Текст книги "Не бойся волков"

Автор книги: Карин Фоссум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Ясное дело. Это же его племянник, сын сестры Одда. Ему просто стыдно за него.

– Вон оно что! – Записывать это Скарре не стал, чтобы девушка не почувствовала себя болтушкой. – А вам известно, за что его посадили?

– За обычное воровство.

– А Бригген женат?

– Он вдовец.

– Ясно…

– Жена его умерла одиннадцать лет назад.

– Вот как… Одиннадцать лет… – Скарре вежливо улыбнулся.

– Она покончила с собой, – прошептала вдруг девушка таким тоном, каким обычно говорят про измену.

Скарре многозначительно кивнул. «Такие моменты позволяют многое узнать о людях, о жизни и о том, почему все происходит именно так», – подумал он. И во взгляде его читалась признательность за подобную откровенность.

– Вы давно здесь работаете? – доброжелательно поинтересовался он.

– Восемь лет. Устроилась сюда как раз перед тем, как умер муж Халдис. – Она старалась отвечать по существу, без лишних подробностей, ведь у этого полицейского наверняка куча дел и он, скорее всего, терпеть не может болтливых свидетелей. Но пока она говорит, он будет стоять перед ней… Да и клиентов в магазине нет.

– Вы знакомы с Эркки Йормой?

– Нет, мы незнакомы, но я знаю, кто он такой.

– Вы боитесь его?

– Вообще-то нет. Но если бы я шла ночью по лесу и наткнулась на Эркки, то испугалась бы. Правда, тогда я бы любого испугалась, – ответила она и подумала: «Кроме тебя. Ты похож на ангела».

– Ясно, – сказал Скарре, – и как здесь идет торговля? Тринадцать семьдесят пять за такую вот ерунду. – И он кивнул на плакат над полкой с хлебом. – Это не очень-то хорошо?

Она грустно вздохнула:

– Боюсь, он совсем разорится. Покупателей у нас мало. И выручка тоже невысока. А скоро в получасе езды отсюда откроется новый торговый центр. И тогда все мы накроемся медным тазом. – В ее голосе послышалась тревога.

– Торговый центр? – Он одобрительно улыбнулся. – Но тогда вы сможете устроиться туда. Если Бригген закроет магазин.

От его слов у Юнны зашумело в ушах: именно об этом она тайком мечтала, но не отваживалась никому рассказать.

– Скажите… – тихо сказал он, наклонившись вперед, – я просто хочу проверить. Вчера Бригген весь день находился в магазине?

– Вчера – нет. Вчера я работала одна. А Бригген уезжал на курсы в Институт торговли.

– А когда его нет, то, получается, весь магазин на вас одной?

– Ну а куда деваться.

Скарре выпрямился.

– Если услышите, или увидите что-нибудь интересное, или вдруг вспомните что-то важное, то позвоните мне, пожалуйста. Если, например, Эркки вновь явится сюда за шоколадкой. – Подмигнув, он вытащил из кармана визитную карточку. Когда девушка взяла карточку, руки ее дрожали. Этого никогда не произойдет – у нее никогда не появится повода позвонить ему. Полицейский вышел из магазина. Все закончилось. Юнна надела очки. Ей больше не хотелось разглядывать собственное отражение. Она услышала, как ее зовет Бригген, – подозрительно поглядывая на нее, он попросил помочь ему с рыбой.

* * *

Морган тоскливо смотрел в разбитое окно. Там, внизу, прохладно блестела вода. От жары и усталости тело его отяжелело, и Моргану безумно захотелось освежиться.

– Сейчас бы искупаться, – пробормотал он, – по-моему, было бы прекрасно. Правда, Эркки?

Эркки не ответил, но сама мысль об этом заставила его содрогнуться. От виски его разморило, и он было задремал. К тому же Эркки никогда не купался, даже ванну не принимал. В воде тело как-то странно ведет себя, и Эркки это ощущение не нравилось.

– Пойду окунусь, – заявил вдруг Морган, – а ты пойдешь со мной. – В голосе его звучала решимость.

Эркки занервничал, тело его напряглось. Нет, ни за что на свете! Там, в черной воде, может случиться все что угодно.

– Ты купайся, – тихо сказал Эркки, – а я присмотрю за пистолетом.

– Смешно пошутил. Купаться будем оба, причем ты первый.

