Текст книги "Ртуть (ЛП)"

Автор книги: Калли Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)

– Встреча? Я думала, это ужин. И разве это будет справедливо, если я буду наслаждаться твоим обществом, а эти двое нет?

Кэррион поднял руку.

– Вообще-то, я бы предпочел здесь не появляться.

– Сядь, блядь, на место, – прошипела я.

– Ладно. Боги.

Для меня снова было приготовлено место в дальнем конце стола, хотя, похоже, на этот раз была сделана уступка, потому что стол и близко не был таким длинным, как раньше. Всего десять футов? И все же я не была каким-то существом второго сорта, чтобы меня сажали за дальний конец гребаного стола. Я прошла мимо сервировки, захватив на ходу только бокал с вином, а затем снова отодвинула стул справа от Фишера и плюхнулась на него.

Ренфис как раз отпивал из своего бокала, но как только он понял, что я села напротив него, рядом с Фишером, алкоголь выплеснулся из его рта по дуге, которая пересекла почти всю ширину стола. К счастью, на стол еще не поставили еду.

– Святые угодники. – Он ударил себя в грудь, хрипло дыша. – Какого черта?

– О, да. У нее нет чувства времени, и нетрадиционные предпочтения в рассадке, не так ли, человек?

– Я могу сесть там вместо нее? – предложил Кэррион.

– Ни в коем случае, – рявкнул Кингфишер. – Попробуй и умрешь.

– Вау. Ладно. Я просто пытался сохранить мир. Если вам, ребята, нужен буфер…

– Нам не нужен, – огрызнулся Фишер. – А даже если бы был нужен, я бы попросил кого-нибудь посимпатичнее. Нет! – Он поднял палец и ткнул им в Кэрриона. – Не говори мне снова, как ты нравился всем в Зилварене. Я не хочу этого слышать.

Кэррион слабо улыбнулся, усаживаясь на соседний стул.

– Иди сюда. Сядь с этой стороны, – сказал Рен, забирая свой бокал и отодвигая стул. – Я не против пересесть.

– А в чем разница между этой и той стороной? – спросила я. – В любом случае, мне придется смотреть на его самодовольную рожу.

– Она права, – сказал Фишер. – Она приняла решение. Пусть сидит там, где хочет.

Рен бросил на него странный взгляд.

– Правда?

– Да.

Я не слишком хорошо знала генерала, но достаточно, чтобы понять, что заявление Фишера привело его в замешательство. Он откинулся на спинку стула, его глаза блуждали по лицу его друга, а я взяла бутылку вина, стоявшую перед Фишером, и налила себе большой бокал. Я бы поставила бутылку на место, но Кэррион выхватил ее у меня прежде, чем я успела это сделать. Фишер сердито пыхтел, наблюдая как Кэррион наклонился ко мне.

– Ты тренировался со стражами, – сказал он.

Кэррион кивнул.

– То, как сражаются феи, просто потрясающе. Так плавно и упреждающе. Как будто смотришь балет.

– В Ивелии людей не разрывают на куски во время балета, – сухо заметил Фишер.

– Правда? Я бы не удивился, если так. Вы все почти такие же кровожадные, как бойцы, которые дрались в ямах за паек воды в Третьем округе.

– Мы эволюционировали. Мы не стали бы драться из-за такой мелочи, как паек воды.

Кэррион рассмеялся.

– Ты бы стал, если бы умирал от жажды. Поверь мне. Я это видел.

Я услышала то, что он не сказал вслух. Я это делала. Он не сказал этого. Да и не нужно было. Были времена, когда он боролся за выживание в Серебряном городе. Я знала это, потому что все боролись. Это было неизбежно. Для каждого жителя нашего округа наступало время, когда он оказывался в безвыходной ситуации и должен был принять решение. Либо ты борешься за воду, либо ты ее крадешь. Кэррион, вероятно, делал и то и другое больше раз, чем мог сосчитать.

Фишер переводил взгляд с Кэрриона на меня, как будто хотел узнать, оказывалась ли я когда-нибудь на дне ямы с кинжалом в руке, сражаясь за порцию воды.

Мне стало интересно, как он отреагирует, если узнает, что это так.

Рен дипломатично прочистил горло, направляя разговор в другое русло.

