как я могу не нервничать, если эта потаскуха сует нос в мою личную жизнь?! Я, кстати, удивлена, как это Бенуа мог позариться на такую…

Джамиля хватает Гаэль за блузку.

– Хватит! – рявкает Фабр, глядя на Джамилю. – Если вы, капитан, не возьмете себя в руки, я удалю вас с допроса!

Джамиля неохотно отпускает Гаэль.

– Как бы там ни было, ваша, мадам, реакция на слова капитана Фасани свидетельствует о том, что в действительности вы не очень-то смирились с шалостями своего супруга!..

Гаэль молча смотрит на Фабра. Пауза затягивается.

– Ну что же вы молчите, мадам Лоран?..

Гаэль бросает на Джамилю пристальный взгляд и затем – ледяным голосом – произносит:

– Я отнюдь не утверждаю, что систематическая супружеская неверность моего мужа вызывала у меня радость. Я просто говорю, что прощала и готова прощать Бенуа снова и снова, потому что очень сильно люблю его и потому что знаю: в глубине души ему наплевать на всех тех бабенок, которых он трахает на столе в своем кабинете или в замызганном гостиничном номере… А вот меня он любит. Ради меня он пошел бы на что угодно… Он не может обойтись без меня. Тех же шлюх, которых Бен цепляет где-нибудь на тротуаре и затем трахает, он забывает сразу после того, как натянет на себя штаны…

Джамиля, судя по выражению ее лица, вот-вот взорвется. Фабр становится между этими двумя мегерами и слегка ослабляет узел своего галстука. Разве в таких условиях можно сосредоточиться?!

– Вам, майор, наверное, странно слышать от женщины, что она смирилась с подобным поведением своего мужа, да? И вы, судя по всему, стали подозревать меня, потому что не верите, что я могу любить мужчину, который все время изменяет мне…

– Вовсе нет. Каждый человек живет так, как считает нужным. Но ваш случай, мадам Лоран, согласитесь, и в самом деле весьма удивительный.

– Я с этим вполне согласна. Однако могу вам сообщить, мсье, что, выходя замуж за Бенуа, я уже тогда знала, что меня ждет. Я догадывалась, что он недолго будет хранить супружескую верность. Ни одна женщина не может перед ним устоять, – вам это понятно? Он обладает особым даром соблазнения… И он пользуется им с большим искусством… Не так ли, капитан Фасани?

Джамиля бросает свою докуренную сигарету на пол и решает тоже нанести удар.

– Ты устроила для нас интересный спектакль, Гаэль! Думаешь, кто-то поверит этим твоим вракам? У тебя уже такие огромные рога, что ты цепляешься ими за потолок. Но при этом ты еще пытаешься убедить нас, что миришься с таким отношением к себе, потому что вы любите друг друга! Да если бы твой муж тебя и в самом деле любил, у него бы не было необходимости ходить на сторону! А может… может, ты просто не способна дать ему то, что нужно? От тебя, наверное, нет никакого толку в постели!..

Фабр одним лишь взглядом заставляет Джамилю замолчать.

– Вот как раз в данном вопросе у меня нет никаких проблем! – заявляет Гаэль с ядовитой улыбкой.

– Мадам Лоран, не могли бы вы объяснить нам, зачем вы сняли девятого декабря с одного из своих банковских счетов три тысячи евро?

Лицо Гаэль становится каменным, ее рука судорожно сжимает край спинки стула.

– Три тысячи евро наличными – это немалая сумма, – продолжает майор.

Гаэль ничего не отвечает. Джамиля пытается слегка надавить на нее:

– Ты сняла эти деньги девятого декабря, то есть за четыре дня до исчезновения Бенуа… Интересное совпадение, правда? И на что же ты их потратила?

– Вас это не касается. Я имею полное право распоряжаться своими деньгами так, как мне заблагорассудится!

– Кроме того случая, когда деньги платят наемному убийце, мадам Лоран, – заявляет Фабр.

Гаэль ошеломленно смотрит на майора.

– Наемному убийце? Да вы с ума сошли!..

– Так на что же были потрачены эти деньги? – снова спрашивает Джамиля, повышая голос. – Расскажи-ка нам!

– Это не ваше дело!

– Вам лучше рассказать нам об этом, мадам Лоран.

