Текст книги "Не бойся волков"

Автор книги: Карин Фоссум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Сейер оглянулся. Парень вновь зашагал вдоль стены, только теперь еще быстрее. Прищурившись, инспектор следил, как тот идет по улице, пока парень не исчез за дверью «Фокус-банка». Прошло секунд тридцать, и дверь захлопнулась. Сейер вспомнил, как помещение банка выглядит изнутри. У него самого был в этом банке счет, на который перечисляли зарплату. За стеклянной дверью находится узкий коридорчик, сворачивающий налево. Самого помещения банка из переулка не видно, но слева от входа там находится стойка для сотрудников и столики с бланками и анкетами, а справа – четыре-пять кресел для посетителей. Когда клиентов много, за стойкой работает пять человек, но сейчас еще рано, поэтому в банке, скорее всего, сидит только один сотрудник. Выходить клиенты могут и через другую дверь, которая ведет прямо на площадь. Грабитель мог бы, например, проехать на площадь и, оставив ключ в замке зажигания, обогнуть угол, пройти через стеклянную дверь в переулок, совершить ограбление и скрыться с места преступления за считанные секунды. В переулке припарковать машину сложно – ее сразу же заметят, а вот на площади, возле входа, для посетителей банка отведена специальная парковка на четыре автомобиля. Сейер смотрел вслед прохожему и никак не мог успокоиться. Наконец, пожав в отчаянии плечами, он решительно зашагал к двери банка. Ведь ему вовсе не обязательно рассказывать кому-то о своих подозрениях… Сейер открыл дверь, прошел через тесный коридорчик и направился к стойке. В банке уже было двое клиентов – тот странный парень с сумкой и молодая девушка. Сидевшая за стойкой сотрудница водрузила на нос очки и наклонилась к компьютеру. Повернувшись спиной к двери, парень с сумкой заполнял бланк и даже не взглянул на Сейера. Похоже, он торопится…

Сейер растерянно огляделся, придумывая, зачем он мог сюда прийти. Из кармашка на стене он решительно вытащил брошюру о пенсионных вкладах и вышел из банка. «В конце концов, сколько можно!» – строго сказал он себе. К тому же он уже на несколько минут опаздывает, а приходить на работу в последний момент Сейер не любил… И он еще быстрее зашагал по переулку к полицейскому отделению. Сейер прошел мимо ювелирного магазина, цветочной лавочки и магазинчика «Пино-Пино», где Элиса покупала одежду. То красное платье, к примеру… Вскоре впереди показалась крыша отделения. Выстрел раздался, когда Сейер уже собрался перейти улицу. Стреляли неподалеку, поэтому слышно было хорошо. Кто-то вскрикнул.

Многие остановились. Несколько прохожих пожали плечами и, быстро оглянувшись, пошли дальше. Некоторые прижались к стене дома, расположенного на противоположной от банка стороне улицы. Какая-то женщина обняла ребенка, будто пытаясь защитить его, а старик, очевидно глуховатый, принялся удивленно озираться, не понимая, почему все вдруг замерли. Открыв рот, он посмотрел на Сейера, и тот бросился вниз по улице, сжимая в руке тяжелый кейс. Бегал Сейер хорошо, но из-за кейса темп сбивался. Из банка, пошатываясь, вышла женщина. Прислонившись к стене, она закрыла лицо руками. Это была сотрудница банка – Сейер узнал ее. Она медленно сползла вниз и опустилась прямо на асфальт.

– Полиция, – запыхавшись, представился он, – что случилось? Пострадавшие есть?

– Вы из полиции? – Женщина удивленно посмотрела на Сейера. – Он ограбил меня, – прошептала она, – ограбил и выбежал на площадь. А потом сел в белую машину и уехал… и девушка с ним…

От изумления Сейер вытаращил глаза:

– Что вы сказали?!

– Он забрал девушку. Вывел из банка и затащил в машину.

– То есть он взял ее в заложницы?

– Он сунул дуло пистолета ей в ухо!

Сейер оглядел площадь. Голуби возле фонтана мирно клевали крошки. Да, от голубей толку будет не много. И Сейер направился к двум паренькам, что-то оживленно обсуждавшим. Они стояли возле фонтана, откуда хорошо просматривались вход в банк и главная улица.

