Текст книги "Плутовка"

Автор книги: Камилла Мортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

8

На станции ее встретила Нэнси. Она была удивлена, поскольку думала, что Вирджиния явится лишь на следующий день. Когда они приехали в поместье, Нэнси оставила ее, сославшись на дела. Рич, не подозревавший о возвращении Вирджинии, был на конюшне. Испытывая нужду немного развеяться после утомительной поездки и томимая желанием снова увидеть его – хотя она и твердила себе, что это не так, что вовсе не это является главной причиной ее решения прокатиться верхом, – Вирджиния поднялась к себе, чтобы переодеться.

Прибыв на конюшню, она застала Рича стоящим возле дверцы и любующимся новыми лошадьми. Вирджиния замерла, вглядываясь в его обращенную к ней спиной фигуру. Только теперь она по-настоящему поняла, как ей его не хватало. Они не виделись всего неделю, но ей казалось, что прошла целая вечность.

Рич был без головного убора, и его черные волосы растрепались на ветру. На белой рубашке, бежевых бриджах, сапогах были пятна грязи, свидетельствующие о том, что он весь день возился с лошадьми.

Вирджиния, не в силах сдержать радости, порывисто устремилась к нему. Рич, который сначала не заметил ее, обернулся и теперь наблюдал, как она с горящим взором светло-карих глаз, в костюме для верховой езды, вышагивает по двору, мощенному ослепительно блестящим после недавнего дождя булыжником.

Она шла к нему, улыбаясь. Рич широко распахнул глаза в радостном изумлении – ведь он, как и Нэнси, не рассчитывал увидеть ее до следующего дня. Все это время он безумно тосковал по ней.

– Ах, мисс Китс, рад вас видеть! Я смотрю, вы оделись для прогулки верхом.

– Да, дорога была ужасно утомительна. Я подумала, что было бы неплохо немного развеяться.

– Я бы поехал с вами, только… – тут он кивнул на свое забрызганное грязью платье, – едва ли у меня подходящий для этого вид. Надеюсь, свадьба вашей сестры удалась на славу?

– Да, – ответила Вирджиния, глядя в дверной проем, где маячил гнедой жеребец, кося иссиня-черным глазом и прядая ушами. – Это ваше последнее приобретение?

– Да. Годовалый жеребец. Зайдите – полюбуйтесь.

Приказав одному из конюхов оседлать кобылу, на которой обычно ездила Вирджиния, он открыл дверь, и они вошли в конюшню.

– Я был в Ньюмаркете на аукционе, хотел купить другую лошадь, но этот красавец мне так приглянулся, что я не устоял.

Когда Вирджиния разглядела коня получше, она поняла, чем он так понравился Ричу. Это был темно гнедой жеребец, на холке масть его менялась, становясь почти вороной. Белая полоса на лбу и белые носки. На спине у него прилипла солома, свидетельствуя о том, что он недавно валялся на полу. Прядая ушами и помахивая хвостом, он приблизился к незнакомке и доверчиво ткнулся мордой в ее руку.

– Какой красавец! – восхищенно произнесла она. – Отличные ноги и голова что надо…

– Да, на нем лежит печать благородного происхождения, – с гордостью изрек Рич. – Уверен, если его как следует тренировать, из него получится прекрасный скакун.

– Надеюсь. Вы уже дали ему имя?

– Нет еще.

Рич повернулся к ней и невольно залюбовался ее великолепной фигурой, на которую лился рассеянный свет сквозь небольшое окошко. Уже не в первый раз ему пришлось пожалеть о том, что она его секретарша. Если бы не это, он не удержался бы – привлек к себе, обнял, поцеловал бы в мягкие, влажные губы, положил бы на солому, запах которой пробуждал в нем странное тревожное томление, и они предавались бы любви.

Мысли Вирджинии не многим отличались от тех, что роились теперь в голове Рича, она с тайным восторгом обнаружила, что здесь, в конюшне, они совсем одни. Было тихо, лишь шуршала солома под копытами лошадей, закрытых в своих стойлах.

– Как идут приготовления к охотничьему сезону? – спросила Вирджиния, внезапно подумав о том, что Рич и ее отец быстро нашли бы общий язык. У них так много общего – и матери Рич наверняка бы понравился.

– Полным ходом. Надеюсь, вы еще не отказались от мысли принять участие?