– Идите к черту! Я возвращаюсь к себе домой! Хватит с меня этого спектакля! Вы лучше найдите Бенуа!

– Как раз это мы и пытаемся сделать! – напоминает Фабр.

Гаэль берет свою сумку и направляется к выходу, но Джамиля преграждает ей путь.

– Вы не выйдете из комиссариата, мадам Лоран, поскольку не можете объяснить, на что были потрачены эти три тысячи евро. Ситуация осложняется… Сейчас десять часов двадцать минут, и с этого момента мы официально задерживаем вас по подозрению в совершении преступления. Вы имеете право не отвечать на вопросы, вызвать адвоката, а также кого-нибудь из своих родственников…

– Мерзавцы!

– Вы можете потребовать, чтобы вам вызвали врача, – подхватывает майор. – А теперь соизвольте снять шнурки, пояс и шарф.

– Вы не имеете права!

Джамиля с решительным видом смотрит прямо в глаза Гаэль и медленно произносит:

– У нас тут есть право на что угодно.

Губы Гаэль начинают дрожать, ее пастельные глаза сверкают ненавистью.

– Когда Бенуа узнает, как вы тут со мной обращались, он заставит вас пожалеть об этом… Вот увидите!

Лидия, хорошенько позавтракав, спускается в подвал.

У нее в последнее время неутолимый аппетит. А может, она просто ест за двоих?

Бенуа в своей «клетке» не подает никаких признаков жизни. Он лежит на полу лицом к стене, укутавшись в одеяло. Лидия ради забавы проводит металлическим прутом по решетке. Бенуа резко приподнимается.

– Привет, Бен… Ты, я вижу, все еще жив. Это хорошо!

Бенуа прислоняется спиной к стене и скрещивает ноги. Лидия – не без удовольствия – замечает, что его правая рука почти полностью парализована.

– Ты хорошо выспался?

– Лидия… Я должен сказать тебе кое-что важное.

– Неужели? Сгораю от нетерпения услышать, что же ты мне скажешь!

Она садится на стул и раз за разом бросает на бетонный пол металлический прут. Звук удара о пол отражается от стен металлическим эхом.

– Я тебя слушаю, дорогой!

– Дело в том, что… что я могу доказать тебе, что не убивал Орелию.

Губы Лидии искривляются, лоб морщится. Она закуривает сигарету.

– Ты играешь с огнем, Бен… Имей в виду: мое хорошее настроение может улетучиться.

– Послушай, прошу тебя… Я много дней размышлял над этой датой… Я имею в виду тот день, когда исчезла Орелия. Шестое января 1990 года.

– Ну и что? – Лидия нетерпеливо ерзает на стуле.

– Я чувствовал, что эта дата имела какое-то значение в моей жизни, но никак не мог вспомнить какое… А сегодня ночью я вспомнил. Когда Орелия исчезла, я был далеко от этих мест. Я могу доказать это.

Лидия встает и подходит к решетке.

– Ты надо мной издеваешься, да? – спрашивает она. Ее голос звучит угрожающе.

– Нет! – восклицает Бенуа. – Я в то время находился в Куршевеле!

– Очень интересно! И что же ты делал там, в горах, мой дорогой Бен? Наверное, катался на лыжах?

– Я… я пробыл там около десяти дней. Видишь ли, один из моих друзей подыскал для меня временную работу.

– Временную работу?! А ведь ты, насколько мне известно, в 1990 году был студентом и учился в Безансоне…

– Именно так! Однако… однако я прогулял пару недель занятий после окончания рождественских каникул, чтобы заработать немного денег. И у меня сохранилась квитанция из той гостиницы, в которой я жил.

– А ты, как я погляжу, бережливый! – усмехается Лидия. – Обычно никто не хранит у себя квитанции пятнадцатилетней давности!

– Я… я сохранил ее, потому что она напоминала мне об одном человеке…

– Каком человеке?

– О девушке…

– Ну да, о ком же еще?! Наверное, одна из одержанных тобою побед!.. Не знала, что ты такой сентиментальный…

– Мне тогда было двадцать лет, и я влюбился в эту девушку… А она в меня – нет.

– Ого! Неотразимый майор Лоран был отвергнут?

– Да… Точнее говоря, она поиграла со мной, а затем бросила. И я чувствовал себя очень несчастным…

– Ну-ну!.. Скажи-ка лучше, когда ты перестанешь считать меня слабоумной?

