Текст книги "Укус тени"

Автор книги: Карин Жибель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Хм… Он, скажем так, относится к тому типу людей, о которых я не очень высокого мнения. Лоран самодовольный, надменный, всецело занят самим собой… Другие люди для него – марионетки, которых он пытается дергать за ниточки. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду!

– Да, понимаю, – ухмыляется Фабр. – Ну да ладно, расскажите-ка мне лучше о тех версиях, которые вы начали прорабатывать…

– Я взялась за это расследование только сегодня! Видите ли, жена Лорана сообщила нам о его исчезновении лишь вчера утром, а потому мы еще не успели всерьез заняться поисками. Люди из бригады майора сейчас составляют список всех тех, кого он когда-то упрятал за решетку, и тех, кто недавно вышел на свободу.

– Превосходно… Как вы думаете, исчезновение вашего коллеги связано с его личной жизнью или с работой?

– Понятия не имею! Хотя… Пока нет никаких оснований полагать, что Лорана похитили или убили.

– Что вы хотите этим сказать? Вы считаете, что он мог исчезнуть по собственной воле?

– Он, скажем так, мог загулять с какой-нибудь женщиной и… лежит сейчас с ней в постели!

Фабр начинает смеяться. Джамиле его смех кажется противным и даже каким-то идиотским.

– Он часто изменяет своей жене?

– Думаю, что часто. Он, конечно, не хвастается по этому поводу, но… Я уверена, что у нее уже огромные рога!

– Лежит в постели с женщиной… Это был бы самый лучший исход для данного дела. Уж лучше найти его в кровати с любовницей, чем в канаве с пулей в черепе!

– Я с вами полностью согласна… Мы уже скоро приедем.

– А что вы можете сказать о его супруге?

– О Гаэль? Я не очень-то хорошо ее знаю… Но она производит приятное впечатление.

– У них есть дети?

– Сын. Жереми. Ему, по-моему, три года…

Смущенно помалкивая, они едут еще минут десять. Фабр делает вид, что любуется пейзажем, Джамиля – что слушает радио.

Наконец они въезжают в деревушку Оссель.

– А почему он поселился в такой глухомани? – удивляется Фабр.

– Он живет в доме своих родителей.

– Они уже умерли?

– Нет, переехали на южное побережье, куда-то в район Ниццы или Канн, – я точно не знаю, куда именно… А свой дом в деревушке Оссель они отдали ему. Когда я прибыла в комиссариат, он жил с Гаэль в Безансоне. Они снимали маленькую квартирку. Однако после того, как его родители переехали на юг, он поселился здесь… В Оссель у них жилплощадь побольше и есть сад… Их дом вон там, в конце тупика…

Джамиля останавливает автомобиль и глушит двигатель. Они с Фабром выходят из машины и быстро шагают к симпатичному домику Лорана, желая побыстрее снова оказаться в тепле.

– Ну и холодно же здесь, черт побери! – ворчит Фабр. – Холоднее, чем в Париже…

Гаэль, которую заранее предупредили об их приезде, открывает им дверь еще до того, как они успевают позвонить. На ее лице – явная тревога. «Она, видимо, любит своего мужа», – думает Фабр, пожимая ей руку. Гаэль усаживает полицейских в просторной и уютной гостиной и приносит им кофе.

Джамиля, представив хозяйке дома своего спутника, произносит подобающие случаю слова сочувствия, а затем жестом показывает Фабру, что можно переходить к делу.

– Мадам Лоран, расскажите мне, что произошло…

– В прошлую среду Бенуа уехал в Дижон. У него была стажировка в региональном управлении судебной полиции.

– И когда он должен был вернуться?

– В понедельник вечером.

– Странно… Почему он не вернулся домой на уик-энд?

– У них там возникла какая-то проблемка… – вмешивается Джамиля. – Мероприятия, запланированные на четверг, провести не удалось, и их перенесли на понедельник. Поэтому Бенуа задержали на субботу и воскресенье в Дижоне… Я ничего не перепутала, Гаэль?

– Нет. Поскольку от Дижона до нашего дома не очень-то близко, он решил остаться и переночевать у своего приятеля, работающего там полицейским.

