Текст книги "Ртуть (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)
– Что будет, если мы наткнемся на еще одну пещеру? – Спросила я Фишера мысленно.
– Ничего хорошего, – ответил он. – Но не думай об этом слишком много, Саэрис. Ты справишься. Просто сосредоточься на том, чтобы доставить нас в центр лабиринта. Если по дороге возникнут проблемы, мы с ними справимся.
«Ничего хорошего» – был не тот ответ, который я хотела услышать, но я сделала глубокий вдох и пошла вперед.
– Сюда. – Мы пошли направо. Через четыре секунды стены пришли в движение, обсидиан заскрежетал, перекрывая проход перед нами.
– Проклятье! – Я повернула налево, следуя указаниям тянущего чувства в животе, и не успели мы это сделать, как стены снова начали двигаться, на этот раз быстрее, скользя по проходу перед нами, словно закрывающаяся дверь.
– Раньше такого не было, – сказал Фишер. – Малкольм пытается помешать нам, значит, мы на правильном пути. Продолжай, Саэрис.
По мере того как мы набирали скорость, двигались и стены. Они начали захлопываться перед нами, преграждая путь, но я словно чувствовала нить, соединяющую меня со ртутью, влекущую меня к ней, и каждый раз, когда эта нить обрывалась, появлялась новая, указывающая мне другой путь. Мое сердце, как молот, билось о ребра. Оно замерло, когда Фишер схватил меня за воротник рубашки и оттащил назад как раз вовремя, чтобы меня не раздавила огромная плита обсидиана, но останавливаться и давать выход адреналину времени не было.
– Мы уже близко, – сказал Фишер, переводя дыхание. – Я могу сказать это по обрушившейся… трибуне вон там. – Он указал на стены амфитеатра, которые все еще виднелись над лабиринтом. Там, куда он указал, действительно обвалилась одна из секций трибун. – Осталось немного.
Ртуть в моей голове тоже стала звучать громче. Каждый раз, когда мы огибали угол и бежали к следующему, я чувствовала, как крепнет нить, связывающая меня с ней. Теперь осталось совсем немного. Еще пара поворотов.
– Налево! Нет, направо!
Мы побежали быстрее. Голос ртути уже не сливался с толпой. Она шептала, заинтересованная.
– Она идет. Она идет. Сюда, алхимик. Найди нас.
– Направо!
Блестящий черный обсидиан преградил нам путь.
– Еще раз направо!
Мы свернули за очередной угол, мои ноги заскользили по скользкому полу, а затем…
– Уф! – Я сильно ударилась о землю. Земля уже не была черным стеклом, это было что-то серебристое и холодное. Я вскрикнула во второй раз, когда на меня обрушилось тяжелое тело, и тут же рядом со мной приземлился Кэррион.
– Прости, – простонал он.
Мои ребра уже были сломаны, я была уверена в этом. Я так сильно ударилась о воду, что просто чудо, что от падения мои внутренности не разорвало. Я должна была кричать от боли, но вдовий бич, слава богам, все еще действовал.
Руна справедливости Фишера появилась перед глазами. Я взяла предложенную им руку и позволила ему помочь мне подняться. Я не сразу заметила его мрачное выражение лица. Я была слишком потрясена горой монет, которая возвышалась перед нами. Ведь именно на них мы и приземлились. Монеты.
Они были крошечными, размером с ноготь моего большого пальца. Сверкая серебром, они блестели, как рыбья чешуя. Крутые холмы из монет, похожие на песчаные дюны, заполняли центр лабиринта. Должно быть, их были миллионы.
Это был тот самый ад, с которым столкнулся Фишер, добравшись наконец до центра лабиринта. Восемь лет он оставался здесь, пытаясь найти ту самую монету, которую подбросил Беликон во время их пари. Неудивительно, что он так и не нашел ее. Его темные волосы развевались на холодном ветру, когда он осматривал это место, и выражение его лица было сложным.
– Столько лет в ловушке, брат. Где ты спал? – Прошептал Лоррет. – Что ты ел? Как ты выжил?
Фишер опустил голову. Теперь, когда он мог рассказать об этом месте и обо всем, что здесь произошло, он, похоже, не знал, как это сделать. Он открыл рот и сделал глубокий вдох.