– Я никогда не купаюсь.

– Если я потребую, искупаешься.

– Ты не понимаешь! Я никогда не купаюсь! – Эркки заставляли делать нечто омерзительное, поэтому он повысил голос.

– Но как раз тебе это не повредит! Давай шевелись, я не шучу!

Эркки не двигался. Ничто в этом мире не заставит его залезть в воду. Даже пистолет. Он лучше согласится умереть. Пусть он еще не готов к смерти и ему хотелось уйти из жизни с определенным изяществом, но уж теперь как получится.

– Вставай, пошли! – не терпящим возражений тоном приказал Морган. Он направился к дивану, ухватил Эркки за футболку и резко поставил на ноги. Эркки покачнулся. – Мы быстро – туда и сразу обратно. Управимся за пару минут. Голова прояснится. Хотя твоя-то вряд ли. – Подталкивая Эркки в спину пистолетом, Морган выгнал его на улицу. – Давай вниз, а потом налево, тогда как раз выйдем к мосткам.

Взглянув на крутой склон, Эркки втянул голову в плечи. Он ни за что не войдет в эту черную воду, никогда! Из Подвала не доносилось ни звука. Они не желают ему помогать, наверное, молча прислушиваются и раздумывают, как же он поведет себя. Кожа вдруг подозрительно зачесалась. Плавать Эркки не умел. И раздеться догола не мог – непозволительно так унижаться. Он нехотя поплелся вниз по холму, покрытому высохшей травой и кустиками вереска. Раньше здесь была тропинка, но она почти заросла. Посмотрев на воду, Эркки подумал, что, как только дно уйдет из-под ног, он сразу же утонет… Следом решительно шагал Морган.

– Готов поспорить, что вода тут ледяная. И это просто отлично. – Он толкнул Эркки вниз по склону. – Давай раздевайся. Или можешь искупаться прямо в одежде, мне все равно. Но только побыстрее.

Словно превратившись в каменное изваяние, Эркки глядел на воду. Красноватый отсвет исчез, и теперь вода была темной и зыбкой. Дна не было видно. Зато глубоко внизу колыхались длинные листья водорослей – если он нырнет, то они, словно мерзкие пальцы, стиснут его ноги. Возможно, там и рыба есть или даже хуже – угри.

– Так ты прыгаешь или мне тебя толкнуть? – Терпение покинуло Моргана. У него осталось лишь одно желание – выкупаться.

– Я не умею плавать, – пробормотал Эркки не оборачиваясь. Уголки его губ угрожающе подергивались.

– Не важно. Значит, не будешь отходить от берега. Шевелись, я уже охрененно вспотел!

Эркки не двигался.

– Ну так как? Я взвожу курок!

Несмотря на барабанную дробь, Эркки услышал резкий щелчок. У Моргана появился план, и он осуществит его, чего бы это ни стоило. Эркки подошел ближе к кромке воды. В голове шумело. Войти в воду было для него так же невозможно, как взойти на огромный пылающий костер. К лицу прилила кровь. Эркки медленно развернулся. Пистолет исчез – видимо, Морган положил его на землю, а сам он, грозно нахмурившись и сжав кулаки, двигался сейчас прямо на Эркки.

– Давай-ка проверим, каков ты, если тебя напугать, – злобно проговорил он.

Эркки отскочил в сторону и, согнувшись, приготовился к нападению. С подозрением глядя на него, Морган слегка замешкался, но не остановился. И тогда Эркки чуть подпрыгнул и ринулся вперед, будто дикий зверь. Зубы Эркки вдруг впились в нос Моргана – сперва он клацнул челюстями, а потом острые зубы прокусили кожу вместе с хрящом и наткнулись на кость. Морган покачнулся и отчаянно замахал руками, однако Эркки не ослаблял хватку. Он долго сжимал зубами нос Моргана, но потом пришел в себя и отпустил его. Сначала Морган ошеломленно молчал, с изумлением глядя на Эркки. И лишь через несколько секунд он понял, что произошло. Эркки почти откусил ему кончик носа, и теперь тот болтался на кожице, словно отрезанная не до конца хлебная горбушка. А потом хлынула кровь. Морган закричал и схватился руками за нос. Он чувствовал, как пульсирует рана, и ощущал кровавый привкус на странно немеющих губах.

