Текст книги "Плутовка"

Автор книги: Камилла Мортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

10

В столь беспощадной манере выложив Вирджинии всю правду, Рич и не предполагал, какой душевной травмой это обернется для нее. Он не подозревал, что лишает ее самого ценного – светлой памяти о брате. Связанные с именем Бобби воспоминания, которыми она так дорожила, в которых находила покой и тепло, внезапно увяли, как сломанный цветок. Сердце ее сжалось от боли, на глаза навернулись слезы.

– Нет, – прошептала она, дрожа от ужаса и в смятении качая головой, отказываясь верить своим ушам. Колени у нее подогнулись, и ей снова пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы устоять на ногах. – О, нет, этого не может быть!.. Это какая-то чудовищная ошибка…

– Это правда, – сказал Рич.

Если он в тот момент и питал чувство жалости к ней, то этого никак нельзя было сказать по его каменному лицу. Гнев застилал ему глаза.

– Я не верю вам! – в отчаянии вскричала Вирджиния.

По ее пепельно-бледному лицу градом катились слезы. Она плакала от страха, страха лишиться того, чем жила, – лишиться светлых воспоминаний о любимом брате.

– Даже если это был действительно он, тот офицер, которого извлекли из развалин отеля вместе с вашей… с вашей женой, это еще не значит, что у них был… роман. Бобби собирался жениться. Он никогда не совершил бы такого бесчестного поступка.

– Очень трогательно, – сквозь зубы процедил Рич. – Уж не хотите ли вы сказать, что ничего об этом не знали? Мне трудно в это поверить.

– Вы можете верить мне или нет, но я никогда не лгала вам. И я не верю, что Бобби мог совершить такое. И никогда не поверю!

– Как ревностно вы его защищаете, – скупо проронил Рич.

– Потому что я хорошо его знала. Я верю, что он невиновен. Он был порядочным человеком, неспособным на подлость.

– Ваша верность памяти брата достойна восхищения, но мне кажется, в данном случае она неуместна.

Вирджиния словно окаменела. Всем своим существом, всеми фибрами души она отказывалась признать то, что услышала. Она вдруг стала похожа на перепуганного, растерянного и беззащитного ребенка. Мягкий свет падал на ее лицо, на котором лежала печать неизбывной скорби. Настолько жалкое она являла собой зрелище, что у Рича дрогнуло сердце и он уже готов был броситься к ней, но следующие ее слова заставили его остановиться.

– Вы, кажется, забываете, что он мой брат, – сказала Вирджиния, перед мысленным взором которой отчетливо представал образ Бобби, его гордое, благородное лицо. – Никого я не любила так, как его. Вы хоть понимаете, что мне пришлось испытать, когда я услышала, какая чудовищная участь постигла его? Что я испытала, представляя себе кровавую бойню на полях Бельгии? Все эти годы я верила, что мой брат погиб смертью храбрых, пал на поле боя. И теперь услышать от вас такое!.. Как вы можете быть таким жестоким, таким бессердечным? Ведь мне придется жить с этим до конца моих дней.

– Я думал, вы предпочтете высокому обману правду, пусть и горькую. По-моему, вам следовало бы спросить у своих родителей, почему они сразу не рассказали вам правду о том, как погиб ваш брат. – В голосе Рича звучал горький сарказм. – И еще мне кажется, вы тоже кое о чем забываете. Вы забываете, что я потерял жену.

Некоторое время оба молчали, они точно обдумывали эту новую страшную правду, которая пролегла между ними. Вирджинии это испытание оказалось не под силу. К горлу у нее подступала тошнота, перед глазами поплыли радужные круги. У нее было такое ощущение, будто пол ускользает из-под ног. Не в силах больше выносить холодного, беспощадного взгляда Рича, она повернулась и, нетвердо ступая, поплелась к двери, из последних сил стараясь не выказать слабости. У двери она остановилась и, тяжело вздохнув, оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на человека, который разбил ее сердце.

– Для меня совершенно очевидно, что мое дальнейшее присутствие в вашем доме было бы для вас оскорбительно. В сложившихся обстоятельствах я не могу продолжать у вас работать. Утром я уезжаю. Спокойной ночи.