– Я…
– Он не делал этого, не так ли, любовь моя? – Голос отскакивал от стен, раздаваясь со всех сторон. Часть одной из ближайших дюн начала осыпаться, монеты со звоном посыпались на землю. Над ними сначала показалась голова Малкольма, потом его плечи, а затем и вся остальная часть его тела. Он благожелательно улыбался нам, как отец, гордящийся успехами своих детей.
– Может, сейчас я и вампир, но когда-то принадлежал роду фей. Магия, с которой я родился, до сих пор звучит в моих венах. С ее помощью я создал это место специально для нашего Кингфишера, чтобы он не мучился от таких утомительных потребностей, как еда и отдых. Пока он оставался в пределах моей игровой площадки, ему не требовалось ни того, ни другого. Предусмотрительно с моей стороны, не так ли?
– Больше века терпеть эту дыру, не имея даже возможности выспаться в качестве передышки? Да, очень предусмотрительно, – огрызнулся Лоррет.
Малкольм невесело усмехнулся.
– О, но я мог сделать все гораздо хуже. Ты даже не представляешь, Лоррет из Сломанных Шпилей. Даже твое путешествие сюда я мог бы сделать бесконечно более ужасным. Я даже на секунду подумал, что Мортил сожрет вашу маленькую компанию. Но я рад, что вы добрались. Нам уже стало немного скучно.
– Ублюдок, – прошипел Кэррион себе под нос.
Позади Малкольма показались золотистые волосы, а затем появилась Мадра, одетая в женскую версию позолоченных доспехов, которые носила городская стража Зилварена. Фишер напрягся, его рука крепко сжала Солейс. За Мадрой вышел Беликон. У ивелийского короля больше не было дыры в животе. Он выглядел бодрым и жизнерадостным, одетый в зимнюю зеленую тунику и черные штаны. Губы короля скривились от отвращения. Яростно ткнув пальцем в Фишера, он прорычал:
– Неужели ты думаешь, что можешь убить меня мечом, лишенным магии? Ты никого из нас не сможешь убить обычным клинком. Мы – Триумвират, пес. Три короны, объединенные одним источником. Чтобы убить одного из нас, ты должен убить нас всех, а это нелегкая задача.
– Я готов попробовать, – ответил Фишер.
– Ты никогда не понимаешь, когда пора признать свое поражение, мальчик. Это всегда было твоей проблемой.
– Я не сдамся, пока не умру.
– Не могу дождаться, когда это произойдет. Я хотел похоронить тебя с того момента, как твоя мать произвела тебя на свет. Но ты скоро умрешь, а меч твоего отца будет висеть у меня на стене рядом с твоим черепом. А еще у меня будет алхимик, который изготовит все необходимые мне реликвии. Втроем мы поставим старых богов на колени и завладеем всеми королевствами, какие только пожелаем. А теперь, ты умрешь, стоя на коленях или лицом в грязи? Выбор за тобой.
Я понятия не имела, что Фишер планирует делать дальше, но Беликон, Мадра и Малкольм стояли между нами и порталом. Я не могла видеть, но чувствовала, как пульсирует ртуть с другой стороны горы монет, на которой они стояли. Наша магия здесь не действовала. У врага было преимущество – их мертвая магия и более выгодное положение. Мы не могли вернуться – мы бы только снова столкнулись с ужасами, обитавшими в лабиринте, а другого выхода там не было. За стенами амфитеатра не было ртути, которая могла бы позвать меня. Единственный путь к спасению лежал через этот портал, а значит, нужно было пройти через Триумвират, как назвал их троицу Беликон.
Удивительно, но первым вперед вышел Кэррион, держа в руке Саймона.
– Мы можем считать Фишера высокомерным ослом, но мы не позволим тебе просто так убить его. – Его тон был уверенным и беззаботным, но я видела, как дрожала его рука, когда он направил острие меча в голову Беликона. – Особенно мы не позволим убить его ублюдку, который отдал собственную дочь на растерзание и пытки гребаному вампиру.
– Что он делает? – Мысленно воскликнул Фишер. – Он собирается покончить с собой?
– Я не имею ни малейшего понятия. Но ему определенно стоит остановиться.
Беликон стиснул зубы, его глаза были полны пренебрежения.
– Каждой ловушке нужна приманка, – ответил он. – В любом случае Эверлейн была рождена, чтобы служить моей короне. Если я сочту нужным, чтобы она умерла, помогая моему делу, то она умрет, черт возьми.
