Текст книги "Не бойся волков"

Автор книги: Карин Фоссум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

* * *

Сара неподвижно сидела перед ним. Сейер рассказал ей обо всем, а ей хотелось узнать подробности: в какой позе лежал Эркки и не мучился ли перед смертью. Нет, вряд ли. Очевидно, он устал, а от кровопотери его силы совсем истощились. Возможно, смерть для него оказалась похожей на сон. Рассказывал Сейер долго, стараясь вспомнить каждую мелочь. И теперь она знала почти все.

– Не могу поверить, что Эркки умер, – прошептала она, – что его действительно нет. Вообще-то я его довольно хорошо себе представляю где-то в другом месте.

– И где же он? – поинтересовался Сейер.

Она смущенно улыбнулась.

– Он парит во тьме. И беззаботно рассматривает нас оттуда. Возможно, он думает: «Бедняги, вы там надрываетесь и даже не знаете, как здесь красиво».

От подобной мысли Сейер грустно улыбнулся, подыскивая слова, которые смягчили бы его ужасный рассказ.

– Я развязала жабу, – заявила вдруг Сара.

– Спасибо. Приятно слышать.

Сара поежилась, кутаясь в легкий пиджак. Верхний свет Сейер не стал зажигать и включил лишь настольную лампу с зеленым абажуром, озарявшую кабинет водянистым светом.

– Есть еще кое-что…

Она подняла голову, пытаясь по выражению его лица догадаться, к чему он ведет.

– В кармане куртки Эркки мы обнаружили бумажник, – он тихо кашлянул, – красный бумажник, который прежде принадлежал Халдис Хорн. Внутри было около четырехсот крон. – Сейер растерянно умолк. В зеленом свете лампы ее лицо казалось бледным.

– Один – ноль в пользу Конрада, – грустно улыбнулась она.

– Не могу сказать, что я выиграл. – Сейер не нашелся, что еще сказать.

– О чем задумался? – спросила наконец она.

– За тобой заедут? – выпалил вдруг он. Сейер подумал было, что сможет подвезти ее, но у Герхарда наверняка есть машина, и Саре достаточно позвонить ему, и он тут же явится.

Сейер представил себе ее мужа: как он сидит в гостиной и переводит взгляд с телефона на часы, готовый в любую секунду сорваться с места и примчаться туда, где находилась та, что по праву принадлежала ему и никому больше.

– Нет, – Сара пожала плечами, – я приехала на такси. А мужчина мой ездит только на инвалидном кресле. Поэтому мы с ним сидим дома. У него рассеянный склероз.

Сейер не ожидал, что у Сары окажется муж-инвалид. Он представлял себе все совсем иначе. И в голову ему закралась не совсем достойная мысль…

– Я подвезу тебя.

– А тебя это не затруднит?

– Меня никто не ждет. Я одинок.

Он наконец произнес это вслух – ну и что с того?

«Я одинок».

Неужели он действительно считает себя одиноким? Или он просто сообщил о своем семейном положении: вдовец, а значит, одинок?

Сев в машину, они замолчали. Он краем глаза видел только ее колени, а сама она оставалась лишь намеком, размытым ощущением, томлением. Но Сейеру казалось, что она смотрит на его руки и обо всем догадывается. Он вцепился в руль, будто тот был спасительной соломинкой, и руки словно кричали об этом.

«О чем она думает?» – прикидывал он, но повернуться и посмотреть на нее у Сейера не хватало храбрости. Эркки умер. А она несколько месяцев подряд работала с ним и не смогла уберечь… Сара попросила его остановиться в тупике под названием Земляничный переулок. Самому Сейеру хотелось объехать вместе с Сарой вокруг света, но пришлось сбавить обороты.

– Наверное, глупо, – внезапно проговорила она, – но это у меня по-прежнему в голове не укладывается.

– Что Эркки умер?

– Что он убил ее.

Положив руки на колени, Сейер повернулся к ней и невпопад сказал:

– Ты сегодня днем сказала кое-что… Порой, правда, очень редко, случается нечто необъяснимое…

Она пожала плечами:

– Я так просто не сдамся.

– То есть?

