Текст книги "Книга о художниках"

Автор книги: Карел Мандер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Получив через несколько месяцев деньги на дорогу, он вместе со своим товарищем выехал из Рима в юбилейный, 1575 год и благополучно прибыл в Австрию, в Вену. Император в то время был на сейме в Регенсбурге, где сын его, Рудольф II, короновался короною римского короля[371]371
  Точнее – императора Священной Римской империи германской нации.


[Закрыть]. Спустя некоторое время император вернулся в Вену и поручил Гансу Монту сделать несколько моделей из воска и глины, а Спрангеру – несколько рисунков и маленьких картин и, сверх того, расписать свод в башне Нового здания, построенного невдалеке от Вены и носившего название Сад фазанов[372]372
  Нойгебойде (Новое здание) – резиденция Максимилиана II в Фазаньем саду под Веной. Не сохранилась до наших дней.


[Закрыть]. Первое, что Спрангер написал для императора Максимилиана, пока занимался выполнением рисунков для Сада фазанов, была маленькая картина на продолговатой медной доске, изображавшая Воздвижение креста с пригвожденным к нему Христом, видимым в ракурсе; это была очень искусная и красивая композиция со множеством подробностей. Он написал также надгробную картину «Воскресение», которая находится теперь в императорском госпитале в Вене[373]373
  Около 1578 г. Ныне – Прага, Национальная галерея (ил. 107).


[Закрыть]. Через несколько месяцев его величество снова отбыл в Регенсбург, где происходило избрание Рудольфа II в римские императоры. Вскоре за тем, именно в октябре 1576 года, император Максимилиан перешел из этой жизни в лучшую, оставив во всех незабвенное о себе воспоминание.

Между тем Ганс Монт и Спрангер работали в Новом здании, где делались большие, высотою около восьми футов, фигуры из гипса и такого же размера фигуры писались фреской; сверх того, писались и целые сцены с фигурами немного меньше натуральной величины; некоторые такие сцены исполнялись барельефом. Наконец, пришла холодная зима и вместе с ней весть о смерти доброго императора, а вслед за тем, дня через два или три, придворный казначей в Вене получил письмо с приказанием принять все меры, чтобы прибывшие из Рима живописец и скульптор не уезжали до прибытия нового императора в Вену. Таким образом, о них здесь очень заботились и каждый месяц аккуратно платили жалованье.

В это время Спрангер написал средней величины картину, которая представляет Меркурия, вводящего Психею на совет богов, замечательную своей превосходной композицией, очень хорошим исполнением и удивительно красиво сделанным просветом в облаках. Затем он написал на маленькой медной доске аллегорию Рима, представив его в виде сидящей женщины, около которой находятся бог Тибра, волчица и два младенца. Это была первая картина, которую он преподнес новому императору Рудольфу. Он написал тогда еще картину, изображавшую Богоматерь с несколькими при ней фигурами, очень привлекательную по краскам.

Через шесть месяцев после избрания в императоры должен был совершиться торжественный въезд его величества в Вену; поэтому магистрат города поручил Спрангеру воздвигнуть на старом Крестьянском базаре большую триумфальную арку. Проект арки составил Ганс Монт, хорошо знавший архитектуру и очень опытный в работах подобного рода. Затем он сделал несколько больших, от восьми до девяти футов высотой, фигур, которые состояли из деревянной подставки, обвитой сеном и сверху покрытой гончарной глиной. Спереди по обеим сторонам арки стояли фигуры императоров Максимилиана и Рудольфа, сделанные с натуры, а также и другие, между которыми нагая фигура Нептуна в красивой и величественной позе, представлявшая замечательное скульптурное произведение. В верхней части арки, над круглым отверстием, он поместил Пегаса, ибо там во время проезда императора должны были расположиться музыканты. Эта лошадь была в два раза больше натуральной величины и стояла на очень значительной высоте. Все глиняные фигуры были покрыты белой масляной краской и блестели как белый мрамор. Живописные работы исполнял Спрангер. Он изобразил сцены из античной и современной жизни, имевшие отношение к некоторым добродетелям, как Справедливость, Мудрость и т. п., которые олицетворялись стоявшими среди этих сцен фигурами, необыкновенно остроумно и искусно исполненными под бронзу. Кроме того, он написал несколько амуров в прекрасных позах и в размере, большем натуральной величины. Это было гигантское сооружение, превышавшее самые высокие дома на площади, ибо магистрат Вены непременно хотел воздвигнуть что-нибудь необыкновенно величественное. И замечательно, что все было окончено в двадцать восемь дней, хотя дождь сильно мешал работам, что я хорошо помню, так как Спрангер вызвал меня туда на помощь из Кремса, где я писал тогда фрески на кладбище.