– Она не умрет. Пока мы говорим, ее кровь очищается от яда Малкольма. Скоро вампирская зараза исчезнет из нее, и он больше не сможет ее контролировать.
– Кэррион, остановись! – зашипела я. Удар, который Харрон нанес ему по затылку, должно быть, оказался нешуточным. С того места, где я стояла, казалось, что он сошел с ума.
– Да, Кэррион. Остановись, – сказал Малкольм. – Ты не понимаешь, кого оскорбляешь. – Игривый огонек в его глазах погас. Он спустился с горы монет, как будто его нес какой-то невидимый ветер. Я никогда не видела ничего подобного. Мы все были в полном дерьме.
– Саэрис? Послушай меня. Эти монеты – фальшивые, – сказал Фишер. – Должны быть. Настоящая монета, которую Беликон использовал для заключения сделки, была сделана из серебра. Она обожгла руку Малкольма, когда он ее поймал. Он даже не смог бы стоять на таком количестве серебряных монет, чтобы они не повлияли на него.
Я смотрела, как ботинки Малкольма соприкасаются с ковром из монет. Он шел к Кэрриону с самодовольной ухмылкой на лице, он определенно не испытывал никакой боли. На самом деле, он слегка вздрогнул, лишь когда приблизился к мечу Кэрриона.
– Хорошо. И что это значит?
– В той монете также должны были быть следы ртути. Жители этого города верили, что ртуть приносит удачу. Они думали, что она обеспечит им благословение богов. Есть ли в этих монетах ртуть?
Я напряглась, осознание медленно приходило ко мне. Я начала понимать, что он хочет мне сказать.
– Нет. В них нет ртути, – сказала я ему. – Я даже не думаю, что они сделаны из металла. Возможно, это… иллюзия? Магия?
– Хорошо. Тогда ты понимаешь, что тебе нужно делать?
Малкольм зашипел как змея, отталкивая меч Кэрриона. Он наклонился к вору, обнажив клыки.
– Что ты собираешься сделать, чтобы остановить нас? Мы бессмертны. Мы – боги. А ты всего лишь человек с трясущимися руками. Что помешает мне перегрызть тебе глотку прямо на этом месте?
– Саэрис! – Голос Фишера прозвучал настойчиво.
– Да, – ответила я. – Я знаю, что должна сделать.
Глаза Кэрриона на секунду встретились с моими. В них было множество невысказанных слов. Затем он опустил Саймона и полностью сосредоточился на Малкольме:
– Наверное, ничего. Давай, Пиявка. Укуси меня и посмотрим, к чему это приведет.
– Кэррион, нет! – Шок, который я испытала от его слов, был резким, как пощечина.
Малкольм пронесся вокруг Кэрриона, лицо его исказилось от голода. Его губы раздвинулись, обнажив узкие, длинные клыки. И не только клыки. Все его зубы были острыми. Кэррион даже не поднял руку, чтобы остановить Малкольма. Откинув голову назад, он вызывающе смотрел на вампира, когда Малкольм резко подался вперед и вонзил зубы ему в горло.
– Боги! Мы должны… должны что-то сделать! – закричала я.
Руки Фишера сомкнулись вокруг меня. Лоррета тоже. Мужчины крепко держали меня, их лица были суровыми. И все это время король вампиров пил кровь.
Этого не могло быть. Кэрриона осушали прямо на наших глазах, а мы ничего не делали. Ничего!
– Мы ничего не можем сделать. – Голос Фишера был тихим по сравнению со звоном в моей голове. – Мы все умрем, если попытаемся спасти его.
– Отпусти меня! Я должна попытаться!
Малкольм зарычал, еще глубже вонзая зубы в шею Кэрриона. Он терял контроль. Отдаваясь собственной жажде. Его горло судорожно сжималось, когда он большими глотками пил кровь Кэрриона. На мгновение он выдернул клыки – он собирался поискать более удобный захват или вену получше, – но тут на его лице появилось выражение удивления. Малкольм покачнулся, губы стали красными, подбородок странно сморщился, когда он нахмурился, глядя на Кэрриона.
Кэррион был смертельно бледен, но улыбался Малкольму, как сумасшедший.
– Тебе действительно следовало дать мне возможность представиться раньше. Невежливо перебивать людей.