– Вы видели, куда он поехал?

Мальчишки умолкли и воззрились на Сейера.

– Я из полиции, – пояснил он, поставив кейс на землю.

– Ух ты! Скоро вы! – выпалил один из мальчишек, тощий, с окрашенными в два цвета волосами и солнечными очками на макушке. Волосы были темными, но посредине виднелась выбеленная прядь. Повернувшись, он махнул рукой в сторону главной улицы, которая заворачивала между зданием пожарной части и рестораном «Диамант» и вела дальше, за город.

– Он еще вытолкал оттуда девушку и затащил ее в машину.

– Какая была машина? – быстро уточнил Сейер, пытаясь отстегнуть висящий на поясе телефон.

– Белая, маленькая. Может, «рено».

– Никуда не уходите, – попросил Сейер, вытаскивая антенну телефона.

– Нам вообще-то на работу надо… – с надеждой сказал второй парень, – и никакая это не «рено». Скорее уж «пежо»…

– Значит, на работу сегодня опоздаете, – бросил Сейер, – такое бывает даже с самыми лучшими сотрудниками. На нем была лыжная маска?

– Да.

– И вельветовые брюки с черным свитером?

– Вы что, знаете его?

– Нет.

– Нас отведут в отделение?

– Да, скорее всего.

«Возможно, они в сговоре, – подумалось вдруг ему, – может, они всё спланировали заранее, а девушка – его любовница. Подставной заложник. Чтобы через тридцать секунд после открытия в банке было уже двое посетителей? Маловероятно… А преступники сейчас пошли чертовски изобретательные…»

Толпа начала понемногу расходиться, но некоторые остались, надеясь, очевидно, что ситуация прояснится. Но больше ничего интересного не происходило. Грабитель скрылся, а само ограбление заняло всего несколько секунд. Кто-то удивлялся, насколько быстро все случилось. Если у тебя нормальная машина, а сам ты неплохо знаешь окрестности, то можешь за полчаса далеко уехать. Парень с барсучьим окрасом сдвинул очки на нос:

– Но все же снято на камеру, так?

– Будем надеяться… – пробормотал Сейер. С видеонаблюдением тоже бывают проблемы.

Повернувшись, он увидел, как на площадь въехала полицейская машина. Оттуда выскочил Горан Соот. Сейер нахмурился, но следом показался Карлсен, и Сейер с облегчением вздохнул.

– Он взял в заложницы молодую женщину. И у него заряженное оружие. В банке он выстрелил в потолок.

Карлсен, не смущаясь, разглядывал мальчишку, волосы у которого напоминали по цвету шкурку барсука.

– Этих двоих нужно допросить, они видели грабителя и его машину. Заберите запись камер видеонаблюдения, и побыстрее – необходимо установить личность заложницы. Возьмите под контроль трассы Е-18 и Е-76. Свяжитесь с патрульными. Небольшой белый автомобиль, возможно, французского производства.

– Сколько он забрал денег? – Прищурившись, Карлсен разглядывал дверь банка.

– Пока неизвестно. Сколько человек мы сможем задействовать?

– Не сказать чтобы много. Скарре у ленсмана Гурвина, четверо на семинаре и еще четверо в отпусках.

– Нужно попросить о подкреплении. Самое главное – это заложница.

– Будем надеяться, что он выкинет ее где-нибудь на обочине.

– Надеяться можно на что угодно, – коротко сказал Сейер, – давайте поговорим с кассиром.

Пареньков попросили подождать возле машины, и те не возражали. Сейер с Карлсеном зашли в банк. Кассирша расположилась возле окна в кресле для посетителей, а рядом сидел заведующий банком. Во время ограбления он находился внизу, в хранилище, и о происходящем не догадывался, пока не услышал выстрела, но тогда выйти не отважился. Он поднялся наверх, лишь когда до него донесся вой сирен.

