Текст книги "Укус тени"

Автор книги: Карин Жибель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Не переживай, Бен. Я дезинфицировала лезвие… Я не хочу, чтобы ты умер раньше, чем нужно!

«Замечательно! Огромное спасибо!..» – с горечью думает Бенуа.

Его дыхание становится все более и более быстрым. Он все еще пытается подавить в себе страх.

Лезвие ножа теперь ползет к пупку. Инстинкт самосохранения заставляет Бенуа втянуть живот.

– Какой красивый у тебя брюшной пресс! – говорит Лидия, хихикая.

– Прекрати! – не выдержав, молит ее Бенуа.

Лидия уже не режет кожу. Она довольствуется тем, что сует ему под нос нож, чтобы он посмотрел на свою собственную кровь. Уж лучше бы он сейчас потерял сознание…

– А может, мне заняться твоим лицом?.. Вот возьму и изуродую тебя… И ты тогда никого больше не соблазнишь…

Но она все-таки не трогает его лицо и, опустив нож до уровня груди, проводит кровавую линию от одного плеча до другого. Бенуа кричит от боли, дергая ногами.

– Перестань, Лидия, прошу тебя…

Женщина подносит лезвие ножа к своему рту и вытирает его о губы, словно бы пробуя на вкус кровь несчастной жертвы.

– Хочешь попробовать, Бен?

Он поворачивает голову в сторону.

– Ну и дурак. Это ведь очень вкусно…

Она кладет нож на одеяло и заставляет Бенуа посмотреть на нее – посмотреть своей мучительнице прямо в глаза.

– Я займусь твоей симпатичной мордашкой как-нибудь потом…

– Зачем ты это делаешь? – шепчет Бенуа. – За что мне все это?

Его голос дрожит. Очень сильно дрожит.

– Я тебе уже сказала, Бен…

– Нет! Ничего ты мне не говорила!

– Значит, хотела сказать, но забыла. Однако теперь ты и сам обо всем догадаешься. Спокойной ночи, Бенуа. Завтра продолжим.

Бенуа снова слышит звук удаляющихся шагов – каблуки по бетону.

Этот звук отдается долгим эхом. Он звучит у него в ушах даже после того, как Лидия выходит из подвала.

7

Суббота, 18 декабря, 10 часов

– Вы вся сияете, Лидия… Вы сегодня, похоже, прекрасно себя чувствуете!

– Это верно, доктор. Сегодня я чувствую себя очень хорошо…

Нина Вальдек играет своей авторучкой: она очень быстро вращает ее пальцами, умудряясь при этом ни разу ее не выронить.

– Тогда мы могли бы увеличить интервалы между нашими сеансами, да? Могли бы снова встречаться только один раз в неделю, как раньше… Или даже раз в две недели. Как вы считаете?

– Может, вы и правы…

– Ладно, вернемся к этой теме… уже в новом году! О чем бы вам хотелось мне сегодня рассказать?

– О своем сне… Мне приснилось, что я его нашла…

Психиатр, ерзая в кресле, располагается поудобнее. Ее пальцы слегка сдавливают мягкий подлокотник.

– Но это, насколько мне известно, не в первый раз! – напоминает она своей пациентке.

– Да, не в первый. Но на этот раз все было так реалистично! Гораздо реалистичнее, чем обычно…

– A-а… Хотите прилечь на диван?

– Нет.

– Говорите, я вас слушаю, Лидия…

– Этот сон снится мне каждую ночь, начиная с понедельника.

– С понедельника? – переспрашивает психиатр. – А почему вы тогда ничего не сказали о нем в среду?

– Не знаю… Просто не захотела.

– Продолжайте…

– Я его нашла, я знаю, что это – он… И я… и я ему мщу.

– Каким образом?

– Я… я держу его взаперти, он – полностью в моей власти… Я над ним издеваюсь, я его мучаю… Я хочу заставить его сознаться в совершении преступления, а затем попросить у меня прощения… Но я растягиваю удовольствие. Мне хочется, чтобы он мучился долго-долго.

– А как он выглядит?

– Он красивый.

– Красивый?!