Малкольм отпустил его, отпихивая от себя. Каким-то чудом Кэрриону удалось устоять на ногах.
– Меня зовут Кэррион Свифт. Но было время, когда я был известен как Кэррион Дайант. Первенец Рюрика и Амелии Дайант.
Малкольма начало трясти. Его били конвульсии, а изо рта хлынула струя крови. Она залила монеты у его ног.
– Ты обманул меня? – Он задохнулся, захлебнувшись еще одной волной крови. – Ты обманом заставил меня выпить кровь Дайанта?
– Святые… гребаные… боги. – Фишер и Лоррет одновременно пробормотали проклятие.
– Что, черт возьми, происходит? Дайант? – Я слышала это имя, но не могла вспомнить, когда.
Словно почувствовав безотлагательность момента, Фишер повернулся и схватил меня за плечи.
– Ты чувствуешь ее? – потребовал он. – Ты чувствуешь, где она?
– Я не знаю! Я… – Но да. Он был там. Шепот. Слабый. Едва слышный. Но он был. – Я слышу.
Изо рта Малкольма повалил грязно-серый дым. Его идеальная фарфоровая кожа внезапно покрылась пульсирующими черными венами.
– Что ты наделал? – взревел Беликон. И он, и Мадра полетели вниз по склону, подняв руки…
Фишер встряхнул меня.
– Саэрис. Она здесь?
– Нет, не здесь.
– Но внутри лабиринта?
Я кивнула.
Фишер вложил Солейс в мою ладонь и сжал вокруг рукояти.
– Тогда иди. Найди ее. Покончи с этим.
Действие вдовьего бича ослабевало. Ребра пульсировали болью, пока я бежала по лабиринту. Я размахивала руками, Солейс рассекал воздух. Стены больше не двигались. Очевидно, ими руководил Малкольм, а вампир был слишком занят тем, что задыхался – умирал? – чтобы дергать за ниточки.
Обсидиановые проходы и так наводили ужас, когда я бегала по ним с друзьями, но сейчас они просто ошеломляли.
Было слишком тихо.
Я не сразу поняла, почему.
А потом до меня дошло – тлеющие тела на трибунах затихли.
Что это значило? Фишер был мертв? Неужели Лоррет и Кэррион тоже исчезли? Мне хотелось закричать. Страх и паника постепенно овладевали мной. Я была близка к тому, чтобы сойти с ума. Шепот был едва слышен. Казалось, он становился все тише, хотя чутье подсказывало мне, что я все ближе.
– Саэрис…
– Саэрис…
Голос звал меня по имени.
Внезапно я потеряла уверенность. Мне казалось, что я иду в правильном направлении, но сейчас шепот словно доносился со всех сторон.
– Где ты? Пожалуйста, – взмолилась я. – Ты мне нужна.
– Не нужна, – сказал шепот. – Ты просто хочешь найти меня.
– Нет! Ты мне нужна. Мне необходимо спасти друзей. Мне нужно, чтобы ты помогла мне. Пожалуйста, покажи мне, где ты!
Я побежала обратно, туда, откуда пришла, сердце подскочило к горлу. Было так темно. Так тихо. Я почувствовала легкий трепет в животе, когда пробежала мимо поворота и вернулась назад, а затем побежала в ту сторону.
Голос молчал.
– Пожалуйста. Помоги мне!
– Заключим сделку, – промурлыкал шепот.
– Нет! Никаких сделок. Никаких уловок. Никаких условий.
– Тогда зачем нам помогать?
Я остановилась. От усталости и боли мне хотелось свернуться в клубок и притвориться, что ничего этого не происходит. Вместо этого я сказала:
– Потому что это неправильно. То, что они здесь сделали. Это зло, и ты можешь положить этому конец.
– Зло и добро – две стороны одной медали. – Хихикнул голос.
– Если это кажется тебе смешным, тогда… тогда… – Я всплеснула руками, на глаза навернулись слезы.
– Всегда есть зло. Всегда есть добро, – сказал шепот.
– Да! Но посмотри, сколько зла здесь. Столько боли, смертей и страданий. Разве не настало время для добра? Для равновесия? Я… – Я замолчала, не зная, как выиграть этот спор. – Я люблю его, – сказала я. – Я не вынесу, если он умрет.