– Я это выясню. Каким образом такое случилось.

– И как ты собираешься это выяснить?

– Пересмотрю записи. Постараюсь вспомнить, о чем он говорил и о чем не говорил. Мне необходимо это понять.

– А когда поймешь, расскажешь мне?

Сара наконец подняла глаза и улыбнулась.

– Проводи меня, – попросила вдруг она.

Он не понял, зачем это ей, но послушно зашагал за Сарой к двери и молча стоял рядом, когда она быстро нажала на кнопку звонка, а потом вставила ключ в замочную скважину. Возможно, это условный сигнал и так она предупреждает мужа, что это она, Сара. С ее мужем Сейеру знакомиться не хотелось – он боялся, что увидит его и фантазия разыграется не на шутку. Дверь была расширена, как и полагается, если в доме живет инвалид. Они вошли и остановились на пороге гостиной. Сейер вспомнил, как в молодости читал о подобной ситуации в какой-то книге. Там главный герой тоже провожал домой женщину, в которую был отчаянно влюблен. Он думал, что его возлюбленная живет одна, но по дороге девушка сказала, что ее ждет Джонни, и тем самым едва не разбила главному герою сердце. Но когда они добрались до места, выяснилось, что Джонни – всего лишь морская свинка. Герхард Струэл сидел возле письменного стола с книгой в руках. Несмотря на жару, на нем был теплый вязаный жакет. Он повернулся и кивнул, а потом снял очки. Мужчина оказался старше Сейера. Он был лысым, а за очками прятались темные глаза. На полу возле его ног лежала овчарка – подняв голову, пес пристально наблюдал за Сейером.

– Папа, – обратилась Сара к мужчине, – это старший инспектор Конрад Сейер.

Герхард Струэл был не морской свинкой. Он оказался ее отцом!

Машинально пожимая протянутую ему руку, Сейер пытался собраться с мыслями. Зачем она привела его сюда? Чтобы показать дом? Этого беспомощного человека? Может, тем самым она говорит ему: «Забери меня отсюда!»

– У меня собака дома… – неловко пробормотал Сейер.

– Простите, – ответила Сара, снимая пиджак, – я не хотела вас задерживать.

Герхард Струэл испытующе посмотрел на Сейера:

– Значит, все кончено?

«Да уж, – подумал тот, – кончилось, не успев начаться. И сейчас нельзя ни на что намекать… В такой неподходящий момент…»

Теперь, если Сейеру захочется продолжить их отношения, ему придется снять телефонную трубку и набрать ее номер. Один шаг она уже сделала. Сейчас его очередь. Сара протянула ему руку:

– А мы – прекрасная команда, правда?

Сейеру показалось, что она пытается пойти ему навстречу. И возможно, это сработает.

Прекрасная команда…

В календаре он отыскал ее имя. «Сара – знатная». Позже он лежал в кровати и глядел в потолок. И в мыслях разговаривал с ней. Беседа текла легко и непринужденно. «Я знала, что ты объявишься. Я ждала тебя. Расскажи о себе», – улыбалась Сара. «О чем тебе рассказать?» – «Что-нибудь про детство. Что-нибудь красивое». – «Ладно, вот тебе красивое. Тем летом мне исполнилось пять, и отец повел меня в собор в Роскильде. Что там внутри, я не знал, на улице светило солнце, а мы вдруг вошли в прохладный каменный собор. В соборе оказалось множество гробниц. Отец сказал, что в них похоронены люди, священники этого собора. Ряды гробниц тянулись вдоль обеих стен, за скамьями для прихожан. Мраморные гробницы показались мне бесконечно прекрасными. Было холодно, и я замерз. Я потянул отца к выходу. И отец расстроился. „Они уснули вечным сном, – грустно улыбнулся он. – А нам надо возвращаться домой, приводить в порядок сад, да еще и в такую жару! Мне надо подстричь траву, а ты будешь выпалывать сорняки…“ Я никак не мог позабыть об этих гробницах. А потом в сад вышла мама – она принесла нам клубники с молоком. Клубника хранилась в погребе, поэтому была холодной, а вот молоко – чуть теплым. Я ел клубнику и думал, что отец ошибается. В гробницах никого нет, лишь пыль и паутина. А клубника была такой вкусной, что мне казалось, будто жизнь будет длиться вечно – в этом я даже и не сомневался. Я взглянул в синее небо и вдруг заметил там целую группу ангелов с белыми крыльями. Может, они явились за нами?! А мы еще клубнику не доели! Отец их тоже увидел и восхищенно воскликнул: „Смотри, Конрад! Какие же они прекрасные!“ Это были пятнадцать военных парашютистов – они приземлились на футбольное поле поблизости от нашего дома. Они были такими красивыми и совсем бесшумно парили в воздухе… Я никогда этого не забуду!»