Бенуа тяжело вздыхает, но продолжает настаивать на своем.

– Лидия, ты должна мне поверить! Тебе ведь не хочется покарать невинного, не так ли? Эта квитанция хранится в ящике моего письменного стола у меня дома… Она лежит в небольшой деревянной шкатулке вместе с другими памятными для меня предметами. Я не так давно заглядывал в шкатулку и видел эту квитанцию…

Лидия смотрит на Бенуа ненавидящим взглядом: львица вот-вот выпустит когти.

– Это еще что за ухищрения? Пытаешься обдурить меня, дерьмо?

– Нет! Я клянусь тебе, что эта квитанция существует на самом деле и что она находится у меня дома! Ты могла бы позвонить Гаэль и попросить ее принести тебе эту квитанцию…

Лидия заливается злым смехом.

– Еще чего! Я, да будет тебе известно, не полная дура! Думаешь, я и в самом деле позвоню твоей очаровательной супруге и назначу ей встречу в кафешке, куда тут же явятся твои сослуживцы?!

– Нет-нет, я не это имел в виду! Тебе будет вполне достаточно позвонить моей жене по какому-нибудь анонимному телефону и попросить ее положить эту квитанцию в том месте, которое ты ей укажешь… Если ты предупредишь ее, что я у тебя в заложниках, она не станет делать никаких глупостей, я в этом уверен!

– У меня в заложниках? Ты для меня не заложник, Бен! Ты – мой гость!

Бенуа закрывает глаза: его попытка, похоже, не увенчалась успехом.

– Во всяком случае ты для меня не раб, – бормочет Лидия.

Она встает и подходит к решетке.

Бенуа, собрав остатки сил, поднимается с пола и, рискуя спровоцировать очередную волну насилия, подходит к решетке, отделяющей его от запретной территории.

– Лидия, прошу тебя, дай мне шанс доказать свою невиновность… Я не убивал твою сестру!

Они стоят лицом к лицу – в каких-нибудь паре десятков сантиметров друг от друга.

– Твое вранье меня раздражает, Бен… Ты так и будешь здесь гнить! Будешь гнить, пока не скажешь, где ты закопал Орелию…

Нервы Бенуа не выдерживают.

– Да не убивал я твою сестру! – орет он. – Ну когда ты, гнида, это поймешь?!

Лидия поворачивается и, подойдя к одной из полок, берет электрошокер. Бенуа, однако, даже не думает отступать вглубь «клетки» – он так и остается стоять у решетки.

– Давай, убей меня, если тебе этого хочется! Я никогда не смогу сделать то, чего ты от меня добиваешься… Ты не сможешь узнать, где находится тело твоей сестры, если будешь мучить человека, который не имеет к ее убийству никакого отношения! Ты терзаешь невинного человека!!! А мне казалось, что ты хочешь, чтобы свершилось правосудие, Лидия… Я думал, что ты умная!

Электрический разряд прямо в голову – и Бенуа замолкает. Он медленно сползает вниз, инстинктивно цепляясь за прутья решетки, – оглушенный и беспомощный. Лидия хватает пленника за левое запястье и пристегивает его наручниками к решетке. Когда к Бенуа возвращается сознание, она, открыв дверь, заходит в «клетку».

– Ну что, хочешь со мной поиграть?

– Нет… Я просто хочу, чтобы ты мне поверила… Я хочу, чтобы…

Еще один электрический разряд, на этот раз – в грудь. Бенуа вскрикивает и сгибается пополам.

– Каждый раз, как только ты откроешь рот, чтобы соврать мне, я буду наказывать тебя, – холодно заявляет Лидия. – Итак, что ты еще собирался мне сказать?

– Доказательство… моей невиновности… находится у меня дома… в моем письменном столе…

Третий электрический разряд. У Бенуа уже нет сил даже на то, чтобы вскрикнуть. Проходит довольно много времени, прежде чем к нему возвращается дар речи. Но Лидия, похоже, никуда не спешит.

– Я все узнаю, Бен… Все. И я научу тебя говорить правду.

– Я… не убивал твою сестру…

Четвертый электрический разряд. Бенуа еще больше сползает вниз и виснет на руке, пристегнутой к решетке. Лидия наклоняется и смотрит ему в лицо. Он как будто без сознания.