– Ваш муж поехал туда на машине? – интересуется Фабр.

– Да… Бенуа не любит ездить на поезде. Он, конечно же, предупредил меня, что вернется поздно… А я в тот вечер чувствовала себя уставшей, потому что ребенку в предыдущую ночь нездоровилось и я почти всю ночь не спала… В ожидании возвращения Бенуа я прилегла на диван… Ну и уснула. Когда я проснулась на следующий день в половине седьмого, мужа дома не было. Я попыталась позвонить ему на мобильный телефон, но автоответчик все время сообщал, что абонент в данный момент недоступен. Тогда я не на шутку разволновалась… Около восьми утра я позвонила лейтенанту Торезу, заместителю Бенуа, и спросила его, не находится ли муж на работе… Торез сказал, что перезвонит мне, как только выяснит это. Через некоторое время он действительно позвонил и сказал, что на работе Бенуа нет. А потом Торез добавил, что он связывался с Дижоном и узнал, что Бенуа выехал оттуда в понедельник около шести часов вечера… С того момента его никто больше не видел.

– Понятно… А как вы думаете, мадам Лоран, что произошло с вашим мужем?

– Да откуда же я знаю?! Это вы должны разобраться и сказать мне, что с ним произошло! Вы обязаны найти его!

– Как раз это мы и пытаемся сделать, Гаэль, – вмешивается Джамиля.

– Что мне от вас нужно, так это ваши личные предположения, мадам Лоран, – говорит Фабр.

– Я… я сначала подумала, что он попал в аварию. Здесь у нас есть дороги, по которым мало кто ездит, и если авария происходит на такой дороге, то помощь приходит обычно не сразу. Однако теперь я вижу, что ошибалась, потому что, случись подобное, его бы уже нашли…

– Я с тобой согласна, – кивает Джамиля, – вряд ли он попал в аварию.

– Затем я подумала, – продолжает Гаэль, – что на него, наверное, напали…

– Напали?!

– Да… Бенуа, знаете ли, всегда любил роскошные автомобили. Машина обошлась ему в кругленькую сумму. Он ездит на «ауди». На него могли напасть, чтобы завладеть автомобилем. Если произошло нечто подобное, он сейчас, возможно, лежит израненный где-то на полпути от Дижона до нашей деревушки!

– Понимаешь, Гаэль, мы ведь обратились за помощью в жандармерию. По нашей просьбе они начали осматривать все региональные дороги… Но тут есть одна проблема: мы не знаем, по какому маршруту он ехал. Это усложняет задачу, но…

Гаэль вдруг дает волю слезам, но затем берет себя в руки.

– У него есть какие-нибудь враги, мадам Лоран? – спрашивает после паузы Фабр. – Я имею в виду сугубо личных врагов…

– Нет… Насколько я знаю, нет…

– А… не знаете ли вы, есть у него… любовница?

Лицо Гаэль становится каменным. Джамиля покашливает, чтобы хоть чем-то заполнить наступившую тишину, которая с каждой секундой становится все напряженнее.

– Любовница? – наконец переспрашивает Гаэль, явно смущенная вопросом Фабра.

– Да… Как вы думаете, у него были какие-нибудь внебрачные связи? Мне жаль, что приходится задавать вам столь бестактный вопрос, но необходимо проработать все возможные версии…

– Я… Думаю, что нет…

– Хорошо… Ну что ж, вот, пожалуй, и все, о чем мы хотели вас спросить. А теперь позвольте откланяться.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – обещает Джамиля. – У тебя есть какие-нибудь близкие родственники, друзья – то есть люди, которые могут побыть с тобой, пока мы ищем Бенуа? Просто чтобы ты не оставалась одна…

– Завтра сюда приедут родители Бенуа. Я поставила их в известность только сегодня утром. Мне не хотелось их волновать… Кстати, я вовсе не одна: у меня есть Жереми. Не переживай, я выдержу этот удар…

– Будьте мужественной, мадам, – говорит на прощание Фабр, пожимая Гаэль руку. – Как только у нас появятся какие-нибудь новости, мы вам позвоним.

4

Четверг, 16 декабря

На этот раз он уже не смог спать.