– О господи! – завопил он, опускаясь на колени. – Эркки, помоги! У меня кровь!

Зажимая нос, Морган стоял на коленях посреди кустиков вереска – выглядел он жалко. Из носа капала кровь. Раскачиваясь из стороны в сторону, Эркки смотрел на него. Вид крови до смерти напугал его, однако в то же время Эркки немного успокоился, потому что смог отбиться. С этого момента все изменится. Из Подвала доносился шум – его поступок восхитил их, они прославляли его как героя, и овациям, казалось, не будет конца.

– Ты не должен был давить на меня. Я этого не переношу!

«Ты опять кричишь. Какая мерзость».

– У меня теперь будет заражение крови! – причитал Морган, всхлипывая. – Ты вообще соображаешь, что сделал?! Ты же чокнутый, у тебя одна дорога – обратно в дурдом! Черт, да я же умру!

– Я предупреждал, – сказал Эркки, – но ты не слушал.

– Господи, и что же мне делать?

– Можно приложить пучок мха, – предложил Эркки. Зрелище было и впрямь удивительным: Морган в цветастых бермудах и с откушенным носом. – Мир охвачен войнами, – серьезно проговорил он.

– Черт, мне даже нечем рану промыть! Ты хоть знаешь, что человеческий укус очень опасен?! Рана никогда не заживет! Псих чокнутый!

– Когда ты напуган, то ведешь себя по-другому.

– Заткнись!

– Тебе же делали прививку от столбняка?

Морган не ответил, и Эркки подумал, что поступил правильно – давно пора было. Морган слишком разговорился. Он уже достаточно намусорил в доме.

– Много лет назад, – всхлипнув, ответил наконец Морган, – и я не уверен, что она подействует. Уже через пару часов может начаться заражение крови. Ты и сам не понимаешь, чего натворил! Тупая твоя башка!

– Промой рану виски, – мягко проговорил Эркки, – а повязку можешь сделать из моих трусов.

– Ты чего – не понял? Заткнись! Черт, так больше нельзя! – И, придерживая нос, свободной рукой Морган начал шарить в траве, пытаясь отыскать пистолет. Среди зеленой травы Эркки заметил холодный блеск металла. Они оба потянулись к пистолету, но Эркки оказался проворнее. Подняв пистолет, он взвесил его на ладони. Морган затрясся всем телом, в горле у него заклокотало, и он попытался неуклюже отползти назад. Челюсть у Моргана отвисла, так что Эркки увидел у него на зубах темные пломбы. «Испуганный человек – непривлекательное зрелище», – подумал Эркки, а потом размахнулся и со всей силы бросил пистолет в озеро. Послышался тихий всплеск.

– Чертов урод! – От облегчения и отчаяния Морган вновь начал ругаться. – И какого хрена я сразу же не пристрелил тебя?! – Его губы дрожали. – Надо было выстрелить тебе прямо в задницу, чтоб тебя разорвало! У меня через час начнется заражение! Мне надо в больницу! Кем ты себя вообще возомнил?!

– Я – Эркки Петер Йорма. И здесь я в гостях.

Морган стонал, представляя, как будет гнить: зараженная кровь вперемешку с разлагающейся плотью со скоростью молнии потечет по венам и очень скоро попадет прямо в сердце. Он начал терять сознание.

– Если знаешь, где упадешь, подстели соломы, – со знанием дела сказал Эркки. Он повернулся и побрел по тропинке вверх, когда позади раздался дикий вопль:

– Не уходи!

– Если муха садится на покойника, то и ее могут закопать, – сказал Эркки, но остановился. Его еще никто никогда не звал вот так, не нуждался в нем настолько сильно. Вид Моргана с надкушенным носом растрогал его. Он больше не казался Эркки убогим. Не казался настолько отвратительным.

– Скажи что-нибудь! Помоги мне обработать рану. Я больше никогда не смогу показаться на люди, – всхлипывал Морган.

– Не сможешь. Ты ограбил банк, и полицейским прекрасно известны твои приметы.

– Ты пойдешь со мной в дом?

– Я пойду с тобой в дом.

– Тогда быстрее, у меня кровь течет.

– К чему торопиться? Нам же не на пожар.

Сказав это, Эркки двинулся дальше. Морган поплелся следом, то и дело сплевывая, чтобы избавиться от привкуса крови.