– Да, молодой и красивый… Он – уважаемый человек, которого все окружающие считают нормальным… Никто его ни в чем не подозревает. Никто не знает, на что он способен… А я знаю! Я заперла его в уединенном месте, он мучается там от холода и голода… Я терзаю его, пускаю ему кровь…

Лидия сосредоточенно смотрит на литографию, висящую на стене за спиной Вальдек. Ее глаза свирепо поблескивают.

– Я буду мучить его до тех пор, пока он не расскажет мне… не расскажет о преступлении, которое совершил.

– А откуда вы знаете, что это преступление совершил именно он?

– Дело в том, что… кое-кто сообщил мне об этом. Кое-кто выдал его…

– А-а… И кто это?

– Я не знаю. По-моему, я получила письмо… Я уже и сама толком не помню…

– А когда он сознается, вы сдадите его в полицию?

– Нет! Вы что, шутите?! Он ведь полицейский!..

– В самом деле? Он полицейский?

– Да… И что толку сдавать его в полицию? В нашей стране все равно нет никакого правосудия!.. Как только он признается и станет ненужным, я убью его. Я заморю его голодом… Я буду смотреть, как он подыхает… Даже если он будет ползать передо мной на коленях и умолять о прощении, его это не спасет. Он должен поплатиться за то, что совершил…

– От подобных снов вам становится легче, Лидия?

– Да, мне от них становится хорошо. Даже очень хорошо…

– А вас не мучают угрызения совести? Я имею в виду, в вашем сне…

Лидия слегка вытягивает ноги вперед. Она чувствует себя раскованно.

– Нет, не мучают. Он ведь получает по заслугам, разве не так, доктор?

– Хм…

– Он, конечно, пока что отнекивается… Говорит, что не понимает, за что я его мучаю, делает вид, что ни в чем не виноват… Но я-то все знаю. Я знаю, что это был он… Я знаю… знаю…

– Раньше в ваших кошмарных снах он выглядел совсем по-другому… Вы говорили мне, что он уродливый… Омерзительный.

– Да, так оно и было. Но теперь все изменилось…

– Как вы думаете, почему?

– Наверное, я сама придумала, что тот, кто способен на такое жуткое преступление, должен иметь уродливое лицо. Однако это ведь совсем не обязательно… В действительности он очень симпатичный. Шатен, со светлыми глазами, довольно высокий… У него приятный голос…

– А вы случайно не влюбились в него, Лидия?

Лицо пациентки расплывается в широкой улыбке, и она смотрит своим невероятно пристальным взглядом прямо в глаза психиатра.

– Вы описываете его таким образом, что мне невольно пришла в голову эта мысль! – поспешно добавляет психиатр.

Улыбка Лидии становится еще шире. Вальдек опускает глаза и пишет несколько слов на своем – до сего момента все еще чистом – листке бумаги.

– Я никогда не влюбляюсь, доктор… Разве вы этого не знаете?

– Так утверждаете вы. А я, признаться, не уверена. Надеюсь, что когда-нибудь услышу от вас прямо противоположное заявление!

– Вы считаете, что я могу влюбиться в человека, который… который сломал мне жизнь?

Ладони Лидии резко сжимают лежащую у нее на коленях сумочку. Ее пальцы впиваются в эту сумочку, как в перезрелый фрукт.

– Это всего лишь сон, Лидия… Хотя, конечно, он может иметь глубокий смысл…

– Да, это не более чем сон, доктор. К сожалению…

В кабинете воцаряется тишина.

– Да, он действительно мне нравится, – неожиданно признается Лидия. – Я имею в виду, что он мне нравится физически… Мне даже снилось, что я с ним переспала…

– Это было приятно?

– Да. Во всяком случае, лучше, чем с другими мужчинами…

– То есть?

– Лучше, чем в реальной жизни… Я заставила его переспать со мной… в том положении, в котором он…

Лидия останавливается на полуслове и некоторое время сидит молча. Психиатр ждет, играя своей авторучкой.

– В конце концов он во всем признается. Я буду мучить его, и он обо всем расскажет мне…

Вальдек хмурит брови.

– В моем сне, – поспешно добавляет Лидия. – Я уверена, что следующей ночью он опять приснится мне и на этот раз признается в своем преступлении. Он расскажет о нем очень подробно.