Новый император не проявлял вначале большой склонности к искусствам, так что оба друга-художника совсем не знали, для чего они там находятся. Потом император отправился в Линц, приказав, чтобы один из них следовал за двором, а другой оставался в Вене для поручений, какие ему мог дать его величество. Итак, Ганс Монт последовал за двором, а Спрангер остался в Вене. Наконец двор прибыл в Прагу, где Ганс Монт, прожив несколько месяцев и увидев, что его, как буйвола, водят за нос и никакого решения относительно его судьбы не принимают, потерял терпение и, ничего не говоря, уехал и более туда не возвращался. Последнее, что о нем было слышно, это то, что он поселился в Турции и будто бы принял ислам. Для искусства это была огромная потеря, так как он отличался необыкновенным умом и большими знаниями, о чем можно было судить по его произведениям, которые ясно показывают, что он не уступил бы никакому скульптору – ни древнему, ни новому, – если б ему представился случай проявить себя в какой-нибудь значительной работе. Он с юности был моим другом, и я знаю, что он был очень добр и рассудителен, враг грубости, но иногда нетерпелив, а между тем всякий, кто служит при дворе, должен обладать стальным терпением. Когда Спрангер, остававшийся в Вене, узнал об отъезде своего товарища, он очень этим огорчился и также покинул службу у императора, взяв несколько заказов у знатных особ, чего прежде он вовсе не хотел делать. По окончании этих работ он намеревался ехать искать счастья где-нибудь в другом месте.

Тем временем в Вену приехал обер-камергер императора господин Румпф, который, узнав о намерениях Спрангера, позвал его к себе и приказал от имени императора отказаться от своего решения уехать и подождать, пока тот даст повеление приехать в Прагу, что потом действительно и случилось.

Через несколько месяцев, прибыв в Прагу, он вновь вступил на службу к императору, и с очень большим жалованьем. Теперь, когда Спрангер почувствовал, что положение его на службе у императора упрочилось, он решил жениться и завести собственное хозяйство, так как вскоре по приезде в Прагу влюбился в одну добродетельную четырнадцатилетнюю девушку[374]374
  Ее имя – Кристина Мюллер.


[Закрыть], мать которой была родом из Нидерландов, а отец – из какого-то немецкого приморского города, богатый купец или известный ювелир. И, к счастью Спрангера, взаимная любовь молодой девушки давала ему надежду. Когда потом, по изволению императора, отец был приглашен к обер-камергеру и тот от имени его величества попросил руки его дочери для Спрангера, то это возымело такую силу, что он, знавший уже о склонности своей дочери, согласился, но с условием, чтобы Спрангер, ввиду крайней молодости девушки, отложил свадьбу на два года, на что и было изъявлено согласие. Однако Спрангер так сумел обойти родителей, что они уже в конце десятого месяца отдали ему дочь и сыграли свадьбу в то время, когда император был в Вене.

Первой большой работой, исполненной Спрангером в Праге, которую можно видеть и теперь, была живопись под бронзу, которой он украсил фронтон своего дома. Вверху были представлены в натуральную величину амуры, из них помещавшиеся на правой стороне занимались рисованием и живописью, а на левой – ваянием и черчением. В центре был летящий Меркурий в натуральную величину. Под этим шли круглые окна, а в середине между ними – свод с фигурой Славы, а ниже был изображен Рим в виде женщины, стоящей на шаре, поддерживаемом орлом, который внизу касался фриза. Фриз был украшен изображениями пленников и военных трофеев, а на обоих углах его стояли две фигуры по восьми футов высоты, одна представляла Справедливость, а другая – Геркулеса. Наконец, под фризом стоял расписанный красками и размером превышавший натуральный рост амур, державший в руке доску с надписью. Все это вместе взятое было великолепно, фигуры замечательно пластичны, и позы их весьма красивы.