– Ты как свиное сало, – глубокомысленно проговорил Эркки, – сладковатый и мерзкий. Как английские сосиски.

– Людоед хренов! – фыркнул Морган.

* * *

Он лежал на тахте, бледный, но спокойный. Эркки достал бутыль с виски и, зажав горлышко большим пальцем так, что осталось лишь крошечное отверстие, капнул на надкушенный нос Моргана несколько капель «Лонг Джон Сильвера». Морган завизжал как свинья, и Эркки показалось, что голова его вот-вот лопнет.

– Хватит! Хватит! Дай мне глотнуть! – простонал Морган.

Эркки протянул ему бутылку.

– Не трогай рану пальцами. Ты наверняка лазил ими в самые невообразимые места. – Говорить оказалось просто. Слова срывались с губ и разлетались в стороны, словно пушинки одуванчика.

– Меня тошнит, – застонал Морган и приложился к горлышку бутылки. Напившись, он улегся на диван и закрыл глаза.

– А может, вообще оторвать кончик носа? – предложил Эркки. – Он же и так почти оторван.

– Ни за что! Может, врачи его пришьют!

Эркки замер и оглядел Моргана. Итак, они опять в этом доме, вместе. И идти ему некуда. Тишину нарушало лишь прерывистое дыхание Моргана. Между ними будто упала какая-то завеса, тонкая перегородка – Эркки никогда прежде не видел ее. Комната потемнела, и сейчас в ней стало уютнее. И Морган больше не начальник. Странно, но похоже, что сам Морган испытывает от этого лишь облегчение. Теперь, когда они равны, все будет проще. Они смогут расслабиться и, возможно, даже поспать. День прошел в суете. Эркки нужно отдохнуть и привести в порядок мысли.

– Включи радио. – Голос Моргана слегка дрожал, как у больных, которым хочется, чтобы о них позаботились.

«Жалко, что так вышло с его носом, – подумал Эркки, – он и прежде был чересчур маленьким, а теперь и того не осталось».

– Скоро новости. Включи радио.

Эркки принялся по очереди нажимать на все кнопки, и радио наконец ожило. Он настроил громкость, поставил радио на пол и взглянул на Моргана. С бутылкой виски тот напоминал младенца с соской. Музыка по радио затихла, и раздался голос диктора – на этот раз читал мужчина.

По делу об убийстве семидесятишестилетней Халдис Хорн полиция разыскивает двадцатичетырехлетнего Эркки Йорму, сбежавшего из психиатрической лечебницы в Вардене позавчера вечером. Игравший в лесу мальчик видел Эркки Йорму рядом с домом убитой. Очевидно также, что Йорма и убитая были знакомы. Полицейские подчеркивают, что Йорма разыскивается в первую очередь как свидетель, и просят сообщить, если кто-то видел его. Рост Эркки Йормы составляет примерно метр семьдесят сантиметров, у него длинные темные волосы. Одет в черную одежду. При ходьбе разыскиваемый раскачивается. На нем также был ремень с большой латунной пряжкой. Если у вас есть информация о Йорме, вы можете обратиться в ближайшее отделение полиции.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Морган медленно приподнялся. Нос его ужасно распух, а майка насквозь промокла от крови.

– Так ты был рядом с ее домом?! – В глазах Моргана появился ужас. – И что ты видел?

Эркки потер руки и вновь посмотрел на озеро. Хорошо, что купания удалось избежать. Ему все равно суждено умереть, но утонуть Эркки не хотел. Путь к вечности необязательно пролегает через холодную воду.

– Так это ты убил ее? Эркки, это ты?

Эркки медленно шагнул к нему.

– Отвали! Не подходи ко мне! – Морган поджал колени и отодвинулся назад. – А когда тебя поймают, ты скажешь, что ничего не помнишь, да? Или что это голоса заставили, и тебя не посадят. Сядь, я сказал, – ты что, не слышишь?! – Голос сорвался. Морган постарался собраться с мыслями. Идиот перед ним – не просто придурок, он намного хуже, этот чокнутый псих убил беззащитную старуху, и сейчас он здесь, в этом доме! От страха потная спина Моргана покрылась гусиной кожей. Когда Морган вновь заговорил, голос его зазвучал спокойно, будто Эркки вышел из себя и его срочно следовало образумить:

– Ладно, послушай меня. Сядь и успокойся. Главное, не волнуйся. Я не заложу тебя, а ты – меня. Деньги мы поделим, там хватит на двоих. Нам нужно добраться до Швеции!