Если бы он заснул в таком холоде, то, возможно, очень сильно простудился бы. Поэтому Бенуа устроил себе «спортивную ночь». Занимался он, правда, совсем не тем спортом, каким привык заниматься по ночам! Он делал приседания, наклоны, махи руками и ногами, упражнения для брюшного пресса. И очень много ходил по кругу. Намотал немало километров!

Зарождается новый день. Бенуа, изнемогая от усталости, садится на пол и прислоняется спиной к влажной стене. Вскоре от холода у него начинают стучать зубы. Его одежда и – с некоторых пор – его одеяло лежат на «вражеской территории», издевательски брошенные в том месте, до которого Бенуа лишь чуть-чуть не дотягивается.

А его мучительница сейчас наверняка дрыхнет в теплой и уютной кровати!

Перед мысленным взором Бенуа начинают появляться жестокие сцены, от которых у него на душе становится немного легче. Он представляет себе, что душит Лидию – то просто руками, то при помощи подушки. Хотя нет, о подушке ему лучше не думать.

Самое главное сейчас – не заснуть.

Интересно, какая в этой дыре температура? Градусов десять, а то и меньше. Впрочем, нет, должно быть, больше десяти, а иначе бы он уже окочурился… Да, температура вроде бы вполне достаточная для того, чтобы немножко поспать. Хотя бы час…

Но заснуть Бенуа не удается: он не может подавить в теле дрожь, да и зубы то и дело стучат от холода. А еще ему не дает покоя пустой желудок, ибо он не в состоянии заполнить его чем-либо, кроме холодной воды… Однако майор готов проглотить что угодно, только не холодную воду. Уж лучше пусть непитьевую, но только чтобы она не была холодной!

Он вспоминает, как Лидия целилась в него из пистолета…

«Нет, она меня не убьет. Если бы Лидия хотела меня убить, она бы уже давно это сделала… А вот прострелить мне ногу эта гнида вполне может, это точно!.. Если я хочу отсюда выбраться, мне нужно быть по отношению к ней более покладистым… А может, как раз наоборот: если я пойду на попятную, ей станет неинтересно со мной возиться и она меня прикончит…»

Бенуа обхватывает руками свое туловище и шевелит ногами, чтобы хоть как-то согреться.

Он пытается думать – конечно же, не об угрожающем ему переохлаждении организма!

«Я должен понять, что ей от меня нужно, – если тут вообще можно что-нибудь понять… Если можно осмыслить самое большое из ее безумств – ее странную логику… Мне необходимо разобраться в том, каковы мотивы этой ненормальной… Надо проложить себе путь в трущобы ее рассудка, пробить брешь в этом неприступном бастионе и затем проникнуть туда подобно троянскому коню, чтобы разломать все изнутри… Нужно попытаться стать тонким тактиком и психиатром, что не так-то просто для обыкновенного полицейского… а тем более обыкновенного полицейского, сидящего в одних трусах взаперти в подвале!.. Что бы дальше ни произошло, эта мерзавка мне за все ответит. Если я сумею отсюда выбраться, она – клянусь честью! – получит по заслугам. Нужно накапливать в себе ненависть… Ненависть может помочь перенести очень и очень многое. Ненависть – удивительный стимулятор. Гораздо более эффективный, чем витамин С, амфетамины и кокаин…»

Раздается скрип двери, загорается свет.

Сегодня хищница проснулась рано! Она, по-видимому, торопится взглянуть, как отразились на ее жертве холодная ночь и бессонница. Лидия спускается по лестнице, держа в руке чашку с дымящимся кофе. Она даже успела сделать макияж и так же красива, как прежде.

И вдруг Бенуа осознает, что когда-то уже видел эту женщину. Да, он видел ее еще до того, как встретился с ней на дороге и угодил в этот подвал.

Впрочем, если она следила за ним в течение нескольких недель, в этом нет ничего удивительного… Она могла попасться ему на глаза где угодно: в бистро, на улице или даже в зеркале заднего вида его автомобиля. Он напрягает память, рассеянно глядя, как она улыбается ему фальшивой улыбкой. Вот ведь змея!

– Доброе утро, майор…

Он сжимает челюсти, чтобы не стучали зубы. У него появляется надежда, что кофе, который она держит в руках, – для него.