Потом Сейер долго не мог уснуть. Он чувствовал усталость, но глаза почему-то не закрывались. Он смотрел в темноту, ворочаясь с боку на бок, отчего Кольберг начинал нервничать. В такую жару спать было невозможно. Тело чесалось. Сейер вскочил с постели, оделся и прошел в гостиную. Кольберг засеменил следом. Как он вынесет рядом еще одного человека? Каждое утро, год за годом, он, Сейер, будет засыпать и просыпаться рядом с ней… И как к этому отнесется Кольберг? У Сары ведь тоже кобель, а два кобеля плохо уживаются.

– Пойдем гулять? – прошептал Сейер.

Пес гавкнул и побежал к двери. Было два часа ночи. Его высотный дом одиноким столбом вырисовывался на беззвездном небе. Сначала Сейер собирался дойти до церкви и побродить по кладбищу. Потом передумал. Странно, но его отчего-то мучила совесть. Он читал о чем-то подобном. И не представлял, как с этим бороться. В голове вдруг мелькнула мысль: «Может, мне нужно переехать? Сменить машину? Подвести черту? До Элисы и после. Иначе я никуда не продвинусь. Мне что-то мешает». На Сейере была рубашка с короткими рукавами. От ночной прохлады зуд почти стих. Сейер без устали шагал вперед, прямо как Эркки. «Если живешь среди людей, нужно поступать как они», – решил Сейер. Он повернулся и посмотрел на свой дом. Серая бетонная башня с тусклыми огоньками будто рассказывала о человеческом страхе. «Надо мне переехать, – подумал он, – поближе к земле. Буду выходить во двор и смотреть на деревья».

– Ну что, Кольберг, переезжаем? За город? – Их взгляды встретились. – Ты не понимаешь, верно? Ты живешь в другом мире. Но нам с тобой все равно неплохо живется. Хоть ты и бестолковый.

Кольберг радостно ткнулся носом ему в ладонь. Сейер полез в карман и вытащил оттуда пачку собачьего печенья. И, хотя Кольберг не понял, почему его решили вдруг наградить, он схватил лакомство и бодро зачавкал.

– Хуже всего, что я так и не узнаю почему, – пробормотал Сейер, – что между ними произошло? Отчего Эркки так испугался? Может, Халдис сказала что-то? Или сделала? Оба они мертвы, и мы ничего не узнаем. Но в этом мире столько всего, чего нам не дано узнать… Удивительно, как мы вообще существуем. Словно всю жизнь ждем, что в конце с нами случится нечто удивительное и мы все осознаем. Впрочем, нет… – Сейер взглянул на пса. – Ты, дурачок, ждешь только следующей кормежки.

Пес подпрыгнул и потрусил дальше.

– Я устал, – признался Сейер, – пошли домой. – Он развернулся и зашагал назад, к дому.

Кладбище оказалось позади. Сейера охватило какое-то щемящее чувство.

* * *

Вымытый, загорелый Скарре прямо-таки сиял.

– Что это с тобой? – удивленно посмотрел на него Сейер.

– Ничего. Просто прекрасное настроение.

– Ясно. А из лаборатории что-нибудь слышно? Они сопоставили отпечатки пальцев?

– Отпечатки Эркки повсюду. Даже на зеркале в доме. А вот по поводу тех, которые на черенке, они точно не знают. Они над ними работают.

– Ты запротоколировал вчерашний допрос?

– Да, шеф, вот, – он протянул Сейеру папку с бумагами, – а что с мальчиком? – Скарре прикусил губу.