– Вам от этого станет легче?

– Да.

– И тогда вы снова заставите его переспать с вами и это будет для вас приятно, да? – снова задает вопрос психиатр.

– Да. Особенно в самом конце.

– В самом конце? Что вы имеете в виду?

– Ну, когда я отрежу ему его мужской орган, – холодно поясняет Лидия.

Он настолько ослаб, что ему кажется, что его сердце уже не выдерживает.

Скоро оно просто перестанет биться – только и всего. Сразу, без всякого предупреждения.

Но тогда он по крайней мере перестанет мучиться.

Бенуа уже не чувствует своих рук: они очень сильно затекли.

А вот что он очень хорошо чувствует – так это боль в порезах на своем теле.

Холод ему больше почти не докучает: он впал в состояние гипотермии. Его мозг функционирует в каком-то замедленном режиме.

Похоже, что он и в самом деле умрет. Здесь, в этой гнусной дыре.

У него еще хватает сил на то, чтобы немного приподнять голову и посмотреть в сторону подвального окошка. Там, за этим грязным окошком, порхают проворные снежинки.

Затем он снова закрывает глаза и впадает в полусонное состояние. Это для него, конечно, опасно: он может заснуть и уже больше никогда не проснуться.

Бенуа пытается думать, пытается вспоминать.

Какой сегодня день? Восемнадцатое декабря. Суббота.

На него надели наручники в четверг вечером.

Ему становится немного легче на душе оттого, что он еще не потерял счет времени. Раз он все-таки ориентируется во времени – значит, не сошел с ума. Пока еще не сошел…

К счастью, у него не возникает потребности сходить по малой нужде, а не то ему пришлось бы помочиться прямо себе в штаны! Какое это было бы унижение!.. Чтобы возникла необходимость сходить по малой нужде, нужно сначала выпить жидкости… А у него во рту давно пересохло. Жажда – еще большее мучение, чем голод…

Он слышит какой-то шум, и это заставляет его приподнять отяжелевшие веки.

Скрипит дверь, по бетонным ступенькам гулко стучат каблуки.

Сейчас его опять будут мучить.

К нему приближается Лидия. Он слегка поворачивает голову в ее сторону.

– Добрый день, Бенуа.

Лидия, подойдя к Бенуа сзади, снимает с него наручники. Бенуа не шевелится. Постояв какое-то время возле пленника, Лидия уходит.

Бенуа вдруг осознает, что он уже не пристегнут наручниками к решетке. Он почти свободен.

Ему требуется несколько минут, чтобы перевести руки из-за спины вперед. Его запястья – синие. Его пальцы так сильно затекли, что он очень долго не может застегнуть ими рубашку.

Он пытается встать, но у него ничего не получается: ноги не в состоянии выдержать вес тела. Он доползает на четвереньках до умывальника и, схватившись за него руками, кое-как поднимается на ноги. Затем он пьет воду. Пьет очень долго, не обращая внимания на то, что вода – ледяная. Его так сильно измучила жажда, что он, кажется, выпил бы целый океан.

У него начинает кружиться голова. Он снова хватается за умывальник и свободной рукой закрывает кран. И тут он замечает, что его мучительница снова здесь, причем она пришла не с пустыми руками.

– Нужно, чтобы ты немного поел… Тебе еще рано умирать.

Он сжимает челюсти, чтобы заставить себя промолчать, а Лидия тем временем просовывает в «клетку» принесенную ею скудную пищу. Бенуа медленно подходит к решетке, Лидия делает пару шагов назад. Она поставила на пол чашку с горячей водой и положила рядом с ней кусок хлеба, пакетик с кофейным порошком и два кусочка сахара. Еще она просунула между прутьев решетки свитер.

Бенуа натягивает на себя свитер и садится на одеяло. Он старается не смотреть на Лидию. От одного ее вида у него портится аппетит.

– Я снова включила горячую воду. Так что теперь ты можешь помыться…

– Сегодня что, праздник? – Его срывающийся голос звучит хрипло.

– Нет, но… Я терпеть не могу грязи. И неопрятных людей… Ты и так уже весь сгнил изнутри… Поэтому будет лучше, если ты смоешь грязь хотя бы снаружи.