– Ты можешь приходить и тренироваться с гарнизоном, раз уж мы вернулись. Завтра утром у нас будут учения.

Он говорил с Кэррионом, но я ответила ему первой.

– Во сколько? Я бы с удовольствием потренировалась.

– Я удивлен, – сказал Фишер, сделав глоток виски, который он держал перед собой. – Я думал, ты торопишься домой.

– Да. Ты же знаешь.

Он не смотрел на меня.

– Но ты предпочитаешь тратить время на то, чтобы валяться в снегу с мечом в руке, вместо того чтобы работать над задачей, которая сделает тебя свободной?

Арчер и его команда огненных эльфов вошли в столовую. Они сновали взад и вперед вдоль стола, расставляя подносы с горячей, дымящейся едой и не встречаясь с нами глазами. Все, кроме Арчера, который уставился на меня, когда положил суповую ложку рядом с тарелкой, которую поставил передо мной. Я улыбнулась ему, и он пискнул, опустив глаза в пол. Его грубоватое лицо было неспособно покраснеть, но у меня возникло ощущение, что он смутился из-за того, что его застукали за разглядыванием меня.

– У меня ничего не получается с реликвиями, – сказала я Фишеру. – То, как ты заставляешь меня работать сейчас, бессмысленно. Я могу проводить эти опыты до скончания веков. И все равно не разберусь с процессом трансмутации. И должна сказать, что тебе, похоже, на это наплевать. Такое впечатление, что тебя не беспокоит, что мне придется остаться здесь навсегда.

Арчер нервно хихикнул, икнул и скрылся за дверью.

Кингфишер, казалось, не обратил внимания на странное поведение маленького эльфа.

– Конечно, я хочу, чтобы ты осталась. Ты единственный алхимик, который у нас есть, – сказал он. – Будь моя воля, я бы оставил тебя здесь и заставил работать в кузнице, пока ты не умрешь от старости. Но сделка есть сделка. – То, что я не набросилась на него, наблюдая, как он отпивает из своего бокала, стало свидетельством того, что я держала себя в руках. – Просто поразительно, как мало ты веришь в себя. Ты разберешься с этим. Пожалуйста, поешьте что-нибудь, – сказал он, жестом указывая на блюда, которое принесли эльфы.

Кэррион не стал дожидаться приглашения и уже накладывал себе на тарелку маленькие пирожки, жареные овощи и пять разных видов булочек. Рен тоже взял себе кусок хлеба, хотя и не уделил ему особого внимания. Он ковырялся в нем, отрывал кусочек и клал в рот, медленно пережевывая, а его взгляд незаметно перемещался туда-сюда между мной и Кингфишером.

– Я не голодна, – сказала я.

– Ты голодна, – ответил Фишер. – Мы все слышим, как урчит твой живот. Положи в него что-нибудь, чтобы нам не пришлось выслушивать его жалобы в течение следующего часа.

Суп в ближайшей ко мне супнице пах невероятно. Он был густым и сливочным. Может быть, с курицей? А еще с грибами и сладкой кукурузой. Если бы я не была так раздражена тем, что меня заставили прийти сюда, я бы наполнила свою тарелку до краев. Но поскольку я была зла, я проигнорировала еду и свой урчащий желудок и наградила Фишера лучшим убийственным взглядом. Тем самым, который, по словам Кэрриона, способен выпотрошить человека.

– Ты сказал, что едешь в лагерь на неделю. А тебя не было две.

– Ты скучала по мне?

– Знаешь, мне было неприятно торчать в твоей постели пять дней.

– Правда? – Он взял кусок сыра. – Большинству женщин нравится проводить время в моей постели.

– Как долго ты пробудешь здесь, прежде чем отправишься обратно в лагерь? – спросил Кэррион у Рена, набив рот едой.

Рен вскинул бровь, с трудом оторвав взгляд от меня, чтобы посмотреть на Кэрриона.

– Может, через неделю?

– Я даже думать не хочу о том, какое развратное дерьмо ты творил в этой комнате, – прошипела я.

Смех Фишера наполнил столовую.

– Ты права. Ты не хочешь.

– Тьфу!

– Тогда я буду выходить во двор каждое утро до рассвета, – сказал Кэррион.

– Конечно. Завтра мы практикуем разоружение… – Рен оторвал еще один кусок хлеба и положил его в рот, бросив на меня косой взгляд. – Тебе бы не помешало немного потренироваться в этом, Саэрис.