– Да ничего особенного. Морган подтвердил, что это несчастный случай. Вероятно, Канник останется в приюте, там ему, похоже, неплохо живется. Ему нужен покой, и переезд сейчас лишь повредит ему. Я сейчас съезжу за Канником. Он, скорее всего, еще не пришел в себя, но я искренне надеюсь, что он смог понять про Эркки что-то такое, что Морган упустил. И что мальчик хоть немного прояснит дело.

– Ты серьезно? – удивился Скарре. – Это же всего лишь напуганный ребенок.

– Дети очень наблюдательны, – возразил Сейер.

– Вообще-то не очень. Они просто обращают внимание не на то же самое, что и взрослые, – настаивал Скарре.

– Да, и это может нам пригодиться.

Скарре нахмурился:

– С тобой что-то не так.

– То есть?

– Ты как будто не хочешь верить в то, что случилось. А это на тебя не похоже.

– Мне просто интересно, – коротко ответил Сейер.

– Ты какой-то вымотанный.

– Сегодня ночью, – серьезно ответил Сейер, – у меня все тело чесалось! – И на этой трагической ноте Сейер скрылся за дверью кабинета.

– Мортен Гарпе – это ваше полное имя?

– Да.

– Но вы называете себя Морганом?

– Так меня называют друзья, которых нет.

– Которых нет? Почему вы выбрали такое имя?

– Ну, оно круче. Не согласны?

Скарре не записал, что на этой фразе оба они рассмеялись.

– Ладно, Мортен. Вы утверждаете, что у вас никого нет?

– Приятелей у меня мало. Вообще-то только один, да и тот сидит в тюрьме. И еще у меня в Осло живет сестра.

– Ваш друг сидит в тюрьме?

– За вооруженное ограбление. Я тогда сидел в машине. И он меня не выдал. Деньги, которые я взял, предназначались для него.

– Получается, что он распоряжался вашей жизнью?

– Да.

– И вы хотите с этим покончить?

– Меня все равно упекут, причем надолго, поэтому какая теперь разница.

– Никакой – это точно. Об ограблении поговорим позже, а пока расскажите об Эркки.

Здесь Скарре провел на бумаге черту, чтобы показать, что допрашиваемый надолго умолк.

– Он все рассказал мне про свою маму и про то, что с ней случилось. Мы с Эркки по знаку оба Скорпионы. У него день рождения на неделю позже, чем у меня. Вы знали, что самые плохие и самые хорошие парни – скорпионы?

– Нет, не знал. Что значит – рассказал все?

Сейер на минуту отложил протокол в сторону. На протяжении долгих лет специалисты бились над Эркки, пытаясь выведать у него правду, а этому грабителю потребовалась всего пара часов.

– Эркки что-нибудь рассказывал про убийство Халдис?

– Совсем немного. Сказал, что она кричала и угрожала. И когда он вспоминал, у него был такой потерянный взгляд…

– Он в открытую признавался, что убил ее? Эркки говорил об этом напрямую?

– Нет. Он как-то странно посмотрел на меня и сказал: «Все происходит само собой».

– Вы не заметили в нем склонность к насилию?

– Вы же видели мой нос. Там останется жуткий шрам. Честно говоря, мне все равно. Что меня и правда радует, так это мысль о том, что, когда меня посадят по соседству с Томми, я постучу ему в стенку. И он поймет, что деньжат ему не видать.

– Вашего друга зовут Томми?

– Томми Рейн.

– Надо же!

Еще одна жирная черта.

– Вы довольно много времени провели наедине с Эркки. О чем вы разговаривали?

– Сложно пересказать. Он так много странного говорил. Мы говорили о смерти… Вы об этом задумывались? Что всем нам суждено умереть? Я вижу, как люди вокруг умирают, но не верю, что это и со мной тоже случится. Я сегодня пытался это осознать. Но это все равно что пытаться решить сложное математическое уравнение – решение никак не укладывается в голове… А вы это понимаете?

– Что именно?

– Что умрете.

– Да, понимаю.

– Значит, у вас что-то не в порядке с головой.