– Кингфишер, – раздался шепот.
– Да.
– Твоя пара.
Я уставилась в темноту, испытывая безнадежность.
– Да, – прошептала я. – Моя пара.
Тишина оглушительно звенела в моих ушах.
Шепот исчез. Нить, ведущая меня к нему, исчезла.
Все было кончено. Я застряла в этом ужасном лабиринте, одна. Я умру здесь. Я даже не смогу вернуться к нему, чтобы мы могли умереть вместе.
– Тогда окажи мне небольшую услугу, – снова послышался шепот. – Мы сделаем это за услугу. И ради восстановления равновесия. И ради любви.
Я разрыдалась.
– Что за услуга? – всхлипнула я.
– Как мы и говорили. Небольшая.
Небольшая услуга. Это было достаточно расплывчато, чтобы вызывать тревогу, но это было лучшее, на что я могла рассчитывать. С последствиями этой глупости я разберусь позже.
– Тогда ладно. Да. Я окажу тебе небольшую услугу.
– Иди сюда. Сюда.
Нить снова появилась и потянула меня вперед. Я последовала за ней. Я бежала. Я бежала так быстро, как только могли нести меня мои ноги…
…и закричала, когда, завернув за угол, налетела на Мортила.
Демон был мертв, но это не слишком утешало. По словам Фишера, он может в любой момент возродиться, что бы это ни значило, и у меня не было ни малейшего желания находиться рядом с ним, когда это произойдет.
– Где ты? – прошипела я.
Шепот радостно ответил:
– Внутри! Мы внутри. Внутри.
– Что ты имеешь в виду? – Теперь я была на грани истерики. Это было слишком. Потому что я уже знала, что значит «внутри», я чувствовала, такое близкое, гудящее, и не хотела признаваться себе в том, что мне придется сделать.
– Внутри, – настаивал шепот.
Я поползла вперед, приближаясь к дымящемуся трупу демона-паука. Он лежал бесформенной кучей, его брюхо было вспорото в том месте, где я проткнула его кинжалом. Одна из его ног валялась на земле в трех футах от него. Огромная пасть в центре головы была изуродована ударом, который Лоррет нанес ему Авизиетом, что делало его еще более отвратительным. Я задержала дыхание, наклонившись и заглянув в зияющую пасть демона.
Черт. Все надежды на то, что я могла ошибиться, развеялись как дым, когда я увидела сверкающую вспышку серебра в задней части глотки чудовища.
Густую тишину, повисшую в лабиринте, прорезал истошный крик. Где-то Фишер, Лоррет и Кэррион боролись за свою жизнь, а я теряла время.
Нужно было действовать.
Давай, Саэрис. Ты можешь это сделать. Я бы предпочла, чтобы меня подбодрил Фишер, но я была уверена, что у него сейчас дел по горло, поэтому вместо этого я подбодрила себя сама.
Я подняла руку и…
Ох.
Моя кожа была вся в татуировках. Руны, руны и снова руны. Божественные узы вспыхнули вокруг моих запястий металлическим голубым светом, словно укрепляясь и становясь более реальными.
Все мое тело обдало жаром.
Я ведь произнесла это вслух, не так ли? Я признала, что Фишер – моя пара.
Это было слишком серьезно и дико, чтобы осмыслить это прямо сейчас.
Осторожно я протянула руку к пасти демона.
Его зубы блестели, круглые ряды располагались друг за другом, становясь все меньше и меньше по мере продвижения к глотке. С такого близкого расстояния я могла разглядеть зазубрины на каждом зубе. Они были созданы для того, чтобы разрывать и перемалывать плоть.
Дальше.
Мне нужно было проникнуть глубже.
Сердце замерло между ударами.
Воздух застыл в легких.
Дальше.
Еще немного…
Глотка демона была еще теплой, не говоря уже о слизи. Я поморщилась, вынимая монету из горла и сжимая ее в кулаке.
Демон дернулся, и я запаниковала. Выдернув руку из его пасти, я вскрикнула и попятилась назад. И тут же чья-то рука сомкнулась на моем запястье.
– Лучше отдай мне эту монету, девочка, – сказал грубый голос.
Это был Малкольм.
ГЛАВА 43.
ДРУГОЙ ПУТЬ
Монета почти ничего не весила. Я сильнее сжала кулак и попыталась вырвать руку. Однако Малкольм был силен. Его пальцы впились в мое запястье, острые ногти царапали кожу.