Не сводя с Эркки нервного взгляда, он отхлебнул виски. Моргану пришло в голову, что Эркки в любой момент может загрызть его насмерть. Эркки не отвечал. Морган пытался переварить услышанное, с отвращением отметив, что нос начал пульсировать. Он вообразил, что это началось заражение. Эркки уселся на пол под окном, привалившись к стене. Моргану было спокойнее наблюдать за ним вот так, издалека. Хотя не похоже, что Эркки хочет наброситься, к тому же они уже давно здесь, и если бы Эркки вздумалось убить его, то такая возможность ему представлялась неоднократно. К примеру, там, возле озера, когда в руки ему попал пистолет. На улице было по-прежнему светло, но свет изменился, он словно стал более насыщенным. Что же случилось? В его жизни будто соскочил предохранитель, и теперь Моргана вынесло на обочину, а притормозить он уже не может… Морган поставил бутылку на пол. Он здесь один на один с душевнобольным убийцей, и ему следует постоянно быть начеку. Хотя, пожалуй, трезво мыслить уже не получится – в голове у него помутилось. Какой только черт его дернул взять заложника? Ведь и без него все прошло бы гладко…

– Значит, какой-то мальчишка тебя видел… – медленно проговорил Морган, глядя на Эркки, который, похоже, задремал.

– Жирный мальчишка, – пробормотал тот, – не человек, а настоящий дирижабль с титьками, точь-в-точь как у моей матери. – Повернув голову, Эркки загадочно посмотрел на Моргана. – Ее мозги брызнули прямо на ступеньки.

– Заткнись, не желаю этого слышать! – В крике Моргана зазвенела паника.

– Ты боишься, – решил Эркки.

– Я не желаю тебя слушать! Ты несешь какую-то чушь! Лучше поговори с голосами, они тебя скорее поймут!

Они надолго замолчали. Возле окна жужжала муха. Морган подумал, что может добраться до сестры, живущей в Осло, и пересидеть у нее. Сестра, конечно, всю плешь ему проест, зато не заложит. Пусть она убогая, вечно кудахчущая курица, но он – ее младший брат, и пусть он ограбил банк, но зато никого не убивал, в особенности – беспомощную старуху.

– Нет! – выкрикнул Эркки, вскочив. Приникнув к окну, он выглянул наружу.

– Чего ты орешь? Или это они тебя заставляют? Прекращай чушь молоть, меня это напрягает. ТАМ НИКОГО НЕТ!

Эркки зажал уши.

– О Господи, вот тебя припекло!

Морган опять схватился за нос – сейчас боль пульсировала так, что он едва не заплакал. Чокнутый придурок! Он, возможно, убил человека и напрочь забыл об этом!

– Слушай, – прохрипел он, – может, тебе лучше вернуться в клинику? Как думаешь? – Морган почти пищал.

Эркки уткнулся лбом в гнилую оконную раму, и ноздри наполнились глубоким ароматом знойного дня. Казалось, что воздух в комнате сделался ломким, ранимым. Эркки это нравилось, но одновременно и не нравилось. Это порождало какие-то воспоминания. Из Подвала доносилось тихое ворчание.

– Просто анекдот, – печально проговорил Морган, – у меня откушенный нос и сумка, доверху набитая деньгами, а ты разговариваешь сам с собой, причем на совести у тебя убийство. И нас обоих разыскивают. Какой-то абсурд! – Он закрыл глаза и деланно засмеялся: – Будь что будет – мне плевать. Мы все равно умрем. Тогда почему бы не сдохнуть здесь, в этой загаженной норе. – Морган откинулся на тахту. Он почувствовал, что медленно рассыпается. Внутри его тело наполнено мелкими жучками, которые уже начали разлетаться в разные стороны. Внезапно его охватило полное безразличие. Может, он постепенно сходит с ума?.. – Я посплю.