– Бывает, что люди намного старше вас даже и не задаются этим вопросом. Откуда у Эркки револьвер?

– Я спрашивал его. И он пробормотал что-то невнятное. Вроде: пожелай соседу корову, и Бог пошлет тебе быка.

– Он сильно опьянел под конец?

– Не сильнее меня. Говорил он, как прежде, но при ходьбе начал пошатываться. Впрочем, Эркки и до этого вихлялся, когда ходил.

– А Эркки и Канник разговаривали?

– Считай что нет. Но они следили друг за дружкой, как два цепных пса. Канник был напуган до смерти и даже смотреть на Эркки боялся.

– Эркки намеренно запугивал мальчика?

– По-моему, нет. Мы с ним хорошо обращались, ничего дурного ему не сделали. Мы просто были пьяны. Когда в доме появился Канник, мы уже порядочно нализались. Но вот что странно: похоже, спустя какое-то время мальчишке там начало нравиться. Он успокоился. Из нашей троицы, можно сказать, вышла очень неплохая команда. Никто из нас не отваживался сделать что-либо. Мы ждали вас.

– Когда вы обнаружили, что Эркки мертв, как отреагировал на это Канник?

– У него началась истерика. Он потребовал, чтобы я ему помог.

– Как именно?

– Убедил вас в том, что это был несчастный случай.

– А разве это не так?

– Ясное дело, это был несчастный случай. Мальчишка целился в дверь. Откуда ему было знать, что мы в доме и, уж тем более, что Эркки именно в тот момент выйдет на крыльцо?

– Ясно. Что еще?

– А поконкретнее?

– Мальчик предлагал вам сбежать или спрятать труп?

– Нет-нет. Конечно нет. Я отговорил его.

– Значит, он все-таки предлагал?

– Хм… Пожалуй, нет. Он просто оговорился. У него была истерика, что неудивительно. Хорошо, что ему всего двенадцать, а в таком возрасте не сажают…

* * *

Сейер сел за руль и захлопнул дверцу. Выспался он плохо, но почувствовал вдруг, как в голове у него прояснилось. Его охватило удивительное чувство, что решающий момент настал. Время остановилось. Сейер огляделся, пытаясь определить, откуда взялось это ощущение, но ничего интересного не увидел. Он замер, не в силах шевельнуться. Неприятно ему не было, лишь непривычно. Он посмотрел на собственные руки на руле, постарался различить каждый волосок, каждую морщинку на костяшках пальцев, изучил белые гладкие ногти, наручные часы с маленькой золотой короной на циферблате. Он поймал свой собственный взгляд в зеркале. Лицо казалось старше, чем обычно, но глаза светились энергией. Поблизости раздался гудок машины, и Сейер стряхнул оцепенение. Он повернул ключ зажигания и двинулся вдоль домов и припаркованных машин.

Мальчик выпрямил спину и отставил левую ногу. Подняв голову, он вскинул подбородок, опустил руки, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. Потом он неторопливо повернул голову влево, будто собирался подкрасться к мишени, но не резко, а осторожно, очень осторожно. Канник прищурился, так что желтый круг за тридцать метров от него приобрел более четкие очертания. Мальчик вновь глубоко вдохнул и, задержав дыхание, выпятил вперед толстую грудь и одновременно поднял лук. Он перевернул лук, покрепче зажал его и сосредоточился на маленькой красной точке на самом краю прицела. Он должен выбить «десятку». И он на это вполне способен – порой у него бывают такие дни, когда все складывается как нельзя лучше. Стрела оторвалась от лука, а сам лук изящно соскользнул на запястье. С резким щелчком стрела вонзилась в мишень. Выдохнув, Канник полез в колчан за следующей стрелой. Ноги не двигались, Канник не сводил глаз с мишени. Он закрепил вторую стрелу. Нужно выбить три «десятки» подряд. Если повезет, то он услышит звон, означающий, что эта стрела задела первую. Он вновь чуть опустил лук, сделал вдох и закрыл глаза. Открыв их, мальчик посмотрел на желтую мишень, в самом центре которой виднелись красные перья.