– Нет, хотя я еще не очень хорошо знаю окрестности.

– Не волнуйтесь, со мной вам бояться нечего. Я опасался, вы передумаете.

– Вот как? Почему я должна передумать?

– Учитывая ваши взгляды на охоту на лис… – сказал Рич, в голосе его не было ни тени осуждения.

– Это верно, но здесь уж ничего не поделаешь.

– Мы могли бы устроить охоту с приманкой – тогда собаки будут гнать по искусственному следу.

– Я знаю, что такое охота с приманкой, – сказала Вирджиния с некоторой долей возмущения, – и всецело за, но, к сожалению, здесь я в меньшинстве.

– Боюсь, что так, – согласился Рич. Он стоял, положив руки на спину гнедого жеребца, которому, похоже, нравилось, как Вирджиния почесывает ему морду. – Сомневаюсь, что кто-нибудь захочет принять участие, если заранее сообщить, что мы будем охотиться не на лису, а на искусственную приманку. Суть в том, что ничто не может сравниться с тем ощущением, которое испытываешь, когда несешься на разгоряченной лошади. Охота одно из древнейших занятий человека. Когда-то ему приходилось заниматься этим не ради удовольствия, а чтобы выжить. Думаю, охота пробуждает в нас древние инстинкты. Что может сравниться с возбуждением, которое охватывает тебя, когда ты долго гонишь зверя и наконец он у тебя в руках?

Вирджиния вспыхнула. У нее было такое чувство, что он говорит не о какой-то абстрактной лисе, а о ней самой. Но самое страшное состояло в том, что при этом она не испытывала негодования. Рич прямо пожирал ее глазами, словно понимая, что в его словах она уловит именно тот смысл, который он в них вложил. Он улыбнулся, и в его улыбке не было ни намека на раскаяние.

Молчание становилось невыносимым, хотя и продолжалось всего несколько секунд; казалось, сам воздух был насквозь пропитан переполнявшими обоих эмоциями. Они физически ощущали мощный и опасный, незримый поток, которым ее неудержимо влекло к нему. Когда Вирджиния уезжала в Иденторп, она надеялась, что неделя разлуки излечит ее от внезапной любви, которая становилась настоящим наваждением, однако вопреки ее ожиданиям разлука лишь многократно усилила это чувство.

В тот момент в проеме двери возникла фигура мальчишки-конюха, который сообщил ей, что оседлал ее лошадь. Вирджиния была почти признательна ему за то, что он нарушил их уединение. Смущенно отведя взгляд, она поблагодарила его. Рич, двигаясь с ленивой грацией, вышел вслед за ней во двор, где уже стояла оседланная кобыла.

Потупив очи, Вирджиния натянула перчатки, каждой клеточкой своего тела ощущая его присутствие. Рич стоял так близко, что ей передавалось тепло его тела. Вместо того чтобы помочь ей, подставив ладонь под ногу, он решительно и крепко обхватил ее за талию и посадил в седло, мол, пусть она ощутит его мужскую силу и хватку.

Вирджиния посмотрела на него, когда он заправлял ее ногу в стремя, и взгляды их встретились. В уголках его губ играла слабая улыбка, отойдя в сторону он смотрел на нее, словно довольный тем, что ему удалось вогнать ее в краску. Рич был готов терпеливо и настойчиво разрушать ее защитные редуты, поскольку точно знал, что у нее под внешней холодностью скрывается истинная способность любить.

– Счастливой прогулки, – тихо произнес он.

Вирджиния, чувствуя на себе его неотрывный взгляд, пустила лошадь вскачь, не переставая корить себя: она должна во что бы то ни стало держать себя в руках. У нее вдруг возникло такое чувство, что она больше не в состоянии контролировать себя, что ее жизнь больше не принадлежит ей. Как будто подхваченная могучим ураганом, она лишилась опоры и теперь летела по ветру не в силах остановиться. Ее проняла дрожь. В конце концов, она живой человек из плоти и крови и не может не поддаться исходящему от Рича сексуальному магнетизму. Как долго еще они будут игнорировать то очевидное обстоятельство, что их неудержимо влечет друг к другу?