– Отлично! Я буду там. Спасибо. – Я попыталась придать своему голосу немного мягкости, но не смогла. Рен тихо рассмеялся, глядя в свою тарелку. Видимо, он считал, что битва, которую я вела с Фишером, была восхитительной, и не обиделся на резкость моего тона, но я злилась не на него. Он не заслуживал моего гнева. – Прости, – сказала я, глубоко вздохнув. – Я не хотела срываться. Во всяком случае, на тебя.

Генерал покачал головой, скрывая улыбку. Он потянулся за пирогом и положил его на свою тарелку.

– Не за что. Меня он тоже сводит с ума.

Кингфишер ни разу не отвел от меня взгляда во время этого обмена репликами.

– Проследи, чтобы она использовала тренировочный меч, – сказал он категорично. – С очень тупым острием.

– Мне не нужен тренировочный меч!

– О? Значит, у тебя есть опыт владения клинком? Настоящим, полноценным мечом, а не какой-нибудь плохо выкованной в подворотне заточкой?

Я собиралась воткнуть ему в шею свой очень тупой нож для масла. Тогда бы он понял, как хорошо я владею клинком. Я могла это сделать. Сегодня на нем не было пекторали. Обнаженное горло так и просило, чтобы его вскрыли, и я была в настроении вонзить сталь в его плоть. Я поняла, что пялюсь на его горло, только когда Фишер слегка приподнял подбородок, наклонив голову так, что сухожилия на его шее натянулись. Снова эта чертова улыбка. Мне так хотелось стереть ее с его самодовольного лица.

– Да, – заявила я. Он понятия не имел о том, как я тренировалась, когда была жива моя мать. Он вообще не представлял, на что я способна. – У меня большой опыт обращения с полноразмерными мечами. Они похожи на кинжалы, только больше. Ты используешь острие…

– Ты на грани того, чтобы поставить себя в неловкое положение, – пробормотал Фишер. – Лучше замолчи, пока ты не свела Ренфиса в могилу раньше времени.

– Да пошел ты, Фишер.

Он прикусил нижнюю губу, глаза ожили, мерцая яркими зелеными и серебряными бликами. Теперь я знала, как он выглядит, когда веселится, и мне это совсем не понравилось.

– Давай. Скажи ей, Рен, – сказал он.

– Я не собираюсь попадать под перекрестный огонь, что бы это ни было, – сказал Рен, жестом указывая на нас двоих. – Я буду рад продемонстрировать разницу между рукопашным боем с кинжалом и фехтованием на мечах утром, Саэрис. А пока я планирую насладиться ужином. Кэррион, какую боевую систему используют стражи в Серебряном городе?

Кэррион словно ждал этого вопроса, он пустился в подробную, оживленную дискуссию с генералом, рассказывая Рену о боевых приемах и построениях, которые использовали стражи Мадры дома. Я была уверена, что половину из этого он выдумал. Я не вносила никакого вклада в разговор, мы с Фишером вели молчаливую войну на нашей стороне стола, и я не собиралась проигрывать.

Фишер кивнул в сторону моей тарелки.

– Ешь, маленькая Оша. – Его губы шевелились, но он говорил тихо, понижая голос.

– Боги, может, хватит? – Прошипела я.

– Почему? Я видел, как по твоей коже бегут мурашки, когда я так с тобой разговариваю.

– Мне от этого не по себе. – Я тоже стала говорить тише, хотя не следовало. Невежливо было шептаться за обеденным столом, но Рен и Кэррион были заняты разговором, а мне, как оказалось, было что сказать Фишеру. – Ты снова принудил меня, используя клятву, – сказала я сквозь стиснутые зубы.

– Да, – согласился он.

– Не стоило.

– Почему?

– Не могу поверить, что мне приходится говорить это вслух, – прошипела я. – Ты не должен этого делать, потому что это неправильно. Нельзя заставлять людей делать то, чего они не хотят.

Наконец Фишер съел сыр, который держал в руке.

– Можно, если они дадут клятву на крови, которая отдаст их на твою милость.

Выражение лица Рена при этом потемнело, но он продолжал разговаривать с Кэррионом.

– У тебя что, совсем нет совести? Ты просто злой? И все?