В эту секунду он услышал какой-то шум. Сперва Канник решил не обращать на него внимания: хороший стрелок не должен отвлекаться, ему следует максимально сосредоточиться на цели. Однако шум усиливался, и Каннику это не понравилось. Ему хотелось успеть выпустить все три стрелы. Это был гул приближающейся машины. Вторая стрела оторвалась от тетивы. «Восьмерка». С досадой вздохнув, мальчик повернул голову и увидел, как на двор въезжает полицейская машина.

Канник опустил лук и замер. Из машины вышел Сейер, одетый в полицейскую форму. Он наверняка приехал просто так, узнать, как дела… И хорошо ли Каннику спалось. Этот полицейский довольно милый. Его можно не бояться. И Канник неуверенно улыбнулся.

– Доброе утро, Канник, – серьезно, без улыбки поздоровался Сейер. Прежняя любезность исчезла – теперь он казался каким-то озабоченным. Полицейский повернулся и взглянул на мишень. – Ты выбил «десятку», – заметил он.

– Да! – гордо подтвердил Канник.

– Это сложно? – Сейер спокойно посмотрел на блестящий лук.

– Да, сложно. Я над этим больше года работал. И сейчас выбил бы еще одну десятку, но вы меня отвлекли.

– Прости, пожалуйста, – он серьезно посмотрел мальчику прямо в глаза, – мы же забрали у тебя лук. Но вот он снова у тебя в руках. Как такое получилось?

Канник опустил глаза.

– Я одолжил лук у Кристиана. Это его.

– Но тебе же нельзя стрелять без присмотра.

– Маргун пошла в туалет. Мне надо готовиться к чемпионату, – пробормотал Канник.

– Ясно. Но мне все равно надо поговорить с Маргун. – И Сейер кивнул в сторону приюта, а потом – в сторону картонной мишени.

Стрельба была единственной страстью мальчика, а Сейер вот-вот отнимет и ее. Самому Сейеру это не нравилось, но внутри у него словно вдруг появилась бомба с часовым механизмом, готовая в любой момент взорваться. Сердце застучало сильнее. Он внезапно заметил одну крошечную деталь – возможно, она ничего не означает, но она также может стать решающей. Сейер постарался взять себя в руки.

– Но это же ничего, если я буду стрелять здесь? – В умоляющем голосе Канника слышалось раздражение. – Главное, чтобы не в лесу… И если я хочу победить, то надо стрелять каждый день!

– А когда соревнования? – Собственный голос, грубый и хриплый, показался Сейеру чужим.

– Через четыре недели. – Канник по-прежнему стоял в стрелковой позиции. На ногах у него были темные мокасины. Довольно большие, видимо, сорок третьего размера. Подошва у них была кожаной, а значит, никакого рисунка на ней нет… А вот у кроссовок – есть. Обычно двенадцатилетние подростки носят кроссовки, и Сейер немного удивился, увидев мокасины. Такая обувь скорее для праздников, и она плохо подходила к обрезанным джинсам. Сейер пытался побороть в себе нарастающее удивление.

– Ты хорошо выспался? – дружелюбно спросил он.

Канник растерянно вслушивался в его слова.

Голос полицейского звучал по-доброму, а вот глаза оставались холодными, как железо.

– Я спал как убитый, – храбро соврал он, поразившись собственной лжи. Слишком многое успело случиться за последнее время. Он проснулся, когда Маргун пришла менять белье на кровати Филиппа, и изо всех сил старался ровно дышать, притворяясь спящим. Слушать утешения Маргун ему не хотелось. К тому же мальчик боялся, что опять уснет и ему приснится прежний отвратительный сон.

– А я вот спал плохо, – мрачно проговорил Сейер.

– Правда? – Канник совсем растерялся. Он не привык, чтобы взрослые вот так откровенничали, но этот полицейский – необычный.

– Может, выстрелишь еще разок? А я посмотрю… – попросил Сейер.

Канник засомневался.

– Ладно. Но вы меня уже выбили из ритма, поэтому я вряд ли хорошо выстрелю.