Эркки стоял возле окна, стараясь припомнить ее платье. Красное в зеленую клетку? Или зеленое в красную клетку? Он никак не мог воскресить его в памяти. Зато косу он хорошо запомнил. И ту ярость на ее лице, когда она выпалывала одуванчики. Они заполонили лужайку, и женщине хотелось побыстрей уничтожить их. А потом она крикнула ему что-то, и в голосе ее звенел страх.

– Заткнись! – закричал, вздрогнув, Эркки.

– Прости, – устало извинился Морган, – я лишь хотел сказать, что мне плевать, что бы ни случилось.

– Я решу, что мне делать! И ты мне не указ! – выкрикнул Эркки и погрозил в окно кулаком.

– И я о том же, – пробормотал Морган и перевернулся на бок, прикрывая нос рукой, – когда я проснусь, мне будет очень плохо. Может, ты сходишь в деревню и позовешь на помощь? Я не против – мне плевать. Я обещал лишь добыть денег и обещание сдержал.

– Меня зовут Эркки Петер Йорма. И я иду спать.

– Делай что хочешь, – прошептал Морган. Его голос был едва слышен.

Эркки прошел в спальню и, ощупав матрас, отыскал револьвер. Он засунул револьвер за пояс. Теперь он подготовлен. Положив куртку под голову, Эркки свернулся калачиком и крепко заснул.

* * *

– Канник непременно завоюет кубок по стрельбе, – решительно заявила Маргун, – он будет его чистить и показывать матери. У Канника все получится, он молодец. Стрелять – это единственное, что он умеет. – И для убедительности она два раза кивнула. Они сидели у нее в кабинете. Сейер улыбнулся и почувствовал себя так, словно именно он должен вручить мальчику этот самый кубок.

– Он переживает из-за того, что случилось? – спросил Сейер, восхищенно разглядывая лицо женщины. Красавицей назвать ее было сложно: высокий лоб, глубокие морщины, намечающиеся усики – во всем ее облике было что-то мужеподобное. Да и говорила она почти басом. Однако глаза Маргун светились непоколебимой верой в человека, и особенно в собственных воспитанников. Ее грубое лицо лучилось энтузиазмом и от этого казалось даже красивым.

– Он неплохо держится. Во всяком случае, Канник сосредоточился на занятиях по стрельбе, и таким образом ему удается забыться. Поймите, мальчики, которые живут здесь, немало повидали. Их не так-то просто выбить из колеи.

– Понимаю, – ответил Сейер, – расскажите о нем.

Она пододвинула стул поближе и улыбнулась.

– Родился Канник, что называется, случайно, оттого что его мать чересчур порывиста и не умеет себя контролировать. Судя по тому, что мне известно о ее семье, научить ее было некому. Она, как и Канник, тоже была никому не нужной. Лишней. Каждое лето местные землевладельцы нанимают на работу поляков. Мать Канника работала на автозаправке, где поляки затоваривались дешевыми сигаретами, а иногда, когда им хотелось чего-нибудь поострее, они прихватывали с собой пару порножурналов. Поляки стали самым ярким пятном в ее жизни. Они казались ей удивительными, экзотичными. Как она сама мне рассказывала, таких галантных мужчин она никогда прежде не встречала. Она сказала: «Маргун, они обращаются со мной как с настоящей женщиной!» Не удивительно, что на подобную девушку это произвело неизгладимое впечатление, сама она давным-давно растеряла остатки невинности и перестала заботиться о собственной репутации. И вот на заправку зашел будущий отец Канника. К тому времени он уже четыре месяца не был дома и ему многого недоставало. Это вполне объяснимо. – Маргун понимающе улыбнулась. – Наступил вечер, автозаправка закрылась, и на складе, среди тряпок и коробок с чипсами, они зачали Канника. И она ни о чем не жалела. Пока не поняла, что беременна. Когда ребенок был совсем маленьким, он часто плакал, а потом мать выяснила, что не кричит ребенок, только когда сыт. К чему это привело, вы скоро увидите. Сама же она была слишком занята поисками любви – она и сейчас ее ищет. Сын ей не нужен. Однако она к нему неплохо относится, просто не хочет брать на себя ответственность. Можно сказать, что его рождение она перенесла как затяжную болезнь.

– Если мальчик оказался здесь, значит, у него какие-то сложности?