Дыхание Малкольма пахло смертью.
– Не стоит вмешиваться в планы бессмертных, Саэрис Фейн. Особенно когда они потратили на них столько времени и сил. Разожми кулак.
– Нет! Хватит. Фишер уже достаточно настрадался. Эти люди уже достаточно настрадались. Сделка, которую вы заключили, расторгнута!
– Пока нет, это не так. – Король вампиров развернул меня к себе, и у меня перехватило дыхание. Его кожа сходила с костей, мокрыми волокнистыми кусками отваливаясь от щек и шеи. От него исходил отвратительный запах – вонь гниющего мяса, слишком долго пролежавшего на солнце. Даже глазные яблоки сморщились и высохли в глазницах. Кем бы ни был Кэррион, что бы он ни сделал, он нанес Малкольму сокрушительный удар. Тем не менее, король все еще был сильнее меня, и боль в ребрах стала невыносимой. Я дышала поверхностно, каждый вдох был мучительнее предыдущего.
– Ты меня очень заинтриговала. – Уродливая улыбка Малкольма будет преследовать меня даже в следующей жизни. – Алхимик, спустя столько лет. Я не удивился, узнав, что Мадра пыталась убить всех вас много веков назад. Она всегда боялась таких, как ты. Хотя, полагаю, выследить всех было невозможно. Как известно, распознать магию в феях-полукровках крайне сложно. Кому-то все-таки удалось ускользнуть, спрятаться в ее городе, завести семьи и детей. Наша кровь фей, должно быть, разбавилась за столетия и стала слабее, чем шепот в кровной линии. Но тут появляешься ты. Должен сказать, я впечатлен. Генетический выброс с твоей силой просто немыслим. Знаешь, было время, когда я очень тесно сотрудничал с такими, как ты. – Он посмотрел на меня. – Это была очень талантливая женщина-алхимик, которая открыла ключ к моему дару крови. Она была замечательной во многих отношениях. В других она вызывала глубокое разочарование. Возможно, мне стоит оставить тебя в живых, когда все закончится. Похоже, я нуждаюсь в еще одном чуде, благодаря этому ублюдку Дайанту.
– Я не стану тебе помогать, – прошипела я. – Я не могу. Я работаю только со ртутью.
Малкольм цокнул языком – влажный, отвратительный звук.
– Малышка, твое невежество просто шокирует. – Он швырнул меня. Для него это было так просто. Всего лишь небрежный взмах его запястья, и я полетела в стену. Я с силой ударилась об обсидиан, дыхание перехватило. Перед глазами сверкнула вспышка белого света, и я рухнула на землю.
Не теряй сознания, Саэрис. Если ты сейчас потеряешь сознание, ты умрешь.
Это не было похоже на мой голос. Он звучал как голос Фишера. Такой четкий. Такой громкий. Так близко…
Малкольм поддел носком ботинка рукоять Солейса и выбил меч из моей руки. Опустившись рядом со мной, он холодными пальцами разжал мой кулак и забрал монету, которую я с таким трудом нашла. Она обожгла его кожу, но лишь на секунду. Он опустил ее в маленький кожаный мешочек и прикрепил его к поясу на талии, а затем перевернул мою руку и провел ледяным пальцем по моим знакам. Указывая на руны на указательном и среднем пальцах, он назвал их по очереди. – Земля. Воздух. Огонь. Вода. Соль. Сера. Ртуть. Вся гамма. Больше, чем у любого алхимика, с которым я когда-либо сталкивался. Ты способна не только вернуть мне мою силу, но и сделать многое другое.
– Просто убей меня и покончим с этим. Я не стану тебе помогать, – простонала я.
– Правда? – Вампир наклонил голову. Он коснулся замысловатой, переплетающейся руны на тыльной стороне моей правой руки. Я попыталась отдернуть руку, но он покачал головой, неодобрительно хмыкнув. – Говоря о впечатляющих знаках, таких я тоже не видел раньше. Такие красивые. Похоже, ты нашла себе пару. Интересно, кто бы это мог быть?
– Да пошел ты, – прошипела я.