– Мне просто интересно, – тихо сказал Сейер, – прежде я видел стрелков из лука только издали…

Он следил за Канником. Тот сосредоточился, поднял лук, прицелился и выпустил стрелу. Сейер любовался четкими отработанными движениями. Удивительно, на что оказался способен этот толстый мальчик… Благодаря луку его бесформенная фигура приобретала очертания. Канник выбил «девятку» и опустил лук. Сейер посмотрел на приют и перевел взгляд на Канника.

– Значит, для стрельбы ты надеваешь перчатки? – Сейер взглянул на руки мальчика.

– Это специальные стрелковые перчатки, – объяснил Канник, – чтобы тетивой не ободрать пальцы. Некоторые используют подушечки из кожи, но, по мне, перчатки лучше. Вообще-то нужна только одна перчатка – на ту руку, которой тянешь тетиву. Но я для симметрии надеваю обе… А вы знаете, – с жаром продолжал он, – у каждого стрелка есть своя фишка. Вот Кристиан, например, прежде чем выстрелить, обязательно подмигивает…

– Очень необычные перчатки… У них только три пальца?

– Когда спускаешь тетиву, задействуешь лишь три пальца – большой и мизинец ни к чему.

– Угу…

– Это запасные перчатки, они почти новые и еще немного жестковаты, – рассказывал Канник, – но они постепенно разносятся.

– Значит, ты надел новые перчатки? – Сейер прищурился. – А почему?

Канник немного растерялся:

– Ну… Старые я выкинул…

– Ясно. – Сейер не отрываясь смотрел в глаза мальчику.

Канник принялся разглядывать собственные пальцы, обтянутые тонкой кожей. Перчатки крепились к тонкому ремешку на запястье.

– И почему ты их выбросил?

– В смысле? – Канник встревожился. – Ну, они были уже старые и протерлись…

– Ясно, – Сейер тяжело вздохнул, – а куда ты их выбросил?

– Куда?.. Да я уж и не помню. – Мальчик вспотел. Проклятая жара! Торлейф и Инга повели всех остальных купаться, а он отказался… Он ненавидел плавки, к тому же ему надо тренироваться. Где-то там его ждет награда. Впервые в жизни Канник будет лучше всех остальных… Куда же Маргун запропастилась? И что вообще происходит?

– Так куда ты выбросил перчатки, Канник?

– В печь для сжигания мусора. – Канник переступил с ноги на ногу.

– Ты переставил ноги.

– Черт!

– Ты соврал мне, Канник. Ты сказал, что видел там Эркки.

– Это правда! Я его видел!

– Это Эркки тебя видел. Есть разница. – Сейер старался сохранять спокойствие. – Вот что я тебе скажу: я верю, что ты убил Эркки случайно. Морган это подтвердил.

Канник облегченно вздохнул.

– Но думаю, что ты ничуть не сожалеешь о содеянном.

– Чего-о? – в ужасе переспросил Канник.

– Эркки мертв, а значит, он не разболтает. Ты его опередил. Именно поэтому ты первым побежал к Гурвину. Пока Эркки не успел обвинить тебя, ты обвинил его. Потом чокнутому Эркки все равно никто не поверил бы.

В этот момент к ним подошла Маргун. Посмотрев на них, она нервно кашлянула.

– Что-то случилось?

Сейер кивнул, и Маргун забеспокоилась еще сильнее.

– Канник, – она словно хотела разорвать эту пугающую тишину, – зачем ты надел сейчас эти мокасины? В них ты пойдешь на первое причастие к Карстену! И куда ты подевал кроссовки?

Канник опустил лук. Его сердце бешено застучало, а к лицу прилила кровь. Будущее наступило.