За день до назначенного срока в Стэнфилд-холл прибыли Кристина и Пол. Поскольку охота планировалась большая, Пол привез с собой трех лошадей-гунтеров, одну для Кристины и двух для себя. Как и многие, он считал, что у настоящего охотника должна быть хотя бы пара лошадей. Разумеется, хорошая лошадь может выдержать день под седлом, однако, учитывая огромные расстояния и постоянно поддерживаемый темп скачки, смена не повредит.

Вечером по настоянию Рича Вирджиния вышла к ужину. Обычно одна из горничных приносила ужин ей в комнату, и в тот день она также планировала поужинать у себя, но после настойчивых уговоров, в которых, кроме Рича, принимали участие Нэнси и Пол, она сдалась.

Последнее время общество Рича как будто тяготило ее. Весь вечер она избегала смотреть ему в глаза, а когда он обращался к ней, словно комок застревал у нее в горле, и она не могла выдавить из себя ни слова.

С того самого дня, когда она вернулась из Иденторпа, Рич постоянно заставлял ее чувствовать какой-то дискомфорт, когда находился рядом. Только он один умел смотреть на нее с тем холодным расчетом в глазах, с которым лев взирает на ягненка, прикидывая, когда лучше наброситься на него.

Чувствуя враждебное отношение Кристины к своей особе – та откровенно давала понять, что ей претит сидеть за одни столом с прислугой (в конце концов, она представляла мир, в котором классовые различия все еще были не пустым звуком), – Вирджиния старалась помалкивать и только вежливо слушала. Кристина всем своим видом давала понять, что вообще не замечает ее присутствия.

Говорили главным образом о пустяках, о том, как они – Пол и Кристина – несколько дней провели в шато под Руаном. Поговорили и о предстоящей охоте.

– Пол, вы, должно быть, ждете не дождетесь, когда наконец наступит завтра? – спросила Вирджиния, когда слуги убрали со стола.

Пол к тому времени развалился на канапе, у него слипались глаза. С ниспадавшими на лоб белокурыми прядями, с застывшей на губах блаженной улыбкой он был похож на ангела или на ребенка. До и во время ужина Пол усиленно налегал на вино, а после ужина выпил слишком много портвейна и теперь его клонило в сон.

Рич снисходительно улыбнулся.

– Если вы имеете в виду, любит ли он прихвастнуть, гарцуя на скакуне чистых кровей и продемонстрировать свое умение, рискуя жизнью, преодолевать рвы и изгороди, то здесь ему нет равных.

– Согласись, Рич, что Пол превосходный наездник, – лениво изрекла Кристина, элегантно раскинувшись в кресле.

– Безусловно. Он состоит в обществе «Куорн» в Лестершире, – объяснял Рич, обращаясь к Вирджинии, которая вместе с Нэнси сидела на кушетке рядом с камином.

– О да, там сущий рай для любителей верховой охоты, – подал голос Пол, окинув собрание мутным взором и, видимо для пущей убедительности сказанного, вскинув руку. – Лестершир – это охотничья Мекка Англии. Все остальное – глухая провинция, если не хуже. Верно, Рич?

Полковник Дикерсон с улыбкой наблюдал, как с этими словами Пол бессильно уронил голову на спинку.

– Что ж, Пол, похоже, завтра тебе придется довольствоваться нашими провинциальными забавами. Здесь, в Норфолке, нам далеко до тех грандиозных лестерширских сборищ. Впрочем, я думаю, что народу соберется немало. Полагаю, ты не будешь разочарован, разве что поутру тебе придется пережить тяжелое похмелье.

– Уверена, Пол не будет разочарован, – сказала Кристина. – Он привез с собой двух лучших гунтеров. Если охота предстоит долгая, то, как он считает, нет ничего лучшего, чем после долгой гонки пересесть на свежую лошадь.

Рич понимающе кивнул.

– Совершенно с этим согласен. Убежден, что лошади чаще получают травмы и увечья в конце дня, когда выбиваются из сил. Хотя, думаю, завтра часам к четырем все уже кончится.

– Мисс Китс, а вы будете принимать участие? – спросила Кристина, хищно покосившись в сторону Вирджинии.

– Да, только не в последней стадии, когда будут травить лису. Я рассчитываю вернуться в поместье пораньше. Поскольку ожидается большой наплыв гостей, я хочу помочь Нэнси с подготовкой приема.

– Вам незачем об этом беспокоиться, – сказал Рич. – Для этого существует прислуга.

– Знаю, но мне все же хотелось бы помочь. Честное слово.