Но выйти она уже не успела. Комната закружилась у нее перед глазами. Сердце учащенно забилось, ее прошиб холодный пот. Не успев сообразить, что происходит, она прислонилась к дверному косяку и медленно сползла на пол. В следующий миг ее сознание погрузилось в кромешную мглу.

Секунду Рич пребывал в нерешительности, наконец его рассудок взял верх над эмоциями, он вышел из-за стола и подошел к лежавшей ничком девушке. Сердце его сжалось от жалости, а демоны ненависти, еще минуту назад терзавшие душу, угомонились. Рич подхватил Вирджинию на руки и, больше не мешкая, отнес в ее комнату, бережно опустил на кровать.

Рич смотрел на нее, и сердце у него обливалось кровью. Она сказала, что любит его, и он ни на секунду не усомнился в ее словах. Их влекло друг к другу с того самого момента, когда они впервые встретились на ночной лондонской улице. И вот теперь вмешался злой рок, разлучив их самым вероломным образом. Теперь, когда они оба знали страшную правду, у их любви не могло быть будущего. Они были обречены на расставание.

Однако, уже оставив Вирджинию на попечение Нэнси, разве мог он забыть о том, как страстно был влюблен в эту женщину? Она околдовала его, и ему уже не избавиться от ее чар.

Вирджиния чувствовала, как ее поднимают чьи-то сильные руки и несут куда-то вверх, как сквозь сон видела она обращенный на нее, исполненный тревоги взгляд, но потом сознание снова изменило ей и вернулось, лишь когда Рич положил ее на кровать и направился к выходу. Вирджиния пыталась окликнуть его, но у нее не было сил. Со вздохом она отдалась на волю окружавшей ее тьме. Рич ушел. Она больше не нужна ему. Ушел, не оставив ей даже надежды…

Вирджиния проснулась с гнетущим чувством тоски, зная, что сейчас она должна собрать вещи и навсегда уехать из Стэнфилд-холла. Нэнси сказала, что Рич ни свет ни заря подавленный и мрачный куда-то поскакал на лошади. Вирджиния вздохнула: что ж, возможно, это и к лучшему. По крайней мере, так они больше не смогут причинить друг другу боль. И потом она должна как можно скорее увидеть родителей, хотя ее и страшила мысль об утомительном путешествии в Лидс.

Нэнси пыталась уговорить ее остаться в постели, твердила, что это сущее безумие садиться за руль в таком состоянии, однако Вирджиния, которая с трудом встала на ноги, отказывалась ее слушать. Голова у нее раскалывалась, но ждать, пока стихнет боль, не было времени. Она хотела уехать до возвращения Рича.

С тяжелым сердцем она попрощалась с Нэнси, которая воспринимала случившееся как свое личное горе. С тех пор, как Вирджиния появилась в Стэнфилде, обе женщины прониклись симпатией друг к другу и подружились. Вирджиния уже садилась в машину, как вдруг кто-то окликнул ее. В глазах ее затеплилась надежда. Рич, мелькнула мысль. Но это был не он. К ней, с непривычно озабоченным выражением, спешил Пол.

– Это вы! – удивилась Вирджиния.

– Кажется, уезжаете, – сказал он, успев заметить, как надежда в ее взоре уступила место разочарованию.

Нэнси сказала ему о решении Вирджинии и попросила уговорить ту не уезжать – по крайней мере, до тех пор, пока ей не станет лучше. Пол не менее Нэнси был раздосадован всем случившимся.

– Да, – сказала Вирджиния.

– Даже не попрощавшись?

– Простите, Пол. Просто сегодня я что-то не в настроении.

– Послушайте, Джин, я слышал о вчерашнем происшествии. Кристина мне рассказала…

– Ну, разумеется… – с горькой иронией заметила Вирджиния.

– Как бы там ни было, мне очень жаль, – миролюбивым тоном сказал Пол. – Вы уже виделись с Ричем?

– Нет. Он уехал верхом рано утром и еще не вернулся. Да и сомневаюсь, что он захотел бы встречаться со мной. – Вирджиния заглянула Полу в глаза. – Вы знали о том, что произошло с его женой… и моим братом?

– Да, Джин. Для Рича это было тяжелым испытанием.

– Мое имя Вирджиния, – поправила она его.

– Да, да, простите, Вирджиния. Хотя для меня вы навсегда останетесь Джин. А почему вы не сказали нам, кто вы такая?