* * *

Возможно, все было вот как. Канник взял лук и пошел в лес. Подстрелив ворону, он уже собрался домой, но вдруг передумал и решил заглянуть к Халдис. Возможно, он видел, что она, повернувшись к дому спиной, пропалывает огород. Он прокрался в дом, открыл хлебницу и вытащил бумажник. Может, он обнаружил бумажник случайно, но Канник вполне мог знать, где она прячет деньги. И он уже выходил, когда, к своему ужасу, увидел прямо на лестнице Халдис с тяпкой в руках. Канник перепугался. И, по обыкновению, сперва сделал, а подумал лишь потом. Он попытался выдернуть тяпку у нее из рук, наверное, это получилось не сразу, но потом женщина уступила, и оружие оказалось в руках у Канника. Во взгляде Халдис читались ужас и гнев. Мальчик поднял тяпку и ударил. На нем были перчатки для стрельбы, и отпечатки получились нечеткими. Халдис упала. Канник выскочил из дома и побежал. Возле колодца он на секунду остановился и оглянулся, внезапно заметив среди деревьев что-то темное. Мальчик понял, что его засекли, и помчался вниз по склону, но по дороге потерял бумажник. Подойдя к дому, Эркки увидел тело Халдис. Возможно, он тоже заходил на кухню, бродил по дому, трогая двери и подоконники. И его кроссовки тоже наследили. Неподалеку он наткнулся на бумажник, который обронил Канник. Эркки положил бумажник во внутренний карман и пошел дальше. Это настолько ужаснуло его, что он устремился в город, поближе к людям. А Канник добежал до ленсмана Гурвина и сообщил о том, что Халдис мертва. Убийца вряд ли стал бы сам сообщать о таком в полицию. К тому же возле дома Халдис мальчик кое-кого заметил, причем очень вовремя. Чокнутого Эркки. Как там сказал Морган?

«Они следили друг за дружкой, как два цепных пса».

Сейер вытащил мобильник и набрал номер Скарре.

– Новости есть?

Сейер осмотрелся.

– Можно и так сказать.

Из окна машины Сейер оглядел лес в легкой дымке. Если бы сейчас можно было окунуться в море… Избавиться от этого пыльного зноя…

– Звонил кто-нибудь? – непринужденно спросил он.

Скарре помолчал. За последние сутки у него зародилось подозрение… И сейчас в Скарре словно чертик вселился.

– Кто именно?

– Господи, да откуда мне знать!

– Нет, никто не звонил, – ответил Скарре.

– Ну ладно.

Они вновь замолчали.

– Что-то случилось? – спросил Скарре.

– Эркки не убивал Халдис.

– Ну конечно. Очень важная новость. Повтори еще раз. Придумай что-нибудь новенькое.

– Я не шучу. Это не Эркки.

– Ну, нет так нет. – Помолчав, Скарре наконец сказал: – Похоже, я понял, к чему ты ведешь. Звонила одна девушка. Она работает кассиршей у Бриггена и вспомнила кое-что важное.

– Выкладывай.

– Один из приютских мальчишек несколько раз ездил вместе с Оддеманном к Халдис. Помогал. Что-то вроде подготовки к взрослой жизни. Угадай кто.

– Канник…

– За работу ему давали шоколадку. И он мог знать, где спрятан бумажник. – Сейер кивнул, а Скарре продолжал: – И еще. Тут кое-кто заходил…

– Кто именно?

– Доктор Струэл.

– Ясно. И чего она хотела?

– Откуда же мне знать?.. Она попросила у меня лист бумаги и конверт и оставила тебе записку. Конверт найдешь на столе.

Сейер нажал на газ. В голове появились самые разные мысли.

– Якоб… – начал он, злорадно усмехнувшись, – ты ведь понял, что все это означает?

– Ты о чем это?

– Придется тебе прыгать с парашютом.

– А-а… Ну да…

Скарре вновь надолго замолчал.

– Но честно говоря… Я не особо люблю пари. Для меня все это не имеет никакого значения. И если ты не станешь прыгать, я не перестану тебя уважать.

– Но и уважать сильнее вряд ли станешь, верно?

– Я и так тебя достаточно сильно уважаю.

– Я прыгну – будь уверен.

– Ты и впрямь так сильно веришь в Бога?

– Ну, придется, видимо, проверить. Может, как раз вовремя.

Сейер открыл дверь и вошел в кабинет. На карте мира, посреди Тихого океана, лежал конверт, похожий на корабль с белым парусом. Сейер осторожно взял его в руки и, открыв, вытащил оттуда лист бумаги. Руки дрожали. В кабинет ворвался Скарре, но, увидев начальника с листком бумаги в руках, резко остановился.

– Прости… – смущенно пробормотал он, – что-то случилось?