Уголок рта Фишера приподнялся. Наклонившись вперед, он взял мою тарелку и принялся наполнять ее едой с подносов и блюд, которые принесли эльфы. Он навис над обуглившимся мясом, пытаясь решить, стоит ли ему положить мне что-нибудь из этого, но потом, похоже, передумал. Когда он остался доволен тем, что положил в тарелку для меня, то поставил еду передо мной и откинулся на стуле. Татуировки на его горле дрогнули, когда он сглотнул. Замысловатые узоры на тыльной стороне его ладоней, охватывающие запястья и исчезающие в рукавах, клубились, как дым.

– Съешь что-нибудь с этой тарелки, и я отвечу на твой вопрос, – прошелестел его голос мне в ухо.

Кислая улыбка появилась на моем лице.

– Подкуп?

Он широко развел руки.

– Все, что сработает.

Я нахмурилась.

– Хочешь, чтобы я тебя накормил? – Он выглядел так, будто готов это сделать.

– Хорошо. Ладно. – Я взяла вилку, набрала на нее картофельное пюре и запихнула в рот. Нереальный вкус сливочного масла, жирных сливок и зеленого лука взорвался у меня во рту, и я проглотила еду, стараясь не застонать от того, какая она вкусная. – Ну вот. Теперь доволен?

Фишер подался вперед, опираясь локтями на стол, его глаза сверкали.

– Я не злой, нет.

– Мог бы меня обмануть.

– Если бы я был злым, я бы уже использовал твою клятву в своих интересах.

– Ты использовал, – прошипела я.

– Правда? – Он выглядел искренне заинтересованным.

– Да!

– Я принуждал тебя три раза. И все три раза, я думаю, ты понимаешь, что это было для твоего же блага.

– Это ужасное оправдание! Ты…

– Если бы я был злым и использовал твою клятву в своих целях, я бы приказал тебе встать передо мной на колени, – сказал он, прервав меня. – Я бы приказал тебе раздвинуть ноги для меня. Я приказал бы тебе сосать и трахаться со мной, пока ты не потеряешь сознание от изнеможения. Ты этого хочешь, малышка Оша?

В моей груди вспыхнул жар. Внутри меня бушевало инферно, пожирая весь кислород в легких. Моя рука задрожала, щеки стали пунцовыми, когда я острием вилки нарезала маленький мясной пирог, который он положил мне на тарелку.

– Конечно, нет. Зачем мне это нужно? – прохрипела я.

Он кивнул на кусочек пирога на моей вилке.

– Ешь.

Во мне кипел гнев, но я поднесла вилку ко рту и сделала это.

– Если бы я заставил тебя, ты бы не чувствовала себя виноватой. Ты бы сделала это не добровольно. Тебе не пришлось бы признать тот факт, что ты хочешь меня.

– Просто остановись, Фишер.

– И я бы доказал, каким мерзким чудовищем я являюсь, не так ли? Как удобно для тебя. Получить именно то, чего требует твое тело, и при этом доказать свою правоту.

– Ты сошел с ума, – прошептала я.

– Это то, что все говорят. Но я не уверен. Если не считать непрекращающейся болтовни в моей голове, лично я думаю, что у меня все в порядке.

– Я не хочу тебя, Фишер.

– Ты сейчас думаешь о моих руках, двигающихся по внутренней стороне твоих бедер, – сказал он. – О моих пальцах, скользящих по твоим влажным складочкам. О том, как я буду ласкать твой набухший клитор, тереть его, пока ты не начнешь задыхаться и стонать, умоляя меня вонзить в тебя член…

Во второй раз с тех пор, как мы сели ужинать, Ренфис чуть не подавился своим напитком. Он крутанулся на своем месте, бросив на Фишера возмущенный взгляд, который говорил: Серьезно? Я, блядь, сижу прямо здесь, но Фишер не обратил на него внимания.

С другой стороны, я чуть не упала и не умерла. Потому что если Рен, обладающий развитыми чувствами фей, мог слышать то, что шептал мне Фишер, то он также мог почувствовать, как слова его друга повлияли на меня, и… боги, я никогда не переживу этого позора.

Я бы не призналась в этом себе, не позволила бы этой мысли оформиться, но мое тело лгало не так умело, как разум. Я действительно хотела Фишера. Я ненавидела себя за это. Ненавидела за то, что он знал об этом. И теперь Рен тоже знал. Это было унизительно.