– Только не говорите мне, мисс Китс, что вы из числа тех, кто осуждает охоту на лис, – изрекла Кристина.

– Я не нахожу это самым приятным досугом, если вы об этом. Впрочем, не оставим эту тему. Полковнику Дикерсону известно мое мнение на сей счет.

Кристина подозрительно прищурилась.

– Ну, разумеется, ему это известно. Я только хотела бы заметить, что это не досуг, а образ жизни, традиция, которой отдавали дань многие и многие поколения.

Стараясь сохранять хладнокровие, Вирджиния заметила:

– Сие еще не означает, что это хорошая традиция.

– Однако всем нравится – спросите кого угодно, хоть охотников, хоть собак…

Вирджиния, которая сама являлась истовой поклонницей верховой езды, не могла отказать себе в удовольствии съязвить.

– Жаль, что до сих пор никто не догадался спросить у лисы, – сказала она, вскинув бровь.

Кристина надула губы, на щеках у нее проступили красные пятна. Понимая, что та кипит от злости и с трудом сдерживается, чтобы не выставить себя в глупом свете, Вирджиния посмотрела на Рича. Тот лишь усмехнулся, как будто эта маленькая перепалка позабавила его. Нэнси, почувствовав недоброе, поднялась.

Она недолюбливала Кристину, считая ее особой злой и завистливой. Было очевидно, что Кристина откровенно презирает Джин и ревнует к ней Рича. Она уже давно положила на него глаз, еще с тех пор, как погибла Оливия, – это было ясно хотя бы по тому, как Кристина неотступно таскалась за своим братом.

О, она была подходящая кандидатура во всех отношениях – богата, красива, – однако после войны все это, похоже, перестало интересовать Рича. Но он всегда оставался джентльменом, а поскольку Пол был его лучшим другом, он не мог отказать ему – или его сестре – в гостеприимстве. К тому же, думала Нэнси, с нежностью поглядывая на Вирджинию, внимание его явно занимала некая особа, которая всегда находилась под рукой.

– Если молодые люди простят меня, я, пожалуй, пойду спать, – сказала она. – Завтра предстоит длинный день, и у меня будет много дел.

– Я тоже пойду, Нэнси, – промолвила Вирджиния, вставая. Она мельком посмотрела на Пола, которого наконец сморил сон, и он мерно посапывал на своей кушетке. – Похоже, Полу потребуется помощь, чтобы перебраться в постель.

– Спокойной ночи, – сказала Нэнси, выходя из комнаты и придерживая дверь для Вирджинии.

– Спокойной ночи, Нэнси. Мисс Китс, может, вы останетесь и выпьете чего-нибудь на сон грядущий? – обратился Рич к Вирджинии.

Он сидел, небрежно откинувшись в кресле, держа в руке бокал вина, волосы эффектно спадали ему на лоб.

– Нет, благодарю вас. Я ужасно устала, и мне еще надо кое-что сделать. Прошу меня извинить.

– Ну, разумеется, – вставила Кристина. – Мы не смеем отрывать вас от ваших обязанностей, мисс Китс.

Вирджиния свысока смерила ее взглядом.

– У вас это не получится. Спокойной ночи.

Вирджиния не легла в постель, поскольку чувствовала себя несколько взвинченной и все равно не уснула бы. Когда все разошлись и в доме воцарилась тишина, она прошла на кухню и налила себе стакан молока.

Не желая сразу возвращаться к себе в спальню, она прошла в дальнюю часть дома, в недавно восстановленный музыкальный салон с высокими французскими окнами, выходящими на лужайку. Шторы не были задернуты, и в окна лился серебристый лунный свет.

Закрыв за собой дверь, Вирджиния поставила стакан с молоком на рояль, включила лампу и, подняв крышку, рассеянно пробежала пальцами по клавишам.

Повинуясь безотчетному побуждению, она села за рояль и почти машинально начала играть ноктюрн Шопена – негромко, чтобы не потревожить уснувший дом, смежив усталые веки, всецело отдавшись на волю музыки, чистой и незамутненной, как капли родниковой воды. Она тотчас же ощутила, как тревожное напряжение отпускает ее, как на душе у нее становится легко и покойно.

Ей уже начинало казаться, что она сама вместе с музыкой уносится куда-то далеко-далеко, очертания комнаты стирались, и все приобретало характер нереального.