Сейер посмотрел на молодую сотрудницу банка, которая только что подверглась нападению грабителя. Лицо ее было белее простыни, а на лбу выступил пот. Однако грабитель не притронулся к ней и пальцем. Все, что потребовалось от кассирши, – это поднять руку, вытащить из ящика несколько пачек денег и положить их на стойку. И тем не менее, ясно было, что теперь жизнь ее навсегда изменится. Возможно, она даже составит завещание. Нет, накоплений у нее не много, но подобные вопросы лучше уладить, пока есть время… Сейер присел рядом и постарался, чтобы его голос прозвучал участливо.

– С вами все в порядке? – тихо спросил он.

Робко всхлипнув, она быстро ответила:

– Да. Со мной все в порядке. Просто когда я вспоминаю ту девушку… Которую он забрал… Вы бы только слышали, что́ он говорил… Я даже думать не хочу, что он с ней может сделать…

– Ну, ну… – спокойно проговорил Сейер, – не стоит опережать события. Он забрал ее, только чтобы у него было прикрытие по дороге к машине. Вы встречали ее раньше?

– Нет, никогда.

– Вы можете вспомнить, что он сказал, когда подошел к вашей стойке?

– Я могу вам дословно передать, – ответила кассирша, – это я запомню навсегда. Он подошел к девушке сзади, схватил ее за шею, под подбородком и повел к стойке, а потом толкнул на пол и поставил ногу ей на голову. И заорал мне: «Быстрее! Будешь копаться – я ее мозги по полу размажу!» А потом он выстрелил. Правда, в потолок. И обшивка разлетелась на куски… У меня в волосах гипсовая крошка… – Она вытерла рукавом пот, и Сейер молча наблюдал, как Карлсен снимает с потолка камеру видеонаблюдения и достает оттуда кассету.

– Он говорил по-норвежски?

– Да.

– Без акцента?

– Да. У него был такой тонкий голос… С хрипотцой…

– А девушка, она что-нибудь говорила?

– Нет, ни слова. Она от страха была чуть живая. И знаете, этот парень так уверенно действовал. И его будто распирала ненависть к людям. Он наверняка уже и раньше грабил…

– Это мы проверим, – перебил ее Сейер, забирая кассету, – будьте любезны проследовать с нами в отделение и просмотреть эту запись.

– Мне нужно позвонить…

– Это мы уладим.

Карлсен взглянул на женщину:

– Вы можете примерно определить, сколько денег ему отдали?

– Отдала?! – воскликнула кассирша, сердито посмотрев на Карлсена. – Да как вы можете так говорить?! Я ему ничего не отдавала! Меня ограбили!

Моргнув, Сейер закатил глаза.

– Простите, – поправился Карлсен, – я хотел спросить, какую сумму он забрал.

– Сегодня пятница, – с обидой проговорила она, – и в кассе у меня накопилось около ста тысяч.

Сейер посмотрел на приоткрытую дверь.

– Давайте возьмем показания у тех, кто видел этих двоих. Таких несколько. И тогда мы, по крайней мере, сможем составить фоторобот. – Сейер тяжело вздохнул. Ведь он и сам видел грабителя, причем довольно близко. Вот только много ли он сейчас вспомнит?

– Он приехал на белой машине. Мне показалось, что она новая… Довольно маленькая машинка… – быстро проговорила женщина, – а больше я почти ничего не видела. Машина стояла незапертая, да и ключ он, похоже, оставил в зажигании, потому что едва успел дверью хлопнуть, как машина сразу же тронулась. Он проехал прямо по площади, между двумя вазонами с цветами, а потом выехал на дорогу.

– Вероятно, автомобиль находится в розыске. И возможно, что свою собственную машину он оставил где-нибудь подальше. Может статься, этот грабитель опасен и решение взять заложника пришло к нему спонтанно. Если, конечно, заложник настоящий… Наверняка грабитель просто не ожидал, что в такое раннее время в банке окажутся и другие посетители. Да… Еще один вопрос: девушка вошла через другой вход, верно?

– Да.

Сейер посмотрел на дыру в потолке и нахмурился.

– Похоже, решительный парень. Или, возможно, его довели до отчаяния…

Наконец к банку подъехала еще одна полицейская машина, и в дверях появились двое криминалистов в рабочих комбинезонах. Подняв головы, они принялись разглядывать след от пули на потолке.

– Интересно, сколько у него осталось патронов? – спросил один из приехавших.