– А зачем?

– И куда вы теперь направляетесь?

– Домой.

– Неужели в Лидс? – удивленно воскликнул Пол.

– Да, мне необходимо увидеться с родителями.

– Но разве можно в таком состоянии садиться за руль, да еще ехать в такую даль? Хотите, подброшу вас до станции?

– Нет, спасибо. Видите ли, мне не хотелось бы что-то оставлять здесь.

Видя ее непреклонность, Пол вздохнул.

– В таком случае я сам отвезу вас.

– Нет, нет, что вы! Как вы доберетесь обратно?

– Поездом.

– Но как же сегодняшняя охота?

Пол, рассмеявшись, махнул рукой и сел за руль.

– Завтра будет еще одна, – сказал он. – Садитесь. По дороге остановимся заправиться и перекусить.

Вирджиния больше не стала спорить и села в машину. Обернувшись, она увидела стоящую на ступеньках одинокую фигурку Нэнси. Все, что можно было сказать, было сказано. К горлу у нее подступил комок, и Вирджиния, скупо улыбнувшись, потупила взор, чтобы смахнуть набежавшие на глаза слезы.

– Я вам очень признательна, Пол, – сказала она, когда к ней вернулось самообладание. – По правде сказать, меня немного пугала перспектива ехать самой до самого Лидса, но я должна была исчезнуть до возвращения Рича.

– Не стоит благодарности. Вы же знаете, я всегда рад вам помочь. Похоже, вы влюблены в Рича… Угадал?

Вирджиния едва заметно кивнула.

– Нужно быть слепым, чтобы не видеть этого. А он просто глупец, если позволил вам уехать. Так я ему и скажу, когда вернусь. – Пол улыбнулся. – Знаете, я ему страшно завидую. Думал, мне самому повезет.

На глаза у нее снова навернулись слезы. Вирджиния благодарно улыбнулась ему, прекрасно понимая, что Пол просто хочет отвлечь ее от грустных мыслей.

Пол тепло посмотрел на нее, протянул к ней руку и ободряюще пожал ей ладони, которые лежали у нее на коленях. Она выглядела такой растерянной и беззащитной!..

– Мне, право, жаль, – сказал он. – Я понимаю, каково тебе. И все же… Ричу крупно повезло, что по нему сохнет такая девушка. Хотя я знаю, что и ему несладко пришлось. Он слишком болезненно переживал то, что случилось с его женой, чтобы теперь спокойно вспоминать. Это было чудовищной трагедией.

– Он любил ее?

– Нет. А если и любил, то это была необычная любовь. Кстати, тот роман был у нее не первым.

– И Рич знал?!

– Да, но что он мог сделать, сидя во Франции?

– Какая она была?

– Оливия? О, красавица, типичная светская львица. По правде говоря, совсем не в его вкусе. Как вы, должно быть, заметили, Рич предпочитает тихую размеренную жизнь.

– Пол, каким бы правдоподобным это ни казалось в то время, я уверена, у моего брата не было романа с женой Рича. Поймите, я слишком хорошо его знала и не верю в то, что он оказался способен на такое. И не поверю никогда! Остается лишь сожалеть, что я не могу убедить в этом Рича.

Вирджиния видела, что Пол тоже ей не поверил. Она откинула голову на спинку сиденья и, закрыв глаза, мысленно унеслась в Стэнфилд, к Ричу. Она никак не могла поверить, что их любовь, такая краткая, осталась в прошлом.

Ах, Рич, Рич, хотелось кричать ей, когда она вспоминала, какое это было блаженство – млеть в его объятиях, чувствовать на губах терпкий вкус его поцелуев. Пока он не узнал ее настоящего имени, она вынашивала планы, как совместить карьеру и любовь. И вот потеряла и то, и другое.

В этом не было его вины. Рич ни разу не покривил перед ней душой. Она сама во всем виновата. Потрясение, которое Вирджиния пережила, как будто на время притупило ее чувства, однако она знала, что подлинное страдание ждет ее впереди, когда до конца до нее дойдет весь ужас потери.

Каковы бы ни были причины у Бобби находиться той ночью, когда немецкие цеппелины сбрасывали свой смертоносный груз на спящий Лондон, в одном отеле с женой Рича, Вирджиния не допускала и мысли, что у них был роман. Это не укладывалось у нее в голове. Что-то здесь не клеилось…

Вирджиния вспомнила странную реакцию родителей на сообщение о том, что она работает у полковника Дикерсона.