– Сначала он вел себя вызывающе и для обычной школы отличался чересчур вспыльчивым характером. Но потом все изменилось, и теперь он начинает замыкаться в себе. Он очень мечтательный. В общественной жизни участвует вяло. Ничем не интересуется и не заводит друзей. Ему нравится, когда о нем заботятся, но в этом случае хочет быть в самом центре внимания. И он расцветает. А если заботятся о нем лишь отчасти, то такую заботу он отвергает. Раз в неделю к нему приходит инструктор по стрельбе, и Канник будто оживает. Тогда все внимание сосредоточено на нем, Каннике, и на том, что он умеет и не умеет. Но в классе он лишь один из множества других учеников, поэтому школьная жизнь его не интересует.

– По принципу «все или ничего»?

– Да, что-то вроде.

– Где находится его комната?

– На втором этаже, самая дальняя по коридору. На двери наклейки от шоколадок «Фрейя» и «Марабу».

Сейер захватил с собой упаковку карамелек «Твист». Пусть это выглядит так, словно он навещает больного, но бедняга пережил страшное испытание, поэтому немного заботы не повредит. Однако, увидев лежащего на кровати толстяка, Сейер пожалел о конфетах.

– Добрый день, Канник. Меня зовут Конрад. – Он остановился в дверях комнаты, где жили Канник и Филипп. Мальчишка читал комиксы и с хрустом грыз что-то. Подняв голову, он перевел взгляд с Сейера на пакетик конфет.

– Я из полиции.

Канник отбросил журнал в сторону.

– Я же сказал парням, что вы точно придете, а они не верили! Они сказали, что до меня никому нет дела.

Сейер улыбнулся:

– Ну конечно же нам есть до тебя дело. И я уже поговорил с Маргун. Можно мне присесть вот тут, на кровать?

Канник поджал ноги. Сейер подумал, что носить на себе столько избыточного жира – это все равно что постоянно таскать на плечах еще одного мальчишку. Сейер протянул ему конфеты.

– Только обещай, что поделишься с другими.

– Ну ясное дело. – Канник положил карамельки на тумбочку.

– Значит, это от тебя Гурвин обо всем узнал?

Канник отбросил со лба челку. На нем были обрезанные джинсы и футболка, на ногах – темные мокасины.

– Он постоянно спрашивал про точное время. А часов у меня не было. Они в ремонте.

– Досадно, – признался Сейер, – точное время для нас очень важно. Часто бывает, что, зная время, мы можем все объяснить. Или разоблачить тех, кто пытается нас обхитрить.

Канник испуганно посмотрел на Сейера, будто тот хотел обвинить его.

– Я не хитрю, – сказал он, – потому что у меня вообще нет часов. Но я знаю, что вышел отсюда в семь. Вот! – Он показал на стоящий на тумбочке будильник.

– Значит, ты вроде как ранняя пташка? Ведь у тебя сейчас каникулы?

– Было жарко. И спать не хотелось. Да еще и Филипп сопел – знаете, у него астма…

Сейер огляделся. Кровать Филиппа была чуть продавлена – очевидно, Филипп ушел совсем недавно, а на тумбочке лежали лекарства и ингалятор. В окно Сейер увидел, как трое парнишек рассматривают его машину. Порой они поворачивались и поглядывали на окно.

– И тем не менее, мы можем установить приблизительное время, но для этого мы должны друг другу помочь. Попробуй вспомнить тот день. С того момента, когда ты вышел отсюда. Ты говоришь, что было семь утра. Ты сразу же пошел в лес?

– Да.

– И при себе у тебя был лук?

– Ну-у… да. – Мальчик опустил глаза.

– За это я тебя не арестую. Здесь пусть уж Маргун разбирается. Ты быстро шел?

– Не очень.

– Останавливался по дороге?

– Несколько раз – останавливался и прислушивался, нет ли поблизости ворон…

– У тебя есть любимое место в лесу, и ты часто ходишь туда, верно?

Канник одернул футболку, пытаясь прикрыть живот.

– Немного в стороне от дома Халдис, на холме, есть поле, а на нем – тропинки. Я обычно иду по одной из них. Я хорошо там ориентируюсь. – Голос у него ломался. Канник сидел на кровати, а ноги вытянул и раскинул в стороны. Видимо, сжать ноги у него не получалось.

– Значит, ты забрался на холм, а перед этим два раза останавливался по дороге?

– Да.

– А можешь прикинуть, сколько у тебя ушло на это времени? Сравни с каким-нибудь другим действием.