Лидия садится на стул и делает глоток из чашки, пытаясь тем самым вызвать у своего пленника какую-нибудь реакцию. Но он никак не реагирует: не чертыхается и ни о чем не просит.

– У вас грязная голова, Бенуа!.. Ваши любовницы сочли бы вас гораздо менее привлекательным, если бы вы предстали перед ними в таком виде!

Она делает еще один глоток. Судя по запаху, в чашке – кофе арабика.

– Хотите кофе? Он, между прочим, очень вкусный…

– Я в этом не сомневаюсь.

Бенуа старается, чтобы его голос не дрожал от холода.

– Но сначала вам нужно принести мне извинения за вчерашнее…

– Извинения? И за что же я должен извиняться?

– Видимо, за то, что вы оскорбили меня. «Ты мне осточертела!», «А не пошла бы ты к черту?!» Вы должны извиниться за все эти «любезности», которые не говорят женщинам мужчины, считающие себя хорошо воспитанными.

Но Бенуа не собирается за что-либо извиняться. Лидия подходит к решетке, специально держа чашку с кофе так, чтобы он ее хорошо видел.

– Итак, майор…

Бенуа поворачивает голову в сторону подвального окошка.

– Не хочешь унижаться, да? Ты слишком гордый… Но через несколько дней – а может, даже через несколько часов – я заставлю тебя подавить в себе гордость. От нее не останется и следа.

– В этом и заключается твоя затея? Ты просто хочешь меня унизить? Надеешься, что я стану перед тобой пресмыкаться?

– Непременно… Черви должны пресмыкаться.

– Черви – да, а я – нет! Так что извини, дорогуша!

Лидия делает еще один глоток.

– А кофе и вправду вкусный… Ты точно его не хочешь?

– Можешь залить себе эту бурду в одно место!

– Ты грубиян, Бенуа…

– Ой, извините, мадемуазель! Я, бывает, и в самом деле веду себя невежливо – особенно когда меня бьют по яйцам!

– Знаешь, а я ведь могу сделать так, что ты умрешь от холода или голода… Твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя самого.

– Ну так и дай мне спокойно подохнуть. Мне на это наплевать! Я уж скорее умру, чем стану прыгать перед тобой на задних лапках, как собачонка!

– О-о… Ты, похоже, уже забыл о том небольшом уроке, который я преподала тебе вчера! Хочешь, чтобы я снова взяла твой пистолет, Бенуа? Он лежит вон там, позади меня. Мне достаточно лишь протянуть руку…

Бенуа закрывает глаза. Нужно дать задний ход, причем побыстрее. Если она его ранит, он здесь долго не протянет.

– Хорошо, я прошу извинения за то, что оскорбил тебя… За то, что я обозвал тебя мерзавкой, – говорит он и добавляет: – И за все остальное.

– В твоих словах не чувствуется искренности!.. Ну-ка, постарайся, майор!

Он находит в себе силы улыбнуться в ответ, а затем – с трудом – поднимается на ноги. Лидия, однако, даже не собирается отходить от решетки: он ведь в любом случае больше не станет хватать ее руками. Он уже понял, что ключей у нее при себе нет.

Они стоят лицом к лицу и могут коснуться друг друга; они сжимают пальцами одни и те же прутья решетки.

– Послушай, Лидия, у меня такое впечатление, что я видел тебя раньше… Мы с тобой уже где-то встречались, да?

– Да, встречались… Первый раз – три месяца назад.

«Она следила за мной целых три месяца! А я ничего не заметил. Никудышный я, однако, полицейский. Или у нее – настоящий талант по части слежки!»

– Я пришла в твой комиссариат, чтобы подать заявление. У меня тогда угнали машину.

– И твое заявление принял я?.. Хотя нет, я бы об этом помнил… Ты такая красивая, что тебя невозможно забыть!

– Ты опять решил прибегнуть к своим донжуанским штучкам?

– Нет, я и в самом деле так думаю.

– Мое заявление действительно принял не ты. Его приняла какая-то женщина. Молодая, с характером. По-моему, капитан Фасани… Но ты зашел в ее кабинет, когда я из него уже выходила. Мы с тобой столкнулись в дверях…

– А-а… Ты именно тогда решила меня убить? Я, наверное, забыл с тобой поздороваться? Или… или моя коллега не смогла разыскать твою машину?