Уже тогда Вирджиния заподозрила неладное, и их сбивчивые объяснения, что, дескать, это имя напомнило им о некоем Пинкертоне, который служил в одном полку с Бобби, погибшем во Франции, – все это не развеяло ее подозрений.

И еще она вспомнила то чувство тревоги, которое преследовало ее, когда она вернулась в Стэнфилд-холл – странное ощущение недоговоренности, словно близкие имели какую-то тайну, которой не желали поделиться с ней. Но теперь, приближаясь к дому, Вирджиния знала, что за тайну хранил Иденторп.

Лорд и леди Вудсворт были удивлены столь неожиданным возвращением дочери. Еще больше они удивились, увидев у нее на голове повязку. Пол поспешил успокоить их, сказав, что она немного ушиблась, упав с лошади, и что ничего страшного, кроме небольшой ссадины, у нее нет.

Пол остался на ужин, и леди Вудсворт была покорена его обаянием и приятными манерами. По всему было видно, что Пол человек благородный, поэтому неудивительно, что она изнывала от любопытства – ей не терпелось узнать, что связывает его и ее дочь, чье молчание за ужином не осталось незамеченным.

Только после того, как Пол уехал на станцию, чтобы успеть на поезд, отправлявшийся в Норфолк, Вирджиния дала понять, что они просто хорошие знакомые. Сделав вид, что не заметила отразившегося на лице матери разочарования, Вирджиния наконец объяснила цель своего приезда в Иденторп.

Бледная от волнения, она со страхом ждала, что скажут родители. В глубине души ей хотелось услышать, что все, во что она верила, правда, но она знала, что это не так, и не могла делать вид, будто все осталось по-прежнему. Она должна услышать от них правду о Бобби.

– Я все знаю, – вполголоса произнесла она. – Почему вы солгали мне, будто Бобби убили во Франции, когда на самом деле он погиб в Лондоне во время бомбежки?

Родители расположились бок о бок на диванчике, в то время как Вирджиния стояла у камина. Она была слишком взвинчена, и ей не сиделось. Леди и лорд Вудсворт обменялись растерянными взглядами. Вирджинии вдруг показалось, будто они, сознавая необходимость сказать дочери правду, состарились у нее на глазах.

– Что тебе известно? – спросила мать.

Вид у нее был опустошенный.

Вирджиния осуждающе посмотрела на нее.

– Лорд Дикерсон узнал, кто я такая, и сказал об этом мне. Это было ужасно. Почему вам хотелось, чтобы я думала, будто Бобби погиб на войне, – ведь его тело нашли в руинах лондонского отеля вместе с телом жены лорда Дикерсона? Вы должны были предвидеть, что однажды я узнаю правду.

– Мы надеялись и молились, чтобы этого не случилось, – сказал ей отец. – Вы с Бобби были так дружны. Зная, как важно, чтобы у тебя осталась только светлая память о нем, мы решили не рассказывать тебе об обстоятельствах его гибели. К счастью, в то время газетам было о чем писать, и это событие осталось незамеченным. Скрыть от тебя правду не составляло труда, тем более что ты тогда была в Америке.

– А Саймон, Мэдлин, Лесли? Они, надо полагать, все знали?

– Да, – сказала мать. – Они обещали нам никогда не говорить на эту тему. Вирджиния, мы думали о тебе. Мы хотели оградить тебя. Ты должна нам поверить…

Вирджиния сглотнула слезы и посмотрела на огонь.

– Я понимаю. И все же вам следовало сказать мне сразу. Вы избавили бы меня от страданий. Если бы я все знала, то никогда не устроилась бы на службу в Стэнфилд-холл.

Услышав, как дрогнул голос дочери, лорд Вудсворт подошел к ней и положил руки ей на плечи. Когда он увидел залегшую в ее глазах глубокую печаль, у него защемило сердце. В тот момент она мало походила на ту независимую молодую особу, которая покинула Иденторп, чтобы целиком посвятить себя карьере.

– Ты собираешься вернуться в Стэнфилд-холл?

Вирджиния грустно покачала головой.

– Нет. Мне кажется, узнав, кто я такая, он возненавидел меня.