Кроме того, в церкви Св. Эгидия, находящейся в Новом городе Праги, есть надгробная картина Спрангера с фигурами в рост человека, изображающая Христа, окруженного ангелами и попирающего ногами смерть и дьявола. Произведение это обладает большими достоинствами. Затем в церкви Св. Фомы была его картина «Св. Себастьян», где на переднем плане представлены фигуры стрелков высотой от трех до четырех футов. Картина эта оставалась в церкви не более трех или четырех лет; император подарил ее герцогу Баварскому, а Спрангер взамен написал другую. Обе картины замечательны выразительностью лиц.

Потом Спрангер написал картину, изображающую Справедливость, окруженную множеством амуров, которую принес в дар ратуше.

Сверх того, он написал для церкви Отцов иезуитов большую алтарную картину, представлявшую Вознесение Марии, с двенадцатью апостолами и ангелами, фигуры которых были в семь фугов высоты. Это было весьма замечательное произведение.

В монастыре Св. Иакова в Старом городе находится его картина, представляющая две во весь рост прямо стоящие фигуры – св. Иакова и св. Эразма, в архиерейском облачении. На заднем плане представлено, как у св. Эразма во время мучений вытягивают воротом из чрева кишки. Это также было превосходное произведение.

В небольшой церкви Св. Матфея, находящейся близ церкви Св. Иоанна, есть надгробная картина Спрангера, которую он написал в память своего умершего тестя[375]375
  «Эпитафия золотых дел мастера Николауса Мюллера» (ок. 1590 г.). Ныне – Прага, Национальная галерея (ил. 108).


[Закрыть]. Эта картина с фигурами в натуральную величину, представляющая Воскресение Христово, по краскам, может быть, лучшее произведение Спрангера. Хитон Христа поддерживается ангелом размером в рост человека; по обеим сторонам стоят коленопреклоненные молящиеся отец и мать жены Спрангера. Вверху, над фронтоном, помещены две скульптурные фигуры ангелов работы знаменитого Адриана де Вриса[376]376
  Врис Адриан де (1545–1626) – скульптор, работал в Аугсбурге и с 1601 г. в Праге при дворе императора Рудольфа II.


[Закрыть], а вверху фронтона – написанный маслом портрет отца.

Вот те произведения Спрангера, которые можно видеть в общественных местах; но есть еще и много других у императора, у которого постепенно развилась большая любовь к искусству и к произведениям Спрангера.

В 1582 году император из Вены дал приказ Спрангеру оставить Прагу и ехать к нему на сейм в Аугсбург. Спрангер отправился туда с женой и со всеми домашними, а оттуда вместе с императором переехал в Вену.

В это время император потребовал, чтобы Спрангер впредь работал не у себя дома, как это было прежде, а у него, в той комнате, где он привык проводить время; и с тех пор Спрангер, ради удовольствия императора, стал писать в его присутствии.

Когда Спрангер вернулся оттуда в Прагу, он продолжал писать в комнате императора, и это привело к тому, что произведения его очень редко или совсем не попадали в посторонние руки; к тому же он не держал помощников и работал только тогда, когда ему приходила охота. Бог к нему так многомилостив, что он не имел нужды работать ради своего пропитания, и единственно, о чем он должен был заботиться, – это угождать императору и для его удовольствия работать в отведенной ему комнате, где его величество часто присутствовал; и так продолжалось около семнадцати лет.

Так как он не был создан царедворцем – те должны быть людьми без стыда, – то ему трудно было привыкнуть постоянно просить о чем-нибудь, и вследствие этого он получал мало, но все-таки мог гордиться, что всегда получал от своего императора все те милости, о которых просил. Однако его терпение принесло, наконец, хорошие плоды, ибо в 1588 году император на большом пиру в Праге, в присутствии всего двора, в знак своей милости повелел надеть ему на шею тройную золотую цепь, приказав носить ее постоянно. Конечно, это были величайшая милость и честь, оказанные когда-либо Спрангеру, каковыми император почтил не только его лично, но и искусство живописи.

За несколько лет перед тем император в Праге на сейме в присутствии всех земских чинов причислил его своим указом к поместному дворянству и даровал ему с потомством все дворянские привилегии. В то время Спрангер к своему имени сделал прибавку van den Schilde – давнее прозвище его предков, которое они носили много лет, так как в этой стране было в обычае с получением дворянства присоединять к своему имени еще новое. Итак, теперь его можно называть: господин Бартоломеус Спрангер ван ден Шильде. Эта прибавка van den Schilde имеет большую близость со словом Schilderen, потому что слово Schilderen произошло из выражения «расписывать щиты», как об этом подробно сказано в другом месте.