Бенуа с недоумевающим видом качает головой.

Лидия, усевшись на свой стул, неотрывно смотрит на своего пленника. Бенуа, очень быстро съев хлеб и расправившись с кофе, сидит, не шевелясь, на одеяле.

– Тебе следовало бы принять душ, пока есть горячая вода…

– Ты ведь намереваешься меня убить, да?

– Тебя это смущает?

Бенуа вдруг улыбается.

– Вовсе нет! Как раз наоборот…

Он поднимается на ноги и снимает с себя свитер и рубашку. Ну околеет он от холода – и что?.. Не отводя взгляда от Лидии, он начинает медленно снимать джинсы.

Она наконец-таки поднимается со стула и уходит.

Огюсту Фабру всегда нравилось проводить обыски, тем самым врываясь в скрытый от посторонних глаз мир того или иного человека… Впрочем, в данном случае речь идет не об обыске, а скорее об осмотре.

Он и Джамиля тщательно осматривают рабочий стол Бенуа Лорана. Им пришлось взломать несколько ящиков, закрытых на ключ, а также сорвать висячий замок на личной ячейке Лорана в гардеробе.

Судя по тому, как разложены вещи Лорана, он явно не отличается любовью к порядку. Это первый вывод, который Фабр сделал о Бенуа, обшарив его стол. Однако от этого вывода мало пользы.

Они с Джамилей нашли в столе Лорана много всякой всячины: прежде всего, конечно, папки с еще не оконченными делами, а также его личные вещи – рубашку, сменное нижнее белье, электробритву, лосьон после бритья…

А еще фотографии. На столе – фото его супруги и сына. В ящиках – фото каких-то женщин. Некоторые из этих женщин – в нижнем белье. Охотничьи трофеи ловеласа…

– Вы, капитан, были правы!.. Этот парень и в самом деле донжуан!

– Еще какой… Однако установление данного факта ничуть не помогает в нашем расследовании!

– Придется порыться в его личном письменном столе…

– Спешу сообщить вам, что именно этим мы как раз и занимаемся! – ухмыляется Джамиля.

– Я имею в виду письменный стол у него дома.

– А-а… Гаэль, возможно, не даст на это согласия.

– Нам в любом случае нужно осмотреть его жилище. У нас нет другого выхода.

– И что же вы надеетесь там найти?

– Понятия не имею! Но если он исчез, то это произошло, видимо, не случайно, разве не так? Возможно, у него на совести кое-какие нехорошие делишки…

– Вы из судебной полиции или из контролирующих полицию органов, майор? – морщась, спрашивает Джамиля.

– Почему вы задаете мне такой вопрос?

– Да потому что вам везде мерещится зло! На основании чего вы вдруг решили, что Бенуа был замешан в каких-то нехороших делишках?

– Я просто хочу его найти и прорабатываю все возможные версии – только и всего… А вы?

– Что я?

– Вы точно хотите, чтобы Лоран нашелся?

Джамиля несколько секунд растерянно хлопает ресницами, а затем ее охватывает приступ гнева.

– Вы с вашими дурацкими намеками уже начинаете действовать мне на нервы! – взрывается она. – Вам лучше оставить меня в покое, пока я не вцепилась вам ногтями в физиономию!

– Успокойтесь, капитан! Я прошу вас успокоиться…

Джамиля стремительно выходит в коридор, сильно хлопнув дверью, и направляется к своему собственному кабинету.

«Да пошел он к черту, этот придурок!»

В кабинете она наливает себе кофе, выходит в коридор и «стреляет» сигаретку у одного из своих подчиненных, а затем снова возвращается и запирается на ключ.

Она с раздражением захлопывает лежащую в самом центре стола папку с материалами, собранными по делу об исчезновении майора Бенуа Лорана.

«Вот видишь, мерзавец, – думает она, – тебе все-таки придется поплатиться… Как говорится, что посеешь, то и пожнешь…»

Бенуа просыпается после нескольких часов сна.

Для него это не просто сон, а благотворный отдых, позволяющий сберечь силы. К тому же это единственное удовольствие, которое до сих пор еще имеется у него.