Отец с сочувствием заглянул в ее глаза.

– Ты любишь его, верно?

Вирджиния лишь кивнула, не в силах дольше сдерживать слез. Отец обнял дочь за плечи и, ласково поглаживая по волосам, принялся мерно – словно маленькую, убаюкивая – покачивать ее, пока она тихо плакала у него на груди.

– Тшшш, Вирджиния, детка, не надо отчаиваться, – приговаривал он. – Полковник Дикерсон разозлился на тебя – его можно понять. Уже одного того, что ты скрыла от него свое настоящее имя, достаточно, чтобы вывести человека из себя. А известие о том, что ты сестра мужчины, который якобы соблазнил его жену, и вовсе было для него потрясением. Неудивительно, что он так разгневан. Но когда люди ослеплены яростью, они зачастую говорят совсем не то, что на самом деле чувствуют. Со временем он остынет, увидишь. Буря уляжется…

– Нет, ты не знаешь его, – жалобно всхлипывая, пробормотала Вирджиния. Внезапно она отпрянула от груди отца и устремила на него вопрошающий взгляд. – Ты веришь, что у Бобби был роман с его женой?

Отец опустил руки и сокрушенно покачал головой.

– Не знаю. Все говорит в пользу этого, однако в глубине души я никогда не верил.

– А ты, мама? Ты веришь?

– Никогда не верила. Бобби не мог опуститься до такой подлости, тем более что он был так привязан к Мэрил. Такая прелестная девушка! Однако мы не можем ничего доказать.

– Каким он был, когда последний раз приезжал в отпуск? – спросила Вирджиния. – Ему было страшно возвращаться на фронт?

– Пожалуй, нет, – ответил отец. – Он понимал, что это его долг.

– Они с Мэрил провели вместе две недели, – промолвила мать, по лицу которой разлилась мертвенная бледность. – Это было замечательное время. Они все время говорили, что, как только кончится война, они поженятся. Когда Мэрил узнала о его смерти – о том, как он погиб, – она была раздавлена. Но она верила, что Бобби любил ее, и отказывалась признать то, в чем его обвиняли.

Он собирался заехать в Лондон, чтобы встретиться со своим товарищем по полку, который также был в отпуске. Они должны были вместе возвращаться во Францию.

Вирджиния, словно пораженная внезапной догадкой, смотрела на мать широко распахнутыми глазами. В душе у нее шевельнулось смутное подозрение. На языке вертелся вопрос, но она не спешила задавать его, потому что ей казалось, будто она уже знает ответ.

– А как звали его товарища, мама? – наконец промолвила она. – Ты помнишь?

– Ну да. Бобби как-то приезжал вместе с ним. Он был эдакий красавчик, ему еще очень нравилась Лесли. Хорошо играл на фортепиано. Ну да, его звали Глен. Глен Гринуэй.

Вирджиния точно окаменела, на мгновение лишившись дара речи, она безмолвно взирала на мать.

– Что с тобой, дорогая? – встревожилась леди Вудсворт. – В чем дело? У тебя такой странный вид. Тебе о чем-то говорит это имя?

Вирджиния кивнула. Она вдруг вспомнила письма, которые обнаружила в Стэнфилде на чердаке, когда составляла опись старой мебели на продажу. Это были любовные письма, адресованные Оливии, жене Рича, и под ними стояла подпись: Глен. В глазах ее затеплился слабый огонек надежды. Наконец-то у нее появился шанс восстановить доброе имя брата.

– А ты не помнишь, где Бобби должен был встретиться с Гленом Гринуэем? – снедаемая нетерпением, спросила она.

– Нет, что-то не припоминаю… – Леди Вудсворт обратилась к мужу: – Может, ты помнишь, дорогой? – Она недоуменно пожала плечами. – Разве это так важно?

– Да, – сказала Вирджиния. – Понимаешь, по-моему, это у Глена был роман с женой лорда Дикерсона, а Бобби… Бобби просто заехал в отель, чтобы встретиться с ним.

Ее родители в изумлении вытаращили на нее глаза.

– Но откуда тебе это известно? – спросил отец, оправившись от волнения. – Ведь кроме леди Дикерсон из руин извлекли только одно тело – тело Бобби.

– Наверное, остальные успели спастись, – предположила мать. – Однако что заставило тебя подозревать Глена?