– Страшно даже представить, – мрачно ответил Сейер, – но парень он непростой. Сначала берет заложника, а потом палит в потолок, хотя снаружи полно людей…

– И все у него сработало как надо, – отозвался криминалист, – прохожие с места не могли сдвинуться. Он каждую деталь продумал. Ведь ограбление нужно было провернуть быстро, без заминки, чтобы никакой возни. Он был в перчатках?

– Из тонкой ткани… – кивнула кассирша.

Сейер проклинал себя за то, что поторопился, ушел из банка и не помешал парню. Хотя, задержись он там, грабитель мог бы выждать и прийти попозже. Сейер посмотрел в глаза кассирше – в них появилось особенное выражение, какое бывает лишь у тех, кто никогда больше не будет воспринимать обычную жизнь как данность. Сейер это осознавал, но до конца понять не мог.

– Ладно, – сказал он, – у нас еще много дел. Пора приступать.

* * *

Дыхание сбивалось. Он наклонился вперед, словно от этого машина поедет быстрее и он скорее исчезнет из города. Он долго вынашивал план ограбления, представляя его себе в мельчайших деталях. И допустил ошибку. Все случилось молниеносно, и деньги у него на руках, как и должно быть, однако что-то пошло не так. И ошибка его сидела рядом, на пассажирском сиденье.

По улицам сновали прохожие, но им до его белой машины не было никакого дела. Он надавил на сцепление и проехал перекресток, с ожесточением глядя на дорогу и тяжело выдыхая горячий воздух. Отъехав на квартал от банка, снял лыжную маску и внезапно почувствовал себя голым. На заложника он не смотрел, а вести машину в маске нельзя – это сразу бросится в глаза всем встречным водителям, и они непременно запомнят марку и номер его машины. Заложник опустил голову и не двигался. Они проехали свадебный салон, он сбавил скорость и, заметив слева «мерседес», постарался смотреть прямо перед собой. И лишь сейчас, спустя две минуты, когда сердце перестало бешено биться, его вдруг поразила воцарившаяся в автомобиле тишина. Он глянул на пассажира. Что-то с ним не так. К горлу подступила тошнота, а за ней накатил страх, переросший в ужас от мысли, что все еще хуже, чем он ожидал.

Черт, куда девать заложника?

Об этом он не подумал. Ему было не до этого – нужно было побыстрее исчезнуть, пока какой-нибудь прохожий не набросился на него и не сбил с ног. В газетах писали о подобных случаях – иногда людям хочется изобразить из себя героев.

– Ты видел мое лицо, – хрипло проговорил он. Его тонкий голос плохо сочетался с мощным телом. – И что нам теперь делать?

Как раз в этот момент справа показалось агентство ритуальных услуг, в окне которого стоял белый гроб с латунными ручками. Сверху лежал венок из красных и белых цветов. Пластмассовых цветов, ведь венок пролежал там уже много лет. Казалось, что пластмасса вот-вот расплавится, как и он сам. Свитер прилипал к телу, а вельветовые брюки можно было выжимать. Он резко притормозил, пропуская такси. Заложник молчал, но его плечи слегка вздрагивали, и грабитель решил, что это проявляется наконец реакция. Он с облегчением вздохнул. Ему тоже необходимо дать выход чувствам, ему нужна разрядка. Какая-нибудь паршивая разрядка, достаточно просто выкрикнуть что-то в окно. Он пытался совладать с собой, но дрожь унять не удавалось.

– Слышишь? Что нам теперь делать? – Прозвучало это убого. От страха голос сорвался на писк. Ему вдруг захотелось остаться в одиночестве, но тормозить пока рано. Сначала надо выехать за город, где никого нет, – лишь тогда он сможет выбросить эту непредвиденную обузу… И избавиться от свидетеля!