Она не слышала, как в салон вошел Рич, тихо закрыв за собой дверь. Только когда он остановился рядом с ней, она почувствовала его присутствие. Увидев, что она готова прекратить игру, Рич положил ладони на крышку рояля и, заглянув в глаза Вирджинии, попросил:

– Нет, нет, играйте. Я хочу послушать.

Продолжая играть, Вирджиния наконец собралась с духом и подняла на него взгляд. Выражение, которое она встретила в его глазах, было незабываемым. В них было столько невысказанной страстности, что в душе Вирджинии под воздействием то ли этого взгляда, то ли музыки, то ли того и другого вместе, казалось, пробудились неведомые ей ранее чувства. В этот миг время словно остановило свой бег.

Они оба точно растворились в музыке, и ничто уже не имело значения – только они двое, замкнутые в волшебном круге. Рич смотрел на нее так, как до сих пор не смотрел ни один мужчина, и ни к одному мужчине не влекло ее так, как влекло к нему.

Когда стихли последние божественные звуки, Вирджиния уронила руки на колени, чувствуя, что вместе с музыкой улетучились последние остатки ее воли. В салоне воцарилась тишина. Ни он, ни она не смели нарушить таинственного очарования момента. Вирджиния не могла пошевелить даже пальцем, загипнотизированная его страстным взглядом. Он проникал ей в самую душу, и у нее не было ни сил, ни желания противиться ему. Наконец Рич мягко улыбнулся.

– Это было прекрасно, мисс Китс. Вы отлично играете. Это еще одно из ваших многочисленных достоинств. Вы действительно очень талантливая женщина.

– Благодарю вас.

– Жаль, что вы так рано и так внезапно покинули нас!..

– Прошу прощения, я не хотела уходить так вдруг. Просто у меня были еще кое-какие дела.

Рич вздохнул.

– Знаете, мисс Китс, вы слишком серьезно относитесь к своей работе. Вы совсем не умеете отдыхать.

Возможно, он прав, думала Вирджиния. Она слишком серьезна. Впервые появившись в Стэнфилд-холле, она была уверена в собственном будущем, считала, что закладывает здесь фундамент своей карьеры, рассчитывала приобрести необходимые профессиональные навыки. Чего она не ожидала, так это того, что в ее жизнь неожиданно вторгнется Ричард Дикерсон.

– Возможно, вы правы, – сказала она. – Но для меня моя работа очень важна.

– И это делает вам честь. Надеюсь, Кристина не очень расстроила вас своими замечаниями по поводу охотничьих традиций?

Вирджиния улыбнулась.

– Чтобы меня расстроить, требуется нечто большее, чем замечания Кристины.

– Рад слышать.

– Однако я чувствую, что определенно ей не нравлюсь.

– Возможно, у нее есть для этого основания.

– Вот как?

– Мисс Китс, полагаю, тут дело в элементарной ревности.

Вирджиния вспыхнула.

– Но у нее не может быть никаких оснований.

– Вы так думаете? – Рич тяжело вздохнул. – Кристина сестра Пола, и это все осложняет. Понимаю, ей очень хотелось бы, чтобы я уделял ей чуть больше внимания…

– А вы не хотите?

– Нет. – Рич подошел к окну и устремил взор на залитую лунным светом лужайку. – Мисс Китс, почему вы стараетесь избегать меня?

Застигнутая врасплох столь неожиданным и прямым вопросом Вирджиния встала и машинально сделала шаг по направлению к нему. Его профиль был четко очерчен на фоне серебристого свечения окна. Это было правдой: она избегала его, хоть боялась признаться себе в этом.

– Я… даже и не думала… Почему, собственно, я должна вас избегать?

– Возможно, потому, что боитесь.

– Чего? – спросила она, стараясь сохранять хладнокровие, однако голос выдавал ее с головой.

– Боитесь признаться себе в своих чувствах.

Рич повернулся к ней. Лицо ее заливал румянец, гармонировавший с пастельно-розовым платьем. Его взгляд завораживал, и в наступившей тишине Вирджинии показалось, что она слышит биение собственного сердца.

– Догадываетесь ли вы о том, как много я понял, слушая ваш ноктюрн? Вы выразили мне все свои чувства. Я понял это, потому что и сам чувствую то же самое. Мы долго старались подавить их. Но на долго ли нас еще хватит?