Скоро наступит ночь. Бенуа наблюдает за тем, как постепенно сгущаются сумерки. Ему тепло в свитере и одеяле, в которое он закутался. Признаться, он чувствует себя заметно лучше. Немного еды, кофе, горячий душ, несколько часов сна – и он снова готов к борьбе.

К борьбе за что?

Бенуа поднимается на ноги и, всмотревшись в полумрак, убеждается, что его мучительницы в подвале нет. Он здесь один.

Сам не зная зачем, он сильно бьет ногой по решетчатой двери. Затем – еще раз.

Эти удары – единственное, чем пленник может хоть немного ослабить нервное напряжение, от которого он сходит с ума.

Встав под подвальным окошком и глядя на все еще брезжущий тусклый свет, он предается размышлениям. Его мозг, получив небольшую подпитку в виде еды, кофе и сна, снова может нормально функционировать.

Есть ли смысл бороться с этой полоумной? Или лучше уступить ей?

Но что конкретно ей от него нужно? К сожалению, у него нет четкого представления о том, чего добивается Лидия. Возможно, она просто хочет над ним поиздеваться. Хочет, как говорят преступники, «опустить» его, унизить и полностью подчинить своей воле.

И пока она не достигнет своей цели, ей незачем его убивать.

Значит, ему нужно попытаться выиграть время – время, необходимое для того, чтобы сослуживцы нашли его.

Если бы им удалось установить местонахождение его телефона, то они были бы уже здесь… Но они в любом случае рано или поздно обнаружат какой-нибудь след, который приведет их сюда.

След? Какой след?..

Бенуа снова начинает охватывать отчаяние, ему мерещится всякая жуть.

Нет, нужно смотреть на ситуацию, в которой он оказался, совсем под другим углом зрения. Ему необходимо держаться как можно дольше, потому что он и сам может найти способ отсюда выбраться. Лидия все равно допустит какую-нибудь ошибку, и тогда…

Да, теперь понятно, что ему следует делать. У него в голове созрел прекрасный план.

Он не станет позволять ей унижать его, не станет пускать слюни. И не станет больше ни о чем просить ее.

Но в то же самое время ему нужно заставить свою мучительницу поверить, что его физические силы почти на исходе. Наверняка она начнет действовать смелее, и он…

А вот, кстати, и Лидия – легка на помине.

Бенуа садится на одеяло – эдакий юный хитрец, задумавший одурачить злую тетю.

Он с вызовом смотрит на Лидию, а она, подойдя к решетке, берется за прутья своими белыми холеными пальчиками с накрашенными ногтями и говорит:

– Добрый вечер, Бен…

– Меня так называют только мои друзья. Мои друзья и мои любовницы. Для всех остальных я либо Бенуа, либо майор Лоран.

– О! Но мы ведь с тобой стали близкими людьми, разве не так?

– Близкими людьми?! Тебе это приснилось! Что-то я не помню, чтобы мы с тобой целовались…

У Лидии после такой дерзости от удивления вытягивается лицо.

– Ты решил быть со мной грубым, Бен?

– Дай мне хотя бы одно основание таким не быть!

– У меня есть револьвер, он лежит вон там, позади меня… Это неплохое основание, не так ли?

– Мне на это наплевать! Давай, пристрели меня!

– Ага… Майор Лоран бунтует! Пытаешься выглядеть крутым? Не смеши меня! Я прекрасно знаю, что ты сейчас умираешь от страха, Бен!

– Жаль тебя расстраивать, малышка, но ты ошибаешься. Я не умираю от cmpaxa! Я умираю скорее от голода. Кроме того, я должен сказать следующее: я горю желанием прикончить тебя…

– Еще бы! Однако не забывай, что тут есть одна проблема: ключи от этой двери находятся у меня, как, впрочем, и твой пистолет…

– Да, это действительно проблема. Но моя мама всегда говорила мне, что у любой проблемы есть решение… Просто нужно его найти!

– Да ты на ногах-то уже еле держишься! Что за глупости ты мне рассказываешь?!

Бенуа молчит. Ему нельзя слишком сильно перегибать палку. Если, конечно, он хочет выбраться из этого ада живым и невредимым.