– Заткнись. Пожалуйста. Просто… заткнись, черт возьми.

В его глазах, мерцающих серебром, расцвел голод, когда он откинулся на спинку стула.

– Ешь свой ужин, Оша. Тебе понадобятся силы. В конце концов, мы не останемся здесь на неделю. Утром мы вернемся в военный лагерь… и на этот раз ты идешь с нами.

ГЛАВА 20.

АММОНТРАЙЕТ

Военный лагерь располагался в предгорьях по другую сторону Омнамерринских гор. Он раскинулся между Калишем и границей Санасрота – двадцать тысяч палаток, притулившихся среди валунов и низких кустарников, покрытых снегом. Выйдя из темных врат, я увидела, сколько здесь палаток тусклого грязно-серого цвета, простирающихся вдаль, и у меня перехватило дыхание.

Это был военный лагерь.

Очевидно, он существовал так долго, что здесь появились и постоянные постройки – двухэтажные здания из дерева. На мой взгляд, то, что находилось ближе всего к грязной площади, куда нас забросили темные врата Фишера, выглядело как чертова таверна.

Повсюду спешили воины-феи, как мужчины, так и женщины, хорошо вооруженные и одетые в самые разные виды доспехов. Вдалеке широкая лента замерзшей воды прокладывала себе путь по земле, отделяя лагерь от… от…

Безжалостные боги.

Земля по ту сторону реки представляла собой почерневшую, обугленную пустошь. На земле не было снега. Столбы дыма поднимались вверх, встречаясь с мрачным, наводящим ужас небом, затянутым серыми тучами. Там не было деревьев. Никакой зелени. Только черная грязь и дым, а вдалеке виднелись неровные очертания черной и страшной крепости, возвышавшейся на вершине холма.

– Что за чертовщина там произошла? – Кэррион бросил сумку к ногам, с открытым ртом осматривая открывшуюся перед нами картину. Его шок был очевидным. Я испытывала то же самое. Я оглянулась в поисках Оникса, чтобы подхватить его и прижать к груди, но его там, конечно же, не было. Меня немного утешало то, что он остался в безопасном Калише. Фишер не позволил мне взять его с собой. Он утверждал, что лисенок не продержится в лагере больше пяти минут, что его собственные воины поймают его в ловушку раньше, чем кто-либо из нас успеет моргнуть, и что если я хочу продолжать фантазировать о том, что из него получится хороший питомец, я должна оставить его на попечение Арчера.

Что-то тревожно зашевелилось за ребрами, когда я прищурилась, пытаясь получше разглядеть крепость на холме.

– Что это за место?

– Это Аммонтрайет, – ответил Рен, выходя из темных врат и ведя за собой лошадь. – Логово врага.

– Аммонтрайет? – Даже само название показалось мне извращением, когда я выдавила его из себя.

– Зубы ада.

Голос раздался сзади, холодный и жесткий. Кингфишер вышел из темных врат, держа в руке, затянутой в перчатку, поводья Билла. Мощный черный жеребец фыркал и отдувался. Его бока были мокрыми от пота, несмотря на то что он прошел короткий путь от конюшен до лагеря через врата. Ему явно не больше, чем мне, нравилось находиться здесь. Как только задние ноги лошади оказались за колышущейся стеной черного дыма, врата закрутились и распались на клочья теней, которые понеслись по земле во всех направлениях.

– Стены у них отвесные, из обсидиана, гладкие, как стекло, – сказал Кингфишер. – Они построены из костей демонов. Пики и шпили острые, как бритва.

Действительно, зубы ада. Я спрятала подбородок в воротник плаща для верховой езды, который Фишер дал мне, когда мы покидали Зимний дворец, изо всех сил стараясь не показывать своего дискомфорта. Даже на расстоянии стольких миль от этого места чувствовалась какая-то тяжелая атмосфера.

Я вздрогнула, когда из-за таверны показалось высокое жилистое существо с лианами, обвивающими его тощие руки и ноги, и целеустремленно направилось к нам. Его кожа была шероховатой и бугристой, как кора дерева. Глаза были насыщенного карего цвета, темные, как суглинок. Вместо волос с макушки его головы спускались вниз по спине лианы и листья. Я была вполне уверена, что это мужчина, поскольку на нем были штаны и рубашка, хотя это не было надежным основанием для каких-либо предположений, учитывая, что на мне была очень похожая одежда.