Его голос проникал к ней в душу, обволакивал сознание, но Вирджиния порывисто отвернулась, не в силах больше выносить на себе этот гипнотический взгляд. Рич не мог отвести глаз от мягкого золота ее волос, от ее гибкого стана, подобного стеблю цветка. Повинуясь безотчетному влечению, он сделал шаг ей навстречу, остановившись у нее за спиной. Нет, он не посмел коснуться ее, хотя его так и подмывало заключить ее в объятия.

– Как долго мы собираемся отгораживаться друг от друга потоком пустых слов? И как долго вы будете делать вид, что ничего не чувствуете?

Казалось, воздух между ними пронизан невидимыми зарядами. Рич заметил, как Вирджиния вдруг задрожала.

– Вам холодно?

Вирджиния покачала головой. Как объяснить ему, что она дрожит, потому что он подошел слишком близко, потому что он раздул в ее душе такой пожар, что теперь ей было страшно, страшно за себя? Она боялась потерять контроль над своими чувствами, над своим телом…

– Вы хотите сказать, что я не прав?

Звук его голоса поглотила окружавшая их тишина. Он по-прежнему не касался ее, но стоял так близко, что она ощущала его дыхание.

Вирджиния медленно повернула голову.

– Нет, – дрожащим голосом проронила она. – Я не хотела сказать, что вы не правы.

– Я знаю, вы преданы избранной цели, преданы карьере. Но разве это исключает любовь?

– Да. Если это любовь к моему работодателю. Это было бы… непристойно.

Рич взял ее за плечи и осторожно повернул лицом к себе.

– Вы находите? А вам не кажется, что нам пора прекратить быть пристойными? Я хочу вас с того самого момента, как впервые увидел. И вы об этом знаете.

Он стоял совсем рядом. Вирджиния вдыхала запах его кожи, терпкий запах одеколона. Ее притягивало к нему точно магнитом. Она нервно сглотнула и покачала головой в отчаянной попытке противостоять любовному наваждению.

– Нет…

– Да, – настаивал на своем Рич. Глаза его мерцали неизбывной чувственностью, когда он, чуть склонив голову, взирал на ее приоткрытые трепетные губы. – Я всегда знал, что и вы питаете ко мне те же чувства.

Губы его лишь коснулись ее губ, но этого было достаточно, чтобы Вирджинию пронзило ощущение неземного счастья. Эти нежные касания скользнули ниже, на нежный изгиб ее шеи, и она невольно откинула голову, не в силах противостоять им. Веки ее смежились, и было заметно, как колышутся, точно крылья бабочки, длинные ресницы.

– Мы… мы не смеем, – слабым голосом пыталась протестовать она, не имея ни воли, ни желания противиться этим беглым ласкам. – У нас договор… я ваш секретарь… это нехорошо.

– Почему мы должны отказываться от своих чувств, – промолвил Рич, продолжая покрывать поцелуями ее лицо. – Я долго терпел – мне не хотелось торопить вас. Но теперь – все сроки вышли.

С этими словами он заключил ее в объятия и в порыве страсти жадно прильнул губами к ее рту, почувствовав, как она разомкнула губы, принимая его поцелуй.

В краткие паузы между страстными поцелуями Рич шептал Вирджинии нежные слова, и она, прижимаясь к нему, млела и таяла, подхваченная теплой волной страстного желания, испытывая ни с чем не сравнимое блаженство, растворившись в нем. Сдавленно простонав, Вирджиния вскинула руки и запустила пальцы в пышную шевелюру Рича, движимая одним желанием – быть как можно ближе к нему.

Их поцелуи были неистовыми и торопливыми, точно они боялись, что каждый последующий может оказаться последним. Рич ласкал ее, его длинные пальцы уверенно скользнули вниз по ее спине, к талии, и еще ниже, к нежным округлостям ягодиц. Ей казалось, что они, несмотря на то что на ней было платье, оставляют следы на ее коже. Под его прикосновениями в душе у нее словно взрывались петарды, рассыпавшиеся огненным фейерверком. Кровь быстрее бежала по жилам, как будто и не кровь, а жидкое пламя, наполнявшее все ее существо острой потребностью любить.