Пассажир по-прежнему молчал, и от этого грабитель занервничал еще сильнее. Одно за другим – все шло наперекосяк, а ведь он неделями продумывал план, мучаясь от бессонницы, сомневаясь и переживая. Обычно планировали другие, а он лишь исполнял обязанности водителя и потом дожидался их в машине. Чаще всего ему даже оружия не давали. Но он обещал и сегодня наконец выполнил обещание. Однако он взял заложника. Тогда, в банке, этот поступок показался ему необыкновенно мудрым. Прохожие на улице застыли как вкопанные, они даже пальцем пошевелить боялись – иначе он запросто мог открыть огонь и изрешетить заложника прямо у них на глазах. А сейчас он не знает, как поступить. И от спутника толку мало. Словно воды в рот набрал… Нет, эта тишина невыносима. Он прокашлялся:

– Одно из двух: либо ты поедешь со мной, либо я тебя выкину где-нибудь по дороге, но так, чтобы ты потом не смог дать показания.

Пассажир молчал.

– Какого хрена ты вообще потащился в банк в такую рань?! А?

Но ответа не последовало. Тогда он опустил окно и подставил ветру пылающее лицо. Мимо проезжали машины. Ему следовало прикрыть лицо и молчать, но он и сам не ожидал, что на него нахлынет такой поток чувств. Казалось, он вот-вот закипит. Он так долго этого ждал, пережил в одиночестве целую вечность, он превратился в натянутую струну, готовую в любой момент порваться, – и все ради того, чтобы потом рядом оказался вдруг посторонний. Они проехали мимо больницы, возле ортопедического отделения свернули налево, через главную улицу заехали на Эвре-Стургате и, оставив позади заброшенную аптеку, направились к центральному гаражу. Затем машина вновь повернула налево, и по старому мосту они съехали на южный берег, где начинался промышленный район. На светофоре перед железнодорожным переездом грабитель притормозил. Сначала он было решил, что успеет проскочить перед поездом, но потом передумал. Не надо привлекать к себе внимания. Стиснув зубы, он прошипел:

– Молчи и не дергайся. А то пристрелю.

Однако предупреждение оказалось излишним – заложник молчал. Посмотрев в зеркало, грабитель заметил позади красную «вольво», водитель которой барабанил пальцами по рулю. Их взгляды встретились, и он тотчас же отвел глаза и стал наблюдать за приближающимся поездом. На несколько секунд стук колес даже заглушил удары его собственного сердца. Как ни странно, пассажир сидел неподвижно, уставившись в окно. Поезд с грохотом промчался мимо, но шлагбаум был по-прежнему опущен. Грабитель повернул ключ зажигания и приготовился ехать. «Вольво» тронулась с места и подъехала ближе, почти уткнувшись в их задний бампер. По другую сторону стоял зеленый «ситроен»… Пот уже начал заливать грабителю глаза, однако шлагбаум все не поднимался. На миг ему вдруг показалось, что это полицейские и он окружен. И в любую секунду они выскочат из машин с оружием наперевес и вытащат его наружу. Он в ловушке. Развернуться на таком маленьком пятачке не получится… Почему же они не поднимают этот паршивый шлагбаум?! Поезд уже давно проехал, водитель «вольво» надавил на газ, а сам он поднял руку с пистолетом и вытер лоб. Но внезапно понял, что из «ситроена» могут заметить пистолет, и тут шлагбаум наконец начал медленно подниматься, и он осторожно двинулся через рельсы. За железной дорогой «вольво» свернула направо. Он подумал, что неплохо бы перебраться обратно через реку и проехать по противоположной стороне площади, посмотреть на полицейские автомобили и толпу зевак. Они сейчас опрашивают свидетелей, а он проедет прямо у них под носом, в каких-нибудь тридцати метрах. Такой план был ему по душе. Вот только заложник мешает… Внезапно он надавил на тормоз, и машина резко остановилась возле мусорных баков на автовокзале. Он поставил машину на «ручник».

– Я вот чего не понимаю, – он прокашлялся, – какого хрена тебе понадобилось в банке в такую рань?

Молчание.

– Ты глухой, да? Мне попался глухонемой придурок?

Заложник поднял голову, и грабитель впервые поймал взгляд его бегающих глаз. В машине было тихо. Жара усиливалась. Он попытался понять, какие чувства отражаются на бледном лице его пленника. Откуда-то издали до них донесся вой сирен, сначала тихий, потом он усилился и наконец умолк. У него вдруг появилось странное чувство, что никакого банка он вообще не грабил, что ему просто приснился удивительный бессвязный сон, во сне вокруг него бродили какие-то непонятные люди, а зачем – он так и не смог догадаться.