– Ты меня слышишь, Бен?

Бенуа ничего не отвечает.

– Теперь ты перестанешь мне врать, не так ли?

До ее ушей доносятся два еле различимых слова: «Не убивал».

– А ты, я гляжу, упрямый…

Пятый электрический разряд – и Бенуа полностью теряет сознание.

Лидия ждет. Она ждет довольно долго, но Бенуа так и не приходит в себя.

Лидия вспоминает, что на коробке, в которой продавался электрошокер, было написано: «Несмертельное оборонительное оружие».

Комиссариат полиции, 18 часов 30 минут

У Гаэль прямо-таки железные нервы. Фабр и Фасани с самого утра допрашивают ее, используя все свои следовательские таланты, но пока ничего не добились.

Молодая женщина категорически отказывается признаваться в том, на что она потратила три тысячи евро. Она даже не пытается что-нибудь придумать и просто ничего не отвечает.

Наконец мадам Лоран отводят в камеру для временно задержанных, однако по прошествии часа ее опять вызывают в комнату для допросов. На этот раз туда вслед за ней заходят не Фабр и Фасани – мучители, уже ставшие ей ненавистными. К ее удивлению, в дверях погруженной в зловещий полумрак комнаты появляется Эрик Торез.

Гаэль бросается ему навстречу и в отчаянии прижимается к его груди. Она надеется, что он станет ее спасителем.

Лейтенант молча гладит Гаэль ладонью по голове, пытаясь утешить.

– Ты вытащишь меня отсюда? – хнычет женщина.

Эрик аккуратно отстраняет Гаэль от себя, а затем усаживает ее на стул.

– Гаэль… Они подозревают тебя в том, что ты заплатила кому-то, чтобы он убил Бенуа…

– Я знаю! Но это же просто смешно! Ты ведь им не веришь, правда?

– Нет, не верю… Я не верю, что ты на такое способна. Но тебе в данном случае необходимо объяснить, куда ты подевала те три тысячи евро. И если это можно будет проверить, тебя отпустят.

Гаэль снова погружается в молчание.

– Почему ты не хочешь рассказать нам об этом, а? – спрашивает ее Эрик тихим голосом.

Гаэль бросает на него гневный взгляд.

– Они прислали тебя, чтобы ты выполнил для них грязную работу?! Ведь так? А тебе не кажется, что вам всем лучше заняться поисками Бена?

Эрик опускает глаза.

– Я подчиняюсь приказам, – объясняет он. – Тебе необходимо рассказать, на что ты потратила эти деньги…

– Нет. Это мое личное дело.

– Гаэль, будь благоразумной, прошу тебя…

– Иди к черту! Если ты считаешь, что я могла убить Бенуа, то ты, значит, на их стороне!

– Успокойся, – просит Эрик уже более твердым голосом. – Мне вполне понятна их логика. Они ведь тебя толком не знают, и им стало известно…

– Что Бенуа наставлял мне рога, да?

Эрик качает головой.

– А тебе? Тебе об этом было известно? – Гаэль впивается в Эрика взглядом.

Эрик, ничего не отвечая, вздыхает.

– Тебе об этом было известно?.. Отвечай!

– Ну, я… скажем так… знал Бенуа довольно хорошо… В общем, он… Да, я знал о его шалостях…

– Потому что он хвастал о них у себя на работе? Ты это имеешь в виду?

– Нет… Просто мы с ним – близкие друзья. И он иногда изливал мне душу.

Гаэль встает и становится лицом к Эрику.

– Ну и о чем мой муж с тобой откровенничал? – бормочет она срывающимся голосом. – О чем-то вроде того, что «она симпатичная, ты мог бы попытаться к ней подкатить…» Да, Эрик?

Потупившись, он смотрит на носки своих ботинок, затем – на дверь. У него вдруг возникает огромное желание убежать отсюда.

– А что он рассказывал тебе про меня?

– Он тебя любит, Гаэль… Он не раз говорил мне об этом. Когда я напоминал Бену, что он ведет себя по отношению к тебе не очень хорошо, он отвечал, что любит жену больше всех на свете!

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? Почему ты думаешь, что я его убила?

– Я так не думаю, – отвечает Эрик, – но я допускаю, что другие вполне могут так думать. Особенно в связи с этими тремя тысячами евро…

– Эти деньги – мои собственные, – заявляет Гаэль. – И я не обязана отчитываться за них перед подчиненными своего мужа… Отведите меня в камеру, лейтенант.