Восприняв, по-видимому, молчание пленника как знак того, что он пошел на попятную, его мучительница самодовольно улыбается.

Она достает из кармана какой-то предмет и просовывает руку между прутьями решетки.

– Ты узнаешь вот это? – спрашивает она.

Бенуа подходит к решетке. Лидия даже не собирается отходить назад. Бенуа видит в ее руке медальон, который сразу же узнает.

– Это твой медальон. Который ты носишь на шее…

Лидия расстегивает верхнюю часть своей блузки и показывает висящий у нее на шее медальон. Он точно такой, как и тот, который она держит в руке. Бенуа стоит не шевелясь.

Лидия медленно поворачивает медальон так, чтобы была видна его обратная сторона. На металлической поверхности выгравированы буквы и цифры: Орелия. 12.02.1978.

– Ты его узнаешь, не так ли?

Бенуа поднимает глаза на Лидию.

– Нет. Я только вижу, что это точно такой же медальон, как и тот, что висит у тебя на шее.

– Да, почти такой же…

– А кто такая Орелия?

Бенуа видит, что лицо Лидии перекосилось, а глаза засветились ненавистью. Она кладет медальон обратно в карман.

– Почему ты продолжаешь отпираться, чертов мерзавец?

– Отпираться от чего?

– От того, что ты ее убил… – цедит сквозь зубы Лидия и добавляет: – Я все знаю!

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Я все знаю! – вдруг исступленно кричит Лидия.

Бенуа на всякий случай отходит на шаг назад от решетки.

– Я заставлю тебя во всем признаться, дерьмо!

– Послушай, Лидия, ты ошибаешься, поверь мне. За всю свою жизнь я никогда никого не убивал!

– Ты во всем признаешься, – повторяет Лидия. Ее голос звучит угрожающе. – Я буду мучить тебя так сильно, что ты в конце концов не выдержишь и признаешься… Но я не стану торопиться… У меня полно времени… Чем дольше, тем лучше, не правда ли?

– Успокойся, Лидия… Мы ведь можем спокойно поговорить с тобой, да? Скажи, кто такая эта Орелия?

– Заткнись! Ты прекрасно знаешь, кто она такая, потому что убил ее!

Бенуа усмехается и прислоняется спиной к стене.

– Ты удивлен, да? Ты не ожидал, что я найду его?

– Что найдешь?

– Как это что? Медальон! Ты его, надо признать, неплохо спрятал. Но…

– Я спрятал? Да я эту вещицу никогда раньше не видел!

– Ты лжешь. Ты можешь прикрываться своей репутацией добропорядочного полицейского и обманывать кого угодно, но только не меня…

Бенуа садится на одеяло. Она права: он действительно еле-еле стоит на ногах.

– Уж я-то знаю, кто ты такой на самом деле. И на что ты способен… На какие зверства…

– Ты несешь какую-то чушь! – восклицает он. – Как будто бредишь!

– Ну и как ты себя чувствуешь после того, как тебя разоблачили, майор Лоран?

– Ты просто чокнутая… Да, чокнутая. Мне тебя даже жалко!

– Ты убийца… Убийца детей!

Бенуа закрывает глаза: час от часу не легче.

– И еще насильник.

– Это все? Ничего не забыла?

– Ты изнасиловал Орелию, разве не так?

– Я никогда не видел ее, – возражает Бенуа. – И не имею ни малейшего понятия о том, что ты сейчас говоришь! Я никогда никого не насиловал… У меня не было в этом ни малейшей необходимости!

– Где она, Бенуа?

Чем дальше, тем нелепее. Бенуа с усталым видом смотрит на свою мучительницу.

– Лидия, насколько я понял, в твоей жизни произошло большое несчастье и ты из-за этого сильно страдаешь. Разыскивая убийцу, ты, на свою беду, пошла по ложному следу. Поверь, я никого не убивал…

– Ты во всем признаешься, майор Лоран. Во всем. До самой последней мелочи. Это я тебе гарантирую… И попросишь прощения. Это всего лишь вопрос времени. Я ведь прекрасно понимаю, как трудно признаться в том, что ты способен на гнусные поступки, Бен… Трудно признаться в собственной подлости.