– Ну?! – И он направил пистолет на заложника. —Если глухого ударить, он все услышит.

Грабитель завел машину и, проехав по мосту, подъехал к банку. В сторону банка он решил не смотреть, но страх пересилил, и он украдкой взглянул влево. Возле входа стояла группа людей, среди которых выделялась высокая фигура мужчины с короткими седыми волосами.

* * *

Ему нужно расследовать убийство на Финском хуторе, а он вместо этого сидит за письменным столом, уставившись на лист белой бумаги. Прикрыв глаза, он представил лицо грабителя – ясно, будто на фотоснимке. Теперь предстояло передать эти сведения собеседнику, а это непросто.

Сколько же народу сидело здесь вот так, потея и мучаясь, пытаясь припомнить мельчайшие детали, особые приметы, цвет глаз и форму носа. Нет, память не подвела его, вдобавок Сейер считал себя очень наблюдательным, способным подмечать детали. Но сейчас он засомневался. Он точно помнил, что у грабителя светлые волосы, но вдруг понял, что светило солнце, и, возможно, от солнечных бликов волосы приобрели не свойственный им оттенок. К тому же на парне была темная одежда, поэтому волосы казались светлее, чем на самом деле… Но губы у него тонкие, это точно… А кожа немного загорелая и, кажется, покрасневшая. И одежду Сейер тоже запомнил. Телосложение у грабителя мощное, наверняка тот серьезно занимается спортом. Ростом он ниже Сейера, можно сказать, что для мужчины он вообще низкий. Сейер посмотрел на сидящего напротив художника. Прежде тот работал в газете, а в полицию попал по чистой случайности, но оказался необычайно способным, да еще и неплохим психологом.

– Сначала ты должен успокоить меня, – улыбнулся Сейер, – ведь нужно, чтобы я тебе доверял, правильно? Ты должен показать, что слушаешь меня и доверяешь мне.

Художник ехидно улыбнулся.

– Боишься что-то упустить, Конрад? Не бойся, – сухо проговорил он, – забудь, что ты начальник. Сейчас ты – свидетель.

Сейер поднял руку и выпрямился.

– Прежде всего, – начал художник, – я хочу, чтобы ты забыл лицо этого человека.

Сейер удивленно посмотрел на него.

– Забудь все детали. Закрой глаза. Попытайся представить его облик и сосредоточься на том, какое он на тебя произвел впечатление. Какие импульсы исходили от этого человека. Залитая солнцем улица. Он идет тебе навстречу. И почему-то ты его заметил. Почему?

– Он казался одержимым. Поглощенным какими-то мыслями… – Сейер закрыл глаза и представил себе облик грабителя. Однако сейчас лицо его превратилось в светлое размытое пятно. – Шагал он твердо и быстро. Ссутулившись. Упорство и страх… Почти паника… Он так боялся, что не отваживался поднять взгляд. Нет, на профессионального грабителя непохоже. Он слишком волновался.

Кивнув, художник сделал какую-то пометку в нижней части листка.

– Попытайся описать его фигуру и жесты.

– Он был не очень подвижным. Жесты почти незаметные… Но резкие. Он не размахивал руками, не косолапил и не прихрамывал. Шел вперед ссутулившись. Ноги прямые… Только плечи напряжены…

– Вспомни его телосложение, – продолжал художник, – пропорции. Руки и ноги по сравнению с торсом. Величина головы. Длина шеи. Ступни.

– Ноги и руки не слишком длинные. Скорее даже слегка коротковаты. Правда, одну руку он засунул в сумку, а другую в карман, но все равно мне так показалось… Шея короткая и толстая. Ступни не очень большие. Меньше моих, а у меня сорок четвертый размер. Одежда на нем болталась, но, похоже, тело у него накачанное…

Художник закивал, карандаш прикоснулся к бумаге, и Сейер услышал шорох грифеля. Художник знал, что делает, и очертания вдруг наполнились движением, а фигура ожила.

– А плечи? Широкие или узкие?

– Широкие. Округлые. Такие бывают у тех, кто поднимает гири… – И добавил: – Не такие, как у меня.

– Но ты же широкоплечий.