Бенуа требуется немало времени на то, чтобы вернуться в мир живых.

Лидии надоедает ждать, и она решает немного помочь ему. Подойдя к умывальнику, она сводит ладони ковшиком, набирает в них воду и затем разбрызгивает ее, стараясь попасть в лицо Бенуа… Наконец его веки медленно приподнимаются, но затем он снова закрывает глаза. Лидия начинает злиться.

– Ку-ку, Бен…

Бенуа, еще толком не придя в себя, слышит этот ненавистный голос. После кошмарных видений, терзавших его, когда он пребывал в состоянии забытья, действительность обрушивается на него с отнюдь не меньшей жестокостью. Его снова ждет бич, от которого невозможно спастись.

Бенуа, приоткрыв глаза, видит, что Лидия находится в «клетке», а раз так, то он, конечно же, пристегнут наручниками к решетке.

– Ну и как ты себя чувствуешь?.. Выглядишь ты, откровенно говоря, не очень… Столько электричества – и как это ты не сгорел?!

Очень смешно… Она, наверное, считает себя остроумной.

Бенуа находит для своего тела более удобное положение и прислоняется правым – уже почти парализованным – плечом к решетке. Ему сейчас хочется только одного – закрыть глаза. Он предпочел бы вернуться к кошмарным снам, лишь бы только не видеть эту женщину. Он чувствует, что дрожит от холода, и, взглянув на себя, замечает, что его рубашка расстегнута.

– Я воспользовалась твоим сном, чтобы поправить на тебе повязку, – усмехнувшись, поясняет Лидия.

Бенуа открывает рот и неожиданно для себя обнаруживает, что не может произнести ни одного слова. Даже ни одного звука. Он изо всех сил напрягается.

– Скорее… ты… воспользовалась моим сном… чтобы… меня… потискать…

Лидия разражается смехом.

– Не переживай, Бен, я тебя не насиловала… В отличие от тебя я не насилую людей. Тем более подростков…

Как она может так легко перескакивать с ненависти на смех?

Бенуа вспоминает о своей последней надежде на спасение.

– Ты… подумала… над моими словами, Лидия?

– Я? Нет, я ни о чем не думала. Я просто смотрела, как ты спишь…

– Я не спал, я был в бессознательном состоянии…

– А какая разница? Ты в любом состоянии очень милый…

– Я уверен, Лидия, что ты – женщина с незаурядным умом…

– Продолжай! – восклицает она. – Я обожаю, когда мне льстят!

– Я и в самом деле так думаю. Выдающиеся преступники обычно очень умны. Я понял это, работая в полиции…

– Ты забываешь, что единственный преступник среди нас двоих – это ты!

– Нет. Я никого не убивал. И ты в глубине души сама это знаешь…

– Хочешь еще немного пообщаться с электрошокером, Бен?

– Можешь делать со мной… что угодно, но… но ничего другого ты от меня не услышишь, Лидия… Ничего другого, потому что я говорю правду… В общем, решай сама… Или ты погубишь невинного человека, или ты поступишь так, как тебе подсказывает здравый смысл.

Ее глаза сердито сощуриваются. Бенуа думает, что она сейчас снова возьмется за электрошокер. Однако Лидия вдруг почему-то расплывается в улыбке. У Бенуа мелькает мысль, что его, наверное, ждет нечто действительно ужасное… Лидия выходит из «клетки», закрывает дверь на замок, кладет ключи в карман и присаживается на корточки как раз за спиной Бенуа.

– Кстати, Бен, с прискорбием сообщаю тебе, что твою милую супругу задержали по подозрению в совершении преступления!

Бенуа резко поворачивается, отчего наручники больно впиваются в запястье, и пристально смотрит прямо в глаза Лидии.

– Твои дружки-полицейские забрали ее из дома сегодня утром… Твою жену допрашивают. Ее, по всей вероятности, подозревают в том, что она приложила руку к таинственному исчезновению майора Лорана!

– Ты лжешь! – кричит Бенуа.

– Вовсе нет! Об этом недавно объявили по радио… Какая будет шумиха! Все журналисты – на ногах! Еще бы – примерная жена вдруг решает избавиться от своего мужа!..