– Доброе утро, Лорд, – сказало существо. Его голос, определенно мужской, звучал как скрежет сухих бревен. – Рад, что вы так скоро вернулись. Жилье, о котором вы просили, уже приготовлено. Небольшой завтрак ждет вас в палатке. Еще больше воинов вернулось из своих разведывательных миссий. Так мало ваших всадников видели вас, что только горстка из них теперь склонна доверять слухам, распространяющимся по лагерю, о вашем возвращении. Сейчас они собрались в палатке с картой и спорят…

– Все в порядке, Холгот. Ренфис поговорит с ними, – сказал Фишер, передавая ему поводья.

Холгот бросил на Рена неуверенный взгляд, затем снова повернулся к Фишеру.

– Сир, будет лучше, если ваши воины увидят вас. Прошло столько времени с тех пор, как…

– Рен поговорит с ними, – повторил Фишер, мягко улыбаясь. – Он прекрасно справлялся с этой войной, пока меня не было. Я не вижу причин для смены руководства. Это его воины, а не мои.

Рен опустил взгляд на свои ботинки. Он был недоволен. Не был доволен и Холгот, который, похоже, не понимал, что делать. Он колебался, перекладывая поводья Билла из одной узловатой руки в другую, потом вздохнул и потянулся за поводьями лошади Рена. – Как вам будет угодно, сир…

– Фишер. Просто Фишер – звучит отлично.

Холгот печально покачал головой.

– Нет, сир. Я прошу прощения, но… нет.

Кингфишер попрощался и, накинув капюшон, скрылся в военном лагере. Холгот забрал лошадей и настоял на том, чтобы освободить нас от наших сумок, заверив, что позаботится о них, и мы найдем наши вещи в палатках позже. После того как он ушел, Рен прорычал что-то на непонятном мне языке и быстрым шагом направился в восточном направлении.

– Вы двое идете? – крикнул он через плечо.

– Куда ты? – крикнул в ответ Кэррион.

– Куда, по-твоему? В проклятую богами оружейную!

Река Дарн брала свое начало в Пологих горах, где правили гиларийские феи и Осенний двор. Эверлейн упомянула о них в библиотеке, когда они с Русариусом пытались просветить меня насчет порталов других дворов. Я, конечно, не обратила внимания. Мои мысли были заняты исключительно тем, как я собираюсь украсть реликвию Фишера, поэтому я почти ничего не запомнила из того, что они рассказали о других дворах.

Однако я внимательно слушала, когда Рен рассказывал о реке.

– Она начинается с небольшого озера. По мере того как река спускается по горам, она набирает силу и собирает в себя все больше вод. В нескольких сотнях миль отсюда есть равнины, где ширина Дарна превышает лигу. – Генерал поднял меч над головой и бросился в атаку, оскалив клыки. Просто чудо, что Кэррион не обделался прямо на месте. Я никогда не видела ничего более ужасающего, чем кровожадный воин рода фей, атакующий на полной скорости, и готова была поспорить, что Кэррион тоже не видел. К его чести, он успел поднять меч как раз вовремя, чтобы блокировать нисходящий удар Рена, но на этом все и закончилось. Рен выбил меч из рук Кэрриона и повалил его на снег, не успел тот и глазом моргнуть. Я подавила смешок, когда мужчина протянул руку, помогая Кэрриону подняться на ноги.

– Скоро я буду смеяться над тобой. – Кэррион одной рукой смахнул снег со штанов, а другой хлопнул мне по плечу. – Теперь твоя очередь. Моя задница больше не выдержит.

– Держу пари, ты впервые произносишь эти слова, – подзадорила его я.

Он высунул язык, как капризный ребенок.

– Вообще-то я больше люблю давать, чем получать.

Рен подцепил конец меча Кэрриона своим собственным.

– Сосредоточься. Ты опускаешь клинок в тот момент, когда с ним что-то соприкасается. Сделай это в настоящем бою, и ты будешь мертв через три секунды.