– Да, но плечи у меня не мускулистые. Они скорее плоские и костлявые. Понимаешь?

Они засмеялись. Художника звали Ристе, но он был более известен под прозвищем Рисулёк. Низенький и пухлый, с длинными тонкими пальцами, он был лысым и носил маленькие очки с овальными стеклами.

– А голова?

– Большая. Круглая. Щеки пухлые, но не очень. Округлый подбородок. Не волевой. Никаких шрамов или ямочек.

– А какая у него посадка головы? Понимаешь, о чем я?

– Голова опущена, втянута в плечи. И еще он слегка набычился, как обиженный ребенок.

– Отлично! Это важно, – откликнулся художник, – теперь линия волос.

– Это тоже важно?

– Да. Линия волос очень сильно влияет на лицо человека. Посмотри на себя. Линия волос у тебя практически идеальная – надо лбом она прямая, а к вискам плавно закругляется. И волосы густые. Такое редко бывает.

– Вон оно что? – Сейер покачал головой. Тщеславием он не отличался, во всяком случае, сейчас линия волос заботила его в последнюю очередь. Он задумался. – Закругленная, непрямая… Возможно, с небольшим треугольничком на лбу. Парень был коротко стриженным, поэтому все это я хорошо разглядел.

К основным приметам они приближались не торопясь, и благодаря этому Сейер как нельзя лучше вспомнил облик грабителя. Да, свое дело художник знал. Сейер завороженно наблюдал, как рисунок на листе бумаги оживает – медленно, как бывает, когда проявляешь негатив.

– Так, теперь волосы.

Ристе нажимал на грифель слабо, так чтобы новые линии можно было добавить поверх старых или сбоку от них. Ластиком он не пользовался, и множество тонких черточек лишь оживляли образ.

– Кудрявые и густые, почти как у африканца. Видно, что волосы торчат, но у него была короткая стрижка. Как у меня. – Сейер провел рукой по волосам, прямым и коротким, будто щетина.

– Цвет?

– Светлые. Возможно, светло-русые, но я не уверен. Знаешь, у некоторых волосы совсем светлые, но темнеют от воды. А может, это зависит от освещения. Точно не знаю. Возможно, такого же цвета, как у тебя.

– У меня? – Рисулёк закатил глаза. – У меня вообще волос нет.

– Да, но ведь прежде они у тебя были.

– И откуда ты знаешь, какого они были цвета?

Сейер смутился. Неужели он облажался и обидел Ристе?

– Я не знаю, – ответил он, – просто предположил.

– Правильно предположил. У меня светло-русые волосы… То есть были… Все верно. А ты наблюдательный.

– Портрет похож…

– Так, переходим к глазам.

– С глазами дело плохо – я их не видел. Он шел, опустив голову, а в банке стоял, повернувшись ко мне вполоборота.

– Жалко. Но зато кассирша наверняка их видела, и после тебя я буду работать с ней.

– Жалко – не то слово. Это просто кошмар. И почему я не задержался там? Ведь в моем возрасте пора научиться доверять интуиции.

– Ну-ну, никто не может всего предусмотреть. А что по поводу носа?

– Короткий, довольно широкий. Тоже немного похож на африканский.

– Рот?

– Небольшой, с пухлыми губами.

– Брови?

– Темнее волос. Прямые, густые. На переносице почти сросшиеся.

– Скулы?

– Незаметные – все-таки лицо у него полноватое.

– Что-нибудь особое по поводу кожи?

– Нет, ничего. Гладкая, хорошая кожа. Щетины нет, усов нет. Гладко выбрит.

– Или с гормонами проблемы. А как насчет одежды?

– Вроде ничего особенного… Но все равно что-то с ней было не так…

– Что именно?

– Одежда на нем словно была с чужого плеча. Обычно он наверняка одевается по-другому. А та одежда была старомодной.

– Ладно, он, скорее всего, уже давно переоделся. А обувь?

– Коричневые ботинки на шнуровке.

– Какие у него были руки?

– Я не видел. Но, судя по телосложению, руки у него короткие и мускулистые.

– Сколько ему лет?

– От девятнадцати до двадцати четырех.

Сейер вновь прикрыл глаза и сосредоточился.

– Рост?