– Однажды я случайно наткнулась на некие письма – это были любовные послания, адресованные Оливии, жене лорда Дикерсона, от человека по имени Глен. Теперь вы понимаете, почему я подозреваю его? Бобби просто встречался с ним в отеле. Это трагическая случайность.

– Похоже на правду, – задумчиво проронил отец, начиная понимать, к чему клонит Вирджиния. – А где эти письма? Ты отдала их лорду Дикерсону?

– Нет. – Вирджиния сокрушенно вздохнула. – Я не хотела огорчать его. Что, если он ничего не знает о неверности жены? Так я думала. И отдала письма Нэнси, его тетке.

– В таком случае, если бы она показала письма полковнику Дикерсону, – промолвила мать, – эти печальные события, несомненно, предстали бы для него в новом свете. Может, тебе стоит позвонить ей и все объяснить?

Вирджиния покачала головой.

– Нет, я должна увидеться с ней. Она тяжело переживала мой отъезд, и если уж ей придется рассказать все полковнику, то мне лучше быть рядом с ней, чтобы поддержать ее.

– Хочешь, я поеду с тобой? – спросил отец с тревогой в голосе.

– Нет, папа, благодарю тебя. Не надо. Я сама должна во всем разобраться. Вы не можете представить, что это для меня значит – получить такой шанс после всего, что случилось.

Рич, который вернулся в Стэнфилд спустя час после того, как уехала Вирджиния, не удивился, обнаружив ее отсутствие. Заставить себя последовать за ней он не мог.

Все последующие дни он пребывал в мрачном расположении духа, и даже слуги избегали попадаться ему на глаза, чтобы не угодить под горячую руку. Только Нэнси понимала, что творится у Рича на душе. Зная о его глубоком чувстве к Вирджинии, она искренне переживала за племянника. Все напоминало ему о Вирджинии. Он не мог просто вычеркнуть ее из своей жизни. Даже лошадь, на которой она всегда ездила, казалось, приуныла и грустно смотрела на него своими большими темными глазами.

Через две недели Вирджиния позвонила Нэнси и сообщила, что им необходимо увидеться. Вирджиния решила выждать в надежде, что к тому времени Кристина наконец покинет пределы поместья. Нэнси встретила ее на станции и привезла в Стэнфилд-холл.

– Так что заставило тебя вернуться? – спросила Нэнси, когда они вдвоем уединились в гостиной.

– Те письма, Нэнси, помнишь? Письма Оливии, которые я обнаружила на чердаке. Ты должна показать их Ричу. Видишь ли, этот Глен, с которым она встречалась, кажется, он был другом моего брата – служили в одном полку. В тот день, когда бомбили Лондон, они должны были встретиться где-то в городе, чтобы вместе возвращаться во Францию. Ах, Нэнси, неужели ты не понимаешь? Скорее всего, они договорились встретиться в том самом отеле. Только этим можно объяснить то, что мой брат оказался там. Ты покажешь Ричу письма?

Нэнси внезапно пригорюнилась.

– Вирджиния, я не могу показать ему письма. Я уничтожила их.

Вирджиния отказывалась верить своим ушам.

– Ах, Нэнси, не может быть. Я так надеялась, что они помогут восстановить доброе имя Бобби. Но зачем тебе понадобилось их уничтожать?

– Подумала, хранить нет смысла. Пойми, я не хотела усугублять его страдания. Эта часть его жизни осталась в прошлом, и о ней надо забыть. Теперь… теперь я сожалею, что сделала это.

Вирджиния вздохнула. Она видела, как расстроена Нэнси, и не хотела возвращаться к этой теме.

– Что ж, пусть Рич хотя бы узнает о существовании писем. Если мы вместе расскажем ему, может, нам удастся убедить его в том, что Бобби ни в чем не виноват. Кстати, как Рич, Нэнси?

– Пожалуй, не так плохо, как было в первые дни после твоего отъезда. По крайней мере, слуги уже не обходят его стороной. Конечно, с ним по-прежнему тяжело, иногда он просто невыносим, но его можно понять – тоскует по тебе.

– Я тоже скучала по нему, Нэнси. Он даже не представляет, как я по нему скучала.

Обе одновременно повернули головы: в этот самый момент открылись двери и в комнату вошел Рич.