– За эти годы я провел с Фишером много времени. На него приятно смотреть, так что ты поверишь мне, когда я скажу, что сразу заметил его новые знаки. Но мне не нужно было видеть чернила на коже, чтобы понять, что ты его, не так ли? Я почувствовал твой запах на нем, как только он появился здесь и потребовал, чтобы я отпустил его сестру. Я почувствовал на нем запах твоего тела. – Он выдавил из себя эти слова, словно они оставили во рту неприятный привкус. – Но запах твоей крови был гораздо сильнее. Я не мог в это поверить. Что он питался тобой, – усмехнулся он. – Он носил этот серебряный кулон на шее каждый день, пока был заперт в этом лабиринте. Подарок его матери, я полагаю. Чистое серебро, пропитанное какой-то особо мерзкой магией. Я не смог бы сорвать его, даже если бы попытался. Эдина всегда была такой занозой в моей заднице. Я обещал отпустить Фишера, если он укусит меня. Я обещал стереть Гиллетри из его памяти, чтобы он забыл об этом месте и о том, что здесь произошло… если он хоть раз попробует мою кровь. Я хотел познать блаженство, которое наступит от прикосновения его зубов. Но он отказал мне. Он предпочел остаться и страдать. А потом ты. Жалкий, слабый человек? Его пара? Это оскорбительно.
– Прости. – Страшно представить, как хрипели мои легкие, когда я говорила. – Он просто не любит нежить.
– Ты даже не представляешь, насколько жалким будет остаток твоего короткого существования, девочка, – прошипел вампир. – Фишер будет моим, так или иначе. Ты поможешь мне исцелиться. Ты поможешь мне создать непобедимую армию, которая пронесется по всей Ивелии. И он отдаст себя…
Я нанесла удар. Клинок, пристегнутый к моему бедру, не был таким впечатляющим, как Солейс, но он был острым, и в конце концов это все, что имело значение. Я вонзила кинжал в горло Малкольма, крича от боли в груди. Глаза вампира расширились, зрачки сузились до вертикальных щелей.
– Ты… глупая…
Я повернула кинжал и выдернула его, зарычав от усилия. Кусок плоти Малкольма оторвался вместе с лезвием, и из раны гейзером хлынули дым и кровь. Кровь короля не была черным ихором, как у его вампиров. Она была темно-багровой, но все же красной. Вне себя от ярости, Малкольм прижал руку к шее и зарычал. Ему не нужно было оружие, чтобы убить меня. Достаточно было его рук. С яростным рычанием он ударил меня кулаком в живот и направил его вверх.
Держись, Саэрис. Я иду!
Это был голос Фишера. Кристально чистый и совершенный.
Он идет за мной.
Но будет слишком поздно.
По моему телу пробежала волна холодного шока. Боли не было. Не сразу. Она подкрадывалась ко мне по краям моего сознания, как утренняя изморозь на оконном стекле.
А потом она уничтожила меня.
Я умирала. Малкольм не оставил мне шанса. Его ликование было отвратительным, когда он отнял свою пропитанную кровью руку от моего живота.
– Говорят, раны живота – это худший способ умереть. – В его голосе слышались булькающие хрипы. Я причинила ему достаточно вреда своим ударом, но его голова все еще была на месте, что вызывало сожаление. – Думаю, я оставлю тебя так. Ты продержишься достаточно долго, чтобы он нашел тебя еще живой. Я больше всего люблю нашего Кингфишера, когда у него разбивается сердце.
Наш Кингфишер? Наш Кингфишер? Этот больной кусок дерьма не мог претендовать ни на какую часть моей пары. Фишер был моим.
– Я убью тебя, – простонала я. – Это будет последнее, что я сделаю, но оно того стоит.
Малкольм рассмеялся.
– Пожалуйста, девочка. Умри с достоинством. Ты не можешь убить меня. Я бессмертен. – Когда он убрал руку с шеи, я увидела, что его горло уже заживает. Медленно, одно за другим срастались волокна его мышц. Но он восстанавливался. Хотя это было уже неважно. Я не обманывалась, думая, что смогу убить его кинжалом. Я просто хотела отвлечь его.
Улыбка Малкольма погасла, когда я подняла маленький кожаный мешочек, в который он положил монету. Тот самый, который я отцепила от его пояса, пока он проделывал дыру в моем животе. Он протянул руку, его глаза слегка расширились.
– Отдай это мне, – потребовал он. – Отдай, и я еще смогу спасти тебя. Время еще есть.