Лидия легко касается пальцами его шеи и пристально смотрит ему в глаза.

Бенуа не пытается оттолкнуть ее руку. Ее прикосновение вызывает у него приятное ощущение тепла. Удивительное ощущение.

– Ты такой холодный, как сама смерть, Бенуа… Я предпочла бы, чтобы ты был без щетины. Ненавижу небритых мужчин!

– Дай мне бритву, и тогда я смогу устранить этот недостаток!

– Я подумаю.

– Так я заслужил кофе?

Ее рука все еще касается его шеи, и у него вдруг возникает желание поломать ей пальцы. Или откусить их и съесть. Уж больно сильно его мучает все усиливающееся чувство голода.

Ему также хочется и еще кое-чего… Он испытывает к этой женщине влечение. Какое-то странное влечение.

Лидия протягивает Бенуа чашку.

Чашка пуста.

– Пока, дорогуша! – говорит Лидия и уходит.

Экстренное совещание в комиссариате полиции в Безансоне.

Проводит это совещание капитан Фасани. Она и члены вверенной ей бригады обсуждают ход проводимого ими расследования.

– Что дал опрос соседей, лейтенант Торез? – спрашивает Джамиля властным голосом.

Эрик Торез – один из самых преданных подчиненных майора Лорана. Он его самый лучший сотрудник и к тому же близкий друг.

– Ничего интересного, – отвечает лейтенант. – Какие-то местные сплетни – не более того!

– А вы опросили всех соседей? – беспокоится Фабр. – Вы уверены, что никого не забыли?

Торез бросает мрачный взгляд на Фабра. «Этот тип, похоже, решил, что будет учить нас нашему же ремеслу. Как будто мы тут все новички!»

– Да, майор, всех, – вежливо отвечает Торез. – Точнее говоря, почти всех…

– Что значит «почти»?

У лейтенанта начинают радостно поблескивать глаза: господин всезнайка попался в приготовленную для него ловушку.

– Есть одна бабуля, которую допросить не удалось, – начинает объяснять Торез под лукавыми взглядами своих сослуживцев. – Она ближайшая соседка Лорана. Мы не смогли ее допросить, потому что она находится в больнице!

– А что помешало вам съездить к ней в больницу? – не унимается парижанин.

– Видите ли, майор, эта дама лежит в реанимации и вот-вот испустит дух! Кроме того, она попала туда задолго до исчезновения Бенуа! Но если вы настаиваете, я могу тотчас же поехать в больницу, попытаться привести старушку в чувство и затем тщательно допросить ее, чтобы узнать, что же она сделала с майором Лораном. Может, мне удастся продемонстрировать всем тамошним врачам, как нужно правильно приводить в чувство находящихся при смерти пациентов!!!

Фабр сердито хмурится, и Джамиля, не желая допускать обострения, поспешно направляет ход обсуждения в нужное ей русло.

– Среди недавно освобожденных заключенных, – говорит она, – никого интересного для нас пока обнаружить не удалось, но мы будем продолжать копать в данном направлении… Наша бригада разделится на две части. Одни займутся всем тем, что имеет отношение к служебной деятельности Лорана. Проанализируйте все дела, которыми он занимался в течение последних двух лет. Даже самые незначительные… Другие выяснят все, что касается его личной жизни…

Лейтенант Торез позволяет себе перебить капитана Фасани:

– Но в его интимной жизни мы, надеюсь, копаться не станем?

– Вы хотите, чтобы мы его нашли? Да или нет? – Капитан хмурится. – Думаете, мне самой хочется копаться в его интимной жизни?! Нам нужно выяснить, есть ли у него враги и не заводил ли он какие-нибудь сомнительные знакомства. Еще мне нужна краткая информация о его случайных связях за… скажем, за последний год.

Подчиненные Лорана удивленно переглядываются.

– О его случайных связях?! – восклицает Торез.

– Именно так, лейтенант! Вы уже начинаете надоедать мне! Нам тут всем известно, что таких связей у Лорана – хоть отбавляй!

– Неужели? Э-э… А не нужно ли и вас допросить по данному поводу, капитан?