Кэррион сплюнул, тяжело дыша. Было очень холодно. Свежие хлопья снега кружились в воздухе, но Кэррион сбросил плащ полчаса назад, и его рубашка была мокрой от пота. Когда-то у меня внутри все перевернулось бы от того, что я смогла разглядеть его мускулистую грудь сквозь влажную ткань. Но это было раньше.

До Фишера.

– Думаю, можно с уверенностью сказать, что я не продержусь дольше трех секунд, независимо от того, где будет мой меч, – пропыхтел он. – Ты просто демон с этим клинком. К тому же ты в два раза больше меня!

– О, пожалуйста. Он в три раза больше тебя, – сказала я.

Я снова ляпнула не то.

– Твой размер может стать твоим главным преимуществом, – посоветовал Рен. – Ты меньше меня, поэтому ты можешь двигаться быстрее…

– Ха! Пожалуйста, не лги мне. У тебя скорость фей. Я довольно быстро двигаюсь, но ты… – Кэррион покачал головой, сдаваясь.

Кэррион действительно был быстрым. Несмотря на мои сомнения, он хорошо владел мечом и знал, как обращаться с оружием, но по сравнению с Реном он выглядел как младенец, впервые пытающийся встать на ноги. Между ними никогда не будет честного поединка.

Рен проигнорировал жалобы Кэрриона.

– Я сражался рядом с людьми, которые с ревом бросались навстречу неминуемой смерти, не сдавались и выходили из боя победителями. Они заставили мой народ гордиться ими. Неужели ты так легко сдашься? – Он снова, поддразнивая, ударил концом меча по мечу Кэрриона. Звук удара металла о металл разнесся по берегу замерзшей реки. – И при этом опозоришь их память? Хм?

– Ну, черт возьми. Когда ты так говоришь…

Кэррион атаковал. Атакой это можно было назвать только потому, что Кэррион действовал первым. Рен небрежно отступал, позволяя Кэрриону продвигаться вперед, при этом легко отражая его удары, угадывая каждое его движение еще до того, как он его совершал, и вообще заставляя Кэрриона выглядеть идиотом, даже не прилагая усилий.

– В Лоянбале, в центре равнин, температура падает, и Дарн превращается в полосу чистого серебра. Именно там вода замерзает первой. – Рен отмахнулся от меча Кэрриона, словно отгоняя назойливую муху. – Уже в начале зимы толщина льда превышает восемь дюймов. Он крепкий. Безопасный. Достаточно прочный, чтобы выдержать всадника и лошадь, и позволить им переправиться.

Я внимательно наблюдала за Реном. За его расслабленными плечами. За тем, как он поворачивал бедра, а не плечи. Хотя настоящая работа происходила ближе к земле. Меня впечатляло, как он двигался, перенося свой вес, грациозно и по-кошачьи, никогда не скрещивая ноги. Он идеально владел своим телом. Сражаться ему было так же легко, как дышать.

Клац!

Клац!

– Уф! – Когда Рен сделал последний выпад, ноги Кэрриона запутались, – он явно не следил за техникой – он попытался отступить и упал. При этом так сильно ударился о землю, что я услышала треск его зубов с расстояния в десять футов. – В зимнюю стужу Дарн становится единственным средством передвижения между горами и морем, – сказал Рен, обходя свою жертву. – Перевалы заваливает снегом, и они оказываются заблокированными. Торговцы, пилигримы и пираты – все они идут по замерзшему Дарну, чтобы заработать на жизнь.

Кэррион вскинул руки.

– Я сдаюсь! Ты победил. – Он с трудом сглотнул. – Пытай ее сейчас. Мне нужно… перевести дух.

Рен перевел взгляд на меня, и я слегка напряглась. Не от страха, конечно. Скорее… от предвкушения. Я знала больше, чем основы боя на мечах. Я держала в руках множество таких мечей. Я ковала их в тайне от Элроя, пока работала в его мастерской. Я знала, какой у них вес. Как они меняют центр тяжести в руке при взмахе. Я знала, как ощущается давление холодной стальной рукояти на верхнюю часть сомкнутой ладони. Но эти мечи были другими. Сами клинки были уже. Длиннее. Поперечная гарда отсутствовала, словно воин из рода фей никогда не совершит такой глупой ошибки, как позволить руке скользнуть вперед по острому клинку.

Однако Рен именно так и поступил. Он взял оружие, с которым упражнялся Кэррион, за лезвие и пересек берег реки, предлагая взять мне его за рукоять.