– Примерно столько же, как если бы я просмотрел одну серию «Секретных материалов».

– Вам разрешают смотреть «Секретные материалы»?

– Ну да.

– Одна серия идет сорок пять минут, верно?

– Угу.

– Ясно, – Сейер закинул ногу на ногу и ободряюще улыбнулся, – выходит, когда ты поднялся на холм, было без четверти восемь?

– Думаю, да. – Он взглянул на упаковку «Твиста». Большой пакетик. Канник быстро подсчитал: в пакетике пятьдесят две карамельки, по пять каждому из них и две для Маргун. Если, конечно, он сделает, как сказал полицейский, и поделится с ними.

– И какую тропинку ты выбрал?

– Всего их четыре. Одна ведет на холм, другая – на смотровую площадку, третья – туда, где прежде было поселение финнов, и четвертая – к дому Халдис.

– И ты пошел по четвертой?

– Да. Думал успеть к ней на завтрак.

– С того места, где ты стоял, далеко до дома Халдис?

– Нет. Но по пути я подстрелил ворону. И потерял две стрелы. Я довольно долго искал их, но не нашел. Они дорогие, – пояснил Канник, – это карбоновые стрелы. Сто двадцать крон штука.

Кивнув, Сейер взглянул на часы.

– Значит, ты искал стрелы, но не нашел и двинулся к дому Халдис. Дорога туда заняла больше времени, чем на холм?

– Нет, наверное, чуть меньше.

– Тогда предположим, что ты подошел к ее дому в четверть девятого.

– Наверное, да.

– Расскажи, что ты там увидел.

Канник испуганно заморгал:

– Я увидел Халдис.

– Когда ты ее увидел?

– Что значит – когда?

– Где ты находился, когда заметил ее тело?

– Возле колодца.

– Значит, ты остановился рядом с колодцем и оттуда увидел ее?

– Да. – Канник заговорил тише. Об этом он вспоминал с явной неохотой.

– А можешь примерно определить расстояние от колодца до крыльца? Ты ведь стрельбой занимаешься, для тебя это несложно…

– Где-то метров тридцать.

– Да, похоже на правду. Ты приближался к ее телу?

– Нет.

– Но не сомневался в том, что она мертва?

– Это было несложно определить.

– Да, ты прав, – согласился Сейер. – Давай разберем этот момент поподробнее. Вот ты стоишь у колодца и смотришь на Халдис. Ты испугался?

– Ага!

– Когда ты увидел Эркки?

– Я огляделся, – тихо сказал мальчик, – я испугался и поэтому начал озираться.

– Я поступил бы так же. Где находился Эркки?

– На опушке.

– Ты хорошо его разглядел?

– Неплохо. Я узнал его по прическе. У него такие волосы – длинные и черные, как занавеска, и прямой пробор. Он смотрел на меня.

– Что он сделал, когда заметил, что ты на него смотришь?

– Ничего. Он застыл как вкопанный. И я побежал.

– Ты побежал по дороге?

– Да. Бежал изо всех сил, а в руках у меня еще был футляр.

– Ты сложил туда лук и стрелы?

– Да. И я ни разу не остановился, бежал от самого ее дома.

– Ты хорошо знаешь Эркки?

– Я его не знаю. Но он круглый год шляется по окрестностям. И недавно Эркки положили в больницу. Он всегда ходит в одной и той же одежде – и летом и зимой. В черной одежде. Не черная только пряжка на ремне – она такая большая и блестящая.

Сейер кивнул.

– А Эркки тебя знает?

– Он меня несколько раз видел.

– Он не показался тебе напуганным?

– Он всегда кажется напуганным.

– Но он ничего не сказал?

– Нет. Он спрятался за деревьями. Я только слышал, как затрещали ветки. И трава зашелестела.

– Почему ты пошел к Халдис?

– Думал, она даст мне попить. Я уже бывал у нее, она нас знает.

– Она нравилась тебе?

– Она была довольно строгая.

– Строже, чем Маргун? – Сейер улыбнулся.

– Маргун вообще не строгая.

– Но ты тем не менее надеялся, что она даст тебе попить. Значит, она была доброй?

– Она была строгая, но добрая. Если мы просили чего-нибудь, Халдис никогда не отказывала, но постоянно ворчала.