Теперь настала моя очередь смеяться. Мой рот наполнился кровью, тело скрутило от пронзившей меня боли, но оно того стоило.
– Неужели для тебя это так важно? Что он будет оставаться здесь и страдать? Что ты заставишь всех этих людей гореть и мучаться от боли до конца времен? Неужели твоя душа настолько черная и извращенная?
Мальком виновато пожал плечами.
– У меня нет души, девочка. – И он бросился на меня. Я, конечно, не могла помешать ему выхватить у меня мешочек и удрать. Я даже не пыталась. Я берегла те крохи жизни, которые у меня еще оставались.
В глазах вампира светилась победа. Этот блеск померк, когда он открыл мешочек и ничего не обнаружил внутри. Его взгляд метнулся ко мне, рот приоткрылся в ужасе.
Маленькая монетка радостно гудела в моей руке, когда я подняла ее.
– Что там у Беликона было? Листья или рыбы?
– Не надо! – закричал Малкольм. – НЕ НАДО!
Я подбросила монетку. Не слишком высоко. Я не хотела дать ему шанс поймать ее в воздухе, как он это сделал в прошлый раз. Маленькая монетка ярко вспыхивала, пока вращалась. Теперь уже не имело значения, какой стороной она упадет. Важно было только то, что она наконец сделает это. Земля содрогнулась, когда сверкающее серебро ударилось об обсидиан.
На мгновение воцарилась тишина, и руины Гиллетри затаили дыхание.
– Маленькая глупая сучка. Что ты наделала? – прошептал Малкольм.
И тут это произошло. Страшный ветер ворвался в лабиринт. Он возник из ниоткуда, с воем пронесся по проходам, которые десятилетиями удерживали Фишера в ловушке. Затем он вырвался из лабиринта и полетел вдоль трибун амфитеатра.
Аннорат мор!
Аннорат мор!
Аннорат мор!
Он подхватывал крики измученных душ, когда проносился мимо них, и они превращались в столбы пепла и с воем устремлялись вслед за ним. Сотни тысяч высших и низших фей наконец-то получили возможность уйти, и их мучениям пришел конец.
Малкольм в ужасе уставился на трибуны.
– Нет. Это… мои дети. Они должны были стать моей армией. Ты… ты забрала их у меня! – Он бросился ко мне, но я была уже не там, где он меня оставил. Я стояла на ногах, сгорбившись и теряя кровь, рядом с ним. И в моих руках был Солейс.
– Только боги вечны, – сказал я ему. И отрубила Малкольму голову.
Меня отбросило назад.
Больше я не поднялась.
Голова Малкольма вспыхнула синим пламенем еще до того, как коснулась земли. Затем огонь охватил все тело. Вспышка света вырвалась из Солейса и устремилась к облакам, осветив их. Спустя несколько секунд он вернулся, обрушив на землю потоки голубоватой энергии, которые раскололи обсидиан и подожгли амфитеатр. Еще несколько лучей силы вырвались из меча, но я была слишком слаба, чтобы поднять Солейс снова. Да и не было необходимости. Малкольм был мертв. Теперь пути назад для него не было. Энергия, исходившая от меча, которым когда-то владел отец Фишера, – энергия, которая отсутствовала уже более тысячи лет, – затрещала и в конце концов погасла.
Саэрис! Саэрис!
Кричал Фишер в моей голове. Теряя сознание, я прикрыла глаза и с трудом вздохнула.
– Все в порядке. Со мной все будет в порядке. Мадра…
– Сбежала через портал, как только подул ветер.
– А… Беликон?
– Лоррет с ним разбирается. И Кэррион. Их мечи снова наполнились магией. Где ты?
Это был отличный вопрос. Я понятия не имела, как на него ответить.
– Я… у демона. У Мортила. – Впрочем, эта информация была для него не слишком полезной. Стены сильно сдвинулись с места после того, как мы покинули труп демона-паука. У Фишера не было ни малейшего шанса найти меня.
Чувствовал ли он, насколько я сейчас слаба? Я знала, что у него повреждено плечо. Я чувствовала его изнеможение. Я не понимала этой связи между нами, но она стала еще сильнее с тех пор, как я приняла свои знаки и признала его своей парой. Я знала, что он бежит. А еще я знала, что он боится.