– Что скажешь, Саэрис? Не хочешь попробовать себя?

Нет. Я собиралась сказать «нет». Определенно. На сто процентов. Я все еще была уверена, что откажусь, даже когда моя рука сомкнулась вокруг обтянутой кожей рукояти. Черт. Не хватало еще, чтобы я отказалась от вызова…

Рен широко ухмыльнулся.

– Молодец. – Он повернулся и направился обратно к площадке, где «сражался» с Кэррионом, положив лезвие собственного меча на плечо. – На западе, в Вориэле, у портового города Западный Дау, Дарн впадает в м…

Он повернулся и отразил удар. Все произошло так быстро. Секунду назад он был ко мне спиной. В следующую секунду он уже низко пригнулся, его плечо оказалось на уровне моей груди, а его меч был поднят над головой в защитном жесте, острие к острию моего меча.

На самом деле я не собиралась наносить ему удар. Я повернула клинок так, чтобы меч плашмя ударил по его плечу. Мне показалось, что это самый удачный способ начать наш урок. Элрой доставал меня поучениями – никогда не ослабляй защиту, никогда не поворачивайся спиной к врагу, – больше раз, чем я могла сосчитать. Однако мне это не очень помогло. Оказалось, что Ренфис никогда не терял бдительности. Или у генерала были глаза на затылке. Он даже не моргнул.

– В ясный день со скал Западного Доу можно увидеть весь остров Тарран Росс.

Он подошел ко мне.

Я увидела серебристую вспышку, когда его меч пришел в движение.

А потом я увидела снежное небо.

А потом я увидела землю.

Потом я увидела звезды.

Все закончилось в одно мгновение.

Громкий возглас Кэрриона эхом прокатился по берегу реки.

– Это было забавно. Теперь я понимаю, почему ты так смеялась.

Я бы выругалась, что он такой придурок, но он был прав. Я вдоволь посмеялась над ним. Это было справедливо. К тому же, я все равно не могла дышать.

В небе над моей головой появился Рен. Он хмуро посмотрел на меня.

– Ты в порядке?

– Уф. Ух…. Да?

Он рассмеялся.

– Хочешь еще раз?

– Да. – Я решила, что если тебя однажды уже сбили с ног, то, что такое еще десять или одиннадцать столкновений с твердым снегом? Но когда я позволила ему помочь мне подняться на ноги, я тут же приняла решение, что больше не буду падать.

Я наблюдала за Ренфисом. Я изучала его манеру двигаться, затем адаптировала свою собственную боевую стойку, я быстро училась. Когда он снова напал, я была готова. Он обрушил на меня град ударов, сталь в его руках сверкала как молния, но я отвечала на каждый его выпад соответствующим блоком. Когда он сменил тактику и стал орудовать мечом, как дубиной, я снова перестроилась и продолжила отбивать каждый его выпад.

Поначалу я только защищалась. Прошел час, тучи становились все темнее, и в оценивающем взгляде Рена появился вызов.

– В чем дело, Саэрис? Ты никогда не выиграешь бой, если будешь бояться обагрить свой меч кровью. Давай. Сразись со мной.

О, он хотел драки?

Я была готова.

Это было здорово – быть способной так двигаться. Держать в руках достойное оружие. С тех пор как Харрон связал мне руки за спиной и проткнул насквозь, я чувствовала себя уязвимой. Слабой. Неспособной. Но сейчас… я снова была самой собой. Девушкой, которая сразила трех стражей Мадры возле «Миража». Девушкой, которую многие зилваренские головорезы недооценивали по своей глупости. Вся ярость и страх, душившие меня с момента появления в Зеркальном зале, поднялись внутри меня и подступили к горлу.

Я летела на Ренфиса с поднятым мечом и кричала.

Генерал сражался с врагами и посильнее меня. Я и представить себе не могла, с какими ужасами ему пришлось столкнуться во время этой войны. Но кожа вокруг его глаз напряглась, когда он парировал мою первую серию ударов. Ему пришлось немного сосредоточиться. Я не была дурой. Он мог бы покончить со мной в одно мгновение, если бы захотел. Но меня переполнила гордость, когда мне удалось заставить Рена отступить на шаг. Настоящее отступление, заработанное, а не отданное. Кэрриону это не удалось. Я…