– Намного ниже меня.

– Все намного ниже тебя, – сухо парировал Рисулёк.

– Наверное, метр семьдесят.

– Вес?

– Телосложение у него плотное, поэтому – больше восьмидесяти килограммов. И ты забыл спросить меня про уши, – напомнил Сейер.

– И какие же у него уши?

– Маленькие, правильной формы. Мочки круглые, сережек не носит. – Откинувшись на спинку стула, Сейер довольно улыбнулся. – Ну, осталось только догадаться, за какую партию он голосует.

Художник усмехнулся:

– И какие на этот счет догадки?

– Он вряд ли вообще голосует.

– А заложницу ты видел?

– Практически нет. Она стояла, повернувшись ко мне спиной… Тебе надо побеседовать с кассиршей, – задумчиво проговорил он, – будем надеяться, что она из тех, кто хорошо переносит встряску.

* * *

Гурвину сказали, что к нему приедет старший инспектор, но рано утром в центре города произошло вооруженное ограбление, поэтому за протоколом к нему приехал обычный инспектор.

Якоб Скарре напоминал подростка из церковного хора: симпатичное лицо обрамляли светлые кудри, а полицейская форма как влитая сидела на худощавом теле. Сам Гурвин в форме чувствовал себя неуютно. А может, во всем виновата его фигура? Во всяком случае, на нем форма сидела неважно…

От цветущего вида молодого полицейского у Гурвина испортилось настроение. Ленсман невольно задумался о собственной жизни – вообще-то он довольно часто предавался подобным размышлениям, но обычно сам выбирал время для этого. Первый приступ ужаса от убийства Халдис уже отступил, и теперь ленсман стал объектом повышенного внимания, чего уже давно не случалось. В глубине души ему это нравилось. Халдис была его хорошей знакомой… Внезапно Гурвину вспомнилось, как в детстве они стучались в ее дверь и попрошайничали, а она говорила: «Вас слишком много! Когда я была молодой, лишь сильнейшим суждено было дорасти до вашего возраста!»

– Как идут дела?.. – нерешительно спросил Гурвин, поглядывая на пачку сигарет, торчащую у Скарре из нагрудного кармана. – Может, закурим? Наберемся храбрости и нарушим запрет?

Кивнув, Скарре вытащил пачку из кармана.

– Я рос рядом с Халдис и Торвальдом, – затянувшись сигаретой, Гурвин приступил к рассказу, – возле сарая у них росли земляника и ревень, и нам, детям, разрешалось всем этим пользоваться… И ведь она была совсем не старой… Семьдесят шесть лет – всего ничего… И здоровье у нее было в порядке. Как и у Торвальда, но он семь лет назад умер, кажется, от инфаркта.

– Значит, она жила одна? – Скарре выпустил колечко дыма.

– Детей у них не было, но в Хаммерфесте живет ее младшая сестра.

– Ты составил протокол? – спросил Скарре. – Можно мне на него взглянуть?

Вытащив из ящика стола пластиковую папку, ленсман протянул ее Скарре, и тот внимательно прочитал документ.

– «В настоящий момент неясно, исчезло ли что-то из дома». А вы проверили ящики и шкафы?

– Знаешь, – ответил Гурвин, – вообще-то у Халдис было много серебра. И оно по-прежнему лежало в шкафу в гостиной. И украшения в спальне тоже были на месте.

– А наличные?

– Я не знаю, сколько у нее было наличными.

– А ты не видел ее сумочки?

– Она висела на крючке в спальне.

– А бумажник?

– Бумажника мы не обнаружили.

– Некоторые берут только деньги, – сказал Скарре, – перепродавать вещи сложнее. У некоторых грабителей нет связей. Скорее всего, он не хотел ее убивать. Возможно, его что-то испугало. Может, он незаметно проскочил на кухню, когда она вышла из дома.

– А потом она вдруг зашла обратно и заметила его?

– Да. К примеру. Нужно выяснить, на месте ли деньги. Она сама ходила за покупками?

– Она редко ездила в город и всегда вызывала такси. А продукты ей привозили на дом. Раз в неделю.

– Значит, посыльный привозил ей продукты, а она расплачивалась наличными? Или у нее был счет в магазине?