Спустя какое-то время Рич поднял голову и отпрянул от нее, пытаясь совладать с захватившей его страстью, и заглянул в ее широко распахнутые, подернутые туманной поволокой глаза, в которых были желание и любовь. Его приятно согревало сознание того, что ему не придется прибегать к грубой животной силе, поскольку она не оказывала никакого сопротивления, а с готовностью принимала его ласки.

– Следовательно, мисс Китс, мои подозрения оказались верны?

– Что вы хотите сказать?

– Под вашей внешней холодностью дремал вулкан. – Рич улыбался, пожирая ее взглядом. – Мне не терпится стать очевидцем его извержения.

– Боюсь, вам этого не избежать, – прошептала Вирджиния, томно ежась в кольце его рук, заглядывая в его исполненные нежности глаза. – Это… это так неожиданно.

– Так ли?

Вирджиния вздохнула.

– Не то чтобы неожиданно, но мне нужно время, чтобы привести свои мысли в порядок. Я не хотела этого и честно старалась избежать подобного исхода.

– Мы оба не ожидали, и все же это было неизбежно, учитывая те чувства, которые мы питали друг к другу. – Рич снова привлек ее к себе, их губы встретились, и они снова слились в долгом, страстном поцелуе. Вирджиния прильнула к нему подобно гибкому плюшу, обвивающему ствол дерева. Его статное, сильное тело предвещало наслаждения, каких ей еще не доводилось изведать.

– Я люблю вас, мисс Китс, – шептал Рич, не отнимая губ от ее рта. – И хочу, чтобы вы всегда были рядом. Судьба распорядилась, чтобы наши пути пересеклись той ночью в Лондоне, когда наши машины едва не столкнулись. И все это время, пока вы были здесь, в Стэнфилде, я мечтал о вас. Быть каждый день рядом с вами и не сметь прикоснуться к вам из-за опасения навсегда вас потерять, это ли не мука?

Заглянув в его глаза, Вирджиния поняла, что это не просто слова.

– Я вас люблю, очень люблю, – промолвила она, и слова ее были проникнуты нежностью. – Я давно это поняла. Но… ведь это все кардинальным образом меняет, неужели вы не понимаете?

Внезапно ей стало страшно, страшно оттого, что ее слова оттолкнут его, что она лишится его любви, которой упивалась так недолго.

Взгляд Рича внезапно посуровел, однако он по-прежнему не разжимал своих объятий.

– Нет, не понимаю. Что вы хотите сказать?

– Что я больше не смогу работать у вас в Стэнфилде. Это будет нехорошо. Наши отношения зашли слишком далеко. Вы должны понять, что моя независимость досталась мне дорогой ценой… и я… я не могу просто так отказаться от нее.

– Прекрасно понимаю и не требую, чтобы вы от чего-то отказывались. Впрочем, я, право, не возьму в толк, почему вам теперь непременно следует уехать из Стэнфилда. Ведь вы здесь счастливы? Вам нравится ваша работа, или я не прав?

– Нет, нет, конечно, нравится! Вы же сами знаете…

– Тогда чего ради затевать разговор об отъезде? – Он крепче прижал ее к себе. – Ах, Джин!.. – Впервые он назвал ее по имени. – В вас столько наивности. Иногда мне кажется, что я вижу вас насквозь, что вы прозрачны, как весеннее утро, а иногда вы таинственны и загадочны, как ночь, – и при этом умны не по годам. Что же нам делать? Я не могу позволить вам уйти.

Вирджиния, стиснутая в кольце его рук, почувствовала, что сердце ее готово остановиться. Она устремила на него исполненный нерешительности взор. Рич взял ее за подбородок и приподнял голову так, чтобы в глазах у нее отражался лунный свет.

– Итак, мисс Китс, что скажете?

Вирджиния обвила его шею руками и теплыми, влажными губами прильнула к его рту.

– Это слишком серьезный разговор для столь позднего часа, – пробормотала она. – Думаю, лучше отложить его до завтра. Утро вечера мудренее.

Обнявшись, они вышли в холл и, продолжая целоваться, поднялись по лестнице, не подозревая, что из приоткрытой двери за ними настороженно наблюдает пара глаз. Только когда Вирджиния и Рич разошлись по своим комнатам, Кристина закрыла дверь и в шоке от увиденного прислонилась к ней спиной, тяжело дыша, чувствуя слепую ненависть и страх – страх потерять Рича, человека, которого она уже мнила своим мужем. И все из-за какой-то секретарши.