Что касается произведений, написанных Спрангером исключительно для императора, то перечислять их было бы слишком долго, так как он написал ему больших и маленьких картин очень много. Он написал также его величеству несколько миниатюр. В этом роде живописи он был весьма хорошим мастером, насколько я могу судить, ибо я никогда не встречал лучших миниатюр, чем его «Спор ученых о таинстве Евхаристии» и еще некоторые другие, которые мне пришлось видеть в Риме.

Спрангер в разное время, пока состоял на службе у императора, написал и несколько картин для друзей. Под конец император, во внимание к его преклонному возрасту, позволил ему работать у себя дома, но с условием, чтобы у него всегда была в работе какая-нибудь большая или маленькая картина для его величества. Выполняя это условие, Спрангер работал ежедневно и, пристрастясь к своему искусству, горько стал оплакивать потерянное время теперь, когда глаза, руки и ноги уже не так служили, как прежде. Хотя общее мнение было таково, что его последние произведения были самыми лучшими.

Мы здесь, в Нидерландах, желали бы побольше видеть таких его работ, как та удивительно прекрасная картина, которую он недавно прислал своему другу, известному любителю искусств господину Пилгриму и которая изображает Венеру и Меркурия, обучающего читать Купидона; это замечательное по композиции и живописи произведение справедливо восхваляется всеми знатоками искусства.

Как рисовальщика я равного ему не знаю, настолько он хорошо работает пером. В этом случае мое суждение совпадает с суждением самых известных рисовальщиков пером, в особенности Голциуса, который сказал мне, что не встречал никого, кто бы мог с ним равняться. Мы видели здесь, в нашей стране, много разных его рисунков, но особенно хорош и замечателен по своей композиции «Пир богов, или Свадьба Психеи», который знающая рука и искусный резец Голциуса воспроизвели в гравюре в 1585 году. Что касается композиции, то мы видим тут, сколь красиво размещены фигуры действующих лиц по группам и как каждое действующее лицо исполняет свое дело или должность, ибо Геркулес представляет привратника, музы с Аполлоном – музыкантов, Церера – ключницу, Вакх – кравчего и т. д.; при этом движения фигур удивительно привлекательны, да это и понятно, так как Спрангер в этом отношении всегда проявлял совершенно исключительное дарование, которого нигде и ни у кого другого встретить было нельзя.

Что касается его колорита, то я слышал от него самого, когда он приезжал в Нидерланды, что он в продолжение долгого времени, работая один у императора и не имея около себя никого, с кого бы он мог взять пример умелого пользования красками, не обращал особого внимания на это; но когда ему пришлось, наконец, увидеть несколько работ швейцарца Йозефа Хейнтца и Ганса фон Ахена, которые были отличными колористами, он стал писать совершенно иначе, ибо заметил, что благодаря умению пользоваться красками эти мастера делали свои произведения удивительно эффектными, привлекающими всеобщее внимание. Однако во всех его произведениях всегда с самого начала господствовала особенная апеллесовская грация, которая теперь, соединяясь благодаря удивительному сочетанию красок и твердости и определенности красивого рисунка с дочерью Марса и Венеры – Гармонией, сделала то, что его превосходную живопись нельзя упрекнуть ни в чем, что хоть сколько-нибудь портило бы впечатление, а тем более превзойти ее.

Когда Спрангера, долго и сильно тосковавшего по своей родине, стало манить повидать ее еще раз, он наконец на это решился и в 1602 году поехал в Нидерланды, вдали от которых прожил тридцать семь лет, покинув их еще юношей. Ввиду того что он несколько раз ездил на сеймы не за счет императора, на что имел право, а расходуя свои собственные и довольно большие деньги, его величество пожаловал ему на путешествие в Нидерланды тысячу гульденов.

Когда он прибыл в Нидерланды, художники встретили его очень сердечно и устроили самый братский прием. Магистрат города Амстердама поднес ему почетный кубок вина, а в Харлеме его дружески и с большими почестями угощали художники, и он угощал в свою очередь. Члены старинной камеры риторов, под девизом «Trouw moet blijcken» («Верность должна быть доказана»), чествовали его после обеда комедией в похвалу искусства живописи и поздравляли с благополучным прибытием. Его общество нам было приятно, а отъезд прискорбен. В своем родном городе Антверпене он также был всюду принимаем с большой радостью. Отсюда он уехал в Кёльн, а затем снова вернулся к себе домой, в Прагу, где ежедневно с любовью и прилежанием продолжает заниматься искусством.