Джамиля смотрит на Тореза таким взглядом, как будто сейчас выхватит пистолет и пристрелит его. Фабр изумленно таращится на них обоих.

– Если у вас есть время, которое вы готовы потратить впустую, то можете допросить и меня, лейтенант!

Торез предпочитает больше ничего не говорить: он и так доволен тем, что больно уколол Джамилю, причем на людях. Джамиля, слегка нервничая, заканчивает проводимое ею совещание.

– Ну что ж, мне кажется, мы все обсудили… Действуйте, господа!

Полицейские выходят из кабинета капитана Фасани в коридор. Фабр остается наедине с Джамилей и закуривает сигарету.

– А вы мне не сказали, что Лоран – ваш любовник, капитан…

– Бывший любовник, – сердито поправляет Фабра Джамиля.

– И долго вы с ним встречались?

– А какое это имеет значение?

– Просто нужно разобраться с данным вопросом…

– Вы думаете, что это я убила Лорана?

– А откуда вы знаете, что его убили?

На несколько секунд воцаряется тишина. Затем Джамиля резко встает и выходит из кабинета. Фабр бросается вслед за ней.

– Я не собираюсь слушать ваши дурацкие домыслы! – выпаливает Джамиля.

– Простите, но вам не следовало скрывать от меня эту информацию… Тем более что она всем известна!

Джамиля оборачивается и зло смотрит на Фабра. Со стороны кажется, что она вот-вот набросится на него с кулаками.

– Мы провели вместе всего лишь пару ночей, майор. Потом этот негодяй, должно быть, похвастался своим приятелям. Такой ответ вас устраивает?

– Вы, похоже, очень сильно на него обижены…

«Если бы он только знал, насколько сильно!»

– Вовсе нет! – восклицает Джамиля. – Он всегда обращается с женщинами подобным образом… Одна-две ночи – и Лоран дает деру! Потом, на следующее утро, он присылает букет цветов и прощальную открытку!

Фабр, улыбаясь, говорит:

– Я таких типов знаю! Готов поспорить, что он пишет что-нибудь вроде «я допустил ошибку», «у меня есть семья» – ну и тому подобное!

– Именно так! Видите, вы его знаете не хуже меня!

– А… а как вы считаете, он способен заморочить женщине голову?

– Что вы имеете в виду?

– А то, что некая женщина, проведя с ним одну-две ночи, может влюбиться в него до такой степени, что…

– …что готова убить его?

– Или, скажем, бросить ради него своего супруга.

– Этого я не знаю… В нем, в общем-то, нет ничего особенного!

– Тем не менее версия с брошенным мужем кажется мне интересной… А вы замужем, Джамиля?

Джамиля с удовольствием дала бы этому типу пощечину. Чтобы заставить его перестать ухмыляться. Но она – хотя и с большим трудом – сдерживается.

– Нет, господин полицейский. Я не замужем! Но если вы задаете мне такие вопросы в своих личных целях, то имейте в виду: вы не в моем вкусе… Да и ваш срок годности, похоже, давно истек!

Фабр, все еще идущий вслед за стремительно шагающей Джамилей, резко останавливается, едва не получив по лбу захлопнувшейся прямо перед ним дверью женского туалета.

Борьба с холодом требует большого количества калорий.

Но если ничего не есть, этим калориям взяться неоткуда.

Бенуа сейчас приходится убеждаться в этом на своем собственном опыте.

Солнце заглянуло в его «клетку» совсем ненадолго – минут на десять, не больше.

Он заставляет себя выпить несколько глотков воды из-под крана. Инстинкт самосохранения. Сегодня утром у него начала кружиться голова, как только он, сидя у стены, попытался подняться на ноги.

Еще несколько дней, а может, часов – и ему будет трудно встать с пола.

Когда раздается скрип двери, он закрывает глаза.

Его мучительница снова заходит в подвал. Что она придумала на этот раз? Может, она, угрожая пистолетом, заставит его лизать ей пятки?

Ему кажется, что от нее можно ожидать чего угодно.

Лидия идет по подвалу – серая тень, двигающаяся посреди тьмы. Остановившись, она в течение нескольких минут рассматривает его из темноты, а затем подходит настолько близко, что ему становится видно ее лицо.