Теперь, когда Спрангер остался один, когда к нему начала приближаться старость и он потерял сердечно любимую и добродетельную жену и детей, нужно, чтобы какая-нибудь сострадательная волшебница Медея опять возвратила ему юность. Но так как он не желает второй раз жениться, то пусть искусство, само по себе радостное, заменит ему хозяйку дома и ежедневными приятными в нем упражнениями молодит его. Произведения же его должны, как это было с Микеланджело, заступить ему место детей и посвятить его имя храму бессмертной славы и там на вечную и почетную память начертать, что он, находясь на службе у одного Папы и двух императоров, доставлял им радость необыкновенно искусными произведениями своей кисти.

Примечания

Нидерландский живописец, рисовальщик, гравер и скульптор Бартоломеус Спрангер (1546, Антверпен – 1611, Прага) – крупнейший представитель позднего интернационального маньеризма. В книге К. ван Мандера ему посвящено одно из самых обширных и подробных жизнеописаний. Спрангер учился в Антверпене у Я. Мандейна и, К ван Далема. В 1565–1575 гг. работал в Италии: недолгое время в Милане, в Парме в мастерской Бернардино Гатти и Затем в Риме, где состоял на службе у кардинала Фарнезе и Папы Пия V. В 1575–1581 гг. художник работал в Вене при дворе императора Максимилиана II, а затем Рудольфа II. С 1581 г. жил в любимой резиденции императора – Праге, где был ведущим мастером рудольфинского художественного центра, оказав большое влияние на местных художников. В 1595 г. получил от императора личное дворянство. В 1602 г. совершил поездку в Германию и Нидерланды, где был встречен с большим почетом. Художник-универсал, Спрангер проявил себя в разных видах и жанрах искусства. Он писал картины и фрески религиозного, мифологического и аллегорического содержания, а также пейзажи и портреты. До наших дней уцелела единственная фреска Спрангера «Афина и Гермес» (ок. 1585, Прага, Белая башня Пражского града). Об остальных его декоративных работах, стенных росписях и скульптурных произведениях можно судить лишь по гравюрам и письменным свидетельствам. Помимо нескольких живописных работ мастера, упомянутых К. ван Мандером, сохранилось еще значительное число его картин: «Горный пейзаж» (1569, Карлсруэ, Кунстхалле); «Пейзаж с битвой св. Георгия с драконом» (ок. 1575, Будапешт, Музей изобразительных искусств); «Анжелика и Медор», «Оплакивание Христа» (оба – Мюнхен, Старая пинакотека); «Сусанна и старцы» (Шлейсхейм, Государственная галерея); «Автопортрет» (Вена, Художественноисторический музей, авторское повторение – Вадуц, Галерея Лихтенштейн); «Грехопадение» (Вена, Художественноисторический музей, авторские повторения – Вена, Галерея Академии художеств; Рига, Музей западного искусства); «Вулкан и Майя», «Одиссей и Цирцея», «Геркулес и Омфала», «Геркулес и Деянира», «Сальматис и Гермафродит», «Глаукус и Сцилла», «Венера и Адонис» (ок. 1595), «Минерва, побеждающая Невежество» (ок 1595, все – Вена, Художественноисторический музей); «Положение во гроб», «Портрет З. Лобковица», «Смерть Софонисбы», (1611, все – Прага, Национальная галерея); «Христос-садовник» (1591, Бухарест, Музей искусств); «Поклонение волхвов» (Лондон, Национальная галерея); «Венера и Адонис» (Духцов, Галерея); «Дева Милосердия» (ок. 1583, Вильнюс, Художественный музей); «Портрет жены художника» (Пресбург, частное собрание); «Туалет Венеры» (1607, Быста, собрание Гринпенштедт); «Аллегория турецких войн» (1610, Мюнстер, Городская картинная галерея); «Месть Венеры» (Труа, Музей изящных искусств); «Амур и Психея» (Ольденбург, Музей); «Vanitas» (Краков, замок Вавел). Известен ряд превосходных рисунков Спрангера (Брауншвейг, Музей герцога Антона Ульриха; Виндзор, Королевское собрание; Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; Париж, Лувр; Безансон, Музей изящных искусств).