– Ты, похоже, успел сильно ослабеть!

– Нет, еще не очень сильно… – отвечает Бенуа, открывая глаза.

– Но ты измучен, майор, да?

– Да…

Она просовывает между прутьями решетки чистую одежду. Бенуа не верит своим глазам.

– Джинсы, рубашка, свитер… Трусы, носки… Я ничего не забыла? Ах, да… Одеяло… И вот еще твой несессер с туалетными принадлежностями… Теперь ты снова сможешь стать похожим на человека.

Обидная реплика, но Бенуа не пытается даже хмуриться.

В течение нескольких секунд он не решается подойти к решетке и взять одежду. А вдруг она приготовила ему какую-нибудь новую пакость?..

Наконец он берет принесенные Лидией шмотки и поспешно уносит их вглубь своей «клетки» – а то Лидия, чего доброго, еще передумает. Он натягивает на себя джинсы, рубашку и свитер и в изнеможении опускается на пол: ему уже трудно стоять на ногах. Как-никак, он трое суток ничего не ел.

– Ты ничего не забыл, Бенуа?

Ну конечно же, забыл. И как он мог быть таким бессовестным?!

– Спасибо, – еле слышно произносит он.

– Прекрасно… Я вижу, ты делаешь успехи! Я тебе еще кое-что принесла…

Она берет со стула чашку и протягивает ее своему пленнику между прутьями решетки.

Бенуа удивляется все больше и больше.

– Я положила два кусочка сахара – как ты любишь!

«Она даже знает, сколько сахара я кладу себе в кофе? Уму непостижимо…»

Бенуа, пошатываясь, подходит к решетке. Чашка на этот раз не пуста. А может, у него просто начались галлюцинации?..

Он так боится, что драгоценный напиток вдруг может испариться, что выпивает содержимое чашки одним глотком. Его желудок, наверное, обалдеет от неожиданно подвалившего счастья.

Бенуа снова благодарит Лидию. Если это единственный способ избавиться от холода, то он готов благодарить ее хоть по сто раз в день.

Он теперь готов даже пресмыкаться перед ней – а то и чего похуже.

Он, всегда считавший себя сильным человеком, осознает, что его сломала обыкновенная молодая женщина. Впрочем, он ведь полностью в ее власти. У нее даже есть возможность решать, жить ему или умереть.

Сейчас он и впрямь похож на собачонку, прыгающую перед своей хозяйкой на задних лапках.

Ему противно смотреть на себя со стороны.

– Почему ты решил пойти служить в полицию?

– Э-э… Мне хотелось заниматься работой, которая не была бы нудной… А еще из некоторых идейных соображений…

Бенуа вдруг осознает, что ему даже в голову не пришло ответить ей какой-нибудь грубостью, – например, сказать, чтобы она не совала свой нос в его личную жизнь.

Лидия права, он делает успехи. Медленно, но верно.

Успехи на пути к трусости и малодушию.

– Каких еще идейных соображений?

– Хотел бороться за справедливость…

– А, ну да, хотел бороться за справедливость!

У него вдруг начинается какое-то странное головокружение, хотя он сейчас сидит, а не стоит. Это, наверное, от кофе. Или от сахара. Приятное ощущение легкого опьянения.

– Ты прав! Твоя работа, должно быть, очень интересная.

– Не всегда. Много всякой рутины…

– И провалов тоже. Когда, например, вы не можете найти преступника.

– Да, верно. Но это неотъемлемая часть нашей работы.

– Огромное количество убийц разгуливает на свободе, и вы не можете их поймать…

– Никто в этом мире не совершенен!

– Да, конечно, никто не совершенен. В твоей работе часто бывали провалы, Бенуа?

– Нет, не очень… А чем занимаешься ты? Ну, кроме того, что сажаешь под замок полицейских?.. Расскажи о своей жизни.

– У меня больше нет жизни.

Бенуа несколько секунд ошеломленно молчит.

– Что значит «больше нет жизни»?

– Это значит, что я уже мертва…

– Мертва? – еле слышно переспрашивает Бенуа.

– Да, мертва. Меня убили… А теперь мне пора идти…